О Донском торговом пути и других дорогах

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: О торговых пошлинах и  поминках
 
Становление Московского государства в 14-16 веках, как и история существования Рязанского княжества,  неразрывно связаны с рекой Доном, с Донским торговым путем. 
Из архивных документов следует, что на Верхнем Дону в  14 веке самой северной  пристанью был крепость - город Дубок, бывший тарусский город-защитник рубежей от неприятеля и перешедший в собственность  Рязани по московско-рязанской договорной грамоте в 1381 году.
 Здесь же проходил сбор торговой дорожной пошлины, называемой в 14 веке "осмничее" ( в более поздние века - тамга, пошлина) с отплывающих по Дону  и отъезжающих по "Полю", т.е здесь находилась таможня... Естественно, что это утверждение относится к более-менее мирному времени существования Дубка, т.к. накануне Куликовской битвы , в 1379 году Дубок сожжен Мамаем. Об этом более подробно - в статье "НЕ ПОДДАВАЙСЯ, БРАТ, ВОТЧИНУ НАШУ ОТНИМАЮТ!".
Торговые пошлины устанавливались и собирались по определенным правилам, в том числе в зависимости от того - Полем ( сухопутной дорогою)  или Доном (вариант : морем)  шел торговый караван, с послом или нет они шли, в сторону Азова или обратно и т.д.
О дорожных пошлинах "далекой старины" (прим. - 14 века) читаем такое свидетельство: "...из старины пошлина русским гостем в Перекопской орде, которые гости придут полем в орду с послом ли без посла ли, ино с них таможник емлет на царя тамгу со ста денег по семи денег, а князю Ширину с головы по три алтыны без дву денег; а иные пошлины с них нет никому ничего, опроче [313] того, что которой гость придет ко царю с честью, с поминком, или ко князю, а в Кафу придут из орды, да в Кафе исторгуют, ино в Кафе с них нет никоторые пошлины, и он и назад воротится в орду; а не дасть никому ничего, а поедет за море, ино с него в Кафе тамга со ста денег по пяти денег; а пойдет из орды назад, быв за морем, полем, ино с него нет никому ничего, наймет себе проводника по своей воле; а приедет кто Доном в Азов, ино с него в Азове тамга; а приедет в Кафу, ино с него в Кафе тамга ж; а поедут из Кафы полем, ино с них в орде тамги нет, а со всего каравана хозяин несет царю поминок, камку куфтерь кафинскую, да зуфь, да ковер, да тясму, а князю несет тоже; а не уговоряся с проводником приедет в орду, ино с него возмут со всего корована тысячю алтын."
А вот в год 1500 на нижнем Дону воцарились новые таможенные условия, что весьма возмущало русских современников-торговцев:  " А нынеча таможники товар окладывают не по цене, втрое, да с того тамгу емлют, а сверх тамги емлют с котла однорядку, а с иново котла возмут однорядку да и шубу белилну, а иной таможник возмет с того ж котла став блюд, а иной возмет ковш, а проводное емлют однако, с послом ли, без посла ли, которые гости приедут; а в новом городке в Очакове емлют новую тамгу, наперед того тут тамга не бывала. А которые гости перевезутся Днепр на Тавани да пойдут в Перекопь полем старою дорогою, а в Очакове им дела нет, и они на них однако очаковскую тамгу емлют."
Правителям Московского государства приходилось бороться с желающими  "увильнуть" от торговых пошлин, едущим в объезд таможень, расположенных в определенных городах. В 1489 году посольство великого князя Ивана III Васильевича привезло к казанскому царю Магмет-Аминю  следующую жалобу:
"Князь великий велел тебе говорити: поимали мои наместники муромские тотарина, Ибреимом зовут, ехал с торгом через Мордву, а Новгород Нижней да и Муром объехал, избывая пошлин; и мои наместники прислали его ко мне; и тот татарин сказался твоим человеком, а ехал, сказывает, из Казани через Мордву. И тот татарин дошол был в том продажы и казни, что пошлины объехал; и яз того татарина тобя деля казнити да и продати не велел, а послал его к тебе, восе он перед тобою.— Князь великий велел тобе говорити: и ты бы в Казани и во всей твоей земле заповедал всем своим людем, чтобы из Казани через Мордву и через Черемису на Муром и на Мещеру не ездил никто, а ездили бы из Казани все Волгою на Новгород на Нижней."
От пошлин освобождались только царские послы. Из проекта ярлыка великому князю Ивану III Васильевичу - от  к царя Менли-Гирея, 1474 год :
"А коли мой посол от меня пойдет к тобе к великому князю Ивану, и мне его к тобе послати без пошлин и без пошлинных людей; а твой посол ко мне приидет и он идет прямо ко мне. А пошлинам даражским и иным всем пошлинам никоторым не быти. А поминки ко мне к Менли-Гирею царю тобе великому князю Ивану слати; а поминков ти моих не умаливати".
Поминки к крымским и турецким правителям, которые они запрашивали  от московского князя, в самом деле,  весьма впечатляют и количеством и составом! Здесь были шкурки и шубы горностаевы, собольи, хрептовые, рысьи, куньи, черных лисиц, заячьи и прочее, и прочее... Особо ценились разные ловчие птицы для охоты, например,  "белый кречат доброй, который лебеди ловит" , "ястреб белой, ловец", "кречат красной"...В документах даже конца 17 -го века встречаются упоминания о подношениях турецкому султану кречетов и соколов. Чаще всего птиц, как дары, посылали в сопровождении кречатников, ястребников, сокольников.
Часто выражали крымские и турецкие правители желание на "рыбей зуб", т.е.клык моржа...Сигизмунд Герберштейн в своих записках о Московии писал: «Рассказывают о разнообразных животных, между ними животное величиной с быка, называемое тамошними жителями морз; ноги у него короткие, как у бобров, грудь по сравнению с размерами прочего туловища несколько выше и шире, а два верхних зуба выдаются в длину. Охотники бьют этих животных ради одних зубов, из которых московиты... искусно делают рукояти мечей и кинжалов; они употребляют их более для украшения, нежели для того, чтобы наносить тяжелее удары, как воображал кто-то. У турок, московитов и татар эти зубы продаются на вес и называются рыбьими зубами».
Естественно, что  богатые  "поминки" и  "рухлядь" ( торговый товар), прельщали лихих людей всех мастей и на Дону и на Поле.
Властителям русских княжеств, крымским и турецким правителям приходилось прилагать немало усилий для наведения порядка, наказания разбойников, возврате ограбленного имущества,  обеспечения в дороге крепкой охраны,  дорожного питания для самой охраны и дипломатических миссий, почтовых перевозок, торговых караванов...
Мы неоднократно упоминали в своих статьях  описание последнего путешествия митрополита Пимена в Царьград.  Давайте еще раз  вспомним,  что говорит этот древний исторический документ о пути митрополита Пимена по Верхнему Дону, во времена правления великих князей Дмитрия Донского, Олега Рязанского, князя Юрия Елецкого... возможно, узнаем кое-что новенькое...
 
ЧАСТЬ ВТОРАЯ:  Верхний Дон  конца 14 века

 В Лицевом летописном своде содержится обширное описание  путешествия митрополита Пимена в 1389 году в столицу Византии - "Хожение Пиминово въ Царьградъ". Митрополит, как знатная персона, явно должен бы быть провожаем в соответствии с установленными на тот год правилами и разделением ответственности за судьбы знатных путешественников между князьями - собственниками территорий. Так что мы имеем ?
В те времена опасностей на   пути  следования Пимена по Верхнему Дону, от Дубка - и ниже,  было в избытке.  После неоднократных нашествий неприятеля  местность обезлюднела, села и города были разорены: Дубок, порушенный Мамаем, возможно, не до конца восстановился, о бывшем тарусском городе "Бродеич с месты" в документах больше не упоминается,   непосредственно место "Чур Михайлов", на котором Пимен и его свита грузились в суда, как и вся близлежащая округа реки Перехвалки, были  эпицентром  не так давно прошедшего Куликовского побоища. В полной мере здесь царил "рай" для разного рода разбойников, как русских, так и татарских, грабивших и суда и сухопутных путешественников. Поэтому можно понять "радость и утешение большое" Пимена и его сопровождавших, когда им встретился елецкий князь Юрий на устье Воронежа. 
То, что знатная персона и его свита проплыли  довольно значительный участок пути, от Чура - до устья Воронежа, без "прекрытия от татей", не может не вызывать удивление у наших современников.  Кроме того, говоря о запустении, о  разоренных селах и городах из своего "путнего" путешествия от Дубка до Чура Михайлова, летописец экспедиции, Игнатий Смольянинов,  даже не упоминает  о красотах местности  края вблизи устья Красивой Мечи и далее по Дону, которых здесь, поверьте,  немало, что тоже несколько странно!  Но почему такое стало возможным ?
В Договорной Грамоте Великого князя Рязанского Олега Ивановича с Великим Князем Дмитрием Иоанновичем и братом его князем Володимером Андреевичем  от 1381 года  были отрегулированы вопросы  "о управлении всякому своими землями, по старым грамотам и рубежам, о взаимном вспоможении противо общих их неприятелей". 
По этой грамоте Дубок, где спускал суда Пимен, и, находившийся  южнее  на Дону,  "Броднич с месты" (предполагаем, что этот объект был на устье Вязовни и его проезжал Пимен),  закреплены юридически за Рязанью. Именно об этих разоренных городах мог сокрушаться Игнатий Смольянинов.
А такие места как "Талица, Выползов, Такасов" - те места Великий князь Олег по договору обязался "ступиться" , т.е. уступал Москве. 
Где находились Выползов и Такасов - неизвестно, "благодарить", скорее всего, за это надо Тамерлана-Тимура, натворившего очередную беду несколько позднее путешествия Пимена.   Этот полководец, захватив Елец, "обапол Дона реки пусто вся сотворившу» в 1395 году. Как нам видится, именно тогда исчезли находившиеся здесь, уже московские объекты, Выползов и Такасов, и пострадало не только Московское княжество и  Елецкое, но  и Рязанское.
Более определенно локализуется Талица. Речка Тальчик - приток реки Быстрая Сосна, вблизи впадения Быстрой Сосны в Дон делает намек на древнюю Талицу. На устье  речки Тальчик и сегодня расположено село Талица, до договора 1381 года, однозначно, они принадлежали елецкому княжеству.
Поведение Елецкого князя в ""Хожении Пиминово", косвенно свидетельствует, что и топонимы "Выползов, Такасов" - это о местности вблизи  Дона, расположенной где то  от устья Красивой Мечи - до устья Воронежа. Елецкое княжество лишилось по договору  от 1381 года подступ к этому участку Дона, и этим объясняется, что  Елецкий князь не мог, переняв эстафету у рязанского князя, обеспечивать безопасность передвижения судов Пимена. Лишь у устья Воронежа елецкий князь "воздал почести":
 " Утром же, мая 9 дня, в воскресенье, на память святого чудотворца Николы, приехал к нам князь Юрий Елецкий с боярами своими и со многими людьми. Послал к нему вестового князь великий Олег Иванович Рязанский. Он же исполнил повеление, и воздал нам почести, и принес радость и утешение большое."
При этом, "князь же великий Дмитрий Иванович негодовал на митрополита, поскольку без его разрешения и совета пошел в Царьгард, и была распря между ними." Думается, что этим объясняется негласный запрет на упоминание в записях Смольянинова интересных  объектов у Дона, принадлежавших  на тот момент уже Москве : Волотовой могилы, скалистых красот Галичьей горы (ниже устья Быстрой Сосны) и прочих достопримечательностей на участке пути от Красивой Мечи - до Воронежа, возможно и тех же Выползова или Такасова. 
 Таким образом, ответственность  за сопровождение знатных особ в крайне опасных условиях проявило  в полной мере лишь  рязанское княжество:  елецкий князь был лишен возможности  охранять Пимена, московский князь категорически не захотел контролировать путь Пимена на своем участке.
Какие выводы из Договорной Грамоты Великого князя Рязанского Олега Ивановича с Великим Князем Дмитрием Иоанновичем и братом его князем Володимером Андреевичем  от 1381 года о приобретении "Талицы, Выползова, Такасова" можно сделать?
Получив "Талицу, Выползов, Такасов" в 80-х годах 14 века в  собственность, Московские князья тем самым  получили выход к судоходному Дону и стали активными, полноправными пользователями и благоприобретателями стратегически важного Донского торгового пути, Москва могла начать развивать здесь свою систему речного судоходства, строить пристани, держать контроль над дорогами Куликова Поля,  открывать таможни и тем самым пополнять государственную казну.
В частности, в Талицком остроге,  находящемся на  сухопутном торговом пути, в 17 веке, как свидетельствуют Столбцы Белгородского стола (оп.12, часть 1),  функционировала таможня.
А говоря о Галичьей Горе и близлежащих окрестностях, эти места  можно считать просто "лакомым куском" для  московских князей, ведь здесь  и поныне  существует питомник хищных птиц, которым знали цену у царских особ средневековья: их применяли на модной соколиной охоте и как завидные поминки. 

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ