Ой, ты, мой маленький...

               
   Эта бездомная, большая и лохматая собака появилась около автобусной остановки примерно месяц назад. Она радостно встречала всех людей с автобуса и так же радостно провожала их на автобус. Все давно заметили, что больше всех собака любила маленьких детей и стариков. При виде малыша она так крутила своим лохматым непричесанным хвостом, что казалось, он сейчас оторвется. И ночевала собака на этой же остановке. Под лавочкой за мусорным бачком есть одно укромное местечко, куда почти никогда не залетает ветер.
   Собака уже знала многих пассажиров в лицо. Люди удивлялись, какая она большая и добрая, и часто гладили ее по голове. Собаке это нравилось. Один только дядька всегда замахивался на нее палкой и что-то ворчал себе под нос. Но собака на него не обижалась. Наверное, у этого дядьки было плохое настроение.
   Собаку часто подкармливали. Особенно щедрыми на угощения были женщины. Некоторые из них приносили собаке еду прямо в мисочке, и у собаки в такие дни было даже горячее.
   По ночам собаке часто не спалось. Она смотрела на окна дома напротив остановки. Окна потихоньку гасли.  И только в одном окне очень долго горел свет, а у окна кого-то все время ждала молодая женщина. Собаке хорошо ее было видно.
   Когда собака была сытая, и в животе у нее было тепло, ей всегда снился один и тот же сон - как будто она еще совсем маленький щеночек, ее гладят ласковые руки и детский голосок приговаривает много, много раз одни и те же слова: “Ой, ты, мой маленький. Ой, ты, мой маленький. Ой, ты, мой маленький...”
   В самом конце весны на остановке вместе с собакой поселился пожилой бомж. Собака даже обрадовалась - вдвоем веселее. А места им хватит. Собака, как и раньше, спала под лавочкой, а бомж на лавочке.
    Собака уже многое про бомжа знала, потому что он сам часто делился с собакой своими воспоминаниями.
   - Вот так то, брат, - начинал бомж свою очередную историю, обращаясь к собаке. - Поехал я из своей деревни поступать в техникум. Жил в общежитии. После техникума - армия, а после армии, как и положено, женился. О чем еще мечтать ? Семья, дети, работа. Да, видно, человеку все мало. Встретилась мне такая краля, что я быстро забыл и про детей, и про семью. Жена несколько раз приходила к разлучнице и просила ее не разбивать семью, не лишать детей отца, на коленях стояла. А меня она только раздражала всем своим видом, слезами своими. Я потом только узнал, что жена тогда сильно заболела и долго лежала в больнице.
   А меня жизнь закрутила как в водовороте. Каждый день - пир горой. Моя краля гостей любила и праздники любила. Вся жизнь у нее - сплошной праздник. А где праздники - там и спиртное. Выпивать я стал все сильнее и сильнее. Незаметно для себя и работу стал прогуливать. Нигде долго не задерживался. Да и кому пьяницы нужны ? А потом и краля моя выставила меня за дверь. Какой от меня толк ? Работать не работаю, денег не приношу, чистый нахлебник.
   С этого момента и началось мое бомжевание по подвалам, чердакам, да по чужим углам.
   Бомж был очень добрый. Он всегда делился с собакой тем, что у него было, и собака была ему за это благодарна. Так и жили...
   Иногда бомжа на несколько дней забирала милиция и увозила на своей машине в неизвестном направлении, но собака знала, что он скоро все равно вернется. Бомж действительно возвращался, и все оставалось по-старому. Остановка, лавочка, на лавочке - бомж, а под лавочкой большая, лохматая и очень добрая бездомная собака неизвестной породы.
   Совершенно случайно собака узнала, что бомжа зовут Николай. Собака иногда сопровождала бомжа к тому месту у метро, где он обычно стоял с протянутой рукой. В этот день около бомжа остановилась пожилая женщина :
   - Коля, - спросила она, - это ты, что ли ?
   - Я, - ответил бомж.
   - Видать, совсем жизнь тебя придавила, раз с протянутой рукой сейчас стоишь ? - сказала женщина.
   - Да, нет, - ответил бомж. - Жить можно.
   - Сколько же лет мы не виделись ? - опять спросила женщина и сама же ответила. - Лет тридцать, точно. Моя Катька с твоими мальчишками в садик ходила. А ей сейчас уже тридцать пять. Время бежит..., - женщина покачала головой.
   - Время бежит, - согласился бомж.
   - А ты хоть знаешь, что Галина, жена твоя, умерла ? Уж лет десять, наверное, если не больше. Ребята, сыновья твои, приходили к нам на работу, искали тебя, а ты давно уж у нас не работал. Как рассчитался, так и след твой простыл. Никто даже не знал где тебя искать.
   Сыновья твои рассказывали, что Галина перед смертью все тебя вспоминала, жалела очень. Чуяло, видно, ее сердце, что плохо тебе.
   У бомжа навернулись слезы.
   - Да что уж теперь плакать, - сказала женщина. - Все скоро там встретимся. Недолго уж, - она вздохнула и вдруг спохватилась. - Да ты ведь не ел, небось, ничего, голодный, а я тебя разговорами угощаю. На вот тебе сто рублей. Больше дать не могу. На пенсию живу, сам знаешь. Прости.
   Женщина уже уходила, но оглянулась.
   - А какой же ты орел был. Все женщины по тебе обмирали, а сейчас...,  - женщина опять покачала головой и вздохнула. - Правда говорят, от тюрьмы и от сумы не зарекайся...

   На полученные от давней знакомой сто рублей бомж купил себе пакет молока, батон белого хлеба и стаканчик самого дешевого фруктового мороженого. В детстве он такое очень любил.
   Погода стояла теплая, вовсю цвела сирень, бомж был сытый и быстро уснул. Ему приснился очень хороший сон - как будто он совсем маленький мальчик. Он смеется и неуклюже бежит навстречу своей маме. Мама улыбается, распахивает ему свои объятия, целует, поднимает над своей головой и ласково приговаривает : “Ой, ты, мой маленький...”. Бомжу во сне казалось, что на маминых руках он так высоко над землей, что может спокойно достать до Неба...