Смесь обыденности и безумия

Перечитывая «Наших» Довлатова, наткнулся в одиннадцатой главе на такой фрагмент: «Шли мы с приятелем из бани. Останавливает нас милиционер. Мы насторожились, спрашиваем:
– В чем дело?
А он говорит:
– Вы не помните, когда были изданы "Четки" Ахматовой?
– В тысяча девятьсот четырнадцатом году. Издательство "Гиперборей", Санкт-Петербург.
– Спасибо. Можете идти.
– Куда? – спрашиваем.
– Куда хотите, – отвечает, – Вы свободны…
Смесь обыденности и безумия».

Потрясла точность довлатовской формулы: «Смесь обыденности и безумия». Вспомнил по этому поводу один августовский вечер конца восьмидесятых. Возвращаюсь из пригорода в Казань от бабушки, у вокзальчика станции Юдино на скамейке женщины разных лет, - от двадцати пяти так примерно и до пятидесяти - в цивильных вполне босоножках, в летних сарафанах и платьях, и почему-то оранжевых железнодорожных жилетах поверх. Хорошим таким слаженным многоголосьем выводят что-то... не очень народное, словом, вроде: «Гори, гори, моя звезда...» Допели «Звезду», завели «Я ехала домой...».
Поднялся на перрон, закурил. Подходит паренёк лет шестнадцати, просит огня, на поводке бассет. Паренёк начинает взахлёб рассказывать про пса, какой он умный, верный, вскользь упоминает, что бассета зовут Бетховен. Потом вдруг ударяется в пересказ одноимённого фильма, но в качестве главных персонажей там он сам и его пёс.
Однако последнюю точку в этой фантасмагории поставило вот что. Шум приближающейся электрички, делаю шаг к центру перрона. В меня буквально врезается приличного вида мужчина - в светлом летнем плащике, костюме, при шляпе - огорошивает вопросом: «Скажите, в какой стороне Ульяновск?»
- Там, - машинально задаю рукой направление.
- А там что? - указывает в противоположную сторону.
- Казань, - говорю.
- Правильно, я оттуда и иду.
В электричке не мог отделаться от ощущения, что побывал на съёмочной площадке у Буньюэля. Тогда как раз по всему городу шло его «Скромное обаяние буржуазии».

Ещё по схожему поводу: осень 1995 года, какое-то освещаемое событие в одном из поволжских городов. Коллега по журналистскому цеху и сосед по гостиничному номеру, новосибирец Григорий рассказывает: "Рынок в Академгородке, потрёпанного вида интеллигентный мужчина, перед ним на посылочном ящике всякий хлам. Среди прочего от руки написанный ценник: "Батарейки вечные". Купил ради интереса для диктофона".
Гриша вытряхивает из диктофона два "пальчика", демонстрирует. Видно, что батарейки вскрывали - возле "минусов" сверлёные отверстия миллиметра по три, кустарная пайка.
- И что?
- Ничего, четвёртый год работают.
Недавно почему-то заинтересовался, что могло с этими батарейками статься? Выкинули при переходе на «цифру»? Сохранили как артефакт, на память и всякий случай? Спросить не у кого.