Безумное искусство - страх, скандал, безумие рец

Литературоведение психоаналитической направленности или просто работающее в рамках общего интереса к психоанализу не просто с каким-то особенным интересом концентрируется на негативных человеческих реакциях и состояниях (что в целом естественно), но, что показательно, всячески склонно их абсолютизировать, придавая при этом собственным оценкам некий элемент экспрессии и драматизма (в духе "смотрите, как все страшно!"), то есть эстетизации, а значит, неизбежно, мифологизируя изучаемый объект. Так мифологизаторство в очередной раз берет верх над строго научным подходом. В этой тональности выдержаны и многие оценки В.П. Руднева, и недавняя книга О. Сконечной о параноидальном романе, и предисловие к новой коллективной монографии "Безумное искусство: страх, скандал, безумие" (М., 2019).

Статьи, входящие в эту только готовящуюся появиться на прилавках книгу, написаны разными авторами, работающими в разных направлениях литературоведческой традиции, и уже поэтому они не могут предлагать какую-то единую концепцию. Но, вероятно, книга все же задумывалась как подобную концепцию предлагающая, о чем свидетельствует и заглавие, и предисловие. Концептуализация столь по определению пестрого труда, как коллективная монография, - всегда сложнейшая, если не непосильная задача, поэтому предисловия к таким сборникам, стремящиеся разнородные научные тексты объединить какой-то общей идеей, часто получаются несколько натянутыми, к тому же по существу спорными. Так вышло и на этот раз.

"Книга посвящена бытованию в культуре трех основных психоэмоциональных состояний - страха, скандала и безумия", - говорят нам авторы предисловия Н. Букс и Е. Курганов. Во-первых, "безумие" и тем более "скандал" весьма сложно отнести к "психоэмоциональным состояниям". Претензия на то, чтобы считать перечисленные состояния "основными" и основополагающими для личности, тоже выглядит не слишком убедительно. Конечно, страх - это одна из базовых реакций организма, но лишь "одна из". "Страх - это, пожалуй, самая фундаментальная категория человеческого бытия"; "со страха неизменно начинается человеческая жизнь"; "итак, страх есть мощнейший, даже краеугольный толчок к развитию человека" - как чистые философемы, подобные "громкие" суждения, конечно, могут выступать в роли неких аксиом, не нуждающихся в верификации, но если они все же претендуют на то, чтобы представлять какую-то научную ценность, то отсылок к Фрейду (явно не последнему слову в психологической науке), писателям-символистам и философии экзистенциализма оказывается очевидным образом недостаточно.

"Впрочем, задолго до Кьеркегора категория креативности страха была сформирована в недрах доктрины единобожия. Именно тогда и был определен принцип полезности и даже неизбежной необходимости страха божьего". Опять звучит догматически, что производит странное впечатление. Конечно, философские и даже религиозно-философские системы, видящие в страхе некую экзистенциальную и духовную ценность, существуют. Но, во-первых, их все же меньше, чем подобных систем, оценивающих страх негативно. А, во-вторых, главный вопрос заключается в том, что, безусловно, признавая страх в нашей жизни, не убегая от него, мы должны понять, для чего он нам дан. Просто для чтобы быть его безвольным объектом, впадая в невротические и психотические состояния (ибо сам страх как таковой ни к каким положительным результатам в пространстве как искусства, так и в жизни в целом привести никак не может), или, возможно для того, чтобы преобразовывать его в какие-то другие, более продуктивные эмоции и позитивно направленные действия? Можно возразить, что такого рода вопросы уже не входят в компетенцию собственно науки, даже гуманитарной, но когда наука берется рассуждать о сути человеческого бытия, она должна быть по меньшей мере готова говорить и о его смыслах.

Октябрь 2019 г.