Котяра

        Везет же людям с железными нервами и здоровым, крепким, беспробудным сном! Они впадают в «спячку», как правило, еще даже не приземлившись головой на подушку! Причем, спать могут в любом месте, в любом положении и в любое время суток! В числе моих знакомых есть, как минимум, пара таких особей, способных дрыхнуть даже стоя в переполненном трамвае или автобусе в час пик, благо держаться при этом не надо, плотным кольцом со всех сторон подпирают попутчики. Так вот для них, практикующих эмоциональный пофигизм, посторонние шумы и звуки - пустячная мелочь, абсолютно никак отключению мозга не мешающая. Мне бы научиться так расслабляться и не грузиться всякой ерундой! Но, видимо, мой мозг устроен иначе: реагирует на каждый шорох и малейший посторонний звук. Поэтому для меня мартовские ночные кошачьи серенады под окнами дома - пытка, издевательство и сущий дурдом! В такие моменты я люто ненавижу нашего престарелого котяру - этого облезлого лавеласа, которому уже пора бы по возрасту переходить в разряд пенсионеров, а он все еще по юному блудит и устраивает по ночам дикие бои с соседскими котами.

    За последние годы его и так изрядно помятый внешний вид стал просто до крайности потрепанным! Вот до чего доводит любовь! Пусть даже в кошачьем варианте, но крыши сносит основательно! Да оно и понятно - против природы не попрешь. Ну а мужские особи, как известно, шрамами даже гордятся. Вот и получается, что драная физиономия, рваные уши и выбитые зубы - просто праздничная афиша, рекламный портрет самца - победителя, покорителя сердец противоположного пола! А давно ли это облезлое существо мило мяукало у меня на коленках и беспомощно тыкалось влажным носиком в миску с молоком?

         Его навялили нам в нагрузку к щенку кавказцу, приобретенному у местных собаководов. Мы давно мечтали вырастить надежного охранника нашего частного подворья. Очарованные крепеньким пушистым и необычайно шустрым кобельком, подаренного котенка восприняли как дополнительный аксессуар к основной покупке. Маленький, большеглазый, бело-серого цвета комочек быстро освоился у меня за пазухой, пригрелся и заснул. Пока мы ехали домой, занятые тем, что наперебой выбирали имя нашему четвероногому питомцу, почти забыли про котенка. Но он скоро напомнил о себе, когда впился своими острыми коготками мне в бок. Котенок явно не входил в наши планы, поэтому и не получил в первый день столько внимания, сколько собачонок. Но раз уж он неожиданно свалился нам на голову, нужно было и его принять достойно, как нового члена семьи. Место для щенка было оборудовано заранее, его здесь ждали. Определив подкрепившегося молоком крепыша в его спальное место, мы наконец-то занялись котенком. Начали ломать голову над тем, как назвать это неожиданно свалившееся на нас «счастье». В тот самый момент по телевизору поздравляли с днем рождения нашу скандально-эпатажную поп-звезду Филиппа Киркорова, и дочка, мгновенно сориентировавшись, постановила:

«Мама, значит, он тоже будет Филя!» Мы не возражали. Так, в конце апреля, в день рождения звездного Филипа, восемь лет назад, в нашем доме появился этот кошарик!

Филька оказался очаровательным созданием, незаметно влюбил в себя всех, даже нашего кошепрезирающего папу! Он быстро приучился проситься на улицу, дома не гадил и почти не шкодил. Словом, был вполне культурным и смышленым котенком. Ну а уж что касается его игручести, то тут слов нет, как он веселил нас вечерами, когда мы собирались всей семьей у телевизора.

 

Здесь уж наш Филька отрывался по полной! Пожалуй, только на люстре не висел! В остальном же вытворял такие кульбиты и пируэты, что мы покатывались со смеху! Так как его детство протекало параллельно со щенком, они часто вместе играли, кормились друг у друга из миски и даже, бывало, засыпали рядышком, пригревшись на солнышке во дворе. Из этой щеняче-кошачей дружбы, видимо, и сложилось его дальнейшее лояльно безбоязненное отношение ко всем собакам. Будучи уже взрослым котом, даже при виде чужих собак он вел себя абсолютно спокойно, даже где-то безразлично-вяло, словно давая им понять: «Ну и что ты брешешь? Не пугай, не боюсь!» И только если начинало попахивать реальной угрозой, и острые клыки уже клацали вблизи его наглой морды, он резко подрывал с места и пулей взлетал на ближайшее дерево или забор. Вскоре наши питомцы наели бока, подросли и повзрослели. И Филя, как настоящий кошак, начал гулять сам по себе. Уже следующей весной его потянуло налево. Он впервые исчез из дома почти на неделю. Напрасно дочка бегала по переулкам и «кискала», Фильке было явно не до нас! Через несколько дней, изрядно похудевший, с ввалившимися боками, он притащился домой и, даже не притрагиваясь к налитому в миску молоку, увалился на диван и замурчал! Так тупо отсыпался несколько дней подряд.

Со временем мы заметили, что наш кот, оказывается, необычайно ловкий мышелов и птицеед! Он умудрялся чуть ли не налету ухватить когтями воробышка. Правда, подолгу лежал пред прыжком в засаде, оттопырив свой лохматый зад, и посверкивающими зелеными глазищами караулил ворующих у домашних кур комбикорм шустрых воробьев. А мышей, роющих норки под деревьями в саду, видимо, обожравшись, носил пачками и складывал под дверью на веранде. На его кошачьем языке это, наверное, означало что-то вроде: «Нате, угоститесь! Чего уж там!»

Вскоре к нашему ловеласу стали заглядывать в гости самых разных мастей соседские кошечки. Он снисходительно позволял некоторым даже зайти на веранду дома и лакомиться из его миски. Однажды из окна и вовсе наблюдали семейную кошачью идиллию! К нам во двор пожаловала серенькая пушистая киска-симпатюля, а следом за нею семенил маленький котенок! Похоже, мама привела детеныша на экскурсию к папаше! Филя долго обнюхивал пушистый комочек, потом несколько раз лизнул его в мордашку и, зажмурившись на солнышке, улегся на тротуар, притворившись ветошью.

Все дальнейшее его уже мало интересовало. Даже то, что незваные гости дочиста вылизали его пайку, не заставило папашу повести ухом и открыть глаза. Филя спал, а может, делал вид, что спит…

Повзрослев и заматерев, он стал настоящим блудным котом. Его загулы стали длительными и регулярными, причем пропадал он в любое время года. А после перемены нами места жительства и вовсе переселился из дома на чердак новой бани. В двухэтажном коттедже ему явно было тесно! Там контроль, там не погуляешь, когда хочешь, с кем хочешь и сколько душе угодно! А здесь, греясь у печной трубы, можно запросто зимовать и загуливать ночи напролет. Вот так и подорвала и потрепала бурная вольная жизнь Филькино здоровье и некогда презентабельный внешний вид! Внес свою лепту и оставил «заплатки» от острых когтей на Филиной шкуре и мерзкий соседский кот Мурлович. Он - наглая морда, повадился регулярно харчеваться в миске нашего кота и, пользуясь преимуществом своей весовой категории и более юным возрастом, частенько на его территории его же и трепал! Филя, как истинный боец, просто так не сдавался, бился отчаянно, до крови и выдранных клочьев шерсти. Мы не раз спасали его из лап агрессивного соседа, за что Филя потом благодарно, по-кошачьи, потирался своими облезлыми боками о хозяйские ноги.

Отцовские чувства неожиданно для всех проснулись в нем, когда старший сын с невесткой привезли нам персикового цвета мохнатика с забавной мордашкой. Из жалости к котенку, которого наша внучка, будучи в том младенческом возрасте, когда не осознается еще разница между плюшевой игрушкой и живым существом, играючи, чуть ли не выворачивала наизнанку, нам ничего не оставалось, как взять малыша к себе. Но, честно говоря, в тот момент, у нас были серьезные опасения, что старый добрый котяра не примет нового постояльца, тем более, что он тоже мужского рода. Опасались мы, оказывается, напрасно! Филя всех просто изумил! Он стал малышу настоящей мамкой и нянькой! Облизывал его с головы до ног, даже не прикасался к еде, пока не наестся маленький обжора. Не позволял даже наглым мухам садиться на своего подопечного! Ну и, видимо, обучал его всем своим кошачьим премудростям. Котенка назвали Шкот, и это как нельзя точно отражало его характер. Шкотик быстро сообразил, что старичок позволяет ему все, поэтому терзал своего приемного папу, как только мог! Филя терпеливо переносил его шальные игры и только если, увлекшись, котенок делал ему уж очень больно, бил его лапой по морде или начинал, ощетинившись, противно и злобно мурчать.

Так они и живут по сей день вдвоем. Шкот повзрослел и тоже пошел «по бабам»! И хотя стареющий Филька все чаще тупо и лениво валяется то на крылечке, то на штабеле досок, греясь на солнышке, но вот в мартовских загулах он пока ничуть не отстает от юного собрата. Что же остается мне, когда вместо одного блудного кота серенады весенними ночами завывает уже спевшийся горластый дуэт? Вот так и мучаюсь, черт возьми!