Риданские истории. Волки

Разбитый мотоцикл еще вихлял передним колесом лежа на асфальте, когда мужчина ступил на широкий Риданский мост, тянущийся прямой лентой на высоте десяти метров над бурной рекой Вайи, что с силой подбрасывала вверх свои волны-барашки и устремлялась далеко на восток. На дорожном полотне моста всюду были разбросаны искореженные от удара металлические и пластиковые детали, словно опавшие кленовые листья, которые ветер разметал по аллее какого-нибудь парка. Вокруг не было ни души. Ни автомобилей, ни людей.
Лишь подойдя совсем близко к месту аварии, мужчина заметил темноволосого молодого человека, сидящего прямо на асфальте за бетонным отбойником. Он был одет в ладный мотоциклетный костюм черного цвета с красными вставками на плечах, груди и поясе, кожаные перчатки с заклепками и обрезанными пальцами и крутые фирменные кроссовки. Юноша крепко обхватил голову руками и монотонно раскачивался вперед-назад, как маятник.
– Эй, парень, – спокойным голосом обратился к нему незнакомец, – ты… в порядке? – он непроизвольно разорвал вопрос пополам.
– Что? Вы мне? – опуская руки вниз, отрешенно проговорил юноша и обратил взгляд зеленых глаз к мужчине.
– Кроме нас здесь никого нет, так что…
– И то верно… Но я не уверен, что действительно в порядке. Я ни разу в жизни не ощущал себя таким пустым…
– Я могу понять тебя, – с сочувствием проговорил собеседник. И добавил: – Никогда еще не попадал в аварию?
– Нет, сэр. Но, кажется пронесло, ведь я жив. Вот только мой мотоцикл...
– Это всего лишь железо, парень, – мужчина в утешение похлопал его по плечу, затем присел с ним рядом на отбойник. – Меня зовут Бойл.
– Я Дэнни, – в ответ представился тот. – Друзья зовут меня Дэн.
Юноша озадаченно оглядел нового знакомого. Тот был разодет совсем не по погоде, и в какое-то старье. Сейчас был август, и стояла невыносимая жара, но, кажется, зной совершенно не волновал мужчину. На нем было надето твидовое пальто до колен с воротом и утепленные мешковатые штаны, низки которых прятались в высоких сапогах. Гардероб дополняла вязанная круглая шапочка с маленьким козырьком.
– Звали… – задумчиво прошептал Бойл.
– Что, простите? – Дэнни с тревогой поглядел на мужчину.
– А, так ничего. Как же тебя угораздило? – он вскинул палец в направлении поломанной техники. Парень же вместо ответа внезапно ударил себя ладонью пару раз по уху и потряс головой, словно в уши ему попала вода. – Что с тобой? Неужели болит голова?
– Вовсе нет. К моему удивлению у меня совершенно ничего не болит. Просто… внутри будто звучат какие-то голоса. Словно люди разговаривают совсем рядом. И еще шум проезжающих мимо машин в отдалении. Но вы ведь сами видите, что мы здесь совсем одни. Я не спятил, и эти звуки, наверное, последствия аварии…
– Конечно, не спятил, – успокаивающе сказал Бойл, кивая головой. – Итак, ты не справился с управлением?
– Да, все так и было. В какой-то момент переднее колесо повело в сторону, и руль совершенно перестал меня слушаться. Я вылетел на встречную полосу и на полном ходу врезался в бетонное заграждение. Меня подкинуло в воздух, и я приземлился у металлических перил моста, ударившись о прутья головой. Шлема на мне не было, и я отключился. Я совсем недавно пришел в сознание. И что странно, на голове даже шишки нет, – он осторожно ощупал макушку пальцами.
Бойл молча встал на ноги и неспешно подошел к перилам, заломив руки за спину. Затем слегка перегнулся через металлический край ограждения и поглядел вниз, застыв в таком положении на несколько секунд. После, загадочно хмыкнув, вернулся к юноше и сел на свое место.
– А еще я хотел бы попытаться завести мотоцикл, – продолжил Дэнни с горечью, – но никак не могу отыскать ключ от зажигания. Я везде смотрел. Думаю, он выскочил в момент столкновения… Не могли бы вы помочь мне еще раз осмотреть здесь все? – умоляюще глянул он на Бойла. – Вдвоем у нас больше шансов найти его.
– Возможно, ты прав, – согласился мужчина, но не шелохнулся.
– Черт, и куда подевались все люди? – вдруг выругался Дэнни, обреченно хлопнув себя ладонями по коленям. – Хоть бы грузовик какой проехал, тогда мы могли бы закинуть мотоцикл в кузов и добраться до ближайшей мастерской!
– Даже если бы нам удалось завести твоего железного коня, садиться за руль в твоем состоянии очень опасно, – Бойл поспешил урезонить его юношеский пыл. – Все, что тебе нужно сейчас, это немного прийти в себя.
– Но я не хочу больше оставаться здесь и сидеть сложа руки в ожидании помощи! – запротестовал он, и тут глаза его округлились. Дэнни осенило! – Мобильник! Я же могу вызвать чертов эвакуатор! – юноша восторженно рассмеялся и стал нервно шарить по карманам. Но уже через мгновение выражение легкой победы на его лице сменилось разочарованием. – Кажется, и телефон выпал… У вас на удачу нет с собой мобильника? – обратился он к Бойлу, но с тоской оглядев еще раз дешевое тряпье, в которое был одет тот, Дэнни понял, что сморозил глупость.
Бойл лишь покачал головой.
– Мы должны отдохнуть, а потом я что-нибудь придумаю. Обещаю, – и он отвел в сторону глаза.
– Хорошо, – покорно согласился Дэнни и обмяк у бетонного отбойника, уставившись на синее безоблачное небо. Он слышал гул ветра, разбивающегося о металлические стропы подвесного моста, но не ощущал его прохладу на своей коже. Слышал крики птиц, парящих в вышине, но не видел их.
– Хочешь послушать одну занимательную историю, что случилась со мной когда-то? – вдруг с вызовом в голосе спросил его Бойл.
– У нас достаточно времени для этого? – с безразличием спросил Дэнни, все также пристально вглядываясь ввысь, будто там его ждали ответы на все терзающие мальчишескую душу вопросы.
– Более чем, – коротко ответил Бойл и, вынув привычными движениями из кармана пальто пару ружейных патронов, заиграл ими в кулаке, словно игральными костями. – Так вот, слушай, парень.
И мужчина начал свой рассказ…

«Путь домой, в окруженную высокими горами и заселенную людьми долину, где в отчем доме меня с нетерпением ждала моя жена, лежал через большую голую равнину, занесенную тонким слоем первого снега. Повсюду чернели тонкие стебли скрюченных от мороза сорняков и ветви низкорослого кустарника, растерявшего все свои листья. Стояла середина ноября. Тяжелые свинцовые тучи в суровом безмолвии нависли над землей, готовые в любую минуту лопнуть, словно изъеденные мышами тряпичные мешки с зерном, и рассыпать повсюду мириады снежинок. В это время года пустошь казалась уснувшей и умиротворенной.
Единственной жизнью среди нескольких одиноких квадратных миль являлась хижина местного шамана, стоявшая посреди равнины, будто последняя оставшаяся фигура на пустой шахматной доске. Она была выстроена из крепких толстых брусьев и утеплена толстыми оленьими шкурами по всем стенам. Зимой внутри всегда горел огонь в кострище, выложенном из камня, и было тепло и сухо. Вот и сейчас клубы дыма вырывались наружу через отверстие в крыше и уносились вдаль, гонимые колючим холодным ветром.
Я часто выходил на эту равнину охотиться на дичь, и давно познакомился со старым Маро. Я точно не знал сколько ему лет, но на вид ему было не меньше сотни. Высохшее, изъеденное глубокими бесчисленными морщинами коричневое лицо, узловатые пальцы рук и тяжелая старческая поступь. При ходьбе он опирался на деревянный посох, вырезанный из кривой дубовой ветви. Однако при всем этом имелся и парадокс. Силы в его крепких индейских жилах и безудержного пламени в черных глазах было столько, что никак не вязалось с моим мнением о почтенном возрасте старика. Иногда за недолгими разговорами у его очага я замечал спрятанные глубоко в душе ноты печали, на миг отраженные в глазах Маро. Что они хранили в себе? Липкую горечь одиночества? Потерю друзей и любимых когда-то? Я не смел расспрашивать о его жизни, будто был нем наложенным на мой рот сильным заклятием, запрещающим задавать подобные вопросы, болтая с ним в основном на обыденные, избитые языками темы. О погоде, например, различных целебных травах или лошадях.
Со временем я проникся к нему всей душой, но переживать за Маро повода не было. Его крепкая хижина, пожалуй, выдержит любую непогоду, а волки близлежащего леса не суются на открытую равнину. Разве что летом, прячась по кромке у крайних деревьев, могут поохотиться на пару зазевавшихся полевых мышей или сусликов. Да и огонь в доме Маро отпугнет любого хищного зверя, коему хватит смелости подойти слишком близко к его жилищу.
В этот раз охота не принесла мне желаемых результатов. Всего две дохлые куропатки, которые и домой-то было стыдно нести. Я сжимал их за шею одной рукой, и они слегка стукались своими мягкими тельцами о мое левое колено при ходьбе. Правой рукой я держал двуствольное ружье на плече за узкий кожаный ремешок, украшенный ниточной тесьмой. В кармане теплого пальто в бумажной коробочке бряцали неиспользованные патроны. Под ногами похрустывал наст, и с каждым шагом мои сапоги проваливались неглубоко под тонкую снежную корку.
Впереди с радостным лаем бежал мой пес, Майки. Беспородный кобель, однотонного пепельного окраса, с закрученным хвостом в форме лунного полумесяца и длинными ушами, которые из-за его невысокого роста, тащились прямо по снегу. Я готовил его с щенячьего возраста для охоты, и Майки меня ни разу не подводил. Ни единожды бывало такое, что мне не удавалось выстрелить и раза. Быстрые лапы и крепкие зубы майки попадали точно в цель раньше ружейной пули. Как сегодня. Майки был очень доволен собой, и я гордился им.
– Майки, мой мальчик! – крикнул я ему вслед, на что тот тут же откликнулся звонким лаем. – Я собираюсь зайти в гости к Маро, не составишь нам компанию? Или ты занят поиском кроличьих нор в снегу?
Услыхав имя шамана, Майки завилял хвостом и бодро затрусил к хижине. Вскоре среди порывов ветра я уловил хриплый голос старика и довольное ворчание моего пса - они приветствовали друг друга. Я раздвинул занавесь из шкур, служивших входом в обогретую костром обитель, и прислонил ружье к стене. Мертвую дичь скинул там же, на брусчатый пол.
– Хау, друг Маро, – поздоровался я с хозяином, прижав кулак к груди, и он ответил тем же. Затем, пыхтя длинной курительной трубкой, он жестом пригласил меня присесть у огня. Майки тут же растянулся рядом со мной и стал глядеть на искорки костра. Они словно крохотные пламенные светлячки с треском отлетали от горящих бревен и устремлялись вверх, но через мгновение тухли и исчезали в воздухе.
– Минувшим вечером мне было видение, – медленно проговорил Маро, взирая из-под кустистых седых бровей. – Будто пять белоснежных коней, звеня подковами по толстому хрустальному льду, и гонимые северным ветром, устремлялись к самому горизонту. А солнце, холодное и белое, как козье молоко, прятало свой лик за стеной серых облаков. И вдруг навстречу этим лихим жеребцам из сверкающей пустоты навстречу вышел дикий бурый зверь с длинными клыками и пронзающим в самое сердце острыми клинками взглядом желтых глаз. И остановились пятеро перед ним, постояли побряцали подковами, да и свернули на запад, унося с собой и ветер и свинцовые тучи. Потом вышло солнце, распаляясь жарким огнем на небосводе. В несколько минут растопило оно снежные холмы и жгучий холодный лед. А ему на смену стала подниматься буйным ростом изумрудная трава. Зверь же поворотился назад и исчез в блестящем тумане.
– О чем же рассказало тебе твое видение? – вежливо спросил я его, отогревая озябшие ладони у костра.
– Впереди пять долгих месяцев зимней стужи, но запоздавшая весна быстро развеет снег своим теплом, и зверь проснется ото сна. Леса и небеса наполнятся жизнью, а земля и впредь нам даст возможность прокормиться.
– В твоих словах всегда звучит мудрость, – я с почтением склонил голову. – Но почему обновленная дружелюбная весна пришла к тебе в облике страшного клыкастого зверя? А не в виде, скажем, прекрасной юной девы?
– У высших тайн свои законы, и я лишь проповедник этого, – уклончиво ответил индеец и погасил свою трубку.
Мы с полчаса еще поговорили о менее важных вещах, и пришло время прощаться.
– Скоро начнется сильная снежная буря, – вдруг промолвил Маро. – Задержись в моем доме, друг Бойл.
– Благодарю за гостеприимство тебя, Маро, и предостережения, но я вынужден идти. Майки, мы уходим.
– И я вновь прошу остаться, – тихо повторил хозяин, не отводя глаз от пляшущего огня.
Я накинул на плечо ружье и поглядел на дичь.
– А знаешь, я оставлю этих куропаток здесь. Поужинаешь жареной птицей…
На этом мы ушли…
Небо все так же грозно хмурилось над головой, и первые за день снежинки стали опускаться сверху, кружась на ветру. Дорога в долину займет не более получаса - до бури должны успеть. Следуя наставлениям шамана, я ускорил шаг настолько, насколько позволял это сделать слой снега под ногами. Майки бежал впереди и ловил носом воздух. Пару раз он даже забавно чихнул, затянув ноздрями холодные снежинки. Осадки стали выпадать чуть сильнее и лезли в глаза, заставляя чаще моргать.
Мы миновали долину и вошли в лес. Охотничья тропа виляла серпантином между высоких деревьев, мимо невысоких голых кустарников и низких пней. За лесом начиналась моя долина. Вниз вела такая же тропа, и нужно было быть аккуратным при спуске, чтобы не поскользнуться и не покатиться под горный откос.
Пока мы пробирались по лесу Майки все время ловил ушами звуки и зарывался носом в снег. Лесного хищника среди белого дня нечасто встретишь. Волки прятались от людей, ведь, как правило, по охотничьей тропе бродили охотники, и у них всегда было при себе ружье. Как и у меня. Поэтому я не боялся встретиться с ними лицом к лицу, но осторожность во все времена никогда не бывала лишней.
Минут пятнадцать мы пробирались через лесную чащу, и за это недолгое время снег только усилился. Он стелился на тропу, стараясь скрыть от наших глаз путь домой. Скверно, конечно, но это было не главное. Важно не пропустить сгоревшее от удара молнии дерево. Это был ориентир для спуска в долину. В этом месте был менее крутой и безопасный спуск, чем где-либо.
Невдалеке я услышал волчий вой. Затем второй, но чуть ближе. Майки ощетинился и тихо зарычал, глядя куда-то в сторону, вглубь леса. Я проследил за его взглядом, но не обнаружил ни единого движения. Я медленно снял с плеча ружье и проверил заряд. Два патрона были в стволе. Я распахнул пальто, чтобы при случае как можно быстрее перезарядить свое оружие.
Мы стали чутко продвигаться дальше. Я говорил с Майки ласково и тихо, успокаивая его.
Впереди, наконец, забрезжил просвет между деревьев, чаща редела. Я видел вдали то самое горелое туловище некогда раскидистого молодого дуба, а ныне он был обугленным и пугающим своей мертвой чернотой.
– Мы почти у цели, мой мальчик, – произнес я, все так же оглядываясь по сторонам.
Пройдя еще с два десятка шагов, мы услышали угрожающие шорохи с нескольких сторон. У Майки вздыбилась шерсть на спине. Он встал в боевую стойку и грозно зарычал, подавшись слегка вперед. К нам осторожно приближались волки. Их было шесть, а патронов в стволе всего лишь два…
Майки первым бросился на врага, защищая себя и своего хозяина. Вцепившись зубами в шею серого хищника, он мощно трепанул его и повалил на снег, обагрив порошу несколькими каплями крови. Еще один кинулся на Майки, ударив всем своим весом в грудь, но Майки устоял на ногах и тут же дал отпор, прижав того лапами к земле. Я нацелил дуло на третьего волка и нажал на курок. Раздался громкий выстрел. Пуля мягко врезалась ему в бок и заставила в одну секунду затихнуть, растянувшись в луже собственной крови. От громкого звука выпущенного из ствола снаряда хищники встрепенулись и в страхе пустились прочь. Второй хищник, боровшийся с Майки все же успел полоснуть пса зубами, оставив на носу кровавую отметину. Но Майки чувствовал в этот момент прилив адреналина и ярость драки, поэтому не обращал внимания на царапины.
– А теперь бежим, мой мальчик, – скомандовал я, и мы галопом помчались к спасительному спуску.
Однако там нас ждал страшный сюрприз. Волки уже успели оправиться от проигранной схватки и вновь окружали нас кольцом. Мы успели лишь на десяток шагов выбраться из леса. До откоса оставалось рукой подать, земля под ногами стала более каменистой, и повсюду беспорядком лежали горные камни и валуны.
Двое волков ринулись на Майки и яростными наскоками заставили отступить пса обратно в чащу. Я двигался к краю. Вскинув ружье наперевес, я выстрелил в одного из трех оставшихся, но промахнулся. Затем я почувствовал острую боль в предплечье от зубов хищника и выронил ружье из рук. Второй ухватил меня за штанину и резко со страшной силой рванул в сторону. Я потерял равновесие и с треском ударился затылком об острый камень. Борьба закончилась…

Я открыл глаза. Это странно, но я был жив. Меня с ног до головы запорошило снегом. Как и предвещал Маро, кругом лютовала снежная буря. Сколько же я был без сознания? Час? два? Начало темнеть. Я пошевелил конечностями - руки и ноги были на месте. Вращение головы в стороны тоже не причинило ни дискомфорта, ни боли. Я потрогал затылок. Крови на моих пальцах не отпечаталось. Сердце билось ровно, но билось ли оно вообще или я чувствовал на себе лишь снежную порошу, ударяющуюся об меня ледяными иглами? Нет, холода я тоже не ощущал, будто все чувства во мне испарились в один миг. Наверное, это последствия удара…
Я перевернулся на живот и привстал на четвереньки. Немного придя в себя, я поднялся на ноги, отряхнулся и посмотрел вниз. Долины не было видно из-за стены снега, в котором утопала и тропа вниз. Я поискал глазами ружье, но должно быть оно скользнуло под уклон, черт возьми. Я напрягал зрение, чтобы оглядеться вокруг, но на расстоянии нескольких шагов все сливалось в мерцающую белыми хлопьями белесую пелену.
Тогда я прислушался к звукам. Волков поблизости слышно не было. Майки! Бедняга, жив ли он? Я вспомнил, как его повлекли в чащу яростные выпады хищников, и ему не оставалось ничего другого, как отступить. Возможно, он смог сбежать от них! Такая мысль вселила в меня надежду. А если он спасся, то где бы он укрылся от волчьего азарта? Только там, где есть огонь - в хижине шамана! Нужно во что бы то ни стало вернуться к Маро. Только там я смогу переждать бурю и согреться. Конечно, шансы добраться не велики, где-то там в чаще бродит зверь. Но спускаться в долину вслепую и того хуже. Это верная смерть.
Я выбрал примерное направление в сторону равнины, надеясь только на свою удачу. В Бога я не верил. Если бы тот существовал, он позаботился бы о голодных хищниках и не отдал им на растерзание пса и человека. Как жаль, что я не послушал Маро, упрямый осел. Тогда бы ничего этого не случилось…
И все-таки фортуна меня не подвела. Спустя полчаса я выбрался на равнину невредимым и все так же почти на ощупь направился к хижине. Но что это? До меня донесся волчий вой? Нет, не похоже… Майки? Так мог скулить только мой мальчик Майки! Он у Маро, и он живой! Радость захлестнула меня, и я еще быстрее стал пробираться по снегу. Я видел впереди очертания хижины и дым, который ветер разрывал на куски, едва тот поднимался над крышей. Я почти бежал, не ощущая усталости в ногах. Почти у самого входа я различил хриплый голос Маро.
Я рванул занавесь из шкур, точнее думал, что так оно и было, но мои пальцы прошли насквозь, и я не понял, как оказался внутри. Но я не придал этому значения. Я быстрым взглядом окинул хижину. Внутри никого не было! Огонь потрескивал в очаге, отбрасывая тени на брусчатые стены. Шкуры на полу были смяты, а на деревянном столике из заварочного чайника поднимался пар. Я отметил про себя, что не хочу пить никакой горячий отвар, к тому же мне было совсем не холодно. А еще я не ощущал жар огня. В недоумении я застыл каменным изваянием и прислушался. Ничего. Куда подевался хозяин? И где Майки?
В отчаянии я повалился на пол и закрыл глаза. Я словно в тумане провалялся так до самого утра. Мысли в голове плели коварную паучью сеть. Моя жена, должно быть с ума сошла, когда мы не вернулись минувшим днем обратно. Маро пропал. И Майки…
Я не сразу понял, что дрова в кострище все еще пылали. Присмотревшись к очагу, я заметил, что поленья были свежие. Значит огонь горел всю ночь, и более того, его кто-то поддерживал! Что за шутки? Я набрал полные легкие воздуха и стал кричать что есть сил, пока не выдохся:
– Маро! Маро! Майки!
И вновь, и вновь я повторял их имена. Я звал их изо всех сил. Но ответом мне был только треск углей и шум ветра за стенами светлой хижины. Больше я не мог оставаться здесь. В один миг оказавшись снаружи я побрел в обратный путь. Мне нужно было хотя бы успокоить жену. Наверняка она уже собирала селян на наши поиски.
Небо посветлело. Наполненные осадками тучи ушли, оставив после себя серую пелену. Снег прекратился, и все вокруг стало казаться дружелюбнее, нежели вчера. Я отошел на несколько шагов от хижины и обернулся. Да так и застыл с открытым ртом. Я видел своими глазами, как у занавеси появился свежий овальный след от меховых ботинок Маро, в то время как моих следов, тянущихся от хижины за мной, попросту не было! Я услышал бормотание шамана, но не смог разобрать его слов, будто он был где-то далеко от меня. Затем раздался тихий лай Майки. И вот сейчас, кажется, колыхнулась занавесь, словно кто-то вошел внутрь.
Я в три прыжка преодолел расстояние до входа и снова ворвался в дом. И вновь никого. Я обошел кругом очаг и случайно окинул взглядом одну из стен. Тени от предметов четко отпечатывались на ней в ярком свете огня, но своей тени я не обнаружил.
Не помню, как я оказался у спуска в долину. У меня кружилась голова, и все в мозгу перепуталось. Пока я словно загнанный зверь ломился через чащу к горам, я много раз слышал волчий вой, но не видел ни одного из серых хищников. Я различал вдали встревоженный лай Майки, но нигде не мог его найти глазами. Пару раз до меня доносился гомон птиц, которых нигде не было…
Я стал спускаться с гор. Ноги не слушались меня, будто одеревенели. Я пытался держаться за каменные выступы, но не ощущал их шероховатости. Все это последствия удара, повторял я себе много раз. Главная цель – добраться домой. Милая Катрин быстро поставит меня на ноги, ей не впервой лечить мои раны.
Но не пройдя и тридцати шагов, я испытал на себе самый леденящий душу ужас, который только мог себе представить. Я нашел свое тело. Растерзанное на части волками туловище на багровом снегу. Меня сожрали волки…»

– Меня сожрали волки, – повторил Бойл. – Я умер на вершине тех заснеженных гор тридцать пять лет назад, Дэнни. С тех пор я скитался по землям, встречая таких как я на своем пути. Я пришел издалека, с севера. И вот сегодня судьба свела меня с тобой…
Дэнни резко вскочил на ноги и отстранился от Бойла.
– Ты псих? – завопил он. – Признайся, ты сбежал из больницы, да?
– Хотел бы я, чтобы все было именно так, – спокойно ответил мужчина. – Но, увы…
– Я не верю тебе, – юноша лихорадочно замотал головой, – ты просто долбаный псих, – повторил он.
– Ты погиб, ударившись о перила моста. Затем вылетел за его пределы и приземлился внизу у самой воды, парень. Мне так жаль…
– Не произноси больше ни слова! Где же мой мобильный? – Дэнни стал шарить глазами мост, надеясь отыскать пропажу.
– Ты никогда не найдешь то, чего не было в твоих карманах в момент смерти. Ты слышишь голоса в своей голове? Это люди. Живые люди. И они сейчас вокруг нас, но нам не дано их больше видеть. Мы застряли где-то, Дэнни. Это наше проклятие. Возможно, чаши весов, наполненные нашими злыми и добрыми делами, застыли на одной линии, поэтому все вышло так печально.
– Зачем ты обманываешь меня? – юноша начал всхлипывать, все так же сверкая взглядом по сторонам. – Кто ты такой вообще?
– Теперь я твой друг, парень. Но если ты не веришь мне, так поверь своим глазам. Они точно не лгут. Подойди к краю и посмотри вниз. Взгляни последний раз на себя, Дэнни, – с этими словами Бойл медленным шагом направился прочь.
Через полминуты он услышал за спиной крики Дэнни, наполненные ужасом и страданиями…