Фантасмагория. Констебль

Мне принадлежит сомнительная слава автора слова «Каззел». Ну, примерно, как «няшки», «ништяки», «превед, медвед», и прочее.
Случайно получилось, однако подписчиков много, и разлетелось моментально.
Согласитесь, это мощнее, чем просто «Козел».
И все те, кто раньше был достоин этого названия, теперь они все каззлы.
Это в качестве предисловия, так как в дальнейшем встретится этот термин.
Я о чем вообще?
А, так вот.
Суббота, ползу за пивом, а мимо чешет банда байкеров, с района, человек десять. Остановились поздороваться.
Впереди ехала Светка. Она одна тут такая в городе, наверное. На «Харлее», который весь в никеле и с откляченным передним колесом, с двигателем «Революшн». Естественно, в полном прикиде – бандане, гриндерах, косухе, на спине которой написано «Если вы это читаете, значит, этот лох опять свалился».
В общем, дама при всех делах. Зато с ней можно содержательно поговорить, например, об особенностях замены амортизаторов, или какие свечи вкручивать. Ну, про это всё…
Рядом остановился Вован. Владимир Николаевич, учитель русского языка и литературы в школе, где я когда-то учился.
Позади Вована сидела девушка с немного испуганными глазами. Вован, как учительский пиджак снимет и на мотоцикл сядет, вообще безбашенный становится. Так что девушку я вполне понял.
- Ирка, знакомься, - сказала Светка девушке, - Это тот самый Поручик, я про него тебе рассказывала. Старикан, конечно, но держится бодро.
- Погнали с нами, - предложил Вован, - Мы тут на стадионе маленький фестиваль замутили. Музон высвистали нормальный. Выпивон-закусон у нас тут с собой весь, опять же.
- Ну, до понедельника я совершенно свободен…
- Прыгай, - Светка показала на место позади себя.
Стараясь не думать про надпись на Светкиной спине, я устроился позади и обхватил барышню за наиболее выдающиеся места. И мы погнали.
Светка гоняет, как Шумахер, только на мотоцикле. Валить сто пятьдесят километров в час по проспекту Леонова, даже в субботу – тот еще адреналин. Даже если держишься изо всех сил за Светкин бюст.
Народ действительно позвал нормальных музыкантов, играли хороший рок, иногда прямо тяжеленный.
Поэтому я слез со Светки, и с ее мотоцикла, и остался музыку слушать. А банда уехала с трамплинов прыгать, дымить колесами, короче, с обычной своей развлекухой.
И тут меня шатнуло как-то. То ли голова закружилась, то ли пить надо меньше.
А мимо как-раз полицейский патруль. Три мента.
Они тут сразу ко мне:
- Мужчина, как самочувствие? Может быть, пройдем с нами?
Не понял, почему так сказал, но сказал:
- Констебль, я тут никого не трогаю. Дайте, пожалуйста, музыку послушать.
Старший наряда, пробормотав что-то типа «о, мы еще и выражаемся здесь, в адрес тех, кто при исполнении…», схватил меня за рукав и начал выводить из толпы.
Тут же подъехали байкеры, уже человек тридцать, и окружили нашу живописную группу.
- Поручик, тебя опять забирают? – спросила Светка.
- Почему «опять»?
- Ну, с гей-парада еще, вас с Режиссером, в прошлом году.
- Света, ну что ты такое говоришь вот, а?
- Шутка. Так че такое-то щас здесь?
- Ну, я вот этого назвал тут, ему не понравилось.
- И как ты назвал этого каззла?
- Констеблем…
- А кто это?
- Это звание в английской полиции, типа младшего офицера. Фельдфебеля.
- Шикарно! – встрял Вован, и тут же, как учитель русского языка, просклонял слово по падежам, под всеобщий гогот, - Консте-бль, консте-бля, консте-блю, консте-бля, консте-блем, о консте-бле.
- Владимир Николаевич, а как будет «Фельдфебель» в родительном падеже? – спросила Ирка, сидевшая позади Вована, - «Фельдфебеля» или «Фельдфебля»?
- Сиди тихо, мне стыдно за тебя.
Заметно напрягшиеся менты стали дергать старшего наряда. Констебля.
- Отпусти его, и пошли уже отсюда…