Флюгер

Шёл 1990 год. Транспортный рефрижератор "Полярный Круг" бегал между Мурманском и атлантическим побережьем Канады. Рыбу брали в районе промысла СЗА (Северо-Западная Атлантика). Случалось, коммерсанты СевХолода что-то продавали, например, в Канаду. Мы заходили в Галифакс или Сент-Джонс. А чаще — в совсем небольшие порты, которые и на карте не просто сыскать: Корнер-Брук или Шедьяк. Такой порт мог представлять из себя причал длиной в сотню метров и небольшой пустырь на берегу с деревенскими домами в отдалении. Жители тех домиков не гнушались гребешком из Баренцева моря. А селёдка да окунь из тех прибрежных вод обеспечивали рыбные четверги в Советском Союзе.

В назначенный день выгрузки деликатесного гребешка пыльный пустырь преображался. Откуда ни возьмись, возникал юркий дизель-кар, вертушка для оборачивания стропов с мороженой продукцией стреч-плёнкой. Вереница грузовиков-рефрижераторов.

Мы обеспечивали выгрузку своими стрелами. Бригада лебёдчиков и грузчиков в трюме — тоже наши. Лебёдчик — это квалифицированный специалист, который не путает вира с майна и лево с право. Об этом он имеет специальную бумажку — квалификационное свидетельство. У меня такое было.

Наш бравый трюмный грузчик — помполит, который был вынужден сменить свою стезю после памятной отмены одной из статей Советской Конституции — отныне вовсе покинул судовую роль. Его двухкомнатная каюта с левой стороны надстройки, зеркальная каюте капитана, в том рейсе пустовала.

Вот о судьбе этой каюты я, третий помощник капитана, услышал разговор. Дописал запись в судовом журнале после смены вахт в полдень. Вышел из штурманской в рулевую рубку. Прильнул к лобовому иллюминатору, как это водится у штурманов. Справа в лобовой иллюминатор смотрел капитан. Слева — второй помощник. Обычное дело на мосту, все пялятся каждый в свой иллюминатор и не глядя друг на друга разговаривают.

— Юрий Иванович, чего не занимаешь каюту комиссара, не переселяешься? — спросил капитан.

— Да мне и в корме хорошо, Анатолий Иванович, привык, — ответил грузовой помощник.

— Брось! Будем, все судоводители, жить на одной палубе рядом, — продолжил капитан.

— Да кто его знает, Анатолий Иванович, сейчас сократили комиссара. Придём в порт, опять восстановят. Нам не понять, какие там настроения в верхах… — нехотя и с опаской, изложил свою точку зрения второй. Член партии с курсантских лет, знакомый с её переменчивым курсом и уважающий партийную иерархию.

Капитан Ковалёв поднял взгляд на верхушку второй мачты, точнее на флюгер, установленный там. Надолго замолчал, рассматривая простую полоску стали, вырезанную в форме стрелки и окрашенную оранжевой эмалью. Флюгер, как всегда, безошибочно был повёрнут в сторону набегающего ветра.

Наконец, он весело произнёс, обращаясь теперь ко мне: "Что, Евгений Александрович, дописАл? Пора нам на обед, нЕчего задерживать буфетчицу". И, конечно, по традиции, смеясь, добавил: "Любуюсь твоим шедевром!" Мы, пожелав второму спокойной вахты, отправились в кают-компанию.

Теперь, чтоб пояснить последние слова капитана, мне осталось вкратце изложить историю про флюгер. Хотя бы для того, чтоб оправдать название рассказа.

Парой лет ранее, после окончания шестого курса мореходки, я был направлен на "Полярный Круг" младшим штурманом. Пароход ремонтировался в Клайпеде. Первый выход в море после ремонта: того нет, этого не хватает. Заводчане срезали старый флюгер, а где новый?.. Как швартоваться на промысле? На мостике капитан со старпомом обсуждают эту проблему... “Евгений Александрович, тебе задание, сделать флюгер”, — коротко сказал капитан и спустился в свою каюту.

Я со старпомом на вахте на мосту. Это серьёзно или шутка? Пребываю в глубоком пессимизме и молчании! Шесть лет учёбы, физика и математика, политэкономия и философия, ихтиология и астрономия… Флюгер, что за хрень?!

После вахты — в слесарную мастерскую. Найдена ржавая полоса стали. Форма — конечно, стрелка в стиле примитивизма. Шток — пол метра вверх — пруток десятка. Вращающийся узел — подшипник в трубе. Дед выделил слесаря и сварщика, ненадолго.

Единственно, что мне было понятно сразу — это то, что ось штока должна быть смещена к передней части стрелки, чтоб обеспечить превосходство площади флюгера позади оси вращения штока. Это обеспечит поворот флюгера на ветер.

Кабель сварочного аппарата втаскиваю на верхушку мачты. Пришлось срастить все имеющиеся сварочные кабеля на борту. Масса на корпусе корабля, второй полюс сварочного трансформатора через кабель. Капитан с мостика указывает, в каком конкретно месте приварить флюгер. Судно на ходу, узлов 16 скорость. Качка на верхушке мачты со своей значительной амплитудой и ускорениями — не самым приятный реприманд. Мотыляет кабель влево-вправо неслАбо! Он тяжело бьёт всякий раз по мачте. В месте прикосновения сноп искр, чёрный след. Старпом переживает: "После таких процедур — всю мачту перекрашивать!"

Наконец флюгер приварен намертво. Помогаю сварному майнать держак на палубу.

Мне с мачты хорошо видно, что на мосту собрался весь бомонд: капитан, штурмана в полном составе, начрации, электромеханик, рефинженер, конечно, дед — главный механик Пушкин. Однако их приподнятое настроение сменяется всеобщим гомерическим хохотом. Каждый высказывает шутку в адрес моего флюгера. Что за чёрт? Оборачиваюсь на флюгер, вижу, он в такт качке, резонансно вихляет задней частью то влево, то вправо. На набегающий поток ветра — ноль внимания!

Держак наверх! Срезаем только что приваренный флюгер к едрене-фене! Я не учёл, что вес передней малой и задней большой частей флюгера должен быть одинаковым.

Опять в слесарку. Решено утяжелить перёд за счёт более толстой стали. Напильником балансирую флюгер окончательно, снимая лишний металл. В финале покраска оранжевой эмалью, той, которой красили спасательные средства (буи, круги).

Не уверен, что все эти манипуляции с флюгером добавили ему художественной ценности. Тем не менее, когда вторично флюгер был приварен на своё место на мачте, он точно показывал направление ветра и чутко реагировал на его изменение.

Эти самые атрибуты флюгера (точность и чуткость), впоследствии, огласил капитан Ковалёв, поставив их во главу угла. Суровость и аскетизм слов капитана гармонировали со стилем исполнения флюгера.

Добавлю, возвращаясь в 1990-й, в конце рейса Анатолий Иванович Ковалёв сообщил, что Юрий Иванович уходит в отпуск и мне надо принимать дела второго, а следовательно переселяться в бывшую каюту помполита.