Верный сын гор

Кисловодский санаторий жил своей привычной размеренной жизнью. По приезду меня сразу же направили в столовую на обед. Диетсестра указала стол в большом просторном светлом зале. Присаживаюсь, знакомлюсь с соседями по столу. Их оказалось двое: женщина среднего возраста с московским акцентом и мужчина-кавказец постарше, с неизменными у горцев усами и лёгким акцентом. Разговорились. Мужчина представился как Борис. Я ещё удивилась, что у него такое почти славянское имя: ведь моего родного дядю так же звали Борис. На что сосед по столу сказал, что так назвал его отец.
Встречаясь по три раза в день за столом , мы понемногу узнавали друг друга. Женщина по имени Людмила оказалась учительницей (впрочем, это было мне сразу видно по некоторым незаметным штрихам). А вот Борис, к моему удивлению, оказался народным артистом Карачаево-Черкесии. Он был очень прост в обращении и когда узнал, что я с воюющего Донбасса, очень посочувствовал нашему положению, в котором мы оказались после госпереворота в Киеве и постоянно повторял, что славянские народы должны жить в СОЮЗЕ, МИРЕ И ДРУЖБЕ. Он восторженно высказывался о нашем Донецке, в котором ему приходилось бывать. И мне это было очень приятно. Потом наши разговоры за столом переместились в сферу культуры и искусства: вспоминали полюбившихся актёров и артистов, делились впечатлениями о современной театральной режиссуре. Он всё время удивлялся, что я много знаю из области искусства. 
И вот однажды он поведал драматическую трагическую историю своей жизни: как мальчик из горного аула стал народным артистом. Его рассказ поверг меня в удивление, восхищение и желание следовать его примеру, не взирая ни на какие трудности.
Родился Борис Хусеевич Уртенов в горном ауле Эльтаркач Усть-Джегутинского района Карачаево-Черкесии в далёком 1939 году. Как отдалённые всполохи раннего детства всплывают в его памяти и очертания лица любимого отца, Хусея, ушедшего на фронт в первые же дни войны и пропавшего без вести, и страшные картины неправедной депортации его родного народа: с узелками и нехитрым домашним скарбом их затолкали в деревянные вагоны и повезли в неизвестном направлении. Особенно страшно и жутко, рассказывал Борис Хусеевич, было переезжать по понтонной переправе через Волгу: вагон сильно раскачивало из стороны в сторону, неистово кричали дети, плакали женщины, страшная духота и скученность не давала возможности свободно дышать. И взрослые всё повторяли, как молитву: «За что нас так? Мы вернёмся к тебе, родная земля!»
Высадили их в южном Казахстане, в селении Сары-Агач. Подросший Борис здесь же пошёл в школу. Способный малец уже неплохо знал казахский язык. И именно здесь произошла его первая встреча с Прекрасным. Маленького горца просто потрясла репродукция картины Васнецова «Три богатыря», которую он увидел в кабинете у директора совхоза. Вскорости, в их селение приехал на гастроли театр оперетты с музыкальной комедией «Аршин мал Алан». А тут ещё по всему Советскому Союзу триумфально прошагали индийские фильмы «Господин 420» и «Бродяга» с классиком индийского кино Радж Капуром в главной роли. Его запоминающиеся песни распевал тогда весь СССР. Эти песни буквально завладели сердцем юного Бориса. И он ещё и ещё раз с упоением всматривался в исполнителя главной роли, старался подражать ему. И не безуспешно: все песни из этих фильмов Борис выучил наизусть и при каждом удобном случае, на школьных вечерах и в компании друзей с удовольствием их исполнял. Надо сказать, что он очень активно занимался в художественной самодеятельности: декламировал стихи, играл в драматических спектаклях и, конечно, пел. Пел самозабвенно и с удовольствием.
Только одно омрачало юную душу Бориса – разлука с Родиной. Но, наконец, наступили и другие времена: в 1957 году карачаевцы смогли вернуться на родную землю. И как раз в это время Ленинградский театральный институт набирал группу студентов из Карачаево-Черкессии с целью создания в республике своего национального театра. Конечно, Борис уже давно определился со своей будущей профессией – только театр! Исполнив на вступительных экзаменах песни из репертуара Радж Капура, он без особого труда поступил в Ленинградский театральный вуз. Тем более, что все окружающие находили его внешность очень похожей на его кумира – Радж Капура: такие же усики, тот же рост.
Так Борис Хусеевич стал студентом. Их национальная группа была одной из лучших на курсе, а со своим музыкальным ансамблем студенты практически объездили всю Ленинградскую область. Учились легко, интересно, весело. Посещали все премьеры столичных театров, а иногда даже удавалось и подрабатывать в массовых сценах. С благоговением и уважением вспоминает Борис Хусеевич имена актёров, с кем его свела судьба по учёбе в институте. Это великий Сергей Юрский, известный Эммануил Витторган, популярный Николай Олялин и целый ряд других заслуженных артистов.
После окончании института он получил распределение в родную Карачаево-Черкессию. Но… надежда о создании национального театра в Карачаево-Черкессии так и не воплотилась в жизнь: слишком много для этого требовалось, согласований, решений хозяйственных вопросов …
И тогда упорный юноша Уртенов ушёл в кабардинно-балкарский театр, где стал очень востребованным актёром. Так он оказался по другую сторону Эльбруса в городе Нальчик. Ему удавались самые разнообразные роли из классического и национального репертуара: и романтические герои-любовники, и характерные роли, и комедийные персонажи. Удивляет, с какой отдачей и каким напряжением работал в те годы Борис Хусеевич. Он первым среди карачаевцев становится заслуженным артистом Кабардино-Балкарской республики.
Но сердце его всё же рвалось туда, по другую сторону Эльбруса, в родную Карачаево-Черкессию. И такая возможность предоставилась: в 1974 году он возвращается на родину, где уже был  создан национальный театр. С ещё большим энтузиастом принимается за работу: разучивает новые роли, пишет стихи и прозу, концертирует с музыкальными оркестрами.
Его коллеги говорят: «Уртенов может всё, хоть во все времена он всё же предпочитал героико-романтический репертуар. Его мятежная натура ищет выхода в новых ролях; более того, ему дано одним жестом, движением, мимикой предать всю сложность самого противоречивого характера героя».
А ведь его учили в институте такие великие актёры и учителя как Николай Черкасов, Николай Симонов, Николай Акимов, Георгий Товстоногов… Так Борис Хусеевич стал живым воплощением русской театральной классической школы. Поэтому с великой благодарностью вспоминает он своих учителей и наставников. И не случайно, в юбилейные дни своего восьмидесятилетия Борис Хусеевич Уртенов получил поздравительный адрес с наилучшими пожеланиями, подписанный Председателем Союза театральных деятелей Александром Калягиным.
Вот какую историю поведал мне скромный сосед по столу. Потом он показал мне книгу, выпущенную в юбилейные дни, свои стихи и прозу. Особенно мне запали в душу маленький рассказ-зарисовка «Ласточка», и объёмная, мощная поэма-баллада об Эльбрусе. Некоторые места, где автор обращается к горе, просто потрясают:
О, великая и мудрая гора!
Ты знала, что мы  вернёмся,
Потому не бунтовала,
А сдержанно молчала

И терпеливо ждала
Нашего возвращения.
Камни плакали, горы рыдали,
Реки из своих берегов выходили,
Собаки в аулах волком выли,
Ты всё видела, ты всё поняла,
Как нас унижали,
Как нас в теплушки
Деревянные загоняли
В чужую степь, в чужие края.
Народ наш изгнали.
А в это время
Наши отцы и деды
На фронтах воевали,
Это была трагедия
Не только для нашего народа,
А для многих народов Кавказа.
Но мы выжили, слава Аллаху!   
И вернулись к тебе.
Я знаю, гора родная,
Ты всё с нами
Вместе переживала.

Слава тебе, Минги Тау! Гора нашего счастья,
Гора нашей гордости,
Гора нашего мужества!
Ты гора наша вечная,

Ты гора наша светлая,
Благословенная!
Возвышаясь гордо
Над всей Европой.
Тебе, Великану, исполину Кавказа
Всё видно, доступно и подвластно!
Я хочу признаться тебе
В великой любви своей.

О, двуглавый великан!
Позволь мне горцу,
Седому старику,
Потомку древних аланов
Любить тебя как Родину свою!
И просить Всевышнего,

Чтобы больше никогда
Не разлучал нас с тобой:
Меня и моего народа
Многострадального!