Примак рус

В большом каменном доме, похожем на панский дворец, жили в Несвиже купец с женой и дочкой. И звали его дочь Станиславой. Когда пришло время идти замуж, выбрала себе Станислава простого парня, и сколько купец с купчихой её ни уговаривали, она ни в какую. Сама крупная, сытая, кровь с молоком. А Лявон, вроде, и симпатичный, только худой и роста небольшого. И такой покладистый, что хоть верёвки вей. А её только этого и надо.
Стали встречаться. На реку сходят, по лугу погуляют, а потом Лявон Станиславу до дома провожает. И придумала она, чтобы после каждой встречи он ей руку целовал. До калитки проводит, руку поцелует, и тогда отпускает его. И без этого никак.
А то однажды села на лавочку возле ворот и говорит:
- Поцелуй мне ножки. – И сапожок носком вверх приподнимает.
- Зачем тебе?
Хочу, отвечает, и всё. И так привязалась, слышать ничего не хотела, пока не поцеловал.
В общем, где-то через полгода решила купеческая дочь, что можно и замуж идти. Сказала Лявону, но с одним условием: жить будут с её родителями. Дом, мол, большой, места на всех хватит. Не то, что у него. А Лявон и рад этому: в его домик не то что жену, козу некуда поставить. На том и порешили.
Заслали сватов. Сыграли свадьбу. В усадьбе родителей невесты, конечно. С музыкантами, гостями, подружками невесты и родителями жениха.
Отпраздновали, стали расходиться, тут одна богатая гостья возьми и спроси у купчихи:
- Зачем вам такой зять, да еще в примы? Дела купеческого не знает, сам худой, маленький, чисто петух…
- Посмотрим ещё, - отвечала купчиха. – У хорошей хозяйки и петух несётся.
И громко позвала Лявона:
- Поди-ка, зятёк, сюда! Проводи гостей, помоги одеться…
Так и простоял он весь вечер, подавая одежду, пока гости не разошлись. Только с родителями вышел попрощаться.
…После завтрака позвал купец Лявона к себе и сказал:
- Вижу, дело купеческое тебе неведомо, и ты мне пока не нужен. Поживи в доме, будешь помощником жене моеё по хозяйству. Слушай её, как родную мать, и всё, что велит, выполняй. А там, глядишь, и купеческому делу пригодишься.
Купец ушёл, а купчиха дала задание тут прибрать, там переставить, там окна помыть. Что ж, вола зовут в гости не мёд пить, а воду возить, взялся примак работать. А купчиха ходила следом и смотрела. Да приговаривала:
- В такой дом тебя взяли, на всё готовое… Да ты за это должен жене своеё ножки мыть и воду пить…
И так до самого вечера.
Вечером позвала купчиха Лявона на кухню, сказала взять самую большую миску и наполнить тёплой водой. Позвала Станиславу. Потом говорит:
- Ты знаешь, как следует благодарить жену. Приступай…
Горек примацкий хлеб, да делать нечего. Опустился Лявон на колени, снял с жены сапожки и стал мыть её ножки тёплой водой. Помыл, вытер полотенцем, хотел подняться, а купчиха не пускает.
- Постой, - говорит, - мои ножки тоже помой.
И села на место Станиславы.
Что ж, правду старики говорят, вола вяжут верёвками, а человека словом. Снова опустился на колени примак, вымыл купчихе ножки, вытер полотенцем. Сидит, голову от стыда поднять не смеет, а купчиха и говорит:
- Ну, чего ждёшь? Помнишь, что утром было сказано: исполнять мою волю? Пей давай!..
Собрался он с силами, зачерпнул воды из миски, а купчиха вдруг:
- Постой…
Снова позвала Станиславу. Та зашла. Лявон всё ещё стоял на коленях перед миской с водой. Купчиха легонько толкнула его ножкой в плечо:
- Пей.
Вздохнул Лявон, зачерпнул воды ладошкой и выпил.
- Ещё, - повторила купчиха.
Выпил ещё.
- Молодец… Пей, привыкай. Завтра сам будешь об этом просить…
На другой день всё повторилось. Лявон работал, а купчиха и Станислава приказывали ему то одно, то другое.
- Так всегда, - кивала купчиха, - где много хозяек, там примак работает. Никто просто так кормить не будет.
Настал вечер.  Купчиха вновь за своё:
- Ты знаешь, где стоит миска. Неси тёплую воду и жди нас.
Пошёл готовить миску с водой, положил полотенца. Пришли купчиха с дочкой, сели на лавку.
- Приступай…
Вымыл Лявон ножки купчихе, вымыл Станиславе. Сидит, ждёт, что купчиха скажет. А она и говорит:
- Вот правду говорят, не жди благодарности от приблудного пса. Проси давай!
- Можно выпить воды из-под ваших ножек? – пробормотал Лявон, стоя на коленях.
- Пей, - кивнула купчиха.
Он зачерпнул ладошкой и выпил.
- Вкусно тебе? Скажи спасибо!..
- Спасибо, - выдавил он и покраснел.
- А знаешь, - сказала Станислава, - хочу, чтобы ты лизал мне пятки. Прямо сейчас.
- И мне, - добавила купчиха. – Лижи!..
И ножки ему протянули. Подумал Лявон, подумал, а что делать? Не зря говорят, тихого да смирного и куры заклюют. Вздохнул и стал лизать. Сначала жене, потом купчихе. Лизал, пока им не надоело.
…Неведомо, сколько бы продолжалась у примака такая жизнь, да понадобился купцу человек в обоз. Вспомнили про Лявона. Оторвали от баб, а он и рад: лучше уж в обозе ходить, чем с утра до вечера выполнять приказы купчихи и её дочки. Так и пошёл он с тех пор по купеческому делу. Да только никогда не забывал о том, каков на вкус примацкий хлеб.
Умер старый купец, умерла купчиха, уже и дети пошли, да только Станислава нет-нет, да и напомнит Лявону о том, где его место: то ножки велит ей помыть, то пятки вылизать.