Папа и паращ

В детстве папа с мамой часто приезжали за мной в небольшой городок, где я жила с бабушкой и забирали меня к себе на выходные или на каникулы. Дорога занимала около четырех часов и порой была утомительна.

Чтобы нам не было скучно, родители устраивали  в машине конкурсы, загадывали загадки, но чаще всего мы с сестрой пели.

«Вернувшись из Японии, пройдя нем-ало вёрст...», -  заводила Эля грустную песню про журавлика - и конец песни мы допевали в слезах, жалея девочку, что  «не выжила и вскоре умерла, и тысячу журавликов не сделала она...».

Или про коричневую пуговку и бдительного советского пацана Алешку, с помощью которого «...шпион был пойман у самой у границы! Никто на нашу землю не ступит, не пройдёт!», после энергичной мелодии которой нас плющило и стимулировало на совершение пионерских поступков  и  прочие  альтруистичные   выходки.

Иногда  на папу нападало игривое настроение, и он неожиданно хватал маму за коленку, говоря что-то шутливое, а порой, когда его  пробивало на нежность, он мамину коленку гладил.  Мама и сестра  сидели обычно на заднем сиденьи автомобиля, так как переднее пассажирское занимала я.

Однажды по какой-то надобности с нами в путь отправилась пожилая 80-летняя родственница, тетушка Софа. Расселись по-обычному: я рядом с папой, а сзади,  между мамой и Элей, примостилась тётя.

Чтобы не терзать ее слух песнопениями и стихами, мы ограничивались редкой болтовней, большую часть пути пребывая в полудрёме.

Путь был неблизкий, по дороге мы перекусили в придорожном кафе и тронулись в дорогу снова.

Стемнело.

Тихий звук радио, сумерки и усталость сделали своё дело и папе захотелось нежности. Причём не столько  ощутить, сколько поделиться ею.

Продолжая движение и удерживая руль левой рукой, он осторожно просунул правую руку в сторону задних сидений и погладил мамину ножку.

Удивившись отсутствию маминой реакции, он крякнул и сжал коленку поактивнее. Коленка отреагировала вяло.

Заряжаясь энергией маминого спокойствия, папа вздрогнул, когда сзади вдруг раздался старческий возмущённый голос:

- Паращ (Ёбвашумать по-татарски)!  Фарид! Ты зачем меня за коленку щупаешь??

В этот момент папа впервые за  30 лет вождения чуть не сделал аварию, потому что он вскричал:

— Доченьки, а давайте я  спою вам песню про ййепонского журавлика? – и утопил педаль газа так плотно в пол, словно  пытался умчаться от ощущения неловкости и стыда. И от тети Софы, покой чьей давно никем не юзанной  коленки он ненароком нарушил. 

...Уже давно нет на свете ни папы, ни тети Софы, да и в доме бабушки, всегда светлом  и гостеприимном, уже много лет  живут чужие люди, но память постоянно подкидывает мне воспоминания из детства — порой грустные, порой смешные, но такие милые сердцу из-за времени, где все ещё живы, все рядом – и на душе становится грустно и тепло.