Хорошее слово хернёй не назовут

В давние советские времена, когда по центральному телевидению крутили добрые милые фильмы, а в кинотеатрах царили Говинда, Мандакини и Сри Деви, я была скоромной пионеркой и стеснялась произнести слово «грудь».
Даже «Маленькая Вера», которую мы с дядюшкой посмотрели на большом экране во всех годных и Негодных подробностях, не растопила лёд моей застенчивости и святости и я продолжала наглухо застегивать пуговки своих блузок.

Потом случился мединститут и первое боевое крещение сперматозоидами, когда препод по гистологии, нащупав мое слабое место, заставил рассказать об этих маленьких загадочных тварях все, что я знаю. Мало того, он заставил меня  произнести это слово несколько раз, почти доведя мой эрегированный мозг до  словесного оргазма, и, стесняюсь признаться, я фонтанировала этим словом ещё долго, состоя в студенческом научном обществе и занимаясь именно вопросами сперматогенеза.

В общем, к третьему курсу произошло полное и бесповоротное разговение синего чулка, я осмелела и уже вовсю рассказывала у доски про всевозможные поднимающие и сжимающие мышцы.
И когда на цикле хирургии незабвенный Амвросидис спросил, кто проверит симптом кашлевого толчка у пациента с паховой грыжей, я без смущения закатала рукава и плотоядно оскалилась.

... — И вы представляете, — рассказывала я дома за столом, — я ввела палец в паховое кольцо и попросила пациента покашлять!
— Что за кольцо? — не расслышал папа, накладывающий мне ужин, — и зачем кашлять?
Я стала с упоением рассказывать про  hernia – так на латыни звучит  грыжа, жестикулируя и помогая себе мимикой, изображая то мошонку, то яичко в разрезе, то грыжевой мешок.

За разговором папа, ходивший обычно по дому в майке-алкоголичке и спортивных шортах, спешно ретировался из кухни и вернулся уже в трико.

— Ты чего это штаны тёплые в тридцатиградусную жару надел? — удивилась мама.

— Та.... на всякий случай, чтобы не искушать тут подрастающего хирурга, — ответил папа. И добавил: — Может, ты лучше на кардиолога пойдёшь, а?

«Чтобы всякой хернёй не мучиться», — прочла я в его взгляде недосказанную фразу.

Хирургом я не стала, как, впрочем, и кардиологом, но это уже другая история.