Охота за Правдой xxvii - Прощание

Прежде чем завернуть на подъездную дорогу поместья, кучер потянул за поводья и они остановились. Дверь кареты открылась и на улицу выскочили Громов с князем. Захлопнув за собой дверь, Николай опасливо оглянулся по сторонам перед тем как передать Марии кожаные ножны через окно. Бросая ему непонимающий взгляд, Мария безмолвно взглянула на лезвие, осторожно вытаскивая его из ножен. Это был не особенно длинный кортик с позолоченной ручкой, тот самый что Николай так недавно купил.

- Это ты мне даешь? - она тихо спросила, оценив легкость кинжала. Он был словно для неё сделан и точь-в-точь подходил по размеру к её небольшой руке. - Думаю, что тебе он нужнее, - объяснил Николай. - У меня вон какая шпага, а у тебя что? Ничего. Так дело не пойдет, Машенька. - Услышав с какой легкостью и лаской с его уст слетало это нежное “Машенька”, девушка сразу же замялась. - Поезжайте дальше, милые дамы. Мы скоро прибудем.

Вслед за этим, юноши отошли в сторону и барышни поехали дальше. Выбираясь на улицу, они прошли в дом и разъединились по своим спальням, чтобы хоть немного отдохнуть. Мария не стало переодеваться. Она предпочитала свое темное платье - так ей было легче сосредоточиться на одном чувстве.

Отправив Алёну из комнаты, Мария чуть ли не свалилась на стул перед туалетным зеркалом и устало стянула с головы платок. Она была чересчур бледна. Ей смотреть на себя было неприятно, хоть она себя и заставляла глядеть дальше. На мгновение, за своей спиной она увидела черты родительских лиц, лица сестры. Однако, они тотчас же пропали.

- Осталось совсем недолго. Потерпи еще чуть-чуть и всё это закончится, - Мария уверяла саму себя, проводя рукою по волосам.

***
- Барышни, господа Громов и Ласси приехали!
- Сейчас идем!

Откликнувшись на зов Алёны, где-то четверть часа после того как они вернулись в поместье, Елагина и княжна спустились в приемную встретить объявившихся посетителей. Они уже успели усесться на диван перед креслом господина Каюрова, с которым обсуждали что-то связанное с охотой. Вернее, обсуждали Каюров и князь Ласси - Громов же молча сидел прислонившись к дивану нахмурившись. Как только вошли дамы, оба юноши подскочили на ноги чтобы низко поклониться.

- Князь? Что вы здесь делаете? - возмущенно потребовала Ксения, изобразив недовольство. У неё это довольно хорошо получалось. Не совсем всё улавливая, Евгений стал придумывать ответ. - Видите ли, я…. - Но, ему на помощь пришел господин Каюров. - Евгений Борисович только что мне рассказывал, как ему слуги лестно описывали наши сады и что он теперь жаждет сам на них взглянуть. По моему, в этом нет ничего дурного. - Даже сдержанный и тихий господин Каюров заметил что-то между ними.

- В таком случае, мы только с радостью покажем вам его, ведь я всё здесь знаю, - предложила Мария, делая вид, что ей было сложно уговорить подругу. Ксения, играя свою роль безупречно, в конце концов согласилась на предложенное. Держа голову высоко, она повела их за собой на улицу. Каюров, подмигнув в знак поддержки молодому князю, уселся обратно в свое кресло.

Когда они прошлись через дом в сад, где вчетвером уселись рядом с уединенным фонтаном, спрятавшись среди высоких кустов алых роз. Под постоянное течение прозрачной водицы, подслушивающим было бы сложно в точности всё расслышать.

- Итак, у нас получилась фраза…
- “Ангел смерти, надзиратель погребенных, ревностно охраняет свою… чашу жизни”.
- Весьма странная подсказка. Не понятно, что это должно значить.
- Для этого мы и собрались, чтобы вместе разобраться.

Прошел час. Как бы молодые люди не думали, им было сложно изобрести какой-либо подходящий ответ который удовлетворил бы их всех. К тому же, каждый из них часто отвлекался. Марии, на пример, было сложно сосредоточиться после всего что произошло, а Громов не мог думать нормально, когда рядом с ним сидела она. Князь Евгений находился в таком же положении: сладкий аромат цветов перебивал знакомый запах Ксении.

- О чем же может идти речь? Что это за ангелы такие? - раздраженно спросил Евгений, обращаясь ко всем и ни к кому. Вскакивая с каменной скамьи, он сорвал с куста розу и сунул себе под нос, чтобы хоть как-то отвлечься от любовных помыслов. - Пожалуй в городе или на кладбище? - Мария поразмышляла вслух. - Точно, ведь на кладбище же были каменные ангелы!

На это Ксения лишь ехидно посмеялась. - Знаешь сколько на одном только Белоозерском кладбище ангелов? А вдруг речь идет не о них, а о каких-то других ангелах, на какому-нибудь другом кладбище, что тогда? - Марии не понравился её тон: ей показалось, что незачем было иронизировать когда им и так было трудно. - По крайней мере, я хоть что-то предлагаю!

Подпрыгнув со скамьи, Мария пала в торопливый сердитый реверанс и, подхватив юбки, направилась прочь, кипя беспричинным гневом. Быстро отклонившись, Громов побежал за ней. Догнав возлюбленную за углом от остальных, он перекрыл ей путь и заставил остановиться.

- Что с тобой, Маша? Я понимаю, что тебе сложно, однако это не повод сердиться.
- Позволь мне самой решать что мне делать! Ты мне никто, чтоб так указывать. Ни брат, ни муж, ни отец - ведь у меня нет отца!
- Маша… что ты…

Николай даже не знал что сказать. Ему, до сих пор, никогда не приходилось видеть её такой рассерженной, хотя это её не сильно роняло в его глазах: он понимал, что ей сейчас не легко держать себя в руках. Лицо Марии окаменело. Огонь в глазах погас; губы вытянулись в плотную линию. Остался один только лед.

- У меня кружиться голова, - тихо заявила она. - Коли вы всё сказали, Николай Анатольевич, то я удалюсь к себе. Мне надобно прилечь. - Николай понял, что больше разговаривать с ним ей не хотелось. - Не смею вас задерживать, - поклонившись он сказал, после чего Мария круто обернулась и гордой походкой удалилась.

Теперь, Николай сам был рассержен - фраза “ты мне никто” имела желаемый эффект. Поэтому, уже не в настроении что-то совместно обсуждать, он, собрав осколки своей раненой гордости, покинул поместье.


Оставшись наедине с князем, Ксения, тревожась, обратилась к нему. - По вашему, я обидела её? - она спросила. Хоть она и знала Марию с детства, прошло два года, за которые то, что раньше был не обидным, уже теперь было оскорбительным. Такое ведь возможно и довольно часто бывает. - Мне, как человеку наблюдающему со стороны, сложно дать вам точный ответ, Ксения Михайловна. - Евгений довольно долго думал перед тем как заговорить. - И всё же, попытайтесь. Сейчас… мне нужно чье-то мнение помимо своего, - попросила Ксения, её лицо, тело, даже голос лишенные привычной для неё гордости или высокомерия. Евгений вздохнул.

- Ну, хорошо. С Марией Алексеевной много чего ужасного произошло - не только за последние пару дней, а за последние два года. В добавок к этому, единственный её родственник на целом свете убийца который жаждет её смерти. Когда вокруг тебя столько всего твориться, трудно держать себя в руках. Наверное, сегодня её терпение истекло.

Пока он изъяснял ей свое мнение, Евгений продолжал шагать вокруг неё по кругу, задумчиво размахивая перед лицом сорванной розой. Уставившись мечтательно вдаль, она прислушивалась к каждому его слову и понимала, что он был прав.

- Но, мне кажется что у неё был повод на вас обидеться, Ксения Михайловна. Прошу вас понять меня правильно - я не желаю оскорбить вас. - Евгений остановился перед ней, не спуская глаза с лица княжны. - Однако, мне кажется что она в праве на вас сердиться. Ваш тон был слишком ехидным, и вы забыли о деликатности дела. - Ксения кивнула.        - Всё что вы сказали, Евгений Борисович, это правда. Я совершенно с вами согласна и поэтому, я сейчас же пойду и извинюсь перед ней.

С этими словами, Ксения встала со скамьи и собралась вернуться в дом, чтобы разыскать подругу, но Ласси остановил её. Взяв девушку за руку, он не дал ей убежать. Ксения сначала попыталась уйти, всё еще намерена догнать приятельницу, однако его нежный взгляд успокоил её рвение. - Не стоит за ней сейчас гнаться, иначе настроение только ухудшиться, - он уверял Ксению, его голос еще нежнее чем его взгляд. Глядя на него, ей было сложно почувствовать что-то даже приблизительно похожее на ту прежнюю ненависть, что она столь недавно к нему испытывала. Он был таким ярким, таким лучезарным. Было трудно на него глядеть; Ксении пришлось отвернуться.

Евгений легким прикосновением пальца дотронулся до её щеки. До сих по, они стояли перед фонтаном, спрятанные из вида кустами. Он продолжал держать её за локоть, не отпуская от себя, хотя она больше не старалась уйти. Несмотря на то, что девушка отворачивалась от него лицом, всё её тело было повернутым к нему, словно она, как бы не старалась, не могла скрыть свои мысли. Свое желание быть как можно ближе.

- Ксения Михайловна, вы прелестны, - прерывистым шепотом молвил он. - Здесь, на природе, вы только еще лучше. Теперь, когда вы более не намерены так презирать меня, я могу смело признаться вам, что я… Я люблю вас. - Его взгляд пал на шею Ксении и он наклонился, чтобы поцеловать. Ксения почувствовала мягкое касание его губ и чуть не растаяла.

Слегка шатаясь на ногах, она нашла в себе силу повернуться и вновь взглянуть на его ослепительное лицо. - Евгений Борисович, прежде чем разговор пойдет о любви, я должна…, - Ксения хотела спросить, но ей было сложно говорить, когда её взгляд не покидал его губ. - Да, Ксения Михайловна? Должны что? - поинтересовался он. - Я должна узнать, правда ли то, что…-

Как раз тогда, когда она собиралась задать ему свой заветный вопрос, вдалеке, где-то за кустами, раздался голос Алёны, призывающий их обратно в дом. - И всё же, что вы хотели у меня спросить? - Ксения покачала головой; её смелость покинула её. - Пожалуй, в следующий раз, Евгений Борисович. - Он молча согласился и весьма неохотно отпустил, хотя на его устах было так много вопросов. Помахав ему рукой, Ксения всё-таки поторопилась ответить на крик служанки, а князь, всё еще во власти своих страстей, вынужден был уйти.

***

Совсем не обращая внимание ни на что вокруг, Мария бросилась вверх по лестнице заднего крыльца, делая два шага за раз, и поспешила наверх к себе. Она была уверена - нет, она знала, что речь шла об ангелах на семейном склепе. Ехидство Ксении лишь только заставило её задействовать. Нельзя было попусту тратить время. Нельзя было терять ни единой минуты. Нельзя было допустить чтобы Олег добрался до наследства первым. Оно принадлежало ей, а не ему. Ей.

Не переодеваясь из серого платья, Мария заново обмотала голову платком, натянула на руки перчатки и накинула на плечи плащ. Девушке не хотелось быть узнанной: это бы только затормозило её. Выйдя в проход и услышав доносящиеся из гостиной голоса не только Каюровых, но и Ксении, она выскользнула из комнаты и прокралась вниз.

Тихонько закрыв за собой переднюю дверь, пока в коридоре никого не было, она пересекла двор перед домом, прошла через раскрытые ворота и стала бежать по заезду в направлении главной дороги. Никто, с исключением старика сторожа у ворот и одной из служанок, ничего не заметил.

Мария спешила по главной дороге. Нетерпение и стремление доказать остальным, что она была права, не давали ей уставать. Они не позволяли Марии чувствовать воздействие изнеможения на её теле - ноги несли её быстро, еле касаясь земли; сердце стучало быстро, от чего кровь бушевала в венах. Только, когда уже прошел целый час или примерно столько же, ей понадобилось замедлить свой строевой шаг, но, ненамного.

Несмотря на приятную погоду и живописную природу со всех сторон, у неё не было ни желания, ни возможности думать о чем либо другом. О чем либо глубоком.

Когда Мария уже была на окраинах городка, где-то полтора часа после того как она отправилась с поместья, из кустов выпрыгнул какой-то конопатый мальчишка и начал к ней приставать. - Барышня, барышня! Барышня, дайте копеечку, а барышня? Всего одну копеечку! Ну, пожалуйста! - мальчик стал умолять её, даже перекрывая ей путь, чтобы заставить Марию обратить на него внимание. - Иди домой, мальчик. Тебя небось родители ждут. - Как бы она не пыталась от него избавиться, мальчишка не давал ей оттолкнуть его в сторону. В конце концов, Мария со вздохом остановилась, сунула руку в небольшую кошель и достала оттуда монету. Торопливо вручив денежку мальчишке, она обошла его, чтобы пойти дальше.

- Спасибо, барышня! Спасибо вам! - мальчик крикнул ей вслед, радостно пробуя монету на зуб. Он бросился вперед, чтобы догнать Марию, но, в этот момент, из кустов вытянулись крепкие руки которые затянули его обратно в кусты. Не осталось даже и следа.

Наконец, заметные на горизонте купола церкви, возвышающиеся над небольшим городом, предстали перед нею. Не особо стараясь скрыть свое лицо, но также избегая любопытных взглядов горожан, Мария подошла к дверям храма и даже хотела постучаться - нужен был свет. Но, её кое-что остановило. Не хотелось видеться с недоверчивым батюшкой, чувствовать на себе его подозрительный взгляд. Сейчас, ей вообще никого не хотелось видеть. К тому же, статуи ангелов были снаружи - не было надобности для лампы.

По сему, кулак Марии завис в воздухе и не коснулся дерева. Она спустилась обратно вниз, трижды перекрестившись и поклонившись, прежде чем пойти сквозь кладбище к елагинскому склепу. Мария помнила путь проложенный батюшка и пошла по нему. Торопясь по высокой траве, она не остановилась пока не дошла до самой тяжелой ограды вокруг склепа. Там, усевшись на ближайшую скамью, рядом со входом, она наконец-то смогла громко выдохнуть.

Откидываясь назад, головой прислонившись к стальным прутьям, Мария уставилась на темнеющее небо высоко над её головой. Солнце, хоть оно и не горело ярко, было всё таким же ослепительным. Когда она больше не смогла стерпеть солнечное великолепие и глазам уже стало больно, Мария отвела взгляд на пустой кусок неба. Тяжело дыша, её грудь резко поднимаясь и падая с каждым вдохом, она краем глаза наблюдала за проносящимися мимо облаками. Они так быстро проскальзывали по бесконечному небосклону, что у неё даже закружилась голова. И вот так Мария, её дыхание тяжелое, а голова кружащаяся, сидела неподвижно на скамье на кладбище.

Дул ветер, пели птицы: никого не было - только она одна. И теперь, погрузившись в свое одиночество, Мария могла вернуться к своим мыслям.

Олег ненавидел её, но, почему? Он назвался братом её, хотя ничего не объяснил. Так же, он пообещал вернуться за ней и убить - он сказал, что у неё было совсем мало времени. Неужели это всё не было пустыми словами?

Представляя себе его худое вытянутое лицо, Мария впервые обратила внимание на все его черты: глаза, нос, брови, губы. Как бы она не рассматривала картину перед собой, она не находила между ними сходств. Его губы были тоньше; брови гуще; нос длиннее; а глаза… глаза были как две бесконечные дыры, в которых скрывалось всё его коварство. Правду говорили, что в тихом омуте полным-полно чертей.

И всё же, как она раньше не заметила в нем эту темноту? Как Мария была так слепа? Как? А не как. Мария не была слепа: все его странности, его пустые взгляды - для всего этого она сама по себе придумывала предлоги. А когда они были одни в саду? Холодная дрожь промчалась по всему её телу когда она осознала - тогда, когда его рука была так близка к её шее, Мария была в двух секундах от смерти. Еще одно мгновение и он бы покончил с ней. Однако, она сама только сейчас поняла насколько близка она была к концу.

Лицо Олега заменила сцена из её кошмаров: родители Марии лежали на кровати, чуть ли не обезглавлены. В луже собственной крови. Их глаза пустые, широко раскрытые - холодные. Всё вокруг них горело и собиралось гореть до самого тла, пока больше ничего не останется. При виде в собственных мыслях огня, Мария сморщилась, закрыв глаза, чтобы избавиться от пламени, но, оно продолжало преследовать её. С каждым разом, с каждым закрыванием глаз, огонь горел всё ярче и жарче. От него нельзя было сбежать. Некуда было деться.

Покачивая головой, Мария неуверенно встала на ноги и прошлась к ангелам. Они по-прежнему стояли на страже гробнице её предков, с крупной чаше в руке каждого. Мария сунула руку в одну из них, но каменная чаша была пуста. Вторая тоже. Быть может наследство закапано под ними?

Она наклонилась, чтобы взглянуть на основу статуй - вдруг, всё закружилось. Земля словно выскользнула из под её ног. Шагнув в сторону, Мария попыталась удержаться, но ноги не выдержали, будто бы волшебством лишенные силы, и она пала назад. Было больно; земля была твердой и сухой. Лежа лицом к траве, её щека измазанная пылью, Мария хотела подняться. Упираясь руками в землю, пальцами стараясь хоть за что-то ухватиться, но только вырывая траву, она попробовала оттолкнуться и ничего не произошло.

Нужно было попытаться еще раз, иначе пожар поглотить её. Вот уже, она чувствовала жар красного пламени. Снова, ничего не случилось. Ссыхаясь от головной боли, которая становилась только мощнее, Мария перевернулась на спину. Солнце было таким же ослепительным. Таким же… жарким. Ей нужно было встать… встать. Но, больше не получалось. Уже чуялся запах гари, такой же горький, как всегда - от него так же болела грудь и громко стучалось сердце.

Глаза Марии медленно закрылись. Она стала кашлять, слабо махнув рукою перед лицом, чтобы расчистить дым. Её голова в конце концов целиком упала на высушенную за лето траву, хотя она всё еще кружилась.

Последнее, что Мария помнила, это как она с трудом сумела произнести имя любимого, которого ей больше всего не хватало: - Николай… Коля… Коленька. - И больше ничего.

***

Мария стояла у входа со склепом. Перед ней, каменные ступени уходили в ничего. В пустоту. Она стояла на краю, но не смела идти дальше. Ей было страшно - очень страшно. Это были не ступени, а обрыв на краю темнейшей пропасти, в которую ей нужно было спрыгнуть. Только храбрости не хватало. Смелости.

Но, она должна была спуститься. Должна была осилить свой страх и победить не только над ним, но и над собою. Закрыв глаза, она только-только собиралась сделать свой первый шаг вперед, как вдруг раздался знакомый голос: это был ласковый голос её матери.

- Маша… Маша, открой глазки. Машенька, открой глаза-а… Маша-а!

Словно не в силе устоять против воли матери, Мария невольно открыла глаза и увидела перед собой мать. Как и в прошлый раз, она была белая как мрамор и чуть ли не полностью прозрачная. Голые ноги, выглядывающие из под длинной рубашки, слегка висели над землей, хотя в темноте было трудно понять, где одна ступень кончается, а следующая начинается. Слабый ветер обдувал шелковистые её волосы; на нежном лице была мирная улыбка; в глазах было что-то мягкое и приятное.

- Ма-матушка? Почему ты здесь? Неужели ты снова ко мне пришла? - потребовала Мария, глазам собственным не веря. Её мать кивнула и протянула ей руку. - Мы здесь, чтобы помочь тебе, Машенька. Чтобы вы с сестрой жили счастливо и ни в чем не нуждались, - она ответила, повисшая в тьме. Казалось, что чистый белый свет, который излучался из неё бесконечным потоком, заставлял мрак держаться вдалеке от них, будто скалы удерживающие бушующее море.

- “Мы”? Как… отец тоже здесь? Где он, где папенька?
- Отец твой ждет тебя там, внизу. Нужно только к нему спуститься и ты его увидишь. Пойдем?

Мария снова заколебалась. Страх удерживал её на месте, на краю обрыва. Она всё еще была той маленькой, испуганной девочкой которую злые люди увезли, чтобы упрятать от всего света. И теперь, это беззащитной, беспомощной девочке было непонятно как дальше поступить.

- Не бойся, Маша, мама с тобой. Ты ведь у нас такая смелая и ничего не боишься. Ты всегда была сильной, потерпи еще немножко.

Безмолвно, она попыталась взять руку матери, в то же время делая бодрый шаг вперед. Однако, пальцы Марии прошли прямо сквозь неё и ухватили только пустой воздух; потеряв равновесие, она упала перед прямо в ничего.

Она летела словно перышко выпавшее из крыла перелетной птицы, что так медленно и осторожно падает на землю далеко под собою. Было легко и воздушно, хотя боязнь Марии от этого не ослабилась. И вот, наконец, когда ей уже казалось что она целую вечность падает, Мария приземлилась на землю - гладко и изящно. Вокруг неё было так же темно, как и прежде.

Совсем внезапно, перед ней вдруг появился отец - он был таким же бледным и прозрачным, как и её мать. На нём была ночная рубашка, а поверх неё длинный домашний халат из красивого голубого шелка, который он в жизни часто носил. Благая улыбка растягивалась по его доброму лицу. - Здравствуй, Машенька, - молвил он. - Как же давно мы с тобой не виделись.

Ей хотелось броситься к нему и крепко обнять любимого отца - она даже сделала небольшой шаг в его сторону. Но, Мария заставила себя остановиться; ведь он был всего лишь приведением и у неё всё равно ничего не получится. Поэтому, с трудом удерживаясь, со слезами на глазах, которые в любой момент были готовы политься как водопад, Мария не сдвинулась с места.

- О-отец… батюшка… как я по вам соскучилась, - она едва сумела выговорить, неосознанно наклоняясь вперед. Хотелось вот-вот протянуть руку и… но, нет. Нельзя.       - Простите, что я так долго не ходила к вам на могилу, что не посещала вас, и что не была даже на похоронах. Простите! Простите, простите, простите! - Не зная чем доказать свое раскаяние, Мария замела в низком поклоне перед родителями, не смея заглянуть им в глаза. Ей было действительно стыдно и безмерно совестно, что она их так сильно подвела.

- Маша, встань. Слышишь? Вставай. Не надо винить себя в том, что ты сделала. Мы… мы знаем, что это подлецы Панкратовы увезли тебя к себе и от всех прятали. Мы знаем, как они над тобой и сестрой твоей издевались, думая только о наших деньгах. Не смей брать на себя их вину.

Слова отца были строгими, однако Мария чувствовала в них тепло и понимала, что он был прав.

- Откуда вам это всё известно, отец?
- Мы никогда вас не покидали, девочка моя. Как бы нас к себе не звали, мы всегда были рядом и оберегали вас от всего что могли. Поэтому, мы явились тебе сейчас, чтобы помочь тебе найти ваше наследство и раз и навсегда покончить со всем этим.
- Навсегда?
- Наше время подходит к концу, Машенька. Нас зовет к себе Всевышний и мы не в силе отказать ему. Но, знай, что вся наша семья вечно будет оберегать вас с сестрою от вреда. Как бы вам трудно не было, знайте что мы там же, где и вы.

Мария не стала кричать и возмущаться. Раз уж их время пришло, она не имела права мешать. Лучше пускай души родителей наконец-то обретут вечный покой, чем жить как привидения в одних только её снах. Так будет лучше для всех. Она молча стояла и слушала всё что они ей так старательно объясняли, их голоса похожие на мелодичный шум ветра или звонкое течение воды.

- А так же, знай что ты права. Наследство действительно здесь, под этими ангелами. Мы разделили всё между ними и глубоко закопали, так чтобы никто просто так не нашел.

Услышав это, Мария немного встрепенулась. Всё-таки она не ошиблась.

- Однако, тебе одной не справиться и тебе понадобиться помощь твоих друзей. Ах, Машенька, если бы ты только понимала какие они у тебя хорошие, как они все тебя любят!
- Мы больше не сможем приходить к тебе вот так, поэтому ты должна беречь своих друзей и не терять их дружбы. Иначе… иначе, что с тобой будет?

Несмотря на мрачность момента, Марией неожиданно овладело любопытство. В конце концов, даже если это был всего лишь сон, возможно это будет её последняя возможность поговорить с родителями. А ей хотелось знать. - Матушка, батюшка, вы… вы даете свое благословение? - она осторожно спросила, не без уместного смущения, что было довольно странно в такой грустной обстановке.

Родители сразу же поняли о чем она и оба кивнули, перекрестив опустившуюся на колени дочь. - Вы будете счастливы; у вас будут дети, которые ни в чем не будут нуждаться, - мать уверяла её, рукой проводя по волосам Марии, хотя та этого не чувствовала. - Он будет верным тебе и вашей семье. У вас с Таней всё будет хорошо, Маша, вот увидишь, - добавил отец, по привычке пытаясь дотронуться до её щеки.             - Главное верить и не терять надежды. - Кивая, Мария поднялась с холодной земли. - Я буду… буду верить, отец. Хотя бы только потому, что вы мне так наказали. - Было сложно говорить - от слёз в горле становилось сухо.

- Нам пора, Машенька, - в конец концов молвили родители, их голоса едва слышны поверх завывания ветра над ними. Он бушевал словно ураган, хотя было лето. - Мы более не в силах Ему отказывать.

Отец и мать, уже чувствуя неизбежный конец, единовременно бросились к ней и попытались заключить в свои холодные объятия. Мария не испугалась и не сдвинулась с места. Хоть она и знала, что ничего не почувствует, Мария знала, что это было больше для них чем только для неё.

Утирая из глаз призрачные слёзы, которые как круглые сияющие жемчужины падали в темноту, родители наконец-то заставили себя отпустить её и отойти назад. С дрожащих губ Марии слетело последнее прощание, перед тем как родители её растворились в темноте.

На мгновение, ей показалось, что она перед собой видела знакомые ей лица: лицо бабушек, дедушек, дяди, прабабушки, прадеда… всей своей семьи. Даже тех предков, которых Мария не знала, чьи лица всё же она признала.

Но, потом, и эти люди исчезли. Всё затряслось вокруг. Зашаталась земля под ногами. Каменные стены грозились в любое мгновение обрушиться. Мария побежала на выход, к свету, однако тьма не дала ей уйти.

Как длинные черные щупальцы, темнота обвилась вокруг неё всей и потянула обратно к себе, чтобы упрятать в глубине своей, где её никто не найдет. Мария попыталась закричать, но не было звука. Мрак молча поглотил её.

***

Мария резко проснулась, чуть ли не с земли подпрыгивая. Она до сих пор лежала на земле, рядом со семейным склепом. На первый взгляд, вокруг никого не было. Еще не полностью оклемавшись после такого ужасного кошмара, Мария вскарабкалась на ноги и стала рассеянно потирать глаза. Девушка еще даже не успела во всем разобраться, когда она услышала голос.

- Как хорошо, что ты пришла сюда одна. Я так на это надеялся.

Кровь в жилах Марии превратилась в лёд. Медленно поворачиваясь, она уже знала кто это за ней был.

- О…Олег? Ты здесь? - она с нескрываемым страхом спросила. Как плохо, что кортик подаренный Николаем был у неё в сапоге, под юбками.
- Да. Это ведь и мой склеп тоже, как бы тебе это не было противно, - кивнув, в ответ ей бросил Олег, злорадно усмехаясь. Мария слегка нахмурилась, всё еще не зная что делать и как поступить. - Я тебя совсем не понимаю. О чем ты? Почему наше родство должно мне быть противным? - В ответ на её недоумение, Олег просто сказал низким голосом: - Сейчас поймешь.

Делая небольшой шаг назад, Мария впервые обратила внимание на что-то, что её ужаснуло: длинноватое лезвие своего смертоносного кинжала Олег придерживал к обнаженному горлу запуганного до смерти мальчики. Того самого мальчика, который клянчил у неё деньги по пути в город. Теперь, он был болезненно бледним и трясся как осенний лист. Его глазки, покрасневшие и опухшие от слёз, яростно моргали в безмолвной мольбе о помощи.

Заметив куда она глядела, Олег только еще шире усмехнулся. - Итак, тебе предстоит выбрать: либо ты идешь со мной тихо и спокойно, либо я убиваю его прямо здесь, - лукаво улыбаясь заявил он. - Выбор стоит за тобой, Мария Алексеевна.

Когда она сразу не ответила, он резко прижал кинжал еще ближе в горлу мальчика. - Ну, выбирай! Чего ж ты молчишь, сестрица? Выбирай! - закричал он, его пальцы бледнее когда он сжал рукоять изо всех сил. - Или для тебя жизнь простого мальчишки ничего не стоит? Понимаю, ты ведь у нас знатная, а он никто. Нищий, который клянчит монеты и босиком бегает. Ну же! Выбирай! - Чувствуя как сталь вцепилась в его кожу, мальчик завопил от боли.

- Оставь его! - Мария велела, более не колеблясь. Олег с интересом взглянул на неё. - Оставь мальчика. Я пойду с тобой, только пообещай, что не тронешь его. Пообещай мне это. - В его бездонных глазах что-то похожее на удивление сверкнуло. - Обещаю, что мальчика не трону, - он брезгливо поклялся. - А теперь иди! Иди давай вперед! Руки!

Протянув руки в воздух, Мария спокойно зашагала вперед, прочь от церкви. Олег шел за ней, всё еще держа перед собой мальчика. - Не волнуйся, мальчик! - она бросила ему через плечо, заставляя себя улыбнуться.

- Всё будет хорошо. Главное не терять надежды!
- Заткнись, иначе я забуду о нашем договоре!

Мария тут же замолчала и, дальше, они уже шли в совершенной тишине. Вокруг пели вечерние птицы, дул летний ветерок - чирикали лесные твари. Возможно, всё ей это слышалось в последний раз.