1382

Великий князь Дмитрий Иоанович наречённый после Куликовской битвы Донским только что закончил обедать. Он сладко позёвывал, когда в его хоромы вошёл Владимир Андреевич Серпуховский, двоюродный брат Дмитрия и с порога выпалил:
- Татары идут!
- Как татары? – закашлялся от неожиданной новости Дмитрий. – Не может быть. Откуда такую весть получил?
- Доброходы принесли, а после и сам проверил. Рязанские земли уже обошли. К тебе на Москву прут. Великое множество. Сам царь Тохтамыш ведёт.
- Но как же это?! Ведь мы с Тохтамышем в мире и согласии пребываем?!
- Кто их поймёт, татар этих. Сегодня в мире, а завтра налетят, разграбят и пожгут всё. Дань-то мы им не послали, - вздохнул Владимир Андреевич и, немного подумав, добавил, - надо войско собирать.
- Как его быстро собрать? Всего два года после побоища на Куликовом поле прошло. Русь оправиться ещё не успела, сам знаешь. Поэтому и дани не платим. Может само как-то образуется и минёт нас сия беда? – широко перекрестился великий князь Московский.
- На то надежды мало, - возразил Владимир Андреевич, - если только откупиться. Дань собрать и всё золото отдать. Тогда, глядишь, и пронесёт.
- Надобно мне в Радонеж к игумену Сергию ехать. Господу помолюсь и совета его испрошу, - смиренно опустив глаза, сказал Дмитрий.
- Правильно смекаешь, без Божьего благословения нам не обойтись, - поддержал его Владимир, - но прежде, вели боярам дань собирать. А я в Волок Ламский подамся. Оттуда клич кину. Будет войско, татары сразу сговорчивее станут. В Серпухов нельзя, не сегодня-завтра войско татарское к нему подойдёт.
На том братья и сговорились. Владимир Андреевич отправился в город Волок Ламский за ратью, а Дмитрий Иоанович собрал Московских бояр, поделился с ними безрадостной вестью, велел готовить дары для царя Тохтамыша, а сам на следующее утро покинул Москву, чтобы совершить молебен в монастыре Живоначальной Троицы.

 Вскоре после кровопролитного сражения на Куликовом поле хан Тохтамыш захватил Мамаеву Орду. Мамай бежал и был убит в городе Кафе. Тохтамыш стал правителем Орды и государства Волжского. Он отправил своих послов ко всем князьям русским и те признали его царём. Затем сами послали к хану послов со щедрыми дарами. Царь встретил их словами: «Пускай  каждый князь русский на моём улусе, а на своей вотчине живёт и мне служит верою и правдою». Он выдал ярлыки на княжение всем князьям. Между Ордой и Русью установился мир. Но длился он не долго. Только на два года, до лета 1382-го года прекратились набеги и стычки с татарскими ордами.
Князья Мамаевы перешли на сторону Тохтамыша. Они не могли забыть своего позорного бегства с поля Куликова. Их жгло желание отомстить великому князю Дмитрию. Не было дня, чтобы кто-то из приближённых не нашёптывал Тохтамышу о неверности Дмитрия.
Подливал масла в огонь и Рязанский князь Олег. Зависть к Дмитрию Донскому разъедала его уже давно. Явился к Тохтамышу Олег с дарами и оговорил великого князя Дмитрия и других князей русских. Будто бы замыслили те недоброе против хана. Не хотят ему больше подчиняться.
Хан задумался, а когда не получил от русских князей вовремя дань, разгневался. Ему надо было содержать своих воинов и их семьи, а без дани из русских улусов делать это становилось всё труднее. Воинам нужна добыча. И Токтамыш начал готовиться к походу.
Великий князь Суздальский Дмитрий Константинович первым узнал о замыслах царя Тохтамыша.
- Каков хитрец. Собрал силу, да так, что никому и не ведомо о том.  Мы с князьями не успеем уже дружины объединить, а поодиночке он нас как семечки перещёлкает, - сказал он сыновьям.
Те только плечами пожали.
- Что молчите? Как землю свою спасать будем? – нахмурился Дмитрий Константинович и надолго задумался.
Сыновья его – Василий и Семён были молоды и неопытны.
- Давай выступим ему навстречу и дадим бой! – прервал затянувшееся молчание Василий.
- Нет, - покачал головой Дмитрий Константинович, - наша дружина слишком мала и не сдержит хана. Только напрасно головы сложим. Вот что я надумал. Собирайтесь и к царю скачите. Скажите, что я для него большую дань готовлю и помимо того одарить хочу, но на это время надо. Просите, чтобы не трогал Суздаль. В ноги ему упадите. Торопитесь, басурмане на эту сторону Волги уже перебрались.
Сыновья опустили головы. Не хотелось им ехать к Тохтамышу, но ослушаться отца не смели.
 Войско хана двигалось так быстро, что братья Василий и Семён не нашли его на месте, куда указал отец и догнали лишь через два дня у границ Рязанских земель.
Князь Олег Рязанский тоже хотел спасти свою вотчину от нашествия, выехал навстречу татарам, провёл их в обход своих земель к бродам через реку Оку. «Ух, кажись, пронесло», - подумал он глядя в след удаляющимся в сторону Москвы татарским всадникам.
 
Великий князь Московский Дмитрий Иоанович погруженный в раздумья, в сопровождении отряда из верных своих людей ехал в монастырь к игумену Сергию, когда его нагнал воевода Тимофей Васильевич.
- Что случилось?! Почему оставил Москву?! – с недовольством в голосе спросил его великий князь Дмитрий.
- Беда! В Москве мятеж! – сообщил тот.
- Отчего взбунтовались?
- Только бояре объявили о татарах и стали дань просить, тут такое началось! У матерей ещё слёзы на глазах не обсохли после поля Куликова. Ведь сколько народу в том сражении полегло. А тут - опять татары и дань бояре требуют. Шум поднялся. Одни хотят от татар защищаться, другие на бояр ропщут, третьи просто грабить взялись. Возвратиться бы тебе надобно, княже. Народ успокоить и порядок восстановить.
- Да как они посмели бунтовать! Нечестивцы! – гневно выкрикнул Дмитрий.
- Так ведь народ уже давно ропщет, особенно после того как ты на него пошлину на новую дружину наложил. А дружины то и нету, некому Москву защитить. Вот и поднялись. Что делать то скажи? Татары рядом, вот-вот к Москве подойдут.
- Близко говоришь они? – обеспокоенно переспросил Дмитрий и, взглянув вдаль, за холмы, продолжил, - возвращайся назад. Объяви всем, что я в Кострому пошёл, войско собирать. Митрополит Киприан пускай бунт усмиряет. Напомни ему, о епископе Дионисие, который в Великом Новгороде сумел смутьянов угомонить. Вот и Киприан пускай этим займётся. А ты княгиню Евдокию и детей моих из Москвы вывези. Да смотри, головой за них отвечаешь!
- Всё исполню, княже, - склонил голову перед великим князем Дмитрием воевода и, не мешкая, поскакал в Москву.
- Поворачиваем на Кострому! – распорядился Дмитрий.
- Слушаемся, отец наш, - отозвались сопровождающие князя люди.
Воевода Тимофей Васильевич вернулся в Москву. Там творилось что-то невообразимое. Народ, который обильно полил своей кровью Куликово поле, взбунтовался. Захваченные в битве у татар многочисленные стада, одежда, доспехи и прочие богатства были поделены между князьями. Щедро отблагодарил князь Дмитрий за богатыря Пересвета и благословение перед сражением игумена Сергия и его монастырь. Оставшиеся в живых простые воины и семьи погибших не получили ничего. На их плечи легли новые поборы и пошлины. Теперь же всё недовольство выплеснулось наружу. Бояре пытались сбежать из Москвы со всем своим добром. Но их, угрожая оружием, за ворота не выпускали. Никто не желал слушать митрополита Киприана. Напрасно пытался он успокоить взбунтовавшийся народ. Чтобы укрыться от злодеев за каменными стенами, в город потянулись вереницы людей из близлежащих сёл и волостей. Паника, страх, разгул и грабёж охватили Москву.
Но вот, в ворота въехал человек на резвом скакуне. Видно было, что он прибыл издалека. Чужеземец пришёл в недоумение, когда увидел что происходит вокруг него. Некоторое время он наблюдал за бестолково мечущимися толпами, а потом обратился к горожанам:
- Слушайте все! Я – Остей, внук великого литовского князя Ольгерда! В этот трудный час я пришёл, чтобы помочь вам спасти Москву! Все вместе, объединившись, мы не позволим поганым татарам захватить город! Согласны ли вы защищать его вместе со мной?!
- Да!!! Мы согласны! Мы спасём Москву! – разнеслось по площади.
С большим воодушевлением горожане взялись готовиться к осаде. Они выпустили из города всех желающих его покинуть. Беспрепятственно выехала из Москвы княгиня Евдокия с детьми. Воевода Тимофей Васильевич выделил ей охрану и велел сопроводить семью великого князя до Переславля. Не захотел остаться в городе и митрополит Киприан.
Сам княжеский воевода, напротив, решил оборонять Москву вместе с Остеем, горожанами и теми, кто так или иначе в этот момент оказался в городе. Они приготовили пушки, самострелы и другое оружие, выжгли посады вокруг каменных стен, чтобы враги не смогли сделать перемёты. Затем закрыли ворота и стали ждать.
Тем временем воины Тохтамыша, не встречая преграды, дошли до Серпухова, разграбили и сожгли его. Потом двинулись дальше, оставляя после себя пепелища на месте селений, убивая одних, захватывая, чтобы обратить в рабов, других. Будто ураган, опустошая русскую землю, быстро шло войско хана вперёд. В конце августа татары подступили к Москве.
Горожане в бойницы вели наблюдение за ними. Они увидели, как от татарского войска отделилось несколько всадников, которые поскакали к городской стене. Все они были одеты в куяки и куяшные шлемы. Но один выделялся своими украшенными позолотой и бархатом доспехами. Он что-то тихо сказал другому всаднику и тот, подняв голову громко крикнул:
- Нам нужен князь Дмитрий! В городе ли он сейчас?!
- Его здесь нет! – отозвались горожане.
Тогда небольшой отряд медленно объехал вокруг стен, внимательно осматривая их, чтобы понять, с какой стороны лучше начать приступ и вернулся к своим полкам.
Жители города повеселели. Они подумали, что татарское войско не так уж велико и что оно находится в замешательстве.
- Нам нечего бояться. Каменные стены и железные ворота – хорошая защита. Татары одного их вида устрашились. И мы можем обороняться до тех пор, пока князь Дмитрий с дружиной не придёт и не прогонит их.
Напившись мёда, со стен некоторые из горожан дразнили и всячески оскорбляли татар. Те выхватывали сабли и махали, показывая, как будут рубить головы.
На следующее утро к Москве подошёл Тохтамыш с основными силами. Увидев бесчисленное множество его воинов, осаждённые  растерялись. Тогда воевода Тимофей Васильевич  велел обстрелять врага из луков. Как только лучники выпустили по одной стреле, татары предприняли ответную атаку. Они оказались искусными лучниками, метко стреляли с обеих рук, из любого положения, на скаку, быстро перемещаясь с места на место. Стрелы летели так густо, что не видно было неба. Они впивались в спины, ранили и убивали. Полилась первая кровь.
Штурм продолжился. Татары стали подставлять к стенам лестницы и карабкаться по ним вверх. Защитники города сбивали их камнями, поливали кипятком. Враг отступил. В течение трёх дней повторялись приступы.  Горожане стойко отражали их. Тогда Тохтамыш воспользовался хитростью.
- Идите и скажите Москвитянам, чтобы отворяли ворота! – приказал он сыновьям князя Суздальского Василию и Семёну.
Братья молча смотрели себе под ноги и хмурились.
- Если не уговорите их, лишитесь жизней! И Суздаль не пощажу! Сожгу до тла! – зло крикнул хан.
- Мы выполним твою просьбу только в том случае, если ты пообещаешь никого не убивать и не предашь город огню, - ответили братья.
- Зачем мне жечь свой лучший улус? Но я должен войти в город. Пускай встретят меня с почестями, тогда никого не трону, - улыбнулся хан.
Утром следующего дня его посыльные, вскинув белый флаг, подъехали к каменной стене.
- Царь Тохтамыш просит вас открыть ворота! – крикнули братья. – Если вы сделаете это сейчас, то он всех помилует, осмотрит город и скоро покинет его, не причинив вреда. Но если до полудня вы не впустите Тохтамыша, то горько пожалеете об этом! Не будет вам пощады!
Горожане собрались обсудить предложение хана.
- Нельзя верить лживым обещаниям. Не будем отворять ворот. Это обман. Давайте дождёмся князя Дмитрия с дружиной. Должно быть, он уже идёт к Москве, - сказал Остей.
- Но ведь нам русские княжичи обещали помилование. Не станут же они врать! – возразили многие. – Впустим царя. Не ведомо нам, где Дмитрий, нет от него никаких вестей. Нельзя на него надеяться. Откупимся от Тохтамыша, отдадим ему всё боярское добро. Хорошо, что мы не позволили им вывезти его из Москвы! Теперь сгодится!
- Ну, будь по-вашему, - согласился Остей.
 Его голубые глаза наполнились печалью. Не верил он обещаниям хитрого хана, но подчинился решению большинства.
Ровно в полдень ворота Москвы распахнулись. Остей, митрополиты и игумены, а вслед за ними простой люд высыпали из города, встречая царя Тохтамыша ценными подарками и подношениями.
Татарские воины тут же схватили Остея и повели к хану.
- Кто таков? – всматриваясь в лицо молодого человека, спросил Тохтамыш.
- Я – Остей, внук Ольгерда, - гордо вскинув голову, отозвался тот.
- Чей же ты сын? Что-то я не слыхал про тебя.
Остей поник и опустил голову.
- Вы знаете этого князя? – обратился к братьям Василию и Семёну хан.
- Нет. Никогда не видели и ничего не слышали о нём.
- Говори, который из литовских князей твой отец. К кому посылать за выкупом? – настаивал Тохтамыш.
Остей замялся и тихо проговорил:
- Русич я…в плену у князя литовского был. Отпустил он меня с тем, чтобы послание Дмитрию передать…
- Да как ты посмел князем назваться! – вспыхнул Тохтамыш.
- Москву от тебя хотел уберечь! – с вызовом взглянул на него Остей.
- На колени! – глаза Хана зло сверкнули.
Его воин хлестнул Остея плёткой. Но тот продолжал стоять. Тогда его силой заставили опуститься, так, чтобы голова оказалась у ног правителя Орды.
- Не хочешь склониться! Не признаёшь меня! – Тохтамыш побагровел от ярости, выхватил меч, и голова Остея покатилась по земле.
Только после этого хан начал успокаиваться и потребовал:
- Кумысу мне.
Ему подали серебряную чашу. Осушив её до дна, хан окончательно пришёл в себя, и спросил у притихших Василия и Семёна:
- Какое послание он должен был передать Дмитрию?
- Это нам не ведомо, - бледными губами проговорили братья.
А воины Тохтамыша уже ворвались в Москву. И полилась кровь рекой. Они рубили налево и направо, неистово, пока не начинала неметь рука. Нигде нельзя было спрятаться, укрыться, спастись от острого меча. Крики, вопли, стоны, плач сливались в единое оглушительное стенание. Люди в ужасе бросались кто куда. Толпа горожан закрылась в церкви. Но злодеи сломали дверь, ворвались и посекли всех. Начались пожары. Огонь, дым, меч не оставляли шансов выжить. Начался грабёж. Татары брали всё, что попадалось на глаза. Тащили за волосы и пленили тех, кого хотели пленить. Умирали люди, стонала обагрённая их кровью земля.
Князья и воины Тохтамыша были довольны богатой добычей.  Жадность и безнаказанность вселила в них уверенность. Татары почувствовали себя хозяевами. Поделив войско на части, они продолжили своё шествие. Одни отправились разорять и жечь Владимир, другие – Можайск, Юрьев, Звенигород. Множество городов и селений русских не избежали горькой участи. Потеряв всякую бдительность, татарский отряд направился к Волоку Ламскому. Князь Владимир Андреевич Серпуховский с собранным войском встретил его и разгромил. Лишь нескольким вражеским воинам удалось бежать. Они поспешили к Тохтамышу и сообщили ему о приближающейся русской силе.
Хан принял решение отступать. На обратном пути татары разорили и предали огню Коломну, затем Рязань. Князь Олег Рязанский спасся бегством.
Длинные вереницы пленённых русских людей и обозов с награбленным добром двигались в Орду. Удачным получился поход у татар.
 
Через несколько дней в Москву вернулся Дмитрий Донской. Красивого города больше не было. Перед ним лежали обугленные ещё дымящиеся головёшки и тысячи трупов. Не смог удержаться великий князь Московский и горько разрыдался.
Но жизнь продолжалась. Дмитрий приказал хоронить мёртвых и платил по рублю за восемьдесят погребённых. После, когда из лесов собрался скрывавшийся там народ, начали отстраивать города.
Вскоре князья русские отправили в Орду дань и подарки для царя.

Много лет, точнее столетий минуло с тех пор. Зачем вспоминать о той давней страшной трагедии? Чтобы мы снова не предали сами себя, не угодили в ловушку злодеев. Расплата за это всегда одинакова.