Гипертрофированный

   Кабинет начальника особого отдела полковника Евгения Михайловича Рубцова. Стол, стулья, сейф, ВЧ.
   Полковник, сидя за столом, пристально смотрит на капитана Родионова Сергея Ивановича, который, вытянувшись в струнку, стоит перед столом.
- Пришло время, - говорит Рубцов, -  написать представление о присвоении Вам звания майора, - полковник умолкает, взгляд блуждает по лицу капитана, никакой реакции, застывшее, словно высечено из камня, Рубцов вздыхает, - но я не могу это сделать. – Он разводит в сторону руки. – Вернее не хочу писать.
- Ну, - бормочет Родионов и стопорится.
- Вы что – то хотели сказать, - раздражено бросает полковник.
- Никак нет.
- Понятно, - цедит полковник. – А почему Вы не спрашиваете, по каким причинам я не хочу написать представление?
   Капитан недоумённо передёргивает плечами, бормочет что – то непонятное и чувствует, как по спине начинает бежать холодный пот. Вначале струйкой, а потом накрывает его с макушки до пят.
- Ну, - тянет капитан.
   Полковник ждёт, капитан молчит. Рубцов срывается и со злобой бьёт кулаком по столу, который слегка подпрыгивает и успокаивается.
- Вас не интересует повышение? Предпочитаете всё время в капитанах ходить?
   Родионов топчется, вытирает пот со лба и ни слова.
- Тогда я Вам скажу, - с ещё большей злобой бросает полковник. – У Вас слабая агентурная сеть. Десять агентов.
- Пятнадцать, - шепчет капитан.
- Я лучше Вас знаю, сколько у Вас агентов - наседает полковник. – Десять.
   Он не отрывает взгляд от Родионова, что тот скажет. Ни звука.
 – Так, - цедит полковник. – Молчите. Продолжим. Вы сорвали нашу операцию «Кантор».
- Я в ней не участвовал, - бледнеет Родионов.
   Его начинает лихорадить.
- Я лучше знаю. Вы просто забыли, - повышая голос, бросает Рубцов.
- Ну.
- Что нукаете. Сорвали. Мне лучше знать. У Вас одна конспиративная квартира.
-Две, - шепчет Родионов.
- Нет. Одна. Мало того. Мне известно, что Вы напиваетесь вечером и всё рассказываете жене о своей работе.
- Это.
   Родионов замолкает.
- Вот поэтому я и не могу написать представление, - заключает полковник. – Идите.
- Слушаюсь, - говорит капитан, отворачивается и направляется к двери.
- Майор, - голос полковник бурлит так, что дребезжат окна. – Стойте.
- Я капитан, товарищ полковник, а не майор, - шепчет Родионов.
- Нет. Вы не капитан. Вы майор. Чёрт Вас возьми, - взвивается полковник. -. Я уже давно написал представление, и Вам присвоили звание майора. Почему Вы такой Сергей Иванович. Всё, что я говорил Вам сейчас вранье, и Вы его проглотили. Ни одного стоящего слова от Вас не услышал. Почему Вы гипертрофированный?
- Я же капитан, а Вы полковник, - шепчет Родионов.
- И что? Нужно уметь защищаться майор Сергей Иванович перед начальством. Драться. – Полковник чувствует беспомощность взвинтить Родионова на горячее слово и машет рукой. - Идите.
   Родионов уходит. Полковник встаёт и начинает нервно ходить по кабинету.
- Отличный оперативник, цены нет,  профессионал, знающий свою работу до мельчайших подробностей, а перед начальством мямля- вздыхает полковник, -  быть гипертрофированным это самоубийство.
   Полковник подходит к окну, видит на ступеньках сгорбившегося Родионова и понимает, что майору уже не выпрямиться.