Два дяди Яши

Опубликовано в коллективном сборнике "Мгновения" издательства "Серебро Слов", г.Коломна, 2021 год

                Ранее я писал уже о дяде Юлии, двоюродном брате моей
мамы Лены, но, как говорят кинолюбители, к которым отношусь и я, за кадром остались ещё двое моих любимых дядей. Это – родной брат моего отца Яков Панасейко и муж моей тёти Гали Яков Лелюк. Не написать о них, этих двух дорогих
для меня родственниках, я не могу. Начну с первого.
                Моя мама бережно хранит школьное фото своего класса. Однако на нём одноклассников получается больше, чем на самом деле было. Секрет простой: с краю к ним пристроился «чужой» школьник. Им оказался Яша Панасейко.
                Родился он в августе 1934 года на хуторе Южном в нескольких километрах от основного села Туркеновки (сейчас – Малиновка). В школу пошёл после того, как в сентябре 1943 года село освободили от фашистской оккупации, которая длилась ровно два года. Отца моего он младше на пять лет. После службы дядя, не заезжая в село, приехал в Москву, пытаясь устроиться на работу. Но послевоенная столица тех лет здорово отличалась от нынешней, куда слетаются, словно на мёд, люди со всех уголков России в поисках лучшей доли. И не только России, но и ближнего зарубежья, а точнее – из бывших союзных республик, прежде всего из Средней Азии. Не найдя работы, сослуживцы отправились в подмосковный Реутов, где их взяли на стройку. С тех пор этот замечательный город, в котором мне удалось побывать дважды, являлся для дяди Яши родным. Однако не забывал он и родное
село Малиновку, куда родители перебрались после «закрытия» по воле Никиты Хрущёва хутора Южный.
              Пока мы жили на Украине (до 20 августа 1971 года), семья дяди часто по приезде бывала у нас в гостях. Приезжал он с женой Зоей, дочкой Олей и сыном Володей. Однако на Волгу, в город Тольятти, к нам в гости он уже приезжал
только с супругой, ибо дети к тому времени выросли и у них появилась своя жизнь.
                Первый раз я посетил дядю в городе Реутове с братом Федей в сентябре 1987 года. Попали к нему случайно. В тот памятный год мы с Федей решили по туристической путёвке съездить в город Брест, где в своё время служил
пограничником наш отец. Туда ехали поездом Тольятти – Москва, затем Москва – Брест. Оттуда ехали тем же маршрутом… но не доехали до Тольятти. Остались с разрешения руководителя туристической группы в Москве. То есть выполнили просьбу отца навестить по возможности его брата.
                В то время он жил с женой, разведённой дочкой и внучкой Настей в хрущёвской пятиэтажке. Принял нас как самых дорогих родственников, хотя по Гражданскому кодексу племянники и не относятся к первой линии родства. Как ни странно, но второй раз к дяде в Реутов я (на этот раз один) попал тоже случайно. Снова – по пути. Только на этот раз не из Белоруссии, а с Украины. В мае 1991 года я первый и последний раз посетил свою малую родину – село Малиновку, что в Запорожской области. После него я поехал в Запорожье к своему однокласснику и дальнему родственнику Володе Панасейко. Оттуда съездил в соседний Днепропетровск, навестив своего крёстного Владимира Тищенко. А вернувшись, не стал возвращаться домой (находился в очередном отпуске) и полетел в Москву. На этот раз ехать туда меня отец не просил, так как путь мой не лежал, как в прошлый раз, через столицу.
Поехал с приключениями, так как не знал, что дядя недавно сменил своё прежнее место проживания в Реутове.
                Как ни в чём не бывало явился по известному мне адресу в хрущёвке. На улице стояла майская тёплая ночь. Однако ночевать на улице не хотелось, решил потревожить сон дяди Яши. Но… потревожил незнакомых мне людей, проживающих в бывшей его квартире. Извинился, попросил дать новый адрес прежних хозяев квартиры. Увы, получил «отлуп»: они понятия не имели, где проживает нынче мой дядя. То липрикинулись иванами, не помнящими родства, то ли в полусонном состоянии не могли вспомнить, куда те переехали жить в том же городе, кто его знает?! Вышел я на улицу, посидел на лавочке и… направился в местный отдел милиции, найти который удалось с трудом. Дежурный майор был явно не рад моему визиту, хотя никого в помещении больше я не видел: ни задержанных нарушителей, ни его помощника. Сначала он отнёсся ко мне как к агенту иностранной державы, потребовав паспорт и цель приезда ночью в город Реутов. Узнав причину, стал выяснять, что я забыл у дяди. Выяснив и сжалившись, дал мне новый адрес дяди. Обрадованный, я покинул негостеприимное учреждение и потопал ножками (транспорт общественный уже не ходил) по указанному адресу. Как выяснилось позже, радовался рановато.
                Да, дом дяди работник милиции указал правильно, но в двухзначном номере квартиры перепутал цифры. В итоге мне пришлось разбудить в три часа ночи снова не знакомых мне людей. Но мир не без добрых людей. Я, к счастью, попал на квартиру женщины – председателя домового комитета. Войдя в моё положение и сжалившись над незваным гостем, эта добрая душой женщина пошла искать список жильцов, по которому она накануне раздавала талоны на продовольственные товары (не все их помнят, но тем, кто жил в «лихие 90-е», их не забыть). Я чуть от радости не подпрыгнул, услышав фамилию моего дяди и его точный адрес. Поблагодарив мою спасительницу, я ножками потопал на 15-й этаж шестнадцатиэтажного дома, ввиду поломки лифта.
                Позвонил в квартиру один раз. Тишина. Позвонил второй – за дверью раздался женский голос: «Кого это носит в такой поздний час?» «Тётя Зоя, это я, Петя из Тольятти»,– отвечал я. Так я оказался в гостеприимной квартире моего дяди Яши. Две недели находился у него в гостях, но мне показалось,
что я из своей квартиры никуда и не уезжал. Так тепло и сердечно принимали меня хозяева квартиры. С ними жила семилетняя внучка Настя, собирающаяся
первого сентября в первый класс. Её мама дочкой не интересовалась, отдавая после развода предпочтение «зелёному змию».
– У меня, Петя, к тебе просьба,– обратился ко мне на следующий день дядя,– у Насти в садике через неделю выпускной, отведи и забери её в это время из садика, мы с бабушкой хоть немножко отдохнём, работаем же ещё, мне до пенсии три года.
– Хорошо, дядя Яша, не волнуйтесь, а Настенька-то согласна?
В это время из комнаты выбежала внучка, слышавшая наш разговор, и бросилась ко мне на шею.
– Вопрос снимается, всё понятно.
               От Насти я потом узнал, что она в дедушке души не чает,
любит его безбожно. И она права, как можно не любить такого прекрасного человека. Вот только судьба у него оказалась трагической. Согласно предсказанию одной цыганки.
                У меня в коллективном сборнике «Истории из жизни» опубликован рассказ, который так и называется «Предсказания». Читатели знакомятся с тремя случаями предсказания и их последствиями. Вначале я написал и четвёртый,
касающийся моего дяди, ставшего прототипом в рассказе, но потом его убрал. Если сюжеты первых трёх рассказов я взял из рассказов чужих людей, то этот слышал от родного  человека. Мне больно было переводить рассказ его на язык
художественной литературы. Это же живой и мне родной человек. Об этом предсказании дядя рассказал нам с братом ещё в 1987 году. После него возвращались в Тольятти мы оба грустными. Сообщили родителям, но те, оказывается, давно
всё знали и не менее нас переживали.
                Случилось это ещё в молодости дяди. С друзьями встретили цыганок. Те предложили погадать за деньги. Согласились, ради шутки. Как известно, в молодости мало кто верит во всякие предсказания, скорей всего, все верят в своё бессмертие. Не знаю, что цыганка нагадала друзьям, но их другу сказала: «Ты умрёшь на шестидесятом году жизни». Сначала рассмеялись друзья, а потом и сам дядя Яша. Шли годы, чем старше он становился, тем страшней для него являлось то предсказание. Старался о нём забыть – не получалось. Его все уговаривали: «Забудь, Яша, мало ли что могло показаться цыганке на твоей ладони».
                Но вот наступил 1994 год. Встречать его они с женой приехали к нам. Вместе с отцом стали составлять план празднования 60-летия, которое должно было состояться в августе. К сожалению, точной даты я не запомнил. Решили организовать юбилей дяди Яши в Тольятти, получалось, у среднего брата Алексея. Тем более что в городе проживала и одна из их сестёр. Решили пригласить старшего брата Ивана из Днепропетровской области и младшую сестру Раю из Саратовской области. Здесь уместно сказать, что из пятерых детей Ефима Антоновича Панасейко только один (Иван) остался проживать на родной Украине, остальные местом
жительства выбрали Россию. Почему старший брат не последовал их примеру – осталось загадкой.
                Зима постепенно передала свои права весне, а та лету.
Наступил долгожданный для всех месяц август. Был рабочий день. Мои родители-пенсионеры находились на даче. Вернувшись вечером с работы, я получил от соседей телеграмму из Реутова. Ещё её не читая, понял: цыганка оказалась права. Нас приглашали на похороны дяди Яши. Как после этого не верить предсказаниям?! В том числе и цыганкам. Я поехать не смог, ибо на работе исполнял обязанности
руководителя кадров. Поехали родители. Возвратившись, поведали весьма печальную историю.
                Дядя Яша по-прежнему работал на строительстве дорог в Подмосковье. В тот день он явился на работу «под градусом»: что-то отмечали с приятелями накануне. На работе, видимо, «добавили» ещё по рюмочке. Вскоре после того, как «КАМАЗ» выгрузил на строящуюся трассу очередные тонны песка, прораб не обнаружил поблизости двух своих рабочих. Как уже догадался читатель, они находились в это время под огромной кучей песка. Догадались, в чём дело, и быстро откопали обоих. Но… спасти удалось только одного, дядя Яша признаков жизни не подавал. Конечно, кого надо наказали в соответствии с законом, но лично мне от этого не легче: дядю Яшу не вернуть. Хотя во многом он и сам виноват. Царство ему Небесное.
                Второго дяди Яши тоже в живых давно нет, но, в отличие от первого, он ушёл из жизни безо всяких приключений: по старости и болезни. Зато его героической биографии хватило бы не на один том мемуаров. К сожалению, их он не писал, зато много читал газет, журналов, не пропускал по телевизору программу «Время». Из моих родственников-мужчин, ушедших на войну, домой вернулось всего несколько. Среди них – Яков Иванович Лелюк, папа моего троюродного брата Валеры. Известна печальная статистика: из 100 мужчин, родившихся в 1921– 23 годах, домой с фронта вернулись… трое. А мог бы и дядя Яша попасть в число не вернувшихся. Судьба, однако, хранила его и на войне той, и на войне другой, менее известной.
                Родился он на Украине, в моей родной Запорожской области и не менее родном Гуляйпольском районе, который в своё время прославил на весь мир Нестор Махно. Вот только сёла у нас оказались разные. Малой его родиной навсегда
осталось село Любимовка, в которой он и родился 14 июня 1923 года. Местную среднюю школу окончил накануне Великой Отечественной войны, поступив сразу после неё в лётное училище, расположенное на полуострове Крым в городе Кача. Окончить не успел, ушёл, как и многие его сверстники, на фронт. Воевал с первых дней войны до 1943 года. В том году, коренного перелома в ходе войны, был направлен в освобождённый Харьков в лётное училище. Доучиваться. Конечно, он снова рвался на фронт, не зная о том, что воевать придётся ещё ему и на другой войне.
           Речь идёт о его участии в военных действиях на территории Китая в 1949–50 годах. Только в 1960 году был демобилизован и вернулся в родную
область, поселившись с семьёй в Запорожье. Однако до этого служба его забрасывала и в подмосковную Кубинку, и в Крым, и на остров Сахалин. Поэтому место рождения сыновей разное: старший Саша родился в 1948 году в Кубинке, младший Валера – в Крыму. Не зря же кадровые военные уходили всегда на пенсию раньше гражданских лиц. А раньше всех – лётчики.
                Дядя Яша очень любил жизнь. За время учёбы в школе перечитал все до одной книги школьной библиотеки, не прекращая чтения и на пенсии. Тут уж тому свидетель я. В детстве мы с мамой часто ездили в гости к нему в Запорожье, ибо его жена Галина являлась двоюродной сестрой моей мамы. Являлась – потому что уже третий год как я потерял дорогую тётю Галю. Годы берут своё.
                Так вот, приезжая, я каждый раз замечал, как на журнальном столике, возле которого любил по вечерам сидеть дядя Яша, появлялась новая стопка пахнущих типографской краской газет и журналов. Не пропускал он и появление
в книжном магазине новой книги. Хотя всем известно, что их тогда книголюбы доставали с трудом. Что читал? Как-то он положил книгу на столик, а сам пошёл на кухню. Из любопытства я взял книгу и прочитал её название. То была «Педагогическая поэма» Макаренко. Видимо, не случайно. Ибо беседовать с ним было не просто приятно, а одно удовольствие. Из него бы получился хороший учитель в школе. Но ничего не поделаешь, насколько я понял, его с детства тянуло в буквальном смысле слова в небо, туда, выше облаков. Он свою мечту исполнил. Это в жизни главное.
              Умер дядя Яша 21 февраля 2006 года в год моего 50-летнего юбилея. Написал – и у меня появились слёзы в два раза больше обычных. Ещё бы! Через день, 23 февраля того же 2006 года, умирает мой отец. Весьма печальное совпадение.
Царство им Небесное!
                Идёт шестнадцатый год, как нет в живых дяди Яши,
но я его не забыл, помню. Более того, дважды в году (14 июня и 21 февраля) я включаю песню в исполнении Эдуарда Хиля «Обнимая небо», слушаю и вспоминаю свои встречи с этим замечательным Человеком. При этом мне кажется, что следующие слова песни посвящены именно моему дяде:
Обнимая небо крепкими руками,
Лётчик набирает высоту.
Тот, кто прямо с детства дружит с небесами,
Не предаст вовек свою первую мечту.