Пастух Иван

         Пастух  Иван сидел на пригорке откуда  было хорошо   было видно   его стадо и березовой  веточкой  отмахивался от  комаров. «Когда  знаешь сколько тебе осталось, другими  глазами смотришь на  тех  же коров, не говоря уже о собственных фотографиях, сделанных  сто лет назад»,- подумал он. У ног  пастуха по  странице  семейного фотоальбома неспешно  ползла   божья коровка. Пока   гнал по селу стадо, он  думал, что  заскочит к  сестре, оставит ей  альбом, как она  того хотела.  Но  на дверях   её  дома висел  замок. «А  сколько мне осталось?-лезли в голову  мысли. - Одному   Богу  известно.   И  ещё   известно заведующему  онкологическим  отделением доктору Якову  Левину. Как  он  сказал?-  напряг  лоб пастух. - Он   сказал, что  мы все неудачники, что  мы все  умрём.Только  бояться надо не смерти, а пустой жизни. Ещё  он  сказал, что смерть предстоит каждому. Но мы не знаем  когда именно. Потому проживать  надо  каждый день так  как будто он последний. «Думайте,  Иван,- добавил он,-  что  смерть - это то, что бывает не с вами, а  с другими». Так   мог  сказать  только умный  еврей. Иван потянулся к карману джинс и вытащил  заключение врача,  свой приговор, бумагу  сложенную в  четверо.   Он  никак не ожидал, что  без всяких усилий  ему  дадут на  руки то, что по его представлению, составляло  врачебную  тайну-диагноз   больного человека.  Но   оказалось, что Беларусь  уже  давно не часть     бывшего  государства СССР. Страна его- независимый, свободолюбимый   край, без каких-либо секретов   для  своего народа. Без  каких угодно скрываемых от него  новостей политических  или социально-общественных. А  в   медицине  тем  более! Какими  бы  ужасными диагнозы  не  были-для    больного и  его  родных они давно уже не составляют никакой  тайны. Эту  бумагу протянула ему девушка  в  белом халате на плечах, секретарша   доктора.  Иван развернул  документ, уткнулся в  строку которая  была обведена  красным  фломастером: "Крупноклеточная лимфома средостения". Когда  он поднял  на доктора  непонимающие глаза, ожидая  объяснений,  тот   отвернулся, делая вид, что  ищет что-то на столе. «У вас опухоль,- равнодушно, с некой ленцой  объяснила   секретарша, заглядывая  в    бумагу  через  плечо Ивана. - Опухоль   больших размеров.  Величиной  с    яблоко».
           С  другой   стороны стада неожиданно  громко, зло  залаяла  сторожевая  собака Тайсон. Пастух встал, посвистел ей, она, огибая коров,  засеменила к нему. Коровы, не  отвлекаясь ни на какой свист и лай, не поднимая  голов,  жадно щипали  траву. Хвосты у каждой  крутились, как пропелеры.
В голубом воздухе чего только не  жужжало.  Иван  закурил. Стал выпускать дым  колечками. «Курение особенно доставляет удовольствие когда  знаешь про свои метастазы,- криво улыбнулся он своим  мыслям. – Хорошо вспоминать, расчитывать на  надежду, когда ты  не  думаешь ни о какой  биопсии и прочей дряни! Когда внутренности твои не сравнивают ни с каким яблоком, ни с  грушей!   «Когда б надежду я имел хоть редко, хоть в неделю раз»,–вдруг вслух проговорил он исковерканную фразу Пушкина. Она  ни с того ни с сего пришла  ему в голову. Фраза   из «Евгения Онегина», испохабленная  пошляками-юмористами. «А если  серьёзно? Что  я   оставляю кроме  воспоминаний моих  деревенских  жителей  о  своем пастухе? Что     оставляет он  на этом свете? О!Будут говорить после  его  смерти, что  в результате утренних выпасов стада,   вечером  коровы   давали  много молока! Хоть залейся!  Сливать   некуда  было!  Доярки сельскохозяйственного  производственного объединения «Зубр»   перевыполняли план, показатели по молоку  зашкаливали! Что  Иван с бурёнками  делал! Не понятно!  Наверное он знал  луга, где  трава  позеленей и сочней всех  других пастбищ их района. Молодец  Иван!  Не зря пожил!  Жаль рано ушел! Онкология проклятая! Казалось  бы целый день на свежем воздухе!Пил  молоко - свежее не  бывает! И вот  тебе пожалуйста!». Вдруг пастух встрепенулся!    «Как  же я  забыл!  У меня же есть карточка донора «Ади!». Не я ли подписал собственное  волеизъявление  что в случае смерти   жертвую  свои органы для спасения жизни больных, ожидающих очереди на пересадку.  Я  же донор!   Коньки отброшу  и  мои   потроха,  мои кишки и прочая  требуха   может  сгодиться  кому-нибудь кто обречен, как я   на смерть.  Нет!   Стоп! Как  же! Донором АДИ  ты стал  лет десять назад.Ты  был тогда  абсолютно здоров!Тебя  тогда  хоть  в космос  посылай! А сейчас  твоя  дистанция только  до  стада коров!  Кто ж  теперь  позарится на твою утробу изъеденную  метастазами! Самым здоровым местом  осталась задница! Только кому  она   нужна? Моя кончина не  продлит ничью  жизнь! Даже в этом Господом  отказано мне!». Тлеющая  сигарета  жгла пальцы, но Иван не чувствовал  боли. Зазвонил мобильный. Голос  жены сообщил,что у неё напол дороге заглохла машина, она не знает, что делать? Как открыть багажник, в котором  должен  быть трос? Иван  сказал,  где в  багажнике   кнопка,  на которую надо нажать и  тот откроется. «А-а!   Это такая  блестящая пипочка! – радостно завизжала  жена. – Вижу!    Ну все!   Тут два мужика готовы взять меня на  буксир! Смотри,Ванечка,  за стадом!  Я  отключаюсь!».  И отключилась. «Ах ты пипочка!   Как же  ты  любишь когда  тебя  берут на  буксир!-Иван полез  снова за  сигаретой.
              - Я еще  живой, Верка!Только я  тебе  не помеха! Даже не поинтересовалась получил ли я результаты  биохимии. Когда человеку хорошо, он бежит поделиться с теми кто ему дорог, а когда плохо — мужику  остается  поделиться только  с коровами. Но не со всеми!  Кроме самой  близкой,   главной коровы. Она в это время на  буксире».  Пастух  открыл смартфон,  где у него  были всякие записи «Samsung notes».Открыл  и  тут же, почти не  задумываясь, стал  писать там. В перерывах,  пока Иван не  гонял  по  близлежащим  полям  свое  стадо, сидя  дома, он писал стихи. Но он писал их  даже  тогда пока   стадо паслось. Вот и сейчас он  написал: 
То ли  опустилась ниже планка,
то ль души  померкли акварели!
Заживай  же  ноющая  ранка
ведь  тебя   врачуют   три  свирели.
Инструмент  духовный,   полевой
снизит  ли порог мой болевой?
Пастух  Иван  любил  Цветаеву и  перечитав, только что   сложенные строки,  вспомнил  её  выражение: «Если меня когда-нибудь не раздавит автомобиль или не потопит пароход - все предчувствия – ложь». Прибежал Тайсон поскуливая и  подвывая  стал  тереться о ноги хозяина. Хозяин  опустился перед ним на  корточки, обнял  за шею: «Не   плачь, собака. Смерть – не самая большая потеря в жизни». И прошептал  ей   в  ухо: « Смерть предстоит каждому. Но мы не знаем, когда именно, и живем так будто она не придет. Думай, что  смерть - это то, что бывает не с тобой, а  с другими»,- нашептывал  пастух  слова  доктора  Левина  в  ухо  Тайсону. Тот  притих, вывалив   язык  часто и тяжело  задышал, глядя в глаза  Ивана. Красный  язык  пса    был похож на огонь  зажигалки.