Петруша, трижды рожденный

У каждого города есть символ. Туле в этом смысле здорово повезло. У города имеется сразу несколько положительных, как сейчас говорят, брендов. И они – широко известны. Пряники, оружие, самовары, гармошки. И – музей Льва Толстого «Ясная Поляна».

Есть несколько архитектурных символов. Среди них - памятник Петру Первому. В натуральную величину, медный. Стоит на постаменте напротив ТОЗа в сквере. Герр Питер изображен в одеянии кузнеца, с молотом в руке, у наковальни. Классический работяга. О нем – этот сюжет.

В 1912 году рабочие ТОЗа, собрав деньги, к 200-летию завода заказали памятник. Император был противоречивой, но многогранной личностью. Всё успевал: балы устраивал, фрейлин портил, войны вел, бороды боярам брил, заводы организовывал, сам лично пытал и лишал жизни людей, много безобразничал, ярко демонстрируя шизофрению. Ну, и по металлу работал, когда здоровье или настроение позволяло.

Монумент императору установили на территории предприятия, напротив двухэтажного здания конторы. Разбили клумбы, посадили деревья.

И стоял себе памятник, никому не мешал. Но случилась революция. А затем произошел казус, после которого великий разрушитель Владимир Ленин написал: «Значение Тулы для Республики огромно». Это он про оружие, конечно. Слова в течение 70-ти лет по всему городу и области в сотнях мест вывешивали. Но коммунисты замалчивали окончание высказывания. Вот это: «…но люди здесь живут не наши».

Произошло же следующее. Когда революция в ноябре-декабре 1917 года зашагала по России, в некоторых местах случились осечки. И не где-то в Средней Азии или на Кавказе, а в центре страны! В том числе – в Туле.
Промышленный город, скопление пролетариата и… Послали оружейники коммунистических агитаторов подальше. Выбрали Совет из эсеров-меньшевиков. Только к весне 1918 года большевики взяли ситуацию в городе под контроль. Вроде бы, мирно. 

И тут же сунулись на ТОЗ. Мол, дайте оружие на благо революции. Бесплатно. Потом как-нибудь деньги отдадим. В ответ – фига. Притопали босые красногвардейцы, стали хватать «смутьянов». И ТОЗ впервые за свою историю остановился. Прежде здесь не бастовали. Знали, что оружие нужно стране, а потому все вопросы решали путем переговоров. Да и власти были не дураки, чтобы злить тех, с помощью кого они могли организовать защиту Отечества.

Рабочие завода вывалили на улицы. Сочинив петицию и оставив охрану по периметру предприятия, разошлись по домам. Большевики знали – на заводских складах лежат десятки тысяч винтовок Мосина, наганов и пулеметов МАксим с полными боекомплектами. Если работяги возьмут их в руки – мало не покажется. Подумали комиссары и отпустили зачинщиков…

В том же 1918 году, летом, когда захромыхала Гражданская война, оружейники выдали Красной Армии столько винтовок, пулеметов и револьверов, сколько было нужно для победы. Туляки белую гвардию (как и коммунистов) тоже не любили. Они были не монархистами, а социалистами, но – не большевиками. Сами по себе. И с того момента, вроде бы, замирились мастера с новой властью.

Однако – опять напасть. В 1921-1923 гг. по Советской России прокатилась волна разрушений памятников царям и церквей. В Туле тоже немало храмов развалили. Нашлись фанатики, которые предложили монумент Петру Первому ликвидировать. Однако случилось чудо. Не тронули его, и эту идею поддержали руководители Тульского губкома ВКП(б). Большевики. Ибо они были местными ребятами. Понимали суть дела.

Во-первых, памятник сделан на деньги рабочего люда. Во-вторых, Петр был не просто царем, а мастеровым человеком. В-третьих, он заложил ТОЗ, красу и гордость Тулы, её главного кормильца и поильца. И, наконец, стоит себе монумент на территории завода, куда свободного доступа нет, никому глаза не мозолит. Чего трогать, мастеров лишний раз злить?

Так и простоял памятник в целости-сохранности до октября 1941 года. Тут подошли к городу части генерала Гудериана, имевшие приказ его сильно не разрушать. Фашисты собирались, как в свое время мечтал Наполеон, найти здесь для себя зимние квартиры. Чтобы на Москву двинуть.

Но вслед за великим французом обломались и германцы. Местный люд пошел в Тульский рабочий полк, который лег в боях за городской квартал Красный Перекоп, куда части врага смогли прорваться. Немцы мертвели, когда видели, как заводские мужики в засаленных телогрейках, обвязавшись бутылками с «коктейлем Молотова», вылезали из заснеженных окопов, ложась под танки.

А завод эвакуировали. Вывезли почти весь коллектив да 80% оборудования, разместили в голом поле близ приуральского городка Вятские Поляны. И, несмотря на морозы, стали выпускать оружие.

Позже тут возник оборонный завод. До сих пор выпускают стрелковое оружие. Самый знаменитый образец – автоматический пистолет тульского конструктора И. Стечкина, взятый на вооружение в 1952 году…

Оставшиеся на ТОЗе мальчишки и старики продолжали работать. Бои шли в полукилометре от них, а они клепали пушки, ремонтировали и делали пулеметы, минометы, винтовки, автоматы, пистолеты. При этом все знали – завод заминирован. Если враг нагрянет, взорвут. Вместе с людьми. И никто домой не шёл…

«Немца» к весне 1942 года отогнали. А ТОЗ вернулся в родной город. Правда, оборудования привезли мало, в основном, людей. Стал народ снова выпускать оружие. 

Понемногу отстраивались цеха, приводили в порядок территорию. К концу войны мусор стащили на край предприятия. Получилась огромная гора высотой метров в пять, площадью, как несколько футбольных полей. Так и лежал мусор годами, гнил…

А памятник Петру исчез. Некоторые помнили, как его разрезали в 41-м на три части, упаковали в деревянные ящики. Что дальше – неизвестно. Потерялся монумент. 

В 1954 году на завод пришел молодой главный инженер Евгений Сабинин. Через два года, в 36 лет, стал директором. Доверили ему многотысячный коллектив и не просчитались.

Удивительный был человек, руководитель с большой буквы. И не только оттого, что позже стал Героем Социалистического Труда, депутатом, получил множество орденов и наград. Умел к людям подход найти, убедить в своей правоте. Строгий, справедливый. И всегда – безупречно-вежливый, душевный, внимательный.

Организовал регулярные «воскресники» по уборке заводской территории. Сам тоже ходил на них. Стала таять гора мусора. Однажды, уже в 1958 году, к директору прибежали рабочие с сумасшедшими лицами и сообщили: Петю нашли! Он помчался смотреть.

Памятник, разрезанный на три части и упакованный в теперь уже гнилые дощатые ящики (как-никак, 17 лет пролежали), нашли среди мусора. Его освободили, помыли-почистили и стали ждать, когда директор даст распоряжение вернуть монумент на место.

А тот отправился в Тульский горком партии получать разрешение на установку памятника. Самодеятельность тут исключалась. Хоть и трудяга, а – царь. Сатрап, представитель рода Романовых.

В горкоме, узнав новость, почернели лицами. Понимали, что если примут документальное решение по восстановление памятника, могут поплатиться должностями. Промурыжив директора, переправили выше – в обком КПСС. Он и там побеседовал с секретарем по идеологии.

Тот, будучи туляком, ситуацию понял верно. Появление памятника Петру вызовет на заводе большое воодушевление и одобрение. Но могут найтись «доброхоты», напишут письмо «наверх», где этот факт преподнесут в виде нездорового поклонения проклятому царизму.

Было принято «мудрое» решение. Ни горком, ни обком разрешения давать не стали. Сказали директору – что хочешь с памятником, то и делай. Заводское имущество. Если восстановишь – на твою ответственность. Но если появится, хотя бы одно письмо о поклонении царизму, ударим по рукам со всей силой пролетарского гнева! Это они, суки, умели.

Евгений Николаевич отдал распоряжение памятник вернуть на место. Так состоялось второе рождение Петруши. Ни одного письма никто из десятитысячного коллектива не написал…

На том бы и кончилась история с памятником, но приближался 1962 год. 250 лет с момента основания ТОЗа. Решили к этой дате новый корпус заводоуправления возвести. Красивый сквер сделать. Загорелся директор идеей – поставить монумент с Петром в этом сквере. Чтобы весь город, шагая мимо, любовался. Работяги идею одобрили.

В горкоме и обкоме, куда Е. Сабинин пошел разрешение получать, повторилась история «моя хата с краю». Под личную ответственность. Только теперь в виде потенциальных жалобщиков выступал не коллектив завода, а население полумиллионного города.

Директор оказался упрямым. Сделали проект, расчеты. Подготовили технику и материалы, нужные для переноса памятника. Работали ночью, при свете прожекторов. И в понедельник утром народ, идя на работу, узрел Петрушу на новом месте.

Царь «родился» в третий раз.

И снова не было подметных писем. Туляки опять продемонстрировали свой характер. Вопреки мнению В. Ленина, нашими они людьми оказались.

…Через несколько лет после тех событий в Москве вышел сборник про памятники истории и архитектуры, охраняемые государством. Было там несколько строк про монумент Петру Первому в Туле. И фраза о том, что памятник был отреставрирован и установлен в новом месте по инициативе Тульского обкома КПСС. Мягко говоря, неправда…

Спустя много лет, беседуя с Евгением Николаевичем Сабининым, Сашка (бывший инженер-испытатель ТОЗа, затем – журналист областной газеты) не удержался и спросил у пенсионера и Героя Социалистического Труда – не обидно было читать эти слова? Почему про роль коллектива и руководства предприятия - ни слова?

Он улыбнулся. Пусть! Главное - Петр на месте.

Директор - мудрый человек…