Мелкие мелочи 3

* * * * *

До начала заседания депутатов оставалось пять минут. Сашка влетел в зал, схватил у сотрудника пресс-службы релиз на трех страницах. Наискосок пробежал взглядом текст. Как обычно, чиновники заранее знали, что и как будет записано в решении, хотя за него должны были вроде бы сначала проголосовать «независимые» избранники. Ну, да, будут они тут демократию разводить! Чего от них ещё ждать, если почти все нынешние начальники-«демократы» – бывшие коммунисты?..

Журналист глянул на ряды кресел, поднимавшиеся амфитеатром вверх. В основном – рожи богатеев из «новых русских». И хотя с некоторыми из них Сашка учился или работал, общаться не хотелось. Немалая часть участников совещания были кончеными двоечниками, ставшие «знаменитыми» за счет наглости и силы. Разговор с ними – сплошное мучение. Наглядное пособие по косноязычию. Впрочем, попадались и бессовестные умники. Естественно, лжецы. Были ещё, конечно, и идиоты с купленными дипломами.

Где сесть, чтобы незаметно ускользнуть и не слушать нуворишей?

Не успел: подошел коллега из официальной газеты – Венька. Один из пяти экономических обозревателей, которые имелись в области. Условно независимый Сашка трудился в частной газете, где владельцы позволяли иногда высказывать журналистам своё мнение. Остальные умные и образованные девочки-мальчики тупо продавали свои знания и талант.

Сашка относился к этому плохо. Но понимал: такая страна, такое время. Если его попрут из газеты (а так позже и случилось) - будет писать в другом издании. Однако, уже сладко-лживые тексты. На завод инженером не вернешься – предприятие разорили и разворовали. А у тебя, гад, появилась вредная привычка – три раза жрать. Каждый день. Плюс - двое детишек…

Венька был страшный, умный и нудно-тоскливый. Обликом, как бомж – небритый, неряшливый. Зато – четырежды женатый, сейчас – в разводе. Чего к нему бабы липли – шут его знает. Пять детей наклепал в прежних браках, со всеми своими «бывшими» отношения – хуже некуда. Регулярно судился.

Теперь – в 50 – искал невесту.  Конечно, найдет. Полагал себя гением, издал две книги о «героях нашего времени» в лице мутных директоров и прочих начальников. Умел себя «подать» красивыми разговорами и стихами. Перезревшие и засидевшиеся в девках торговки, учителки и врачихи клевали на него, как карасихи в весенний жор на навозного червя…

Статьи писал скучнейшие, однако тем же директорам они нравились. Большие объемы, «рубленый» стиль, мужественные герои, побеждающие врагов и преодолевающие трудности. Деньги за тексты брал немалые, жил – неплохо…

И ещё он всё про всех знал. Исключительно гадости.  В том числе – про журналистов. Сашка загрустил. Сейчас, как базарная бабка, начнет грузить про коллег. Конечно, пишущая и снимающая братия была далека от идеала. Пьянки-гулянки, развраты, разводы, нетрадиционные связи, наркотики, стукачество, продажность и ещё сто смертных грехов. Но тут, же - умнейшие и прекрасные люди, настоящие друзья, не бросавшие тебя в самые трудные минуты. Готовые рвать горло за правду. Таких было не так много, Сашка их ценил, любил и – по возможности - дружил.

Венька, меж тем, схватил его за руку, показал, куда собирается тащить «посидеть» (ага, рядом с криминальным боссом городских автостоянок), и тут же зачастил. Одна из журналисток – конечно же, б…, только и умеет, что ноги раздвигать и рот разевать. Естественно, за деньги. Другая – обманщица, дерет за тупые рекламные тексты огромные суммы, сейчас – любовница в-о-о-о-н того чиновника.  А напомаженный парнишка, оператор ТВ – п…, через своих бородатых «подруг» делает деньги с иностранцами. И куда смотрит госбезопасность? Ещё один мужичок – неплохо, вроде бы, пишет – связался с либерастами, делает мерзейшие газетенки против нашего уважаемого губернатора. За деньги, тварь! То ли я – исключительно честный журналист!..

Надоел, сука! Терпение лопнуло. Сашка выдернул руку. Поднял сумку с ручками, блокнотами и диктофоном, отгородился от Веньки. И громко, чтобы слышали депутаты, сказал: иди к своему стояночному другу один! А я – к журналистам. К пьяницам, пи…м, развратникам и проституткам, ворам и наркоманам. Да, не идеальные мальчики и девочки. Зато это – моё!

Депутаты заржали. Сашка помахал им рукой и рванул на «галерку», где пристроились газетно-телевизионные коллеги. Они - хорошие люди. И там уже втихаря разливали в пластиковые стаканы коньяк…

* * * * *

На работу Сашка вернулся с интервью к полудню. В кабинете три дамы-коллеги сидели и слушали посетительницу. Ахали, закатывали глаза, сочувствовали. По блудливым взглядам, которые они бросили на него, понял – придуряются. Подыгрывают гостье, а та что-то увлеченно тараторила. Это была совсем юная девчонка с идиотской прической в виде высокого гребня, сиреневыми волосами и курткой-косухой с кожаными брюками. Наше светлое будущее, блин. 

Фу, накурили, заразы! Сашка распахнул форточку, бросил сумку на диван, подошел к столу, налил чай из электросамовара. Схватил печенье, сделал несколько глотков. За окном весна, но – свежо. Стало теплее.

Одна из журналисток махнула рукой – сюда! Подошел, прислушался. Ну, да. Рассказ о трудной судьбе талантливой девочки. Музыка, уличные песни, поэзия, мальчики-друзья. А также противные педагоги в техникуме, ханжи-родители, которые зажимали свободу выбора и всячески мешали самовыражаться…
 
На фига ему это? Его профиль – экономика, работа предприятий, прибыли-убытки, конфликты на заводах, взяточники-чиновники. Наконец, несчастные бедняки, обиженные бизнесмены, сумасшедшие изобретатели. Ну, и всякие ЧП. А тут – проблемы 18-летней соплючки.

Сашка хотел отойти, но его схватили за руку. И толкнули девочку – расскажи, как тебя совращал похотливый взрослый дядя-скотина. Наш коллега в этом здорово разбирается. Поможет. И снова – загадочные улыбки…

Да-да, заверещала крашеная кукла, которую звали Катя (представилась - Кэт). Первым у меня был два года назад как раз журналист. Он тогда работал в вашей газете. Красивый, важный. Квартира у него в городе трехкомнатная, живет один, машина иностранная. Зацепил меня у техникума.  Я тогда была дурой, не поняла. В общем, оказалась у него дома. И тут такое началось! Шампанское, коньяк, сигареты с «травкой»…

Пока Кэт взахлеб рассказывала подробности её падения, особо смакуя грязно-похабные подробности, Сашка задумчиво смотрел на коллег. Веселятся. С чего бы? Знают же - я к таким вещам отношусь плохо. Совращение малолетки. Если что – дядю упакуют за решетку на всю жизнь. И непременно изуродуют.

Кто-то из журналисток спросил рассказчицу: а ты имя-то дяди знаешь?

Кэт радостно закивала головой. Он мне даже документ показал! Но я не стала никуда заявлять – пожалела. Позже он помог мне и моим друзьям приобрести музыкальные инструменты! А зовут его - Александр N.!

Это были имя и фамилия Сашки. Тот осмысливал услышанную чушь, вспоминая свои раздолбанные «Жигули», старый тесный домик на 30 «квадратов», семью из пяти  человек на две крошечные комнаты, участок в шесть соток и три гнилых сарая с разной скотиной. Но коллеги - галдели. Узнать его сможешь? Покажешь нам? А где квартира? Какая машина? Он, правда, курил «травку»?..

Суки, подумал журналист. Шутницы, твою мать! Ну, не бл…ун я! И - некурящий!!! В шестом поколении!!!

Ухнуло сердце, схватило бок. Голова решила взорваться. В глазах потемнело. Хотя – всего 42 года. В душе нарастала злоба. Он к ним – как к людям, а они…

Сдохнуть можно. Сердце. У него дочь – студентка, сын – старшеклассник. Нормальная семья. А коллеги… Конечно, это их личное дело – менять партнеров каждый месяц в поисках сказочной любви. Но они, что, не понимают: такая «игра» с ним – это полный п..ц? А Кэт – юная тварь. Если всё сама придумала...

Стало скучно. Сашку представили. Кэт – «не узнала». Не тот. Её аккуратно пуганули. Клевета, два-три года лишения свободы.  Захныкала – наврала. Имя-фамилию в газете прочитала. Хотела, чтобы про неё написали. Понятно. Юная мразь, желающая скандальной славы. Так сегодня принято.

Выгнали. Дали на дорогу щедрый поджопник. Со смехом притащили вино-водку. Накидали закуски на стол. Нужно отметить победу правды над ложью. А потом они по-женски ласково успокоят любимого коллегу-мужчину. Ему понравится…

Когда разлили спиртное, Сашка, молчавший всё это время, сказал речь. Слова были сплошь восьмиэтажные, «заводские» и «армейские». Девушки стояли, раскрыв рты. Такого густого смачного мата они не слышали в жизни (и в свой адрес) ни разу. Тем более, от интеллигентного коллеги.

Смысл выступления был краткий: ВЫ - ДУРЫ Ё…ЫЕ!!!

В два глотка выпил кружку водки, резко опрокинул стол, разбив остальные бутылки. Пошел прочь, бросив через плечо: за мной - не сметь, порву!!!

Едва успел к кардиологу. И был сердечный обморок, недельная отлёжка под капельницей. И три сеанса с психиатром. Уволился. С «шутницами» больше не виделся. Редчайший для него случай. Вычеркнул из жизни.

* * * * *

Санаторий был хороший. Небольшой, чистенький, аккуратный. И полный набор услуг. Лечебная грязь, массаж, ванные, соляные пещеры, пиявки и масса других процедур. А также минералка, спортзал, бассейн, бильярд. Плюс - прогулки в сосновом лесу и диетическое питание.

Сашка сидел в очереди на горячую минеральную ванну. Кабинетов было три, по две ванной в каждом. Пускали по половому принципу – мальчики с мальчиками, девочки с девочками. Ибо купаться полагалось голышом. 

Вышла медсестра и пригласила на процедуру очередную даму – высокую костлявую и пожилую дылду жутковатого вида - назвав номер кабинета. Та важно зашагала, игриво помахивая полотенцем. Скрылась за дверью, но буквально через несколько секунд выскочила обратно. Лицо – в красных пятнах.

- Как вы могли так перепутать! – зашипела она на медичку. – Там же во второй ванне – мужчина! Мерзкое животное! Жуткий урод!!!

Медсестра удивленно посмотрела на неё. И быстро зашагала в сторону процедурных помещений. Вышла оттуда тоже оперативно, но - со странным выражением лица.

- Там женщина – сказала, – однако, действительно, похожа на мужчину. Да, очень некрасивая. Лицо, как у лошади Пржевальского… Она – даже страшнее вас…

После чего, не выдержав, захохотала, согнувшись пополам. Большинство людей в очереди заулыбались.

Пациентка возмущенно фыркнула и помчалась к главному врачу. Жаловаться. Хотя медичка сказала чистую правду…

* * * * *

Был июль, стояла жара. Времена - 90-е годы. За долги отключили свет в целом квартале. В том числе – в городском морге. На третий день «запахло». Посетители мрачного заведения, забиравшие тела родственников, взвыли. В адрес чиновников посыпались жалобы. Те отводили в сторону воровские глаза и бормотали: таков закон. Платите долги, всё будет нормально…

Врачи и медсестры пили спирт и ругались хуже революционных матросов в 1917 году. Дышать становилось всё труднее. Энергетики прятались от всех. Нарисовался скандал общероссийского масштаба.

Редактор вызвал Сашку: езжай, разберись, напиши, разоблачи. Читатель будет рвать газету, получим барыши, тебе – двойной или даже тройной гонорар. А если кто-то будет угрожать – защитим. У нас – мощная «крыша».

Ага – криво усмехнулся Сашка.  Видели мы вашу «крышу» год назад, когда бандиты с рынка меня за критическую статью чуть не закопали. Как дошло до дела, тут же испарились «офицеры», не бывавшие ни на войне, ни в переделках. Если б не ребята из десантуры, носили б вы мне на могилку ромашки…

Не дури, заулыбался Лёша. Теперь твои знакомые и есть наша «крыша».

Добавил: возьми с собой девочку – она, кажется, училась на доктора, видела морги, пусть привыкает. Мечтает о журналистике. Очаруй её в нестандартных обстоятельствах – ты это умеешь! Думаю, за такие уроки она «расплатится».

Дурак ты, – беззлобно сказал  Сашка. – Вечно про баб думаешь…

Он выяснил: девочка Маша училась в педагогическом институте, на хим-био. Надоело – на третьем курсе бросила. В морге была пару раз, уверяла, что умеет терпеть тамошние «картинки». Утром на репортаж припёрлась в мини-юбке типа «трусы - напоказ» и провокационном топике с сиськами наружу. Хмыкнул. Кому она собирается показывать здесь свои прелести? Балда!…

На скамейке у морга сидели два хирурга с задумчиво-симпатичными лицами. Они курили и пили кофе с бутербродами. Рассказывали похабные анекдоты и ржали. Из полуоткрытой двери страшного дома воняло. Но им было до фени. Отдыхали.

Сашку знали, помахали рукой. На Машку уставились. Однако, какая нарядная кукла! – задумчиво сказал один. Замечательный будет натюрморт, когда она резво ляжет на пол выпуклостями кверху! – добавил другой.

Журналист успокоил: девочка, вроде бы, привычная. Врачи пожали плечами, провели внутрь. Смотрите! Нюхайте!

В первой комнате, где происходила выдача тел, было скромно и относительно чисто. Ещё один доктор и пожилая санитарка заканчивали работу по укладке трупа мужчины в гроб. В следующем помещении – хирургический кабинет, на столе лежало обнаженное и жестко порезанное тело мертвой женщины в окружении кровавых простыней, тазов и хирургических инструментов. Запах – резкий, сногсшибательный. Картина - жутчайшая…

Сашка сразу же крепко уцепился за спинку стула и включил режим «сканирующий взгляд», как его учили доктора (Маше он тоже это рассказал). Старался видеть окружающую картину фрагментами, быстро переключаясь с одного предмета на другой. Слегка побледнел, пару раз сглотнул, сдержался. Хотел повернуться назад, чтобы понять – как там спутница – не успел. Раздался шум и грохот. Загремели вёдра, табуретки-скамейки, прочее больничное имущество.

Твою ж мать! – заорал один из хирургов. Коза драная! – уточнил коллега.

Начинающая журналистка валялась поперек комнаты, уделав пол остатками утреннего завтрака и не подавая признаков жизни. Мини-юбка и прочие эротические прелести её облика смотрелись невероятно глупо…

Машу затащили в тень дерева, привели в сознание (матерящийся Сашка принимал участие во всех процедурах). Потом увезли в расположенную рядом больницу на уколы и прочие «восстановительные работы».

После чего хирурги и их руководитель подробно рассказали журналисту ситуацию с отсутствием электроэнергии. Говорили вежливо, ругались изысканно, интеллигентно. Сашка, в сотый раз, извинившись за коллегу, мелкими глотками пил холодную воду и записывал в блокнот факты. Медики улыбались, хлопали по плечу: терпи, брат, станешь пенсионером, мы тебя сторожем-хранителем возьмем! Будешь клиентам тела выдавать, деньги лопатой грести!

Ну, и шуточки у вас, внуки Гиппократа и Авиценны…

Спустя три часа, приняв на грудь «подарочные» сто граммов спирта с лимоном, Сашка провожал Машу домой. Врачи посадили их в «Скорую…», пожелав девочке глупостями не увлекаться. А стать учительницей, выйти замуж за нормального мужика и родить кучу детей. Если в этом вопросе будет нужна помощь – общайтесь к нам! Снова захохотали.

Пока ехали, Маша кидала на Сашку испуганные взгляды. Тот молчал и задумчиво рассматривал городские виды из окна «Газели». Иногда поворачивал голову в сторону спутницы. Она – ёжилась, одергивая «костюмчик». Одежду на девочке коллега перед отъездом аккуратно очистил, расправил и разгладил (сказал без улыбки: в морге научили). Маша вздрагивала, но мужским рукам не сопротивлялась. Медсестры привели ей в порядок лицо. Получилось бледное создание с блуждающим взглядом, трясущимися руками и едва замазанным синяком на локте…

Когда приехали, приобнял за талию и потащил на третий этаж. Нажал кнопку звонка. Дверь открыла женщина средних лет, видимо, мама. Увидев гостей, уставилась на девочку, побледнела и замерла. Сашка мягко передал полуобморочную спутницу, вежливо сказав: не волнуйтесь, всё нормально. Получите Машеньку в целости и сохранности. Ей сейчас нужно выспаться. Избыток эмоций. Немного устала. Ни о чём не спрашивайте. Поставьте рядом с постелью тазик. На всякий случай. И пусть учится на педагога. А в журналисты – ни-ни. Грустная это профессия.

…Статья вышла через день. Получился скандал умеренно-городского масштаба. На Сашку никто не «наехал», но и щедрый гонорар - не дали. Обычная сумма. Зато - похвалили. Мол, умеешь «жечь глаголом», нормальный текст. Он пожал плечами. А то без них не знает свои способности! Жлобы. Однозначно.

Позвонили хирурги. Поблагодарили - свет им включили. Обещали автору качественное обслуживание в своей «конторе» вне очереди. Ну, знакомых, родственников. Сам он может к ним в таком виде не торопиться. А просто прийти, поболтать, «шила» выпить – всегда, пожалуйста. Будем рады.

Сашка постарался забыть историю. Но организм прислал-таки «ответ» от желудка. Два дня ничего не ел. Пил воду. Регулярно бегал в туалет, выходил бледный, шепотом ругался. Обидно – «очищаться» стрезву!!!

А Машу больше не видел. Жаль. Умная, симпатичная. С теплым и мягким фактурным телом. Наверное, где-то учит детей законам химии. Но сдружиться - не вышло. Странное и короткое знакомство не имело продолжения…