Дж. Р. Р. Толкин. Хоббит. Гл. 12

Глубокая разведка*

Долго еще гномы стояли в потемках перед дверью и спорили, пока, наконец, Торин не произнес:
- Итак, пришло время высокочтимому господину Торбкинсу, который в нашем долгом походе проявил себя отличным товарищем, хоббиту, чьи  таланты и отвага намного превосходят его размеры, а удачливость, если позволено так выразиться, значительно превышает средний доход* – пришло ему время сослужить службу, ради которой он и был приглашен в наше предприятие, пришло для него время заработать свое вознаграждение.

Вы уже знакомы со стилем Торина в торжественных случаях, поэтому не буду пересказывать дальше его речь, хотя тянулась она долго. Несомненно, то был торжественный случай, но Бильбо не выдержал. Он ведь тоже был знаком со стилем Торина, да и догадывался, к чему тот ведет.
- Если, о Торин Дубовый Щит, сын Траина, да вырастет еще длиннее твоя борода, ты думаешь, что это моя работа – первому войти в потайной ход, так и скажи и дело с концом! – сердито прервал его Бильбо. – Я ведь мог бы и отказаться. Я вытащил вас из двух переделок, что вряд ли входило в мои обязанности по договору, и, полагаю, уже могу рассчитывать на вознаграждение. Но, как говорил мой отец, «в третий раз – плати не боясь!»*, поэтому, думаю, не откажусь. Возможно, теперь я больше прежнего стал верить в свою удачу, -  под "прежним" он имел в виду прошлую весну, в которую покинул дом, но звучало это как «столетия тому назад». – Хорошо, пойду гляну одним глазком. Кто со мной?


Он и не ждал, что раздастся хор голосов, поэтому не был разочарован.
Фили и Кили смущенно переминались с ноги на ногу, а остальные даже не притворялись, что раздумывают. Лишь старина Балин, всегдашний дозорный, который испытывал к Бильбо расположение, сказал, что , пожалуй, войдет в дверь и, возможно, даже пройдет немного дальше, чтобы, если что, позвать на помощь.
В пользу гномов можно сказать разве следующее: они собирались хорошо вознаградить Бильбо за труд, взяли его, чтобы он сделал за них самую грязную работу, и совсем не возражали, если б у него это получилось. И они изо всех сил постарались бы выручить его из беды, как это случилось у костра троллей, в самом начале путешествия, когда у них не было еще оснований для благодарности. Что поделаешь, гномы совсем не герои, а расчетливый народ, высоко ценящий деньги, некоторые коварны, вероломны, злы, но встречаются и достойные гномы, вот как Торин со товарищи, не надо только требовать от них слишком многого.


За его спиной,  на бледное небо, ограниченное черной полосой, взошли звезды.  А Бильбо проник в зачарованную дверь и вкрался в Гору. Оказалось легче, чем думал. Ход не походил на гоблинский коридор или необработанную пещеру Лесных эльфов. Он был сделан гномами, в самый богатый и мастеровитый их период: прямой, как стрела, с отшлифованным полом и стенами, с постоянным пологим уклоном - который уводил куда-то во тьму, вниз, на дно.

Вскоре Балин пожелал Бильбо удачи и остановился там, откуда еще можно было различить слабый свет от входа и благодаря проделкам эха расслышать шорох голосов остальных гномов, которые о чем-то шептались у самой двери. А хоббит надел на палец кольцо и, предупрежденный эхом, что надо больше обычного заботиться о тишине, стал бесшумно красться вниз, вниз, вниз во тьму. Он весь трясся от страха, но личико его было решительным и угрюмым. Это был уже совсем не тот хоббит, что давным-давно выбежал без носового платка из своего дома в Торбкинсовом околотке. Ох, сколько ж времени обходился он без платка! Он выдвинул кинжал из ножен, подтянул пояс и зашагал дальше.


- Вот, наконец-то, оно и случилось, Бильбо Торбкинс! – думал он. – Ты встрял во все  это в ту вечеринку, а сейчас тебе надо из всего этого выпутаться и за все расплатиться. Ох, милый мой, каким же дураком ты был. И остаешься, - сказала ему наименее Хватовская его часть. – Не нужны мне эти хранимые драконом богатства, пусть вся эта уйма сокровищ так тут и лежит, а мне лишь бы очнуться от сна и чтоб оказалось: этот жуткий туннель – прихожая моего дома.

Конечно, он не очнулся, а продолжил спускаться, пока позади не померк даже блик от входа. Он остался один-одинешенек. Вскоре ему показалось, что он чувствует какое-то тепло.
- Будто снизу повеяло жаром, - подумал Бильбо.
Так и было. Он шел все дальше, становилось все теплее. Забрезжил красный цвет, который делался все краснее и краснее. А еще в туннеле стало, без сомнения, жарко. Над хоббитом и за хоббитом всплывали клочья пара, он вспотел. В ушах запульсировал  звук, похожий на бульканье в подпрыгивающем на огне горшке, смешанное с урчанием исполинского кота. Постепенно звук перерастал – ошибиться  теперь было нельзя - в клокочущее похрапывание огромного спящего зверя, перед которым разливалось красное зарево.


Тут уж Бильбо остановился. И следующий шаг стал самым храбрым поступком за всю его жизнь. Ужасные испытания, случившиеся позже, были ничто по сравнению с ним. Здесь, в одиночестве, он выиграл тяжелую битву с самим собой, даже не успев еще увидать поджидавшую его непомерную  опасность. И после короткой остановки, несмотря ни на что, пошел дальше. Вот он приближается к выходу из туннеля, по форме и размеру почти такому же, как вход. Из туннеля высовывается  небольшая  голова хоббита. Перед ним огромный самый нижний подвал или подземный зал стародавних гномов, лежащий меж корней Горы. Здесь почти совсем темно и об огромности пространства можно лишь смутно догадываться, но от каменного пола на ближнем краю зала исходит сильный жар. Жар Смарда!

 Это был он – крепко спящий громадный дракон из красного золота, слегка дребезжали его челюсти и ноздри, из них вылетали клочья дыма, но огневая мощь его пока бездействовала. А под ним, под лапами и свернутым в кольцо огромным хвостом, и по сторонам от дракона, теряясь во мгле, кучами, без счета, навалены были сокровища: обработанное и необработанное золото, самоцветы и драгоценности, и серебро,  отливающее  из-за красной подсветки багряным. Сложив, словно гигантская летучая мышь, крылья, Смард спал, слегка повернувшись на бок, так что хоббит видел его длинное бледное брюхо,  как струпьями, покрытое после долгого лежания на драгоценном ложе самоцветами и кусками золота. Позади дракона, там, где ближе всего подступили стены, слабо виднелись висевшие на них кольчуги, шлемы, топоры, мечи и копья, рядами стояли большие кувшины и вазы, наполненные богатствами, о которых можно было только догадываться.

Сказать, что у Бильбо перехватило дыхание, значит не сказать ничего. Для того, чтоб выразить его ошеломление,  не осталось уже слов  в языке, который люди получили в чудесные времена от эльфов, а затем переделали на свой лад. Конечно, он слышал рассказы и песни о  кладах, хранимых драконами, но грезы  о  великолепии и прелести этих сокровищ, и вожделение к ним никогда не вторгались в его жилище. А сейчас его  сердце пронзила, наполнила, заворожила гномья жажда и он, застыв и почти забыв об ужасном страже, таращился на бессчетные и бесценные богатства.

Таращился, казалось, целую вечность, а потом, как-будто против воли, прокрался из темного туннеля к ближайшей груде сокровищ. Над ним возвышался спящий дракон, смертельно  опасный даже во сне. Бильбо, зыркнув  вверх одним испуганным глазом, ухватил большой  кубок с двумя ручками, такой  тяжелый, что едва смог его  поднять. Смард шевельнул крылом, выпустил коготь, сменился тон его рокочущего храпа.

Бильбо бросился наутек. Хотя дракон  не проснулся – на этот раз – лишь сместился в  свой следующий алчный и жестокий сон, продолжая лежать на полу заграбастанного чертога, но маленький хоббит отчаянно  несся вверх по длинному туннелю. Сердце  колотилось в груди и  лихорадочная дрожь в ногах была даже сильнее, чем во время спуска, при этом  кубок он из рук не выпускал, а в голове крутилось: - Я это сделал! Я им показал!  "Больше похож на лавочника, чем на грабителя!" Пусть только теперь попробуют это сказать!

Они и не сказали. Балин был рад-радешенек снова увидеть Бильбо, причем настолько же рад, насколько и поражен. Он подхватил хоббита и вынес его  наружу. Была полночь и облака закрыли звезды, а Бильбо, лежа с закрытыми глазами, глубоко дышал, наслаждался свежим воздухом, и не замечал ни возбуждения гномов,  ни похвал в свой адрес, ни похлопываний по спине, ни заверений, что и они сами, и все их потомки к его услугам.

Гномы все передавали кубок из рук в руки и с восторгом разглагольствовали о грядущем  обретении своих сокровищ, как вдруг протяжный рокот пробудился в недрах горы, будто древний вулкан решил снова устроить извержение. Дверь в скале была прикрыта и только заложенный между дверью и стеной камень мешал ей захлопнуться, но по длинному туннелю, из самых глубин, докатились ужасные отголоски рева и топота, от которых задрожала земля. Гномы мигом прекратили веселиться и хвастаться и съежились от страха. Смарда пока нельзя было сбрасывать со счетов. Да, нельзя не принимать в расчет живого дракона, обитающего рядом с тобой. Драконы могут не пользоваться своим богатством, но они держат его в памяти до последней крупицы, особенно если долго им обладают, и Смард не был исключением. Он перешел из беспокойного сна (в котором видел воина, небольшого по размеру, но храброго и с острым мечом) в дрему, а из дремы – к полному пробуждению. В его пещере появился незнакомый запах. Может, дует из этой небольшой дырки? Она никогда   ему не нравилась, хоть и была всего ничего по размеру, но теперь он подозрительно вглядывался в нее, жалея, что вовремя ее не заделал. Ведь  совсем недавно он вроде бы расслышал слабое эхо какого-то стука, издалека, сверху дошедшее в его логово. Он зашевелился, вытянул по направлению к отверстию шею и принюхался. И тут заметил, что пропал кубок.

Воры! Пожар! Зарезали! Ничего подобного не было с тех пор, как он забрался в Гору. Где взять слова, чтоб описать его ярость?! Похожую ярость чувствуют богачи, с таким  количеством добра, что вам и не снилось, если вдруг лишаются вещи, которой за все долгое время владения ни разу не воспользовались.
Он изрыгнул пламя, пещера наполнилась дымом, задрожали сами корни горы. Сделав неудачную попытку протиснуться в узкий туннель, дракон, извиваясь всем  длинным телом и  рыча, как подземный гром, выбрался через огромную дверь из глубинного  логова  и поспешил по широким коридорам подгорного дворца к Главным Воротам. Обшарить всю гору, найти вора, разорвать  и растоптать его – это желание полностью завладело драконом. Он показался из Ворот - свирепо засвистела, превращаясь в пар, вода Проточной речки - выдыхая огонь, взлетел ввысь и уселся на вершине горы, испуская струи зеленого и алого пламени. Гномы, когда, словно ужасный слух, разнесся звук его полета, припали к стенам травянистой площадки, притаились* за камнями, стараясь спрятаться  от жуткого взгляда вышедшего на охоту дракона.


Тут бы они все и погибли, если б их снова не выручил Бильбо.
- Быстро! Быстро! – выдохнул он. - Дверь! Туннель! Здесь нельзя оставаться!
Подстегнутые его призывом, гномы уже собрались было заползти в туннель, как тут раздался крик Бифура: - Мои двоюродные! Бомбур и Бофур – мы забыли про них, они в долине внизу!
- Они погибли! И наши пони! И все припасы! – взвыли остальные. – Ничего не поделаешь!
- Ерунда! – сказал Торин, к которому вернулось самообладание. – Мы не можем их бросить. Господин Торбкинс, Балин, и вы – Фили и Кили, давайте внутрь, чтоб не все достались дракону. Остальные разматывайте веревки! Живо!
Пожалуй, это были самые тяжелые минуты за все время их путешествия. Сверху, отражаясь от скалистых склонов, доносился рев разъяренного дракона, в любой момент мог он дохнуть вниз огнем или, полетев вокруг горы, обнаружить их на отвесной кромке скалы, бешено тянущих свои веревки. Они уже втянули вверх Бофура и все еще были живы. Втянули Бомбура, который с шумом выдыхал воздух всякий раз, когда трещала веревка, и все еще были живы. Потом втянули инструменты и тюки с припасами. И тут-то и накрыла опасность.
Послышался шум крыльев. Красное зарево легло на острия отвесных скал. Приближался дракон.

Они едва  влетели в туннель, таща и волоча* свои тюки, как с севера  появился Смард, опаляя огнем горные склоны, гоня крыльями ревущий воздух.  Его горячее дыхание, от которого пожухла трава на площадке у туннеля, проникло в щель не закрытой до конца двери  и обожгло притаившихся гномов. Взвилось вверх  пламя*  и затанцевали черные тени скал. А потом, когда он пролетел, снова упала  тьма. От ужаса заржали пони, сорвались с привязи и бешенно понеслись прочь. Дракон нырнул вниз, развернулся в сторону  пони  и исчез.
- Пропали наши лошадки! – сказал Торин.  – Кого  Смард учуял, тому  не спастись. А нам придется здесь задержаться.  Думаю, никому не взбредет в голову  двинуться обратно к реке   - версты за верстами по открытой местности со стерегущим в небе  драконом


Этот вариант, действительно, не понравился гномам. Они еще дальше заползли в туннель, лежали и дрожали в тепле и духоте, пока бледная заря не просочилась в дверную щель. Ночью то и дело было слышно, как нарастает рев летящего дракона, а затем проходит стороной и стихает – дракон продолжал свои поиски, снова и снова облетая гору. Обнаружив пони и следы обоих лагерей, он решил, что это люди поднялись по реке с озера, и прочесал склон вверх от долины со стоянкой пони, но секрет двери устоял* перед его рыскавшим взглядом, а ниша с высокими стенами уберегла гномов от жаркого пламени. Дракон обшаривал склоны до самого рассвета, охладившего его ярость, а затем отправился спать и набираться сил на свою золотую лежанку. Он не забыл о воре, не простил бы его и через тысячу лет, даже превратившись в изношенное огниво, но мог позволить себе не спешить. Тихо, не торопясь, он заполз на свое ложе и полуприкрыл глаза.

Пришло утро и  охвативший гномов ужас слегка ослабел. Они поняли - при таком страже подобные опасности неизбежны, а потому не стоит бросать начатое дело. Да  им  и не удалось бы сейчас улизнуть, что уже подчеркнул Торин. Пони убежали или были мертвы, а, значит, надо было дожидаться, пока не ослабнет бдительность Смарда, чтобы попробовать уйти пешим ходом. К счастью, у них остались  припасы, позволявшие продержаться еще какое-то время.

Они долго пререкались, но так и не смогли решить, как избавиться от Смарда – признаться, это всегда было слабым местом в их планах, о чем так и подмывало высказаться Бильбо. А после, как это свойственно зашедшим в тупик, гномы принялись ворчать на хоббита, обвиняя в его в том, за что недавно хвалили: он слишком рано унес кубок и разозлил Смарда.


- А для чего еще нужен грабитель? – зло ответил Бильбо. – Меня не нанимали убивать дракона - это дело воинов. Меня наняли, чтобы украсть сокровища. Я начал, как мог. Вы думали, я сразу притащу на спине все, что припрятал Трор?  Они еще ворчат! Да вам надо было нанять не одного, а пятьсот грабителей!  Это делает честь вашему деду, но разве вы когда-нибудь говорили мне о размере его богатств? Да тут понадобились бы сотни лет, чтоб это все  вынести наружу, даже если б я был в пятьдесят раз больше, а Смард  - смирнее кролика.
Тут гномы, конечно же, принесли свои извинения.
- Что же  нам теперь делать? Что вы посоветуете, господин Торбкинс? – вежливо осведомился Торин.
- Если вы о выносе сокровищ, то сейчас  у меня нет решения. Все зависит от того, улыбнется ли нам удача и сможем ли мы вдобавок избавиться от Смарда. Дракон – это не мой профиль, но я постараюсь подумать и на эту тему. Хотя у меня самого не осталось уже никаких надежд и я бы очень хотел в данную минуту оказаться  у себя дома.
- Давайте сейчас не будем  это обсуждать!  Скажите, что нам делать сегодня.
- Ладно, если хотите совет,  не делайте ничего, просто оставайтесь тут. Днем мы наверняка сможем, не сильно рискуя, выползти наружу и подышать свежим воздухом. Через какое-то время надо послать одного или двух на склад у реки, чтобы пополнить запасы еды. Но ночью все пока должны находиться в туннеле.

Могу предложить следующее. Я надену кольцо и в полдень проскользну вниз – ведь когда застать дракона врасплох, как не в полдень. Погляжу, как он там. Вдруг что и выйдет. Мой отец говаривал: «Даже дракон может получить урон», хоть на личном опыте он это не проверял.


Гномы охотно приняли предложение. Они и так уже относились к маленькому хоббиту с большим уважением. А теперь он сделался главарем  всей их затеи.
Он выдвигал идеи и разрабатывал планы. К полдню он был готов к еще одному походу вглубь Горы. Конечно, ему не хотелось идти, но теперь он хоть более-менее представлял, что его там ждет. Правда, если бы он больше знал о драконах и об их уловках, то, возможно, испытывал бы больший страх и меньшую надежду застать дракона врасплох.
Итак, он отправился. Снаружи светило солнце, но в туннеле была темная ночь. Свет от чуть приоткрытой двери вскоре померк. Двигался хоббит бесшумней дыма на легком ветру и, слегка гордясь этим, добрался к выходу из туннеля. Красное свечение на этот раз было едва заметно.

- Старик Смард, - подумал он, - устал и спит. Меня ему не увидеть. И не услышать. Смелее, Бильбо!
Он совсем позабыл или никогда не слыхал о тонком нюхе драконов. Есть и еще одно связанное с драконами неприятное обстоятельство: когда дракон настороже, он спит с одним приоткрытым глазом, который ведет наблюдение.

Бильбо высунулся из туннеля. Казалось, дракон глубоко заснул. Казалось, он мертв и весь уже почернел. Невидимая струйка пара – вот и весь его храп.
Хоббит хотел уже поставить ногу на пол подземного зала, как вдруг заметил тонкий и острый красный луч, который выходил из-под опущенного левого века дракона. Смард притворялся, что спит! А сам следил за выходом из туннеля! Бильбо быстро отступил назад и поблагодарил судьбу за кольцо.
И тут Смард заговорил.
- Привет, вор! Я чувствую твой запах, я унюхал твое дыхание и слышу его. Заходи, не стесняйся. Я с тобой поделюсь. Тут хватит на всех.
Но Бильбо все же помнил некоторые истории о драконах, поэтому Смард напрасно надеялся так просто его к себе подманить.
- Благодарю, о Смард Колоссальный! – ответил хоббит. – Подарки мне не нужны. Я только хотел взглянуть на тебя, чтобы проверить, правдивы ли сказания о твоих размерах. Я сомневался.
- А теперь? – спросил дракон, слегка польщенный, хоть он и не верил ни одному слову хоббита.
- Действительность превзошла песни и легенды, о Смард – главная и величайшая из всех погибелей!
- Для вора и лжеца ты слишком хорошо воспитан, - ответил дракон. – Ты знаешь, как меня зовут, но я не помню, чтобы когда-нибудь прежде чуял твой запах. Можно поинтересоваться, кто ты и откуда?
- О, конечно же! Я пришел из-под холма, и под холмами и над холмами пролег мой путь. А еще по воздуху. Я тот, чьи шаги невидимы.
- Допустим, я поверил, - сказал Смард. – Только вряд ли это твое настоящее имя.
- Я Разгадыватель, Паутиноруб и Жалящий Слепень. Я приглашен для счастливого числа.
- Замечательные титулы! – ухмыльнулся дракон. – Только на счастливое число не всегда падает выигрыш.
- Я похоронил своих друзей заживо, и утопил их, и достал живыми из воды. Я пришел из торбова конца, да ни одной торбой меня до конца не словишь.
- Уже не так убедительно, - фыркнул Смард.
- Я товарищ медведям и гость орлам, Кольцедобытчик, и Счастьеносец, и Бочкоезд, - Бильбо явно входил во вкус, продолжая загадывать свои загадки.
- Уже лучше, - сказал дракон. – Не позволяй только своим фантазиям сболтнуть лишнее*.

Конечно, так только и следует разговаривать с драконом в случае, если ты не хочешь раскрывать свое имя (что мудро), и не хочешь разгневать дракона открытым отказом (что тоже мудро). Ни один дракон не устоит перед искушением поразгадывать загадки, чтоб скоротать время. Смард многого не понял (но я надеюсь, что понял ты, поскольку все знаешь о приключениях хоббита, на которые тот намекал), но, как ему казалось, понял достаточно для того, чтоб ухмыльнуться всем своим злобным нутром.
«Вчера я правильно догадался, - мысленно хмыкнул он. – Быть мне ящерицей, если это не Озерные люди с какой-то своей мерзкой аферой в торговле бочками. Я не был у них целую вечность, но это надо исправить».


- Пусть будет Бочкоезд, - сказал он вслух. – Должно быть Бочкой звали твоего пони, а, может, и нет, хотя он оказался достаточно жирным. Может, твои шаги и невидимы, но не весь путь сюда ты проделал пешком. Вчера я съел шестерых пони, а скоро поймаю и съем остальных. В качестве платы за вкусную трапезу я дам тебе добрый совет: не водись больше с гномами.
- С гномами?! – притворно удивился Бильбо.
- Перестань, - ответил Смард. – Никто лучше меня не знает запах (и вкус) гнома. Не думай, что я мог съесть пони гнома и не понять, кто его хозяин. Из торбова ты придешь к плохому концу*, если продолжишь дружить с гномами. Иди-ка ты обратно, ворюга-бочкоезд, и передай им это от меня.
Но Смард не признался Бильбо, что запах одного ездока на пони поставил его в тупик – это был запах хоббита. Смард никогда с таким не сталкивался и был сильно озадачен.

- Надеюсь, они хорошо тебе вчера заплатили за кубок? – продолжил он. – Или не тут-то было, да? Совсем ничего. Это в их стиле. Догадываюсь, сами они бездельничают снаружи, а тебя наняли на опасную работу - тащить для них что придется, когда я отвернусь. Думаешь, они по-честному с тобой поделятся? Вряд ли. Хорошо, если живым останешься.
У хоббита все тяжелее становилось на душе. Всякий раз, когда на него падал рыскавший в его поисках луч из глаза  дракона, его била дрожь и пронзало почти неодолимое желание выбежать из туннеля, снять кольцо и рассказать Смарду всю правду. Ему угрожала ужасная опасность – полностью попасть под чары дракона. Но он собрал все свое мужество и заговорил.

- Тебе известно не все, о Смард Всемогущий!- сказал Бильбо – Нас привело сюда не одно только золото.
- Ха-ха! Ты признался, что «нас», - рассмеялся Смард. – Почему бы не сказать «четырнадцать нас», сударь Счастливое Число? Я рад, что у вас в этих краях есть и другие дела, кроме моего золота. В таком случае вы, может, и не потеряете время зря. Но приходило ли тебе в голову, что, даже если вы по чуть-чуть будете красть у меня все это золото – на что у вас уйдет лет сто – далеко вы его не утащите? А для чего оно на склоне горы? А что делать с ним в лесу? Разрази меня гром! Подсчитал ли ты издержки? Четырнадцатая часть или что-то около того, таков был уговор? А во сколько обойдется перевозка? Гужевой транспорт? А вооруженная охрана? А мыто на мостах и заставах?
Смард громко захохотал. Его злой, коварный ум почти все угадал, хотя ему и мерещилась за всем этим рука Озерян и он подозревал, что бОльшая часть украденного у него должна была осесть в приозерном городе, который во времена его молодости звался Эсгаротом.

Не поверите, но бедного Бильбо застигли врасплох. До сих пор все его помыслы и усилия были направлены на то, чтобы добраться до Горы и отыскать вход. Его совсем не заботило, как вынести сокровища и как переправить свою долю по адресу Торбов конец, в Холме. Теперь внутри у него зашевелилось скверное сомнение – действительно ли гномы тоже забыли об этом важном обстоятельстве или просто все это время втихомолку над ним посмеивались? Именно такие подозрения и должны были вызвать речи дракона в голове у неподготовленного слушателя. Конечно, Бильбо следовало быть настороже, да только Смард был очень влиятельной личностью.
- Я уже сказал, - произнес хоббит, пытаясь сохранить верность товарищам и свести концы с концами*, – что золото для нас – второстепенный вопрос. Мы пришли через холмы и сквозь холмы, пО ветру и по воде, чтоб отомстить. О Смард, чьи богатства неисчисляемы-неначисляемы*, своими достижениями ты нажил себе заклятых врагов!
Тут Смард засмеялся по-настоящему – убийственным смехом, который стряхнул Бильбо на пол, а гномов далеко вверху заставил прижаться друг к другу – они решили, что хоббита застигла внезапная и ужасная смерть.
- Отомстить! – хохотнул Смард и огни его глаз, словно алые молнии, осветили зал от пола до потолка. – Отомстить! Король из Горы мертв, и где же его родня, что хочет отомстить? Владыка Дола Гирион мертв, я жрал его людей, как волк жрет овец, и где же сыновья его сыновей? Они не отваживаются приблизиться ко мне. Я убивал всех, кого хотел, и никто не смел сопротивляться. Я уложил прежних воинов, а нынешние не годятся им в подметки. А я был тогда еще юным, некрепким. Теперь я матерый и сильный, сильный, сильный, слышишь, Вор в Потемках! - злорадно продолжал дракон. – Моя броня прочней десяти кольчуг, мои зубы, как клинки, мои когти, как копья, удар моего хвоста страшней удара молнии, мои крылья, как ураган, мое дыхание – это смерть.

- Мне всегда казалось, - испуганно пискнул Бильбо, - что снизу у драконов не все так твердо, особенно в ... э-э ... области груди, но, конечно, столь защищенный дракон предусмотрел и это.
Смард разом оборвал свое хвастовство. – Твои сведения устарели, - отрезал он. – Сверху донизу я бронирован железной чешуей и прочными самоцветами. Ни один клинок не проткнет.
- Как же я не сообразил! – ответил Бильбо. – Нет равных Владыке Смарду Непрошибаемому! Жилетка с брильянтами – это роскошно!
- Да, это большая редкость! – откликнулся до смешного польщенный Смард. Ему было невдомек, что Бильбо уже однажды бросил взгляд на его замечательное  исподнее и теперь хоббиту не терпелось рассмотреть все поближе – у него были для этого некоторые основания.
Дракон перевернулся на спину:
- Гляди! Ну, что скажешь?
- Ослепительно! Великолепно! Безукоризненно! Умопомрачительно! – воскликнул Бильбо,  а сам подумал: - Вот старый олух! Слева на животе   у него  прореха - он там заголился, как улитка без раковины.
Теперь у Бильбо было одно желание – унести ноги.
- Не смею больше докучать, ваше великолепие!- сказал он. – И мешать столь необходимому  отдыху! Ведь с устатку-то  пони не ухватишь! Равно как и грабителя! - бросил он на прощанье и рванул вверх по туннелю.

Последняя реплика была явно лишней: дракон приложил свою жуткую голову к  туннелю и выдохнул вслед хоббиту убойную струю пламени. Как ни спешил  Бильбо,   отбежать на безопасное  расстояние он не смог.  К счастью, пасть дракона не  пролезла  в туннель, но ноздри послали  вверх по проходу  огонь и пар.   Хоббит едва остался жив и, ослепленный, зашатался от боли и ужаса. Его было порадовала  ловкость, с которой он провел беседу с драконом, но ошибка в самом  конце вправила ему мозги.
- Никогда не смейся над живым драконом, олух Бильбо! – сказал он себе.  Фраза эта впоследствии стала его любимой и даже превратилась в  поговорку. 
– Это еще не конец приключения, - добавил он, и это тоже было верно. 

День уже клонился к вечеру, когда он выбрался наружу, споткнулся и без сил  упал на «крылечке». Гномы вернули его к жизни и, как могли, полечили ожоги, но прошло немало  времени, прежде чем у него на затылке и пятках снова отросла шерсть: она была обсмалена до самой кожи. Товарищи старались приободрить Бильбо, им не терпелось  услышать его рассказ, особенно про то, отчего дракон произвел  такой оглушительный шум и как хоббиту удалось спастись.
Но хоббит никак не мог успокоиться и гномам с большим трудом приходилось все из него вытаскивать. Он уже сообразил, что наговорил дракону лишнего, и не хотел об этом рассказывать. Неподалеку на камне, свесив голову набок и прислушиваясь к разговору, сидел старый дрозд. Да, у Бильбо, и в самом деле, было скверное настроение: он подобрал камень и швырнул им в дрозда, но тот упорхнул в сторону, а после снова вернулся.
- А чтоб тебе! – сердито проворчал Бильбо. – Подслушивает! И, вообще, он мне не нравится.
- Оставь его в покое, - сказал Торин. – Дрозды – наши друзья. А этому много лет и он, может, последний из некогда обитавшего здесь древнего птичьего племени, которое приручили мои предки. Такие птицы живут долго и знаются с волшебством, а этот дрозд, вполне возможно, летал тут уже пару сотен лет назад, а то и раньше. Люди из Дола ухитрились выучить язык дроздов и передавали с их помощью сообщения в Озерный город и в другие края.
- Ага, значит, ему будет что сказать Озерянам, - ответил Бильбо, - хотя не думаю, что кто-то из теперишних  удосужился выучить язык дроздов.
- Так что же там было?! – заорали гномы. – Давай рассказывай!
И хоббит рассказал им все,  что вспомнил, признавшись, что его загадки вместе с лагерем и пони позволяли дракону много о чем догадаться.

- Уверен, он понял: мы пришли из Озерного города и Озеряне нам помогли, и у меня ужасное чувство, что теперь он может двинуться к ним. И зачем только я сболтнул о Бочкоезде, любой здешний кролик, даже совсем слепой, сразу подумал бы об Озерянах!
- Тут уж ничего не поделаешь! – желая утешить Бильбо, сказал Балин. – Трудно не дать слабину при разговоре с драконом, так мне всегда говорили. Если спросишь мое мнение, я считаю, ты действовал успешно: выяснил очень важное обстоятельство и остался жив, а большего не добивался никто из тех, что беседовали с существами вроде Смарда. Крупная удача, что мы теперь знаем о прорехе в алмазной жилетке старого червяка.
После слов Балина завязалось обсуждение драконоубийств – с исторической, скептической и мифической точек зрения: различные виды заклания, протыкания и вспарывания*, а также всевозможные методы, уловки и орудия для их осуществления. Сошлись на выводе, что застать врасплох дремлющего дракона труднее, чем это сказать, и что попытки проткнуть его во время сна могут привести к еще большей беде, чем храбрая лобовая атака.
Все это время дрозд прислушивался к разговору, а когда проступили первые звезды, беззвучно взмахнул крыльями и улетел. Тени во время их разговора становились все длиннее, а Бильбо - все несчастнее, его дурные предчувствия нарастали.


В конце концов, он оборвал их: - Опасно здесь  оставаться. Да и незачем. Всю   зелень засушил дракон, кроме того,  наступает ночь и уже  холодно. И, печенкой чувствую, Смард снова сюда нагрянет. Он знает, как я попал в его чертог, и, поверьте, догадается, где находится другой конец  туннеля. Чтобы уничтожить  вход внутрь,  он в куски разнесет этот склон Горы,  и будет рад, если при этом раздавит нас всмятку.
- Ты что-то  мрачно настроен, господин Торбкинс, - отозвался Торин. – Отчего  Смард не перекрыл нижний конец туннеля, если он так уж не хочет, чтобы мы попали  в Гору? А ведь он этого не сделал, иначе мы бы услышали.
- Чего не знаю, того не знаю – возможно, он думает, что в следующий раз ему удастся  меня приманить, или   он намерен завалить  нижний выход из  туннеля  после ночной охоты, или  не хочет   портить свою спальню. Не будем тратить  время на споры, Смард может прилететь в любую минуту и наше единственное спасение – забраться поглубже внутрь и запереть дверь.
Eго тон убедил гномов и они наконец-то послушались Бильбо, правда, тянули с тем, чтобы закрыть дверь - им  это казалось безрассудным, поскольку никто не знал, можно ли ее открыть изнутри, а единственный другой выход вел через логово дракона. К тому же, все было тихо – и снаружи, и снизу в туннеле. Поэтому, продолжая свои разговоры,  они еще долго сидели поблизости от полуоткрытой двери.

Разговор зашел о коварных словах, сказанных драконом про гномов. Бильбо предпочел бы, чтоб этих слов не было вовсе, и теперь хотел верить гномам, которые ручались, что совсем не думали о том, что будет после того, как они завладеют сокровищами.
- Мы полагали, что это рисковое предприятие, - сказал Торин, - и сейчас так считаем. И я по-прежнему думаю, что когда сокровище нам достанется, у нас будет достаточно времени, чтобы решить что с ним делать. Что касается твоей доли, господин Торбкинс, то будь уверен: мы тебе более, чем благодарны, и ты сам выберешь свою четырнадцатую часть добычи, как только будет что делить. Я сожалею, что тебе придется побеспокоиться о транспортировке, и сознаю, что ты столкнешься с большими трудностями – за последнее время местность не стала безопаснее, скорее наоборот – но мы сделаем все, что в наших силах, и возьмем на себя часть расходов. Хочешь верь, хочешь нет.
После этого разговор свернул на сами ценности и предметы, которые помнили Торин и Балин. Лежат ли целехонькими в нижних залах: копья, изготовленные для армии великого короля Тонколезва* (давно умершего) c трижды прокованными наконечниками и древками с искусной золотой инкрустацией – их не забрали и за них не заплатили; щиты, сделанные для давно мертвых воинов; большой золотой двуручный кубок Трора c чеканными и резными птицами и цветами – глаза и лепестки были из драгоценных камней; серебрёные и золочёные непробиваемые кольчуги; бармы Гериона, правителя Дола, содержащие пять сотен зеленых, как трава, изумрудов – бармы были отданы Герионом за сплетенную гномами для его старшего сына невиданную прежде кольчугу, втрое крепче стальной, с кольцами из чистого серебра?
Но всего прекрасней был большой светлый самоцвет, который гномы выкопали из-под самых корней Горы – Сердце Горы, Заветный камень Траина.

Заветный камень! Заветный камень! – уткнувшись носом в колени, бормотал в темноте полудремлющий Торин. – Кристалл с тысячей граней, словно сонм с тысячей лиц*. Он  сверкал, как серебро в горне, как река на солнце, как снег в свете звезд, как капли дождя в лунном свете.
А вот Бильбо не был зачарован сокровищами и лишь вполслуха  следил за разговором гномов. Он сидел ближе всех к двери, одним ухом сторожа  звук снаружи, а вторым, сквозь бормотание гномов, движение  или шепот в глубине туннеля. Темнота сгущалась и у него  все тяжелее становилось на сердце.
- Закройте дверь, - взмолился он. – Дракон  у меня уже в печенках сидит. Эта тишина хуже, чем его вчерашний рев. Закройте дверь, пока не поздно!
Что-то в его голосе взбудоражило гномов. Торин понемногу очнулся от дремы, встал и вышиб  камень, которым была заложена дверь. Они нажали на нее и дверь закрылась, клацнув или лязгнув. Замочной скважины с внутренней стороны не было. Они были заперты в Горе.

И едва не опоздали. Они лишь немного спустились вниз по туннелю, как шквал ударил в склон, словно это великаны грохнули враскачку об Гору таранами из лесных дубов. Скала загудела, по стенам пошли трещины, камни со свода посыпались им на головы. Мне не хочется говорить, что бы случилось, если бы дверь все еще была открыта. Они побежали вниз по туннелю, радуясь, что остались живы, слыша, как снаружи громыхает рев разъяренного Смарда. Он разбивал на кусочки скалы и, хлеща хвостом, вдребезги разносил каменный откос, пока вся высокогорная стоянка с пожухлой травой, валуном, на котором сидел дрозд, стенками, по которым ползали улитки, и узкий уступ не стали просто мешаниной осколков, что лавиной сыпались с обрыва вниз в долину.
Смард втихомолку выскользнул* из своего логова, бесшумно поднялся в воздух и низко и тяжело, как ворон, поплыл в темноте по ветру к западному склону Горы, рассчитывая захватить злодеев  врасплох, а также отыскать дверь, которой воспользовался вор. Последовала вспышка  ярости, когда он никого не нашел и ничего не увидел там, где думал обнаружить вход.
Выплеснув таким образом  гнев, он успокоился и что-то подсказало дракону, что отсюда его уже не побеспокоят. Надо было мстить дальше.
- Бочкоезд! – фыркнул Смард. – Ты пришел от берега и по воде. По запаху я не понял, кто ты, но если ты не Озерянин, то Озеряне тебе помогали. Сейчас они увидят, кто настоящий Король из Горы.
Пыхнув огнем, он взлетел и направился на юг к Проточной речке.


*Глубокая разведка – Inside information – одновременно означает внутреннюю и секретную информацию.

* средний доход – usual allowance

* в третий раз – плати не боясь! – third time pays for all

* припали… притаившись – crouched… cringing

*таща и волоча – pulling and dragging

*взвилось вверх пламя  – flickering fires leaped up

*со стоянкой пони, но секрет двери устоял - wherever the ponies have been standing, but the door withstood

* Не позволяй только своим фантазиям сболтнуть лишнее - Don`t let your imagination run away with you - видимо, отсылка к устойчивому выражению  let one's tongue run away with someonе - сболтнуть лишнее

*Из  торбова ты придешь к плохому концу – bad end (плохой конец) созвучно bag end – торбов конец, т.е. место, где находится нора Бильбо.

* свести концы с концами – keep his end up (букв. «кончить это») – по-видимому, продолжаются переклички с Торбовым концом (bag end).

*неисчисляемы-неначисляемы – unassessable одновременно означает «несчетный» и «необлагаемый (налогом)».

*заклания, протыкания и вспарывания – stabs and jabs and undercuts

*Тонколезв - Bladorthin

* Кристалл с тысячей граней, словно сонм с тысячей лиц – globe (шар или толпа) with a thousand faces (грани или лица).


*втихомолку выскользнул – silently stealth