Предновогодняя история, очень грустная и печальная

Однажды наш небольшой коллектив кафедры задумал устроить праздничный стол по поводу наступающего Нового года, 1988 или же 1989…


В конце рабочего дня мы с коллегами решали, что будем готовить для общего новогоднего застолья. Кто-то у нас мастерски делает салаты, у кого-то получается очень  вкусный холодец, а меня, как всегда, попросили испечь мой знаменитый ореховый торт.  А  кроме всяких вкусностей на столе хотелось бы ещё предложить собравшимся товарищам весёлые новогодние затеи и забавы, но только не избитые и знакомые, а придуманные вновь, или же вытащенные из далёкого прошлого наших родителей, бабушек и дедушек. Вот поэтому я и обратилась к вахтёрше наших учебных аудиторий на 5 этаже студенческого общежития, доброй и приветливой женщине пенсионного возраста Екатерине Николаевне, с вопросом — «А как вы праздновали Новый год в молодости? Что было интересного, весёлого, необычного на новогоднем празднике в ваших молодёжных компаниях?» Ответ Екатерины Николаевны привёл меня в смущение, и мне даже стало как-то неловко от своего вопроса… «Мои молодые годы проходили вдали от родины, в тяжёлой неволе фашистского концлагеря, а было мне всего 17 лет, когда я, ленинградка, приехала в Локнянский район Псковской области, чтобы погостить у своих родных. А тут вдруг началась война, быстрой волной накатилась на нас оккупация гитлеровскими войсками, когда немцы хватали молодых и здоровых женщин и девушек и силой увозили их в Германию на трудовые работы, куда попала и я ...»
«Да как же вы выдержали эту неволю? Что делали, чтобы не погибнуть?»  И вот что рассказала нам Екатерина Николаевна.


Группу  девушек из Псковской области заключили в концлагерь, где они жили за колючей проволокой и за скудный паёк работали в швейной мастерской. Шили тёплые тулупы из овчины. Понятно, что для фронта, понятно, что для немецких офицеров, которые мёрзли от суровых зимних холодов на российской  земле. А юным пленным портнихам хотелось как раз наоборот — пусть бы эти гады насмерть замёрзли на нашей земле! И для этого девушки решились на диверсию. Качество каждого сшитого ими тулупа проверяли немецкие контролёры — прочны ли швы, соответствует ли тулуп заданному фасону, крепко ли пришиты пуговицы… А вот на качество овчинок не обращали внимания, т. к. качество сырья, с которым работали портнихи, до этого проверялось другими контролёрами. И девчонки придумали, как навредить фашистам. Тоненьким лезвием бритвы они наносили порезы на тулуп с внутренней лохматой стороны таким образом, чтобы овечий ворс скрывал надрез.  Но резали не насквозь, а просто надрезали кожу, которая после нескольких натяжений лопалась, и тулуп становился дырявым с легко предсказуемыми последствиями для того, на чьё тело он был надет.
" Екатерина Николаевна, а как же удалось-то выбраться из концлагеря?" — спросили мы. И услышали такую леденящую душу историю.

Каким-то образом заключённые узнали, что военные действия идут уже на территории Германии и наша армия стремительно продвигается на запад. Узники чувствовали, что приближается час их освобождения. И вот как-то утром, до начала работы в швейной мастерской, в женский барак пришли охранники. Двое несли большой бидон с жидкостью, а третий охранник велел заключённым приготовить свои кружки, в которые он сейчас разольёт содержимое бидона. Катя и её подруга протянули охраннику свои кружки и получили порцию напитка тёмного густого цвета, по виду похожего на кофе, но с каким-то странным непонятным запахом. Что же это? " Пейте! Это кофе с витаминами!" — велели охранники и двинулись дальше вглубь барака. Вечно голодные узницы покорно пили то, что им принесли. Но подруга сказала Кате -«Давай не будем пить… Мы и так чуть живы, едва ноги передвигаем, так что никакие витамины нам уже не помогут… » И девушки тихонько вылили свои порции «кофе» в дыру между досок на нарах. Прошло полчаса… час… Никто не выгонял узниц на работу… Странно… И вдруг в бараке с разных сторон стали раздаваться стоны, всё громче и громче… А потом Катя с подругой увидели, как корчатся в предсмертных муках те, кто выпил порцию «кофе». Так немцы накануне прихода Красной армии решили быстро избавиться от заключённых, напоили их какой-то отравой, а сами сбежали.


После освобождения из концлагеря Екатерина Николаевна не сразу вернулась домой к своим оставшимся в живых родным.  Истощённых и изнурённых в фашистской неволе людей сначала подкормили, подлечили, потом соответствующие органы провели с бывшими узниками не одну беседу (допрос). И только после всех необходимых процедур бывшим узникам концлагерей разрешили уехать в Советский Союз.


После войны Екатерина Николаевна жила в Великих Луках, долго работала в регистратуре одного из медицинских учреждений города, вырастила дочь, потом помогала растить и воспитывать внука. С тех пор прошло много лет… Я думаю, что Екатерины Николаевны уже нет на этом свете, и уже совсем взрослым стал её внук Саша. Но эта предновогодняя история, случайно рассказанная бывшей узницей концлагеря, запала мне в душу, и теперь я делюсь ею с вами…