Ч. 286 Подвиг есаула

Предыдущая страница  http://proza.ru/2021/12/06/930
 
Зима на Камчатку приходит рано. Всё замёрзнет, заметёт глубокими снегами, а весной, как только лёд в бухте растает, может появиться противник. Поэтому, не откладывая, развернули строительство укреплений.

Единственный военный инженер был тяжело ранен в августовском сражении. Руководство фортификационными работами Завойко возложил на флотских и армейских офицеров. Составили комиссию, которая распределила всю оборонительную линию на участки, за каждый из которых отвечал офицер.
 
Помощи ждать не приходилось, рассчитывали только на свои силы и сдаваться не собирались. Рыли закрытые ходы, строили пороховые и бомбовые погреба.  Работы не прекращались ни на минуту вплоть до ноября, пока не грянули морозы и земля не превратилась в камень.
 
Позже, в июне 1855 года, английский адмирал Брюс сообщил в Лондон, что русские проделали огромную работу, и по всему было видно, что приказ о переносе порта оказался для них неожиданностью.
 
После отплытия союзной эскадры в бухту пришли с Амура корвет «Оливуца», транспорты «Байкал», «Иртыш» и два бота Российско-американской компании. Они доставили триста человек подкрепления.

Их приход подбодрил петропавловцев, но буквально убил Завойко. Дело в том, что продовольствие захватили союзники, когда им достался корабль Российско-Американской компании «Ситха».

Василий Степанович ломал голову, чем кормить гарнизон и жителей, а тут добавилось подкрепление из трёхсот лишних ртов.

Требовалось срочно построить новые казармы, да ещё перенести старые на другое место и замаскировать продовольственные склады.  Не хватало медикаментов, не было хороших продуктов для больных и раненых, на каждое орудие осталось по 20 зарядов.
 
Встал вопрос, что делать с семьями, потерявшими кормильцев или с теми, у которых мужчины остались инвалидами. В донесении Завойко говорится: «Здесь бедняк не может подать кусок хлеба неимущему, ибо кусок хлеба – это дневное пропитание его самого».

Участников обороны Петропавловска всячески восхваляли в печати, все гордились ими, но только вот их жизнь от этого лучше не стала. Для искалеченного мальчика, о котором говорилось выше, так и не добились никакого пособия, хотя Завойко сделал для этого всё от него зависящее.

Семьи погибших и искалеченных защитников отечества фактически обрекались на нищенство или голодную смерть. Никакого пособия они не получили. Иногда кажется, что эта традиция в нашей стране вечная.
 
19 ноября 1854 года Николай Николаевич Муравьёв отправил Завойко письмо. В нём сообщалось, что после приезда в Иркутск лейтенанта Дмитрия Петровича Максутова он отправил его в Петербург с рапортом камчатского губернатора об отражении неприятельского десанта. 

Среди населения начался сбор пожертвований в пользу участников сражения. Собрали 7252 рубля 19 копеек серебром. Генерал-губернатор, сообщая об этом, писал Завойко: «…я предоставляю Вам раздать оные храбрым защитникам Петропавловского порта, по Вашему усмотрению,
 
имея впрочем в виду сперва обеспечение сообразно убогости и численности семейств убитых и умерших от ран нижних чинов, потом пособие раненым, принимая во внимание степень их увечия,

и, наконец, остальные деньги раздать поровну всем без исключения нижним чинам и волонтёрам простого звания, удостоившимся принять участие в отражении неприятеля».

Зимой доели почти всё. Присланное Муравьёвым подкрепление оказалось в этом отношении хуже противника: продовольствия и так не хватало. Жителей Петропавловска и гарнизон  ждали голод и его неизменная зловещая спутница, цинга.

Почта на Камчатку приходила два раза в год – летом и зимой. Жили в неведении, что происходило в мире.

Перед Завойко стояла задача сохранить здоровье людей, размещённых в сырых, только что выстроенных помещениях, и чем-то их занять, поддержать моральный дух. Особенно тяжело приходилось зимой.

Известно: ничто так разлагающе не действует, как вынужденное безделье. По распоряжению губернатора Камчатки начали с того, что создали самодеятельный оркестр. Активно помогала мужу Юлия Егоровна Завойко, которая втянула в эту работу и других женщин.

Она организовывала вечера с танцами, и под звуки «Чижика» отплясывали до 2-3 часов ночи. Создали и самодеятельные театры, которые соревновались между собой. Спектакли шли в жилой палубе корвета «Оливуца».
 
Библиотеки в порту и на фрегате открыли для всех желающих. Книг было немного, их перечитывали по несколько раз. Библиотеку на фрегате «Аврора» создали её офицеры, которые покупали книги на деньги, собранные вскладчину в кают-компании.
 
Организовывали катания и дальние прогулки на нартах, запряжённых собаками. Для нижних чинов устраивали вечеринки с приглашением местных жительниц.

Начало марта на Камчатке – это ещё зима со снегопадами и метелями. 3 марта 1855 года в Петропавловск прибыл адъютант генерал-губернатора Восточной Сибири есаул Николай Алексеевич Мартынов.
 
Обмороженный, крайне истощённый, есаул еле держался на ногах от усталости. Офицер привёз награды для Завойко и участников сражения. Василий Степанович получил орден св. Георгия 3-й степени, и его переаттестовали в контр-адмирала.
 
Щедро наградили и многих других участников сражения. Это было приятно, но самым важным для губернатора было доставленное есаулом распоряжение Муравьёва чрезвычайной важности об эвакуации порта и гарнизона к устью Амура.
 
Мартынов передал также требование генерал-губернатора сохранить в строжайшем секрете место, куда предстояло перевести порт. В городе жили американцы. Когда бухта очищалась ото льда, приходили торговые и китобойные суда, которых союзники опрашивали для сбора сведений.
 
Чтобы сбить неприятеля с толку, Завойко умышленно распустил слухи, что всех людей перевозят в Сан-Франциско. Порт будет в устье реки Анадырь, гражданские суда отправятся в Батавию, а военные - в крейсерство.

В конце ноября 1854 года генерал-губернатор Муравьёв, находясь в Иркутске, узнал о снаряжении в Тихом океане эскадры противника численностью в 18 вымпелов. Из донесений Завойко знал он и о бедственном положении с продовольствием.
 
Петропавловску против такой армады было не устоять. Отправка доклада в Петербург и ожидание оттуда разрешения  при тогдашних сообщениях могли занять месяцы. Таким временем на Камчатке не располагали.

Генерал-губернатор принял решение самостоятельно. В России многие военачальники не так опасались вступить в схватку с противником, как вызвать недовольство Петербурга.

Поэтому современники восхищались не только блестящим замыслом генерала Муравьёва, но и его смелостью по отношению к столичным властям.

Один из видных деятелей Восточной Сибири того времени Бернгард Васильевич Струве  в воспоминаниях написал: «Муравьёв принял решение, поистине геройское, ввиду той ответственности, которая угрожала ему за это.
 
Не имея приказания из Петербурга, на свой страх, Муравьёв послал в декабре своего адъютанта есаула Мартынова в Камчатку, кругом через Якутск, Охотск и Гижигу, с приказанием адмиралу Завойке:

снять Петропавловский порт с его укреплениями, вооружить все суда, забрать гарнизон и не только военных, но и гражданских чинов с их семействами, раннею весною выйти в море и отправиться со всею эскадрою к устью Амура».
 
Достаточно бросить взгляд на карту, чтобы оценить трудность и дальность пути, который проделал отважный есаул -  по бездорожью, при лютом морозе, ветре, метелях. 

Много раз ему приходилось находиться на волосок от смерти, но осознание того, что он должен доставить приказ, от которого зависели жизни петропавловцев, придавало ему невесть откуда бравшиеся силы и вело к цели.
 
Я не люблю пафоса,  но чтобы описать подвиг есаула,  без него не обойтись. Впрочем, сам есаул  не считал совершённое им подвигом. Почти три месяца заняло его отчаянное путешествие. И всё-таки он дошёл и вручил приказ по назначению.
 
Продолжение http://proza.ru/2021/12/08/1042