О Донском торговом пути и других дорогах - 3

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. Кто в Доме хозяин? Усиление Московского княжества . ( в редакции от 03.09.2022г)

За столетие после путешествия Пимена, много воды в Дону утекло, и много крови пролилось на берегах Верхнего Дона.
Уходили из жизни князи Руси и цари Орды, но еще довольно продолжительное время действовал негласный запрет на упоминание местности "Талица, Выползов, Такасов", как волости Московской, и становится ясно: не столько Дмитрия Донского опасался летописец экспедиции Пимена, Игнатий Смольянинов, умалчивая кое-что из путешествия, сколько реальных хозяев улуса Джучи.
Дмитрий Донской, предполагаем, уже сам был не рад, что погорячился в своих запросах на исконную русскую территорию и преступил ту самую "Красную черту", упоминаемую в булгарских летописях. Более того, в Духовной грамоте (второй) великого князя Дмитрия Ивановича, составленной 13 апреля – 16 мая 1389 г., чудесным образом возникает и отписывается сыну, князю Ивану новый объект: "Раменеице с бортники и что к нему потягло", но не о каких "Талица, Выползов, Такасов" там не говорится !
Предполагаем, что "Раменеице с бортники и что к нему потягло" "отпочковалось" от примыкающего вплотную "Бродничь с месты", доставшегося по договору в 1381 году Рязанскому княжеству. Возможно, на эту тему был суд царя Тахтамыша над Дмитрием Ивановичем, с участием Рязани. Ведь в Духовной грамоте московского князя существует одна непонятная фраза: "А по которая места слободьские волостели судили те слободы при мне, и княгини моее волостели судят по та же места, как было при мне." Но про эти ли это места, про "Талица, Выползов, Такасов" ? Остается только догадываться...
Между тем эта местность, номинально закрепленная за московским государством в 1381 году в виде записи "Талица, Выползов, Такасов", стала в последующих годах в самом эпицентре трагических для Руси событий, и полностью умолчать о данной территории летописцам было невозможно.
Однако, русские летописцы настолько хитрО обходили  вопрос о государственной ее принадлежности, что  в ходе описания карающего нашествия Тахтамыша на Москву и другие русские города в 1382 году,   эта волость  называлась, в лучшем случае, как  в Пескаревском летописце, - "пределами татарскими", на которых жили "некоторые доброхотящие на то устроени, поборницы суще земли Руской", которые и сообщили Дмитрию Донскому о надвигающемся на Москву Тохтамыше.
При описании же, во времена княжения князя великого Василия Дмитриевича, кровавого нашествия на Верхний Дон в районе Ельца грозного Тамерлана в 1395 году, который  "многих людей замучил",  "обапол Дона реки пусто вся сотворившу»,   о полном разорении придонской московской волости его отца,  Дмитрия Донского, как о русской земле, в летописях вообще помалкивается! Более того, тверской летописец говорит , что Тамерлан : "тщетно приходил и ушел из Русской земли, отступив прочь, откуда пришел; земли Русской ДАЖЕ НЕ ПРИКОСНУЛСЯ, НЕ ОСКОРБИЛ, НЕ ПРИТЕСНИЛ, НЕ ПОВРЕДИЛ ЕЙ, но пошел без возврата. Мы же встали и простили, он же, скрывшись, исчез; и мы ожили и целы были, и сеть его сокрушилась, и мы избавлены были, ибо помощь нам дал Господь, сотворивший небо и землю.".
Абсолютно другого мнения придерживается автор персидской хроники начала XV в. – Шереф-ад-дин Йезди в своей "Книге Побед", описывая поход Тамерлана.
Здесь очень много интересного и познавательного, и кое-что современными историками трактуется, по нашему мнению, не совсем корректно.
А фразы русских летописцев, что Тимур "земли Русской даже не прикоснулся" и т.д. -  выглядят на фоне свидетельств Шереф-ад-дин Йезди просто нелепо.
Во-первых, набег на Русь в описании Шереф-ад-дин Йезди был реально кровавым, разрушительным грабежом, без прекрас и  полунамеков в отношении жестокости этого завоевателя.
Во-вторых, в приводимом ниже описании четко отделен улус Джучи от "области русских", которое подверглось грабительской экспедиции Тимура Тамерлана, следовательно, московское и другие русские княжества этого периода уже  имели реальную самостоятельность  от Орды.
В-третьих, московская донская волость - русская территория, а примыкающее к ней Елецкое княжество пока описано как образование, независимое от Москвы.
Приводим текст Шереф-ад-дин Йезди в русском переводе , затем - в более понятном для современного читателя тексте - нашей версии событий.
|758|" Рассказ о набеге Тимура на правое крыло Джучиева улуса и на область русских.": 
"Тимур-завоеватель, который во всяком деле был доволен только тогда, когда доводил его до крайнего предела, после |759| разбития и изгнания Токтамыш-хана и уничтожения его армии и воинов, захотел в своих высоких помыслах покорить и завладеть всеми теми областями и землями, да подчинить и искоренить все народы и племена тех пределов и местностей. Направляясь против правого крыла улуса Джучи-хана, он двинулся в ту беспредельную степь к реке Узи 23 и в сторожевой отряд назначил эмира Османа, который, взяв проводников, отважно отправился в путь. Дойдя до реки Узи, он в местности Манкерман 24 ограбил Бек-Ярык-оглана и некоторых из находившихся " гам людей улуса узбекского и большую часть их покорил, так что лишь немногие и то с одной только лошадью смогли спастись. Баш-Тимур-оглан и Актау бежали и, переправившись через реку Узи, вступили в улус Хурмадая, 25 люди которого были их врагами. 26 Там положение их стало хуже, чем от грабежа и плена, и оттуда туман Актау, ища (спасения) в бегстве, ушел в Рум и поселился на равнине Иераяка, 27 где находится и до сих пор.
 Повернув от реки Узи, Тимур счастливо направился на русских. Подобные небосводу войска на берегу реки Тан 28 еще раз окружили Бек-Ярыка; спереди у него оказалась река-кровопийца, сзади отважное войско. Дойдя до Карасу, одного из городов русских, они разграбили весь город внутри и снаружи. |760| Бек-Ярык-оглан дошел до полного изнеможения и бессилия, по необходимости и в (полном) смятении, оставив семью и детей своих в когтях несчастья, бежал с одним (лишь) сыном и вышел из окружения их (войск Тимура). Победоносное войско привело к Тимуру всех жен, детей и домочадцев его. Его величество отвел им шатры и палатки, оказал им всяческую заботу, подарил им множество скота, платья, вещей и разных драгоценностей и отослал веселыми и спокойными вслед Бек-Ярык-оглану. Мирза Мираншах, Джеханшах-бахадур и другие эмиры — темники и тысячники повернули назад, со своими воинами вторично произвели набег на правое крыло Джучиева улуса и, придя туда, уничтожили Бек-ходжу и других эмиров со всем улусом онкол (правой руки), убивая, забирая в плен и разоряя. Города Сарай и Урусчук 29 они также ограбили и весь улус и области подчинили своей власти; имущество и богатства, выходящие за пределы приблизительного счета и воображения,, прибавились к прочей добыче. Они взяли бесчисленные |761| стада и табуны и забрали в плен красивых женщин и девушек. Тимур двинулся на Москву, 30 которая также один из городов русских. Прибыв туда, победоносное войско (его) также опустошило всю ту область, вне города, разбило и уничтожило всех эмиров тамошних (цвет).. В руки воинов попала большая добыча. Стихи: “оказалось столько драгоценностей, что им не видно было счета: и рудное золото и чистое серебро, затмевавшее лунный свет, и холст, и антиохийские домотканные ткани, наваленные горами, как горы Каф, (целыми) вьюками блестящие бобры; черных соболей также несметное число; горностаев столько связок, |762| что их не перечтешь; меха рыси, освещающие опочивальни, как родимое пятно ночи, упавшее на лицо дня, блестящие белки и красные, как рубины, лисицы, равно как и жеребцы, не видавшие (еще) подков. Кроме всего этого еще много других сокровищ, от счета которых утомляется ум". Сверх всех этих драгоценностей мирза Мухаммед-Султан ограбил, еще жителей Кубунджи-караула и другие племена и народы неприятельские, как, например, племя Курбуки, Бирлана, Юргуна и Келечи, 31 которые от страха перед победоносным войском (Тимура) бродили в степи смущенные и ошеломленные. Отыскав всех их, напали на них, отобрали (у них) огромное количество разного имущества, взяли в плен и привели женщян и детей. Стих: “что я скажу о подобных пери русских (женщинах) — как будто розы, набитые в русский холст" (цвет). Могущественный Тимур, взяв проводника, отправился оттуда в Бальчимкин. 32 Когда он достиг крепости Азака, мирза Мираншах с бывшим при нем войском, пройдя по берегу реки Тан и ограбив неприятеля, присоэдинился там к царственному поезду. Последовал |763| обяза тельный приказ, чтобы в Азаке мусульман отделили от прочих общин и отпустили, а всех неверных предали мечу джихада и, ограбив дома их, сожгли. Так оправдалась истина слов: “Многие из деревень мы уничтожили".

А теперь наша версия событий, начиная от нашествия непосредственно на Русь, на так называемое "Куликово Поле", по которому проходил сухопутный Донской торговый путь:
Из Пензенской области, где протекает река Узи (от местности Манкерман, на одноименной реке) Тимур преследовал Бек-Ярыка, властителя Манкермана, а тот, пытаясь оторваться, направился к  Верхнему Дону.
Бек-Ярыку пришлось пересечь Рязанское княжество, чтобы попасть на правобережье, в район Куликова Поля,  севернее современного города Данкова (возможно, что переправой через Дон стал Княгинин брод, от которого начинался Донской торговый путь).
От переправы Бек-Ярык двинулся в сторону Красивой Мечи (другое название этой реки, встречающееся на древних картах - река Красный Меч (красный, как предполагаем, от крови), или  "река-кровопийца" - у ШЕРЕФ-АД-ДИН ЙЕЗДИ). Сзади его неотступно преследовал Тимур. Дойдя до Карасу (Карасу в переводе  -  "черная река",  у булгар эта река называется Черсу (т.е.  топкая, вязкая река)  или в нашей версии - дойдя до Броднича,  стоящего на реке Вязовке (на месте современного Данкова), Тимур разграбил весь город снаружи и внутри (видимо, с момента последнего путешествия Пимена город смог восстановиться).
В стенах этого города Бек-Ярык  "оставил семью и детей своих  в когтях несчастья", а сам, пока Тимур воевал и грабил Карасу-Броднич-Данков, успел форсировать Красивую Мечу.
ШЕРЕФ-АД-ДИН ЙЕЗДИ не для "красного словца" говорит, что  Тимур, через преследование Бек-Ярыка, "счастливо направился на русских". Возможно, что сам Бек-Ярык бежал не "куда глаза глядят" в страшном смятении, а в надежде отвлечь воинов Тимура богатствами селений Донского торгового пути и оторваться от преследователей, что ему удалось.
Уничтожив Карасу- Броднич, часть захватчиков (Мирза Мираншах, Джеханшах-бахадур и другие эмиры) переправилась обратно на левый берег Дона и пошли по его течению вниз,  по Рязанской земле, убивая, забирая в плен, разоряя, подчиняя своей власти, грабя: "имущество и богатства, выходящие за пределы приблизительного счета и воображения, прибавились к прочей добыче", "бесчисленные |761| стада и табуны, красивые женщины и девушки..."
 Далее ШЕРЕФ-АД-ДИН ЙЕЗДИТ пишет, что сам "Тимур двинулся на Москву". Однако, никакого похода непосредственно к Москве не было. Точнее надо было сказать : Тимур двинулся вниз по Дону,  в донскую волость Москвы, на правый берег Красивой Мечи, грабить "Талицу, Выползов, Такасов", местность , которую ШЕРЕФ-АД-ДИН ЙЕЗДИ назвал  "область, вне города". Жестокий завоеватель Тимур понял, что напал на "золотую жилу" - Донской торговый путь. Баснословная добыча, описываемая в тексте, еще раз подтверждает, что Дмитрий Донской неспроста посчитал нужным присоединить к Москве территорию от устья К.Мечи - до устья Воронежа - это здесь Тимур награбил: " драгоценностей, что им не видно было счета: и рудное золото и чистое серебро, затмевавшее лунный свет, и холст, и антиохийские домотканные ткани, наваленные горами, как горы Каф, (целыми) вьюками блестящие бобры; черных соболей также несметное число; горностаев столько связок, |762| что их не перечтешь; меха рыси, освещающие опочивальни, как родимое пятно ночи, упавшее на лицо дня, блестящие белки и красные, как рубины, лисицы, равно как и жеребцы, не видавшие (еще) подков. Кроме всего этого еще много других сокровищ, от счета которых утомляется ум".
После этого настала очередь Елецкого княжества.
О захвате и грабеже Ельца и елецких земель  наши летописи пишут как о "стоянии Тимура 14 дней" в его пределах.Однако,  две недели Тимур не праздно стоял, а ловил по округе "племя Курбуки, Бирлана, Юргуна и Келечи,  которые от страха перед победоносным войском (Тимура) бродили в степи смущенные и ошеломленные. Отыскав всех их, напали на них, отобрали (у них) огромное количество разного имущества, взяли в плен и привели женщин и детей".
В тексте ШЕРЕФ-АД-ДИН ЙЕЗДИТА  Елец и Елецкое княжество названы  "Кубунджи-караулом и другие племена и народы неприятельские" ( т.е. Елец - это не Карасу, как считают некоторые современные исследователи, а Кубунджи-караул !!! ).
От Ельца, взяв проводника, знающего броды на Дону,  Тимур направился, скорее всего, в сторону района устья Воронежа, т.е. в "Бальчимкин", переправившись на левый берег Дона.  Когда завоеватели достигли крепости Азака  (предполагаем, что имеется в виду Задонск) , вторая часть злодеев -  мирза Мираншах с бывшим при нем войском, пройдя по левобережью реки Тан (Дона) и "ограбив неприятеля" ( читай: Рязанское княжество), присоединились там "к царственному поезду" .
В Азаке (Задонске) мусульман отделили от прочих общин и отпустили, а "всех неверных  предали мечу джихада и, ограбив дома их, сожгли".
Подчеркнем, что итогом этой страшной истории, произошедшей на русских землях, был не только грабеж зажиточных  городов и сел, находящиеся на Донском торговом пути, к тому же, как видим,  малозащищенных, но и жестокая, массовая расправа с христианами. Поэтому отдельные фразы русских древних летописцев  выглядят не просто лицемерно, но нелепо и трусливо. 
 Как бы там не было, но в долгосрочной перспективе довольно отважное притязание Дмитрия Донского на Донской торговый путь был признано законным и к концу XVI в. Елецкие земли уже в полном объеме оформляются за Москвой. Усилившееся Московское княжество, совместно с Рязанским княжеством, владеет  Красивой Мечей. Правобережье Дона, выше Красивой Мечи,  - по-прежнему остаются за Рязанью, что следует из договорной грамоты 1483 г. великого князя Ивана III с Рязанским великим князем Иваном Васильевичем: «А что за Доном твое, великого князя Иванове, Романцево с уездом и что к нему потягло, и нам великому князю (московскому) в то не вступатися, а тебе не вступатися в нашу отчину в Елечь, и во все елецкая места, а Меча ведати вопче».
Отношения Москвы с ордынскими правителями уже к концу XV в. от грозного диктата со стороны "законных" и незаконных царей перешли к почти полюбовным, покровительственным, и союзническим отношениям с Крымом и Турцией. Донской торговый путь значительно оживился.
И ситуация с разбойниками на дорогах, проходившим по Куликову Полю и на Дону, также оживилась. Переписка Великого князя Ивана III Васильевича, царей и салтанов Крыма и Турции, русских князей и послов просто изобилует примерами ограблений, убийств и прочих неприятностей, чинимых над  путешественниками. В немалых случаях это шалили "Ахматовы дети"- потомки хана Ахмата 
Хан Большой орды Ахмат был в противостоянии с Турцией, с крымским правителем Менгли-Гереем, (который был вассалом османов), с Рязанью, с Москвой. Он был убит в 1481 году, вскоре после неудачного похода на Русь, завершившегося стоянием на Угре.
 В 1494 году произошло событие, позволившее Москве создать альтернативу сухопутному Донскому торговому пути. Летописный сборник, именуемый Тверской летописью, сообщает :
"В год 7002 (1494). Приходили послы от великого князя литовского к великому князю Ивану Васильевичу Московскому, пан Петр Янович да Станислав Янович , в великий мясоед ; и подписали мирные грамоты , и обручили дочь великого князя Елену  за великого князя литовского Александра " (Александр Казимирович (1460—1506 гг.), великий князь литовский с 1492 г., король польский с 1501 г., сын Казимира IV.)
"Мирные грамоты" касались разделения земель.  "Спорили долго, — пишет Карамзин, — хитрили и несколько раз прерывали сношения; наконец, согласились, чтобы Вязьма, Алексин, Тешилов, Рославль, Венев, Мстиславль, Торуса, Оболенск, Козельск, Серенск, Новосиль, Одоев, Воротынск, Перемышль, Белев, Мещера остались за Россиею; а Смоленск, Любутск, Мценск, Брянск, Серпсйск, Лучин, Мосальск, Дмитров, Лужин и некоторые иные места по Угру за Литвою". — Карамзин, т. VI, стлб. 154.
 Эта дружба и  союз дали возможность ездить из Москвы  в Азов  более западными, следовательно, относительно безопасными путями, через Дбрянеск и Киев, Смоленскою дорогою, подальше от  "царей Болшие Орды, Ахматовых детей", которые частенько любили "кочевати на том поле межи Дону и Днепра", (т.е. на Куликовом поле).

ЧАСТЬ ПЯТАЯ. Описание разбойных "шалостей" на Донском торговом пути, средневековых и современных.

Малая доля случаев разбоя,  которые приводятся ниже, взяты из "Посольской книги крымских дел (1474-1505 г.г.)" времени Иоанна III и Менгли-Гирея.
В 1491 году князю Василью Ромодановскому  поступила такая грамота с описанием беды, приключившейся с торговцем Саларевым: "Митя Саларев,  сказывает, что шол из Перекопи с Дмитреем с Шеиным, да наняв де татарина Бурнаша везти своей рухляди в дву сумках в пансырных; а рухляди его сказывает было в тех сумках на тридцать рублев на кафинскую,  шолковой рухляди да калья краски, да перевозилися деи Дон, ино деи с тою рухлядью уплыл на плоте Сидяк татарин базарець, да ту рухлядь похоронил, да сам деи был в Азове, да идучи из Азова ту рухяядь поимал да и в Перекопь привез".
 О случившемся несчастии с  посольством князя Федора Ромодановского, ехавшего с поминками в Крым  через Орел, извещалось крымскому царю Менгли-Гирею в следующей грамоте от 1501 года:
"И тое ж весны, маиа 3, приехал подьячей Митя Болков, что был послан со князем с Феодором с Ромодановским, да Иванко Тинковичь. А послал был его князь Василей Шемячичь проводити князя Феодора, а сказали, что их на Ореле татарове розганяли, а князя Феодора поимали.
И опосле того, маиа 25, приехал к великому князю татарин его Тулуш Бакшеев, а послан был в Крым со князем с Феодором; и они его со князем Феодором поимали; а сказал, что князь Феодор жив."
 
Отдельного рассказа заслуживают приключения  послов кафинского салтана - Алакозя и Салого, а так же русского посла Александра Яковлевича Голохвастова (Олеши Голохвастова). 
В 1499 году, марта 16,  посылалось Посольство от великого князя Ивана Васильевича III в Кафу и к турецкому султану Баязету. С гостями (торговцами) в турецкие владения направлялся послом Александр Голохвастов,  с письменным и устным наказом "чтобы с купцов, на основании обещания и грамоты султана Баязета, лишних пошлин не брали, а послы бы между государями ходили".
Под записью № 60 в Посольской книге крымских дел упомянута пристань на  Верхнем Дону - на  Красивой Мечи, у "Каменного Коня". От этой пристани, про которую мы вкратце рассказывали в статье ""КАМЕНЫЙ КОНЬ", ОН ДОНСКОГО ПУТИ НЕ ИСПОРТИТ! ,  и отплывал Олеша Голохвастов в 1499 году.
Хотя сохранившиеся письменные свидетельства об этой пристани мы находим лишь в документах  конца 15-начала 16 века, вряд ли это был  новодел Московского княжества, после того как Москва в 1483 году стала с Рязанью "ведати вопче" Мечой.  Наверняка мегалит "Каменный Конь", который лежал  в 800 метрах выше устья Красивой Мечи и ниже порогов Кураповских скал  в  языческом урочище "Красный буерак",  был издревне указателем пристани. От него шли в далекий речной путь, помолившись своим богам, наши предки-славяне, распевая песню об "Алатырь - Камне".  Видимо, не зря в древних документах синонимом слова "пристань" было слово "урочище", что каждый причал имел молитвенное место под открытым небом на благодатной земле. Древность "Каменного Коня" и его дорожные заслуги, как многократно говорилось лебедянским краеведом Н.Скуратовым,  не спасли мегалит от беды - краевед стал свидетелем, как наши современники, (впору сравнить их со средневековыми разбойниками на Дону), погрузили и увезли исторический камень, не задумываясь о сути своего поступка, только потому, что камень им приглянулся своей занятной формой. Желающих полюбоваться на сей объект, указанный в Посольской книге крымских дел под записью № 60 от 1499 года, приглашаем теперь в развлекательный Сафари-Парк под Задонском.
 А в 1499 году : " отпустил князь велики гостей Доном на низ в судех; а с ними отпустил в Кафу к Баазит салтанову сыну к Шигзоде салтану, да и во Царьгород к Баазит салтану к турьскому с грамотами Олешу Голохвастова, да с ним послал подьячего Илейку, Юшкова шурина; а клалися в судно на Мече, у Каменово Коня. А толмач с ними Михаил."
Вдогонку за Олешею на Мечю  была послана  с Казарином Голохвастовым грамота: 
"От великого князя Ивана Васильевича всеа Русии - Олеше Голохвастову. Был здесе кафинец, Богосом зовут, арменин, да здесе его нестало; и яз велел рухлядь его запечатав да положитии. И нечто в Кафе тебе, или во Царегороде, о рухляди о Богосове взмолвят от салтана от турского, или от его сына от кафинского салтана их приказники, и ты бы им отвечал, что тот человек был во государя нашего земле да его не стало; и государя нашего пошлинники его товар запечатав велели положити; и будет у того человека дети, или кто будет его племени, и государь ваш, пытав на правде, да к нашему государю кого пришлет о той рухляди, и государь наш ту его рухлядь ведит ему отдати. "
Следующей осенью,  в октябре 1499 года,  приехал в Москву из Перекопа князь Семен Ромодановской. С ним пришли послы от кафинского салтана от Махметь Шихзоды Баазитова сына - "конюшей его Салый, а с ним в толмачех (прим.: в переводчиках)  Алякоз,  да иные дворяне салтана".
А от царя Менли-Гирея  с ними ж вместе приехал посол Ази Халиль, Ази-Бабин сын.
Турский посол Салый, побывав на приеме у великого князя, по его приглашению, без Алакоза,  "поклон от салтана правил и грамоту подал", в которой, наряду со словами любезностей, было : "...мой которой поедет посол с добрым поминком дружбы деля к тебе поедет и отъедет, а твой также к нам приедет и отъедет, межи нас дружба и любовь свыше бы была. Которой помянутой холоп мой слово станет говорити мои слова, вери. Холоп мой посолство по пошлине как пригож доведет, после того с твоим отпуском назад на сю сторону отпущен бы был..."
 После приема Салый был поставлен великим князем на полное довольствие: "Да того дни и ел у великого князя. А пристав ему дан стряпати  нево и кормы давати Федец Кузминской; а подданы Федцу Федко Бирилев да Олексеико Лукин сын Жерцов."
Через какое то время Алакоз, которого к великому князю так и  не пригласили, "говорил приставу Федцу, что салтан послал с ним грамоту к великому князю, и ту грамоту взял у него Салый, а великому князю ее не дал."
После чего " князь велики посылал к Салыю Федца же, а велел ево вспросити, есть ли с ним от ево государя иные каковы речи или грамота? И он прислал грамоту." 
В  грамоте говорилось о том самом  армянине, госте (т.е. торговце) Богосе, умершем в Москве, ( прим. - о чем сам великий князь оповещал салтана ранее вестью с Олешей  Голохвастовым). В грамоте говорилось, что у Богоса в Кафе нашлись наследники : мать, жена, двое дочерей. Поэтому салтан посылает Алакоза и с ним арменина Бабеку за имуществом умершего своего подданного, в надежде, что ничего не "убудет" (не пропадет) , так же как ранее  "от твоих людей в Кафе один человек изшол (т.е умер), и того все статки без убытка к твоего величества стороне мы отпустили".
Приехавший  от Менли-Гирея  посол  Ази Халель, в свою очередь,   подал великому князю  грамоты, в которых Алакоз хорошо характеризовался: "... послан, Алакозом зовут, доброй дворной слуга ...; а нынеча здесе твоих деля гостей и здешнего деля дела, тому Алакозу ходити тебе брату моему добра хочет и добрым ся холопством учинит. И ты, брат мой, доброе свое слово молвя и жалованием добрым посмотришь, тебе брату моему и мне такие люди надобны....поехал с Алакозем, арменин Бабека, велишь отдати (прим. - товар Богоса)  на своем слове прям будешь ты, на сем свете доброе имя тебе будет."
Сразу отправить с Алакозом рухлядь (товар)  Богоса в тот раз не получилось, потому что посол Салый отказался заплатить пошлину за этот товар. В марте 1500 года с послом Ондреем Семеновичем Кутузовым была послана грамота Махмету Шихзоде, салтану кафинскому, Баазит салтанову сыну:
"Государь наш велел тебе говорити: говорил нам от тебя твой посол Салый да и грамоту нам от тебя подал, а в грамоте в своей к нам писал еси о Богосове рухляди о Кафинцове, что его в нашей земле не стало, и нам бы та его рухлядь велети отдати; и мы и велели ту рухлядь отдати твоему послу Салыю; и наши пошлинники хотели с тое рухляди пошлину взять, и твой посол Салый за тем тое рухляди не взял. И мы тое Богосовы рухляди не велели истеряти, велели есмя ее беречи. — Государь наш велел тебе говорити: и которых наших людей во отца твоего землях да и в твоей земле не стало, а рухлядь их поимали ваши зауморщики, и отец твой да и ты тех наших людей рухлядь велите отдати безпошлинно, а ко мне пришлешь свою грамоту, кому велишь ту Богосову рухлядь отдати, и мы тому велим ту Богосову рухлядь отдати также безпошлинно; а возмут ваши пошленники пошлину с наших людей и рухляди с тое, которую велите своим зауморщиком нашим людем отдати, ино мы велим своим пошленником с тое Богосовы рухляди пошлину взяти, а иную рухлядь всю велим отдати."
Интересно, что с тем же Посольством в марте 1500 года от великого князя Ивана Васильевича к кафинскому султану Махмету Шихзоде с боярином Андреем Семеновичем Кутузовым, был послан "списк обид и притеснений послам и торговым людям, начиная с 1490 года", в котором среди множества обид, чинимых турецкими служилыми чинами русским подданным, значился проступок так хваленого посла Алакозя :
" Был с Михайлом с Плещеевым толмачь, Кудашом звали; и как Михайло пошол ко Царюгороду из Кафы, и у того Кудаша в Кафе детина розболелся, Мартынцом зовут, и он его оставил у Алакозя; и как тот детина омогся, и Алакозь его с собою имал в Киев, и тот у него детина в Киеве схоронился. И Алакозь и другие был в Киеве, да того детину изымал да привел в  Кафу. А Кудаш пришед изо Царягорода в Кафу, да в Кафе его не стало, и Алакозь того детину учал продавати за море; ино его окупил великого князя диак, которой был у Менли-Гирея у царя, Юшко, а дал Алакозю на нем полпята рубля, заняв денгу в денгу, а тому 2 года. И на Москве перед послом перед Салыем стоял Юшко с Олакозем с очей на очи, и того детину ставил, да и цареву грамоту Менли-Гирееву клал; а написано в ней, что взял Алакозь у Юшка на том детине полпята рубля; да на Москве в том Алакозя и обинили, а денег на нем правити не велели, потому что он был с послом; а Алякозь и сам ялся те денги заплатити послу великого князя Андрею в Кафе."
Рухлядь умершего торговца Богоса была отправлена в Кафу с Алакозем лишь в 1502 году, в апреле, в сопровождении посла Александра Голохвастова (Олеши Голохвастова):
"А как Алакозя салтан кафинской послал к великому князю, и Алакозь наперед себе выслал с москвитином две кальи краски, да леку, к дияку великого князя к Семену к Башинину; и того товару и не посмотрили пошлиники за то, что сказан послов товар. А как Алакоз прислал грамоту, что уж из Азова пошел, и князь велики против его послал полк людей беречи его на Воронеж; и как пришел на Воронеж, и они под него дали подводы и привезли его со всем на Москву; а что с ним рухляди ни пришло и что купил на Москве, тое у него рухляди таможники и не смотрили. А ныне был у нашего государя посол твой Алакоз и твой человек Чегуш, и ты, господине, вспроси своего посла Алакозя и человека своего Чегуша, каково им было от нашего государя жалованье и честь, и как их урядив отпустил и суды им и корм дал и до Азова, да и проводити их велел и до тех мест, отколе им лзе было итти без страху."
Приехал Алакозь на Москву в 1501 году , в сентябре, а уехал из Москвы с добром Богоса и своими покупками, в 1502 году, 27 апреля. Алакозя решено было обратным путем отправить через рязанское княжество, о чем уведомляли и  великую  княгиню  Огрофену и князя Феодора Рязанского :
"... отпустил есми отселе судном посла турецкого, Шахзоды салтанова Баязит салтанова сына, кафинского государя, Алакозя; а ехати ему судном до Старой Рязани, а от Старой Рязани ехати Пронею вверх, а из Прони в Ранову, а из Рановой Хуптою вверх до переволоки до Ряского поля. И яз велел великой княгине Огрофене Алакозя послати проводити своих людей сто и тритцать человек; а ты бы (прим.- князь Федор) с великие княгини людми послал своих людей Алакозя ж проводити семдесять человек до переволоки, да переволокою Рясским полем до реки до Рясы; да как ся они на Рясе вкладут в суды и отпустятца в судех, и твои бы люди и великие княгини люди от них воротилися. Да чтобы еси велел дати на переволоку под Алакозя и под его товарища и под их люди, под пять человек, и под их рухлядь и под суды кони и телеги."
Река Ряса (другое ее название - Московская Ряса) протекает по Чаплыгинскому району Липецкой области,  впадает в более крупную реку Становую Рясу, приток Воронежа. Видимо, спустившись в судах  до устья Воронежа,  Алакоз, Олеша Голохвастов и прочие, планировали далее спокойно плыть вниз Доном...
Путешествие было не только крайне продолжительное, трудное и замысловатое по траектории, но и очень неудачное, закончилось оно большой неприятностью на  донской Переволоке (там, где Дон делает изгиб  в восточную сторону, сближаясь с Волгой). Судя по всему , и наследники Богоса наследство так и не получили, и Алакоз лишился своей рухляди, а виноваты в этом - те самые "Ахматовы дети".
В сентябре 1502 года в грамоте Олексеева Заболотцкого -  великому князю Ивану Васильевичю  докладывается: " А Олешу, государь, Голохвастова да и Алакоза и всех гостей на Дону на переволоке ограбили; да Олеша, государь, и Алакоз, да с ними пять человек утекли в Азов, да и в Кафу, государь, Олеша пришел один; а Алакоз, государь, остался в Азове, а дожидается того, чтобы ему у кого своей рухдяди что познати. А толмача, государь, у подьячего и Копыла и иных многих людей поимали и с собою повели; а иные, государь, кажут поутекли назад, а иных побили; а грабили их, государь, кажут Азтороканцы."
Кажется, значительно больше повезло послу Салому, который тоже приезжал в 1502 году в Москву и отправлен был назад в апреле, но  сразу по Дону,  от Каменного Коня, вот как это было:
"Коли шел к великому князю кафинского салтана посол Салый, и как вшел в великого князя землю, ино ему по дорозе корм давали везде да и подводы, где им надобе; а сколко с ним и с его товарищи ни пришло рухляди, и что купили себе на Москве рухляди, тое у него рухляди на Москве и не посмотрили, не молвя чтобы тамгу с нее взяли. А как его князь велики отпустил, и он под них подо всех дал подводы до Мечи, а послал с ними людей проводити их до Дону, а на Дону дал им судно, да и корм им дал до Азова."
(в редакции от 03.09.2022г)

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ