Дом. Часть 7-2. Травница

Юрка не дожидался исхода. Он перепрыгнул через распластавшуюся Бабу и ринулся вглубь её раскаленного жилища. Его глазам предстало страшное зрелище. Веточка лежала на горячем полу, тонкая, с подвернутыми ручонками, её одежда и прекрасные, зеленовато-лимонные волосы слегка дымились.

- Веточка, милая, ты жива? – Юрка нагнулся и прижался ухом к её груди, пытаясь услышать сердце. Он его услышал, но сердечко девочки билось так слабо, губы запеклись, и дыхания почти не ощущалось. Сглотнув подступивший ком, Юрка бережно взял бесплотную, истаявшую Веточку на руки и понес.

- Куда? – каркнула раздувшаяся от воды Баба, походившая теперь на жабу. – Куда? Моя добыча! Моя! – но у неё не хватило сил даже приподняться, настолько она стала толстой. Она уже не могла выдавать на-гора столько жара, вода охлаждала её, хотя сами капли тут же закипали.

Не обращая на Бабу внимания, Юрка осторожно спустился с Веточкой на руках по лестнице на выгоревший луг перед замком. Шел веселый грибной дождик, светлый и легкий. Такой легкий, словно бы и он боялся коснуться принцессы.

- Что с ней? – волнуясь, спросил Юрка. – Это же преступление, блин! Эта ваша Баба – натуральная детоубийца! Её надо срочно изолировать – как вы её ещё терпите? Ваши органы правопорядка плохо работают! – Он снова приник к груди девочки и просиял: - Она жива, Иветта. Её надо унести в прохладное место. И организовать холодную повязку на лоб. Она просто перегрелась. – Он осторожно поднял детское тельце и положил головку Веточки себе на грудь. Девочка застонала. – Дождь её оживит.

- Ещё пока жива. Но всё, что соприкоснулось с Засхи, долго болеет, а дети часто погибают. Сейчас ей может помочь только Травница, - сказала Иветта. – Великая Волшебница Травница.

- Где она живёт?

- Далеко. Телефонная связь не работает – Граф и его свита перегрызли провода. Но я знаю дорогу. Юрий, мы понесём Веточку на руках. Ты сумеешь?

- О чём речь! Она такая тоненькая, хрупкая, воздушная… Я готов нести её хоть на край, хоть за край света…

Тут же он понял, что сморозил глупость: краем света здесь было то, что находилось вне надежной опоры под ногами – вне Дерева. А летать, как Вара, Мобетта или Баг, он не умел.

- Но сначала мы вместе пойдем к Травнице, – твердо сказала Ива. – Без помощи этой великой Волшебницы нам не обойтись.

- Почему же ваша великая волшебница сразу не пресекла Бабу? Она такая эгоистка? Где она раньше было со своей дурацкой песенкой?

- Не дурацкой, а магической, - поправила Иветта. – Тут все непросто. Баба была в своем праве, нравится тебе это или нет. Начался сухой сезон. Её сезон. И Травница не имеет права в этот сезон вызывать дождь. Она вообще не имеет права вмешиваться в естественные биоритмы Дома и климатические циклы. Но сейчас особый случай. Никто не ожидал, что Баба зарвется. Это случается очень редко. Раз в сотню лет или еще реже. А Травница… Она не из наших. Не из нашего мира. Она спасалась от врагов, и Дом приютил её, но она не может жить внутри, словно в клетке, её магия там не работает. Она может жить только на Краю.

Они шли, мелкий дождик почти перестал, от пола поднимался пар. Из ворот выскочил знакомый красный автомобиль и помчался им навстречу. Юрка с Веточкой на руках сел рядом с Багом, Иветта пристроилась сзади автомобиля. Божкор взял разбег, взлетел и понесся, как только мог быстро. Немного ожившее общество, собравшееся вокруг ворот, расступилось. Юрка не видел ничего. Не замечая собственных ожогов и саднящей боли в руках и лице, он прижимал к груди маленькую иссохшую Веточку, и слезы, не выдержав взаперти, катились из его глаз и капали на платьице в пятнах гари.

Машина замерла в воздухе и медленно, плавно опустилась. Божкор открыл перед ним дверь. Юрка увидел перед собой бархатный зеленый луг, а за лугом высокий резной терем с двумя башнями по бокам. Над теремом Травницы сквозь шевелящуюся, шелестящую зеленоватую завесу заплатками проглядывало неправдоподобно синее небо, и веяло чем-то свежим, душистым и вкусным. В синих прорехах что-то мелькало, суетилось, гудело, шелестело, шуршало, звенело, проносилось и трепетало.

А позади терема пространство внезапно распахивалось. Там зиял голубой провал – видать, Дом Травницы стоял на самом краю вселенской бездны, открытый всем ветрам и чудесам Космоса. Юрка не к месту вспомнил Гингему из далекого детства. Но у той пещера была увешана связками летучих мышей, сушеных крыс и змей. А терем Травницы утопал в цветущих гирляндах вьющихся растений – прямо как дом деда Эммы.

На крыльце, волнуясь, их уже ждала хозяйка. Травница тоже была высокой, пожилой, белоголовой женщиной, но в отличие от Засхи, статной и крепкой. И от неё веяло не жаром, а влажной прохладой.

- Я все знаю. Народ по цепочке передал мне известие. Вносите принцессу сюда, - сказала она глубоким бархатным голосом.

Юрка передал Веточку целительнице на руки и хотел войти следом, но Травница его остановила: - Тебе вход сюда запрещен, Юрка, ты не сможешь тут находиться. Пусть заходит твоя спутница.

Иветта поспешила к жилищу. Дверь захлопнулась, и Юрка остался один. Слезы продолжали литься из его глаз. Он сел на ступеньку и положил голову на колени…
Кажется, он задремал. Очнулся оттого, что его трясли за плечо.

- Юрка, проснись!

Это была Иветта. Юрка вскочил: - А? Что? Что случилось? Как она?

- Все в порядке, Юрка. Она жива. Травница вылечит её, но нужно всю ночь петь ей целебные песни. Которые знает только Травница.

- Но наши тоже оказались неплохи, да, Иветта?

- И даже очень! Твоя песня тоже целебная, и я обязательно расскажу о ней другим, - улыбнулась Иветта. – А сейчас тебе нужно отдохнуть и поесть. Травница дала мне мази для тебя, идем со мной. Баг ждет нас. Он тоже очень волнуется, и за тебя тоже.

Юрка только теперь ощутил изнеможение. Он позволил Иветте довести себя до машины, сел в неё, и они снова помчались. Юрка поначалу без конца оглядывался, но вот терем скрылся из виду. Они мчались по улице, а на тротуарах выстроились жители, подняв руки в приветственном жесте, словно Божкор вез не просто пацана, а самого президента. И Юрка, устало улыбаясь, тоже махал им в ответ…

… Жилище Иветты, и уютное, и просторное, показалось Юрке самым прекрасным в мире жилищем. Иветта не теряла времени попусту.

Она заставила Юрку раздеться и лечь на диван. Потом обтерла его приятно пахнущими, пористыми прохладными листьями, которые впитали, словно влажные салфетки, грязь, пот и сажу. Потом Иветта намазала его целебной мазью Травницы.

Потом напоила нектаром. И Юрка провалился в целительный богатырский сон.
Ему снилось, что он летит на автомобиле Божкора, отрастившем птичьи крылышки, вокруг Древесного Дома, в колышущемся зелено-золотисто-голубом мареве. Его обдувает свежий ветер, и на огромных листах пляшут солнечные зайчики. Взрывают тишину своими крылами огромные птеры, проносятся и зависают сверкающие вертолеты-стрекозы, трепещут крылышками, осыпая пыльцу, многоцветные бабочки, тяжело гудят разноцветные жуки и пчелы, снуют по своим неотложным делам по листьям черные, словно угольные, муравьи.

Юрке было хорошо и весело, как никогда.

Автомобиль умело лавировал между летящими, вовремя увертывался от колеблемых ветерком листьев, аккуратно облетал тонкие, толстые и совсем толщенные ветви, на которых с успехом разместилась бы на пикник вся Юркина школьная компания. И лихо приземлялся на ветки, весело изукрашенные изумрудно-зелеными коврами мха, затейливыми ковриками шафранного и голубого лишайника.

А многообразный шум, плеск, клекот, писк, свист, трели, шорохи, шум и гам сливался в непостижимую музыку, в которой солировала далекая и загадочная Травница, прославляющая дождь…