Нескучная практика. Глава 16. Из сериала Алиса

Это "нулевые", детка!

Сериал "Алиса в стране без чудес"

Предыдущая глава: http://proza.ru/2021/12/06/1783

Глава 16

Ночник «Парадиз» находился в здании старого кинотеатра. Днем там показывали фильмы для детей, а ночью эти же «детки» курили за столиками, пили пиво и пытались докричаться друг до друга через скрежет динамиков.

– Что это, музыка? – морщусь от нудных режущих звуков.

– Деревня, это же кислота – последний писк, – Швабра уже у входа начинает дергаться как на электрическом стуле. – Ладно, я пошел герлу искать, а вы тут присядьте.

Столик деревянный без скатерти, такие же деревянные скамейки по обе стороны. Больше походит на пивнуху, чем на молодежный клуб.

– Водку, пиво, коньяк, вермут? – девчонка с ярко накрашенными губами жеманно улыбается, изображая официантку.

Прыщик опустил челюсть до стола, глядя на ее голые ноги. Но все-таки вспомнил, что на работе, и строго сказал:

– Нет, язва того... замучила. Только кофе. И мороженное.

– И томатный сок, – добавляю я, отмахивая от себя назойливый сигаретный дым.

Ну все, тетя Дуся решит, что я накурилась. В таком угаре посидишь – от одного запаха одуреешь. Хоть бы вытяжку какую-то сделали, а то ненормальный некурильщик через пару часов точно станет нормальным курящим. И даже затягиваться сигаретой не надо – дохни пару раз и готов!

– Ты чего это про язву несешь? – перекрикиваю скрежет «кислоты» и обращаюсь к Прыщику.

– Это так, конспирация! – орет он в ответ. – У тебя сигареты есть? Давай закурим!

– Не курю!

– Я тоже! Блин, мы здесь подозрительно смотримся! Я сейчас!

Серега исчезает в сигаретном дыму и через несколько минут появляется с пачкой «ЛМ»:

– Будешь?

– Нет! – ору опять. – Я не курю!

– Надо! Для конспирации!

Прыщик пытается затянуться, кашляет. Конспиратор называется. И вообще, что это за игра в партизан? Мы сюда отдыхать пришли или как?

– Эй, рыжая, сигареты не найдется? – передо мной вырастает выжженная гидроперитом молодая нахалка. – Ты че, не куришь в натуре?

– Я и без натуры не курю, – кричу в ответ.

Это ж надо! Девчонке на вид лет 15-16, не больше, а она какая-то пьяная, шатается. Губная помада уже давно покинула очертания губ и распространилась на близлежащую территорию. Тушь на ресницах слиплась, будто ее никогда не снимали, а каждое утро докрашивали поверху. Ногти ярко-красные и явно не первой свежести. Это так, профессиональный глаз журналиста на мелочи. А вот менты у нас, похоже, смотрят глобально – сквозь толщу потрепанности и пожеваности Серега умудрился рассмотреть интересную девушку. Все сидел ей нервно подмигивал и разбитно улыбался. Только нахалке больше по душе пришлась я, чем ментовские жеманности.

– Ты мне нравишься, – малолетка садится рядом и берет у Прыщика сигарету, – Конкретная, я таких уважаю. Водки хошь?

– Не пью, – улыбаюсь в ответ, глядя на удивление Стрекозы (так прозвала девчонку за приподнятые вверх брови).

– Ты че, с Марса упала? Счас все водку пьют. Даже язвенники. И травкой балуются. Хошь, достану? Клевая вещь! От дури заржешь, не перестанешь!

– Нет, я за здоровый образ жизни! – ору Стрекозе прямо в ухо.

Прыщик под столом больно давит на ногу. Ну вот, конспирация! Я совсем забыла. А что мне, изображать пьянчужку? Или «вдарить косячка», чтоб, действительно, окосеть. Нет, мне жутко только от мысли, что могу быть такой вот, как Стрекоза.

– Девочки, идемте лучше танцевать! – Серега хватает нас за руки и тащит на танцпол, если, конечно, так можно назвать площадку, усыпанную окурками и плевками.

Боже, как можно гадить там, где отдыхаешь? Даже свиньи гораздо чистоплотнее – место для отдыха выбирают тщательно, чтобы без дерь... Ну, в общем, вы поняли. Ладно, нужно приспосабливаться к обстоятельствам, я же танцевать хотела.

Выползаю вслед за ребятами на танцпол и пытаюсь уловить ритм музыки. Он рваный. Ну да и в жизни не все идет классически. Начинаю двигаться. Ого, у меня получается! Руки создают какие-то ломанные линии, ноги уносят в круг. Наверное, мои древние предки были из Африки – ритм танца я чувствую от рождения и даже там, где его, казалось бы, совсем нет.

– Ты классно танцуешь! – орет вблизи дергающийся Серега.

Но я его уже не слышу. Я представляю себя в африканском племени возле костра, где вовсю гремят барабаны. Отдаюсь их ритму, вновь вскидываю руки, и вихрь дикой пляски захватывает не только тело, но и сознание. Я – дикая пантера, ускользающая от врагов (какие-то парни все время пытаются меня обнять). Я бесшумно скольжу по земле, прыгаю на ветки и грациозно выгибаю спинку. Я сейчас нежная, даже ленивая. Но через минуту могу сделать прыжок и схваттить жертву зубами! Так что не будите во мне зверя, парниши, уберите руки!

– Вот так повеселились! – Прыщик в восторге. – И где ты научилась так классно того... танцевать?

– Так, занималась в детстве хореографией, – сажусь за столик и потягиваю томатный сок.

Серега налегает на мороженное с кофе:

– Слушай, вкус какой-то непонятный.

– Знаешь, и с соком что-то не то, – я тоже замечаю. – И хрустит что-то на зубах, будто песок, или соль неразмешанная.

– Счас я сбегаю за новым, – ого!, Прыщик строит из себя кавалера?

Пить очень хочется! Допиваю сок и чувствую легкое головокружение. Как будто взобралась на высоту. И краски как-то стали ярче. И почему-то хочется все время улыбаться. Ага, на дне стакана замечаю что-то белое. Наверное, это та самая соль не растворилась. Глотаю этот порошок – нет, это не соль. Интересно, а что тогда?

Прыщик принес новый сок. С жаждой израненной лани выпиваю все до дна и тащу мента опять танцевать. Голова идет кругом, как будто на каруселях. Хочется пить, танцевать и смеяться. Временами все куда-то плывет, а потом резко возвращается назад.

– А сейчас самого смелого вызываем на сцену! – орет с возвышения сморщенный от крика ди-джей. – Стриптиз!

– Саша, давай, у тебя получится! – мент совсем офанател и толкает меня вверх.

– Ты что, сбрендил? Не пойду! Сам зарабатывай, снимая штаны.

– Давай, давай! – толпа вдруг идет на помощь Сереге, выталкивает меня на сцену и начинает зверски аплодировать. – Давай, танцуй! Шевели задницей!

Чуть не ударяюсь носом в металлический штырь. Он холодный. Подпрыгиваю и съезжаю на нем вниз. Толпа заходится: а-а!!! ё-ё!!! Давай, давай!!! Таких оваций, наверное, не собирают даже поп-звезды. Еще ничего не сделала, а уже завоевала популярность. Куда-то улетучился всякий стыд, скромность и трезвость ума, будто мое содержимое вынули, а взамен забыли поставить другое.

Начинаю двигаться в такт. Кружу на шесте. А, что, так даже очень удобно танцевать – одной рукой держишься, значит, не свалишься в толпу.

И тут что-то случается с моим сознанием. То есть я вижу себя как будто со стороны, как  чужого человека. Вот она, то есть я, снимает левую кроссовку вместе с носком и бросает вниз в толпу. Потом вслед за ней летит правая. Рев снизу свидетельствует, что толпе это понравилось. Я еще успеваю подумать: где потом буду искать свои кроссовки? И пьяная волна смывает все мысли.

Вот девчонка неистово танцует, как будто от танца зависит ее жизнь. Выгибается, падает на пол, вновь бросается на жезл, опять падает, ползает по полу. Как раненая птица, которую определили на растерзание, но она не желает умирать. Жуткое зрелище. Но толпе нравится, толпа протягивает сотни рук вперед, пытается схватить за ноги. Кто-то бросает на сцену первые купюры. Девчонка резко снимает свитер и бросает вниз. Толпа ревет от восторга. Затем туда летит и красная майка. Девчонка остается босиком в джинсах и лифчике. Так, интересно, что она снимет дальше? Ой, это же не она. Это же я! Нет, не я. Это птица. Раненая птица, которая борется за жизнь. Опять летят деньги, как мотыльки миража. Разве они помогут, когда стоит вопрос жизни и смерти?

Вдруг из толпы на сцену бросается коршун. Он хочет меня убить! Кричу, отталкиваю его, но сильные руки хватают за талию и стаскивают вниз. Коршун птицу погубит!

Бац! – сильная пощечина отрезвляет. Боже, я стою в толпе, босиком, без майки. Рядом Цезарь трясет меня за плечи и что-то кричит прямо в лицо. Но я его не слышу. Опять накатывает пьяная волна и уносит сознание.

– Пусти, а-а-а-а! – вырываюсь из рук коршуна. – Помогите-е-е!

Бац! – вторая пощечина возвращает в реальность. Здесь дико. Перекошенные страшные лица. Скрежет музыки и пелена дыма. Что со мной происходит? Голова кружится, тело трясет. Я хочу отсюда уйти.

– Саня, оставь ее! – из толпы материализуется пьяный Прыщик. – Ты че пристал к девушке? У нас любовь! Уйди по хорошему!

Серега пытается вырвать меня из цепких рук Цезаря и получает такую оплеуху! Класс! Я начинаю судорожно хохотать. Ой, как весело! Прыщик встает с пола и бросается на Македонского. Толпа сразу делится на два лагеря фанатов и скандирует: «Врежь ему! По морде! Сильней! Пусти кровь!». Кто-то уже собирает деньги – делаются ставки. Интересно, а я за кого? Наверное, за Прыщика. Пусть врежет этому коршуну! Будет знать, как вмешиваться в личную жизнь девушки!

Но от второго удара прокуратуры милиция падает в нокаут. Вот и все. Жаль, не дали повеселиться. Толпа пытается поднять горе-боксера и заставить драться. Но мент в полной отключке. Я пытаюсь тоже привести его в чувство. Ору Македонскому что-то страшное и невразумительное. Но Цезарь не реагирует, кому-то звонит по мобильнику. Моя голова раскалывается от скрежета музыки. Моргающий свет больно бьет по глазам. Не хватает воздуха. Все плывет. И я падаю в какую-то черную пустоту...

Продолжение: http://proza.ru/2021/12/08/1740