Вторая Роджикова зима

 Вторая Роджикова зима началась аккурат первого декабря, когда выпал первый белый пушистый снег и тут же накрыл собою всё вокруг и Роджика, вышедшего на прогулку, тоже.

    Пёс очень удивился такому, не только тому, что не смог как обычно свободно, не просто выйти, а вылететь из подъезда с громким лаем, так, чтобы все, кто не дай бог, находился в этот момент рядом, разлетелся в разные стороны, а он смог бы по расчищенному свободному пути с гордым видом двинуться дальше.

        А тут не была,  в первую очередь, расчищена дорожка у двери его дома, из которого он почти выполз, с трудом протиснувшись в слегка приоткрытую дверь, занесённую снегом так, будто то кто-то специально  придерживал её  со стороны улицы ногой и  не давал Роджику возможности выйти на прогулку, и тут было уже не до лая и не до пугания соседей- людей и соседских собак, тут в удивлении надо было как- то справляться с этой неожиданной проблемой, а потом уже и с тем, что снег с крыши огромной белой кляксой шмякнулся прямо на голову пёсика, который и сам был такой же белый, с редкими черными пятнами на своём короткошерстном туловище, и выглядел всегда почти стерильно чистым.

       У Роджика уже была одна зима в его жизни, он был тогда ещё маленьким, и было тогда всё по-другому, не выпало сразу столько снега, и не насыпало таких огромных глубоких сугробов, искрящихся, словно горящие на ночном небе звёзды, да и луна вместе с ними тоже, так ярко горели сугробы, украсившие собою все улицы города, куда уже добрался на сей раз повзрослевший Роджик, который всё в удивлении касался лоснящимся чёрным кожаным носом, сплошь покрытым мелким ледяным бисером, белого покрова.

     А этот покров был везде, абсолютно везде, повсюду лежал первый выпавший в этом году снег, но такой густой и глубокий, будто находился на земле уже какую зимнюю неделю. Что было совершеннейшей неправдой, это знал даже бело-чёрный пёсик, который всегда казалось был стерильно чистым. Он ещё только накануне, выскакивал своим обычным аллюром из подъезда, разгоняя присевших тут, по обеим сторонам дорожки, голубей и кошек - “Странное, однако соседство”, - всегда думалось ему и он даже с осуждением во взгляде смотрел на это сообщество зверей и птиц, а следом уже чёрными толстыми когтями громко стучал по такому же тёмному, как его когти, ничем не покрытому асфальту.

      А сегодня... Сегодня это была его вторая зима в его,  роджиковой жизни.
И понимание того, что и он вырос вместе с пришедшей за первой ещё одной, второй зимой, грело ему душу, а сердце где-то там же, почти рядом с лёгкими, радостно стучало, от чего он даже слегка задыхался.

      В надетом тёплом дутом комбинезоне синего цвета, которым он резко выделялся среди всего белого, он важно, он же подрос, вышагивал, утопая в глубоком снегу по самый живот, по знакомым с прошлого года улицам города.

       Вот и железный резной заборчик городского парка, куда домашним собакам вход был строго запрещён, такие преференции, прогулки по аллеям этого садика со скамейками, больше напоминающими инсталляции или театральные декорации, имели только бродячие псы и их стайные сородичи.



       А Роджику тоже всегда очень хотелось войти в парк, и если не побегать там, то как следует обнюхать каждый сантиметр той земли, с целью изучения незнакомой территории. Но он мог только позволить себе, вот как в этот раз, встать передними лапами на тот резной железный заборчик, сейчас сплошь покрытый одной большой снежной шапкой, а морду в лучшем случае просунуть между прутьев и так стоять, и наблюдать за тем, что происходит внутри, за ограждением, куда допускались бродячие собаки, и куда не было доступа домашним, выгуливавшимся на поводках.

       Но сегодня не пришлось долго и с тоской наблюдать за внутренним содержимым парка, да оно ничем и не отличалось от уличных пейзажей, ведь всё было вокруг белым, почти без единого тёмного пятнышка, что могло бы ещё больше напомнить этого пёсика, который, не желая замёрзнуть, на лапах у него не было надето собачьих ботинок, поспешил, повернув нос по ветру, а ветер был сильным в этот первый день декабрьского месяца, поспешил пойти дальше, всё так же утопая и проваливаясь в этот,  удививший Роджика своим количеством,  снег, в котором почти не было возможности бегать и прыгать, а только, натянув поводок, пытаться дотронуться до очередного заиндевевшего куста и его веток, который напоминал украшенное новогоднее дерево, на нём только не было разноцветных стеклянных шаров и таких же бус, которые уже висели у подросшего пёсика дома, и которого там же ждал такой же белоснежный, как выпавший первый снег в этом году, кот по имени Кеша, которому Роджик просто обязан был рассказать о том, какая состоялась у него в жизни его вторая роджикова зима.
 

      И потому он уже заспешил в сторону дома. А спешить надо было, ведь нагуляв аппетит на заснеженных улицах города, чтобы утолить напомнивший о себе голод, надо было ещё как-то протиснуться обратно в подъезд сквозь прикрытую выпавшим снегом и почти намертво прилипшую к порогу дверь подъезда.

       И вот уже сидя рядом, вдвоём на одном подоконнике, маленький рядом с собакой кот и большой пёс, Роджер рассказывал Кеше о том, что это значит по ощущениям та белая шапка, что одета была сейчас на самой кроне дерева, растущего напротив их дома, и какой на ощупь тот холодный снег, что лежал у них под окнами, доходя своими сугробами почти до самого подоконника, на котором сидели два друга — молодой пёс Роджик и старый, повидавший виды кот Кеша, который только делал вид, что тоже удивляется всему тому, что увидел сегодня Роджер, ведь для него то была не вторая роджикова зима, а пятнадцатая по счету  его,  кешина зима,  но он всё равно внимательно слушал друга, а вдруг что-то да изменилось там, за окном, пока он сидел дома и из квартиры наблюдал за происходящей снаружи жизнью.

07.12.2021 г
Марина Леванте

© Copyright: Марина Леванте, 2021
Свидетельство о публикации №221120701828


Рецензии