Лабиринт

 Его свеча неожиданно потухла, и он очутился в кромешной тьме. Страх сжал его сердце.
 - Неужели и впрямь нет выхода из этого проклятого Лабиринта, - подумал человек и горько заплакал. Он чувствовал, как слезы катились по его щекам. Но он не пытался даже вытереть их, ибо кругом была сплошная тьма, в которой он был один, брошенный и преданный всеми. 
 В памяти всплывали картины его детства.  Рано умершая мать, с чистым и ангельским лицом Мадонны. Она умерла от чахотки, но ее бледное лицо, которого коснулась рука смерти, было все также прекрасно. И вот оно снова перед ним. Смотрит с мятых подушек и что-то шепчет ему, но он не может разобрать слов. Да и к чему теперь слова. Ведь он один и отсюда нет выхода.
Затем он вспомнил высокие стены Лабиринта, по которым он брел, пытаясь выйти на свет, пока горела свеча. Под ногами хлюпала вода, но пространство играло с ним, как кошка с мышью, давая и отнимая надежду. Иногда он видел свет. И сердце начинало радостно стучать в груди. И он, подобно школьнику, несся в эту сторону. Но свет неожиданно пропадал при его приближении.
 - Опять иллюзия, - думал он и в истерике пинал эти молчаливые и в тоже время зловещие стены.
 Какую тайну скрывают они и куда ведет этот Лабиринт? Теперь ему было все равно. Сколько можно протянуть без пищи? Вроде месяц и без воды три дня. Но вода была под его ногами. Он вспомнил эту грязную и мутную воду. Неужели ее можно пить. И тут тошнота подкатила к его горлу.
 - Еще немного и меня вырвет, - подумал он и впервые ощутил чувство голода.
 Голод и жажда теперь станут его спутниками. От этой мысли было мучительно страшно. И он бросился в темноту, наткнулся на что-то твердое и стал, как безумный, бить это твердое руками и ногами. Сознание отказывалось верить в реальность происходящего, и внутренний голос шептал спасительную мысль: иди!
 Но он не знал куда идти и нужно ли ему это. Кругом была тьма. И он один в этом Лабиринте. Один со своими комплексами, голодом и жаждой.
 - Но ведь что-то надо делать, - подумал он. - Или просто ждать смерти. Этой избавительницы от земных страданий и бед.
 Суета сует - все суета! Неужели это тягостный итог его жизни. К чему были стремления, мечты и желания? К чему была любовь и вызванные ею чувства? Везде были предательство, обман и ложь. И теперь всему этому конец. Вот оно то освобождение, которого так жаждет его измученное и истерзанное сердце. И он вспомнил строки Эдгара По: "Сердце, сердце, пей забвенье о Леноре навсегда!" Но мгновение радости тут же сменилось печалью. Разум без его воли продолжил, как бы насмехаясь над ним: "Ворон каркнул: Никогда!"
 - Никогда! Никогда! Никогда! - повторял он эти зловещие и в тоже время чудовищные слова. Казалось По не отпускал его. Новеллы о заживо погребенных, зловещий и мрачный дом Ашеров, замурованный кот. Как медиум, он видел эти кошмарные образы, начиная лучше понимать Эдгара. И даже больше он увидел писателя, сидящего за столом. По правую руку стоял стакан и наполовину опорожненная бутылка виски. Только в этом состоянии и пробуждалось мрачное воображение По. Он что-то писал своим нервным неровным почерком. Написав, перечитывал, что-то зачеркивал, что-то добавлял. Но вот рука уставала. По останавливался, бросал перо в чернильницу и наливал спасительное виски. Он был вдребезги пьян, что-то бормотал про себя. И хотя человек не понимал по-английски, он услышал: "Ашер! Ашер! Ашер" Это кошмарное слово вырывалось из уст По, и человеку становилось страшно.
 - Вот она - лаборатория гения, - подумал он. Но от жуткого слова Ашер начало бешено колотиться его сердце. Это было уже слишком, становясь не только наваждением пьяного По, но и его наваждением.
 Какие-то звуки и шорохи раздавались в темноте. Они то приближались, то удалялись. Но ему уже было все равно. Повсюду была тьма, которая сковывала его движения и парализовывала его сознание и волю.
 - Скорей бы конец! - подумал он. Но старуха Смерть не спешила. Она тоже издевалась над ним. В каком-то помрачении он слышал ее шаркающие шаги, клюка тихо ударяла об пол. Его касались ее костлявые руки. Он чувствовал холод в своем теле. Но это не был спасительный холод смерти. Его душа сопротивлялась небытию. И тут он услышал или это ему показалось: иди! Голос был так слаб и тих, что он едва различил слова.
 - Иди! - снова повторил тихий голос.
 - Но куда, - воскликнул он. - Кругом тьма, и нет даже лучика свет.
 - Иди! - повторил голос.
 Подняв перед собой руки, он снова пошел в темноту. Но что это? Сознание отказывалось верить в это чудо. С каждым его шагом тьма постепенно рассеивалась. Но все же Смерть не желала отпускать его. Ее костлявые руки хватали его одежду и тянули назад.
 - Ты мой! - властно говорила она.
 Он уже видел ее скелет, на котором покачивался зловещий без глазниц череп, ее клюку, сделанную из белых костей. Жутко и страшно было ему, но свет впереди сулил надежду и спасение.
 - Пошла прочь, старуха! - крикнул он и проснулся в своей кровати.
 Его била мелкая дрожь, по телу и лицу стекал пот.  Одеяло с подушкой валялись на полу, простыня была скомкана. Да и сам он медленно приходил в себя от ночных кошмаров. Постепенно дрожь стихала, и к нему приходило осознание того, что все жизненные трудности и препятствия – тот же Лабиринт, через который надо пройти. Но теперь он знал, как найти выход.