Подлодка НК

      Уже ноябрь сорок четвёртого.
      Война заканчивается, а на плечах всё та же курсантская форма, а в сердце не отданный долг за Родину и чьё-то неуёмное желание лишить курсанта Левинтаса свежего морского солёного обжигающего воздуха. Загнать его с просторов безбрежного океана в железную банку подводной лодки. И загнал. Через медицинскую комиссию, которая сказала – «Годен» и дала билет в порт Находка, в одиннадцатый дивизион подводных лодок, первой отдельной дивизии подводных лодок Тихоокеанского флота на подводную лодку «Щ-126».
      Ну, что?! Теперь осталось только на самолёте полетать.
      По суше ездил. По морю ходил. В океане нырял.
      Всё!
      Всё попробовал!
      Пришло то время, когда человек - сам себе горжусь и боюсь.
      Шутка ли – двадцать один день на подводной лодке! 1800 миль пройдено. Из них почти четыреста под водой!
      Интересно. Даже очень!
      Словно капитан Немо. Шарохаешься не знамо где, под водой, с незатухающей мыслью и желанием узнать, кому в голову пришло туда его отправить.
      Днём ныряли и шли под водой, ночью всплывали подышать.
      В первый же день, когда нырнули, крестили в подводники. Дали выпить морской воды с запахом и вкусом солярки. Препротивнейшее питьё.
      Хоть и под водой не качает, но вырвало.
      А так всё здорово, подводник Левинтас!
      Спать после вахты можно. Где хочешь там и спи. Вернее, где найдёшь угол.
      Тесно.
      Удовольствия постоянно биться головой, ногами о разные выступы в тесноте - мало.
      Из развлечений - шашки да шахматы.
      Хочется побегать, а сидишь и слушаешь, как где-то, что-то пищит, скрипит, шуршит, гудит.
      Служба устроена так, что всех на лодке и не видишь. Как в большом городе – даже не встретиться. Одни спят, другие несут вахту. Сорок человек, а встречаются все вместе только перед отходом и по приходу. Тут даже места для уборки и обслуживания закреплены за каждым. От начала до конца похода. Это значит, что, если тебе поручили натирать до блеска бронзовый поручень, так ты его и будешь всё время доводить до сияющего состояния. Про гальюн лучше не думать. Хорошо если достался кубрик. А ведь по-разному попадается.
      Практически вся лодка в масле. Поручни жирные. На полу доски, потому нормально, не скользко.
      Тут есть матросы, так он в три раза больше худого курсанта, а внутри просто скользят ничем не цепляясь. Легко. Кажется, что завяжи ему глаза или выключи свет, так он и в этих условиях ничего не зацепит и не перепутает. А так и есть ведь. А доктор всё время ходит в перчатках. Пугающе не снимает.
     Кормят нормально.
     В гальюн без инструкции не сходить. Поначалу. Дышать и без него сложно. Ошибёшься с педальками и уже не отмоешься. Целая наука.    
     Два раза стрельнули торпедами. Очень здорово. Просто замечательно. Ещё замечательней, то что не уходили на полную стометровую глубину и на все допустимые двадцать суток. Под водой хорошо, конечно, и не качает, но только высунув нос из подлодки понимаешь, что-воздух-то оказывается вкусный и сладкий. И густой, как сметана. Вылезут матросы в люки и сидят, зажмурившись на палубе мартовскими котами – кушают свежесть моря.
     Ну её эту замкнутую романтику! Теперь Левинтаса ни за какие коврижки не заманят лезть туда ещё раз. Вот на эсминце «Ревностном» - семьдесят суток в море-окиане и три тысячи миль! Быстро. Просторно. Чуть-чуть и дома. Перед Новым годом должно состоятся заседание бюро парторганизации - будет решаться дальнейшая судьба...