Семеро по лавкам

                (Памяти Коти Казарина)
               
                Август 2021


Жили когда-то в Баклашах -двоюродные братья-"кузены": Котька Казарин и Юрча Соколов. Котя прожил там весь отведённый ему срок земной. А Юра наезжал нечасто и ненадолго. Разные, вроде, они люди, но ладили легко.Разность была во всём. К примеру, когда Юра приехал в отпуск с Бама, где работал сейсмологом в тайге с двумя парнями, то сразу отдал другому кузену, отъезжающему на курорт, свой новый костюм вместе с чемоданом. А сам носился по деревне в его рваных штанах, подпоясавшись бельевой верёвкой. ( В таком виде он со мной и познакомился).

 А вот Котя был франт. Румяный губастый симпатяга, он одевался не по -деревенски ярко, подражая артистам эстрады. Даже галстук-бабочку где-то достал и не стеснялся её прицеплять. Люди реагировали снисходительно:
_ Молодой исшо, остепенится.

Оно и понятно - свой .
Пока Котя не был женат - он напропалую самозабвенно врал, что успел покрыть всех местных красоток, а они все влюблены в него без памяти.
Юра, забегая в гости, иронизировал по этому поводу:
_ Ну да, Кинстинтин, ну да, ты у нас бык племенной, дело известное. Бабочку-то поправь для солидности. В ответ он вскипал:
_ Не веришь? А что я не хорош из себя?!Не всем же быть монахами, как ты!
_ Не торопи меня, брателла, Как говорится, если пить- так бочку, а если любить- так королеву. В моей жизни может быть только две женщины: первая жена, которая была и вторая жена, которая будет. А остальные неинтересны, себе забирай, я не жадный.

     Жену себе Котя привёз - прибалтийку: русую, с большими светлыми глазами, бледную, молчаливую, худощавую. Непонятно как Котька смог её уболтать? Работящая была, но на деревенскую не похожа, как из дворян. Но жили супруги дружно. Насчёт своих амурных побед он язычок прикусил.

  И всё бы хорошо, но каждый год у них рождались только девочки, а ему вынь да положь сына.
Как-то нанёс Соколов им очередной визит вежливости и видит - Казарин
весь в печали.
_ Юрча, слово даю, седьмой ребёнок будет пацан! Я всё равно добью до сына! А что, рыбачить вместе будем!
Юра порой давал умные советы:
_ Ну что делать, значит, остался последний способ.., но осилишь ли?
_ Какой!?
_ В шесть утра  врубай бормотушник и после гимна СССР- уточняю, не до не во время - это кощунство, смотри, не перепутай, а после.Во время физзарядки под музыку:
_ Ноги шире, три - четыре!
Ну и так далее , наяривай, решай свою проблему.
_ Как?!
_ Не тебя учить делать детей, рекордсмен.
   
  Жена неулыбчиво наблюдала за ними.Материнством она уже была сыта по горло. Да и от постоянных родов слегка притомилась.
Соколову было легко посмеиваться, ведь в первом браке с миловидной спокойной учительницей у него рос любимый сын Андрей........................ Красивым точёным лицом - копия Юры.А когда вырос - выбрал профессию судьи.
 
   Доверчивый Кинстинтин всё делал по инструкции под радио:"Ноги шире- три-четыре!"Но седьмой ребёнок тоже вылупился девочкой.
Соколову непонятна была его печаль, сам-то он уже мечтал о беленькой голубоглазой дочке.

 А Котя смирился с судьбой и повеселел.Соседи с доброй улыбкой, взяв руку под козырёк, провожали взглядом забавное шествие: папа селезень и семеро утят топают на Иркут - и все с удочками...

...Самосвал на полном ходу сбил, убил на полянке, где всегда играли дети, Котину малышку...

    Ни один ребёнок не дублирует другого, сколько бы их не было. Есть расхожие фразы у людей на этот случай, Например: "Каждому даётся крест по силам,"
Нет. Родитель, видевший личико своего ребёнка в гробу...

    Живой остаётся лишь оболочка.Можно даже включить искусственный бодрячок, приклеивать улыбку.Но это маска вместо живого человека.
Или вот ещё: "Время лечит".

   Нет. Оно лишь может с годами затянуть рану притупляющей плёнкой, но такой тонкой и прозрачной, что она постоянно рвётся и кровоточит.

    Котя беспробудно стал пить, жена тоже сломалась вместе с ним. Всё пошло прахом.Они скончались безвременно.
Горевало их бедой всё село, Безобидные были люди, без камня за пазухой.

Светлая им память.
Да и бывшему мужу Юре тоже светлая память.


Рецензии