Настена

В чем секрет семейного счастья? Наверно, в умении  идти навстречу друг другу. Я со своей жинкой решил этот вопрос просто -  уступаем друг другу по очереди. А также условились, что  от этой договоренности не отступать ни при каких обстоятельствах. Ведь не надобен и клад, коли у мужа с женой лад.

И надо сказать, что договоренность очень помогала избегать многих конфликтных ситуаций. А они иногда могут возникнуть из-за сущей мелочи.
Когда родилась дочь, сразу возник вопрос о том, каким именем ее назвать. Жена захотела назвать Светой, а я Настей.

Но надо же было так совпасть, что по очередному спорному вопросу пришел мой черед уступать. Ничего тут не поделаешь – уговор дороже денег. И я уступил, но решил, что  так назову молодую лошадку, которую решил купить в райцентре у знакомого конюха.

Ох, и люблю я лошадей! Я с ними всегда разговариваю и  нутром чувствую, что они меня  прекрасно понимают. Для меня это священное животное. Бог подарил это совершенное существо человеку для облегчения жизненных невзгод. Лошадь многие века делила с человеком его жизненный путь и его странствия. А очень часто и погибала вместе с ним.

Моя лошадка гнедой масти. Я ее так всегда и называю – моя лошадка. Ласково, с любовью – как к члену семьи.  Да, она действительно стала членом нашей семьи. Все домочадцы ее тоже любили, но я особенной любовью – ведь я ее хозяин. По прошествии четырех лет я приучил ее к седлу.

А еще я сразу решил, как только в нашей семье появилась Настена, что никогда ни в какие сани и телеги я ее запрягать не буду. Эта участь не для нее. Жизнь Настены должна быть спокойной и радостной. Чтобы она почитала в душе своего хозяина – считая  его своим благодетелем. Максимальный вес, который ей придется на себе нести, – это вес своего хозяина. Все! Да и то – это прогулки  для обоюдного удовольствия по окрестным живописным местам. Неспешная прогулка  по берегу реки – была нашим любимым занятием.

Вот и сегодня я решил совместить  зимнюю прогулку с решением  текущего дела.
Настена, как всегда, смотрела на меня со спокойной задумчивостью. В ее взгляде, как мне сейчас казалось, затаилась грусть и отрешенность от тревог жизни. Ей, наверно, сейчас хотелось сказать: «Ну что тебе, хозяин, не сидится, все тебе нужно куда-то ехать. Пусть хоть солнце повыше взойдет и немного отогреет землю – тогда и поедем».

Я любил смотреть в эти спокойные лошадиные глаза. И почему-то был всегда уверен, что это мудрое существо меня прекрасно понимает и почти всегда согласно со мной. А если и несогласно, то ведь промолчит и никогда ничего супротив не скажет.
Моя лошадка знает: если я и делаю иногда что-то не так, как надо,  на это есть   серьезные причины.

Зайдя в конюшню, я всегда вел с ней задушевную беседу. Давал ей сено и рассказывал о текущих напрягах жизни,  о причудах окружающих людей. Она ела сено и внимательно поглядывала на меня, как бы давая понять: говори, говори, хозяин, кто тебя еще так внимательно выслушает. Выслушает терпеливо, не перебьет, не выразит всем видом неудовольствие  и досаду от услышанного. Говори хозяин – я тебя готова слушать целую вечность.

И я говорил, говорил, говорил.  Такие откровения меня всегда успокаивали и душа размягчалась. Как, оказывается, важно, чтобы хоть одно живое существо могло тебя спокойно выслушать – выслушать не перебивая. Не делая замечаний и выводов.  Просто молча выслушать, и все.

Про себя я называл Настену – моя совесть. Не любила она, когда от меня веяло запахом  водки или самогона. Она становилась беспокойной, начинала подрагивать шеей и фыркать ноздрями. Иногда била землю копытом – давая понять, что в такие минуты я ей неприятен.

Я  никогда и не злоупотреблял, а принимал на грудь только  по значимым событиям.
Но надо сказать честно, что каким-то  удивительным образом этих значимых событий всегда было предостаточно. То к одним приглашают, то к другим. Поэтому по ходу дела приходится придумывать веские причины, чтобы не пойти на очередную гулянку. Да хоть бы еще меру знали во всем этом выпивоне. Ну, куда там! Мера одна – пока рука поднимает стакан – мы пьем.

И ведь у каждого была веская причина для пития. Одним подавай веселье – дабы разбавить  однообразие серых будней. Другие  заливали водкой горе – гася в душе обжигающее пламя утрат. Мой сосед в Отечественную  три года  на фронтах бил  фашиста. Много всяких невзгод и горя вынес на своих плечах. Как-то за чаркой мне сказал, что погибшие однополчане часто к нему в снах приходят и о чем-то с ним говорят.

Ах, как же их много  осталось там, в полях, лесах, болотах той войны. Поэтому душа  постоянно и болит от этих  непомерных утрат, и требует  обезболивания.
Бывших вояк в поселке много. Им повезло – они выжили в той мясорубке. Поэтому сейчас радуются жизни  и скорбят о тех, кого  дороги войны навсегда забрали в вечность. А где скорбь, там тут как тут и горькая. Так вот и живем немудрено – как Бог на душу положит.

Я погладил Настену по гриве и ласково сказал: «Ну что, сгоняем в соседский поселок, мне другу нужно подсобить в хозяйстве. Он мне тоже часто помогает. Там делов часа на три. Нужно уважить человека. Да и ехать-то верст пять  - не больше».

Настена, наверное, в знак согласия мотнула головой и продолжила жевать сено.
Зимнее раннее утро. Люблю это время суток. Есть в нем  большая отрада для души человеческой. Только начинает зарождаться новый день. Что он тебе принесет – радость или печаль? А может, он будет обычным,  наполненным привычными хлопотами, и уйдет, присоединившись к  веренице таких же, ничем непримечательных  дней?

А может, в нем произойдет что-то особенно приятное, что будешь потом вспоминать и говорить, что вот не думал, не гадал, ан на тебе, повезло.
Но ведь в душе-то каждый хочет, чтобы новый день принес с собой только хорошее. А если и будут проблемы, то плевые, легко решаемые.

Вот в этом и прелесть раннего утра – ты можешь только гадать, каким будет грядущий день. Конечно же, есть в душе тайное сомнение: а вдруг что-то непредвиденное, к чему ты совсем не готов. Эдакий сюрприз судьбы. И тут же себя успокаиваешь – да что уж ты  как гадалка! Чему быть - того не миновать. Вот и весь сказ.

Пусть  жизнь  и дальше дарит нам свои сюрпризы – на то она и жизнь. Ведь так жить намного интереснее.
Зарождающийся новый день! Каким бы ты ни был потом, сейчас я присутствую при твоем рождении. Уже это большое счастье. Ты даешь мне возможность не только сказать, но и делом доказать, что в этом мире и от меня что-то зависит. И я могу в нем что-то изменить.

Раннее утро! Растворяются в первых лучах  рассвета  последние звезды на небосклоне. И вместе с ними тают и теряют  свою силу чары  зимней ночи. Вот уже на небе догорают две самые яркие звездочки. Они прощально мерцают. Как будто  силятся что-то очень важное сказать – раскрыть  какую-то  большую тайну. Но еще немного  - и они тоже растворятся в заполняющем все пространство земного мира солнечном свете.

Люди и природа досматривают зимние сны. Скоро все начнет пробуждаться. Только будет, а ты уже один из действующих лиц  утреннего волшебства. Ты просто  любуешься красотой  заснеженного мира.

Зимняя красота наполняет твою душу тем затаенным восхищением, которое бывает только по утрам, когда есть только ты и рассветное чародейство.
Раннее зимнее утро – это  загадочная тишина. Тебе не хочется ее нарушать. Кажется, что  любое твое неловкое движение может породить  тот роковой звук, который  разрушит эту чарующую гармонию тишины.

И сразу приходит сама собой мысль: а имеешь ли ты право нарушать это зимнее умиротворение, эту молчаливую задумчивость природы? Наверно, нет. Пусть лучше тишину нарушат проснувшиеся птицы, а уж потом  и твой черед себя помаленьку проявлять. Все должно быть  честь по чести, а не с бухты-барахты.
 
Раннее утро: мне хочется идти тебе навстречу. Вон, за окном извилистая дорога, вьющаяся змейкой в дальние дали лесотундры. Она всегда манит, безмолвно зовет к себе и с собой в бескрайний снежный мир.  Далеко-далеко – откуда, возможно, и возврата-то нет.

Мне эта заснеженная дорога  в воображении так и представляется как билет в один конец. Огромное, промерзшее снежное пространство, продуваемое ледяными ветрами Арктики. Оно легко может  навсегда забрать  в свои  цепкие объятия  беззащитную частичку жизни – жизни человеческой.

Да ладно тебе! Вся наша жизнь – это  билет в один конец. Известно какой. Только  дата прибытия на конечную станцию  у каждого своя.
Что это я все о грустном? За окном вон  какая красота!
Из-за горизонта показался краешек новорожденного  малиново-золотистого солнца. Половина неба еще в ультрамарине ночи, но он быстро растворяется в надвигающейся волне лазури. Досматривают предутренний сон перистые облака. Солнце раскрашивает их   нежными  лиловыми, лимонными, бирюзовыми оттенками.

Посреди поля  высокая, укрытая  снежным покрывалом ель. А за полем  сплошная стена ельника. Заиндевевшие, припорошенные снегом деревья похожи на воинов  таинственной армии, которая  во главе со своим полководцем двигалась навстречу грядущему сражению.

Но хватило одного леденящего взгляда жестокосердной снежной королевы - и войско застыло, не в силах вырваться из плена ее колдовских чар. 
От деревьев  по  заснеженному полю поползли длинные  сиреневые тени. На шапки снега, под которыми укрылся низкорослый кустарник, упали лучи восходящего солнца. Снег ожил, заискрился каждой снежинкой, радуясь рождению  нового дня.
- Настен, смотри, какая красота кругом! Просто  сказка! Мы с тобой первые видим эту красоту. Вон,  весь поселок еще дрыхнет - на улицах ни души. Кто рано встает – тому и Бог дает. А мы с тобой ранние субъекты! Вот так-то!

Возлежать дома на русской печи – это не по мне. Плохой из меня Илья Муромец. Он был по этой части большой мастак, а меня все время тянет в путь – вот такой я непоседа. И тебя приучаю к непродолжительным путешествиям. Ведь я с тобой, как рыба с водой.

Помочь другу – это, конечно, предлог. Всегда можно найти дюжину отговорок  и причин, чтобы куда-то не поехать и кому-нибудь  в чем-то отказать. Будешь от всех закрываться – останешься на всю жизнь отшельником.
А я не такой – я люблю с человеком погутарить по душам. В беседе много нового узнаешь, да и собеседника лучше начинаешь понимать – что он за человече такой особенный.

Но вот  многие стараются свое душевное нутро скрыть, а я-то вижу, что мой собеседник юлит, изворачивается как уж на сковородке. Не все ведь такие же открытые, как я. А я  как бы невзначай подбрасываю все новые и новые вопросы – вопросы на засыпку. Иногда они ставят собеседника в тупик, и он начинает злиться, выходить из себя и проявлять свое истинное лицо.
 
Но я его  сразу в таких случаях успокаиваю и говорю, что, мол, прости, мил человек, что ненароком задел тонкие струны  твоей души. Так ведь это не со злого умысла, а все потому, что мне приятно с тобой балакать. Интересный ты человек – интересный, да и только.

Этот вовремя подаренный пряник сразу успокаивал и размягчал собеседника – на его лице появлялась примирительная улыбка. И он, например, мог мне тогда так сказать: «Ну, ты, Иваныч, и крендель! Я-то уж, грешным делом, подумал, что ты в следователи решил податься – все что да почему? А ты просто решил своему красноречию дать вольную волю. Ай да молодчина!»

А я ему в ответ скажу: «Большое счастье  на своем пути повстречать  умного человека, а поговорить с ним по душам – счастье вдвойне. Как будто из родника мудрости напился. Житуха сразу видится вокруг в ином свете».
Вот такой, Настена, у тебя хозяин. Хлебом не корми, а дай с кем-нибудь побалагурить. Зато и тебе со мной не скучно. Я знаю, что ты мои байки любишь слушать, а представь, что я был бы молчуном?! Да, я знаю, что это сложно представить. Но, а если? Нет, лучше такое не представлять – это просто жуть! Ты могла бы меня про себя назвать букой, или нелюдимым, а мож, еще  как-нибудь. Хрен редьки не слаще.

Но тебе повезло – я речистый малый. Кого хошь уболтаю. Да и ты тут же при разговоре присутствуешь, а значит, жизнь твою нельзя счесть серой и  однообразной. А потому, что хозяин весельчак.

Ты, наверно, думаешь, что я похвальбишка? Хвастаю да хвастаю – такой вот я растакой удалой. А может быть, это не так уж и плохо? Сам себя похвалил - и на душе, глядишь, радость затеплилась. А без радости-то, какая она жизнь? То-то же и оно! Радость  душе нужна как дому очаг, где горит огонь и согревает домочадцев  в зимнюю стужу.

Жизнь -  она  тоже,  глядишь, да и повеет на тебя зимней пробирухой. Да уж так порой проберет, что до самых косточек эту холодрыгу прочувствуешь. Мол, не все коту Масленица – знай и Великий Пост.
Настен, смотри, нам навстречу, кажись, Сергей Сергеевич едет – бухгалтер из соседнего поселка. Коняга-то у него вороной масти – сущая смоль. Да! Удалой жеребец – вон  как лихо несет за собой  сани. Но все равно, какой бы он там  ни был  резвый, ты намного красивше его! Ему до тебя, как до Луны! Ты лучшая из всех!

Поприветствуем мил человека, а человек он действительно хороший,  душевный.
Приблизившись  к саням, мы остановились, и я с нескрываемой радостью в голосе сказал: «Сергей Сергеевич, утречко доброе! Несказанно рад видеть вас в здравии и душевной благости! Куда путь держите?  Если, конечно, не секрет.

Сергеич был в годах, поэтому ко мне он всегда обращался по имени. Вот и сейчас он, поравнявшись с нами, остановил коня, встал  в санях, рукой приподнял  с головы шапку-ушанку и добродушно сказал: «Здравствуй, Юра! Мое почтение! Давненько тебя не видел. Такой же беспокойный, как и я. Ни свет ни заря, а ты уж в пути. Небось, как всегда, по делам? Как твое житье-бытье течет»?
Мы обменялись рукопожатием, и я, улыбнувшись, сказал: «Да, все верно – не сидится мне спокойно на одном месте. Не то забота, что много работы, а то забота, как ее нет. Сами ведь знаете - скучен день до вечера, коли делать нечего. Еду к другу в соседний поселок по хозяйству помочь, да и просто пообщаться».

- А я еду к родственникам в твой поселок. Сегодня день рождения у моей сестры. Катюху надо поздравить.
- Ну, как водится, от души вам там погулять!
- Спасибо! И тебе тоже успешно свои дела порешать. Да, хочу тебя предупредить, что полчаса назад у излучины реки я видел стаю волков. Будь осторожен. Ружье держи наготове. Стрелок ты, я знаю. отменный, но все равно будь начеку. Ну, бывай!
- Счастливо!
Мы еще раз обменялись рукопожатием, и каждый поехал своим путем.
Метров через триста  моя лошадка стала замедлять ход, как будто воздух становился все плотнее и плотнее. Затем стала  нервно вертеть головой и фыркать ноздрями. Метров через тридцать она просто встала как вкопанная, выражая всем своим видом  страх перед чем-то неведомым и страшным, что  затаилось на нашем пути. Неужели где-то рядом волки?! Раньше она так уж панически не реагировала на близкое присутствие волков – знала, что если я рядом, то  бояться их не стоит. А здесь нате, пожалуйста, неспроста все это!

 Я спрыгнул на землю, снял с плеча  одно из ружей и решил немного  пройти вперед, посмотреть, кого так боится Настена. Но впереди был только небольшой бугор со стоящей на нем огромной высохшей  сосной, да еще пара   запорошенных снегом  елей. Вот и все.  До ближайших зарослей ельника  метров триста, не меньше. Может, оттуда запах какой долетел до чутких ноздрей Настены? Вполне возможно, но на открытой местности к нам  незаметно не приблизишься – я сразу увижу опасность и   приму решение, как нам с ней справиться.
 
Я вернулся к своей лошадке, и,  улыбаясь, сказал: «Ну, ты чего так пригорюнилась? Что там такое за чудо-юдо тебе мерещится? Вот, видишь, ружье, ты же заешь, что эту штуковину  все звери боятся – даже самые свирепые. А сегодня у меня  патроны картечные – это,  я тебе скажу, Настюха, совсем не  шутки-прибаутки. Картечь практически не оставляет шансов для нападающей стороны. Так что не боись, прорвемся – где наша не пропадала! Я тебя приучил выстрелов не бояться, так что пусть их боится недоброжелатель».

Я вновь сел в седло и, погладив  Настену по шее, ласково сказал: «Все будет путем. Волков бояться, в лес лучше не ходить! Начинаем движение!»
Мои  доводы  возымели действие, и мы дальше  двинулись по  наезженным колеям. Хоть  моя лошадка меня и послушала, но она то и дело поворачивала ко мне голову и поглядывала на меня, как бы оценивая мою уверенность в своих силах.
И я старался  показывать полное хладнокровие, хотя прекрасно понимал, что лошадь, как и собака, чует хищного зверя на приличном расстоянии до него.
 
Мы поравнялись с двумя запорошенными снегом елями. Вдруг боковые ветки одной ели резко качнулись в сторону. Из-за этого  с верхних веток  резко обвалился вниз снег – образовалось снежное облако. В следующее мгновение из этого облака выскочил  огромный медведь и бросился на нас. Настена встала на дыбы – пытаясь защитить себя и меня от такого внезапного и дерзкого нападения. Я не удержался в седле и, слетев с лошади, упал на спину. Мне даже показалось, что, ударившись затылком об накатанный санями снег, я на пару секунд потеря сознание.

Медведь не смог  увернуться от  удара копытами. Его отшатнуло   назад, но он устоял. Через пару секунд он вновь бросился на  мою лошадку, но она уже резво скакала по дороге. Медведь попытался  ее догнать. Метров через тридцать он понял всю безнадежность  соревнования в скорости.
 
Вдруг медведь  остановился  и повернул голову в мою сторону. Две-три секунды он  стоял неподвижно, а затем резко рванулся ко мне.
Я  схватил лежащее рядом на снегу  ружье и выстрелил в воздух два раза. Тут же  перезарядил, но применять его на поражение не пришлось. Два прогремевших выстрела  быстро охладили  агрессивность медведя-шатуна. Он остановился на несколько секунд, а затем  медленно побрел к зарослям ельника. Опасность миновала.

Подошла моя лошадка. Она была сильно напугана.
- Напугал нас мишка? Напугал! Но все уже позади. Ты у меня настоящий боец! Умница! Будем возвращаться домой. На сегодня довольно приключений. Знаки Судьбы нужно правильно истолковывать, а не пренебрегать ими.