Жуткий урок

Жуткий урок

   Шумная кучка детей выкатилась из школы и с криками начала усаживаться в сани. Буйная кобыла косилась на всё это безобразие и нервно перебирала ногами. Ездовым был Левон Ревенков, живший с двумя братьями в скособоченной хатке на краю боло-тистого ручейка. У этой постройки даже не было дверей. На зиму часть плетня за-полнялась еловыми лапками, тростником и просто прислонялась к косяку. Он кое-как содержал кобылу и зарабатывал минимум на жизнь, время от времени занимаясь част-ным извозом. Зимой его нанимали за деньги или за зерно соседи по хутору для дос-тавки детей в школу в Яковлевичи, что в трёх верстах. После работы он с воплями и плясками пропивал всё с братьями и ждал нового приглашения. Левон прикрикнул на шумевших детей, тронул вожжи, и сани, скрипя по крупчатому январскому снегу, поползли в сторону фабрики барона фон Корфа. Потом через мосток возле мельницы с обледенелым колесом, чуть в гору и дальше в сторону черневшего на горизонте леса.
   Тёмное небесное покрывало быстро опускалось на зимний пейзаж, заглушая вечер-ние краски и редкие звуки, ещё долетавшие от удалявшихся Яковлевичей. Мороз на-чал пробирать неподвижную ватагу, и дети потеснее прижимались друг к другу, сох-раняя остатки школьного тепла. Все молчали, всматриваясь в густую темноту обсту-пившего их леса.
   Ефимка зашептал на ухо Василю: „Посмотри назад. Видишь огоньки недалеко? Что это, как ты думаешь?“
 – Как что? От Яковлевич-то мы отьехали недалеко. Где-то в окнах и светится...
 – А я знаю, что никакие это не окна. Это волки. Глаза у них по ночам, как мне папа говорил, начинают светиться.
 – Не пугай ты меня. Никаких волков здесь нет. Они, мне мой папа тоже говорил, живут за большим лесом, а к этой дороге не подходят.
 – Да что твой, он ни разу на охоте не был. Вот мой – настоящий охотник...
 – Ну и что, что на охоте не был? Не любит он просто так убивать животных, пусть себе и волки будут. Зверство это. Как у диких людей. Твой – живодёр, а мой – нет. Я-то видел, с каким остервенелым лицом твой свиней колол, даже с наслаждением...
 – Э-э-э, ерунду говоришь. Боязливый твой, все боязливые так говорят, а мой – настоящий герой, потому что мужик...
 – Не боязливый он, а в Бога верит. Не хочет никакой крови лишней. Вот в чём де-ло, а ты про боязливость. Разные люди есть, потому это и хорошо, что разные. Есть и злые, вот Левон, некоторые из них и пьяницы. К ихнему плетню даже не по-дойдёшь. Сразу, как те собаки, лаяться начинают. Другие же и яблок дадут, а то и белого хлеба когда... А ты так про моего отца...
 – Ладно, не обижайся. Говорят разное, а потом ещё и завидуют. Твой же и в Аме-рику ездил, зарабатывал там… Понимаю теперь, откуда у вас и жатка, и сеялка.
 – Он там почти год работал и смог заработать – на нашу пристройку к дому, кон-ную жатку и на сеялку также. Ещё мамке швейную машинку купил, но жаль, что она так и не успела на ней... А жатку и сеялку уже советы отобрали, так что не зави-дуй. Машинка осталась, а мамки нету...
 – Да ты извини... Это я не со зла.
   Друзья замолчали. Горечь главной потери снова подступила к горлу Василька, из глаз скатилась первая слезинка, потом вторая... Он еле смог сдержать нахлынувшие воспоминания. Он слабо помнил свою маму, только её ласковые руки, ровный голос и длинные русые волосы, которыми он так любил играть. Что ж запомнишь в три года? Общее ощущение родного тепла и жуткую боль в тот последний день...
 – Смотри, огоньки уже ближе к нам! Во, слева от дороги! Это точно волки! Что же делать?!.
   Ефимка не успел договорить, как кобыла рванула вперёд, а дремавший Антоша едва не выпал в снег.
 – Держитесь за сани! Все! И один за другого! Ой, беда! Зима суровая выпала, да и зверей в лесу после того, как красные его вырубили, не стало. Вот они и разгу-лялись. Держитесь, мать вашу разэтак...! Но, но, милая!
   Сани бросало из стороны в сторону – колея была извилистая и местами сползала до самого края дороги. Опытная кобыла, наверно, уже не один раз встречалась с зубастыми хищниками и сразу среагировала на опасность.  Но блестящих глаз стано-вилось всё больше и больше, и уже не только с одной стороны. Казалось, они нача-ли окружать сани... Ездовой стеганул пугой и громко взмолился: «Родная, давай, не подведи! Боженька, помоги хоть к густому лесу добраться, там хоть деревьев побольше...».
   Плотный лес неожиданно поднялся чёрной стеной, и сани с писком въехали под его крышу. Вдруг правый полоз наткнулся то ли на пенёк, то ли на корень – сани подпрыгнули и кто-то с криком выпал из них... Кобыла помчалась изо всех своих сил, спасая и свою жизнь, и жизни седоков...
   Сзади тёмное небо прорезал животный визг, слова ещё какие-то – и всё затих-ло... Жуткие светлячки исчезли.
   Все оцепенели и утратили речь. Как только миновали рощу, выяснилось, что из саней выпал Антон, ученик 3 класса, сосед Васи. Их дома стояли рядом. В семье было двое детей – сестра постарше и он.