Адрана. Хроники войны. кн. 2 Империя под ударом

Глава 27

Далеко в вышине, там, где теснились грозовые тучи, обозначились всадники Верхнего Мира, летящие на драконах. Боги оказали милость людям. Милость и поддержку. Они дали свое войско, дали феникса – бессмертное существо, воплощение пламени Вселенной, дыхание Дракона. Они не могли сделать этого без ведома Пурпурных чародеев, и значит, в войну вступили Высшие силы. Кондор заскрежетал зубами, стиснул кулаки так, что захрустели кости. Над землей прокатился рокочущий грохот. Кондор оттолкнулся от ложа и встал. Феникс опасен, словно бомба огромной разрушительной силы, способная разнести в клочья равнину Отрубленных Голов.

Вот, значит, как поступают боги! Вот, значит, как… Кондор в бешенстве затряс головой и вдруг разглядел Протомаха во главе всадников Эгина, сошедших с Тропы. Не защищенный ничем, кроме своих доспехов, легат находился в гуще сражения. Зрачки колдуна сделались как пули, для себя он решил, что для них двоих нет места на Раидане.

- Генерал, - сказал Кондор, - легат сошел с Тропы. Если тебе дорога твоя голова, принеси мне его голову.

- Да, господин.

Феникс рассыпался на сотни огней, яркие вспышки озарили равнину. Кондору захотелось закрыть лицо рукавом, свет феникса был губителен для него, колдуна Каньона, но он остался стоять, как стоял. Он отлично видел, что в рядах его войска началась паника.

- Господин, боги помогают эгинам! – Голос Ридли-Эрла сорвался на визг.

- Да, дьявол! В нарушение законов Трех Миров!

- Что будем делать, господин?

- Мы отступаем. Пора отводить войска к реке, генерал.

Но сам Кондор медлил. Войско его гибло – все эти полчища, которые он привел сюда, чтобы здесь завершить войну. Поднял руку, стирая с лица отблески божественного света. Вокруг башенки со стрекотом кружила игуана. Наездник натянул поводья и подал Кондору руку. Ветер свистел в ушах, позади горела равнина.


***


Переход в Реальный мир совершился почти мгновенно. Мандрагора провалилась в бездну забытья, но в то же время ощущала плавный спуск по широкой дуге в густом разноцветном воздухе. Ее сопровождал чей-то взгляд, она поняла наконец, что это взгляд Маргуса, который существовал отдельно от бога, отдельно даже от его глаз.

Мандрагора оглянулась. Всадники летели на белых конях, их плащи мерцали, как снег под луной. Один из всадников нес живой факел – вцепившись когтями в рукавицу, вытянув шею, к земле несся феникс. Справа и слева скользили какие-то тени. То были Туборг с бледным сосредоточенным лицом, с хищным профилем, и молодой илот Щур. Туборг поймал взгляд Мандрагоры и подмигнул ей. Они без слов поняли друг друга, как понимали в юности в школе трансформов, и позднее, когда были посвящены в рыцари Ордена и вступили на путь вечных битв.

Это была свобода. Это была жизнь, в которую они возвращались спустя три года небытия. Мандрагора захохотала, а барон оглушительно, по-разбойничьи свистнул. Земля с бешеной скоростью летела навстречу. Они пронеслись над морем, где был мертвый штиль, над грядами холмов, широкая, густо-фиолетовая, стальная лента реки покатилась под ними и, резко свернув, устремилась на восток. Мандрагора узнала Есром. Попадались тонкие, как вены, притоки, тускло мерцавшие в темноте. Далеко на горизонте, куда все время бежала земля, то угасая, то разгораясь вновь, вспыхивали неясные зарницы. Наконец широкая мерцающая равнина открылась перед ними, - то были тысячи огней легионов, сошедшихся в битве.

Тьма сгустилась до того, что была, как черная липкая грязь, в скоплениях туч сверкали молнии. Поднялся сильный ветер. Драконы тяжко взмахивали крыльями, преодолевая шквальные порывы. Ветер не мог причинить ущерба всадникам Верхнего мира, но все же буря не сулила ничего хорошего.

Равнина быстро приближалась и возрастала в размерах. Уже можно было видеть все, что там происходит. Мандрагора разглядела отряды эгинов, разбитые на группы и теснимые мутантами. Эгины пытались атаковать, но на самом деле все, что им оставалось – храбро защищаться. Перевес сил противника был такой, что Мандрагора не поверила глазам. В миле от Тропы догорала сторожевая башня, и все пространство, которое охватывал взгляд, кишело монстрами. В небе над лесом дрались драконы, - вспышки молний выхватывали их силуэты из мрака. Мандрагора натянула поводья. Как только Туборг приблизился настолько, что мог ее услышать, она закричала сквозь пронзительный свист ветра:

- Ты только посмотри! Похоже, Каньон стянул сюда все силы. Они атакуют Тропу!

- Шансов пробить тараном экран у них маловато, Тропа хорошо защищена. Но все же, шансы у них, пожалуй, есть.

- Похоже, мы вовремя.

- Пожалуй.

Что-то огромное, ослепляющее налетело сзади. Мандрагора прикрыла лицо, ее обдало жаром. Это был феникс, который сорвался с руки всадника и, сложив крылья, ринулся вниз. Там он вспыхнул, и множество огней ударило в землю, начались пожары. Мандрагора ощутила напряжение Беовульфа. Она вся подобралась, и в следующий миг конь ударил копытами о землю. Пронесся бешеным аллюром в гуще пеших мутантов, расшвыривая и давя их.

Всадники Верхнего мира словно обломки скал, падали с неба и сходу вступали в сражение. Их драконы, ударившись о землю, оборачивались борзыми конями. Минутное замешательство эгинов прошло, теперь, воодушевленные, они сражались с удвоенным рвением. Поток стрел с флангов иссяк. Протомах, старавшийся пробиться к стрелкам, воспользовался неожиданной помощью и поскакал туда. Теперь он не просто видел, он почувствовал головой, телом, насколько велики его потери. Он добрался до края оврага и оглянулся. Картина сражения кардинально поменялась, мутанты беспорядочно отступали, теснимые сияющими всадниками.

За всю историю существования Трех Миров закон нарушался лишь однажды, когда боги протянули руку помощи людям в битве с титанами. Это была величайшая из войн, которую вела раса людей против сил Тьмы, ставшая легендой на все времена. Но об этом сейчас лучше не думать. Протомах повернул коня и двинулся к своим всадникам. Вокруг кипела отчаянная сеча, конь Протомаха храпел, косил глазами, будто желая разглядеть мертвецов. И тут легат заметил кентавра, рубившего без разбора окровавленным мечом. Они встретились взглядами, и командующий понял, что кентавр пробивается к нему. Грива его пылала. Легат узнал этого свирепого бойца. Он стоял рядом с Кондором на переговорах. Этот вымесок и есть генерал.

Без щита, с поднятым мечом Протомах встретил свирепую атаку. На мгновение клинки замерли, скрестившись, потом легат отпрянул. Скорость у генерала была неплохая, но фехтовал он грубо, стиль его боя был прямолинеен. Он сделал финт, Протомах отбил, тогда кентавр нанес рубящий удар. Он намного превосходил Протомаха в размерах и силе, и легат намеревался обмануть его, и решить бой одним ударом. Но, похоже, Ридли-Эрл торопился. Когда легат ударом снизу пробил его защиту и раскроил грудную мышцу, кентавр зарычал и выкрикнул проклятия. Протомах начал медленно отступать, увеличивая дистанцию, заманивая его, надеясь, что противник бросится вперед. Так и вышло, и Протомах вогнал острие меча в самое сердце своего врага. Генерал замер, глаза его удивленно остановились на легате, струйками полилась черная кровь. Потом он бешено сорвался с места и бросился на Протомаха, желая достать его во что бы то ни стало.

Оказавшись рядом, Мандрагора увидела командующего и то, как он бился с кентавром, облаченным в причудливые латы, служившие украшению, нежели безопасности. Стараясь превозмочь шум битвы, она закричала:

- Кентавр! Сразимся!

Тот отбил удар легата и метнул в нее клинок. Она уклонилась. В его руке был уже другой меч, вдвое длиннее, с зазубренным лезвием. Она дала ему понять, что фехтует не слишком хорошо, и он, не оценив реальной опасности, раскрылся. Это длилось мгновение, но Мандрагоре хватило, чтобы нанести колющий удар в горло. На этот раз кентавр пал и больше уже встать не смог, а Протомах отсалютовал Мандрагоре эфесом меча.

Линия пожара разрезала долину надвое. При таком сильном ветре пламя быстро распространялось. Теперь молнии сверкали, не переставая, и гремел гром. Сквозь языки пламени было видно непрерывное хаотичное движение – перегруппировка мутантов. В пылу сражения Мандрагора увидела драконов Каньона – свирепых рогатых вивернов. В переломный момент их снова бросили в бой. Вначале ей показалось, что драконы бегут, расправив свои черные нетопыриные крылья, но на самом деле они летели низко над землей. Вот виверны пересекли линию пожара, и их встретили лучники Эгина. Но стрелы не отпугнули тварей, и они атаковали одновременно.

Был момент, когда казалось, драконы захватят все отвоеванное поле. Их наездники в своих укрепленных башенках представляли немалую угрозу. Один только вид атакующих разозленных вивернов останавливал эгинов, заставлял их повернуть назад. Снова в ход был пущен феникс – пламя богов. Мандрагора увидела, как один из драконов, загоревшись, наткнулся на защитный экран Тропы, и вниз полетели пылающие ошметки. Но даже это не остановило наездников, правда ненадолго они пришли в замешательство и отступили, но потом ударили с новой силой.

Атаки драконов не причиняли вреда воителям Верхнего мира, но люди гибли без счета. У противника тоже были потери – уже пылали вдоль Тропы их крылатые боевые ящеры. На помощь летели драконы Эгина – пернатые амфиптеры. Они приближались не от леса, - совсем с другой стороны. Командиры стали отводить разрозненные группы своих воинов. Королевские драконы с лёта ринулись в атаку. Драконы Каньона медленно развернулись, численное преимущество было на их стороне, к тому же они были мощнее противника. Но оказалось, что их устрашающие размеры им во вред, - эгины прижимали их к земле, заставляя сесть. Взлететь виверны уже не могли, мешали тысячи трупов, устилавших поле. Огромные звери беспомощно метались, эгины-наездники расстреливали их в упор, а амфиптеры атаковали, выдыхая оранжевое пламя. Все это месиво быстро превращалось в один большой костер.



***


Протомах закрыл глаза. Радиально расходились цветные круги, во рту была горечь. Он расстегнул фибулу, рваный плащ соскользнул на круп коня. По истоптанному склону Протомах и Палера поднялись из овражка, здесь было значительно светлее, в стороне стоял отряд небесных всадников. Легаты придержали лошадей. Всадники обернулись, Протомах услышал, что говорят о нем. Потом воины расступились, давая кому-то дорогу, и эгины увидели троих конных, направлявшихся к ним. Двоих мужчин и женщину между ними. Протомах сразу узнал ее.

Она ехала на вороном коне и вовсе не производила впечатления громилы-гвардейца. Скорее, была миниатюрна, и легат с удивлением вспомнил, как спокойно она прикончила кентавра. На ней были доспехи, какие носят простые всадники в Адране, в правой руке она держала копье, а большой палец левой засунула за ремень. Длинные темные пряди волос выбились из-под легкого шлема, а короткий боевой плащ наполовину сгорел. Осанка этой женщины была гордая, она глядела на эгинов, вздернув подбородок, а они бесстрастно ждали. Приблизившись к командирам, она бросила копье Щуру, и приложила руку к груди.

- Приветствую вас, господа, - произнесла Мандрагора.

- Наше почтение доблестной воительнице.

- Тебя я знаю, легат. Ты храбро сражался, боги тому свидетели!

Протомах поспешно поклонился. Глаза ее были как черные отдушины, он чувствовал себя неуютно под их прицелом.

- Благодарю тебя, воительница. Я обязан тебе жизнью.

- Пустяки! – Она тряхнула головой и рассмеялась. У нее были белые зубы, а широкая улыбка хорошо сочеталась с надменным взглядом. – Пустяки, - повторила она, - я рада, что смогла быть полезной тебе. Это честь для меня – говорить с тобой.

- А что делает здесь имперская воительница? – раздался сумрачный голос.

Вопрос казался безобидным, но тон, каким были произнесены эти слова, не предвещал ничего хорошего. Щур замер. Все это время Туборг разглядывал поле сражения. Потом он перевел глаза на Палеру.

- Она не одна здесь. Есть кое-кто еще из адранитов. Например, я.

- И какое тебе дело до всего этого?

- Видишь ли, тут у вас кое-что происходит… небольшая заварушка. Это наверняка как-то повредит Империи, вот потому мы здесь.

Мандрагора засмеялась, и все так же, продолжая смеяться, сказала:

- Ты надменен, эгин, и горд! Гордость – признак силы, поэтому мы не сочтем твой выпад оскорбительным.

Палера вспыхнул. Оглядел Мандрагору с головы до ног.

- Оскорбительным? Мне не нужна помощь адранитов!

- Тебе-то, может быть, и нет, - проворчал Туборг. – Но за Лангрен не говори.

- Зачем вообще сейчас говорить об этом? – примирительно сказала Мандрагора. -  Не мы оказали содействие Эгину, а боги.

- Почему?

- Думай, а не задавай вопросов, офицер.

- Это может быть из-за Адраны.

- И только? – Мандрагора изогнула бровь.

- Каньон угрожает равновесию миров. Поэтому боги хотят прекратить войну?

- Да! Любой ценой. Даже нарушая закон.

Палера вновь окинул ее испытующим взглядом.

- Похоже, эгин, ты из тех, кто умрет за дюжину пядей родной земли, и я тебе верю, - продолжала Мандрагора. – А ты веришь мне?

- Рогатый Грум! Меня научили никому не верить. К тому же, какая разница, верю я тебе или нет, это ничего не меняет.

- В десятку! – вставил Туборг. – Для Лангрена ничего не меняет.

Мандрагора примирительно похлопала Туборга по плечу.

- Ну-ну… не стоит… Я не представила вам рыцаря, господа, прошу простить. Барон Август Туборг, воитель Империи Адрана.

- К вашим услугам.

- А это Щур, мой оруженосец. Кстати, он – эгин.

Палера нагнул голову и отрекомендовался:

- Палера Каникул, легат Второго легиона ее величества.

- Прекрасно. А теперь, благородные господа, с вашего позволения, переменим тему. Если вы считаете, что мы появились здесь с подачи правительства Адраны, то вы  ошибаетесь. Вы знаете, в Адране сейчас непростые времена, император ушел внезапно, не назвав приемника, и трон все еще свободен. Принцы дерутся за него, как бешеные псы, в Адране грабят, режут и оскверняют. Я давно не была на родине, но не думаю, чтобы там что-то изменилось.

- Какое отношение это имеет к нам?

Мандрагора и Туборг переглянулись.

- Каньон появился как нельзя вовремя, - прогудел Туборг. – Удивительно, что Эгину удалось продержаться три года. Но дольше вам не выстоять. И тогда враг перейдет Лисимахский хребет и возьмет Адрану. Судьба Лангрена будет решена.

- Вы знаете о Скволеде? – спросила Мандрагора.

- Да. Божество Каньона, которое существует в Реальном мире, - сказал Протомах, до сих пор молчавший. – Скволед и есть их создатель и вдохновитель.

- Грязный бог! – воскликнул Палера.

- Ну-ну… Нам он тоже не нравится. – Туборг впервые улыбнулся. – У людей Реального мира достанет сил, чтобы покончить с ним.

К этому времени ветер стих, в темном низком небе еще сверкали молнии. Глухое рокотание грома прокатилось в последний раз в отдалении, занималась заря цвета холодной волны, восток сверкал, как лезвие. Мандрагора повернула коня и поскакала к авангарду небесных всадников. Уже были заметны трансформации, ангелы больше не выглядели как люди. Теперь они приняли вид лебедей, шеи истончились и вытянулись, белоснежные кони стали туманом, который растекался над землей причудливо, как акварель. Шумно, с шорохом шелков они взмыли вверх, оторопевшие воины провожали их взглядом. Мандрагора, как все, подняла голову. Ничего им не сказала, в этом не было необходимости. Ангелы не нуждаются в словах.

Пошел снег. Светлее становилось с каждой минутой. Мандрагора поднялась на вершину кургана, что сотни лет, открытый всем ветрам, возвышался на равнине. Отсюда было хорошо видно все, что происходило внизу. Эгины собирали своих мертвых и относили к лесу, где другие воины уже валили деревья для погребальных костров. Мутантов не трогали,  разве что добивали раненых, и оставляли падальщикам для пира. Снег шел все гуще, невесомые хлопья ложились ровным слоем, выбеливая поле. В стороне строилась пешая когорта, маячили значки погибших отрядов, слышались команды офицеров.

- О чем задумалась?

Не оборачиваясь, Мандрагора произнесла:

- Я не слышала, как ты подошел. По воздуху ты летаешь, что ли?

- А почему нет?

- Потому что нет.

- Ты изменилась.

- Это заметно?

- Мне – да. Просто не было случая сказать тебе об этом.

- Я стала хуже?

- Нет. Ты другая. Как тебе на земле?

Туборг глядел, как бесшумно падает густой снег. Скрылась зазубренная кромка леса, серые фигурки солдат маячили в монотонной пелене. Мандрагора проигнорировала его вопрос, повторила спокойно, словно не расслышав:

- Я стала хуже?

- Ерунда.

- Август, ты заметил перемены. В чем это заключается?

- Ни в чем.

- Скажи.

- Я и говорю…

- Какого черта, Август! Ты вздумал играть со мной?

Туборг покачал головой.

- Зачем ты так… Просто я не хочу говорить о том, что тебя заденет.

- Август, мы знаем друг друга много лет.

- Да-да… не надо бы об этом, - Туборг опустил глаза. – Ты становишься уязвима, и кое-кому известны твои болевые точки.

- Ах, вот в чем дело, - пробормотала она.

- Не забывай, кто мы. Ты хочешь стать человеком? Ты же знаешь, что это невозможно.

- Ты говоришь о любви?

- Нет. О страсти.

- Страсть, любовь – для меня это одно и то же. Она возвышает.

- Но она способна и убить. Она погонится за тобой как бешеный пес, она не отстанет и потянет тебя назад. Мой долг предостеречь тебя.

- Откуда ты знаешь, что я люблю человека? Я, кажется, не говорила тебе об этом.

Глаза Мандрагоры сделались, как черные щели, она окинула Туборга испытующим взглядом.

- Я – знаю. Ты принадлежишь Империи, Мандрагора, как я и все остальные. Нас создали для битв.

- И это говоришь мне ты! Ты любил, и остался жив.

Туборг перевел на нее глаза. Тоска – вот что было в них.

- Я хочу принадлежать себе, - сказала она.

- Нет. Трансформ не свободен по определению. Если ты откажешься от Империи…

Она засмеялась и спешилась. Снег, лежащий на траве, уже начал подтаивать, и с юга подул ветер. Над лесом поднялись три черных дыма, оттуда слышались возгласы: «Эреб!». Воздух стал таким белым и влажным, что его можно было пить, как молоко.

- Ладно, согласна, – сказала Мандрагора. – Но ты не все знаешь, Август. Я ничего не утрачу. Мой возлюбленный в назначенный час станет императором.

Туборг промолчал, тронул коня и двинулся вниз по склону. Мандрагора стояла на вершине кургана и смотрела на обезображенную равнину. Настроение было не радужное – земля встретила ее нищетой и мерзостью. Она не знала, чего ожидать – гибели от меча мутанта, или встречи с Ангелом. Позади, невидимая за защитным экраном, лежала Тропа, впереди, как большая черепаха, ползло солнце. Жар еще не ощущался, но снег поменял оттенок. Через час температура повысится, а еще через три зной станет нестерпимым, и здесь нельзя будет оставаться из-за вони, исходящей от трупов.

- Ангел станет Императором, это его судьба. Вот увидишь, Август, - прошептала Мандрагора.

За помощь в битве адраниты получили признание эгинов. Палера был, наверное, единственным, кто смотрел на них с недоверием. Уцелевшие отряды эгинов отошли под защиту Бегущей Тропы и продвинулись на несколько миль вперед – нестерпимо было видеть, что творили гарпии и грифы на поле битвы.

Мандрагоре не терпелось направиться к Холодному морю, там, она знала, теперь находится королева. Мандрагора собиралась заручиться поддержкой Суллы в поисках Ангела. Адраниде было в тягость внимание  эгинов, но поделать она ничего не могла, ей нужна была Бегущая Тропа.

После короткой остановки решено было идти к заставе и провести там несколько дней. К тому же, среди эгинов имелись раненые. Голодные солдаты стремились поскорее попасть в замок, марш-бросок был стремительным. Жара всех измучила, но не это было главное, страшнее всего был вид разоренного королевства. По обе стороны Тропы лежала пустыня безмолвия, попадались обугленные сторожевые заставы, а один раз над горизонтом поднялись очертания города-призрака. Мандрагора была потрясена, представила на секунду, что так изувечить могут Адрану, и по коже продрал мороз в этакую жару.