ДУБ

Она смотрела по сторонам и никак не могла понять, как оказалась возле старого дома, где когда-то жила. Почти десять лет она не была здесь. Но, казалось, ничего не изменилось с тех пор. Ласковый ветер коснулся её щеки, прошептал что-то нежное и полетел дальше. И вдруг ей стало не по себе. Оказывается можно слышать, но не понимать. Наклонив голову набок, словно большая птица, она вновь прислушалась. Ей стал недоступен язык ветра. Грусть, растерянность, недоумение и ещё что-то очень похожее на ностальгию разом навалились на неё невыносимой тяжестью, от которой ей захотелось сесть на газон перед домом и расплакаться. Но вместо этого она резко повернулась и пошла прочь.
Воспоминания упирались в глухую стену, отскакивали от неё и вновь устремлялись к ней. Хотя она понимала, что не очень-то хочет, чтобы они пробились сквозь неё, потому что ощущала, что не случайно прячется от них. Как долго? Год, пять или все десять? А может, больше? Она увидела на одном из домов название улицы, по которой шла. И напряглась ещё больше, потому что было в нём нечто таинственное, шуршащее, как ночной ветер. Но почему-то оно никак не доходило до её сознания.
«Такого не может быть, - мелькнула мысль. – Почему я вижу, что что-то написано, но что именно не могу разобрать. К тому же почему я не помню, как ехала или шла к старому дому. Почему я осознаю себя сразу возле него? И ветер. Он что-то хотел  сказать, а я забыла его язык. Почему»?
С её памятью происходило что-то странное. Она не могла объяснить цель своей поездки, прогулки, путешествия. Она пыталась вспомнить из какого города она приехала. А в каком городе находился её старый дом? Это уже был запредельный вопрос. Провалами памяти она не страдала. Или страдала? А может, она спит? И это всего лишь сон, очень яркий, с эффектом присутствия. Тогда это объясняло бы многое. Но как понять? И вдруг трезвая мысль: надо проснуться. Иначе она забредёт неизвестно куда. Почему она не остановилась возле дома, к которому шла, не вошла в него? Или она не к нему шла?
И вдруг она увидела в конце улицы огромное дерево. Одинокий дуб, словно доживающий свой век вдовец, с величавой осанкой, красивый и гордый, смотрел на неё. Что-то хорошее было связано с ним. Что-то, что было ей очень дорого. Но что? Воздух стал какой-то семицветный. Она увидела радужные капли росы на листьях. Значит, это было летнее утро. Она попыталась вспомнить, а какое время года было вчера. Звучит глупо, нелепо. Но всё же? Пробилось воспоминание, что она стоит возле окна, за которым виднеется беспредельная синева неба, ветер поднимает разноцветную листву, которая шелестит, как речная волна.
«Осень! – она облегчённо вздохнула. – Сон. Она во сне. И изначально она шла не к дому, а к дубу. Только зачем»?
И вновь терзания, попытка вспомнить нечто очень важное. Ей вдруг стало всё равно, какое сейчас на самом деле время года. Всё самое важное почему-то было связано с деревом, растущим в конце улицы. Дуб. Многовековой, мудрый и родной. Родной? Почему родной?
Люди ищут порой то, что никогда не теряли. Ждут чуда всю жизнь, а когда сталкиваются с ним – не узнают. Может, и с ней происходит нечто подобное? Она застыла. Приближаться к дубу она почему-то боялась. Ей показалось, что пространство может сложиться, как крылья бабочки, и тогда она погрузится во тьму перехода от небытия к бытию. Или наоборот? Непонятно. Что-то главное ускользало от неё. Но что именно?  И вдруг, как молния, некий проблеск. Падение с какой-то высоты. С моста? С горы? Возможно, она в коме, а не во сне.
Она вернулась к дому, где когда-то жила, и стала изо всех сил колотить в дверь. Она откуда-то знала, если ей откроют дверь, она вернётся в реальность. Но, казалось, никто не слышал её стука. Тогда она стала кричать. Но крик был беззвучным. Она напряглась, услышала скрип открываемой двери. И в этот момент вырвалась из забытья, открыла глаза и облегчённо вздохнула. Рядом с ней сидел кто-то в белом халате. Перед глазами всё расплывалось. Вместо лица – туманное пятно. Никакой конкретики. Нужны усилия, чтобы разглядеть детали, а она так устала. Во всём виновато путешествие. Какое путешествие? Это было во сне. А сейчас она не спит. Веки вновь сомкнулись, но она сделала неимоверное усилие и еле слышно спросила того, кто за ней наблюдал:
- Ты кто?
- Посмотри на меня, - потребовал мужской голос. – Открой глаза.
«Зачем я должна смотреть на него»? – подумала она.
- Вика, не уходи, - попросил мужской голос, а она подумала:
«Вика? К кому он обращается? Кто вообще он такой? И куда эта самая Вика не должна уходить? Где я могла слышать этот голос»?
- Девочка моя, - услышала она то ли всхлип, то ли вздох.
«Девочка? Я маленькая? Кто меня жалеет? – она затихла, прислушиваясь к ощущениям, возникающим у неё внутри. – Кому принадлежит голос? Или они разные, а я не улавливаю разницы, понимаю только смысл? Я знала его? Кого? Голос»? – появился намёк на раздражение.
- Ты кто? – она напрягла слух и услышала:
- Дуб. 
- Дуб? – она растерялась и открыла глаза.
Перед ней сидел человек.
 - Ты не похож на дерево. Дуб не может разговаривать. У меня что-то с головой.
- Ты упала с лестницы. Потеряла сознание. Врач скорой помощи осмотрел тебя. Сказал, что это небольшое сотрясение. Но ты, похоже, не узнаёшь меня.
- Я и себя не узнаю. Вика – это я?
- Издеваешься? Вика – это твоя домработница.
- Значит, я взрослая?
- Как тебе сказать? Судя по поступкам – дитё малое. А по годам – девица в самом расцвете сил. Двадцать пять недавно стукнуло. Только не спрашивай, куда стукнуло?
- Не буду. А хотела. Ты мысли читать умеешь?
- Я тебя, как облупленную знаю.
- А я тебя?
- Память потеряла? Значит, это не такое уж лёгкое сотрясение. Отвезу-ка я тебя в больницу на обследование. Может, томографию головы тебе сделать? Ты меня пугаешь, хотя я не из робкого десятка.
- Соня.
- Очень приятно. Память возвращается?
- Да. Ты мой телохранитель, - она улыбнулась. – Володька, по прозвищу Дуб. Я тебя во сне видела в виде дерева. Большого, могучего, мудрого.
- Ты мне льстишь. Надо записать. Удивительный сегодня день.    
- Хвалить день надо к вечеру, поскольку ты не знаешь, какие события ещё уготованы тебе в оставшееся время.
- Давай без событий как-нибудь обойдёмся, - попросил Владимир.
- Отсутствие событийности – это ненормально. К тому же события разные бывают. И не обязательно плохие.
- Рассуждаешь достаточно здраво, - улыбнулся Владимир.
- А почему ты в белом халате был? – спросила Соня.
- В белом халате был врач.
- Тогда почему вы все говорили одним голосом?
- Каким?
- Противным, - произнесла Соня. – А всхлипывала и называла меня девочкой Вика?
- Вика, - подтвердил Дуб.
- Я оказалась в прошлом, где был дом, в котором я когда-то жила, только я никак не могла понять, как оказалась рядом с ним. Всё было так реально, только странно. Я была уверена, что знала язык ветра, но почему-то забыла его. Я видела название улицы, а прочитать не смогла. Никакой логики. Я предположила, что это сон и успокоилась, но не надолго, потому что всё время пыталась что-то вспомнить. Что-то связанное с моим прошлым. Ты что-то знаешь обо мне? – спросила она.
- Что-то знаю.
- А чего я боюсь? Мне раньше в голову не приходило задумываться о собственных страхах. Может, время пришло? У тебя есть знакомый гипнолог? Если ввести человека в изменённое состояние сознания, он может вытащить из себя, то, что спрятал по каким-то причинам?
- Вопрос в другом. А надо ли ворошить прошлое, вытаскивать тех монстров, которые прячутся там?
- Не знаю. Что-то случилось десять лет назад. Я видела дом, где жила когда-то, когда оказалась без сознания. Нет, у меня никогда не было провалов в памяти, я помню, события моей жизни лет с четырёх достаточно подробно, более ранний возраст выборочно или со слов родителей. А вот какой-то кусок моей жизни заблокирован. Намеренно или в результате стресса. Может, меня водили к специалисту, который поспособствовал этому «забвению»? Мне это не мешало жить до недавнего времени. А потом меня стал доставать странный сон. Это во сне я услышала совет прочитать мемуары моего отца. Он был посредственный литератор. Я читала его стихи, сказки исключительно из-за уважения к нему. Восхищения они у меня не вызывали. Возможно, это предвзятое отношение к творчеству человека, который жил рядом со мной. А вот про мемуары никто никогда не говорил. Думаю, что они так и остались в рукописном, притом единственном, экземпляре. Из старого дома мы как-то спешно переехали. Официальная версия – к новому месту службы отца. Ему предложили возглавить гимназию. Это было повышение. До этого он был рядовым учителем словесности в небольшом городке. Но бросать всё ради должности и начинать всё с нуля, это достаточно смело с их стороны. Тем более что мать стала корректором в одной из редакций. А раньше была главным редактором. Возможно, переехать им посоветовал доктор, к которому они обращались по поводу меня. Или они просто боялись, что что-то может мне напомнить о чём-то и блокировка полетит в тартарары.  Не буду ударяться в предположения. Потому что может оказаться совсем не так, как я себе представляю. Настало время, когда я готова посмотреть правде в глаза. Во всяком случае, я так думала. А здесь ещё навязчивый сон. Я всё время открываю какую-то дверь, которую не стоило бы открывать. А за ней я вижу себя. А после этого падаю в обморок. И слова няньки, чтобы я прочитала мемуары отца. Она указывала мне на самую верхнюю полку в библиотеке. Кстати, няньку мы с собой не взяли. 
Владимир посмотрел на девушку, хотел что-то сказать, но в это время в гостиную вошла Вика и спросила:
- Я приготовила куриный бульон по рекомендации доктора. Сонечка, его принести сюда или ты в состоянии пройти в столовую?
- В состоянии, – пробубнила Соня, поднялась с дивана, огляделась и отправилась к двери, ведущей не в столовую, а в библиотеку.
Вика не успела ничего сказать, как дверь в библиотеку была распахнута. Там стояла стремянка возле одного из шкафов.
- Ну, вот. Я упала со стремянки, а не с лестницы. Моя спальня и кабинет на втором этаже, как и гостевые комнаты. Комната Вики и твоя – на первом. Верно? Ну и? Мне самой снова лезть?
- А как же бульон? – попыталась изменить направление мыслей Сони и её странного желания опять карабкаться к потолку (а до него более четырёх с половиной метров).
Вика выразительно посмотрела на Владимира и даже незаметно подтолкнула его в спину.
- Подожди, - остановил свою подопечную он. – Я сам достану рукопись твоего отца. Странно, если он хотел спрятать её, то почему бы не отнести её на чердак или вообще, почему ради спокойствия дочери он не сжёг своё творение?
  - Я думаю, он хотел, чтобы я прочитала то, что лежит там, - она показала на верхнюю полку, возле которой стояла стремянка, - и боялся этого. Он же не стал издавать свои мемуары. Хотя, возможно, это мама не дала ему сделать опрометчивый шаг. Я уже не узнаю, что и как было на самом деле, да это и не важно.
- Бульон, - сделала вторую попытку Вика переключить Соню.
- Вика, ты ухаживала за отцом, когда он был уже болен. Он что-то рассказывал тебе?
- Нет, - как-то поспешно выкрикнула она.
- Понятно. Я же не расспрашиваю тебя о ваших интимных разговорах и его признании тебе в любви. Он к тому времени был вдовцом и имел право на такие откровения. Он о чём-то предупреждал тебя?
Вика отвернулась и вдруг вспомнила, что не выключила плиту. Она выбежала из библиотеки, а Соня покачала головой.
- Не пытай её. Если отец и сказал ей, то только то, что некоторый эпизод из твоей жизни был блокирован. И чтобы она не поощряла твоего желания отправиться к старому дому, который, кстати, до сих пор принадлежит вашей семье. Вернее, твой отец ещё при жизни оформил эту собственность на тебя, но почему-то забыл тебе об этом сообщить.
- А ты знал? – Соня посмотрела на Владимира.
- Знал. Обязан был знать по долгу службы.
- Может, ты и о скрываемой от меня тайне знаешь? И нет никакого смысла читать рукопись отца?
- Никаких подробностей никогда не было озвучено. Единственное, что он просил, не отпускать тебя одну к старому дому. Но ты никогда не изъявляла желания туда ехать.
- Я и не знала, что это мой дом. Кстати, а кто за ним приглядывает?
- Надёжный человек. Садовник. Дальний родственник, которому твой отец купил соседний дом в качестве оплаты вперёд за его услуги.
- Значит, мне надо было удариться головой, чтобы что-то сдвинулось с места? Нет, вначале меня стал доставать сон. Господи, возможно, мои родители боялись того, чего не стоило бояться. А кто мне поставил блок на воспоминания ты в курсе?
- К сожалению, - начал он, - это знание уже ничего не даст тебе в твоём расследовании. Профессор Наимов ушёл из жизни вскоре после твоего отца.
- Этот блок может сам сняться? Ты не в курсе?
- При определённом стечении обстоятельств.
- Короче, мне надо поехать в старый дом, побродить по участку, пожить в моей комнате… Дождаться чего-то, что вылезет наружу, или подойти вплотную к событию, которое произошло когда-то. Или всё же избрать более лёгкий и безопасный путь, - она кивнула на полку. – Ты сам достанешь или мне повторить мой подвиг? – спросила Соня.
- Отойди, пожалуйста, на всякий случай. Как выглядит то, что мы ищем?
- Папка бордового цвета. Возможно, она в одной из трёх коробок, что мирно стоят на самом верху в ряд. Так что снимай их все. Может, они все имеют косвенное отношение к некому событию. Я уже ничему не удивлюсь. Как и тому, что что-то и Вика могла знать. Да, жила себе жила, радовалась жизни, и вдруг – бах! – упала.
- Нет, жила себе жила и вдруг увидела сон, о котором не соизволила рассказать мне, решила проверить, насколько он реален. А уж потом всё по плану. Падение, ударилась головой, путешествие твоего сознания к старому дому. Возможно, что-то просочилось из подсознания.
- Нет, в моём путешествии акцент был сделан на дереве. Там был старый дуб. В дом я боялась заходить. А теперь выясняется, что это моя собственность. Думаю, нам всё же придётся съездить, осмотреть дом. Осторожней! – закричала Соня.
На её крик прибежала Вика, взяла из рук Владимира коробку, поставила на пол и вновь протянула руки.
- Думаешь, все три снимать? – спросил он.
- В последней на этом стеллаже - письма, переписка матери и отца Сони, её пока можно не трогать, – вдруг сообщила Вика и растерянно посмотрела на Владимира. – Я так думаю. Ну, да, отец Сони мне сказал об этом. Он специально в своё время купил одинаковые коробки и расставил их по всем стеллажам наверху. Получился красивый ряд одинаковых коробок. Соня знала, что в них бумаги отца, которые её не интересовали. Отец всё предусмотрел. На чердаке Соня любила перебирать старые вещи, а за порядком в доме слежу я, наводить порядок на книжных полках под самым потолком, что-то выбрасывать, перечитывать, она не будет, у неё нет времени на это. Мистическую сторону вопроса, связанную со сном, он не мог предусмотреть. И потом, раз так случилось, значит, время пришло.
- Интересное кино, - прошептала Соня. – Знаешь, слезай, пойдём обедать, я что-то проголодалась, - она посмотрела на Вику. - Где там твой бульон? А что-то более существенное есть в этом доме к обеду?
- Конечно, – почему-то обрадовалась Вика.
- Ладно, к нашим баранам вернёмся позже, - Соня посмотрела на коробки.   
- Надеюсь, ты мне позволишь присутствовать при твоём изучении материала. Обещаю не лезть с расспросами. Пока ты сама не захочешь что-то рассказать мне. Договорились? – спросил Владимир.
- От кого ты собираешься меня защищать?
- От тебя самой и от той информации, которая обрушится на тебя.
- Хорошо, - согласилась Соня. - Если учесть, что мне страшно оставаться один на один с рукописью отца. Возможно, родители раздули из мухи слона. А может, есть нечто, что реально испугало меня.
- Не гадай. Разберёмся. Прочитаем. Изучим. Съездим. И к гипнологу сходим. Если в этом будет необходимость. У нас сейчас обед по расписанию, а твои «бараны» могут и подождать.
- Тебе придётся вместе со мной диетический супчик хлебать, - улыбнулась Соня.
- Бульон, заправленный зеленью, сваренным вкрутую яйцом и гренками. В холодильнике есть холодная телятина и вишнёвый пирог. На ужин плов сделаю, - засуетилась Вика. – Сейчас, я быстро.
Она поставила перед Соней и Владимиром пиалы с бульоном, заправила его, как обещала, достала холодную телятину и пирог, дождалась, когда они сядут за стол, и выбежала из столовой.
Соня выразительно посмотрела на Владимира, пошла за Викой и застала её в библиотеке в тот самый момент, когда она вынула бордовую папку из коробки.
- И что это значит? – спросила Соня.
Вика замерла на месте, прижимая папку к груди.
- Дай мне папку, - Соня протянула руку. – Я не думаю, что он написал что-то о ваших отношениях. Меня не интересуют интрижки отца.
- У нас всё было серьёзно, - возразила Вика.
- Мама знала о ваших отношениях?
- Догадывалась. Но она никогда не опускалась до расспросов, слежки или ревности.
- Мой отец закончил писать мемуары до того, как мы наняли тебя и Владимира. Я не знаю, почему он захотел, чтобы у меня был телохранитель, а у мамы – помощница по хозяйству. Это его блажь, на которую он имел право. Его зарплата и свалившееся наследство от моего деда позволяли это сделать. Так что о вас он не стал бы писать. Мемуары – не дневник. Тем более что он был уверен, что со временем я прочитаю его рукопись. Он не стал бы выставлять себя, - она запнулась, - не совсем порядочным человеком. Верни папку. Ну, не драться же мне с тобой. Хорошо, посмотри на дату на последней странице, и тогда всё станет ясно, рассказал ли он о своём увлечении молодой домработницей.
Вика села на пол, развязала тесёмки, вытащила последнюю страницу рукописи и расплакалась.
- Ну? – спросила Соня.
- Меня наняли только через год, - она вытерла слёзы и положила папку на пол рядом с собой.
- Правильно, потому что через полгода после нашего переезда умер дед, а ещё через полгода отец вступил в права наследования. У него, конечно, были собственные сбережения, но то, что на него свалилось, ему и не снилось. Замок строить или покупать остров не в его характере. Он обеспечил мне безбедную жизнь, хотел облегчить жизнь матери и позаботился о моей безопасности. Хотя, я думаю, он боялся за меня по другой причине.
Вика встала и прошептала:
- И ни словечка обо мне.
- Никакой логики. То ты боялась, что он что-то интимное поведал миру о ваших отношениях, то ты обижена, что как раз ничего и не рассказал. Успокойся. Ты же столько лет жила и не думала о славе. Кстати, весьма сомнительной. Да и мой отец, увы, не Пушкин.
- Прости. Ты меня уволишь? – спросила Вика.
- И не подумаю. Ты прекрасно справляешься со своими обязанностями. А твоя личная жизнь меня не касается. Мои родители были хорошими друзьями, любили меня (ведь я была поздним и желанным ребёнком), а вот любили ли они друг друга, я не знаю. Жизнь – сложная штука. И если уж моя мать делала вид, что ничего страшного не происходит, вправе ли я судить их. Я думаю, что отец не обманывал мать. У них были доверительные отношения. Скорее всего, он рассказал ей о связи с тобой. Если он любил тебя, можно ли осуждать любовь? Он не захотел ничего менять. Думаю, он знал о болезни матери, знал, что она скоро покинет этот мир. И когда её не стало, я видела, как он переживал. Не стало рядом друга, умного, принципиального собеседника, его сокровенной половины. Он погрузился в страдание, запоздалое самобичевание. Горе стало пожирать его изнутри. И даже твоё присутствие не смогло возродить в нём радость. Может, поэтому и оказался прикованным к постели на несколько лет? Я его понимаю. Это в логике его воспитания, отношения к жизни, семейным ценностям, внутренней порядочности. Я не осуждаю его. Два интеллигентных человека никогда бы не позволили выносить сор из избы, чтобы кто-то перемывал им кости, распускал сплетни. Даже по этой причине он не стал бы писать об отношениях с домработницей. Не потому, что ты была ему не пара из-за большой разницы в возрасте, образовании. Он заботился и о твоей репутации. У тебя ещё вся жизнь впереди. Сплетни ещё никого счастливым не сделали. Они, как космическая пыль, проникающая сквозь плотные слои атмосферы. Ложные посылы, искажённые факты, полуправда, накапливаются, перемешиваются и выпадают, словно дождь, на головы людей, запутывая их до такой степени, что смысл жизни, бытия и высшая истина искажаются под прессом лжи. Никто лучше тебя самой не знает правду ваших отношений. Всё самое важное навсегда останется с тобой. А другим знать не обязательно, - она посмотрела на Вику и, как капризный ребёнок, произнесла: - Похоже, мне суждено сегодня остаться голодной.
- Прости.
- Да, нет, ничего. У нас сегодня день откровений и сюрпризов. Но мне бы не хотелось погружаться в лечебное голодание. А уж оставлять голодным мужчину совсем не хорошо.
- А меня никто и не спрашивает, что я хочу, - буркнул Владимир.    
- Нам на ужин обещали плов. Если учесть, что уже вечереет, то достаточно скоро. Так что можно и остывшего бульончика похлебать.
- Там есть ещё холодная телятина, - улыбнулся Владимир. – Интересно, а что Вика ела сегодня на обед?
- Пока ничего, - призналась Вика.
- Тогда тебе придётся тоже довольствоваться диетическим обедом. И попробуй только отказаться, - произнесла Соня. – А нам ещё предстоит чтиво на закуску. Если честно, мне почему-то страшно. Хотя отец мог лишь намекнуть на некое Событие, не описывая его, что в его логике. Было бы естественней, если бы я сама вспомнила. Ведь не просто так ко мне пригласили старого друга отца, психиатра по образованию, чтобы он поработал со мной. Видно, иначе было нельзя.
- Они срочно переехали, значит, это было связано как-то с домом или местом, где вы жили раньше, - вмешался Владимир.
- А может, мне надо ещё раз приложиться головой, и всё проявится? – улыбнулась Соня.
- Не надо крайностей. Кстати, а почему ты решила, что я Дуб? О моём детском прозвище никто не знал.
- Ты сам так представился.
- Я пошутил.
- Но ты, действительно, похож на дуб.
- В смысле тупизны?
- Нет, в смысле силы, мощи, мудрости. И красоты, если хочешь знать правду. К тому же в видении я шла к дубу. Ты наелся?
- Как тебе сказать?
- Пирог жуй, чай пей и пошли в библиотеку.
- Слушаюсь, - состроив смешную рожицу, произнёс телохранитель. – Ты случайно в армии не служила? Хорошо командовать умеешь.
- Это я по-дружески. Мне легко с тобой.
- Значит, не зря тест на совместимость с тобой проходил, прежде чем твой батенька взял на службу.
- Правда?
- Шучу. Ну, вот, теперь можно и поработать, - он посмотрел на пустую тарелку. – Вика, я нигде не ел таких вкусных пирогов. Ты кудесница.
- Знаю, льстишь, но приятно, - улыбнулась Вика.
- Правду изрёк, честное пионерское.
- Балагур. А ты пионером был? – спросила Вика.
- Нет, не приняли, спорные вопросы мордобоем решал.
Они отправились в библиотеку. А Вика с некоторой завистью посмотрела им вслед. Ей тоже хотелось быть причастной к тайне. Но произнести это вслух она побоялась. И так слишком много откровений за один день. Дверь в библиотеку была слегка приоткрыта. Она встала рядом, но ничего не услышала. Рукопись не стали читать вслух. Она искала предлог, чтобы зайти в помещение библиотеки, и не находила его.
- Вика, - услышала она Сонин голос, - и долго ты будешь стоять под дверью? Иди сюда.
Вика покраснела, протиснулась в полуоткрытую дверь и замерла у порога.
- Мы прочитали почти половину рукописи отца, и никакой ясности. Он не знал, зачем сделали дверь в конце коридора, раз она никуда не вела, да ещё зачем-то закрыли, а ключ повесили на гвоздике рядом. Мои родители со временем смирились с бестолковостью архитектора и строителей, в какой-то момент решили, что задумка о закрытой веранде так и не была осуществлена, а дверь осталась. Странное объяснение. Им почему-то не приходило в голову открыть дверь. Или они открывали? А там – бревенчатая стена и больше ничего. Похоже, мне тоже было интересно посмотреть, что находится за дверью в конце коридора. Однажды, как пишет отец, я решительно сняла с гвоздика ключ и открыла эту самую дверь. За ней была не просто стена, а полупрозрачная вибрирующая субстанция, сквозь которую я спокойно прошла и исчезла. Отец кинулся за мной. Мы оказались в неком полуподвальном помещении, из которого шёл туннель. Отец схватил меня за руку, потому что увидел свет фонаря в этом туннеле. Ощущение опасности росло с каждой минутой. Он тащил меня к вибрирующей стене, которая почему-то по краям принимала стабильную форму. Отец осознал, что пространство «цементируется», говоря современным языком, закрывается, постепенно схлопывается. А это значит, что мы не сможем вернуться. Я обернулась в тот самый момент, когда из туннеля вышла я с фонарём и замерла, глядя на нас с отцом. Мы одновременно закричали, я вырвалась из цепких рук отца. А дальше – провал. Отец пишет, что я потеряла сознание. Он вынес меня из этого подвала. Очнулась я у себя в комнате на кровати. Родители пытались мне внушить, что я увидела весьма странный сон, закричала и проснулась. Отец первым обратил внимание на странность. Я осматривала комнату и всё спрашивала, где я? И кто эти люди, что стоят возле моей кровати? Именно тогда у родителей возникло подозрение, что отец вытащил не меня, а моего двойника. Не помню, во что был одет мой двойник, что родители упустили некое несоответствие в одежде? Или похожи были не только мы, но и одежда? Они пригласили гипнолога, который подтвердил их догадку. Интересно, что рассказала ему девочка из другой реальности? И при этом психиатр не посчитал её сумасшедшей. Наверное, отец рассказал, что случилось, своему другу. Но как произошла подмена, он не мог объяснить. Получалось, что он оставил свою дочь в подвале другого измерения, а двойник оказался у нас дома. Он тут же решительно направился к двери, открыл её, но войти никуда не смог, там была сплошная стена, хоть руби, хоть ломай стену – сквозь неё не пройдёшь. Я представляю его состояние. Ему самому требовалась помощь специалиста. Но событие имело удивительное продолжение. В момент наивысшего отчаяния появляется садовник и сообщает, что слышал крик о помощи со дна пересохшего колодца (хотя существует вероятность, что там никогда и не было никакой воды). Колодец  этот был у нас во дворе. Они побежали туда и увидели меня. Я сжалась в комочек и уснула там. Меня достали. А потом отец приказал отлить решётку и посадить цветы вокруг колодца. Засыпать его он не решился. Это был выход из другой реальности.  А вдруг повторится мой поход сквозь портал? Он понял, что стена растворяется не для всех. Возможно, только для меня и моего двойника. О своих предположениях он не счёл нужным писать. Отец принёс меня домой. А дальше встал вопрос, что делать с моим двойником. Она быстро адаптировалась к новым условиям, изучила дом, нашла дверь. Наверное, она хотела уйти через неё. Мы случайно столкнулись в коридоре возле той злополучной двери и вновь закричали. Я потеряла сознание. Что произошло потом, я не знала, и спросить не могла, потому что разучилась говорить после того, как пришла в себя. Вот тогда-то и попросили психиатра блокировать травмирующий психику эпизод. Это он посоветовал родителям переехать. Речь быстро восстановилась, мы переехали. В мемуарах отец не пишет, куда делся мой двойник. Он сожалел, что она покинула нас. В смысле, вернулась в свою реальность, а не умерла. На колодец повесили решётку. Но думаю, что не только через колодец можно было выйти в наше пространство и время, были иные выходы и входы, о которых я ничего не знала, а отец, похоже, нашёл описание некоторых из них в старых планах архитектора-розенкрейцера, но отец почему-то решил сжечь старинные рукописи. Я застала его возле камина. Он что-то рвал и бросал в огонь. В мемуарах он не пишет об уничтожении секретных планов или книг. Не рассказывает, где я пропадала, ведь меня забрали из другого измерения только через сутки, когда поняли, что перед ними не их дочь. Где я была всё это время, что делала? – Соня посмотрела на своего телохранителя. – Дальше читать нет смысла, потому что отец описывает, как он сам выбил себе должность, как купил этот дом и как они разыграли передо мной спектакль о необходимости срочного переезда. Они боялись, что однажды у меня может вновь возникнуть желание открыть дверь в конце коридора. Заделать её они не могли по каким-то весьма серьёзным причинам. А я не ощущаю, что память ко мне вернулась. Появилось некое знание о том, что произошло. Но это не моё воспоминание, - Соня закрыла папку с рукописью и кинула в коробку.
- Что будем делать дальше? – спросил Володька. – У меня есть хороший знакомый гипнолог. Можем посетить его.
- Нет. Мы поедем в город моего детства. На твоей машине. Завтра.
- Как скажешь, - вздохнул Володька.
Они въехали на улицу Сониного детства, и она с улыбкой прочитала название:
- Запредельная. Нет, ты понимаешь? Кто так назвал эту улицу и почему?
- Я всего лишь твой телохранитель. Топонимикой никогда не занимался.
- Останови машину возле ворот. Ты и не водитель, однако, привёз меня к дому моего детства. Раскинь мозгами. Может, название говорящее?
- Ты хочешь сказать, что тот, кто назвал улицу так, знал о портале в иную реальность?
- А почему бы нет?
- Версия притянута за уши, - буркнул Владимир, помог Соне выбраться из машины, после чего пошёл к соседу.
Они предупредили его о своём приезде. Стас вынес ключи и поинтересовался, не желают ли они, чтобы он сопровождал их.
- Мы справимся, - улыбнулся Владимир. – Дверь открыть – не проблема.
- У меня ощущение, - произнесла Соня, едва Владимир приблизился к ней, - что мне выдали облегчённую версию события, которая почему-то не вписывается в мою логику. В результате прочтения мемуаров отца я не вспомнила, что произошло когда-то, а просто получила некие знания. А что было на самом деле?
- Это ты у меня спрашиваешь? Не знаю.
- Ты и не должен знать. Я просто рассуждаю. Не думаю, что меня испугало столкновение с девочкой, похожей на меня. Было ещё что-то, о чём отец либо не знал, либо счёл за благо не вспоминать, если со мной работал психиатр, то меня, скорее всего, вводили в транс, гипнотизировали, чтобы я озвучила причину страха. Но специалист не счёл возможным работать с моими страхами, а принял решение блокировать мои воспоминания. Почему? И ещё, как получилось, что отец, находясь в здравом уме, схватил другую девочку вместо меня? Значит, я вырвалась и побежала по туннелю в полной темноте, а отец схватил ту, что оказалась рядом. И где я блуждала более суток, пока родители не выяснили, что перед ними не их ребёнок и как нашли меня? Ах, да, садовник услышал мои крики из колодца и сказал об этом отцу. Вот почему родители отблагодарили его, купив дом, - Соня помахала рукой садовнику, который наблюдал за ней, будто надеялся, что она передумает и позовёт его, чтобы он ответил на какие-нибудь вопросы.
- Мы привлекаем внимание соседей. Садовник готов сорваться с места, чтобы провести экскурсию по участку и дому, совершенно позабыв, что это не его собственность. Пойдём, - он вновь помахал связкой ключей перед её носом, а потом взял за руку и спросил: - Или ты передумала?
- Я, конечно, импульсивная особа, непредсказуемая, но ещё и упёртая. Если я решила довести дело до конца, я не отступлюсь. Открывай калитку, вначале осмотрим участок и дом со всех сторон.
 - А может, начнём с обследования дома изнутри? Мы и так привлекаем внимание, стоя возле дома и горячо обсуждая нечто. А нормальные люди с дороги стремятся принять душ, отдохнуть, поесть, а уж потом бегать по участку.
 - Ты думаешь, что любопытные разойдутся по домам через какое-то время? Наверное, ты прав, - согласилась Соня, - пошли домой.
Владимир первым вошёл в калитку и направился к крыльцу, чтобы открыть дверь. Соня осторожно переступила порог вслед за Владимиром. В конце длинного коридора было окно, а рядом – фальшивая дверь. На старом ржавом гвозде висел ключ. Володька снял его, вставил в замок, повернул два раза, но дверь открывать не торопился, осознавая, что за ней ничего, кроме сплошной стены, не должно быть. Он ведь видел, когда они с Соней стояли на улице, что никакого выхода возле окна нет. В таком случае, зачем в конце коридора дверь, никуда не ведущая, да ещё закрытая на замок? Что за архитектурное решение? Что за обманка? Понять логику архитектора разум Володьки отказывался. В чудесный портал он не мог поверить, пока не увидит его сам, не проникнет сквозь него. Но сбрасывать со счетов, некую запредельность он не мог, тем более что о ней писал отец Сони. Он посмотрел в окно, находящееся рядом с дверью и вздохнул:
- Ну, кто так строит? Обижаться на дурака, всё равно, что обижаться на погоду.
- Не думаю, что строитель-масон был дураком. Вспомни рукопись отца. Прадед не искал строителя, это он нашёл прадеда и предложил свои услуги практически даром. Вопрос, почему? И если верить записям моего отца, за дверью оказался вход в иную реальность, о котором никто не знал. Я не думаю, что никто не открывал эту дверь даже ради любопытства. И ничего не происходило. А я открыла дверь, и портал заработал. Отец зашёл за мной и испугался, потому что проход вдруг стал закрываться. Что послужило причиной? И ещё, открыть проход заново можно с этой стороны, но не каждому он открывается. Значит, надо попробовать пройти по тому пути, по которому я прошла когда-то, а потом оказалась на дне колодца.
- Правильно, а где ключ от решётки колодца? – спросил Владимир.
- Думаю, в кабинете отца, - произнесла Соня. – Или у соседа-садовника. Хотя, скорее всего, ключ в столе. Ведь мебель родители из старого дома не забирали.
- Прекрасно. Стоит позаботиться об отступлении, надо открыть решётку, спустить лестницу и только потом открывать дверь. Масоны – вольные каменщики, а не архитекторы. Мистики, алхимики. Вспомни, вначале был построен колодец на участке, в котором не оказалось воды, но его не засыпали. Это твой отец после случившегося с тобой закрыл колодец решёткой, и заставил садовника посадить вокруг него цветы. Возможно, в колодце изначально был подземный ход. Только вот куда он вёл?  Может, этот участок когда-то принадлежал кому-то из розенкрейцеров или масонов. А прадед выкупил его, не зная об этом? Колодец – единственная странность в саду. Дом-то весьма заурядный, не каменный даже.
- Если бы ни дверь, ведущая в никуда. Длинный коридор, заканчивающийся дверью, через которую невозможно никуда выйти и войти.
- А на самом деле всё не так, – Владимир кивнул на дверь. – Возможно, пространство открывается на определённые вибрации. Для других там, действительно, будет стена. А для тебя – открылся переход в другую реальность. Значит, создатели этого прохода ориентировались на некое знание или генетический код. Почему раньше никто не оказывался в запредельности? Почему именно ты? Может, кто-то из твоих предков просчитал такую вероятность? К тому же в иной реальности оказался твой двойник. Твой и ничей больше. Отец оказался там, потому что ты открыла проход. 
- И что? – Соня с удивлением посмотрела на своего телохранителя.
- Не знаю. Ладно, пошли в кабинет твоего отца, а потом поищем в сарае лестницу.
Они зашли в кабинет. Соня нашла ключ, села в кресло и задумалась.
- Мне страшно, - вдруг призналась она.
- Ты можешь отказаться от затеи пройти заново тот путь, который испугал тебя когда-то. Всё в твоих руках.
- Вот именно. По каким-то причинам я могу открывать портал. Почему я? – она посмотрела на Володьку.
- Не поверишь, не знаю, но хочу узнать. Я дотошный. Нам надо отдохнуть. Мы не полезем сразу в воду, не зная броду. Пошли на кухню, я разогрею нам обед, который Вика разложила по контейнерам. Она ещё и пирог умудрилась запихнуть нам с собой. Пошли.
- Я не хочу есть.
- Прекрасно, а о других ты не думаешь. К тому же, как говорил мой дед, аппетит приходит во время еды. Нам надо подкрепиться. Мы же не знаем, когда ещё придётся так вкусно поесть. Да и кормят ли вообще гостей из другого измерения там, куда мы влезем без приглашения. Знать бы ещё зачем?
После обеда Володька нашёл лестницу, открыл решётку на колодце и задумался. А нельзя ли с обратной стороны пройти путь? Он опустил лестницу в колодец, но спускаться по ней не решился. Пришлось бы оставить Соню одну, а лезть вместе с ней только из-за его домыслов в подземный туннель, который шёл от колодца, по крайней мере, не разумно. А потом он подумал, что там могли быть разветвления. А планы отец Сони зачем-то сжёг. Хотя понятно, зачем. Боялся, что они попадут в чужие руки. Скорее всего, Сонин дед или дед её деда были связаны с какими-нибудь тайными обществами. Это легенда, что строители-масоны свалились на бедную голову деда Сониного отца и задаром возвели дом. Интересно, тогда откуда у Сониного деда (скромного учителя химии) такие огромные накопления, которые он оставил своему сыну, а тот своей дочери? 
Володька ещё раз обошёл дом, осмотрел сарай, заглянул в подвал, где до сих пор хранились бутылки очень дорогого вина. Он даже залез на чердак. Дом, как дом. Уютный, добротный, построенный на века. Комнаты обставлены антикварной мебелью, на стенах – картины. Володька не был искусствоведом, но ему показалось, что это были подлинники великих мастеров. Вопрос, почему всё оставили, не увезли с собой? Или они надеялись, что когда-нибудь вернутся сюда? И ещё, в доме не было никакой сигнализации, никакой охраны, и никому не приходило в голову залезть в дом. Даже любопытные соседи не подошли к нему, когда увидели, что приехала хозяйка. А может, масоны поставили невидимую защиту на дом и участок? Володька подумал, что если он и дальше будет рассуждать в том же духе, то может заблудиться.
Он вернулся домой и обнаружил, что Соня уснула в своей комнате. Прилегла на кровати, не раздеваясь, и уснула. Он укрыл её пледом, тихонько закрыл дверь и пошёл на кухню, включил чайник и в это время услышал, что кто-то тихонько стучится в дверь. Он распахнул входную дверь и увидел Стаса.
- Извините, что нарушил ваш отдых. Я увидел, что вы открыли решётку на колодце…
- Да, ещё и лестницу туда запихнул. У вас возражения по этому поводу? – спросил Володька.
- Нет, - смутился садовник, - я просто хотел предупредить об опасности подземного путешествия. Через каждые двадцать восемь метров – разветвления. Одни заканчиваются тупиком, а другие – уходят неизвестно куда. Мы с хозяином прошли всего три разветвления после того, как нашли Соню, и решили вернуться, потому что вдруг обнаружили, что пришли к первому ответвлению. По сути, к началу. Мы ставили стрелки по ходу нашего продвижения. Но где-то свернули не туда и оказались у начала движения. Без карты там делать нечего. Уверяю вас. А карты нет. Хозяин не знал даже, кто вырыл этот колодец. Его дед или прадед купил участок уже с колодцем.
- Спасибо, - произнёс Владимир. – Любопытство не всегда приводит в тупик. Оно ещё и двигатель прогресса.
- О каком прогрессе вы говорите, если этому колодцу лет пятьсот? – спросил Стас.
- А я не о колодце.
И вдруг Владимира осенило, что в доме должен быть тайник, что Сонин отец не мог сжечь важные документы. И отыскал он его уже после попытки пройти через колодец. И сжигал он что-то другое. А может, записи были зашифрованы, и он снова их спрятал, а вот дневник прадеда или деда мог предать огню по иным причинам. Химик, алхимик. Ну да. Ладно, разберусь. 
- Стас, когда мы соберёмся уезжать, я занесу вам ключи от дома. Хозяйка довольна, что вы следите за домом и участком.
- Я обещал её отцу. К тому же мои услуги он оплатил сполна. Может, на ночь прикрыть колодец?
- Вы боитесь, что какая-нибудь бездомная кошка упадёт в него? – спросил Владимир.
- Ничего я не боюсь. И никакие кошки, никакие собаки и никакие люди, - он посмотрел в глаза Владимиру и закончил: - не заходят на участок. Они и мимо дома стараются лишний раз не проходить. А мне комфортно здесь. Душа отдыхает.
- А про двойника Сони вы что-нибудь слышали? – спросил Володька и увидел растерянность на лице Стаса.
- Видел.
- И куда девушка делась? – поинтересовался Владимир, глядя в глаза садовнику.
- Я давал слово Хозяину.
- Его уже нет на этом свете. Теперь хозяйка Соня. Ну?
- Он отправил её в деревню к дальней родственнице. Хорошо заплатил и объяснил, что девочка заговаривается, а сдавать её в психушку он не хочет. Всё же, какая ни какая, а родственница по прабабкиной линии. Она не буйная, просто иногда придумывает, что она из другого мира. У девочки не было имени, только номер. Не спрашивайте, почему? Я законов иной реальности не изучал, а хозяин не счёл нужным откровенничать со мной. Мы назвали её Сима. Она прожила лет пять, а потом простыла и умерла. Это известно из еженедельных отчётов родственницы. Куда дел её письма хозяин, я не знаю. Он сожалел, что она так мало прожила, но он сказал, что мы бы всё равно ничего не смогли бы сделать. Сработала какая-то программа на ликвидацию. Кто заложил в неё эту программу и почему, не знаю. Возможно, предки тех, кто построил этом подземный ход. Но засыпать колодец хозяин не велел. А вдруг ещё кому-то удастся сбежать? Откуда? Наверное, из другой реальности. Звучит, как бред. Возможно, они же знают, как сделать портал нерабочим, чтобы больше никто не смог пройти через дверь в конце коридора. Я открывал её, но портал «молчал». Он на своих реагирует. Каких своих? Генетика мне не открывает свои тайны, потому что я не разбираюсь в ней. Я знаю, что вы телохранитель Сони. Берегите её не только по долгу службы. В сарае мы с хозяином закопали банку с драгоценными камнями. Мы нашли их в карманах Сони. Она говорила, что эти камушки ей подарили гномы на память. Но хозяин, видно, не хотел, чтобы она помнила о них. И что мне с ними делать?
- Ничего. Они же не мешают вам.
- Нет. Они под верстаком зарыты, ровно в центре. Если Соня вспомнит, покажите ей, где спрятан подарок гномов. Вы верите в их существование?
- Я уже и сам не знаю, во что верю.
- Соня очень похожа на свою прапрабабушку, - вдруг произнёс садовник. – Я случайно нашёл старый альбом в книжном шкафу в кабинете хозяина. Генетика – странная штука.
- Понятно, - произнёс Владимир, хотя ничего ему не было понятно, а Стас распрощался и ушёл.
 Он увидел в окно, как садовник аккуратно закрыл калитку и пошёл к своему дому. Владимир подумал, что без согласия Сони он не может начинать поиски тайника. К тому же надо найти старый альбом. Прапрабабушка – жена прапрадеда, который построил дом? А потом ему стало всё равно, кто что строил или ломал. Владимир ощутил неимоверную усталость, прилёг на диване в гостиной и почти мгновенно уснул. И снился ему огромный дуб из его детства, возле которого он присел после драки с одноклассниками и ощутил неимоверный прилив сил. Он попытался обнять ствол дерева, но он оказался слишком большим. И тогда он заявил, вспомнив сказку о Маугли: «Ты и я – мы одной крови». Ему стало весело. Он рассмеялся. И ему показалось, что дуб смеётся вместе с ним. Он прижался лбом к дереву и вдруг услышал, как дерево облегчённо вздохнуло. Или ему это только показалось? «Я – Дуб»! - закричал он, повернулся и увидел растерянные глаза одноклассников. Он вначале не понял, и только потом увидел огромную птицу, пикирующую в толпу его обидчиков. Одноклассники разбежались, а кличка приклеилась к нему на долгие годы.
Володька открыл глаза и улыбнулся. На душе было легко и спокойно.
- Всё верно. Мыслить в суете невозможно. А до чего такого умного я додумался, будучи в расслабленном состоянии? – спросил он сам себя и увидел стоящую рядом Соню.
- Надеюсь, вопрос обращён не ко мне.
- В доме должен быть тайник. Возможно, твой отец сжёг дневники твоих предков. А планы подземелья – оставил.
- Ты хочешь найти тайник и заняться изучением спрятанных там бумаг? – спросила Соня.
- Ну, да.
- Масоны всё всегда шифровали, иначе бы отец не оставил их записи и планы. А ключа для расшифровки у нас нет. Ты в курсе, что записи алхимиков до сих пор не могут расшифровать, а нам вдруг откроются их тайны? Я понимаю, что ты не ищешь лёгких путей. Но давай займёмся поисками тайника как-нибудь потом. У меня есть подозрение, что он пуст. Мой отец мог сделать тайник в новом доме. Как тебе такая версия?   
- Разумная. Имеет право на существование, - согласился он. – Решётку на колодце я открыл, лестницу опустил. Даже со Стасом пообщался. Он сказал, что они с твоим отцом пытались исследовать подземный ход, но он постоянно раздваивался через каждые двадцать восемь метров. Они где-то не туда свернули и вновь оказались в самом начале пути, хотя расставляли стрелки, как при игре в казаков-разбойников. Надо идти через дверь, - объявил он. – Я возьму бутылку воды и галеты, на всякий случай.
- Бери, что хочешь. Только разумней отправляться с утра, а не на ночь глядя.
- Согласен. Ужин нам Вика тоже с собой навязала. Он в холодильнике. Могу бутерброды сотворить. Вкусные, - проговорил Володька и сел. – Пошли на кухню. Кстати, в кабинете твоего отца в одном из книжных шкафов имеется старый альбом с его предками. Стас сказал, что ты очень похожа на свою прапрабабку.
- Ты хочешь прямо сейчас найти этот альбом или после ужина? – спросила Соня.
- После ужина.
Сонины предки не впечатлили Владимира, хотя прапрадед оказался профессором, химиком, его брат – биологом, а сын – медиком. Этакая семейка учёных светил. Соня была не просто похожа на прапрабабку, было ощущение, что с фотографии на них смотрит Соня в старинной одежде. И что это сходство давало им? Разве что вслед за Стасом можно было воскликнуть, что генетика – странная штука.
С утра они позавтракали, после чего Володька предложил переодеться в спортивную одежду.
- Куртку возьми. Вдруг похолодает.
- А зонт и спальник тоже захватить? – спросила Соня.
- Спать я там не собираюсь, а зонт можно взять. Я в сумку положил травматический пистолет, тебе в карман куртки - баллончик со слезоточивым газом, фонарик.
- Нервничаешь? – спросила Соня.
- Всё же не каждый день отправляешься на прогулку в иную реальность. Жду тебя в коридоре через пятнадцать минут. Всё, время пошло, - объявил он.
Соня открыла дверь, портал вибрировал. Она взяла Володьку за руку, и они прошли сквозь вязкую субстанцию. В помещении, где они оказались, было темно, ещё какое-то время свет проникал сквозь полупрозрачную преграду, а потом она превратилась в стену.
Навалившаяся на Володьку тоска, тяжёлая, осязаемая, словно чёрная лохматая туча, вышибала почву из-под ног, делала его уязвимым. Он встрепенулся и попытался скинуть с себя навязанные ощущения. Увидел солнечный свет, проникающий в щель, и поспешил подставить ладонь. И сразу же по всему телу разлилось некое успокоение, вернулось ясное восприятие действительности. И темнота отступила. И только потом пришла трезвая мысль:
«Откуда здесь солнечный свет»?
Он пригляделся. Длинной полосой на стене восседали светлячки или ещё какие-то светящиеся жучки. От их свечения стало ясно видно, что они находятся в некой полуподвальной комнате. Портал, через который они вошли, захлопнулся. На его месте была сплошная стена. Он понимал, даже если они взломают её, выхода они там не обнаружат. Значит, был иной способ выйти отсюда. И Соня его нашла. Когда-то. А значит, и они выйдут.
- Давно бы так, - одобрил он свою сообразительность, - а то буйну голову повесил, равновесие душевное потерял. Свет – непреодолимая сила, - улыбнулся он и осмотрелся.
В углу, поджав под себя ноги, сидела Соня. Она смотрела на стену, сквозь которую они прошли, и боялась спросить, как же теперь вернуться, если она не помнит, где бродила целые сутки, прежде чем оказаться на дне колодца. Володька подошёл к ней и приказал:
- Не смей раскисать. Вставай. Надо осмотреться. Должна быть ещё одна дверь. Вот теперь настало время, когда тебе просто необходимо что-то вспомнить. Ты не напрягайся только. Ты побежала по туннелю? – он кивнул на подземный проход, ведущий неизвестно куда.
- Не сразу. Вначале появился, как и писал отец, в туннеле – свет. Кто-то бежал к нам, освещая дорогу фонарём. Но шаги были слишком громоздкие. Вспомнила! – Соня подскочила к Володьке. – За спиной моего двойника было Чудище. Я увидела его, а она, посмотрев на меня, поняла, что я вижу у неё за спиной. Вот почему мы одновременно закричали.  Она знала о реальной опасности. А я поняла, что этот монстр может разорвать нас. Её фонарь замигал и погас. Отец замер с открытым ртом и светил фонариком в потолок. Глаза Чудища горели красным светом. От страха отец уронил фонарик прямо под ноги монстру. Он наступил на него. Я побежала, а мой двойник остался. Что там у них произошло, не знаю. Я услышала, что за мной кто-то бежит в полной темноте. Возможно, у Чудища – рефлекс: бежать за тем, кто убегает. Я увидела спасительный свет и выбежала из туннеля. Чудище осталось внутри. Может, света боится?
- А возле двери в коридоре чего вы орали? – спросил Володька.
- Я читала про знаменитых людей, как они перед смертью видели своего двойника. А ещё я вспомнила Чудище. А почему она орала – не знаю. А если честно, я не помню, чего испугалась. Нам надо выбраться наружу. Ты слышишь? Это Чудище шлёпает сюда. Я слышу его шаги. Свети фонариком ему в глаза, когда оно появится здесь, раз оно боится света. Может и от фонаря убежит? Мы должны бежать, поворачивая вправо. Всё время вправо, пока не увидим свет в конце туннеля.
Володька встал перед Соней, направив свет фонаря в глаза тому монстру, что вылез из туннеля, а потом со всей силы долбанул его ногой. Чудище зашаталось и повалилось на пол. Не долго думая, Володька схватил Соню за руку и потащил за собой в туннель. А через какое-то время они услышали, что Чудище их догоняет.
- Живучий, гад, - засмеялся Володька.
- Ты чего? – в голосе Сони послышался испуг.
- Ничего. Это не Чудище, а робот-страшилка. Его создали для охраны входа-выхода. Создатели знали, как его заставить замереть, чтобы он пропустил их. Ну, а я при отсутствии знания лезу в драку.
- Чего ему надо? – спросила Соня.
- Наверное, поймать. Программа. Хочешь договориться со стражем, охраняющим переход из одной реальности в другую?
- Думаю, диалога не получится.
- А вон и долгожданный свет в конце туннеля, - закричал Володька.
Они выбежали наружу. Над головой было ясное небо, по-осеннему глубокое, но какое-то чужое, непонятное, волнующе-печальное. Робот застыл где-то там, в темном туннеле, в ожидании очередной жертвы.
Перед ними был луг со скошенной травой и дорога, упирающаяся в огромное дерево. Тревога нарастала. В небе появилась группа полулюдей-полуптиц. Они преследовали женщину с ребёнком. Она юркнула в скрытый травой вход и исчезла под землёй. И тогда внимание странных мутантов переключилось на Соню с Володькой.
- Они охотятся на нормальных людей? – спросил он и закрыл собой девушку.
- Дуб! Меня спрятал дуб внутри себя. Быстрей! – вдруг закричала Соня и побежала к огромному дереву, которое раскрылось перед ними.
- Мы задохнёмся внутри, - хотел возразить Володька.
- Тогда отбивайся, а я пережду внутри.
- Не надо крайностей. Я с тобой.
Дерево сомкнуло свои объятия. Необычные птицы покружили над дубом и улетели. Внутри дуба оказалось достаточно просторно и комфортно.
- И долго мы будем здесь прятаться? Кто тебе помог выбраться отсюда? – спросил Володька.
Соня смотрела на Володьку и морщила лоб и вдруг закричала:
- Гномы! Здесь живут добрые гномы, - она прислушалась и вдруг засмеялась: - Он пришёл.
Соня не успела ответить на стук по коре дерева, как стенки дуба раскрылись и они вышли из своего убежища.
- Вот! Я же говорила! – Соня показывала на маленького человечка и смеялась. – Вспомнила.
- Здравствуй, - произнёс Володька.
- Мне дуб сообщил, что девушка эта уже была у нас десять лет назад. А ты её охраняешь. Ты – тоже Дуб. Забавно.
- Как дерево могло сообщить тебе что-то, а уж тем более что-то узнать про нас?
- Мир у нас такой. Мы все связаны. Дуб узнал информацию, а мы все уже знаем. Коренные жители.
- А те, что летали и охотились на женщину с ребёнком? Это кто? – спросил Володька.
- Это искусственно выведенные охранники лаборатории. Беглецов мы спрячем. Я вас немного провожу, - сообщил гном. – До перепутья.
- Какого? – поинтересовался Владимир.
- Ну, камня. Налево пойдёшь – получишь одно, направо – другое, а прямо – третье.
- А конкретней никак нельзя? – спросил Владимир.
- Можно. Пришли, - он кивнул на огромный камень.
- В наш мир вторглись пришельцы-учёные много веков назад, которые хотели жить вечно. Это они построили порталы в разные реальности, но освоили только одну. Вернее, сделали закрытый исследовательский центр в нашем мире. Они научились создавать или выращивать двойников, которых использовали в качестве доноров органов для оригиналов. А потом им пришла мысль переселяться в новые тела. Ведь свои тела с помощью всевозможных эликсиров они так и не смогли сделать бессмертными. А здесь вышла ещё одна загвоздка. Как перенести знания и накопленный опыт в двойника? Попытки оказались тщетными. А потом возникла ещё одна проблема. Двойники стали осознавать себя личностями и бунтовать, убегать. Мы создали для них целое поселение под землёй. Потом пришельцы создали охранников – полулюдей-полуптиц. Они не способны к воспроизводству. Их задача отлавливать беженцев и возвращать назад. Деревья с территории лаборатории пришельцев сообщают нам новости. Их главный учёный ушёл из жизни в результате попытки перебросить информацию с одного головного мозга на другой. Он погиб, а у двойника оказалась стёрта вся информация с головного мозга. Превратился в растение и через сутки тоже умер. Больше попыток «переброски» они не предпринимали. У них в поселении наметился раскол. Учёный-биолог грозится заразить всю элиту какой-то заразой, а противоядие будет выдавать только тем, кто выберет его главным. Двойники периодически восстают, портят оборудование и убегают. Охрана отлавливает их, запирает в одиночных камерах. Наземные охранники и полулюди-полуптицы вымрут лет через пять. Воспроизводства они лишены, а создавать новые экземпляры пришельцам становится сложно. Раньше им поставляли из вашей реальности и новых учёных, и запчасти к оборудованию. Сейчас нарушена связь между мирами. Похоже, учёные из тайной организации в вашем мире почему-то отреклись от ушедших в другую реальность. У оставшихся здесь кризис, упадок, разрушение идеалов, целей. Тупик. Хотя у них уже было нечто подобное. Переживут и этот кризис, если сменят направление исследований. Мы не вмешиваемся. Мы наблюдаем. Любая дисгармония в нашем мире стремится к гармонии, любви и миру. А значит, и они, чтобы выжить, вынуждены будут перестроиться или исчезнут. Если идти налево – окажешься в лесу, где стоит Башня и вход в туннель, по которому можно вернуться в ваш мир. Только идти надо, избирая левое ответвление, и не открывать никакие двери. А если идти по третьему направлению, то есть, прямо, то придёте в наше поселение. Где жизнь в Гармонии и Любви. Где есть взаимопонимание между растениями и жителями реальности. Птицы, растения, животные, люди и не совсем люди в нашем поселении живут в гармонии. Так было раньше везде, пока пришельцы не поделили пространство и не стали искать путь к управлению временем. Мы хранители истинных знаний. А к пришельцам попали крупицы знаний, от которых они потеряли голову. Наворотили, соединили несоединимое. Вторглись туда, куда не надо было без особой нужды вторгаться.  Если вы пойдёте прямо, то останетесь у нас навсегда, потому что автоматически станете носителями истинного знания, которое нельзя выносить за пределы поселения.
- А как же ты? – спросил Владимир.
- Я миротворец-поисковик, меня блокируют на время поисков. Вы должны определиться в выборе пути.      
- Мы хотели бы вернуться в своё измерение, - сказала Соня.
- Тогда вам по левой дороге. Я провожу вас до Башни.
- А какие у вас планы насчёт порталов, построенных не вами? – спросил Владимир.
- Думаем. Башню хотим снести. Двери в другие реальности не активизированы. Значит, если снести башню, в туннель не войдёшь. А с вашей стороны сделаем завал при подходе к первому ответвлению в колодце. И там, где бегает искусственный монстр, достаточно завалить выход из подвала и выход в наше измерение. А уж портал за дверью в доме будет не актуален, если из него можно будет попасть в подвал и тут же вернуться, чтобы не остаться замурованным там.   
 Соня вспомнила всё и приняла навязанные ей условия, подумав, что бессмысленно возмущаться и протестовать. Ведь не возмущается же она против смены дня и ночи, против чередования времён года или того, что с каждым годом становится старше. Это данность. Она увидела улыбку на лице гнома.
- Прошу, - произнёс он и показал на тропинку.
Кроны старых деревьев не пропускали солнца. Сумрак и тишина настораживали. Хотелось ступать тише, с оглядкой: непривычный мир древнего леса вызывал лёгкий испуг. Мысль о Вечности поразила Соню. Сколько веков растут эти деревья?
Ветер, напитанный запахами трав, будоражил что-то внутри, будил воспоминания, рвущиеся наружу. У Владимира возникло ощущение нереальности. Ему стало тоскливо. Он не знал, откуда тянется тоска, плавно перерастающая в жажду одиночества. Владимир ускорил шаг, а потом появилось желание бежать вперёд, в самую гущу леса. Возникло ощущение, что деревья наблюдают за ним. Трава перешёптывалась с вековыми деревьями, задумчиво взирающими на окружающий мир. И вдруг показалось, что он уже был здесь когда-то, хотя был уверен, что никогда здесь не был. И что ещё мгновение, и он поймёт, о чём разговаривают растения. Он растерялся. А когда остановился, понял, что Соня что-то говорит, а слова почему-то не доходят до него. Она показывала на башню и улыбалась.
«Мы на месте», - подумал он и не увидел гнома, который их провожал.
Как-то внезапно подул сильный ветер, сломил невидимую преграду и звуки пробились к сознанию Владимира. Что-то заскрипело, заухало и протяжно загудело в вершинах деревьев. И почти сразу где-то в чаще леса с грохотом и треском упало дерево. После чего ветер успокоился, будто выполнил возложенную на него программу, в результате которой было повалено самое старое дерево.
Владимир замер, прислушиваясь к звукам леса, но так и не понял, о чём растения перешёптываются. И вдруг ему показалось, что что-то не так вокруг. Он прислушивался, принюхивался. Лес будто постанывал. В голове всё смешалось. Это явь или сон? Не разобрать. Но в любом случае, надо выбираться отсюда. Он взял Соню за руку и первым вошёл в темноту туннеля. Соня включила фонарь и протянула его Владимиру.
«Надо идти, выбирая ответвление слева», - вспомнил он.
 - Ко мне вернулась память. А страх ушёл, - прошептала Соня, ощутила крепкую руку Владимира в своей руке, улыбнулась, а потом ощутила, что он тянет её за собой, и как-то безропотно побежала за ним.
А его стали одолевать мысли, будто посланные ему вдогонку. Он не мог их скинуть или избавиться, переключившись на что-нибудь ещё. И тогда он смирился, будто от перечисления испытаний, свалившихся некогда на пятнадцатилетнюю девчонку, он освободит её, а заодно и себя от кошмара то ли сна, то ли яви.
Встреча с двойником, потом с монстром, от которого она убегала по тёмному туннелю. Он был реален для неё. Это во второй раз он понял и сказал Соне, что это всего лишь робот. А тогда она не знала этого, как и того, что это всего лишь начало испытаний, через которые ей предстояло пройти. Она выбежала на свет, а там полулюди-полуптицы, желающие схватить её и унести хрен знает куда, чтобы сожрать добычу или вернуть хозяевам. А потом дуб, раскрывающий свои объятия, гном, спасающий её и одаривающий камушками, говорящий лес, башня и новый туннель, в котором она не знала, что её ожидает на пути к спасению, колодец, садовник и вновь встреча со своим двойником дома возле портала. Они кричали, потому что вылез страх, что всё повторится сначала.
Это какая сила должна была быть внутри этого хрупкого создания, чтобы решиться на повторение пути, чтобы разобраться в том, что произошло много лет назад. Она вспомнила всё. А я услышал причину, творящихся ужасов в ином измерении. Неужели желание жить вечно у сбежавших или укрывшихся в ином измерении людей привело к потере человеческого облика, когда исчезло сострадание, любовь к ближнему, переживание за других, отчего они превратились в нравственных уродов, хладнокровных убийц, создающих двойников, чтобы принести их в жертву, разобрать на органы, ради собственного благополучия. А генетические эксперименты? Создание уродов для определённой задачи. А начиналось, наверное, с благородной идеи открыть бессмертие для всего человечества.
И, конечно же, теперь уже не важно, принадлежали ли они когда-нибудь к какому-нибудь тайному обществу или это были учёные-одиночки, решившие перевернуть мир. Они преступили что-то очень важное. Самые высокие (духовные) как  и самые низменные (бездуховные) качества проявляются в людях не зависимо от их принадлежности к какой-либо партии, национальности, обществу, городу, стране. И пользы, на самом деле, от них никакой, как от сорняков у дороги. Конечно, всё познаётся в сравнении. Не познав темноты, познаешь ли свет? Зло живо, потому что научилось ловить наивных людей в сети материального благополучия, сеять вокруг страх. Но ведь существуют законы кармы, причинно-следственной связи, которые достанут любого, кто считал и считает себя избранными или простыми смертными. Перед космическими законами все равны. Посеешь причину, пожнёшь следствие рано или поздно в любом измерении.
А потом мысли у Володьки вернулись к девушке, которую он должен охранять по долгу службы, но охраняет вот уже который год совсем по другой причине. Телохранитель должен оставаться бесстрастным. А в нём почему-то уживаются должностная дисциплина, зоркость, проницательность, аналитический ум, жертвенность с детской бесшабашностью и раскрытым сердцем на человека, без которого жизнь теряет смысл. Темнота то поглощала все звуки, то усиливала их в разы. 
Возвращение не было безоблачным. Страх преследовал их. Они то переходили на шаг, то снова бежали и не знали, сколько продолжалось движение по тёмным каменным коридорам, сколько разветвлений преодолели они под землёй. Возникло ощущение, что прошла целая вечность, прежде чем Владимир упёрся в каменную стену. Перед ним в тусклом свете фонаря (который должен был  давно погаснуть, но всё ещё продолжал работать) проявилась лестница, и только тогда он осознал, что самое страшное позади, что они находятся на дне колодца.
- Прибыли, - прошептал он и вытер пот со лба рукой.
Он подсадил Соню, а потом и сам стал карабкаться наверх.
- Ой! – вскрикнула девушка, оказавшись в объятиях садовника.
Володька тут же оказался рядом с ней. В его глазах застыл вопрос: «Что здесь делает этот тип»?
- Извините, напугал, - забормотал Стас. - Я вот уже с час жду вашего появления. Вдруг помощь понадобится? – он бросил палку, которую до их появления держал в руках. – Не ахти какое орудие защиты, но если умело долбануть по голове и от палки толк будет. Слава Богу, не пригодилось никого вразумлять.  Мне почему-то весь день лезет в голову навязчивая мысль, что вскоре должны будут замуровать выход из колодца в туннель. А значит, он перестанет быть дорогой, по которой можно вернуться или уйти в иное измерение. И это хорошо. Наверное. Решётку я всё же оставлю, с вашего позволения.
Соня смотрела по сторонам и никак не могла понять, это хмурое утро или сумрачный вечер.
- Сколько нас не было? – спросил Владимир.
- Сутки, - вздохнул садовник. – Я не спрашиваю, через что вы прошли по доброй воле. Может, это и правильно. Чтобы избавиться от страха, надо посмотреть ему в глаза. Я там пирог вам принёс. На кухне оставил. Жена испекла.
- Спасибо, - произнесла Соня. – За всё. Значит, это пасмурное утро, - она бы с удовольствием села на землю прямо в саду, но вместо этого медленно пошла к дому, потом остановилась, поджидая Володьку, который обнаружил у себя в кармане «подарок» от гнома, достал камушки, которые засверкали у него в руках.
- Я даже не заметил, когда наш проводник успел одарить меня, - произнёс он и с удивлением посмотрел на Соню. – Чем заслужил? Я даже имени его не знаю. Странно. Стас, если не сложно, положи их к тем, что подарили Соне в первый раз. Пусть пока лежат в земле. Может, когда-нибудь пригодятся.
Садовник молча достал холщёвый мешочек и протянул Владимиру.
- Пересыпь и завяжи, чтоб не рассыпались. Я уберу их в банку, - произнёс Стас. – А где она зарыта, ты знаешь, - садовник кивнул и пошёл к сараю.
- Ты это, - окликнул его Владимир, - приходи на чай.
- Вам надо привести себя в порядок, а мне убрать вот это, - он показал холщёвый  мешочек. – А потом вам надо отдохнуть. У вас сейчас адреналин в крови зашкаливает, поэтому усталости не чувствуете. К вечеру загляну к вам, ключи заберу, если решите уехать. А то может, до утра останетесь?
Соня заявила после душа, что не голодна, села на диван и стала рассматривать картину на противоположной стене, а когда Владимир вышел из ванной комнаты, увидел, что она спит, свернувшись калачиком. Он улыбнулся, укрыл её пледом, сел в кресло рядом с диваном с намерением сторожить её сон и тут же задремал, но при этом слышал каждый шорох и готов был вскочить в любую минуту, если бы кто-то позволил себе нарушить покой его подопечной. Когда они проснулись, за окном была всё та же туманная серость. А Володька никак не мог сказать определённо: то, что они пережили, было во сне или наяву?
- Это вечер? – спросила Соня.
- Похоже на то. Скажи, это был сон или явь?
- Одновременно один и тот же сон два человека не могут видеть. Значит, это всё было на самом деле. Но я бы не хотела отправиться туда ещё раз.
- Согласен. Я только сейчас ощутил, что зверски хочу есть. На кухне должен быть пирог, который испекла жена садовника. Это ещё одна возможность удостовериться, что вчерашнее событие – реальность, - произнёс Володька и побежал на кухню. – Ну, вот, - услышала Соня.
- Что? – спросила она.
- Пирог на столе.
- Предлагаю поужинать и лечь спать до утра, - предложила Соня. – Только не сиди возле меня всю ночь. Я никуда не сбегу.
- Верю, но мне важно, чтобы тебя не украли. Так что придётся тебе терпеть меня в своей комнате. Я видел кушетку в соседней комнате. После ужина перенесу её в твою комнату. И буду спать с комфортом.
Стас, как и обещал, зашёл вечером, сообщил, что камни убрал, колодец закрыл решёткой, замок закрыл на ключ, который положил на стол и продолжил перечислять, что ещё ему пришлось сделать. 
- Лестницу отнёс на место, цветы полил. На улице туман. Лучше по такой погоде не отправляться в дорогу. А завтра с утра будет солнечно. Я пойду. Спокойной ночи, - произнёс он и ушёл.
- Соглашусь, - произнёс Владимир. - Утро вечера мудренее.
Они одновременно проснулись на рассвете. Соня подбежала к окну и заявила, что должна побывать ещё в одном месте до отъезда.
- Позволь узнать, куда мы отправимся в этот раз? – спросил Володька и встал у неё за спиной.
- К дубу. К тому самому, что растёт в конце улицы. Я видела его во сне.
- Я не спрашиваю, зачем нам надо оказаться возле него. С дубом у меня особые отношения, - улыбнулся Володька. – Тогда пошли, пока народ ещё спит. Мне бы не хотелось, чтобы нас рассматривали из каждого окна.
Дуб, словно околдованный печалью, стоял в конце улицы. Тоска порождала туманно-холодную бессмысленность, от которой что-то сжималось внутри, как от непогоды поздней осенью. Они стояли молча возле огромного дерева. Мысли не желали обретать звуковое оформление. Соня посмотрела по сторонам и прислушалась к ветру, который просвистел у неё над головой, а потом затерялся в могучей кроне дуба. И вдруг она поняла, о чём он прошелестел перед тем, как затих. Соня растерялась.
  - То, что мне не удалось во сне, получилось сейчас. Я вспомнила язык ветра. Только не спрашивай, когда я успела его изучить. Возможно, это побочный эффект перенесённого стресса или общения с гномом из другой реальности. Мы же находились в его поле.
- Ветер поёт о забвении, которое дарует безмятежность, - вдруг произнёс Володька. – Но он заблуждается. Необходимо помнить, что не будет счастья, если оно построено на горе других людей. И жить надо, не забывая об этом, – он прикоснулся к дубу, потом у него появилось желание обнять его.
«Как давно мы не виделись, - подумал Володька, - с тех самых пор, как не стало моей бабушки», - перед его глазами всплыла картина, как он сидит, прислонившись спиной к дереву, а огромная тень, похожая на птицу, летит от дерева в толпу его обидчиков.
Соня увидела, что Володька слился с деревом, исчез на мгновение, потом вновь появился, поднял руки к небу и засмеялся. А ей показалось, что дерево смеётся вместе с ним. И вдруг прозрачная птица вылетела из кроны старого дуба, устремилась в небо и скрылась среди облаков.
- Дуб, - прошептала она, прижалась к Володьке и услышала биение его сердца у себя в груди.
 
   

Декабрь 2021 год