Горгона Медуза. Сон директора Коряги

ГОРГОНА МЕДУЗА
РОМАН

В мире есть царь: этот царь беспощаден,
Голод названье ему.

Николай Некрасов «Железная дорога»
1864 год


ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
В МОСКВЕ

ГЛАВА 1
СОН ДИРЕКТОРА КОРЯГИ


Вот уже седьмую ночь подряд делегата XXII Съезда КПСС Якова Степановича Корягу - директора совхоза имени Жюля Верна - мучили кошмары. Типичное сновидение последней недели, терзавшее начальника, выглядело примерно так: всё начиналось с районного партийного собрания, на повестке дня которого стоял лишь один вопрос. Он касался невыполнения государственного плана совхозом, который возглавлял Яков Степанович. На собрании почему-то присутствовали не только местные партийцы, но и гости из Москвы. Это были члены Президиума ЦК КПСС во главе с его Первым секретарём. Восседая в президиуме собрания, высокопоставленные товарищи грозно смотрели на Якова Степановича и дружно молчали. Это молчание чрезвычайно тревожило несчастного директора, который прекрасно помнил, что его совхоз не только выполнил план заготовки продукции, но и многократно перевыполнил его. Однако же цифры, которыми сыпал докладчик, буквально убивали Якова Степановича: согласно этой статистике, совхоз имени Жюля Верна целый год ничего не делал, лишь только пожирал государственные ресурсы. Яков Степанович, обливаясь липким потом и дрожа от страха, пытался оправдаться, но тут же замолкал, придавленный суровыми взглядами высокопоставленных товарищей и статистикой докладчика. Директор не мог рассмотреть лица докладчика, только слышал его дребезжащий голос. Зато он прекрасно видел лица членов Президиума ЦК: Хрущёва, Брежнева, Микояна, Козлова, Суслова и других товарищей. Иногда члены Президиума тихонько перешёптывались между собой и неслышно посмеивались. От усмешек высокопоставленных товарищей Якову Степановичу бросало в сильный жар. Он буквально не находил себе места, ворочаясь в постели. При этом во сне Яков Степанович ёрзал на скрипящем стуле, привлекая к себе излишнее внимание, отчего директору становилось очень стыдно, одиноко и неуютно. Казалось, что стул скрипел не только на всё помещение клуба, где проходило собрание, но и на весь совхоз, район, область, республику и всю огромную страну. Члены Президиума ЦК, сидевшие в президиуме собрания, брезгливо морщились при этом скрипе.

И тогда слово брал Первый секретарь ЦК КПСС товарищ Хрущёв:
- Разрешите, я скажу, товарищи. Вот перед нами сидит и ёрзает на стуле этот мерзавец, этот подлец в шкуре директора совхоза. Вы слышите? Под ним скрипит стул! Это же позор, товарищи! Как мы можем ожидать выполнения плана от совхоза, если его директор не удосужился даже приобрести для своей задницы хороший, не скрипящий стул? Товарищи коммунисты! Я хочу задать вам один простой вопрос: если у советского руководителя нет нормального стула в его кабинете, есть ли у такого, с позволения сказать, человека, совесть?
При этих словах Хрущёва зал возмущённо шумел. Слышались крики:
- Да какая совесть? У Коряги её отродясь не было! Из партии его исключить! В тюрьму его!
Некоторые радикально настроенные товарищи по партии даже требовали расстрела Коряги. Хрущёв мягким, но уверенным жестом руки останавливал коммунистов, справедливо возмущающихся антисоветским поведением Якова Степановича:
- Нет, товарищи! Расстреливать его мы не будем! Всё-таки у нас прошёл ХХ Съезд, и мы должны придерживаться его линии. А вот из партии эту корягу мы просто обязаны выкорчевать! Вон из партии, сволочь! Прочь отсюда! Вышвырните его из зала! Хватит тут нам скрипеть, потеть и вонять! За шкирку и в море его!

Почему вонять, - недоумевал Яков Степанович, в который уж раз нещадно потея. Впрочем, додумать эту мысль он никогда не успевал, поскольку неведомая сила брала его за шкирку и под одобрительные крики товарищей тащила вон из зала, где проходило собрание. Яков Степанович оказывался на совхозном поле, среди кукурузных початков молочно-восковой спелости. Початки норовили треснуть директора то в лоб, то по лбу. Было не столько больно, сколько обидно, ведь Яков Степанович в своё время так старался, руководя процессом выращивания царицы полей…

Неведомая сила тащила Якова Степановича по полю в сторону моря. По пути на директора нападали различные совхозные животные: лошади, коровы, свиньи, козы, ослы… Они пинали Якова Степановича, плевали в его честное лицо и бросались обидными словами. Особенно свирепствовали двухметровые суслики и хомяки, которые пытались укусить директора за нос, уши, руки и даже вцепиться Якову Степановичу в горло.
Наконец директор оказывался на берегу моря, куда его швыряла всё та же неведомая сила. При этом она гнусно хохотала и подвывала. Последним пинком неведомая сила отправляла директора в воду. Морская вода немного освежала Якова Степановича, впрочем, ненадолго. Из глубины тут же появлялись различные морские твари, отгрызавшие от директора руки, ноги и другие конечности. Директор пытался орать благим матом, но рот ему затыкали морские ежи, звёзды, полипы и другая склизкая нечисть. Яков Степанович замолкал, и глазами, полными ужаса, наблюдал за своей экзекуцией  как бы со стороны. Вот минога откусила ему правую руку, вот акула отхватила левую ногу… Морская скотина грызла тело жертвы, при этом мелко хихикая и произнося всяческие троцкистские лозунги. Яков Степанович хотел бы заткнуть уши, чтобы не слышать этой подлой антисоветчины, но затыкать их было уже нечем: откушенные руки и ноги директора были съедены обитателями морских глубин. В конце концов, на поверхности моря оставалась только голова Якова Степановича. Голова болталась на морской глади, она видела и слышала весь этот ужас, она рыдала и дрожала от страха. Директорская голова знала, что сейчас и ей наступит конец. И он действительно наступал: из моря выныривала огромнейшая медуза. Она широко раскрывала что-то вроде пасти, откуда капала зловонная слюна и текла мерзкая слизь. Пасть медузы приближалась и проглатывала Якова Степановича, который был представлен здесь в виде головы.

Следует отметить, что директору никогда не удавалось досмотреть свой  ночной кошмар до конца, поскольку после того, как голову Якова Степановича пожирала исполинская медуза, он терял сознание. Точнее, сознание терял тот Яков Степанович, который был персонажем своего сна. Реальный же директор совхоза имени Жюля Верна, наоборот, возвращался в реальность, просыпаясь в своей пропотевшей постели. Медуза проглатывала голову Якова Степановича где-то около двух часов ночи, после чего директор уже не спал. До самого рассвета он приходил в себя: ворочался, пил воду, курил и даже… Стыдно сказать, он пытался креститься! Жена ворчала на Корягу и спросонья называла его паразитом. Эти кошмары изводили Якова Степановича. Он не высыпался вот уже целую неделю. Директор похудел и выглядел как недоистреблённый враг народа, плетущий в подполье коварные антисоветские замыслы.

- Тьфу ты чёрт, приснится же чертовщина такая! – обычно произносил Яков Степанович, - и какого чёрта они говорят, что я план не сдал? Это же поклёп на нашу действительность, а не здоровый сон честного советского человека! Но товарищ Хрущёв всё ж таки зря на меня кричал… И из партии приказал выгнать… А хомяки с медузами всё-таки ещё те суки… Приснится же такое… Сплошная антисоветчина… К чему этот дурацкий сон? – недоумевал директор в ожидании рассвета.

Продолжение следует


Рецензии