Витаминка окончание

  На этот раз поехали на двух машинах, и когда приехали на свалку и стали раскладываться, готовясь к раздаче обеда, Антон Семёнович всё время напряжённо всматривался в копошащихся в мусоре бомжей в надежде отыскать «своего профессора», однако того нигде не было.
   В конце концов, после того как всех уже покормили он спросил у Людмилы Ильиничны, чтобы она спросила об их «профессоре» у барона – где тот.
- Яков, а где «ваш профессор»? – спросила она у того.
- В яме он сидит.
- За что?
- Выступал вчера много.
- Ты же обещал мне его не обижать?
- Так я его и не обижаю, а можно сказать воспитываю. После вашего отъезда, он с Ванькой блохастым где-то надыбали фунфыриков боярки, обожрались в хлам и стали выступать. Ты меня правильно пойми Ильинична, если я слабину дам, то завтра тут опять в ход пойдут ножи. У меня порядок железный – никто не может мне указывать здесь «как вести бизнес».
- Так разве «профессор» что-то тебе указывал?
- А, ты спроси вон у любого, какой он тут вчера «концерт закатил»! Мало того, что на меня «бочку катил», вас тоже не забыл- обзывал хитрыми сектантами и вонючими баптистами.
- Почему вонючими? От нас вроде не пахнет? Ему ли говорить так?
- Вот и я о том же. Я же вашу церковь хорошо знаю, и сколько добра за последние два года вы сделали. Да, что там говорить! Вы же мне сына спасли!  А этот «учёный урод – профессор» нажрался как «последнее быдло» и давай всех поносить: и меня и вас. Мне даже за вас обидней стало, хотя и на свой счёт никаких таких оскорблений не потерплю! Так что он на воспитании: посидит день – два с крысами – поймёт с кем, как и о чём можно говорить.
- Как так с крысами? – изумился Антон Семёнович.
- Это же не гуманно?!
- Ну, не знаю… Гуманно или нет, а только больше трёх дней никто не выдерживает такого «крысиного воспитания».
- А, они его не съедят?
- Да, нет. Они сытые, они там в яме - так для профилактики, чтобы наказываемые страх имели.
- И сколько там этих крыс?
- Не помню – десятка два – три, наверное.
- А, когда вы его выпустите?
- Вот уедете, тогда и выпустим.
- А, сейчас нельзя? – спросил Антон Семёнович.
- Нет, сейчас нельзя. Я ему пообещал «крысиное общество» для воспитания хороших манер на сутки, а сутки ещё не прошли…
   Никакие дальнейшие уговоры барона выпустить пораньше «профессора» из «крысиного плена» не возымели успеха, и они сложив пустые контейнеры в багажники машин поехали назад к церкви.
- Какие всё же жестокие люди! – в сердцах воскликнул Антон Семёнович, когда они выезжали с территории свалки.
- А, вы о «профессоре» и бароне? – спросил его сын.
- Ну, да! Двадцать первый век на дворе, а тут пытки средневековые!
- Да, не бойтесь, Яков он знает своё дело, ничего плохого с «вашим профессором» не будет. Просто научится вежливости.
- Антон, как ты можешь такое говорить? А если они нападут на него?
- Нет, Яков же сказал, что крысы сытые.
- Но как ты можешь быть таким спокойным?! Это же просто варварство! Если бы мне вчера кто-нибудь что-то подобное сказал, я бы ему не поверил, а ты даже не удивляешься….
- Так ваш «профессор» не первый, кто прошёл «крысиное воспитание». Помните я вам рассказывал о трёх братьев, которые уехали в Красноярский край с Людмилой Петровной?
- Да, припоминаю что-то…
- Так, вот, двое из них тоже побывали на таком воспитании, и говорили нам, что в конечном итоге это было для них только на пользу. Может быть это испытание и помогло им покинуть это гиблое место. Вот и ваш «профессор» отучиться от алкоголя, и захочет вернуться к нормальной жизни…  Яков, он тонкий психолог, хотя конечно образования никакого не получал, но благодаря его нестандартным методам все эти опустившиеся люди начинают трудиться, и кто желает, покидают эту свалку.
- Разве есть такие, кто не хочет уйти оттуда?
- Да, есть и такие… Их всё устраивает. Да и ваш «профессор» помнится мне в том году совершенно не хотел менять свою жизнь, когда те трое братьев предлагали всем желающим поехать на пилораму в Красноярский край работать артелью и начинать новую – здоровую жизнь.
- Так ты и раньше его там видел?
- Конечно. Там же контингент почти постоянный, так варьируется время от времени процентов на пятнадцать, а в основном всё те же. И ваш «профессор» был там и в том году, и тоже много рассуждал о желании переменить свою жизнь. А когда нужно было сделать реальный шаг – перейти от слов к делу – поехать на заработки в тайгу, сослался на свой «профессорский» стаж: мол не гоже ему, такому высокообразованному лес в тайге валить как зэку. А то, что он такой образованный по помойкам промышляет, то ничего – он не виноват, это всё обстоятельства. Так, что может и хорошо, что Яков его к крысам определил на время, может быть теперь придёт в себя и действительно встанет на путь исправления.
- Антон, но его же ещё год оттуда не отпустят, если мы не внесём за него залога.
- В смысле мы?
- Ну, вот сегодня я разговаривал с пастором…
- И Василий Данилович обещал его выкупить? Вот это да! Не узнаю Василия Даниловича!
- Да нет, он не пообещал, но сказал, что если я останусь твёрдым в своём решении, то он также поднимет вопрос о его выкупе на вашем членском собрании.
-  И как, вы остаётесь тверды в вашем желании его побыстрей выкупить?
- Даже не знаю теперь…
- Вот и я о том же. Подумайте здраво Антон Семёнович сколько раз мы сможем накормить всех бомжей этой свалки на ту сумму, что задолжал ваш «профессор»?
- Даже не знаю…
- Целый год.
- Да, но он же будет там всё это время…
- Да, он будет там, как и другие, подобные ему бедолаги. Только не все из них такие шустрые как ваш «профессор», чтобы спереть целую сумку с наркотой.
- Но он же все вернул…
- Мы с вами до конца не знаем всей той истории, да и зачем нам её знать. Я же говорю вам, что ваш «профессор» достаточно изворотливый типчик, он же и в прошлом году «типа каялся», увидел, что отношение к тем, кто покаялся у нас лучше вот и приспособился – покаялся для виду.
- Почему для виду?
- Да потому что другие, кто действительно хотел изменить свою жизнь ушли с этой свалки, стали вести нормальный образ жизни. Кто к родным вернулся, кто в ребцентры поехал, кто в тайгу лес валить. Я же вам рассказывал. А ваш «профессор» никуда.
- Но может ему некуда идти?
- Я тоже так вначале думал, запрос в программу «Жди меня» сделал.
- Вот это да! И как?
- Да нашли мы его взрослую дочь. Ну не мы конечно, а редакторы этой программы. Она живет в Новосибирске в Академгородке, работает в одном научном институте. И в принципе готова была его забрать к себе…
- И что помещало?
- Так он сам не захотел. Он видите ли привык к свободе, а у дочери были к нему ряд условий для совместного проживания.
- Значит он не совсем одинок? А где жена?
- Там тёмная история, я до конца не знаю. Кажется, она покончила с собой, и его дочь в этой трагедии вашего «профессора» и винит.
- Он, что её убил?
- Нет, не он, но дочь его осуждает, что он своим поведением довёл её до того рокового шага.
- Как это?
- Ну, я всего не знаю. Дочь с Василием Даниловичем больше общалась. Одно можно сказать точно, дочь его теперь христианка, а он до сих пор по помойкам роется и ничего в своей жизни менять пока не собирается.
- Значит ваш пастор его знает. Вот почему он не согласился его выкупать.
- Поймите, Антон Семёнович, мы не сможем помочь этим людям так как им хочется.
- Что ты имеешь в виду Антон?
- Ну, вот, например, выкупить из долга вашего «профессора». У нас для этого нет средств, но мы способны для них всех сделать намного больше.
- Это как?
- Указать этим заблудшим душам на Христа и Его спасающую благодать.
- Значит кормление этих бомжей для вас не самое важное?
- Нет, это тоже важно. Но самое важное то, что мы им рассказываем об Евангелии, и то, что Бог дает всем выбор. Поверьте, те, кто действительно покаялся в своих грехах реально, уже выбрались из этой помойки. Бог это усмотрел разными путями. А те, кто как ваш «профессор» покаялся для вида, продолжают свою жизнь на свалке.
- Значит для него нет спасения?
- Ну почему? Я такого не говорил, пока человек живёт, у него всегда остаётся возможность покаяться и изменить свой образ жизни. Бог же всё для этого сделал для каждого человека, только и тому надо тоже приложить определённые усилия: покаяться, поверить, жить в соответствии с Писанием, в церковь ходить, Бога славить, ну и так далее…
- Да, наверное, ты прав, - смотри какой рассудительный у меня сын, - подумал Антон Семёнович.
- Хотя, не у меня, а у Татьяны. Какой же я был дурак тогда!
К этому времени они подъехали к церкви, разгрузились и отправились по домам. Их путь с Антоном был общим, так что они продолжили общение.
- Антон Семёнович, а где вы с моем мамой пересекались? – вдруг задал ему вопрос сын. И хотя он втайне ждал этого или подобного вопроса, он всё же застал его врасплох. Он весь покраснел и напрягся, не зная, как правильно на него ответить. Ведь он, из их новогоднего разговора с Татьяной, очень чётко понял, что она не хочет, чтобы сын знал о его отцовстве.
- Да, так…. Мы были знакомы с твоей мамой в молодости…
- И что, вдруг захотели её найти?
- Можно сказать и так… Давай лучше расскажи мне о твоей дочери.
- Да пока рассказывать нечего, я их только завтра буду встречать. Видел её только через окно. Она вся такая маленькая и солнечная!
- Это как?
- Ну волосики у неё на голове яркие такие огненные, как солнышко. Не знаю в кого она. Мы все русые, наверное, дед по какой-нибудь линии был рыжим. Я то своих деда и бабу почти не помню, да и седыми они уже были, когда я был маленьким, а Светлана и вообще своих прародителей и не видела, но видимо всё же гены….
- Да, уж, гены! – подумал Антон Семёнович,
- Хорошо, что я уже почти весь седой, но видимо внучка точно моя! Но вслух сказал:
- А, я слышал, что рыжим во всём везёт.
- Да это не важно, - ответил Антон.
- Главное, что всё в порядке и их выписывают. Всё моя остановка, я побежал.
   Он вышел из трамвая, а Антон Семёнович продолжил свой путь размышляя сам в себе:
- Да, задачка ещё та. Есть сын, а сказать ему, что он его отец нельзя. Как это трудно, так и хочется его обнять, похлопать по спине, повиниться перед ним, что не хотел его рождения. Какая Татьяна молодец, что не сделала аборт, и вырастила такого достойного сына! Смотри какой тактичный! Видимо и ему очень интересно почему я его мамой интересуюсь, однако же не стал развивать свой вопрос, когда я от ответа мягко уклонился. Ну это конечно от матери, она всегда была скромной и тактичной. Как жаль теперь, что не увидел я в ней тогда той единственной, с которой следовало связать всю жизнь. Сейчас бы у нас с ней была бы замечательная большая семья. Наверное, не только один сын, но и дочь, а может и не одна…
- Следующая остановка «Старый базар» - прохрипел динамик в салоне, и Антон Семёнович понял, что, в своих размышлениях пропустил свою остановку. Он вышел из трамвая, и решил пройтись до дома пешком, ему нужно было поразмышлять на свежем воздухе о дне сегодняшнем и дне завтрашнем. Что теперь делать и как жить? Сослагательное наклонение, как он понимал, ему не поможет. Прошлое прошло, но ведь не всё так плохо теперь?
- Я узнал, что у меня вырос сын и родилась внучка! Это же здорово! Даже, если мне запретит Татьяна говорить им, что я их родной человек, я же смогу им помогать. У меня достаточно средств, и по сути они мне самому и не нужны. Вот только как это сделать деликатно. Нужно конечно же время, чтобы всё продумать…
Этот вечер Антон Семёнович провел в думах в своей «холостяцкой берлоге», и хотя ничего по сути не изменилось в лучшую для него сторону, он обрёл некий покой, решив быть теперь рядом с сыном и внучкой в этой церкви, и по возможности, как Бог даст, наладить отношения и с Татьяной. К спиртному его не тянуло, хотя в холодильнике стояла заветная бутылка пятизвёздочного коньяка. Что-то в нём менялось определённым образом, и он уже с нетерпением ждал дня, следующего. По совету сына он открыл для чтения Евангелие, открыв его наугад, и застрял на одной строчке: «если возможно с вашей стороны, будьте в мире со всеми людьми»
- Да всё правильно. Вот только как теперь наладить мир с Татьяной? Хотя, наверное, мне хочется с ней наладить не только мир, но и добрые, если возможно, семейные отношения? – задал он себе вопрос.
- Это так, но она то думает совсем по-другому! Или совсем не думает об этом… А как лучше? - подумалось ему.
- Что лучше? Что она думает о нём, иди нет? Наверное, лучше, чтобы думала, но может для неё он уже привёрнутая «страница жизни» к которой и нет возврата? Да, видимо так всё и есть! Но разве всё случившиеся с ним в эти новогодние праздники случайность? Отказ Лилии, его случайная встреча с Татьяной в аптеке, эта церковь? Нет, тут явно не всё так просто… Можно сказать, Бог его направляет… Он это чувствует, вот только как всё исправить? Наверное, это невозможно. Как сказала Татьяна: прощение и общение две разные категории, видимо для себя она решила с ним не общаться. Но ведь она не сможет ему запретить общаться с Антоном, его женой и дочкой- внучкой. По всей видимости она не хочет открывать им кто он им в действительности, но и препятствовать тоже не будет, если он останется в этой церкви. Да и с ней он сможет общаться на равных, как все другие, а там как Бог даст! Что там говорила про глаза Татьяны Людмила Ильинична? А говорила она то, что Татьяна смотрела на меня по-особенному, вот как! А она мудрая женщина, и по сердечным вопросам как видно тоже. Ей то со стороны было виднее, да и Татьяну она знает уже много лет, и всех её ухажёров, кому она отказала! И если я все правильно понимаю, то у меня всё же есть шанс – завоевать сердце Татьяны снова! – его взгляд скользнул по комнате и зацепился на упаковке витаминов, из которой выкатилось на стол несколько штук. Видимо он не аккуратно в спешке плохо закрыл этот флакон и уронил его.
- Да, «моя витаминка»! – вспомнил он вновь о том, как называл Татьяну в молодости. Он встал с кресла и решил принять для профилактики простуды большую дозу этих витаминов, засовывая все эти витаминке себе в рот.
Витамины дали яркий вкус сладости и кислоты одновременно так что даже дыхание перехватило.
- Вот так и в жизни моей сейчас! – подумалось ему.
- И сладко и кисло одновременно! Ну ничего, прорвемся! Как бы не было, даже если и горько от витаминов, они всегда на пользу организма. Так что и с «моей витаминкой» будет также! Буду надеяться на лучшее, но как Бог даст… мысли о Боге все чаще стали звучать в его сознании, и он решил сегодня помолиться Богу о всех своих переживаниях, связанных с этими последними днями.

   Заснул он хорошо и спал крепким сном, и снилась ему Татьяна, и он пожалел о том, что это только был сон, когда проснулся утром. Он поспешил на молитвенное собрание и в этот день и все последующие праздники стал регулярно посещать Дом молитвы м участвовать в социальном служении – кормления бомжей на свалке. «Его профессор» наконец то признал его и всегда подходил к нему для важных разговоров о бытии жизни. К своему изумлению Антон Семёнович понял, что тот знает Евангелие намного лучше его, и это подстегнуло его начать ежедневное чтение. К тому же проповеди в церкви и общения давали много. Так некоторые вопросы, которые порой возникали в голове Антона Семёновича разрешались, когда он слушал проповеди братьев служителей. В общем он хорошо «вписался» в церковную жизнь общины. Можно сказать, с первого дня стал служить своей машиной, и эта его готовность к труду была отмечена многими, потому что из двенадцати покаявшихся на новогоднем служении, в церкви осталось только пять человек. Остальные куда-то запропастились и на служения не ходили.
        После праздников Антон Семёнович вышел на работу, и к своему удивлению стал активно помогать новому начальнику их отдела ПТО, уж слишком «зелен» был этот «сопливый мальчишка», хотя и был, как и все предыдущие его подопечные из высоких кругов. Над Антоном Семёновичем пробовали подкалываться коллеги, давя на его «мозоль самолюбия», мол опять обошли тебя начальники, дали тебе на шею этого «блатного». Но к их удивлению, Антон Семёнович никак не реагировал на их приколы и стал каким-то очень уж терпеливым. Он и сам удивлялся себе, но главным было то, что теперь он стремился в церковь. Он не пропускал ни одного собрания на недели, а воскресный день практически весь был занят, и ещё…
        Да, ещё…, В их взаимоотношениях с Татьяной наметился незначительный, но такой важный поворот, она тоже после праздников пришла в команду социального служения, и хотя не ездила с ними на свалку, а готовила обеды в церкви, всё же несколько раз Антону Семёновичу довелось её довезти до дома. Он знал теперь её новый адрес, и она принимала от него эти знаки дружеского участия. Они не касались своего прошлого, говорили о том чем жила церковь в настоящем, он интересовался как растёт дочь у сына, и так как он это спрашивал при всех, то Татьяна спокойно рассказывала всем, что всё у Антона со Светой и Ксюшей все хорошо, она уже садиться. В её ответах не было того напряжения, которое было в ту новогоднюю ночь и Антон Семёнович уже подумывал о том, что может быть стоит ещё раз прийти к ней домой чтобы с ней поговорить обо всём без свидетелей, но почему-то его всё ещё что-то сдерживало. Он боялся того, что начавшееся потепление может резко оборваться если он сделает неверный шаг. Он стал готовится к крещению и ходить на занятия, которые вёл пастор церкви. Однажды, когда их кабинета после занятий уже все ушли, пастор обратился к нему:
- Антон Семёнович, как ваши дела?
- Да, вроде бы всё в норме. На работе всё хорошо, и у вас в церкви, тоже тружусь в команде социального служения.
- Да, это я знаю. Вы со своей привычкой закончили?
- А, вы об алкоголе? Да, слава Богу, после того нашего разговора, все как рукой сняло, совершенно не тянет. Да и некогда, у меня почти свободного времени и нет.
- Как «вашего профессора» то будем выкупать?
- Даже теперь и не знаю. Мне про него Антон много чего рассказал, и я принял несколько другое решение.
- Какое?
- Я принесу эти деньги только не для выкупа этого «профессора», а для совершения всего социального служения вам. Вы как опытный служитель сами решите, что лучше сделать: выкупить этого бедолагу одного, или кормить всех их продолжительное время.
- Вы даете в долг?
- Нет, что вы. Я просто хочу обозначенную мной сумму просто пожертвовать. Правда не знаю, как это сделать…
- Вы уверены? Сумма же не маленькая?
- Да, я уверен. Да и не последние это средства, я же многие годы жил один, а моя заработная плата достаточно приличная, так что кое-какие накопления в банке у меня есть.
- Хорошо, приносите ваши средства и отдайте их нашему бухгалтеру обозначив статью расходов.
- Это как?
- Ну скажите Галине Николаевне что жертвуете эти средства на социальное служение, вы ведь туда хотели пожертвовать?
- Да туда. Принесу на следующее служение.
- Антон Семёнович, а что у вас в личной жизни?
- Вы о чём Василий Данилович?
- Ну я о том, как у вас складываются отношения с бывшей женой?
- Там нет уже давно никаких отношений. Мы давно расстались и наши пути разошлись. Я пытался было, ещё за много лет до уверования наладить нашу семью, но супруга нашла другого, и совершенно была не готова к воссоединению. Она и дочь Веронику настроила против меня, так что та даже на свою свадьбу меня не позвала.  Так что там уже ничего склеить нельзя, мы живём каждый своей жизнью. Я пытался им помогать, но они от моей помощи отказывались всяким раз в резкой форме, так что я свои попытки уже оставил… Конечно, как я понимаю теперь, в развале своей семьи был виноват прежде всего я сам, я был не прилежным мужем, грешником одним словом, но теперь этого уже не исправить…
Он замолчал, и тяжело вздохнул. По всему было видно, что эта тема глубоко его касается, но разрешению ей пока нет места.
- Да, я понял вашу ситуацию. Но может стоит молиться и смотреть не только в прошлое, но и в будущее? – спросил его пастор.
- Что вы имеете в виду Василий Данилович?
- Может быть я ошибаюсь, но мне Людмила Ильинична сообщила кое-что важное….
- Вы о чём? – напрягшись сам в себе спросил Антон Семёнович, при этом подумав: «Что же такого важного могла рассказать эта бойкая старушка пастору?»
- Понимаете Антон Семёнович, это конечно же ваше личное дело, но если Бог вас привёл в нашу поместную церковь, то может быть стоит посмотреть вокруг, может быть Он усматривает здесь и ваше будущее…?
- Да, конечно, я уже и не мыслю себя в другой церкви, к крещению готовлюсь….
- Всё это замечательно! Даст Бог и крещение летом вы примете, а что потом?
- Потом буду Богу служить!
- Один?
- С братьями и сестрами.
- Значит Людмила Ильинична ошиблась….
- Вы о чём?
- Она рассказала мне что у вас складываются особые дружеские отношения с одной из сестёр и её сыном.
- Это вы о Татьяне Васильевне и об Антоне?
- Да, о них, но, наверное, сестре показалось…
- А, вам что обо всём здесь докладывают?
- Нет к сожалению. Извините что обидел вас своими вопросами.
- Да нет Василий Данилович, вы меня совсем не обидели, и права Людмила Ильинична, у нас с Антоном сложились хорошие дружеские отношения, но с Татьяной Васильевной это далеко не так.
- А, мне Людмила Ильинична по-другому рассказывала….
- Что же такого она могла вам наговорить?
- Прежде чем ответить на ваш вопрос дорогой брат, мне бы хотелось в точности знать намерения вашего сердца по отношению к сестре Татьяне…
- Намерения у меня самые хорошие только боюсь что они только намерениями и останутся…
- Значит вы думаете и молитесь о своём будущем? Я имею в виду создание семьи с Татьяной Васильевной?
- Да, такие мысли в моей голове есть, но видимо вы всего не знаете…
- Чего? Неужели в ваших отношениях вы уже согрешили?
- Нет, что вы! Но в наших отношениях с Татьяной Васильевной нет ясного будущего, но было вполне определённое прошлое….
- Что вы имеете в виду?
- Не знаю Василий Данилович стоит ли вам это говорить, это давняя история…
- Думаю, если Господь позволил нам так откровенно поговорить, то не стоит оставлять никаких тайн…
- Да, пожалуй, - смахивая набежавший пот со лба, сказал Антон Семёнович.
Он набрал всей грудью воздух и быстро, словно его могли остановить в этой исповеди сказал:
- В молодости я предал Татьяну и просил её сделать аборт. Антон мой сын, и я их тогда бросил….
- Да…, удивили вы меня Антон Семёнович! Вы в этом точно уверены? Антон же по отцу Фёдорович.
- Я точно не знаю, но чувствую это моим сердцем. Вы присмотритесь, по-моему, у Антона и движения и привычки мои. Правда характер у него от Татьяны. А то, что он Фёдорович, то видимо тогда, когда я их бросил, она вернулась к другу детства в свою деревню к Фёдору, он её любил всю жизнь. Мне так кажется…
- Как же всё это удивительно?! Даже не знаю, что вам на всё это и сказать…
- Василий Данилович, но вы мне не рассказали, что же вам поведала Людмила Ильинична.
- Да тут особых секретов нет. Людмила Ильинична уже давно молится, чтобы Господь усмотрел мужа для Татьяны Васильевны, она и ко мне с этим вопросом подходила, ну чтобы я поспрашивал в других церквях у пасторов, кто там из братьев есть: вдовцы или с реабилитации, кто. Так вот, я даже приглашал двоих, но всё это было напрасно. Если не от Бога, то наши устремления напрасны. Не сложилось там ничего, Татьяна Васильевна сразу дала понять тем братьям, что не готова создавать семью. Она же достаточно «нахлебалась» в той прошлой безбожной жизни.
- Что вы имеете в виду?
- Ну, про вас я ничего не знал… Но с Татьяной Васильевной мы встретились в очень тяжёлый для неё час. Её первый муж – Фёдор трагически погиб, когда Антону было лет пять-шесть. Из его дома в деревне родня мужа их прогнала, я уже не знаю почему… Татьяна Васильевна с маленьким сыном приехала в Барнаул, сняла какой-то угол в частном секторе и стала жить. Устроилась на витаминную фабрику и перевелась на фармацевтический факультет. Там у неё случился роман с одним из профессоров, но он оказался гадким человеком и устроил ей отчисление в связи с неуспеваемостью, когда она отказалась с ним продолжать сожительствовать. Вот так она, ещё молодая осталась одна с маленьким сыном на руках, всеми брошенная и преданная…
    Как теперь понимаю и вами, и роднёй мужа, и этим профессором –любовником… Что ей оставалось делать? Она покатилась по наклонной… Там в этом частном секторе соседка торговала палёнкой и её втянула в свою торговлю. С витаминной фабрики её тоже уволили… Потом эта соседка подвела к ней своего двоюродного брата – законченного алкаша, и они стали сожительствовать, так как у них был обшей интерес – бутылка… Ну а потом дальше больше. Алкаш тот стал её избивать, ревновал там к кому-то, а соседи пожаловались на эту семейку алкашей и ребёнка забрали от них в детский приёмник, а ее ограничили в правах и не давали свидания с сыном.
Вот в этот период её непростой жизни и свёл меня Господь с ней.
- Да, я ничего этого про Татьяну не знал!
- Вы уж не обессудьте Антон Семёнович, что я вам все рассказываю. Это потому, что недавно, где-то лет пять тому назад Татьяна и сама всем рассказала обо всём этом. Так что это уже не является тайной. Тогда мы проходили курс Колоссянам 2:7, и там нужно было рассказать своё свидетельство, как каждый их нас пришел к Богу. Конечно, никто никого не принуждал рассказывать все переживания, и каждый говорил то, что считал нужным, но свидетельство Татьяны тогда потрясло всех, особенно Людмилу Ильиничну, уж слишком открытым и обнажённым оно было… Знаете, не каждый готов вот так открыть свои тайны, а она открыла… Но как теперь вижу не все…  Наверное, та боль, что вы ей нанесли всё еще у неё в сердце… Вот тогда то и Людмила Ильинична стала пытаться помочь. Татьяне. Васильевне устроить её личную жизнь, да всё безуспешно… Хотя, её стараниями в поисках мужа для Татьяны Васильевне, она помогла другим.
- Это как?
- Ну, те, кто приезжал свататься к Татьяне Васильевне и получал отказ, делали другим одиноким сестрам предложения и так сложились две семейные пары…
- Да, Людмила Ильинична как сваха у вас!
- Да нет, просто сестра сострадает тем, кто одинокий и молится за них, а Господь уже всё и устраивает… Так что когда вы появились в нашей церкви она сразу на вас обратила своё внимание и увидела, как она мне повествовала и в глазах Татьяны Васильевны живой интерес, ну такой интерес, которого у неё не было прежде к остальным претендентам на её руку и сердце. Теперь то я вижу, что она ошиблась, она же, как и я, не знала о вашем совместном прошлом и вашей тайне…
- Да, наше прошлое…,-  в задумчивости промолвил Антон Семёнович.
- Хорошо Антон Семёнович, я рад что нам довелось так откровенно поговорить обо всём. Обещаю вам, что о вашей тайне я никому не рассажу…
Вот только позвольте в свете вновь открывшихся обстоятельств поговорить на эту тему с Татьяной Васильевной. Ведь как я понял вы были бы не против союза с ней?
- Я был бы просто счастлив, но видимо такого уже не будет…Всё, что случилось с Татьяной моя вина, и искупить мне её, увы…, нечем…
- Хорошо, давайте с вами помолимся, и всё предадим в руки Господа.
Они встали, и пастор положив по-дружески свою руку на плечо Антона Семёновича стал молиться. Какая-то неведомая сила словно подхватила его, и Антон почувствовал такую лёгкость, подобно той, что ощутил, когда молился молитвой покаянием в церкви на новогоднем служении…

   Время шло, Антон Семёнович принял святое водное крещение войдя в число тех семерых крещаемых, которых церковь допустила до крещения. В его жизни произошли важные изменения. 
   Начальника их отдела, как он и предполагал, перевели с повышением в другой город. Правда на этот раз прошло меньше года, что было неожиданно быстро. Но и за столь короткий срок Антон Семёнович смог «хорошо его натаскать», особенно по ремонту турбины, которая вышла в капитальный ремонт. К тому же добавился плановый ремонт главного паропровода, так что работа в их отделе «просто кипела», и ни о чём постороннем некогда было и подумать, они и так постоянно были в цейтноте по срокам ремонта. Очень уж сжатыми в этот раз были они, а смежники, как обычно, всех подводили. Но надо сказать, что и парнишка оказался хорош, хоть и молод был, но вполне с головой и схватывал всё на лету. Главным было то, что когда его перевели от них, то Антону Семёновичу наконец то предложили возглавить их отдел. Он согласился, но особой радости и вожделения, которое он испытывал от этой должности в прошлом году, не было. Он просто продолжал «пахать» на ТЭЦ, вытягивая на своем хребте, как обычно, все ремонты оборудования. К слову сказать, коллектив у них сложился хороший, так что все «упирались рогом» и все задания выполняли в срок.
   С «профессором» к концу лета тоже всё Бог разрешил самым чудесным образом. Нет, пастор не стал его выкупать, но сам Бог помог этому бедолаге. Он с ещё одним другом по свалке обнаружили старинный сундук с медными монетами позапрошлого века в строительном хламе, привезённым на свалку из центра города. Вначале они понесли эту находку помощнику Якова – Гришке, тот был ответственен за сбор цветных металлов, и все, кто находил провода или другой какой цветной метал обязаны были сдавать ему свои находки. Так было и в тот раз, они сдали содержимое этого сундука как простой цветной металл, не надеясь на что-то серьёзное. Там было килограмма два-три всего монет разной величины и достоинства с царскими вензелями на оборотной стороне. Одна монета особенно запомнилась «профессору», это была большая медная монета, на одной стороне которой был вензель царицы Екатерины второй, а на оборотной стороне значимость – четыре копейки.
- Вот так монетка, - выдохнул тогда он, обращаясь к своему другу.
- Может себе её оставить, как память и талисман? Никогда не видел монеты достоинством в четыре копейки.
- Мало ты Дан посидел в крысятнике? Кончай «профессор» свои разговоры, давай быстрей отдадим от греха подальше.
Так они, не взяв ничего с того клада, всё и отдали Гришке. А тот, известное дело – Якову, а тот кому то из своих знакомых, а тот в Москву, ну и поехало. Клад этот, найденный на помойке в Барнауле, оказался особенно ценным именно в своём виде. Видимо владелец прошлого был знатоком, и все монеты, найденные тогда, хотя и были медными, но по редкости и подбору – особенными, а по цене были как золотые. Сколько барон Яков выручил с того клада трудно сказать, но вскорости он призвал «профессора» и объявил, что его долг перед Митяем закрыт, и он может покинуть эту свалку. Такому исходу дела все были рады, и Василий Данилович связался с дочерью «профессора» живущей в Новосибирске, которая за ним и приехала. На этот раз «Профессор» не противился и согласился вернуться жить к дочери на её условиях.
- Вот вишь, что я тебе говорила? – обратилась Людмила Ильинична к Антону Семёновичу.
- Вы о чём?
- Так на пользу пошла «Яшкина терапия крысами», вишь уже не ерепениться наш «профессор». А вы чё, всё ерепенитесь, то?
- В каком смысле, и кто мы? – не понял Антон Семёнович.
- Известно кто, ты, да Татьяна! Я же вижу, как вы друг на друга смотрите!
- Ох, ты Ильинична опять за своё?
- Да больно на вас смотреть! Чего такой нерешительный? Не можешь сказать ей о своих чувствах?
- Если бы ты знала всё….
- А, мне знать всё ни к чему я не Господь Бог! Но скажу тебе Семёнович, что нравишься ты Татьяне, я то её хорошо знаю. Ты не робей, а если сильно боишься, то сходи к Василию Даниловичу, расскажи ему всё, он даст мудрый совет.

    Несколько недель размышлял Антон Семёнович над словами сестры и решил поступить как она сказала. Он пошел вновь к пастору.
- Можно? – постучал он в дверь кабинета пресвитера.
- Заходите, присаживайтесь Антон Семёнович. С чем пожаловали?
- Я по своему личному вопросу.
- По какому?
- Ну, помните--, я рассказывал вам о нашем прошлом с Татьяной Васильевной.
- Да, конечно.
- Вы ещё обещали с ней поговорить. Можете сказать о результате?
- Знаете Антон Семёнович, результата пока нет.
- Она думает?
- О чём?
- Ну о моём предложении…
- Разве вы его делали?
- Нет пока, но я думал вы ей скажите…
- Нет, Антон Семёнович, увольте. Такие вещи говорят лично, а не через посредников, какими бы значимыми они не были.
- То есть вы ей ничего ещё не говорили?
- Да я пока и не беседовал с ней.
- Но вы же обещали…
- Да, обещал, что поговорю с ней, но пока не было удобного случая.
- Но ведь уже почти полгода прошло…
- Разве я вам обещал, что поговорю с Татьяной Васильевной вскоре?
- Нет, но я думал…,- с огорчением промолвил он.
- Скажу вам в ободрение Антон Семёнович то , что всё это время я молился и надеюсь теперь, знаю, что сказать Татьяне Васильевне. Очень уж всё непросто в вашей истории. Я попросил Татьяну Васильевну завтра прийти ко мне для беседы...
- Значит вы всё помните?
- Да, конечно.
- И я поторопился, придя сегодня к вам?
- Нет, всё на своём месте. Это очень хорошо, что вы пришли. Видите ли, что я вам хочу посоветовать,- пастор стал разминать свои кисти рук.
- Что?
- Если ваши намерения серьёзны, то думаю вам самому нужно поговорить с Татьяной Васильевной. Это же ваша история. Конечно я со своей стороны буду вести с ней беседу завтра о всех тех событиях вашего прошлого, но решение о будущем только за ней, вы же это сами понимаете? Если Господь не расположит её сердце простить вас и жать желание быть с вами в будущем, то что могу сделать я?
- Я вас понял, значит мне нужно срочно бежать к ней и делать предложение? – вскочил со стула Антон Семёнович.
- Тут на ваше усмотрение, сегодня сделать ваше предложение, или завтра или через месяц, я не знаю. Но то, что если Господь располагает вам сделать это «предложение руки и сердца» сегодня, то его нужно делать, вне зависимости от ожидания положительного, или отрицательного ответа. Главное, чтобы это не стало достоянием всех. Это ваше с ней личное дело…
- Спасибо Василий Данилович, я побежал.
    Антон Семёнович быстрым шагом покинул церковь, и устремился на базар. Там он купил огромный букет роз и с ним приехал на квартиру Татьяны. Он очень волновался, переминаясь с ноги на ногу перед её квартирой, но помня все разговоры с Ильиничной и пастором, решившись нажал кнопку звонка. За дверью мелодичной трелью зазвонил колокольчик и…. И ничего не произошло, дверь не открывали… Правда никаких шорохов за дверью тоже не было слышно, по всей видимости Татьяны не было дома.
- Где это она? – подумал он.
- Вроде бы у неё сегодня выходной. Может за хлебом вышла? Ждать, или идти домой?  Вот в чём вопрос? Завтра с ней пастор поговорит. Может быть будет лучше делать предложение после их беседы? Да и кольцо забыл купить! Подумает, что жмот, наверное, надо идти восвояси…
Но что –то непреодолимое держало его на этой лестничной клетке, и он не мог оторвать своих подошв от пола. В бессилии он опустился на бетонные ступеньки лестничного марша, положив рядом огромным букет своих роз, которые рассыпались огненно-красным веером. Он прикрыл глаза, чтобы помолиться и не заметил, как заснул. Видимо волнения этого дня были чрезвычайны, и его мозг нуждался в отдыхе.
     Казалось бы, прошло только одно мгновение, но когда он пробудился от удивлённого возгласа, на дворе был уже вечер, и свет заката окрашивал своим красным светом всю площадку, где он располагался. К тому же рассыпавшиеся розы довершали идеалистическую картину, и удивлённый возглас Татьяны был вполне понятен.
- Вот так встреча! - Промолвила она.
- Это тебе! – стал лихорадочно подбирать розы с пола Антон.
- Понятно, что мне, но в честь чего?
- Можно мы пройдём к тебе в квартиру, и я всё тебе расскажу…
- Хорошо, заходи, - открыла она своим дверь ключом.
Он зашел за ней в коридор её квартиры и растерялся не зная, что дальше делать.
- Так это мне? – вновь спросила его Татьяна.
- Да, да, конечно, - протянул он свой букет роз, поранившись сильно о шипы.
     Татьяна взяла розы и прошла вглубь квартиры. Она поместила розы в большую хрустальную вазу. залила её из крана водой и водрузила этот огромный букет на стол в комнате. Всё это время Антон Семёнович стоял «Столбом» не имея возможности пошевелиться. Что-то в его организме сегодня поломалось, вот так бездарно заснул на лестнице, а сейчас не мог даже пошевелиться… Он невольно любовался Татьяной, но не мог ей сказать ни единого слова. Все подготовленные фразы были забыты… Выручила его Татьяна, она взяла инициативу в свои руки.
- Так, по какому случаю с таким шикарным букетом вы к нам? – чуть улыбаясь одними кончиками губ, сказала она.
- Тань, я того…
- Что того?
- Понимаешь, я прошу тебя простить меня за все твои страдания, это я во всём виноват… Спасибо тебе за то, что вырастила такого замечательного сына! Ты просто самая лучшая и восхитительная женщина из всех, кого я знал!
- И многих ты знал?
- Да, к сожалению… Но сейчас не об этом…. Я ведь был неверующим… Законченным эгоистом, теперь я это хорошо понимаю, а тогда, когда предал вас, совсем об этом не думал. Но всю жизнь я знал, что поступил с тобой плохо, но исправить свой поступок не мог, слишком всё сложно закрутилось у меня в той прошлой жизни… Прости меня, ради Христа!
- Антон, я же тебе сказала уже, что простила тебя. Это всё, что ты хотел мне сказать?
- Нет, Тань… Самое главное в том, что я люблю тебя и хотел бы чтобы ты стала моей женой….
- И поэтому ты попросил Василия Даниловича об этом поговорить со мной?
- Нет, что ты! У нас с ним как-то само собой завязался разговор о настоящем и будущем, и так случилось, что мне пришлось рассказать ему и о нашем прошлом…. Но ведь он хотел поговорить с тобой только завтра? Когда он успел поговорить обо всём с тобой, он что мне солгал? - округлил свои глаза Антон.
- Что ты так напрягся Антон? Да, наша встреча с Василием Даниловичем была назначена на завтра, но у меня на работе попросили подменить сменщицу, так что я сегодня к нему заглянула, и мы обо всём с ним поговорили…
- И как?
- Что как?
- Ну к чему вы пришли?
- Насколько я понимаю, тебе, наверное, более важно то к чему приду я? Или нет? Зачем тебе знать то к чему мы пришли с пастором?
- Да, да, конечно, извини…
- Значит ты сегодня делаешь мне предложение «руки и сердца»?
- Да, прости что без кольца….
- Ну, кольцо же ты купишь, если я соглашусь?
- Конечно, какое ты захочешь, хоть с огромным бриллиантом! А ты согласишься?
- Глупый ты Антон! Кольцо для невесты должно быть сюрпризом! А какой сюрприз, если его выбирает сама невеста?
- Значит ты согласна?
- Разве я тебе это сказала? Нет, это я так к слову…
- Значит не согласна?
- Тут, понимаешь Антон, мне нужно всё хорошенько взвесить… Жили же мы без тебя до настоящего времени… Разве и дальше не сможем прожить? Все трудности уже позади…
- Прости меня Тань…- опустил свою голову печальный Антон.
- Да сколько ты будешь просить прощение, хватит уже…
- Я буду просить у тебя прошение каждый день, если ты согласишься быть снова со мной…
- Я пока ничего не решила… И тут дело не только во мне…
- А, в ком ещё?
- Как ты себе представляешь реакцию Антона? Он же уверен, что его отцом был Фёдор, а тут ты нарисовался…
- Да, я понимаю, это всё так для вас с сыном неожиданно. Но Антон рассудительный, ты прекрасного сына воспитала. Он всё поймёт, а может ему и не надо всё рассказывать?
- Ты опять в кусты? Боишься реакции сына?
- Честно сказать - боюсь, даже не знаю, как он может отреагировать, я же от него ещё не рождённого отказался…
- Да, Антон, именно так… Поэтому не обессудь…
- Значит ты против, и я напрасно к тебе приходил?
- Нет, я «не против» и «не за». Мне нужно помолиться и даже попоститься по всем этим вопросам. Поговорить откровенно с сыном….
- Значит у меня есть маленький шанс, что ты меня простила и согласишься?
- Тут всё зависит от Бога, и … И от всех нас…- сказала Татьяна, взглянув в глаза Антона.
    По её взгляду он понял, что она уже готова на его предложение ответить согласием, но её по всей видимости очень тревожит реакция сына, и от решения того теперь будет зависеть их совместная, или раздельная жизнь.
- Да, я всё понял. Я тоже буду молиться и поститься…. Скажешь мне твоё решение, когда его примешь…
    Он развернулся и тихими шагами пошёл на выход в надежде что Татьяна его окликнет. Но она его не окликнула, и Антон Семёнович ушёл домой, не вполне уверенный в конечном положительном разрешении своего предложения.

    Последующие несколько дней он то впадал в уныние, жалея о своей откровенности с пастором и полной неопределённости в ответе Татьяны, то вновь обретал радость в предвкушении положительного её ответа. Видимо его переживания были у него на лице, потому что Людмила Ильинична, что сватала его к Татьяне, заметила его переживания, и выждав момент, когда они остались наедине, прямо спросила его:
- Что так маешься Семёнович? Никак Татьяне предложение сделал?
- А, вы откуда знаете? Она вам что всё рассказала?
- Никто мне ничего не рассказывал! Мне с первого дня Господь открыл, что вы будете вместе!
- Мне бы вашу уверенность… - вздохнул тяжело Антон.
- Значит Татьяна тебе не отказала. – резюмировала старушка.
- Но она и не согласилась… - ответил Антон.
- Согласилась конечно, милый мой, -  продолжала та.
- Как вы такое говорите. У нас пока ясности нет никакой…
- Поверь мне дорогой. Если бы Татьяна тебе отказала, то сказала бы тебе об этом сразу, как всем тем претендентам её руки, я то знаю!
- Значит вы думаете, что она согласиться?
- Важно не то, что я думаю, а что думает об этом Господь!
- А, что об этом думает Господь?
- А, ты как читаешь?
- Что?
- Ну книгу Бытия, например. Что там написано? Правильно… Не хорошо быть человеку одному. Тебе плохо одному, да и ей плохо, так?
- Так, то так, но….
- Без всяких, но!
- Людмила Ильинична вы всего не знаете, у нас всё слишком сложно…
- Что не любишь её?
- Да, нет, я не о том…
- Тогда чего ждёшь? Быстрей беги в ювелирку и покупай кольцо для помолвки с изумрудом!
- Почему с изумрудом?
- А Татьяна всегда о таком мечтала. Как-то на наших женских посиделках проговорилась. Так что я тебе открываю её тайну, смотри не рассказывай ей от кого узнал её вкус, понял?
- Так, а если она мне откажет?
- Дурак ты Семёнович, хотя уже почти весь седой! Ты хоть постился по этому вопросу?
- Нет пока, вот только всё собираюсь…
- Давай так, завтра я буду в посте, присоединяйся и ты.
- Значит вы за нас будете завтра поститься?
- Конечно, и за вас, и за других. Не вы одни у меня в моём списке…
- Спасибо дорогая сестра!
- Да чего там, иди. В четверг после служения и делай своё предложение…
- Почему в четверг, если завтра будем поститься?
- Экий ты быстрый! Постимся то мы с тобой завтра, так?
- Ну да. Но завтра же только понедельник.
- А, ты чего, удумал по такому серьёзному вопросу поститься один день?
- Так я ещё ни одного дня не постился раньше...
- Он ещё удивляется почему Татьяна размышляет! Значит так милок, если ты меньше трёх дней будешь поститься по данному вопросу, то забудь все мои слова, и к Татьяне больше со своим предложением не подходи!
- Хорошо, я конечно согласен, только вдруг не смогу, сил не будет…
- Господь тебя укрепит! Молись и думай обо всём. Смотри у меня, не смей мне обижать сестру!
- Да я её люблю…
- Вот и славно, ступай себе с Богом, и с завтрашнего утра в строгий пост!
- В смысле строгий, это как?
- Да, так: чтение Библии, молитва, налаживание со всеми хороших отношений и просьбы к Бону и день и ночь о твоём желании. Не ешь и не пей ничего. Смиряйся одним словом, и порабощай и тело своё и плоть, а то вон какой справный, килограмм десять, наверное, лишних, иль не так?
- Да, вы правы. Только как же без воды…?
- А, ты попробуй, Бог даст силы… Христос за нас сорок дней не ел и не пил. Так то! А ты за Татьяну не готов  и трёх дней попоститься?! Не разочаровывай меня Антон Семёнович!
     Антон Семёнович согласно кивнул и пошёл домой. Он размышлял о всём что сказала ему Людмила Ильинична, и попросив у Бога сил с утра следующего дня ушёл в строгий пост. На его удивление он легко перенёс эти дни, может быть потому, что практически всё время был в молитве к Богу о своей проблеме, он вновь и вновь каялся в своих грехах, и просил Бога не только простить его, но даровать ему в жены Татьяну, ту, которую отверг много лет тому назад.

    На молитвенном собрании Татьяны не оказалось, он уже не знал, что и делать. Ехать к ней вечером домой было не совсем удобно. «Может быть стоит отложить это своё вторичное предложение до воскресенья?» - подумал он.
- С другой стороны Людмила Ильинична говорила именно про четверг, хотя и она, конечно, могла ошибаться. Да, задача!
Он постоял ещё несколько минут на высоком церковном крыльце, раздумывая что же все-таки предпринять. Мимо него проходил пастор, и увидев его остановился.
- Антон Семёнович, вы всё ещё здесь, что домой не идёте?
- Да, вот размышляю… Я тут по совету Людмилы Ильиничны постился три дня по своему вопросу.
- Да, это хорошо и в чём сейчас ваши размышления? Какой ответ получили от Господа?
- В том то и дело, что ответа пока нет никакого. Вот и Людмилы Ильиничны сегодня нет, и Татьяна почему-то не пришла, а я надеялся….
- То, что Людмилы Ильиничны нет – это понятно. Её вчера в больницу увезли… А вот почему нет Татьяны Васильевны не знаю, а зачем она вам?
- Ну как же, мы же с вами обо всём говорили. Я хочу сделать ей предложение…
- Так вы ещё не сделали?
- Да вроде бы сделал, но ответа не понял. Вернее сказать, Татьяна сказала, что ей нужно обо всём поговорить с сыном, и я не знаю, как там у низ состоялся разговор…
- И теперь вы хотите повторно сделать ваше предложение?
- Ну, да… Людмила Ильинична была уверена, что сегодня Татьяна согласится… А не её, ни Татьяны нет, даже не знаю, что теперь делать?
- Давайте помолимся, чтобы господь дал вам ясности.
Они здесь же на церковном крыльце помолились и Антон Семёнович решился поехать к Татьяне.
- Будь, что будет!
Он быстро доехал до её дома и взбежав на четвертый этаж, чуть запыхавшись остановился, подумав про себя:
- Какой же я дурак! Цветы то забыл купить! Да, совсем старый стал, то с цветами без кольца, то с кольцом без цветов! Наверное, нужно это предложение отложить на завтра….
    Так стоял он несколько минут у дверей квартиры Татьяны, и уже решил её не беспокоить и развернулся для того чтобы уйти, когда её входная дверь открылась и из квартиры вышел сын Антон. Увидев Антона Семёновича он протянул ему свою руку и промолвил:
- Ну здравствуй батяня! Ну и накуролесил ты в молодости!
- Здравствуй Антон, - растерявшись и не вполне понимая смысла приветствия сына, ответил Антон Семёнович.
На пороге квартиры, услышав их разговор, появилась Татьяна.
- А, это ты… Заходи, что на площадке застрял?
- Так, мне к девчонкам нужно бежать. Думаю, вы без меня тут всё решите, пока! – побежал вниз по лестнице Антон.
- Ну, заходи, что как не родной?
- А, разве родной?
- Так, ты меня на слове не лови! Говори с чем пожаловал?
- Я, Таня…. – Антон Семёнович запнулся, но нащупал в кармане коробочку с кольцом, приободрился.
- Вот, это тебе, - доставая заветную коробочку, и передавая её в руки Татьяны, молвил он.
- Извини, что без цветов…
- Да разве это главное?! – сказала Татьяна открывая коробку с кольцом.
- А, что главное?
- А, главное мой дорогой то, что я согласна выйти за тебя….
- Ты, серьёзно?!
- А ты не рад?
- Что ты?! Я просто счастлив! И Антон не возражает?
- На удивление нет! Конечно он был очень удивлён, когда узнал всю правду. Ему понадобилось три дня, чтобы дать свой ответ мне. И вот сегодня он сообщил мне, что был бы очень рад, если в моей жизни появится муж, а в его семье появится отец и дед одновременно. Как-то так, вот...!
- Вот это да! Тань, я даже о таком и не мечтал!
- Не мечтал?! Зачем же пришел с кольцом?
- Ой, прости. Я не так выразился. Я конечно же мечтал, но всё так здорово сегодня разрешилось, что я растерялся. Значит ты согласна?
- Я же уже ответила.
- Что теперь нам делать?
- Объявляться в церкви и подавать заявление в Загсе, что ещё?
- Да, спасибо! Можно я тебя обниму?
- Ну, попробуй…
Он подошёл к ней осторожно и обнял её, глядя в её смеющиеся и счастливые глаза.

    Через месяц в церкви праздновали создание новой семьи. Людмила Ильинична была среди почётных гостей, Антон Семёнович попросил её не суетиться на кухне, а праздновать это событие вместе с ними.
     Василий Данилович дал им короткое наставление, и многие братья и сестры искренне поздравляли возрастных молодоженов с началом «новой» семейной жизни….


ТВГ, г. Барнаул, ноябрь-декабрь 2021 г.