Пятиэтажки

                Будете наслаждаться красивым видом из окна, убеждала особа с наращенными ресницами. Вид из окна был действительно прекрасный, но голубые дали можно было рассмотреть только в ветренные дни. Опытная риелторша об этом знала. С полуулыбкой силиконовой мадонны, она в нужный момент подвела клиента к окну. Королёв медленно отвёл взгляд от губ Виктории. Не так давно он заметил, что девушки с накаченными губами лишены возможности открыто и широко улыбаться. Говорят – мода такая. Зачем же они это делают?! Это казалось ему непонятным и даже странным. Квартира была лучшей из всех рассмотренных ранее. И всё же Королёв медлил с принятием решения. А что вы хотите, предстояло десять лет платить банку за ипотечный заём. Вид из окна в такой ситуации не последнее дело. Мозг Анатолия был перегружен множеством советов от родственников и знакомых. Голова шла кругом, а тут ещё Виктория с накаченными губами.

                Высотки стали множиться методом клонирования. Никого не волновало, каким образом мегаполис переживёт пубертатный период. Урбанисты с умным видом поставили диагноз – город активно развивается. Многообещающая формулировка звучала как приговор. Получив заключение специалистов, градоначальники ничуть не смутились, а с удвоенной силой занялись наращиванием семейного благосостояния. Энергии и возможностей для этого было предостаточно. Обрушение стен, потолков, протекание крыш портило жизнь собственникам жилья. По этой причине выпуски новостей местных телевизионных каналов не отличались большим разнообразием. Если в новом микрорайоне отсутствовали школы и детские сады, автобусные остановки и дороги, то хлеб телевизионщикам был обеспечен на месяцы и годы вперёд. В период предвыборных кампаний обещания сыпались, как из рога изобилия. Потом избиратели в очередной раз убеждались, кому рога, а кому изобилие. Ну да Бог с ними. Такие вещи волновали нашего героя в последнюю очередь. Он ездил на собственном автомобиле и не был обременён семейными узами. На выборы принципиально не ходил.

               Королёв пережил собственный пубертатный период с большими потерями для неокрепшей психики, но в целом молодой организм справился. Впрочем, когда это было. Анатолий с нескрываемым превосходством изучал лицо риелторши. Над созданием «неземной» красоты визажистам пришлось трудиться не один час. И Викторию ничуть не смущало собственное отражение в зеркале. «Какие нелепые пельмешки вместо губ» - думал Королёв, изо всех сил пытаясь сосредоточиться на сделке. Но нарисованные татуажем брови агента по недвижимости замедляли его умственный процесс. После мучительных и неловких минут общения, всё же ударили по рукам и подписали бумаги. Согласна, бумаги звучит несолидно. Договор, конечно же, договор. По всей видимости автор намеревается активно вмешиваться в данное произведение и бросать свои реплики в самый неподходящий момент, как театральный сторож, подменивший пьяного суфлёра. А что ещё остаётся?! Только хулиганить в ответ на оскорбительные замечания по поводу недопустимости в художественно тексте штампов и журнализмов. То есть «Чёрный квадрат» у них шедевр живописи, а указывать автору какие слова использовать в собственном сочинении это нормально. Ладно. В конце концов покупка жилья шаг куда более ответственный, чем написание рассказа на эту тему. Риски несопоставимые. Замолкаю и прошу прощения у главного героя. Ваш выход, маэстро.
             
               Мама волновалась, что сын до сих пор не женат. А как тут женишься?! Анатолий только к тридцати годам перестал стесняться произносить вслух собственное имя. На вопрос как вас зовут? Смущённо признавался: «Толя». Всегда начинал оправдываться, добавляя, что назван в честь прадеда – героя войны. Простушки снисходительно улыбались в ответ. Типа, ничего бывает! А начитанные стервы ехидничали: «Героя войны 812 года. Да. Я помню. В школе проходили «Войну и мир». Там был такой. Анатоль Курагин, кажется. Впрочем, Пьер Безухов звучит ещё смешнее. Нормально нельзя было назвать главного героя?» Но теперь Королёва не сбить с толку такими мелочами. Хотя стремление людей смеяться над всем и всеми, как и прежде, обескураживает. Скажут гадость и тупо гогочут. После того, как юридические формальности были соблюдены, Королёв предложил Виктории отметить столь знаменательное событие в ресторане. Ему откровенно дали понять – сделка завершена и привет. Самооценка клиента слишком завышена. Виктория успешный менеджер. Риелторша знала всю его подноготную. Человек купивший в ипотеку однушку не её уровень. Услышав отказ, Королёв ничуть не смутился, а лишь презрительно скривился в ответ. Проучил тем самым эту крашеную курицу. И всё же на душе у Анатолия стало гадко. Как-то незаметно для себя набрался цинизма. Презрительное отношение к женщине было ему несвойственно.

               Несмотря на то, что приходилось нечасто любоваться видом из окна, Королёв остался доволен своим приобретением. Вот и сегодня город накрыл густой смог. Даже придумали специальный термин.  НМУ– неблагоприятные метеоусловия или режим чёрного неба. Разглядеть величавые сопки и покрытые зелёным фетром холмы не представлялось возможным. Королёв опустил глаза на крыши унылых пятиэтажек. Недавно он сам жил в такой пятиэтажке. Помнит радостные лица родителей, получивших долгожданный ордер на квартиру. Толик тогда учился в пятом классе. Какой это был грандиозный праздник. Шумный переезд и весёлая суета. Гостеприимно распахнутые настежь двери. В подъезде пахло свежей штукатуркой и краской. Толику поручили притащить от бабушки кошку. Мурка расцарапала мальчику руки и впилась когтями в плечо. Несмотря на активное сопротивление, ему всё же удалось затолкать упрямое животное в новое жилище. На счастье! При заселении в свою квартиру, Королёв забыл соблюсти милую традицию. Упустил момент. Возможно, потому что в принципе не жалует кошек. Не понимает все эти муси–пуси.

               Когда-то молодые энтузиасты убедили городские власти оставить часть ландшафта, чтобы вписать в него пятиэтажки нового микрорайона. Но, как это часто случается, благие намерения безвозвратно утонули в рутине бытия. Теперь новостройки активно напирали на городской парк. Тощие деревца превратились в мускулистые гиганты. Старые стволы опутала непролазная паутина из множества хилых веток. Молодой поросли почти не доставалось солнечного света. Пока страна решала, как выжить в новой общественной формации, парк медленно, но, верно, превратился в непроходимые дебри. Деревья вывернули мощными корнями плохо уложенный асфальт. Пешеходные дорожки стали полосой препятствий, особенно в темноте. Ноги то и дело натыкались на кочки, или проваливались в ямы разной глубины и размера. Возвращаясь с работы Анатолий неизменно чертыхался, спотыкаясь и балансируя на грани падения. Страшно бесила невозможность обойти очередную кочку стороной. Колдобины выскакивали в самый неожиданный момент, как чёртики в компьютерной игре. Панельные дома обветшали, стволы тополей и сосен костылями подпирали фасады со всех сторон. Королёву волей-неволей приходилось любоваться на этот нерукотворный символ эпохи дикого капитализма с высоты своего двенадцатого этажа. Он загасил окурок и пошёл завтракать. Как ни странно, отсутствие чистого горизонта навеяло ему слова, с которых он начнёт писать заказанный текст. У одного известного художника скоро юбилей и Анатолию предстояло взять у него интервью. Смонтировать небольшой ролик и сдать в редакцию. Редактор предупредила, что юбиляр человек непростой, обидчивый, самолюбивый и мстительный. У него ещё остались кое-какие связи и следует быть очень внимательным. Не обязательно откровенно облизывать его со всех сторон, но добавить вселенского пафоса будет нелишним.
 
               Умением напустить словесного тумана Королёв овладел мастерски. На днях заскочил на пару минут в городской музей. Сфотографировал на смартфон несколько картин художника. Не самая плохая мазня. Заключил про себя журналист. Для затравки придумал такие слова. Великого современника можно сравнить с высокой горой. Мы видим только подножие. Остальное закрыто от нас облаками. Проходит время и открывается вершина. Та самая крыша мира, о которой мечтают все, но добраться до неё дано лишь избранным. Королёв перечитал текст. Звучало как тост – так выпьем же за избранных! Тщеславный старик останется доволен.

              Королёв захлопнул ноутбук и снова вышел на балкон курить. Горизонт едва наметился. Появилась надежда, что нависший над городом смог к обеду рассеется. И всё же пятиэтажки, живые свидетели эпохи развитого социализма, почему-то сегодня особенно притягивали его внимание. Погода располагала к ностальгии по прошлому. Эти низкорослые сооружения смахивали на неказистых подростков, которые так и не выросли из детских штанишек. С ним был такой случай. Родители пригласили на день рождения своих друзей. У которых была дочка. Взрослым очень хотелось услышать в его исполнении стихотворение Сергея Михалкова. Теперь до конца дней Королёву не вытравить из памяти унизительное стояние на стульчике в белой рубашке и шортах. Девочка Юля рассматривала его разбитые коленки и улыбалась. Потом зачем-то посмеялась над его именем:

              – Толя. Толи ля, толи до. Смешное у тебя имя.

              Она строила гримасы, а он не знал, что ответить. Юля была старше на целый год и слишком красива, чтобы её обижать. По крайней мере, мальчику так казалось. Фраза про смешное имя засела в его голове. Воспоминания о детской влюблённости почти стёрлись, но однажды сослуживец пригласил Королёва на день рождения. Он часто рассказывал о своей жене – умнице и красавице. На звонок в дверь вышла хозяйка. После секундного замешательства Королёв сказал:

              – Здравствуйте, Юлия. Это я. Человек со смешным именем Толя.

              – Я вас узнала. Здравствуйте. Рада видеть вас.

              – И я очень рад…Странно, что вы меня узнали. Столько лет прошло.

              – Действительно, странно. Но вы очень похожи на дядю Сашу. Просто копия.

              – Да, мне часто об этом говорят.

              – А что ваши родители?

              – Всё хорошо. Мать на пенсию вышла. Отец ещё работает.

              Они ненадолго замолчали. В прихожую выбежала девочка:

              – Ма. Тебя папа зовёт.

              – Ох, да. Что же мы стоим. Прошу. Проходите, Анатолий.

              Королёв зажигал на той вечеринке. Закатал брюки, залез на стул и прочитал в адрес именинника стихи собственного сочинения. Гости смеялись. Хозяин дома был весел, пьян и совершенно счастлив. И только Юлия не аплодировала Королёву, а лишь грустно улыбалась. Анатолий вдруг понял, что тогда она сказала показавшиеся ему обидными слова вовсе не со зла. Совсем наоборот. Неумело по-детски выразила свою симпатию. А он онемел от горя. И долгие годы старательно избегал встречи с ней. Именинник полез обниматься со словами благодарности. Королёв грубо оттолкнул его:

              – Да пошёл ты.

              – Не понял. Толя, ты чего?

              Гости перестали стучать приборами и уставились на Королёва. Он распустил закатанные штанины:

              – Всё. Концерт окончен.

              Направился в прихожую, схватил на ходу куртку и стремительно вышел. Досада и злость овладели им. На улице остановился, пытаясь попасть в рукава куртки. Сломал прикуренную сигарету и заказал по приложению такси. Долго стоять на одном месте не смог, забыв отменить заказ, пошёл в сторону набережной. Сплюнул и произнёс вслух:

              – Конечно, зачем ей такой клоун как я.

              И сейчас стоя на балконе Королёв вспомнил о Юле и вновь почувствовал себя обманутым. Почему такая простая мысль, что Юлия могла выйти замуж не приходила ему в голову. Мучительно-нежное чувство первой любви было больно отпускать: «А что же ты хотел, клоун?».

              Королёв воткнул окурок в пепельницу и заторопился на кухню, чтобы набрать воды для пожелтевших петуний. Горшки с цветами оставила Дашка. Королёв постоянно забывал их поливать. С Дарьей его связывали странные отношения. В институте она считалась его девушкой, но во время преддипломной практики выскочила замуж за какого-то очень перспективного главного инженера. Этой весной разыскала Королёва в соцсетях и неожиданно возникла на пороге холостяцкой однушки. Весь вечер плакала и мучила его своей непрошенной исповедью о муже–тиране. Дашка прожила у него три месяца. Развела на балконе цветник, настояла на покупке дорогих дизайнерских штор. Заставила вынести компьютерный стол на кухню, и со всем этим Королёву пришлось смириться. Не выгонять же человека на улицу, у неё и без того вся жизнь пошла кувырком. Анатолию приходилось брать много работы и совсем не оставалось времени для развлечений. Несмотря на свою фамилию возможности у Королёва были далеко не королевские. Опустошив его скромные накопления и исчерпав фантазию по обустройству однокомнатной квартиры, Дашка задумалась и подвела итог короткой семейной истории. Ошарашив Анатолия словами: «Как говорила моя бабушка. Наступило время цветочных горшков и невообразимой скуки. Но это она говорила о пенсии. А мы сидим с тобой дома все выходные, как пенсионеры». После чего собрала вещи и вернулась к законному супругу. Инженер хоть и оказался не такой уж перспективный, но в браке родились две лапочки–дочки. И Дашка решила, что грех оставлять своих милых крошек без материнской ласки. Анатолий не возражал. Он вообще обалдел, узнав о детях, до этого Дарья ни разу не обмолвилась о них.

              Дашкин цветник медленно, но, верно, приходил в упадок. Королёв мало о нём заботился. Он бы с удовольствием вернул все эти горшки бывшей пассии. Знать бы, где она живёт. Вынести на помойку рука не поднималась. Королёв поливал петунии и думал о том, что ничего-то он не понимает в этой жизни. Дашка три месяца жила у него и распоряжалась, как полноправная хозяйка. Хотя была матерью и законной супругой другого человека. Просто возмутительно! А её это кажется совсем не волновало. Перепорхнула как птичка с ветки на ветку. И все дела. Поливай теперь эти дурацкие цветочки. Скучно ей было. Анатолий распалялся до тех пор, пока его взгляд случайно не скользнул по крыше близлежащей пятиэтажки. Там стояла девушка. Что ей понадобилось на крыше? Королёв засмотрелся и два крайних кашпо остались не политыми. Незнакомка одной рукой поправляла распущенные каштановые волосы, а другой ухватившись за крепление телескопической антенны осторожно заглядывала вниз. Она опустила крепления, чтобы перешагнуть через растяжки и встать ближе к краю крыши, Королёв заметил, что девушка беременна. Незнакомка, то сжимала кулаки, то трясла ими перед собой сокрушая воздух. Она что-то говорила вслух, но слов ему не было слышно. Королёв продолжал напряжённо наблюдать за ней. Поставил кувшин мимо полки, и звон разбитого стекла заставил его содрогнуться. Кувшин упал на кафель и разлетелся вдребезги. Пересохшими от волнения губами, Королёв прошептал:

              – Эй! Ты чего?! Чего там.

              И не обращая внимания на разлетевшиеся осколки, кинулся бежать вниз. Надеясь предотвратить надвигающуюся трагедию. Анатолий часто парковался с той стороны двора и знал, что у дома сохранилась ржавая пожарная лестница. Только бы успеть. Стремительно преодолев дистанцию, обнаружил, что пожарная лестница по счастью была на месте. Он подпрыгнул, ухватился за железную перекладину, и подтянулся на трясущихся руках. Лестница несмотря на ветхий вид, оказалась довольно крепкой. Удивляться собственной прыти было некогда. Ещё несколько волнительных секунд и Анатолий оказался на крыше. Девушка стояла на самом краю. Осторожно, чтобы не спугнуть, Королёв подошёл сзади и обхватил её руками. Со стороны можно было принять их за парочку влюблённых. Королёв боялся разжать руки и тихо повторял:

              – Всё, всё, всё. Теперь всё будет хорошо.

             Вьющиеся каштановые волосы щекотали ему подбородок. Девушка обмякла, а он ещё плотнее прижал её к себе. Королёв почувствовал, как под его руками в животе матери пошевелился ребёнок. Он испытал неизвестный до этого восторг. Испуг, волнение, радость, как шторм разом обрушились на него. Незнакомка попыталась вырваться:

              – Да пустите же меня, наконец! Что вам надо?

              Перед ним стояла не обманутая и растерянная малолетка, а вполне уверенная в себе миловидная женщина:

              – Вы, кто такой? Пустите же, вам говорят!

              Прошло ещё несколько секунд, прежде чем Королёв понял неловкость ситуации и медленно разжал руки:

              – А что вы здесь делаете? В вашем положении только по крышам лазить.

              – Хочу и лажу. Вам то что? У вас крыша не протекает. Положение. Вот тебе и положение! Мужу второй месяц все уши прожужжала. Никакого толку. В управляющей компании говорят, что капитальный ремонт кровли в этом году не предусмотрен. Что делать прикажете?

              Беременная спустилась в специальный люк, удивив Королёва своей ловкостью. Он последовал за ней. Уже в подъезде она спросила:

              – А может вы согласитесь починить, за умеренную плату?

              – Не могу у меня другая работа.

              – Можно запенить монтажной пеной. Это быстро делается.

              – Извините, не могу. Всего доброго. – Анатолий поспешно ретировался.

             Женщина перегнулась через перила и крикнула в лестничный пролёт:

              – Жаль. И вам всего доброго.
 
              Королёв вернулся домой. И ему сделалось тоскливо. Вышел на балкон, чтобы собрать осколки разбитого графина. Стараясь не смотреть на крыши пятиэтажек, остервенело скидал в мусорные пакеты горшки с петуниями: «Пошли все. Поливаю цветочки, как институтка. Всякой дряни по телевизору насмотришься. Вот и мерещится что ни попадя. Пойду завтра с приятелями в клуб и познакомлюсь с какой-нибудь девушкой». Привычку вставлять в свою речь давно вышедшие из употребления слова Анатолий перенял у преподавателя философии. Обычно в его устах это звучало как невинный стёб, но сегодня не тот случай. Слово институтка проскочило незамеченным. Королёв весь вечер не мог забыть, как шевельнулось дитя в утробе матери. В тот момент его торкнуло по темечку. Это было сильное чувство.