10. Не судьба!

Есть такая дурацкая загадка – не загадка, анекдот – не анекдот: «Вот железная дорога, и по ней навстречу друг другу несутся два поезда, несутся, а не встретятся – почему?»
     Человек начинает гадать:
     – Двухколейка?
     – Не двухколейка.
     – Развилка?
     – Не развилка.
     – Разъезд?
     – Не разъезд.
     – Тормозят?
     – Сам ты тормозишь!
     – По воздуху перелетают?
     – Поезда по воздуху не летают.
     – Не может такого быть.
     – Может.
     – Как это может быть, чтобы ни двухколейка, ни развилка, ни разъезд, ни тормозят – и не встретились?!
     – А так. Не судьба!
     Совершенно дурацкая это загадка. И отгадка тоже дурацкая. Главное – даже не смешно. А смешно то, что в жизни нечто похожее случается. Не с поездами, конечно…
    
     Заканчивался очередной Ровенский сезон. Фактически, он уже закончился – студенты и юннаты разъехались на учёбу, начальник укатил в город организовывать вывоз экспедиционного имущества, на стационаре остались только я да Вова. Я как бы сторожил и отвечал за кормёжку, а Вова предавался размышлениям и допивал казённый спирт. Мне уже не нужно было оттопывать с утра свои десять километров, чтобы обойти ловушки-канавки и собрать попавших туда грызунов. Всё равно их некуда было девать, некому было вскрывать и учитывать. Виварий закрылся, наблюдения закончились. Весь накопленный материал лежал пухлой бумажной грудой и ждал волшебного превращения в научные отчёты, статьи и диссертации. А охота на уток, ради которой я, собственно, и застрял на стационаре, ещё не началась. До неё был целый день, большой, ничем не занятый скучный день – пасмурный и по-осеннему холодный.
     Накануне я покинул свою палатку и перебрался на чердак. Нет, всё не так. И палатка была не моя, и покинул не я её, а она меня. Когда Васхниловские сгребали свое имущество, то им было всё равно, что я дрых в их палатке – подошли и сняли. Аккуратненько так сняли, даже не разбудили. Просыпаюсь, высовываю из спальника нос и глаз – а я лежу на деревянном настиле под открытым небом, надо мной тучи ходят, ветер свистит – листья кружит, и хорошо ещё, что дождь не идёт! Фокусники!
     Пришлось мне перебираться на чердак. Там было уютно, тепло и как-то – романтично, что ли. И потом, место было проверенное, надёжное, пол (который – потолок) крепкий, подо мной одним точно, не провалится. До меня там студент Аркаша проживал, а Аркашу девушки любили… Меня девушки не то, чтобы совсем не любили, а как-то всё не те. Не было у меня девушки. Ни вообще, ни, тем более, на чердаке. Один Вова был, ходил там подо мной, гремел посудой, булькал спиртом. Ну да бог с ними – и с Вовой, и с девушками – я же ради охоты остался, а не что-нибудь там такое…
     Вот проснулся я по привычке ни свет, ни заря, как бы на обход, хотя никуда идти не надо, вылез из чердачной двери, свесил ноги и сижу, наслаждаюсь видом на дорогу и погодой мерзопакостной. И тут вижу – по дороге пилит автобусик. Маленький такой автобусик на базе ГАЗ-53, с «носиком». Ну, пилит – и пилит, мне-то что? Охотники какие-нибудь из Каргата или даже из города. Самое время им пилить – завтра ведь открытие. А автобусик сворачивает и – на тебе! – подъезжает к стационару и останавливается прямо передо мной.  Из него выходит толстый такой дядька в костюме охотника и обращается прямо ко мне:
     – Это БИН? Экспедиция?
     – Ну БИН, – отвечаю, – экспедиция. А что такое?
     – Вадика такого (он называет фамилию) знаете?
     – Ну знаем Вадика. И что?
     – А то, что он по дороге из Каргата полуось сломал и стоит там теперь на приколе.  А мы мимо ехали. Вот он нас и просил передать.
     – Ну передавайте, раз просил.
     – Вот я и передаю: он просит трактор пригнать с вагой, или там, на месте сделать, подважить его и сюда отбуксировать.
     – Ну ладно, спасибо за информацию. А вы на охоту?
     – Так точно!
     – И куда?
     – Да на «Круглое», наверно. Видно будет.
     – Ни пуха, ни пера!
     – Пошёл к чёрту! – ласково поблагодарил меня дядька, погрузился в свою колымагу, и вся делегация двинулась дальше.
     Вадика я не очень хорошо, но знал, встречался с ним раньше. Он был не биолог, а физик, работал в Академгородке, не помню, в каком институте. Но учёные ведь дружат не только в рамках специальности. А бывает так, что физик с зоологом на охоту вместе ходят, водку друг у друга в гостях пьют. Пьют они, значит, водку, пьют, а потом, глядишь, статью в какой-нибудь научный журнал вместе накарябают. На стыке, так сказать, дисциплин. Ну а после этого грех, конечно, водки вместе не выпить.
     Этот Вадик знаменит был вот чем: он защитил кандидатскую, и её недавно даже ВАК утвердил. Казалось бы – что тут необычного? Необычна была тема. Все или почти все помнят со школы закон Ома про то, как ток в цепи прямо пропорционален напряжению и обратно – сопротивлению. Так вот, Вадик строго научно доказал, что Ом этот был – не дурак, и закон его – правильный.  И все должны этот закон соблюдать, а то хуже будет. Уже по одному этому видно было, что Вадик – человек весёлый и находчивый. Друзья даже составили и подарили ему памятный адрес на двоих – на самого Вадика и на Ома. У Ома в адресе стояли даты жизни, а у Вадика – только дата рождения.
     По миру Вадик разъезжал на стареньком «Запорожце мыльнице», в который не только сам помещался, но охотно брал попутчиков. Вот этот «Запорожец», значит, у него и крякнул. Жалко!
     Пока я переваривал полученную информацию, на крылечко вышел Вова. Он был как всегда на кочерге, но так легко и почти неуловимо, что даже можно было поспорить с кем-нибудь на деньги: это он с утра принял, или от вчерашнего не отошёл. Впрочем, зная Вову, я бы поставил на «с утра», но не много – максимум пять рублей.
     – Вова, – сказал я, – сейчас охотники проезжали, и передали от Вадика, что он… – и я слово в слово повторил всё, что услышал только что. – А вага – это что?
     – Вага, – важно ответил Вова, – это дрын такой. Ежели колесо, допустим, отвалилось, то вместо него этот дрын привязывают и волокут машину на буксире. А дрын или, по-научному, вага не даёт кузову скоблить по дороге. Понятно?
     – Понятно, – говорю, – что делать будем?
     – Ну, тебе, допустим, ничего делать не надо. Сиди, карауль стационар. Обед вот свари – ты же теперь дежурный по кухне (ха-ха!).
     – А ты?
     – А я сейчас возьму, значит, всё, что надо, и пойду насчёт трактора договариваться. Хрен ещё знает – договорюсь или нет. Ведь уборка же, чёрт бы её побрал!
     – Завтракать не будешь?
     – Некогда. Хлеба с салом возьму, пожую там…
     Вова ещё немного погремел посудой, побулькал спиртом и ушёл.
     Не то, чтобы я так высоко ценил Вовино общество, или у нас были общие занятия и интересы, но когда он ушёл, стало совсем скучно. Конечно, Вова не стал бы со мной ничем заниматься, он даже в «Гусарика» со мной не стал бы играть, потому что неинтересно ему, мэтру, играть в «Гусарика» с новичком, а всё равно – даже с Вовой, даже на кочерге веселее, чем одному. День, начавшийся так неторопливо, потянулся ещё медленней и томительней. Вот говорят: хуже нет, чем ждать и догонять. Не знаю. По мне уж лучше бы я кого-нибудь догонял – хотя бы согрелся. А сидеть вот так на привязи…
     Переделав те немногие дела, ради которых надо непременно спускаться с чердака, позавтракав и приготовив нехитрый обед, я опять залез наверх, как в пункт наблюдения, и стал натурально наблюдать за дорогой. Только она могла принести мне избавление от одиночества, на неё была вся надежда. И вот к середине дня эта надежда материализовалась в виде бодро катящего к стационару голубого «Запорожца».
     Я ничего не понимал. Вадика ведь должны были буксировать с дрыном наперевес, а тут вон чего – катит себе безо всякого дрына. Может, это не Вадик? А если – Вадик, то где тогда Вова? Он вообще из деревни выезжал? Я лично этого не видел. Что происходит-то?! Пока я ломал голову и спускался с чердака на землю, как раз подъехал Вадик.
     – Привет! С прибытием!
     – Привет, привет. Как вы тут?
     – Да у нас-то всё в порядке. А ты как? Ты же, вроде, поломался, а сам вот – едешь своим ходом – как это? Охотники же говорили…
     – Да нет, всё правильно, – перебил Вадик. – Дорогу от Каргата отремонтировали, вот у меня полуось левая и накрылась.
     – Стоп, я не понял. Как это: дорогу отремонтировали, а полуось накрылась. А если бы не ремонтировали?
     – А если бы не ремонтировали, то не накрылась, наверное. Они ведь как ремонтируют – берут самосвал щебёнки и высыпают горой. Потом ещё один, подальше, и так по всей дороге. Всё, ремонт закончен! А эта щебёнка – не отсев какой-нибудь, это, блин, такие булыги!
     – Подожди. А зачем они это делают?
     – А им так проще – раскидали и забыли. А машины будут ездить, и постепенно всё само заровняется. Там вообще проехать нормально нельзя – справа кювет в метр глубиной, а слева щебёнка эта чёртова... Вот полуось левая и не выдержала… Слушай, а ко мне же кто-то поехал? Кто?
     – Вова должен был. Нас тут двое всего. А ты его что – не видел?
     – Нет.
     – С чего же ты взял, что кто-то поехал?
     – Так по переписке.
     – Слушай, ты мне совсем голову задурил. Какая, к чёрту, переписка, почему колесо на месте? Давай всё по порядку.
     – Извольте, сэр! Когда у меня полуось, значит, отпала, я, естественно, стал ждать кого-нибудь на помощь. Первые были охотники, но они мне ничем помочь не смогли, только машину за кучу помогли утолкать, чтоб самим проехать, и обещали на стационар заехать, SOS передать. Спасибо, не обманули. Вот… А потом в Каргат машина шла, и я с ними до Каргата доехал. А там нашёл одного инвалида с «Запорожцем», и у него полуось была. Он мне её за двадцать рублей продал. Вот… Ну и я назад-то когда пошёл, меня менты на Уазике подобрали. А я когда в Каргат уезжал, то на машине по грязи пальцем написал, что вот, мол, еду в Каргат за полуосью, встречайте меня, если что. Я ещё время поставил. Никто меня не встречал. То есть, был один трактор навстречу, но там один тракторист сидел. Если бы кто из наших там был, я бы, конечно, сразу тормознул. Ну вот... А когда менты меня до моей машины довезли, то… я сам вообще ничего не понимаю – под моей надписью было: «Поехали встречать». Кто поехал? Куда поехал? Хрень какая-то! Я же в Каргате мигом обернулся, не могли мы разминуться. Ну, вот, я полуось поменял и поехал сюда. И что ты мне на это скажешь?
     – Что тут можно сказать? Хрень... Слушай, а может, мне взять мотоцикл, да поехать Вову поискать? А то я сижу тут с утра как сыч на насесте.
     – Нет уж, лучше не надо, а то мы все друг друга по кругу искать будем и никогда не найдём. Вот нас тут двое – будем ждать третьего. Ты лучше покорми меня, а то я голодный.
     Тут я вспомнил, что и сам ещё не обедал. Поели мы, покурили, и стали ждать Вову вдвоём. Ждали-ждали, ждали-ждали, ждали-ждали, ждали-ждали. Уже стемнело, в деревне единственный фонарь зажегся, а Вовы всё нет и нет. Не знаю, как Вадик, а я уже начал переживать. Вот этого ещё не хватало, чтобы во время моего дежурства на стационаре люди пропадали. Вова, конечно, взрослый, в отцы мне годится, но он ведь всё время пьяный, а пьяные – они как дети. Вот уже и фонарь погас, перегорел, должно быть. Темнота, звёзд нет, луны нет – и Вовы нет. Что делать? Вадик после всех приключений уморился и уснул.  А я хожу кругами вокруг стационара, свечу фонариком то на часы, то на дорогу и жду Вову.
     И вот уже за полночь, когда я уже явственно представлял себя на процедуре опознания тела, это тело вышло из сумрака. Оно шло, раскачиваясь из стороны в сторону и бурча что-то себе под нос. Но шло оно не со стороны дороги, как я ожидал, а из деревни, как я… правильно, не ожидал. Он что же – так и не уезжал? А подпись на машине – чьи-то шутки? Я набросился на него, чуть не с кулаками:
     – Вова, мать твою так! Ты где был всё это время? Ты ездил за Вадиком или нет?  Ты чего так надрался? У тебя совесть есть? Какого хрена?..
     – Бу, – ответил Вова, – Бубу.
     – Умри, ясней не скажешь! Ладно, чёрт с тобой, иди спать. Завтра расскажешь...
     Утром ни о какой охоте речь уже, конечно, не шла. Когда Вова наконец проснулся, он нам на свежую, в пределах возможного, голову, всё рассказал. Есть повести печальнее на свете, но и эта тоже ничего. Вот как всё было.
     Тракторист долго не соглашался ехать к чёрту на кулички и волочь чей-то «Запорожец», но Вова логически убедил его, показав бутыль со спиртом. Тогда тракторист согласился, но поставил условие, что Вова с ним сразу же выпьет, потому что он один не пьёт. Что было делать? Вова согласился, но исключительно только ради скорейшего спасения друга из дорожного плена! Выпили они по полстакана спирта и поехали искать Вадика. Вадика они, однако, не нашли, а нашли его подписанную по грязи машину. Прочитали надпись, добавили свою, вскочили на свой лихой трактор и поскакали по только что отремонтированной дороге в направлении Каргата – встречать Вадика. Вадика по пути в Каргат они так и не встретили, поэтому решили искать его в самом Каргате – где-то же он бродит, раз не встретился! И вот они обшарили весь Каргат, всех спрашивали-переспрашивали, уже дело к вечеру шло, пока кто-то им не указал на старичка-инвалида войны, у которого тоже был «Запорожец». Он им всю-то правду и поведал – и про Вадика, и про полуось, и про двадцать рублей. Вот поехали наши спасатели назад не солоно хлебавши, а на обратном пути даже и машины не нашли. Ну, про новую полуось-то они уже знали, поэтому Вова не очень сильно расстроился. А тракторист – очень сильно. Потому как он собирался после всего позвать соседа и за бутылкой похвастать, как он бестолковых городских спас и спирту вот заработал, а теперь получается, что рассказывать особо нечего, а если рассказать то, что есть, то сосед потом всем передаст, и все смеяться будут. И на хрена теперь ему этот спирт, если соседа не звать, а он один не пьёт? Вот кто это всё устроил? Это Вова всё устроил. Вот пусть теперь идёт и допивает с ним спирт, раз это всё устроил! Вова подумал, и решил, что это будет справедливо, и пошёл с трактористом допивать спирт. А он ведь с утра кроме бутерброда с салом ничего не ел, а у деревенских закусывать не больно-то принято. Чтоб закуску организовать – это баба нужна, а у кого и есть, не всякая будет возиться на ночь глядя. Не бить же её при людях. А без закуски надрался наш Вова, как говорится, до непотребности, до зелёных соплей.
     И всё в этой повести было понятно, кроме одного: могли Вова с Вадиком встретиться на дороге или не могли? Сверили время – и что же? Не только могли, но даже не могли не встретиться! Мало того, Вова видел милицейский Уазик, в котором ехал Вадик, а Вадик по приметам опознал тот самый трактор, в котором как бы (да и на самом деле) ехал Вова.
     – Так почему же я тебя в тракторе-то не увидел? – орал на Вову Вадик, – я же все глаза проглядел, чтоб не пропустить!
     – Так я же за тракториста спрятался, – потупил взор Вова, –  Он, когда ментов издалека увидел, сразу велел спрятаться. В «Белорусе» же по правилам вдвоём ехать нельзя – прицепятся от скуки, протокол составят, штраф выпишут.  А если спирт унюхают – вообще могут права отобрать. На работу напишут, прогрессивки лишат. Вот я и спрятался…
    
     Так вот это – оно самое и есть. Не судьба!