Оставайтесь с Богом. Письма отца Сергия

 
С отцом Сергием Галишевым я познакомилась в январе 1987-го года на археографической конференции в УрГУ и с тех пор  переписывалась 16 лет,  до лета 2003-го года. Пока не завела электронный ящик и не перестала писать своим корреспондентам бумажные письма. С большинством без проблем удалось переключиться на новый формат, но только не с отцом Сергием.  Связано это было не столько с техническими проблемами, сколько с тем, что возможность обсуждать в сети  на форумах и в соцсетях, всё, что волнует меня здесь и сейчас, мешало  частной перепиской по обычной почте. Пока придёт ответ - столько воды утечёт! Спустя 18 лет я хорошо помню то чувство, которое в первое время вызывали мгновенные ответы, отклики сетевых собеседников.

 Мне это всегда было важно: высказаться и получить отклик, чем быстрей, тем лучше. Только после смерти отца Сергия я оценила  эти желтоватые листочки, исписанные острым тонким почерком. Я хранила их все эти годы и поминала отца Сергия на молитве, он в моём домашнем синодике был в первых строчках заздравной части. Когда год назад пришло известие о его смерти, я извлекла из архивной коробки подписанные им конверты, положила на видное место, но целый год не могла открыть, страшно было:  помнила многое из них и не могла вместить ту нашу искренность в нынешнюю жизнь, не хотела наяву вспоминать былое, когда и в настоящем не всегда  хватает душевных сил удерживать равновесие. Наше с отцом Сергием поколение, "дворников и сторожей" разнородно, и кто-то вполне вписался в нынешние реалии. Но далеко не все.
 
Он был на 3 года младше, 1965-го года рождения, ровесник моему младшему брату Сергею, погибшему в 1992-м году.  Для меня то, что он  был его ровесник и тёзка, было очень значимо.  Отец Сергий рукоположился в 1990-м, в 25 лет, и поначалу наша переписка была довольно сухой, про экспедиции-публикации-рукописи.  Но после смерти брата  мои отчаяние и откровенность включили в нём пастырское начало, и характер его писем изменился, тем более, что и сам он пережил много тяжёлого,  не только мне важна была его поддержка, но и, думаю, моя для него. Не только общая среда - древников - и возраст, но и нечто большее нас объединило, мы были "свои среди чужих", не нужно было много объясняться, был у нас какой-то невысказанный общий кодекс.  Хотя я, прекрасно это сейчас вижу, была намного его глупее.
 
Отец  Сергий много лет преподавал философию в духовном училище, позже преобразованном в семинарию, и написал и издал несколько "философских трактатов в средневековом духе", как сам он называл свои книги.  Я же после развода бросила аспирантуру ЛГУ и Свято-Тихоновский  и занималась впоследствии только поисками пропитания и воспитанием дочери, которая как раз в 2003-м закончила школу и поступила в архитектурный институт, чему я была несказанно рада, а уж когда она блестяще  защитила там диплом - просто на седьмом небе.

Совершенно необязательно, что  чем старше дети, тем глупее мама, - но у меня вот так получилось. Помню, ещё при жизни отца Сергия посмотрела "Голгофу", фильм про ирландского католического священника, и всегда сопоставляла его судьбу с сюжетом  фильма. Потому  что немного историй про одиноких пастырей знаю. У католиков все священники безбрачны, в православии священник-целибат - редкость, отец же Сергий при рукоположении дал обет безбрачия, поскольку был ранее женат и разведён. Остальное, за некоторыми исключениями, практически не нуждается в комментариях, письма сами за себя говорят.
   

31.01.95. Дорогая Наташа!

Ваше письмо я получил только сейчас, увы! С извинения и начинаю отвечать. Хотя, с другой стороны, я прочёл его в очень трудный момент своей жизни, стало быть, нашло меня это письмо в нужное время. Я глубоко тронут Вашей признательностью и памятью обо мне.  Эта поддержка для меня сейчас что-то важное и существенное, что позволяет душе надеяться на человеческое и божеское в человеке.

Мы прошли евангельскую дорогу узким и скорбным путём. Пройдёт всё лечащее время, Вы отпустите от себя Ваши разочарования, поймёте и примите значимость происшедшего с Вами.

Почти всегда такие неудачные натуры как Вы да я полагают в основание своих поступков ложный фундамент, пытаясь нужду превратить в добродетель. Я и сам пришёл с этим в церковь. Очень больно, ценой, как казалось, непереносимых утрат и изменений, эта ложь слазила, осыпалась как струпья, казалось, вместе с кожей. Такой ценой увидел и узнал себя, и цену себе положил, и себя принял: голый человек на пустой земле.

В черных недрах земли хранит золото свой сияющий блеск. Так и в человеческой душе через что только не пройдёшь и чего только не найдешь там, кроме этого святого богоподобного сияния, сокрытого в каждом из нас.

Скорбно от того, что пока живёшь на Земле, всё это безобразие, что на роду написано, придется волочить за собой. Принимая себя, принимая всех, и Бог простит, верю, всех нас.

Это судьба с самого раннего детства, дорога к Богу привела в Церковь и Вас, и меня, наградив новым опытом из жизни человечества - церковным. Для меня этот опыт оказался очень нелегким.

Три года на приходе воссоздали меня. Сложился человеческий мир с радостями и печалями перед лицом распада судеб и времени. На тонкой музыкальной ноте настроена была наша приходская жизнь.

Но вот прислали из Москвы нового епископа и история пошла со средневековым архетипическим сюжетом: с прихода сняли, пытался сопротивляться, пробовали убить, посадить, лишить сана, чехвостили на своих епархиальных собраниях, теперь консенсус - сошлись на заштате.

Хотел было вывести приход в раскол, но провести свои дни в междуусобной брани и бросить в топку этой войны души своих прихожан не посмел.

Голгофа - личная вещь, грех вести на крест близких людей. А у нас была большая и счастливая приходская семья. Итак, они прошли, мои лучшие дни, оставив светлую память и боль, почти шок, какой бывает в 16 лет при кончине первой, такой же всему наивно надеющейся святой любви.

Теперь отнюдь не новый для меня опыт болезного Иова, "карточный домик": несчастья и поражения, как в эсхиловых трагедиях, преследуют меня снова и снова. Унижения нищеты и камень вместо хлеба. Вот такое lamento по случаю, в котором застало меня Ваше письмо.

Что до среды, то нужно быть шире и талантливей любой среды, нести себя с достоинством и не утруждать рассудок безплодным занятием делить на своих и чужих.  Среда сама за Вас это сделает. Не вносите излишнее несчастье в душу и будьте здорово - равнодушны.

Ещё раз благодарю за добрую память. Благословения Вам и наилучшие пожелания. Ваш С.Галишев.


Екатеринбург, 18.05.95. Здравствуйте, Наташа!

Благодарю Вас за письмо и подарок. Происшедшее со мной трагическим никак не назовёшь,  вещь это житейская, хотя и неприятная. Однако жизнь при этом открылась с новой стороны, за что из гортани и рвётся: "Благодарю".

Мысли отца Павла Адельгейма о Церкви безусловно верны. Это ещё Лесков заметил, что свидетельство неотмирности церкви - это её торжествующее бытие при наличии православных попов, которые всё на свете готовы развалить и обгадить. Проблема не новая и не только в большевиках и татарах.

Живу с частных уроков, время провожу в поисках работы. Весьма типично и неинтересно. Но я один, и мне легче и свободнее. Жаль, что у Вас и у дочери портится здоровье. Наверное, всё-таки нужно больше движения или физического труда (в меру).

Немного пишу всерьёз (Психокинетический трактат), немного от злости (публицистика на церковные вопросы). Кое-что взяли к печати в СПб, не знаю - что вышло. Но больше идёт в стол - просто нет средств перепечатывать. Внешняя жизнь для меня исчезла вовсе, аскетического начала гораздо больше, чем при поповстве, и нужна ли мне в будущем интеграция в иерархию, право, не знаю.

Хотелось бы совсем уехать из этого мрачного и жестокого Свердловска, но разве возможно такое в наше время? В социальном смысле мой статус ухудшается всё больше, а следом и имущественный, поэтому предложение Ваше о поездке на Сию должен отклонить. Бог с Вами, прощайте. Ваш С. Галишев.


02.09.95 Дорогая Наташа!

Вчера мне передали Ваше письмо - отвечаю. Полагаю, что ждать любого ментального чуда - довольно бессмысленное занятие. В 99,99% случаях как правило ничего, совсем ничего, не происходит и не разрешается.

Жизнь определённа и подлежит нашим рефлексивным определениям, в чём и мы сами определяемся или тешим себя иллюзией самоопределения. Ибо созерцания собственной греховной тьмы, буквально - ничтожества своего, самая тяжёлая вещь в душевном бытии. Но увидев, что-то поняв в себе, поняв, может быть, себя, с покаянием в дар от Спасителя мы получаем смирение. В противном случае душа становится патологичной. Или как отцы писали - игралищем страстей. Многие просто окаменевают или деревенеют, черствеют: мир предстаёт детерминированным, а позитивистский дискурс превращает его в каталог, сродни нашим описаниям рукописей. Или бегство от себя и своей действительности, необходимо влекущее за сбой разрушение своих близких. Такое духовное пораженчество всегда ищет причин во мнимой враждебности окружающего мира…

О захолустье. Как-то, наверное, по причине прожитых лет и многообразия житейского опыта пришло равнодушие к любым формам организации жизни - деревня, маленький город, столичный... Везде суть одинакова, люди везде такие же - здесь и за границей. То же можно сказать и о культурной упаковке и о наборе идей. Захолустьем может оказаться и Нью-Йорк. Добрые и злые, хитрецы и простецы, подлецы и честные, талантливые и бездарные - созидали одни и те же формы жизни. "Ищите прежде (Царствия Божия - Н.Ч.), словом.

И это естественно, что Ваши друзья погружены в собственные проблемы - нужно как-то устраиваться в этом мире, зарабатывать на хлеб, выживать, растить детей.  К сожалению, это редко бывает гармонично. Большие трудности с внутренней свободой, с отношением к другому, с неумением извиняться, с признанием своей вины и неуважением к тому же захолустью, то есть, в сущности, - к своему дому.
В августе я неожиданно попал в Москву по политическим делам, виделся с А.А. Амосовым. А так... Уже годы(!) я никуда не выезжаю, и совсем мало кого вижу. Жизнь, что называется - разводит, вырабатываются у всех свои целеполагания. И это принимаешь как данность.

На Ваше предложение съездить на конгресс (Стефановский юбилейный конгресс в Сыктывкаре весной 1996-го года - Н.Ч.) я отзываюсь с готовностью, но у меня нет денег, раз. Два - я "запрещённый" и, таким образом, не "свадебный" священник. Три - у меня часы в частном университете. Но если эти сложности разрешимы, то оставляю контактный телефон в Екатеринбурге.(Сложности оказались неразрешимы, и на конгресс  о. Сергий не приехал - Н.Ч.). Откланиваюсь. С уважением. С. Галишев.


18. 04.96. Екатеринбург. Здравствуйте, Наташа! Христос воскресе!

Вот только на Светлой получил Ваше печальное письмо от 16.10.95 (третья годовщина гибели моего брата Сергея - Н.Ч.). Вот и год уже другой, возможно, и печали Ваши удалились от Вас. Во всяком случае, что-то всегда меняется вокруг нас, и всегда со своими "хорошо - плохо",  которые нам "нравятся - не нравятся". Это мы сами своим восприятием переводим мир в инакобытие уныния. И я сам часто не знаю, что с этим делать, замыкаясь в себе от своих горестей, утрат и несчастий. Раньше,  в деревне, был свободнее и легче. Теперь я всё дальше и дальше от людей города - их внутренняя несвобода, их тотальная невротичность вызывают в душе какую-то смесь из жалости и отвращения.

Сегодня, говорят, хоронят Амосова в Петербурге. Досадная смерть! Человек был редкий для нашей убогой эпохи. Верно, что приходит час, когда сердце должно либо разорваться, либо окаменеть. Вот и разорвалось. А.А. очень серьёзно поддержал меня в эти тяжёлые годы.

О Вашей памяти. Есть что-то невыносимо обидное и несправедливое, и, одновременно, прозрачное, можно сказать, светлое, в "молодой смерти". В этом "свете", в этой прозрачности я всегда вижу небытие, поглощающее мою собственную жизнь. Я вижу свою ненужную зрелость, за ней - тление, растление, равнодушие... Может быть, они, умершие рано, не знавшие деградации, какую я вижу в себе, они, сопричастные теперь небесному Свету, почти ангельски посетившие нашу землю, единственные вестники Жизни в нашем насквозь неблагополучном мире. Вот такое Lamento получается....

Лично меня жизнь снова поставила перед выбором. Церковное руководство предложило вернуться в свою ограду - пока третьим священником на один из сумасшедших городских приходов, под гласный надзор духовно-следственного комитета Екатеринбургской епархии - видите, и такие сейчас появились. Как в известном квартете из первой картины "Пиковой дамы": "Всё здесь сулит недоброе". Эти комитеты - достойный венец исторического пути русского православия, наделённого сейчас такими исконно-посконными смыслами, что кроме отвращения, это понятие никаких чувств не вызывает. Но другой церкви из бездарных русских ("новых иудеев") быть не может. Деваться некуда - пойду служить. Вот только закончу свой психокинетический трактат и пущу душу по мытарствам.

Бог с Вами. Ещё раз - с Христовым Праздником! Спасибо за сборники. С. Галишев.

 
Екатеринбург, 26.06.96. Дорогая Наташа!

Благодарю за письмо и вырезки (о Стефановских торжествах  в Сыктывкаре - Н.Ч.). Дни конференции я провёл у родителей: красил оградки на могиле, копал огород. Даже успел позагорать, что мне совсем недоступно в городе, и особенно сейчас, при священном служении ежедневном. Рад  за ваши праздники. Для Вас - это отдушина. Ну а я человек абсолютно повседневный и не праздничный. Сижу и слушаю флейту.

На приходе редкий случай - духовенство оказалось нормальным, кроме артистичного и депрессивного диакона. То, что вы пишете о "духовном", я понимаю очень плохо. Я способен видеть человеческую проблему, боль, запутанность, растерянность, страдание; и как-то помочь, утешить. Когда сопутствуешь павшим и растерянным, другим (особенно начальству) кажется, что уже соучаствуешь. И вот этот паразитизм интеллигенции - некрофильское стремление к исключительному и стерильному - как-то объединяет епископа Н и докторов наук. Поэтому они друг друга ненавидят, у обоих - неприязнь к жизни. Для тех и других - нежелательность христианского взгляда на мир. Нежелание видеть христианскую ситуацию в человеческой жизни - Христа в человеке, даже (и тем более!)  в павшем. И вот за это меня раз выгнали, выгонят и снова, так как я непроизвольно, не по своей воле, вновь оказываюсь рядом с этими ситуациями. Люди просто потянулись, и ты с ними, грешными, оказываешься связан одним потоком жизни. А для епископа что нужно? Ему как раз нужна эта православная стилистика, та самая "духовность", какой-то свой "райский", исключённый из живого, новый и дивный мир. А я не православный комсомолец. Я не умею и не желаю эту метафорическую конструкцию разрабатывать и воплощать в жизнь, до конца её калеча такой вот, уже религиозной, репрессией.

О святом. Мне сейчас почему-то вспомнился Рембрандт. Те скупые, какие-то грязно-изжёлто-коричневые луч света, падающие в наш горестный мир ( или сквозь него?). Важно и то, что ничего здесь не настраивает на экстатический ("возвышенный") тон.
Что до Ваших отношений со священниками, то Ваша рефлексия нагнала столько тумана, что Вы в нём просто растаяли и потерялись. Махните на неё рукой и свяжитесь с отцом Павлом (Адельгеймом - Н.Ч.) Можно так - просто? Без сложностей и навязчивостей просто быть. Бог с Вами. С. Галишев.
 

Комм. В 1994-м году я несколько месяцев провела в Пскове у отца Павла Адельгейма, работала в  православной школе регентов и приюте и сначала прямо у него дома жила, потом в приюте для детей-инвалидов в Писковичах, там как раз нужен был постоянно проживающей педагог с соответствующим дипломом.  Закончилось дело тем, что воспитанники приюта меня обворовали, вытащили всю зарплату и на разборе не признались отцу Павлу в этом, а  ведь  некому больше было. Зарплату он мне второй раз выдал, а их никак не наказал.  И эта история стала последней каплей, я поняла, что не смогу в такую обстановку привезти дочь, как с самого начала предлагал мне отец Павел:  учиться-то в его школе хорошо, да жить в приюте плохо, далеко ездить в город на учёбу, и окружение то ещё.  А снимать квартиру в городе моя зарплата не позволяла. Так что я вернулась к дочери и родителям в Сыктывкар, но жалела, что нельзя одновременно и там и там быть. Переписку с отцом Павлом мне удалось наладить позже в сети, но увидеть его при жизни больше не пришлось, снова я попала в Псков только на его похороны в августе 2013-го года, когда  ножом прямо в сердце убил его маньяк.


Екатеринбург. 07.07.96 Дорогая Наташа!
 
Спасибо за письмо. Вчера получил и немедленно отвечаю.  Надежды Ваши оправдались, живу, действительно, пока без репрессий. Хотя от собратий стрелы и камни, нечистоты и помои летят и изливаются из епархиального управления. Таков стиль нашей епархиальной жизни.

Рад Вашим успехам на телевидении. По-моему, это очень и очень интересно. Я сам - плохой "визажист", "стилист" и "кутюрье" - на телевидении толком ничего бы не сделал, но вот год назад принял участие в политических передачах ( как историк) с глубоким интересом. Правда, потом пришёл в ужас, увидев себя на экране: настолько разнилось внутреннее восприятие себя от телевизионной картинки. И даже это полезно в плане реализма.

Я не знаю, возможна ли религиозная тема на телевидении. Нет ни одного жанра, который бы мог понести на себе эту целостность восприятия мира, которым живёт Церковь. На мой, в этом случае - ригористический, взгляд, тв-культура, тв-сознание обречены оставаться вне Церкви. Когда же она, Церковь, является на телевидении, пусть даже в режиме проповеди - выходит всегда нечто ущербное.
Церковь должна быть живой, Бог и человек, человек и человек - всегда интимная, ничем, в сущности, не опосредованная коммуникация. Даже священник, он тем больше священник и посредник, чем его, как человека, меньше. Собственное смирение ради небесного простора.

Церковь одна из немногих первозданных реальностей, доставшихся нам. Поэтому всякий умозрительный (да и просто - зрительный, "визор") конструктивизм следует отнести к культуре. Может быть именно в ней, более простой, человеческой и человечной, Вам найти свою тему и свой голос. Когда вы заговорите - станете взрослой собой. Может быть. Так Вы найдёте форму, в которую воплотить свой талант, воплотитесь вообще. К тому же и на Церковь, вырастая, Вы будете смотреть иначе. Она ведь не для деперсонализации Вашего "Я дана", напротив, для того, чтобы Вы ЖИЛИ всей полнотой жизни земной и небесной.

Поэтому, прощаясь, желаю Вам творчества, о том, чего и сколько стоит жизнь, Вы уже знаете. Несчастий, как и всем, и Вам - и в дальнейшем не миновать. Желаю ещё и нормального христианства: вокруг Вас люди, такие же, как Вы. Услышьте, выслушайте, увидьте их ( к вопросу о телевидении). Ваш С. Галишев.

Комм.  Культура и живые люди на телевидении, действительно, актуальней, чем попытки передать сущность церковной жизни - последнее попросту невозможно, поскольку Церковь живёт Таинствами. Четверть века назад, когда было написано это письмо,  и я работала на телевидении, возможности региональной студии были весьма ограничены. Как редактор я должна была придумать, снять и смонтировать получасовую передачу раз в неделю и на бумаге планировала очередной выпуск программы: сколько в нём будет сюжетов, по сколько минут каждый и с какой "картинкой". Компьютера у меня не было, были оператор, звукорежиссёр и монтажёр, с  их помощью  я и делала свою программу. То есть это было коллективное творчество, ограниченное материальными возможностями студии.   Насчёт же  внешнего восприятия себя: поскольку мне приходилось самой монтировать и "резать" себя  в кадре, то я быстро научилась воспринимать отдельно от себя своё изображение.


Екатеринбург. 21.10. 96.  Здравствуйте, Наташа!

Получил Вашу печальную повесть о церковных делах в Сыктывкаре. Увы, для всей Церкви это типичная ситуация. Христианство становится официальным как во времена Константина, приобретая все византийские безобразия. На Востоке, она, по-видимому, может быть свободной только в периоды гонений, увы.

Всё, о чём Вы рассказываете, было прожито мной и, по-видимому, стало судьбой многих. Тех, кто служит Церкви. Именно служит, то есть что-то, как минимум, делает, совершает во имя Христово. Отсюда и искушения. Спокойно и хорошо тем, кто ничего не делает. А мы... Мы стали взрослыми и столкнулись с ответственностью за нечто большее, неизмеримо большее, чем мы - Церковью. Ничего не надо бояться. Батюшку Вашего, конечно, жалко, но зря он спрятался в болезнь. Хотя, согласен, от столкновения один на один с системой и не то может случиться. А здесь именно система, иерархия РПЦ МП, суперсекта, свившая себе бесовское гнездо в церковных стенах. Хорошо, что Вы рядом со священником, помогаете ему, боретесь просто за гонимого и страдающего человека. Так и нужно, а не за общее дело, не за возрождение всего на свете. Наши оппоненты именно человечности в христианстве, человечности во Христе не знают. По сути это монофизитство, развоплощение Христа, отрицание Его человеческой природы, смысла Его крестного страдания....

Я служу. По-прежнему разнообразно травят. Каждый вечер собираюсь за штат, но каждое утро при этом отправляюсь служить. Но уходить необходимо, так как опять могут подвести под запрещение. Собираю медицинские справки. Параллельно организую уральское отделение фонда "Храмы России", пытаюсь "воплотить в жизнь" начинание А.А. Амосова, светлой его памяти. Областная администрация согласна финансировать "Храмы Екатеринбурга", но как всегда нет денег. Среди программ фонда (уральского отделения) - "Русский клуб" (поддерживает городская администрация), начинание антинационалистического плана. Не знаю, получится ли? Также заканчиваю книгу по социальной психологии. К зиме нужно сдать в печать. На тираж деньги заработал сам, что приятно. Бог с вами. о. Сергий Галишев.

Комм.  Отстоять гонимого священника не удалось, его оклеветали, в том числе в сми, лишили настоятельства (отобрали храм) и со временем отправили за штат. Тогда, да и сейчас повсеместны были такие рейдерские захваты храмов в МП, когда, не считаясь с приходской общиной, настоятеля снимают и задвигают, и на его место приходит креатура епископа. Отец Павел Адельгейм в своей книге "Догмат о церкви" называет такую порочную практику МП - полный захват власти епископатом - искажением догмата о соборности церкви.


Екатеринбург. 22.12.96. Дорогая Наташа!

О вере священникам. Неправильная постановка вопроса. Верить можно только в Бога. Здесь - доверие. Если оно сломано, то не смущайтесь и относитесь к недостойным "ради их сана" как к уставной условности. А их "человечество"  ( то есть "человечество" в них, о "богочеловечестве" язык не поворачивается говорить) оставить милости Божией. Не хочу думать и слышать об этом, засорять свой ум. У меня едва хватает сил смотреть и скорбеть, как они до конца поганят человеческие души, вытаскивая ещё живых из омута. Но это ситуация предельная. Об этом - Евангелие.  Не друг я им, но и не недруг:  это совсем мимо меня.

Но если недостоинства слишком много, и оно заслоняет нам всё, что струится нам в Церкви Оттуда, то, во избежание зла, лучше вот так всё формализовать  ( а что тут можно изменить, Христа распинают всё время на Земле), и молча сердцем своим беседовать с Богом. Может быть, этот Ваш кризис доверия способен укрепить Вашу веру в Бога, воспринять Его как не менее Живого, чем самый телесный и ощутительный "батюшка". Может быть, Вы сейчас тяжело и болезненно прощаетесь с ещё одной земной, телесной, душевной привязанностью, способной обременять ум, сердце, душу ненужными, лишними смыслами и страстями.

Я понимаю, момент опасен и "Я" - хрупко. Из  этого переходного состояния можно попасть во что угодно, но "держитесь" Бога, и Он благодатью Своей переведёт Вас через это Чермное море  (Боже, сколько этих поганых луж приходится  переползать, да ещё и ближних за собой тащить, порой не зная точного направления, не рассчитав сил, готовым в унынии принять эту болотную тину за райскую пищу.  О! - вот она, "работа" священника, очень грязная, не мудрено, что очень-очень многие тонут, прилипают к грязи - а не наоборот,  а потом сидят на кочке и "квакают", упражняются в чинопоследованиях расположенного к тому русского варианта правовославия). И куда бы Вы не поехали, этот серо-грязный морок небытия будет рядом с Вами. Не убежите. Это онтология, даётся с рождения от Адамова грехопадения, а преодолевается нашей волей, если она соединяется с Божией (синергия, теозис). И ситуация эта для всех и у всех одна, не к одной Вашей личной судьбе относится.

Исповедь епархиальному архиерею - прямое нарушение таинства, начальственному не исповедуются, но чего у нас в России не бывало - Петра Первого можно вспомнить. Обирать людей нельзя, но все мы кормимся от алтаря, по слову апостола, что делает нас попрошайками. Кроме архиереев, никто особенно не разбогател. Но вот Кьёркегор всю свою странную жизнь боролся с государственными окладами датского духовенства.
"Духовное попечение" я не понимаю. Уныние голодом не побеждается. Альтернатива ему - любовь, жизнь, радость, боль... В деревню не ездите, работу не бросайте. Растите дочь и свои сопли ей не показывайте. С Вашей психосоматикой пневматические упражнения типа "Иисусовой молитвы" должны быть прекращены. Недавно здесь один знакомый "домолился" до бесовского огня. Лежит невменемый с психостенией в психбольнице.

В деревне мне жилось по-разному, как и сейчас в городе. К этим формам обустройства следует стать равнодушным  (дышать ровно). Оставайтесь с Богом. Пишите, Ваш о. С. Галишев



Екатеринбург. 07.02.97. Дорогая Наташа!

Спасибо за поздравление с Рождеством!  Признателен за слова благодарности моим советам, которые, по-видимому, немало не пользуют. Несколько конкретных реплик на Ваши вопросы. Прещение может наложить только духовник, а не епископ. Это раз. Официального определения об отлучении от евхаристического общения не было, это два. И последнее. Найдите храм, где сможете причащаться и причащайтесь. В Вашем случае чем чаще, тем лучше. Правды же искать, там, где её и не бывало, не имеет смысла. И не связываться с этой субстанцией (МП), а то сами приобретёте  её  аромат.

Ваши отношения кроме Бога и Вас никого не касаются. В этом случае остаётся покаяние, таинство спасительное. Относительно безысходности, то это - участь всех. Для всех одна перспектива - смерть; и всё тварное пойдёт прахом; кроме того, что мы определим к Вечности своей любовью - отогреем кого-то, переведём из небытия в бытие. Это всё, что требуется. Всё, что мешает этому - дьявольское наваждение, соблазн. В Вашем случае - "упёртость" в иерархию ( паразитирующую на Церкви), страсть к культурно-исторической стороне церковной жизни, обольщение Иисусовой молитвой...

Всё это встаёт между Вами и Богом, который ЕСТЬ. И Он есть - Любовь. Не возитесь с мусором, который натащили в Церковь за тысячелетие. Веру же в Него Вы должны свидетельствовать своим материнством, а не поисками Беловодья   (монастырь в деревне и т.д.)  Промыслительно у Вас украли лестовку, чтобы вы снова учились ходить. Как больной без палки после болезни.

Связь болезни с грехами - плод больного воображения.  У Вашего знакомого - просто психотическое расстройство либо цинизм, что не менее патологично.  Какая чёрствость! Как такое можно говорить человеку в страдании, болезни и одиночестве!
Ребёнку коньки нужны, а в Лавру Вы ещё съездите.  Про зубы же совсем глупо, это грубейший редукционизм: сведение внешних форм духа к физиологическим отправлениям организма! Это вульгарно!.. Перечитайте Пушкина, Моцарта послушайте!

Когда Вам случалось улыбаться? Откуда тяжёлые сны? Берегите себя! Иначе что придётся "спасать"?  Вы не "еретик", бросьте думать об этих глупостях. Ищите новые связи с жизнью, новых людей. Любите себя немного, столько же других, живите с живыми, мёртвых оставьте погребать своих. Ходите под Богом! Посмотрите картины Джотто, Карпаччо, фра Анжелико - на их первые шаги, наивные движения кисти и прозрачность колорита как печать святого Духа - и вспомните, какой мир вокруг них был; и помните, как можно и нужно с достоинством нести своё одиночество, всегда одинокую веру в Бога.

Простите за резкости - много неприятностей. Пишите. Ваш о. С. Галишев.

Комм. В то время я просто не в состоянии была усвоить мысли отца Сергия о несовпадении контуров Церкви земной и небесной, да и сейчас эта тема для меня болезненна и неподъёмна. Но вот то, что вера в Бога - всегда одинока, что это ЛИЧНОЕ ПРЕДСТОЯНИЕ, лицом к Лицу, я поняла именно в то тяжёлое испытующее время. Особенно ценю сейчас советы отца Сергия Пушкина почитать, Моцарта послушать и Джотто посмотреть. Хранить своё человеческое достоинство и не давать себя пережевать в земной церкви людям, которые сами запутались и ничего не понимают, на церковном языке это называется " в прелести", но отец Сергий не употреблял таких выражений. 


Екатеринбург. 28.07.97. Дорогая Наташа!

Благодарю Вас за письмо. Во избежание задержек в переписке отправляйте письма  теперь по деревенскому адресу: Невьянский район, село Шурала. Будет вернее и быстрее.  Лето и меня не балует. Тепло установится вот только-только, но облачно. В предыдущие месяцы - как в сентябре, холод, дождь, заморозки - с большими огорчениями для садоводов. Хотя, успел загореть. Приятно.

Хорошо, что Вы продолжаете работать на телевидении. Попробуйте сделать цикл образовательных программ по истории православия. Вам, с Вашим образованием и тонким чувством,  Это как раз подойдёт. О Максиме Исповеднике, Григории Нисском, Николае Угоднике. Сколько богатства! Тут и поэзия  (мысли), и музыка, и визуальный ряд неограниченный:  и Византия, и мы, иконы, храмы, святые места, тексты, полные глубины, любви, человеколюбия. Вытащите себя из бытового исповедничества и тем на злобу дня. Это нужно и Вам и людям: кто толком знает на самом деле, что такое Православие? Кириллова книга? Книга "Пандок"? Или залитая солнцем Византия, где Церквь была делом жизни и каждого, когда торговка в пятом веке на рынке Константинополя обсуждали вопросы единосущия?

Книга вышла. Со службой всё в порядке.  В церкви соорудил икону Максима Грека с мощами преподобного. Не унывайте! Ваш о. Сергий Галишев.

Комм. Летом 1997-го года с программ по русской литературе я переключилась на выпуск православной программы "Истоки", которая выходила раз в неделю полтора года, до осени 1998-го. А также поступила на катехизаторское отделение Свято-Тихоновского института, где и проучилась всё это время.  Осенью 98-го попала под сокращение после дефолта и учёбу бросила, не до того было, нужно было как-то выживать.  Воплотить идею отца Сергия я пыталась, и, поскольку "сама не волшебница была, только училась", то записывала интервью с преподавателями Свято-Тихоновского, в том числе и об отцах Церкви, но это было не совсем  то.   Воплощение этой идеи могло бы выглядеть так: отец Сергий в своём чудесном храме в Шурале, во имя благоверного князя Александра Невского, рассказывает от Отцах, показывая в храме их иконы или гуляя по окрестностям. Но не судьба. Он-то рассказывал, преподавал в семинарии, но записей не осталось, только книги и письма.


Шурала. 14.02.98. Дорогая Наташа!

Спасибо за письмо и газету, которая произвела на меня хорошее впечатление, особенно двумя интервью: игумена Трифона и Марины Казанцевой и Вашим, серьёзным и искренним предисловием к стихам; и,  вот видите! не все области нашего бытия спутаны двусмысленностью и игрой - находится уголок (здесь - буквально) для нашей чести и честности, для нам самих.

Дело не в том, сколько места - 10 строчек, газета, епархия, вся жизнь или минута её - пространственные и временные определения здесь некорректны - отведено истине.  Важно, что она есть, и живёт на земле, в Вашем сердце, несомненно. Так что несчастия Ваши, как и прилоги, сформировавшие представление о счастье - превходящи, как все синяки, ссадины, мозоли от жмущих ботинок.

Осеннее письмо Ваше я получил и ответил, потом посылал книгу по неверному адресу и получил обратно...  С университетом связь утратил окончательно. Зима у нас нынче холодная и снежная, во дворе - тропинка, вокруг сугробы по плечи.
Приветствую принятие Вами компромисса с собственной судьбой: нигде и никогда не было и не будет идеальных условий для человека; их можно, конечно, создать - стать тираном. А почему Крутицкое подворье - штаб-квартира "следопытов"?

Очень сочувствую Вашим терзаниям о "лавировании между"... У меня то же самое в Епархиальном училище по каноническому праву. Но у нас совершенный  (прожжённый, клейма некуда...)  циник епископ: слава Богу, его духовные вопросы не интересуют! Хуже, если появится выдержанный и средне образованный патриот. Ну, а сейчас, как и полагается при тирании - изучаем уже полгода Платона по философии и "Тимея" на семинарах  (вещь неслыханная со времён Флорентийской академии, хотя мы больше похожи на её нелепую копию Академию славяно-греко-латинскую; но, вообще, тоже грекофилы - и в этом сходство).

Впрочем, всё в дурдоме МП РПЦ зыбко и ненадёжно, увы!

Хорошо, что вы много ездите, видите, встречаетесь с людьми - полная противоположность мне, уже семь лет - между Шуралой и Екатеринбургом, и в лимбе - между Небом и Землёй.

Попов нынешних любить невозможно, их надо вместе с Соловьёвым и Блоком пожалеть  (умозрительно). Желаю Вам быть самой собой. Поздравляю Вас со "вторым рождением" - в разуме, который понимает и страдает; иначе не бывает.

Никто не может лишить человека надежды. И хорошо, что современная православная общественность разрушилась - как соблазнительная иллюзия. Перед лицом Вечности - мы трагичны, и одиноки, и "сами", и всегда и только один на один с Богом. Почему-то этот библейский опыт забыт, а это - "азы".  И только из этого положения всё возникает, и Церковь тоже... Так что поздравляю Вас также с крушением Вашего религиозного проективизма - Церковь, это не только не культура, но и не бытовая благость, не бытовое исповедничество. А исповедование веры по благодати иногда так - поперёк всего себя, убеждений, своеволия, как голос: "Отзовись!" - как речь настолько Иная, что... я не знаю, но, думаю, что с Вами происходит всё правильно: не отчаивайтесь и верьте! Растите! Пишите! Ваш о. Сергий Галишев.

Комм. Зимой 1997-го - 1998-го года я много болела и при этом ездила в Оптину пустынь как паломница и на Рождество за Вифлеемским огнём в Москву как посланница "следопытов". С осени 1994-го года сотрудничала со скаутами-следопытами, их лидером Сергеем Викторовичем Таскаевым. Прежде всего ради дочери, но и мне самой это сотрудничество много дало. Зимой я вела у следопытов воскресную школу, а летом и на Рождество мы с дочерью ездили в скаутские лагеря в Ульяновском монастыре и в Крыму. Упоминаемая газета - "Вера - Эском", где я опубликовала стихи Елены Пудовкиной со своим предисловием об обстоятельствах их получения от отца Павла Адельгейма.  Игумен Трифон - Плотников, настоятель Антониево-Сийского монастыря. Марина Казанцева - специалист по крюкам из Екатеринбурга, приезжала в Сыктывкар на конференцию и дала интервью "Вере".

Тесен мир! О. Павел, о. Трифон с сийской братией, "Вера" и следопыты - это были четыре столпа моего воцерковления. И на телевидении первую свою программу я назвала "Собор" не только потому, что она была открыта под строительство Стефановского собора в Сыктывкаре, но и в надежде собрать в ней всех, кого знаю и кому доверяю. Последнее не удалось, программу быстро закрыли, хотя, когда весной праздновали 600-летие преставления равноапостольного Стефана Пермского, снова позвали меня вести репортажи о пребывании патриарха Алексия и потом смонтировать фильм об этом событии.

Проблема была в том, что собор строился для открытия епархии, епархия открылась, но с епископом отношения у меня не сложились, да и в целом методы церковно-государственного строительства остались чужды. Отец Сергий в письме называет соблазнительной иллюзией - соблазном - мои надежды на осуществление "соборности" здесь и сейчас и пишет: "Хорошо, что современная православная общественность разрушилась". Он в каждом письме подчёркивал, что человеческое - это одно, это живое – друзья!  А химеры опасны.  Согласна с ним.


Шурала. 03.03.98.  Здравствуйте, Наташа!

Сердечно благодарю за письмо и греческую лампу, которая произвела неотразимое впечатление на бабушек, застав нас во вторник первой недели Великого поста.  У нас тоже, наконец, повеяло теплом, но хмуро - облачно и ветер; как и положено в пост. Снегу, снегу же кругом - "масса": во двор можно зайти через забор. Таковы сугробы, мы же - в Церкви, потихоньку читаем Великий канон.

Рад весенней перемене Вашего духа и сердца, что позволила Вам слышать, видеть и осязать наш маленький мир, который, в сущности, один и тот же - здесь, и там у Вас, и ещё где-либо.  Будьте осторожны с "неуравновешанными", эти "хрупкие" натуры ужасные вампиры, их чары неотразимы. Против воли и вопреки нашему сознанию пробуждают чувство жалости, уверяют в любви, а затем...  Верно и сами знаете, что - затем. Лечите астму, и летом - на юг, море лучше учёных батюшек.

Кстати, одна из моих университетских слушательниц работает на телевидении в новостях культуры репортёром. Задёрганность, неопределённость, режиссёрский диктат, дикие темпы и дикие клише для интервью, отсутствие всякой перспективы к самостоятельности - вот существование на канале со столичным лицом. Сравнение указывает на преимущества Вашего положения. К провинциальности надо приспособиться, правильно в неё вписаться, сыграть, наконец. И жить. Здесь ещё можно жить, горевать и радоваться, верить в Бога, получать обетования (в перемене сердца), читать книги и писать письма. Даже в екатеринбургской жизни это почти немыслимо, существует по инерции, но почти - не по-людски.

Талантливых и особенных, экзотических людей я давно побаиваюсь (скорее всего, даже - всегда). Ищу нормального, чего всегда так мало - всё как-то не удаётся нынче жизнь матушке природе.

Продолжаете ли Вы научную работу? Мне кажется, что маленькие и вполне невинные успехи могли бы компенсировать провинциальный комплекс и неуверенность в своих знаниях. С точки зрения психологической - это полезно, до известных пределов. Книгу (свою - Н.Ч.) пришлю позже, когда попаду в город. А в лекциях моих ничего замечательного. Я тяготею к рутине. Теперь берегите себя и не унывайте. Пишите. Ваш о. С. Галишев.

Комм. В то время попала в психиатрическую лечебницу одна моя знакомая, увлекавшаяся эзотерикой, в Сыктывкаре в 90-ые какие только секты не свили себе гнездо именно в среде "культурных людей".  И я поделилась с о. Сергием своими мыслями об этом случае. Поработав же социальным психологом в городе при "крупнейшем металлургическом заводе в Европе", никакой экзотики  даже на самом дне не встречала. Пьют и колются, но не увлекаются блаватскими с рерихами и прочим "сатанизмом для интеллигенции".  Возможно, не только социальная среда, но и время другое, да и не думаю, что пить и материться много лучше, чем  теософами увлекаться и много мнить о себе, но разница, безусловно, есть. Н.Ч.


04.04.98. Здравствуйте, Наташа!

Спасибо за письмо и журнал. То, что Вы написали письмо для самой себя - это хорошо для самопознания. И хорошо, что не отправили - самоограничение оформляет Я и приводит к порядку  (такова вообще аскетика).

Я к Вам отношусь, как и к любому человеку, промыслительно вошедшему в то пространство жизни, в котором нахожусь - серьёзно. Но, опять - таки как и ко всем, - "без чувств" (это поповская черта, защитная - экран от горя). О водительстве не может быть и речи. Мы, безусловно, движемся с Вами в одном направлении, но вести за собой - не знаю как. Я могу что-то сказать на личном своём опыте, поделиться, но утверждать, что вырос в меру Христову, так, чтобы вести и учить - никак не могу.

Человек я. конечно, книжный, но знаю очень мало. Знаю наверняка, что попал в этот мир не по своей воле и что предстоит пройти этот путь от начала до конца. Я видел и знаю смерть, в том числе духовную, - вокруг и в себе, как мрак материи, надвигающейся, наваливающейся всей своей тяжестью - тяжестью рока. В этом положении я могу сказать о себе, что я живой, дышащий, трепетный, дрожащий над безднами мира, и мне не свойственны устойчивость, абсолютность, твердыня и непоколебимость.

Как все, я то воспарю, то падаю и вяну. Я изумлён был однажды  (и сейчас), что Бог, с мыслью о котором жить невыносимо, истощил Себя  меня ради до крестной смерти, войдя в среду наших зачатий и смертей. Это обетование  ("всего лишь") обетование абсолютного освобождения  и откровение сопричастности нас Себе делает нас растущими ("мыслящим тростником") и музыкальными, свободно-текучими и струящимися при всём нашем слабеньком, дрожащем, получеловеческом - полуживотном сознании. Таково моё духовное положение, это и Вам хорошо известно без меня, и я это положение проживаю вместе с прихожанами нашего прихода, будучи действительно простецом.

Эта жизнь сама себя организует, и как священник ты должен сказать ей "да" или "нет" относительно Вечного  (и то, если спросят). Это всё, что я знаю и могу, и никакое рафинированное духовничество, никакая православная стилистика мне не доступны.  Церковь - это тело Христово, мы - его члены, как известно. Его больные члены, которых так много осуждают. Но и тут я часто не знаю, как быть... В лёгком случае - промыть ранку, подуть; в других - остаётся только уповать на милость Божию.

Как видите, лечебник  (типа "Добротолюбия")  не мог бы составить, да и средства его надо бы применить к себе самому прежде всего. Вы верно заметили, что я не могу давать советы в отношении детей. Это так. Хорошо, что Ваше социальное положение укрепляется. С годами мы, действительно, становимся хуже, но, с другой стороны, на смену юношескому опьянению жизнью необходимо должна прийти трезвость зрелого возраста. Многое зависит от принятия возраста и его предикатов: опыта, совести, ответственности... Мы обретаем себя в своей форме, открытие часто неприятное, но что делать? Изменить нельзя - жить, и теперь - чётче, яснее, оформленнее, умнее. (Принять себя и своё природное окружение принять= простить=отпустить на свободу всех и себя.)

Брак и его радости Вам, увы, очевидно,  недоступны.  Если "само не придёт" - не ищите... И монашество в Вашем случае сейчас - дурное решение, гипертрофию Я может быть и переживёте, но мир оставите - как негативность, что плохо, хотя по-манихейски близко к монашеской конструкции сознания. Я Ваше положение сейчас представляю как положение чистилища, ведь кроме действительности страдания Вы другой не знаете... цитирую Вас. Когда на меня нечто такое накатывает - я борюсь всем естеством и всеми способами, как борешься за жизнь в любом другом случае  ("выползаешь", об этом Вы знаете).

Подобные брани случатся, приходят и уходят, - я отбиваюсь, если же это постоянно, то необходимо постоянное средство, "страховка". Молитва. Здесь уместно как раз сказать - "притекать"  ("К Богородице прилежно ныне притецем").  Касаешься раз за разом омофора Пречистой, притекаешь, течёшь и блаженно растворяешься, уходя, в неприступном Свете...  Потом будете за меня, беспечного, молиться, таким натурам, как Вы, в случае победы много даётся. "Бдите, да не внидите в напасть".
Дело к Пасхе, поэтому - Христос воскресе. Ваш о. С. Галишев.

Комм. Состояние в первые годы после крещения у меня было вроде как у Колумба в Америке: вот новая земля и новая жизнь, но как тут люди живут? А, вот так, как в книжках написано! Женщины в браке или в монастыре, под руководством духовника. Желание соответствовать прописям у меня было огромное, я же пошла в школу ещё с перьевой ручкой и чернильницей с крышечкой в портфеле и долго была первой ученицей. То, что в церкви по прописям не получается, меня просто пугало и довольно долго, в сущности, до сих пор. Чему способствовали занятия агиографией, где всё по прописям и канонам. Общение с отцом Сергием с его другим языком было отрезвляющим душем и на какое-то время выводило из привычного состояния, но ненадолго.


Шурала. 24.04.98. Дорогая Наташа!

Христос воскресе! Хочу пожелать Вам, чтобы в такой перспективе растаяли и исчезли немощи и несчастия Ваши!

Спасибо за письмо и пасхальное поздравление.  Пасху отслужили хорошо, но на неделе случилось искушение и жизнь, как всегда, повернулась своей обыденной стороной; думаю, потому что, наконец, тает и вся городская дрянь - наружу. Но надо меньше об этом думать, потому что думать о грязи и бесполезно, и вредно. В транспорте читать книги  (семейные романы?), в окошко не смотреть, на работе заниматься делом, в Церкви молиться. Аскеза. Действительность часто негативна; я вибрирую от зла ровно столько,  сколько все из нас, что можно понять из книги ("Психокинетического трактата" - Н.Ч.) О ней замечу, что там минимум психоанализа, который мне понадобился только для редукции социокультурных понятий к знакам и числам, слагающимся затем в платонического типа метафизику числа и времени. Теперь психоанализ вызывает у меня только скепсис - и в части учения, и в части терапии, которая в России вообще неприемлема, но именно как анализ, всё разъедающий, психоанализ  (как марксизм или дюркгеймова социология или антропология Леви-Стросса) хорош. И очень вреден для ума.

Как и многое другое. Так, например, есть несколько определений бытия, ещё античных, и выход из них в тонко-текучий мир становления, вглубь, в умный огонь - тонос - стоиков никогда не проходит безнаказанно, равно как и вне бытия, в его экстрателесность. Достаточно того, что родное общество сходит с ума, и всё зыбко. Так что не ломайте голову, книга - просто подарок, изящно изготовленный. Женщина в "чистом разуме" вообще не может быть укоренена, её дело - природа, роды, очаг, да Вы и сами прекрасно понимаете... Но, полагаю, природа сейчас мстит и берёт реванш;  цивилизация несомненно будет разрушена, и мы стоим у начала этой, по-видимому, свирепой мести: превращения людей в животных, умирание культуры... Поэтому я боюсь язычества. Это всё злые материи, поэтому, единственно нужное, это - Спаситель, в  Котором нет никакого пятна, и весь Он Свят.

Раз родились - мучайтесь, а если любишь всё больше себя, то мучаешься ещё больше: - Как! Я! Со мной! - и т.д.  Тиллиха я не очень-то жалую, а вот Бродского люблю до сих пор. Но вот недавно мне прочли стихи - про божьих осликов, Голсуорси, притом в минуты падения, и они меня выручили и понесли на себе к Богу, а вот Бродский тут не помог бы.

В Пасху был у умственно отсталых детей в интернате: удивление, интерес, радость необычному и доверие. "В  Твои руки" (Господи, отдаюсь - о. Сергий по-немецки написал начало этой строки - Н.Ч.)

Я тоже чувствовал себя изгоем, но это как-то незаметно прошло. Пишите. Ваш о. С. Галишев.

Комм. "Психокинетический трактат" о. Сергия я храню и после его смерти пыталась перечитать, но снова ничего не поняла. Про то, что удел женщины - "природа, роды, очаг" тогда мне неприятно было прочитать. А сейчас вспоминаю про "свои университеты", особенно последние годы учёбы в аспирантуре, после смерти брата, да и в Свято-Тихоновском, и жалею себя. Зачем я себя мучила? В жизни и так хватает мучений, без лишних познаний.

Вероятно, чем больше соответствуешь своей природе и предназначению - тем легче жить или по крайней мере на душе. Вот сейчас моё самое большое удовольствие - ездить на Днепр за водой. Поливаю днепровской водой домашние цветы, она мягкая, а в холодное время и чистая, никто не мутит,  но не только цветам от неё хорошо, а и мне. У спасательной станции мостки и причал, я прошу разрешения и, пока набираю, сижу на этом причале, смотрю в глубину и на текущую мимо реку - мне очень хорошо, спокойно и даже радостно. На водах землю основал Ты, Господи. И всякий раз как-то живительно это прочувствовать.

Стихотворение  про осликов  из романа "Серебряные ложки" Голсуорси:

В час, когда к божьей стекутся маслине
Ослики Греции, Африки, Корсики,
Если случайно проснётся Всесильный,
Снова заснуть не дадут Ему ослики.

И, уложив их на райской соломе,
Полуживых от трудов и усталости,
Вспомнит Всесильный, - и только Он вспомнит,
Сердце Его преисполнится жалости:

"Ослики эти - моё же творение,
Ослики Турции, Сирии, Крита!" -
И средь маслин водрузит обьявление:
" Стойло блаженства для Богом забытых".

Перевод Игоря Романович.  Оригинал:
 
When to God's fondouk the donkeys are taken –
Donkeys of Africa, Sicily, Spain –
If peradventure the Deity waken,
He shall not easily slumber again.

 Where in the sweet of God's straw they have laid them,
Broken and dead of their burdens and sores,
He, for a change, shall remember He made them –
One of the best of His numerous chores –

 Order from some one a sigh of repentance –
Donkeys of Araby, Syria, Greece –
Over the fondouk distemper the sentence:
«God's own forsaken  –  the stable of peace».



Шурала. 16.05. 98.  Здравствуйте, Наташа!

Получил Ваше декадентское письмо - отвечаю. Прежде всего желаю Вам счастливо отдохнуть, встряхнуться под солнцем. У нас так же холодно, +4, сегодня опять снег, на огороды ещё не выходили. В недовольстве природой я с вами солидарен.
Вы правильно вспомнили притчу о расслабленном. Только вот Второго пришествия ждать не нужно. Нужно покаяние, оставление грехов, что позволяет бросить одр и ходить. Резкий и бесповоротный  поворот лица от греха (= смерти) к Богу и - вперёд! - ходите! И не оборачивайтесь, как Лотова жена, что бы там за спиной не звало: "Оставьте мёртвым погребать своих мертвецов".

Работу Вашу примите как милость Божию, Вы сами указали на несчастия наших ближних. Безобразного много, но мир этот совсем не мир абсурда, это Ваше уныние делает его таким. Вы выросли, и Бог требует от Вас содействия, восстановления, возрождения, обновления творения, а не бегства в Церковь, которая при таком положении будет от Вас удаляться. Ваше церковное сознание уже в кризисе, Вы не можете победить искушение от вида нестроений и не увидели их как раны на теле Христовом. Меня это сделало строже к себе, это был зов Страждущего, и я не мог, услышав, не отозваться на него.

Вы сами источник жизни и тепла для дочери и близких.  Вам уже не нужно искать его в других, оно  -  в Вас, и не нужно препятствовать его действию в Вас и через Вас. " Не так живи, как хочется, а так, как Бог велит".  Хотя, может быть, мы достойны лучшей участи...  Впрочем, Вы не столько греха боитесь, а движения, самой жизни.

Поэтому: на море, к солнцу, на воздух. Забудьте всё, включая это письмо. Мне следует извиниться за резкость, но это естественная реакция на "нюни". Отдыхайте и пишите! Ваш о.С. Галишев.


Шурала. 08.08.98.  Здравствуйте, Наташа!

Прежде всего благодарю за чудесные фотографии и поздравляю с удачно проведённым отпуском!

Мы в епархиальном училище закончили учебный год, приняли экзамены, на которых присутствовал "комиссар" из МДА, человек с воинственной и религиозно - нигилистической психологией. Тем не менее, он остался доволен, в том числе и моим экзаменом, в результате чего я получил 500 рублей премии. Теперь свободен  от преподавания и ближайшие две недели намерен посвятить путешествиям, не таким, конечно, масштабным, как Ваши, - к родителям и к одному батюшке в соседней, Курганской, епархии.

Лето нынче жаркое  (30-35 градусов), с удовольствием бегаю на реку.  Хотя от жары несколько расслаблен, нечёток и благодушен. Желательным кажется обсуждение каких-нибудь мелочей, которые так ясно и чётко видятся под ярким солнцем. Вообще, лето и тепло прекрасны!  Может быть, Вам действительно перебраться на юг? Хотя, опять-таки, деньги и работа. Куда от этого денешься? Некуда, увы.

Таково моё безделье между солнцем и болезнями. Немного пишу. Пишите и Вы, набивайте руку. Днём читаю божественное, вечером Овидия, и расставаться с ним не спешу.  Ещё раз - спасибо за письмо. Держитесь! Ваш о.С. Галишев.


Шурала. 28.08.98. Успение.

Получил Ваше письмо, спасибо. Содержательная сторона моей жизни исчерпывается двумя обстоятельствами:  богослужебным уставом и писанием новой книжки. О первом говорить для меня почти бессмысленно: свыкся с Церковью, а Богу служение - как дыхание и пища: незаметно, естественно, повседневно, - жизнь как жизнь. О втором: книжку заканчиваю, издам, пришлю, увидите:  такая же, в манере средневекового трактата.

В училище приняли 12 человек нового набора. Увы, "обсевки". Идут те, кто никуда не может поступить. Как их учить - сущая "энигма". Вообще, Церковь иерархией своей страшно маргинализирована - просвета никакого. Поповская порода испорчена и скоро всему этому придёт конец, на развалинах будет тлеть какая-нибудь секта вроде зарубежной церкви.

Очень сочувствую Вам, узнав об увольнении. Что же дальше? Есть что-нибудь на примете?

Ваши замечания о любви  (вернее - её отсутствии) очень справедливы. Не ждите её от людей (пока и такой, какой она Вам видится), не надейтесь. Научитесь любить себя и не желайте в этой жизни ничего, относящегося к душе, душевному теплу. Это вовсе не означает жестокосердия, хотя этим чаще всего и кончается. Кстати, как у нелюбимых, так и любимых. Мне кажется, что это несчастие Вас минует: боль всё-таки очищает душу. Просто берегите себя и дочь. Попытайтесь не желать, так как из желаемого Вы всё равно ничего не приобретёте по причине Ваших страданий, узы которых целую, как узы Того, Кто за нас пострадал и подобием Кого по страдальческой полноте бытия Вы являетесь.

Как бы не была эта мысль мало утешительна, примите в ней мою солидарность. Мужайтесь - Бог с Вами. Ваш о. С. Галишев.

Комм. Перед отпуском на студии мне тоже дали премию "за создание телеочерка "Краешек света", награждённого Похвальной грамотой на фестивале "Православие на телевидении", целых двести рублей  (сумму записали в трудовой книжке, так бы не помнила, так что пятьсот в то время было не так уж и мало).  И тем неожиданней и болезненней было после московского фестиваля и отпуска на море  получить "извещение о сокращении":  в августе случился дефолт и грянули массовые сокращения .

Никаких планов и соображений у меня не было, и для начала я попала в больницу с приступом астмы. Но до увольнения было ещё два месяца, и, выйдя из больницы, я отправилась на съёмки в Абезь как раз на Успение Божией Матери. Позже мне довелось приобрести замечательную книжку Марины Киблицкой "Исповеди одиноких матерей" (Москва, ИСИТО, 1999). "Социологический анализ стратегий выживания и нарушений прав одиноких матерей в переходной экономике с использованием этнографических методов".  Сравнить её я могу только с первыми книгами Светланы Алексиевич, в частности "У войны не женское лицо".  Использован тот же метод повествования  -  от первого лица, но лично у меня доверия ко книге Марины Киблицкой больше,  не столько потому, что ИСИТО, Институт сравнительных исследований трудовых отношений - серьёзная организация, но в силу отсутствия в книге политической и прочей коньюктуры. И вот наряду с цифрами и графиками в книге  есть дневники и интервью женщин в ситуации, идентичной моей тогдашней, и до сих пор она вызывает у меня сильное чувство и именно то, о котором пишет отец Сергий - солидарности.

Что сказать мне о жизни?
Что оказалась длинной.
Только с горем я чувствую солидарность.
Но пока мой рот не забили глиной,
Из него раздаваться будет лишь благодарность.

Моя же "стратегия выживания" в ту страшную зиму 98/99-го была простой:  поскольку пособие по безработице всё-таки рисовали, хоть и не платили до лета, и оно у меня после студии было больше, чем зарплата учителя,  засветиться мне нельзя было, лишили бы, то я нелегально и "безвозмездно, то есть даром" преподавала в кое-каких учебных заведениях и что-то писала.  А жила на подножном корме, то есть запасах из родительского дачного погреба.  Летом же выдали пособие за всё прошедшие месяцы, и я укатила в Питер вместе с дочкой и подругой с сыном: подруга с нашими детьми поехала в Пушкинские горы и далее паломничать, а я осталась в Питере, училась на курсах и приходила в себя, а в сентябре вернулась в Сыктывкар и стала "специалистом "Покаяния".

До сих пор не очень понимаю, как мы тогда продержались, спасительные провалы в памяти. Но одно я тогда очень хорошо поняла  и "зарубила на носу":  когда меня выкинули на улицу с ребёнком на руках, так называемые "православные" коллеги и просто знакомые и носом не повели. Солидарность - это простое человеческое слово не про них, у них всегда найдутся другие слова:  воля Божия, смирение и т.п.  А солидарность - это для самих отверженных, "спасение утопающих - дело рук самих утопающих".  Великий, на самом деле, урок, который избавил меня от большинства иллюзий ещё до 2014-го года, когда оказалось, что не только выбрасывать на улицу, но и убивать можно совершенно безнаказанно, "сами виноваты".


20. 09. 98. Здравствуйте, Наташа!

Спасибо за письмо и статью в газете с Вашими киевскими заметками. Это Вы верно заметили, что состояние чистоты в русской религиозности появляется только в перспективе смертной истомы и Страшного суда. Решённая в таком ключе статья - действительно голос православного. Всё, что не о суде и не о смерти - ересь. Мне это не то, что ужасно - в конце концов, я сам бессознательно испытываю апокалиптические чувства, иначе во мне не узнали бы православного пастыря. Такое положение просто давит и душит меня. Не могу я жить и умиляться киевским пещерам, именно потому, что тесно, давит, душит - жизнь, Богом данную, низводит в прах.  Буддизм какой-то!

Недавно говорил проповедь на тему "званых на пир".  Говорю и вижу бесконечное уныние. "Куда, - говорю,  -  с таким  унынием, на какой пир? Могила и пещера, да Суд - ближе и понятнее Рая. Эмоционально к понятию Рай души наши невосприимчивы. И Евангелие как не Евангелие, а по-русски всё-таки "Благая весть".  Но почти никакого движения в душе!

Трудно сказать, тем более мне, как в дальнейшем сложатся Ваши обстоятельства. Но, может быть, в этих переменах заложен шанс, например, - изменения себя, исхождения из той холодной постылости, которую Вы холите и лелеете. Если Вы окажетесь, в конце концов, в нормальной  человеческой среде, то отогреетесь в человеческих чувствах, в радости и горе, смехе и плаче, собранности и раздражительности. Будете жить, а не расщеплять по-манихейски душу на спиритуальное и физиологическое.

Очень хорошо, что Вы побывали в Абези. Так понятнее относительность нашего горя. Живя, проживая многообразие этого мира, ты знаешь, что всегда есть тот, кому хуже. Помогите, и какой Вы получите отклик тепла и благодарности! Или Вам не это нужно? Господь с Вами. С. Галишев.


Шурала. 13.10.98. Здравствуйте, Наташа!

Прошу прощения за резкости. На меня ведь тоже - " как найдёт". Сегодня я, например, думаю, Что Вы живее многих и многих, тех, кого Вы полагаете счастливыми и нормальными. На прошлой неделе навестил меня приятель из прошлого, человек с некогда прекрасными задатками, волей, ясным умом. Раньше я рядом с ним ощущал себя неполноценным. Теперь на месте всех достоинств - пустота и алчность, набухшее, налившееся зло, готовое вот-вот хлынуть наружу. Теперь рядом с ним возникает ощущение опасности и неприязнь. В том смысле, в каком Вы страдаете, он никогда не страдал. Результаты - печальны. Есть в нашей боли что-то оберегающее, буквально - спасительное. Подождите! Поутихнет. Хватит у Вас сил справиться. Не с болью, с собой. Вот когда перестанете быть человеком, тогда всё пройдёт.  Так что - живите (=майтесь, раз родились).

Стихи Ольги Седаковой я знаю... Она ведь ходила за полуживым Вениамином Ерофеевым ("Москва - Петушки").

На днях здесь будет конференция  ("конгресс попугаев").  Меня не звали.  Архиерей болеет и в епархии тихо. Занимаюсь книжкой. Всё чего-то дополняю:  теперь теорию  числа и Августина. Преподаю философию.  У воспитанников нахожу отклик  -  это радует.  Кризис нас разорил, как и всех, но пока сыты и "нос в табаке".

Внутренняя жизнь достигла накала невероятного. С апреля меня как будто выталкивает из какого-то водоворота. "Духовная брань":  в каждый сон ухожу как на войну. Господь испытывает согласно возрасту и сану: то Литургию во сне служу, то вижу, как люди гибнут и Церковь разрушают  (краски как у Грюневальда). Так что и обо мне молитесь. А вообще пока всё в порядке, слава Богу. Статью о Карсавине пришлите. Он мне интересен. Отношение к его философии очень обострённое и сложное. Мемуары Ванеева знаю и даже помню, хотя быстро забываю прочитанное.  Ваш С. Галишев.


Шурала. 31. 10.98. Здравствуйте, Наташа!

Спасибо за письмо и статью. Получилось хорошо. Ваши замечания о беспамятстве справедливы. Подобные факты, об Абези, говорят уже не просто о грехах, а о каких-то провалах в нашем бытии. Очевидно, что доживать нам придётся среди всего этого распада, в доживальном пространстве, спрятавшись в кокон своих болезней. У меня тоже нынче бронхит.

С современной школой я познакомился, когда был в запрещении. Смог проработать только полгода, быстренько "смыли". Ужасно, что жизнь здесь возникает только в катастрофических положениях  -  больнице, тюрьме. Вне пограничных ситуаций человек здесь перестаёт быть человеком. Был в тюрьме. Там теперь катехизируются. Советовал читать Меня и Шмемана. Представьте себе, на воле это посоветовать невозможно: или совет пропустят мимо ушей, отправляясь изживать доживальное пространство, либо донесут "по команде".  Всё как в Византии. Истины Бытия оказывается проще объяснить на Платоне и Аристотеле. Комиссар из МДА летом обвинил меня в "тривиальном гностицизме".  А что же делать? "Очищенное христианство" превращается в сектантство, о "православии" вообще говорить нечего. Церковь я могу измерить только своим приходом, собственно, как оно и было в древний период. О духовенстве и говорить нечего - оно социально опасно:  больные, пьяницы, извращенцы и стукачи.

Впрочем, милостию Божией, пребываю в своём служении  (не с ними и не для них). Так и Вы стойте в вере и мужайтесь, на земле ни Вам, ни мне искать больше нечего. Сердце Ваше по псаломскому слову "готово" - вот увидите, Он посетит Вас своею благодатью.  Христос - одна радость на свете. Не теряйте надежду  -  её устье  не в этом мире, всё образуется, течение вынесет к новым берегам. Помните, у апологетов  второго века есть такой образ -  pecculi Christi, "христовы рыбки".  По-житейски желаю здоровья и найти заработок.    Ваш о. С. Галишев.

Комм. В Абези на одном из шести лагерных кладбищ, последнем уцелевшем, остальные распахали, Владимиром Шароновым была идентифицирована могила Льва Платоновича Карсавина (по сохранившейся табличке П-11). Хранителем могилы и кладбища  стал житель Абези Виктор Ложкин, со временем на кладбище, кроме креста Карсавину, появился ещё памятник Николаю Пунину, его могила была обнаружена тоже по номеру таблички.  Мой телеочерк назывался "Два дня в Абези" ("Два года в Абези" называлась книга А. Ванеева), мы - съёмочная группа -  действительно провели там два дня, а не годы, но впечатление это паломничество во мне оставило очень глубокое.


Шурала. 03.02.2000. Здравствуйте, Наташа!

Благодарю за письмо и прошу прощения за молчание. События минуют мою жизнь, она не информативна внешне, внутренние содержания воплощаются в книжках. Всё это не означает забвения - я памятую, молитвенно тоже. Не нуждаясь сам в знаках внимания, а по должности тяготясь ими, не оказываю их, что, вероятно, несимметрично.

Судьба Ваша вполне определилась и стала ясна. Отношение к ней отстоится и со временем, с возрастом, утратит болезненность. Вот тогда не забывайте бояться себя, перемещая объекты своею волею. Хорошо, что Вы путешествуете:  я - напротив, привязан к месту, но это не имеет надо мной власти. Круг общения у меня тоже сужается: прошлое теряет значение, а взгляд назад приносит только чувство напрасной вины. Впредь да не будет!

Духовенство ведёт себя "как все",  а все - воруют.  Местное епархиальное объявило меня сумасшедшим, чему я рад - только так тут можно выжить. Статьи Ваши мне понравились - со здравым смыслом. Благочестного Вам поста! Бог с Вами!  С. Галишев.


Шурала. 20.05.2000. Здравствуйте, Наташа!

Поздравляю Вас с Пятидесятницей! Христос воскресе!

А далее совсем не пасхальный оборот - ни у Вас, ни у меня, по-видимому ничего не получилось. Печально. Я в точке остановки, почти на нуле. Поэтому не советчик. Вместо сыновне-благодатного бытия влачу рабское долженствование. Следовало бы в таком состоянии отойти от престола, но, по-житейски, - "от добра добра не ищут".
О свободе воли (сам я забыл, что это такое) посмотрите Максима Исповедника, а из русских - Несмелова. Для диспозиции полезно. Готовлю третью книжку. Посылал ли Вам вторую? Каюсь - не припомню, кажется, нет. На приходе, кажется, порядок, а вокруг, несомненно, хаос и безобразие, как всегда.

Очевидно, нужен "полный поворот кругом", коли  иллюзии у нас развеялись, а самовольно взятые нами принципы не оправдались. Вот только хватит ли сил и воли преодолеть барьер из наших слабостей для последнего (?) рывка, "лебединой песни", et cetera.  Весна, где ты? У нас всё дождь и снег.

Закончил три курса в духовном училище: русская религиозная философия, патрология, психология. Считаюсь очень строгим преподавателем. Окамененное  нечувствие захватывает. Пишите. Ваш о. С. Галишев.

Комм. Тяжёлое это было время - миллениум. Я целый год не причащалась в МП, хотела перейти в РПЦЗ. Отношение о. Сергия к РПЦЗ мне было известно, он, как и о. Павел Адельгейм, не считал РПЦЗ альтернативой МП, и оба они, конечно, были правы, как я теперь ясно вижу. Но куда же христианину податься? И на этот вопрос я знала, что бы они  ответили: только ближе ко Христу, иного Спасителя нет. С лета 2000-го до лета 2001-го я согласилась преподавать основы православной культуры  в десятых-одиннадцатых классах обычной городской школы Сыктывкара. И в целом справилась.  Только в одном классе из девяти, не смея всё-таки при мне материться вслух на уроке, кто-то мелом на доске написал матерщину за моей спиной, пока класс  сгрудился вокруг моего стола и "Церковнославянской грамоты", по которой я читала им фрагмент о схождении Благодатного огня из Хожения игумена  Даниила. И не признался - не покаялся.

Ну, я тоже не железная, дело уже после Пасхи было, я им вывела оценки в аттестаты на основании тех оценок, что раньше получили, и отказалась далее вести у них в классе уроки, в остальных восьми довела до окончания учебного года. Теперь мата ещё больше стало,  и я по-прежнему болезненно на него реагирую, но в ту зиму - это был просто кошмар, любой матерящийся на улице подросток казался мне моим учеником. Поскольку мы с подругой придумали Общество православных педагогов для взаимопомощи, а раз "православных" - значит, нужно отчёт в епархию писать, то я до сих пор помню свой отчёт:  500 учеников в разных заведениях. А зарплаты только на коммуналку хватало, спасало репетиторство. Насчёт окамененного нечувствия отец Сергий был прав,  на профессиональном языке это называется "выгорание"...


Шурала. 05.05. 2001. Здравствуйте, Наташа!

Христос воскресе! Благодарю за добрые пожелания к Пасхе, и примите мои к Вам общие надежды о всеобщем воскресении во Христе Иисусе!  Дай  Бог здоровья Вам и дочери! Ваши тревоги и заботы - нормальны, естественны и жизненны, что главное.  А жизни без боли, огорчений и прочих акциденций не бывает. Главное,  что несмотря на все тяжёлые прилоги и искушения, Вы не изменили жизни и источнику её - Богу. Так люди становятся просты и совершенны и, по исполнении своего срока, предстают Богу. Хорошо, если приходит это чувство бытия, его мощного дыхания, оно предваряет бытие божественное. Всё терзающее нас побеждаемо, хотя бы и охватывало нас так, что всё казалось беспросветной тьмой и ужасом. Прошлое письмо долетело до меня как раз в такой момент и замкнуло общение, простите.

Цитата из епископа Вениамина (Федченкова)  мне близка, если Вы при этом сумеете сохранить христианское отношение к миру, то станете состоявшимся человеком. Отсюда следует, что, во-первых, должно открыться Вам нечто новое в жизни (не просмотрите!), а, во-вторых, не нойте и не раздражайтесь (всё равно, даже эхо не услышите).

Осень была тяжёлая  -  опять пытались меня снять. Зима, Страстная и Пасха прошли ровно. Веду Закон Божий в школе в деревне. Из духовного училища собираюсь уходить, обстановка становится всё более церковно-застойной - это мне не подходит.  Сдаю в печать новую книгу - "Пространства и поверхности".  10-го мая ожидаю подписания контракта на ремонт нашего храма - это самое важное сейчас. Несколько прекрасных прихожан потеряли, увы! Но зато у молодёжи родились замечательные дети (один - мой крестник). Собирался сделать доклад, но конференция была объявлена на чистой неделе. Может быть выберусь в Санкт-Петербург. Пейзаж и обстановка - как у Вас, Екатеринбург невыносим (выносим, если ничего и никого там не касаться)...

Итак, прощаюсь. Ободритесь! Здоровья Вам! Вы обречены на твёрдость духа и терпение. Ваш о. С. Галишев.


Шурала. 17.01.2002. Здравствуйте, Наташа!

Поздравляю Вас с Рождеством и Новым годом! Благодарю за память и поздравления. Хорошо, что выходит Ваша публикация в ИРЛИ. Закономерно и Ваше возвращение к основной специализации в отделе рукописей. Конечно, жалко, что неудовлетворительна зарплата. Но будем надеяться, что быстро наверстается утраченное время, потраченное на житейские иллюзии, телевидение и церковные коллизии.  Никаких патриархийных брачных агентств - справитесь сама! Представьте себе, если бы Вы были вообще одна?

Я в ушедшем году отремонтировал храм, принял архиерея на приходе, преподавал в семинарии и в школе Закон Божий, испытывал различные давления и впал в социальный ужас: "вокруг одни какие-то свиные рыла"...  Устал. Как писал Трумен Капоте:  "Впереди опасность, сзади обман". Что дальше, а главное – как - абсолютно не ясно. Будем надеяться на милость Божию (больше не на что). Ваш С. Галишев.


Шурала. 18.03.02. Здравствуйте, Наташа!

Спасибо за письмо. Моя зима прошла спокойно. Здесь зимой всегда лучше. Летом много хулиганства. "Надо подморозить, чтобы жила", - заметил Победоносцев о России. Лето несёт нам безумие и нервное истощение. В Екатеринбурге читаю философию в семинарии, в деревне занятия в школе и воскресная школа для взрослых в храме. В ногах балуется кот: подобрал осенью на улице. От церковно-общественной жизни я далёк, но появления на Урале Дворкина обращают на себя внимание. Всегда скандал, утверждающий дурную репутацию епархии. Профессиональный провокатор. Желаю Вам, чтобы Ваши замыслы о курсах языка осуществились и принесли Вам и духовную, и материальную пользу. Господь с Вами и - прощёный день сегодня - простите меня! Ваш о.С. Галишев 



Шурала. 11. 03.03. Здравствуйте, Наташа!

В начале поста испрашиваю  Вас прощения за невнимательность и небрежность в переписке и высылаю небольшой очерк о нашем храме. Ваш о. С. Галишев.

Возрождение храма - возрождение веры.  Приход во имя святого благоверного князя Александра Невского, село Шурала. Историческая справка.

Село Шурала появилось в 1716-м году, когда Никитой Демидовым был построен железоделательный завод при речке Шурала.  До 1846-го года жители Шуралинского завода входили в состав Невьянского прихода, то есть в селе не было своей церкви. В 1846-м году иждивением заводовладельца гвардии корнета Алексея Ивановича Яковлева был заложен деревянный Александро-Невский храм. 15-го июня 1847-го года этот храм был освящён и просуществовал более полувека. Как отмечено в церковных клировых ведомостях за 1907-й год "оная церковь зданием крепка, но малопоместительна". Сохранившись в хорошем состоянии к началу XX столетия, церковь стала неудобной из-за своих малых размеров. В состав прихода к тому времени входило, кроме заводского поселения, несколько окрестных деревень: Федьковка, Дедюхинская, Столбяная, Копотиная и Листвяная, а также Нейво-Рудянский завод. Вследствие роста численности прихода начинается строительство большой каменной церкви, которая была построена и освящена незадолго до смутных революционных времён.
Настоящий храм в селе Шурала - кирпичный, однопрестольный. Заложена церковь в 1906-м году, построена в 1916-м году на средства владельцев Шуралинского завода графов Стенбок-Фермор, освящена во имя благоверного великого князя Александра Невского, при этом престольный праздник  перенесён со дня кончины св. князя  (6 декабря по новому стилю) на день перенесения его мощей из Владимира в Санкт-Петербург в 124-м году (12 сентября нового стиля). К престольному празднику в селе устраивалась ярмарка.
В годы советской власти Александро-Невскую церковь села Шурала постигла судьба тысяч русских православных храмов: она была разграблена, осквернена и закрыта безбожными властями. Так, в 1922-м году изъято 4 фунта 21 золотник серебра (1.6 кг), в 1934-м году запрещён звон. 25 сентября 1937-го года  священник Михаил Филимонович Хлопотов  (1878-го г.р.) был приговорён к расстрелу, а несколько прихожан посажены. С тех пор служба не проводилась из-за отсутствия священника...
Долгое время под сводами храма не было слышно церковных песнопений, не возносилась к Создателю молитва. В годы войны в храме находился зерновой склад. В 70-ые годы храм был передан областному краеведческому музею (здесь планировали создать филиал - музей быта и этнографии), который положил начало его реставрации. В 1990-м году  был воссоздан и зарегистрирован приход, а в 1991-м году храм был возвращён Церкви и заново освящён архиепископом Екатеринбургским и Верхотурским Мелхиседеком (Лебедевым). Начался новый этап в жизни храма: время духовного возрождения человеческих душ и материального созидания поруганной святыни. Настоятель прихода во имя святого благоверного князя Александра Невского священник Сергий Галишев.

Комм. Это последнее письмо ко мне о. Сергия. В 2003-м году, когда закончила школу и поступила в университет моя дочь,  я  уехала на заработки в частную школу в Москву, а потом вышла замуж и вернулась с сыном на родину в Беларусь.  В том же 2003-м  завела мейл и перешла с бумажных писем на электронные, а пачка бумажных пи сем  отца Сергия  осталась мне на память о том времени и прежде всего о нём самом, теперь похороненном рядом с храмом, который он восстановил и служил в нём до конца своей жизни. Белоснежном, как лебедь, и украшенном его трудами, как невеста.