Когда подозрение - царица доказательств

    Чем подозрение отличается от доказательства? Подозрение – это чувство, а доказательство – это результат работы разума. Может ли подозрение доминировать над доказательством? Может, если чувство подозрения дружит с чувством очень сильного желания во что бы то ни стало… заставить его оказаться верным.
   Начнём с того, что некоторые вещи люди считают не требующими доказательств. Причём критерии этих вещей у всех разные: видел своими глазами, слышал своими ушами, ощущал всеми остальными органами чувств (работает и в обратную сторону: не видит опровержений своим убеждениям – считает доказательством того, что их нет). Ощущает кто-то каким-то шестым чувством принципиальную уверенность, что дело обстоит определённым образом – для некоторых это равносильно тому, как если бы они что-то видели своими глазами. И если другие на основании таких же чувств с ними полностью согласны – для них это равносильно доказательству. И плевать им, что думают те, кто этого не ощущают – им главное, что ощущают они сами.
    А ощущать можно, знаете ли, много чего. Вот, например, бывает у некоторых женщин ложная беременность (ничего нет, а ей кажется, что есть). Бывает у мнительных. А мнительность на то и мнительность, чтобы иметь на тему чего-то мнение, по поводу весомости которого прилагается ещё и отдельное мнение, и попробуй разубедить – по каждому аргументу будет отдельное мнение на тему того, почему к нему не надо прислушиваться.
   Интересный процесс бывает: её тошнит, месячные прекращаются, повышенную утомляемость чувствует, даже живот растёт (сама меряла), вот только время идёт-идёт, а всё никак процесс до нужной кондиции не доходит. Спрашивается: а как же так-то? У неё же нет в организме процессов, должных вызывать эти явления – откуда это всё? А просто мозг запрашивает у тела подтверждения заданным установкам – оно их и фабрикует. Женский организм-же – штука тонкая. Дала психика команду «тошнота» – появился сбой в процессе усваивания пищи. Дала команду «стоп-цикл» – случился сбой и там. Команду «утомляюсь» – начала переутомляться. Ну а живот, знаешь ли, когда замеряешь, втянуть надо, а то ведь, когда установкой на беременность не страдала, затягивала, наверное, когда меряла – лишние сантиметры своей талии прибавлять не хотелось? А тут, как на беременность курс взяла, уже и не надо про это вспоминать. Да покушать поплотнее тоже можно – за двоих же. И в туалет, кстати, если что, сходить, облегчиться тоже, наверное, перед замером стало не обязательно.
    Ещё пример мнительности (в средние века был популярен): «Это колдовство и точка! И с ним надо бороться! И это просто очевидно»!». И давай с этой позиции переть с обвинениями: «Она ведьма! Казните её! Я точно знаю!». Какие доказательства? «Она меня околдовала. Я это чувствую. Вот просто всей своей сущностью ощущаю греховное желание снять с её тела одежду и удовлетворять свою потребность в близости. Разве бы стал такой праведный человек, как я, ощущать такое без нечистой силы? Я точно знаю, что нет – я это просто чувствую! А ещё она меня опоила – я всем телом слабость ощущаю (а вы думали только женщины слабость умеют ощущать? Хрен так – мужчины тоже умеют, особенно, если такие диванные эксперты по колдовству, как я), и вообще я к ней ближе нескольких метров приблизиться не могу – вона смотрите, у меня припадок начинается. А ещё она моего соперника раненного лечила травами – слишком быстро он встал на ноги. С такой раной так быстро нельзя – я точно знаю. Я это ощущаю всем своим организмом болезным, как только представляю себя раненным…».
    Целая куча фактов: эрекция колом стоит, ноги подкашиваются, припадок начинается – разве не достаточно доказательств? Ну так давайте проверим – руку ей ножом надрежем, и если кровь потечёт, значит, не ведьма, а если нет, значит она самая! Вот, что и требовалось доказать: провели ножом ей по ладони – нет крови! На костёр её!
    В общем. целый букет чувств в доказательство виновности обвиняемого. Вот только нож для таких проверок никогда не затачивается. Ну да зачем об этом думать? Это вот если бы наоборот было, правила проверки требовали крови – вот тогда бы не забыл, и проверил на кондицию остроты каждый миллиметр лезвия лично, рискуя поранить палец, а без этого стимула нет… Но зато есть ещё проверки – испытание водой, например. Свяжем и в реку кинем, и, если потонет, значит, не ведьма, а если не будет тонуть – значит, что и требовалось доказать. И если она сопротивляется, вот и улика – не хочет, чтобы её на чистую воду вывели! Но если не сопротивляется, и тонет, то обвинения можно снять (возможно, посмертно). А если хитрит, и за жизнь борется – полные лёгкие воздуха набрала, чтобы легче воды быть, то вот оно и доказательство: не тонет – значит, ведьма!
    Отличительная черта такой породы – аргументов нет, а эмоций целая куча. Что вполне закономерно – ведь у них их эмоции и есть главная движущая сила всей их деятельности. И если они их считают состоятельными аргументами, то они и будут их толкать с требованием принимать их по цене аргументов. Ну или аргументов целая куча, а держащих критику ни одного (Где доказательства, что ты не припадочный? Кто тебе дал право мучить кого-то из-за своих подозрений? Где вообще доказательства, что ведьмы обладают описанными тобой свойствами? И т.п..). И когда таких упираешь в вопросы, на которые у них нет ответов, они взрываются эмоциями. И ты им логику, которая рушит все их построения, а они тебе в ответ эмоции. Что вполне закономерно, потому, что чем больше в них эмоциональности, тем с большей силой она будет обрушена на противника.
    У них нет последовательности, у них есть внушение, и они пытаются вложить в свои убеждения всю психическую энергию, которая ими движет. Они пытаются сделать, чтобы согласие с ними было максимально приятно, а несогласие максимально неприятно. И всё, что им нужно – это индуцировать чужие головы таким же настроем, при котором тем захочется видеть дело так, как видят они, и тогда они попрут с таким же упорством в данном направлении и недостающие средства убеждения будут придумывать сами.
    Если они встречают несогласие в лице принципиального оппонента, которого не проймёшь ничем, кроме логики, они взрываются злобой. Потому, что эмоции – это единственное, чем они в принципе могут разродиться. Потому, что уверенны в том, что их доводы и есть самые весомые, а не желающий принимать весомые доводы вызывает злобу. И потому, что бессилие затолкать в его голову свою программу вызывает злобу и сильное желание за это наказать. Злобы должна быть такая, чтобы оправдать нежелание вести дальнейший разговор и право действовать без разговоров. По крайней мере, в глазах единомышленников.
    Есть такая закономерность, что если заблуждаешься на основах таких чувств, то аргументы твои будут несостоятельные. А контраргументы как раз наоборот в таких вопросах самые конструктивные. И тогда, если не захочется их принимать, придётся вырабатывать в себе особо сильные чувства нежелания соглашаться. Вырабатывать методики убеждения себя и других, поиска оправданий для своей политики, и накачки себя уверенностью в том, что всё делаешь правильно. Поэтому, иногда бывает закономерно, что чем сильнее люди заблуждаются, тем больше злобы у них в адрес несогласных.
    Ещё есть такая закономерность, что если хочешь получить какую-то выгоду за счёт кого-то (а охота на ведьм есть и хороший способ избавиться от неугодного человека, и способ хорошо подзаработать – многие охотники на ведьм на этом весьма успешно подымали и состояние, и влиятельность), то все твои желания будут всегда против чьих-то интересов.
    А ещё есть такая закономерность, что свято место пусто в этом мире не бывает. И если есть какой-то фактор, который можно использовать, то желающие использовать обязательно найдутся. И если каким-то институтам власти выгодно строить свои позиции на лжи, то они будут иметь методики обрабатывания всех тех, кем им требуется управлять. И если каким-то государствам выгодно творить на территории других то, чего на своей территории не потерпели бы, и никакой логикой это обосновать будет нельзя, а можно будет обосновать только чувствами, управляющими его населением, посредством которых его можно будет запрограммировать ощущать весомость одних убеждений, а других не весомость, и чувствовать желание слушать одних пропагандистов, и не слушать других, и чувствовать уверенность в том, что одни говорят от чистого сердца, а другие проплачены, и т.д., и т.п., то это вполне может использоваться.
    Ещё одна особенность представителей такой породы: ты ему доказываешь несостоятельность одного его аргумента, другого, третьего, а он лепит четвёртый с таким видом, как будто несостоятельность всего прежнего ни о чём не говорит. И требует рассмотрения очередного своего выпада, как будто ему просто обязаны безлимитный кредит доверия. И там, где любой другой на его месте уже давно бы почувствовал  , что после такого количества провалов лучше бы молчать, этот будет переть со всё возрастающим напором и брать реванш за реваншем, как будто ему плюй в глаза – божья роса.
   Ты доказал, что нож его тупой, что испытание водой ещё более тупое, и что такие, как у него, свидетельства любой может изобразить – он кричит, что всё рано он прав, и что это обязательно будет доказано. Не мытьём, так катаньем – подайте пытки в студию. И применяйте их до тех пор, пока признания  из обвиняемого не будут выбиты. И не собирается он чувствовать, как он выглядит в глазах оппонентов; все его чувства сфокусированы в одном – есть желание довести дело до конца, и он чувствует, что это обязательно должно быть сделано.
    По сути обвинения от излишне мнительных есть подозрения, на основании которых они считают себя в праве действовать. И вместо культа доказательств у них культ получается методов принятия подозрения, как доказательства. Потому, что эмоциональная начинка, которая ими движет, и есть единственный мотиватор их деятельности. Поэтому стремление добиться своих целей у них и получается стремлением заставить работать подозрение, как доказательство. Поэтому иногда получается, что чем необоснованнее подозрение – тем принципиальнее у некоторых стремление на основании него действовать.