Шла Шаша по шоше

 
                Часто, мы путаем чувство вины и сожаление...

  - Господи! Как же я устал... - Васисуалий Андреевич Лоханкин сидел за столом подперев голову обеими руками. - Как же мне все это обрыдло!..
   Стол был завален какими -то документами, папками с делами, отчетами и прочей фигней. Стопки скоросшивателей высились по краям стола , как высотки в деловом сити.
  - Ну почему я? Почему не Варвара? Эта самка, с большой белой грудью, могла бы избавить меня от необходимости тратить свое время на бессмысленный труд. Все-таки она волчица, самка и я ее за это презираю. — Лоханкин со злостью стукнул по столу и ушибив руку , скорчил страдательно морду. - А как было бы хорошо, поехать  сейчас на дачу к Птибурдукову... - мечтал Лоханкин, он не понимал только одного-чем так привлекал лес Варвару и Птибурдукова, что они часами гуляли , уходя из дома! - Пусть дождь и холодно!
   "Тем приятней сидеть в кресле, с книгой, у камина и слушать как потрескивают дрова в  нем. - думал он.- Укрыть ноги пледом, открыть бутылочку  красного Бордосского, что осталась с прошлых шашлыков. Налить бокал и поставить его к огню. Вино в нем будет вспыхивать и переливаться отсветами горящих в камине поленьев. Закурив ароматную , набитую собственными руками, сигарету открыть любой из трех томов издания «Мужчина и Женщина» и думать, думать… О роли интеллигенции в революционных преобразованиях в народных массах… С осторожностью перелистывая богато иллюстрированную книгу, ощущать руками теплую плотную бумагу. Чувствовать этот особый запах книги. Прощупывать каждую букву названия, золотом вытесненную на коже корешка …"
  Картина перед мысленным взором Васисуалия Андреевича была настолько жизненна и притягательна, что он непроизвольно шевелил пальцами. Будто действительно ощупывал любимый трехтомник …
  Лоханкин посмотрел на висящие над дверью часы — до конца рабочего дня оставалось пара минут. Он аккуратно сложил все бумаги на столе, запер верхний ящик стола на ключ и точно в 18-00 поднялся из-за стола.
   Улица встретила его тусклым, желтоватым светом фонарей и медленно оседающей на лицо и руки изморосью. Открыв зонт, Васисуалий Андреевич ступил на тротуар и переступая через лужи пошел в сторону автобусной остановки. Внезапно, обдав его ноги грязью, рядом с ним остановился большой черный внедорожник. Лоханкин , с раздражением, посмотрел на свои туфли и брюки.
  - Черт бы побрал автомобили ваши! Вы - звери , господа, и я вас презираю! — Лоханкин, в упоении своим горем , не заметил сам, как перешел на пятистопный ямб. — Так вот , как вы относитесь к народу?!! Собаки страшные и мерзкие , притом…
   Он наклонился и стал старательно отряхивать брючины от грязи. По этой причине он не заметил открывающегося окна передней двери.
  — А может в этом и есть сермяжная правда и я выйду из этого очищенным , как русская интеллигенция вышла из революционных преобразований 90-х? — думал Васисуалий Андреевич.
  — Мужчина, простите. Я не хотела Вас обрызгать. — голос у дамы, сидящей за рулем внедорожника, был глубоким  и говорила она едва заметно растягивая звуки. — Прошу Вас, не держите на меня за это зла.
   Лоханкин, не разгибаясь, поднял голову и замер с открытым ртом, так и не высказав обидчице все, что у него было сказать по этому поводу. Из машины на него смотрела не женщина- там сидело дьявольское искушение во плоти. Он почему-то засуетился.
   — Яа-а… Вы-ыы… Эта...Ну-у… — Васисуалий Андреевич замахал руками, одной указывая в сторону автобусной остановки, а зонтом в другой- на верхние этажи своего офиса. — Вот!- выдохнул он и замолчал.
  Женщина с некоторым недоумением посмотрела в указанных направлениях. Потом вернула взгляд к так и не разогнувшемуся Васисуалию Андреевичу. Оценив всю нелепость сцены и состояние мужчины, она улыбнулась.
   — Понятно! - Перегнувшись через пассажирское сиденье так, что ее большая грудь чуть не вывалилась из расстегнутой блузки, она открыла дверь машины и оглядела мужчину. — Бог мой! Да у Вас все ноги мокрые...
   Лоханкин молча пялился на ее задранную, чтобы не мешала управлению машиной, юбку, открывающую почти во всю длину, слегка расставленные, стройные, сильные бедра.
   Перехватив его взгляд , женщина даже не шевельнулась и опять улыбнулась.
   — Слушайте, Вам нельзя оставаться с мокрыми ногами, Вы простудитесь и заболеете. У меня есть предложение к Вам — я Вас приглашаю в гости к моим друзьям! Поедете со мной на выходные в морской  круиз на теплоходе?
   Женщина замолчала, в ожидании реакции Васисуалия Андреевича. Пауза неприлично и глупо затягивалась. Лоханкин физически чувствовал, что необходимо что-то говорить, но не мог выдавить из себя ни слова.
  — Видите ли, меня позвал в это путешествие мой друг, но сегодня выяснилось, что он не сможет меня сопроводить, — в голосе женщины звучали нотки мстительной озлобленности. — Ему, видите-ли,  стало некогда! Вы меня сильно обяжете, если примете мое приглашение. Я же, в свою очередь, обещаю Вам незабываемые выходные. — Она усмехнулась и, поправив упавшую прядь волос, еще раз окинула взглядом Лоханкина. — Соглашайтесь! Весь круиз оплачен!.. Нас ждет хорошая каюта в первом классе, горячая ванна, шампанское… Ну же! У Вас может быть самое запоминающееся приключение в жизни!..
   Перед глазами Васисуалия Андреевича поплыли картины, одна другой красочней и соблазнительней: из знойного марева выплывал белый лайнер, на борту гремел джаз и горела иллюминация,.. сквозь лайнер проступили контуры огромной кровати в шикарной каюте, с лежащей, в соблазнительной , похотливой позе, хозяйкой внедорожника…
Лоханкин облизнул внезапно высохшие губы. Вдруг, в глазах потемнело и он увидел Варвару. Варвара дурашливо хихикала над плоскими шутками Птибурдукова и , как дешевая , похотливая шлюха, старалась при любом удобном случае прижаться сиськами к Птибурдукову. Он видел, как она  пошло тискалась с ним по углам, думая, что Лоханкин ничего не замечает. Картинки сменяли одна другую, уводя его все дальше, в его прошлое.
   —  Ну что? Вы решились? — Красавица слегка наклонилась и заглянула в лицо Лоханкину. — Что-то не так, мужчина? 
   Она с удивлением смотрела в налившиеся кровью глаза Васисуалия Андреевича, его рот был искажен злобным оскалом.
   — Убью, ссссука! — Лоханкин смотрел на женщину, не видя ее.
   — Ну, нет, так нет,.. — она наклонилась и захлопнула дверь машины. — Чего уж так-то? — донеслось из закрывающегося окна.
   Васисуалий Андреевич ничего не слышал. Он мучительно искал в своей памяти момент, когда все в его жизни пошло наперекосяк. Он вспотел от напряжения, зажмурился , стиснул зубы, но так и не мог найти развилку, где допустил ошибку и свернул не на ту дорогу.
   Внедорожник взревел и сорвался с места, снова обдав грязью его ноги. Лоханкин смотрел в след удаляющимся красным огонькам и внезапно взвыл в голос — Ыыыэаааа!
   Лоханкин, вдруг, осознал, что просто боится найти свою ошибку! Что , так же, как и в этот раз, он всегда боялся поступить не правильно и именно из-за трусости, всегда совершал ошибки.  Сейчас , он  понимал, что никогда не забудет встречу с этой женщиной. Он забудет марку машины, забудет  как выглядела сама женщина, забудет слова, которые она говорила, забудет все… Но он никогда не забудет себя в этот момент. Не забудет, каким идиотом он оказался, он никогда не забудет состояние утраты, которое разрушало его сейчас. Он уже никогда не сможет наслаждаться бокалом вина, любимой книгой и теплом камина. Он всю жизнь будет помнить, что, в очередной раз, оказался трусом , упустившим из рук жар-птицу, предлагавшую ему шанс все зачеркнуть и поменять…