Скомканный листок

                «Суть в существе твоём отражена,
                Не сможет долго тайной быть она,
                Не потому ль, что суть любой натуры
                В поступке, словно в зеркале видна»
                Ибн Сина (980-1037)-великий учёный, врач

    Надорванный, помятый блокнотный лист не долетел до корзины, оказался на полу. На листочке был виден неровный почерк, но видны были буквы с правильной каллиграфией, теперь можно сказать классический.  Сверху на листе было чётко написано «СОС». От такого названия вряд кто откажется узнать, кому нужна была помощь. Любопытство взяло вверх, читаю. Слово  «СОС» чувствую, меня увлекает, заинтересовало. Женщина-пациентка, которая написала после ночи «в сердцах», как говорят, своей дочери о своей нежданной  обиде ночных событиях. Она ждала своего вызова на операцию, напомню вам, здоровые люди в больницу не попадают, знаем прекрасно. В больнице чёткий распорядок дня, всё как подобает для быстрейшего выздоровления. Так записку эта женщина писала своей дочери, но так случилось, …записка смята.
 
Расскажу, дочь моя,  не поверишь, как в больнице медсестра оказывала помощь больной с головной болью. Ты знаешь ведь, какие ночью бывают перепады давления у меня - то низкое, то высокое.  На сей раз оказалось большое для моей головы, хотя вечерние таблетки я приняла. Мой тонометр показал  160,  и этого было достаточно, чтобы обратиться к медицинской сестре. Ручное измерение не всегда бывает точным. Последнее время у меня было  давление, аж, ниже 100. Мне не хотелось оставаться в неведении о моём состоянии, перед ночью. Я испугалась, пошла на пост к дежурной, ее не оказалось. Возвращаюсь в свою палату, из сестринской комнаты выглядывает  дежурная медсестра заспанная и резко говорит: " Вы что тут ходите? Пора на покой». Ася, дежурная сестра (у нее длинная белая косичка, Асю хвалила за её убранную головку). Дочка, ты ведь, знаешь, как не люблю не ухоженные волосы. Ася на сестринском посту была дружелюбной, спокойно отвечала на вопросы пациентов. Сейчас же я её не узнала. И   моя «любимая косичка» дальше проворчала: "Мы спим! Идите в палату!»

Я тихо пошла, чувствую, что она не придёт. Надо самой продолжить лечение, принять быстро действующее лекарство, помнишь дочка, как на скорой нам помогали этой таблеткой. Пока дошла до палаты, стало совсем мне плохо. Около кровати я не могла дотянуться до тумбочки, чтобы достать свои таблетки, потому как  вечерние я уже выпила  перед ужином. Руки онемели, сил  пошевелиться  не было. Была пятница, двоих пациентов выписали домой, мы остались  вдвоем.

Тихим, хриплым голосом зову: « Ханум, Ханум, я обратилась к моей соседке по палате, чтобы позвала медсестру или кого-нибудь. Ханум сама  из Дагестана, приехала подлечить ноги, узнать,  что с ними.
 Женщина еле встала, пока нашла свою палку, пока тихо шла. Я не знала, что мне делать, без помощи сделать что-то не могла. Что тебе рассказывать, моя  хорошая, ты же знаешь.
 Пришла Ася, чтобы померить давление.
 Далее,  здесь было что-то ужасное.

- Со стороны смотреть было печально», - так дагестанка сказала.

Время тянулось. Когда сестра вошла в палату, я пыталась лечь  на кровать, кружилась голова. Да и на себя злилась, что сделать не в силах ничего. Медсестра управляла мною только голосом -  повернитесь, давление мне надо измерить, а я не шевелюсь. Она, чувствую, злиться, а я то,  что сделаю, да ещё как назло надо в туалет, когда давление меняется.  Прошу медсестру дать руку, чтобы она помогла дойти -
- Она - Я вас уроню, кто поднимать будет?
- Я - Я еле говорю: " помощников позовите!».
- Она – спят. Вы, что думаете, мы должны сутки бегать...
- Я -  прошу привезти каталку, чтобы поскорее было. Ответ – Каталки нет, помощников нет, целый день на ногах.
Мне уже плохо от расслабления кишечника, от боли в голове. Стыдобища, ой, ой!
 Медсестра, даже не хочется её имя произнести, смотрела на моё мучение, наконец-то вспомнила, что можно горшок-утку принести.
- Я  пролепетала: « не надо, не умею ею пользоваться».
Сестра всё же ушла, долго искала, принесла.
- Я прошу её поставить тогда  на стульчик утку и налить воды.
- Она - А, зачем? Какой стульчик, у нас не детский сад.
- Говорю - Так надо...
 Помощница, видя моё самочувствие, что еле дышу,  рукой не пошевелила даже, чтобы поддержать, чтоб не свалилась со стула;  правда, спросила, где у вас бумага, чтобы около меня была. Ох, ничего не скажешь, культурная. О, если бы ты знала, дочка, какой я идиоткой себя чувствовала. Пришлось самой  кое–как взобраться на кровать, чтобы померить давление. Сестра померила,  было высокое. Спросила: « Есть ли у меня таблетки?». Я сказала, одна осталась, на тумбочке лежит и вода там же.

На сестринский пост за таблетками сходить ей и в голову не пришло. Подала таблетку, воду и быстро сказала, что через час придет. 
Не пришла и утром!  Было уже 3 часа ночи, спать очень хотелось всем от усталости.

Но, было продолжение.  В 8 утра мед. работники возвращались на свои посты.  Утром менялась бригада медсестер. Я еле встала и скорее в гигиеническую  комнату. Вдруг заходит моя любимая «белая косичка» и командным голосом спрашивает:  " Что вы здесь делаете? Я опешила, зайти, когда больной занят делом... Вопрос, конечно, на «засыпочку»... После ночных процедур, что можно делать в гигиенической? …
- Она говорит: " Я хочу…".
- Да, да, пожалуйста, я отвернусь..- говорю ей, хотя рядом есть туалет, куда ходят пациенты всякие (и М, и Ж).
Сестричка  разговаривая со мной держала дверь открытой. В это время  проходил заведующий отделением, спросил её о чём-то и пошёл. Потом оглянулся и мне  сказал, что переговорил с врачом об операции, всё будет хорошо.
Разговор около гигиенической больше не продолжался. Ася раздумала, видно, что хотела. «Любимая косичка» натянула на своё лицо  весёлую маску и  возвратилась на пост. Я побрела в свою палату, держась за стенку, палата находилась в конце длинного коридора.
В палате дагестанка обратилась ко мне:
- Ханум, зачем так делал медсестра с тобой? Мне было стыдно за неё. Я тоже больной. У нас в Дагестане так не делают, даже ночью  всем помогают!".

- Да, да, люди бывают разные. Клятву Гиппократа забыла или вовсе не знала, всё может быть. Человек  настоящим врачом, учителем, воспитателем становится по зову сердца. Нет тяги к этой профессии, значит, она не твоя. Или меняйся, учись быть лучшим без нареканий, учись любить - и труд, и людей с кем общаешься.

   Прочитав записку, грустно стало. Подумала, записка запискою, а то, что больной оказался без настоящей помощи, получилось, один на один под «присмотром» медицинской сестры – это из ряда вон выходит.
Раньше ведь как, из села в село, по глухим  деревням, по бездорожью, но  добирались, чтобы помочь больному.
 Наше время теперь такое, более жестокое. Люди стали относится друг к другу  недоверчиво, без уважения; каждый живёт своими заботами, где уж, помочь другому словом, делом, участием в беде другого человека, даже соседу. Много сейчас таких примеров, поэтому, когда подумаешь об этом, оторопь берёт. Как же жить дальше, какая вырастит у нас молодежь, если  ей не подсказать, не воспитать в них чувства добра, сочувствия к человеку, попавшему в беду?  Да и просто, быть добрым человеком!
Вот и приходится вспомнить изречение Ибн Сина - врача, мудреца, познавшего человеческие души.
   02.2021