Тайны ледниковых валунов

Где они теперь, эти пастбища на холмах?.. С их высокими кустами можжевельника, языками темного пламени взметнувшимися над будто подстриженной травой?.. С их ледниковыми валунами, серыми и красноватыми?..

Только – в моей памяти.

В детстве меня очаровывали эти истоптанные и объеденные овцами и коровами холмы.

Бродя среди можжевельника и камней в элегическом настроении, я не вглядывалась в валуны испытующим взором. Лишь мельком замечала: это, наверно, серый гранит, а это – красный… О других горных породах – базальте, гнейсе, сланцах, песчанике и так далее – я почти никакого представления в те годы не имела. Хотя, к примеру, с известняком была знакома хорошо. Очень уж много его у нас.

И мне никогда не приходило в голову, что среди этих ледниковых валунов на холмах могут быть и скрывающие в себе нечто не совсем обычное…

А потому много лет спустя, изучая описи архивных дел в Государственном архиве Псковской области, я с изумлением прочла название одного из них: «Дело о гранатном камне, найденном крестьянином помещика Кастюрина Евстигнеевым на пустоши Гривы Опочецкого уезда».

Как?! Гранаты?! У нас?!

К самоцветам я глубоко неравнодушна. С самого детства. Цветные вклейки с изображением прозрачных кристаллов – зеленых, синих, красных, желтых и бесцветных – в двухтомном «Энциклопедическом словаре», изданном в 1964 году «Советской энциклопедией», тянули к себе моё внимание с неодолимой силой. И я сокрушалась, что не живу среди гор и рудников и что мне никогда не взять в руки найденный мной самой такой сияющий кристалл.

И тут – на тебе… Гранаты…

***

И вот я в читальном зале ГАПО нетерпеливой рукой открываю ветхую и тоненькую картонную папку этого архивного дела…

3 декабря 1838 г. опочецкий земский исправник Илья Арсентьевич Васюков рапортовал псковскому гражданскому губернатору Алексею Никитичу Пещурову о том, что «крестьянин опочецкого помещика Петра Александровича Кастюрина деревни Захново Игнатий Евстигнеев в прошлом октябре месяце нашёл на принадлежащей его помещику пустоши Гривы самородный гранатный камень, который при сём имею честь представить к Вашему превосходительству вместе с 25 вынутыми гранатами, присовокупя притом, что камень найден на пустоши, заключающей в себе около 6 десятин земли, заросшей березняком; никогда та пустошь не пахалась; грунт земли на ней верхний на 1/4 аршина толщины чернозём, а далее красная глина; окружена она болотистым местом или, так сказать, торфенным сенокосом.

Около 40 лет тому назад этот же самый крестьянин Евстигнеев, коему ныне около 60 лет, нашёл, как может себе припомнить, точно такого же качества камень, который и был отдан бывшей госпоже его Прасковье Осиповне Ушаковой (ныне военная советница Снавидова).

Представленный мною камень был бы вдвое больше, но крестьянин Евстигнеев разбил его на маленькие куски, роздал в разные руки, а себе оставил сверх взятых мною 25 гранатов 450, из которых некоторая часть при вынутии попорчена. Я же, приказав ему собрать розданные куски, имеющие[ся] у него гранаты сберегать, пока не получу на то Вашего превосходительства начальственное предписание».

***

Прежде чем продолжить знакомство с архивным делом, думаю, следует немного остановиться на лицах, упоминаемых на его страницах.

Имена и Кастюрина (Костюрина), и Снавидовой (Сновидовой), которым в разное время принадлежал крестьянин Игнатий Евстигнеев, хорошо известны всем, кто касался истории Опочецкого уезда, – так же как и имя псковского гражданского губернатора Алексея Никитича Пещурова. В его имение Лямоново в августе 1825 г. ездил из Михайловского ссыльный Пушкин, чтобы встретиться с гостившим там своим лицейским товарищем князем Горчаковым, приходившимся Пещурову племянником.

Прасковья Осиповна Снавидова, урожденная Ушакова, – родная племянница великого русского полководца Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова, дочь его старшей сестры Анны Илларионовны.

Пётр Александрович Кастюрин приходился Прасковье Осиповне зятем. Он был женат на её дочери – Екатерине Ивановне, урожденной Снавидовой, внучатой племяннице полководца.

Сам Кастюрин тоже был личностью достаточно примечательной.

Родом из Великолукского уезда, в 1811 г. он поступил на службу юнкером в 47-й егерский полк. В марте 1812 г. был переведён в лейб-гвардии Московский полк. Участник Бородинской битвы, отличился в ней, был за это произведен в подпоручики.

Кроме Бородинской битвы, во время войны с Наполеоном участвовал также в сражениях при Смоленске, в авангарде при Тарутине, Малом Ярославце, Красном; за границей – в сражениях при Люцине, Бауцене, в авангарде при Дрездене, Кульме, Лейпциге, под Парижем.

В 1819 г. был переведён в 1-й карабинерный полк майором.

3 января 1820 г. вышел в отставку в чине подполковника.

В брак с Екатериной Ивановной Снавидовой вступил после отставки. Екатерина Ивановна была моложе его на два десятка лет (родилась в 1811 г., когда Пётр Александрович уже начал свою военную службу).

Сельцо Матюшкино с деревнями и окрестными землями (в том числе Захновом и пустошью Гривы) перешло от Прасковьи Осиповны Снавидовой дочери и зятю, как пишет псковская исследовательница Людмила Николаевна Макеенко в работе «Замечательные люди Опочецкого уезда», вероятно, к 1840-м гг. Из представленного выше рапорта опочецкого земского исправника Васюкова следует, что в 1838 г. эти земли Кастюриным уже принадлежали.

***

По прошествии некоторого времени после первого рапорта опочецкий земский исправник Васюков снова обращается к псковскому гражданскому губернатору – уже с тем, что нашедший «гранатный камень» Евстигнеев просит разрешить ему продажу имеющихся у него камней «по вольной цене» (150 рублей), поскольку он, Евстигнеев, беден, а ему нужно купить для дома разные нужные вещи.

В деле содержится и прошение самого Евстигнеева о том же, в котором он сообщает, что опочецкий мещанин Александр Аршанский даёт ему за гранаты 100 рублей.

Представленные Васюковым в Псков образцы «гранатного камня» были отосланы на экспертизу в Департамент горных и соляных дел при Министерстве финансов.

Ответ столичных геологов гласил: найденный в Опочецком уезде «гранатный камень» особого внимания не заслуживает по той причине, что кристаллы граната мелкие, а разновидность этого минерала – вениса (от персидского «бенефсе», что значит «фиолетовый»), то есть это гранат альмандин.

На этом, однако, история с «гранатным камнем» в Опочецком уезде не закончилась.

По какой-то причине опочецкий земский исправник Васюков с большим интересом и очень серьёзно относился к такого рода находкам. Но за неимением данных сейчас сказать невозможно, что именно породило этот интерес и насколько серьёзное образование получил Илья Арсентьевич.

Между прочим, пушкинистам эта фамилия – Васюков – очень хорошо знакома. Потому что именно опись Михайловского, составленная И.А. Васюковым в 1838 году, дает представление о том, каким было это имение при А.С. Пушкине и сразу после его смерти.

О самом Васюкове известно, что в 1842 г. ему исполнилось 36 лет. То есть родился он около 1806 г. Православный, дворянин. Из родового имения – 60 душ в Витебской губернии, Себежском уезде, числившиеся за матерью. Из благоприобретённого имения – 63 души в Опочецком уезде, принадлежавшие ему самому. За женой его числилось благоприобретённое имение – 108 душ в Великолукском уезде.

С 1 января 1825 г. Васюков служил в егерском князя Кутузова (бывший пехотный) полку унтер-офицером. Со 2 февраля 1825 г. стал именоваться подпрапорщиком. С 24 декабря 1826 г. – портупей-прапорщик.

В 1831 г. участвовал в военных походах во время мятежа в Царстве Польском. Принимал участие в сражениях: 13 февраля – на Гроховских полях близ предместья Праен, 24 марта – под местечком Зеленовым. 1 мая участвовал в движении от местечка Калушина. 13 марта 1831 г. за участие в сражениях во время Польской кампании за отличие был произведён в прапорщики.

Служил добросовестно, «в штрафах и под судом» не был, «в отпусках» не был тоже. Награжден польским знаком отличия «За военное достоинство» 4-й степени.

17 мая 1832 г. по его собственному прошению Высочайшим указом был уволен от службы в чине подпоручика.

От первого брака имел 8-летнюю дочь Елизавету. Вторым браком был женат на девице Марье Ивановой, дочери опочецкого помещика, действительного статского советника Ивана Ивановича Лаубе.

Выйдя в отставку, И.А. Васюков участвовал в дворянских выборах, претендовал на должность земского исправника. В ГАПО есть сведения о том, что добиться этого Васюкову удалось не сразу.

В «Деле о неутверждении подпоручика Васюкова в Опочецкие земские исправники» (велось 07.06.1835–27.08.1835) хранится письмо опочецкого уездного предводителя дворянства губернскому предводителю дворянства, где говорится:

«Небезызвестно Вашему Превосходительству, что в бывшем губернском Дворянском собрании настоящего трёхлетия выбором исправника по Опочецкому уезду удостоен подпоручик Илья Арсентьевич Васюков, коему 64 избирательных шара дали полное право ожидать утверждения. Но по неизвестной причине г. Васюков остался ещё неутверждённым; прежний же исправник Ахмылов, получивший более неизбирательных, нежели избирательных [шаров], и поныне состоит в должности, о чем извещая Ваше Превосходительство, прошу покорнейше не оставить Вашим ходатайством об удовлетворении общего желания дворянства, доказанного самим баллотированием».

Обращение это действия не возымело. Прежний земский исправник Ахмылов, видимо, пользовался симпатиями псковского гражданского губернатора Алексея Никитича Пещурова, находившегося на этом посту до 29.11.1839 г. Пещуров ответил опочанам, что вновь избранный земский исправник Васюков займет эту должность «…только с выбытием штабс-капитана Ахмылова, коего похвальным поведением, отлично усердною службою и деятельностью в исполнении своих обязанностей я совершенно доволен».

Так что опочецким уездным земским исправником (на два трёхлетия) Васюков стал лишь 25 января 1838 г. – то есть только в следующем трёхлетии. 

Что это за должность – земский исправник? Вменялись ли ему в обязанности наблюдения за обнаружением полезных ископаемых?

Согласно «Учреждению о губерниях Российской империи» 1775 г., в России был создан верхний земский суд (судебное учреждение для дворян) и нижний земский суд, выборный и коллегиальный орган административно-полицейского управления. Он состоял из избираемого местным дворянством на три года земского, или капитан-исправника, и из двух или трех земских заседателей, также избираемых дворянством.

Нижнему земскому суду вверялось: попечение об охранении тишины и спокойствия в уезде, приведение в исполнение распоряжений правительственных властей, полиция торговая, наблюдение за исправным состоянием дорог и мостов, меры к прекращению заразительных болезней и скотских падежей, дела по отбыванию различных повинностей, меры предосторожности относительно огня, дела по народному продовольствию, меры общественного призрения и к прекращению нищенства, а также часть следственная, разбирательство по маловажным проступкам и решение незначительных исков.

То есть по роду деятельности уездный земский исправник не должен был бы интересоваться полезными минералами. Видимо, Илья Арсентьевич, по собственной инициативе, смотрел на дело шире.

***

И вот 7 сентября 1842 г. в Псков ушел новый рапорт опочецкого земского исправника Васюкова.

Васюков сообщал, что в «Опочецком уезде найден гранатный камень весом до 60 пудов при селе Пятницыно, принадлежащем помещице Анне Рютневой.  Грунт земли, где найден камень, имеет свойство [сверщеватого?] песку, причем имею честь представить Вашему превосходительству кусок и 13 гранатов, отбиты[е] от большого камня».
 
Последовали новая переписка Пскова с Департаментом горных и соляных дел и отсылка туда фрагмента «гранатного камня».
 
И опять заметного геологического открытия не состоялось.

31 октября 1842 г. из Департамента горных и соляных дел написали в Псков следующее:

«<…> [О]бразец этот есть не что иное, как разрушенный гранит со вкрапленной венисой и принадлежит к числу обыкновенных ископаемых, не составляющих редкости».

***

Понятно, что «гранатные камни», упоминаемые в архивном деле, это не коренное месторождение, а валуны, принесенные ледником из Фенноскандии, – вроде тех, что лежали на холмистых пастбищах моего детства.

По словам санкт-петербургской журналистки и исследовательницы Татьяны Юрьевны Хмельник, в Норвегии до сего времени сохранились карьеры, где добывался содержащий альмандины гнейс, из которого там высекали каменные кресты и жернова.
 
Подобные месторождения альмандинового гнейса есть и в России, в Карелии, например, в поселке Тиурула Лахденпохского района. Именно такой горной породой отделаны в Санкт-Петербурге некоторые здания.

***

Вдохновившись рапортами опочецкого земского исправника Васюкова, написанными почти двести лет назад, в один из сумрачных и влажных осенних дней я отправилась по одному из указанных им адресов, то есть туда, где когда-то находилось имение Пятницыно, принадлежавшее помещице Анне Рютневой.

Хотя сельца Пятницыно, что неудивительно, давно уже нет, однако на старинной карте Шуберта – Тучкова оно обозначено: располагалось несколько северо-восточнее существующей и в настоящее время деревни Нестерово. Это ближайшие южные окрестности Опочки.

Подавляющее большинство ледниковых валунов на этих землях было перемещено со своих прежних местоположений во время масштабных мелиоративных работ в советское время. Как правило, бульдозеры сваливали ледниковые валуны в большие кучи, часто у дорог.

Такие искусственные нагромождения крупных камней есть и по дороге, ведущей от Опочки к деревне Высокое.

Я осмотрела несколько сотен ледниковых валунов и в одной из куч обнаружила-таки искомое. Этот камень бросился в глаза сразу: на его светлой выветрившейся поверхности гранаты-альмандины выступали розовато-лиловатыми шишечками.

Конечно, было бы слишком смело утверждать, что это тот самый камень из сельца Пятницыно, о котором 180 лет назад рапортовал в Псков опочецкий земский исправник Васюков. Из рапорта следует, что тот валун имел массу около тонны (60 пудов – 982,8 кг); найденный же мною, по визуальным приблизительным оценкам, – примерно вполовину меньше.

Горная порода, из которой состоит обнаруженный неподалёку от Опочки ледниковый валун, – гнейс, причем с высоким содержанием мелких кристаллов граната-альмандина.

Добавлю, что и в других местах Опочецкого района встречаются подобные «гранатные камни». В окрестностях деревни Меньшиково есть большой холм прихотливых очертаний, называемый Коновалиха. Там весной 2020 года я тоже обнаружила крупные ледниковые валуны, состоящие из альмандинового гнейса. Причем находящийся в тех же местах самый большой ледниковый валун Опочецкого района, включенный в кадастр местных природных достопримечательностей, также относится к этой категории камней – то есть содержит, помимо других минералов, и мелкие гранаты-альмандины…

НА СНИМКЕ: ювелирный гранат-альмандин (Малави; кулон куплен в московском магазине «Камневеды») на куске породы, включающей выветрившийся кристалл альмандина (сувенир из поездки в Карелию)