Солдат Антип и жена его Пелагея

Дебют Дмитрия Абельдяева в «Русском богатстве» в 1895 году

Олег Яненагорский. Литературный дневник 9 декабря 2021 г.

Прочитал рассказ «Солдат Антип и жена его Пелагея» забытого ныне курского писателя Дмитрия Абельдяева. Дебютный рассказ тридцатилетнего автора был напечатан в № 5 журнала «Русское богатство» в 1895 году. Современная публикация есть в интернете (но этой сайт ссылки не показывает). Осилил это чтение «по нужде» - надо было составить личное впечатление, чтобы не зависеть только от мнения критиков конца XIX - начала XX века. А мнения эти были очень разные. Валерий Брюсов и Владимир Короленко, в свое время поддержали начинающего прозаика Д.Абельдяева, а молодой Лев Шестов раскритиковал рассказ в киевской газете «Жизнь и искусство».
Из интернет-источников удалось выяснить автор издал еще «Тень века сего (Записки Абашева)», опубликованного с правкой В. Я. Брюсова и П. Б. Струве в «Русской мысли (1912, отдельное издание М., 1913) и роман «Лилии» (М., 1914). Умер Д.Абельдяев кажется в 1915 году и был забыт читателями.
Искать и читать романы и другие рассказы Д.Абельдяева не буду. Мне кажется, что он забыт читателями совершенно справедливо и можно спокойно согласиться с критикой первого рассказа Л. Шестовым: «Дебют его, к прискорбию, безнадежен...».
Рассказ огромный – больше 90 тыс. знаков, «тягучий и муторный». Ничто в тексте не задевает ни мысль, ни душу. Само название вводит читателя в заблуждение – про десятилетнюю солдатскую службу Антипа на Кавказе мимоходом упоминается пару раз, но к сюжету это не имеет никакого отношения. Не верится ни в причины душевной болезни его жены Пелагеи (измена мужа), ни в причины ее выздоровления – беременность и роды после изнасилования мужем, с последующей смертью ребёнка. Даже события по тексту рассказа не совпадают с возрастом героев (хотя может быть, я и неправильно исчислил этот возраст).
Автор, то излагает текст от имени Антипа, симулируя крестьянскую речь, то сбивается на «высокий стиль» среднеобразованного интеллигента второй половины XIX века. Вот несколько примеров(орфография конца 19 века сохранена):
«Антипъ, если сказать правду, прихрамывалъ на эту ножку, т. е. былъ большимъ поклонникомъ прекраснаго пола и вообще, а въ частности и вліяніе долгой солдатской жизни сказывалось въ немъ».
Верю, что бывший солдат, а ныне молодой крестьянин, изменял жене. Не верю, что «он был «большим поклонником прекрасного пола».
«Полдень. Жарко. Темносинее небо ласково ос;няетъ землю. Тамъ и сямъ по немъ тихо плывутъ группы курчавыхъ облачковъ, и на св;тломъ фон; ихъ, н;тъ-н;тъ, а мелькнетъ черная точка высоко взвившагося ворона, который плавно описываетъ большіе круги и поднимается выше и выше...».
Мог малограмотный (а может быть и совершенно неграмотный) крестьянин смотреть «как тихо плывут группы курчавых облачков»? Смотреть мог, но вот выражаться таким образом – вряд ли…
Или вот такая «красота стиля»: «Антипъ им;лъ нам;реніе предпринять капитальный ремонтъ: над;лать стершуюся отъ долгой ;зды переднюю подушку, перем;нить оси и одну изъ грядокъ, словомъ, перебрать всю тел;гу заново». Крестьянская телега и «капитальный ремонт» не могут в конце позапрошлого века умещаться в сознании малограмотного батрака.
Не верится и в описании «побегов» Пелагии и отсутствие последствий для ее здоровья: «Иногда она пропадала по суткамъ и больше... Была глубокая осень; стояла суровая погода. Но ни холодъ, ни дождь не могли удержать ее дома. Даже голодъ, и тотъ былъ безсиленъ надъ ней. Приходилось, она не е;ла по н;скольку дней, пропадая въ л;су, и потомъ, приведенная домой, не обнаруживала особеннаго аппетита, а ;ла такъ, какъ и всегда. И, вм;ст; съ т;мъ -- что и было особенно странно -- не худ;ла, а наоборотъ, полн;ла даже какой то нездоровой, пухлой полнотой, и только зам;тно стар;ла».
Автор очень старался «психологически» обосновать особенности супружеской жизни Антипа и Пелагеи, но у меня, как у читателя, ничего кроме иронической улыбки, это не вызывает:
«Отношение больной къ окружающимъ было ровное, безучастно-ласковое. Но къ мужу у нея часто проявлялось гн;вливое, злое чувство, особенно, когда онъ бывалъ веселъ. Посл;дняго Пелагея не могла выносить и всегда протестовала противъ такого настроенія Антипа: -- "Дуракъ, дуракъ! чего радуешься? чего веселишься?" -- укоряла она. И если Антипъ не обращалъ на это вниманія и продолжалъ быть веселъ -- больная схватывала первую попавшуюся вещь и съ силой бросала въ мужа... Тотъ вскочитъ и, опьяненный гн;вомъ, жестоко начинаетъ бить ее: -- "Вотъ теб;! вотъ! полоумная в;дьма!" -- приговариваетъ онъ, нанося удары...-- "Бей, бей! Не убьешь, смоляной!.. А убьешь -- мн; же лучше будетъ!" -- ровнымъ, спокойнымъ голосомъ отв;чаетъ та на побои, словно не ощущая боли и обезоруживая этимъ озлившагося мужа.
Съ т;хъ поръ, какъ Антипъ узналъ про беременность жены, эти дикія сцены не повторялись уже, и не потому, чтобы онъ щадилъ въ ней беременную женщину,-- н;тъ, а просто потому, что ближайшая причина къ тому устранилась сама собой: Антипъ былъ скученъ, и это настроеніе его не давало повода Пелаге; -- негодовать, а ему -- бить ее за это».
Не верится в мотивы главных героев, а у остальных мотиваций поступков вообще «за уши притянута». 
Ну и «красоты стиля» в общении между крестьянами временами просто раздражают:
«Кудлатыя клячи дружно влегли въ хомуты, и обозъ, скрипя, тронулся. Антипъ снялъ шапку и перекрестился; перекрестилась и Пелагея; ея прим;ру посл;довали Аксютка, Терешка.
-- Прощайте!-- крикнулъ Антипъ, обернувшись къ провожавшей ихъ групп; недавнихъ сожителей.
 Кто-то отв;тилъ:
-- Съ Богомъ!
И обм;нъ мыслей закончился».
Сегодня я не могу понять, что интересного нашли в прозе начинающего автора Валерий Брюсов и Владимир Короленко? Но может быть прошедшие 125 лет действуют на мое восприятие? Хотя Пушкин и Гоголь еще раньше творили, но их произведения и сегодня готов перечитывать.
Для себя этот рассказ поместил в категорию «Как не надо писать»…