Глава 3. Я слышу биение сердца

All Rights Reserved
Romance / Erotica
Перевод с английского
Бориса Артамонова

          Механически она отложила телефонную трубку. Она застыла на мгновение, затаив дыхание, чтобы убедиться. Сильное и алчное возбуждение расцветало в ней, как виноградная лоза внутри.
          Первый раз, самый первый раз парень позвонил и позвал ее.
          На свидание.
          Затем сомнение шарахнуло по ней злобной и разрушительной силой. Она опустилась, дрожа, на стул в коридоре, вспоминая, как несколько раз в это лето он приходил стричь газон, чтобы заработать на ремонт купленного им Шевроле 57. Как современная Рап;нцель (из сказки братьев Гримм - прим. переводчика), она стояла у окна своей спальной, оцепенелая, борющаяся со странной и чудесной возможностью заинтересовать его. Наблюдая за ним, толкающим газонокосилку взад-вперед, она наслаждалась его крепкой атлетической фигурой при снятой рубашке и отшатывалась назад, когда он вскидывал свой взгляд вверх, усмехаясь от каждого такого взгляда.
          Он сказал, что будет с несколькими друзьями. Не то, чтобы он нуждался в провожатых, но вероятно ожидал, что она будет нервничать, будучи молодой, неопытной. Она могла ожидать эти мелкие знаки рыцарства и приличия от парня, влюбившего в себя половину девушек из Верхнего Резерфорда...
          Затем опять же это мог быть еще один нереальный сон, от которого она проснулась бы со смешанным чувством утраты и облегчения.
          Ерзая на стуле, она сняла трубку и набрала номер банка. Трубку взял секретарь, объявив:
          -Резерфорда один, национальный.
          -Свяжите меня, пожалуйста с Джеком Буше.
          -Карен, это ты? Я - Шейла, помнишь?
          Она сразу вспомнила возглавляющую секретариат Шейлу Якобс, светскую львицу, жизнерадостную свингершу и навязчивую любительницу поболтать. В общем одна из наименее упоминаемых предметов разговора у отца за обедом.
          -Где ты была?
          -В основном дома.
          -Ладно, когда выйдешь, тебе следовало бы зайти в банк, - весело предложила Шейла. - Моя радость, мы не виделись еще с той коктейль вечеринки, что была неделю назад.
          -Нет, - ответил слабый голос. - Я не уверена, как папа посмотрит на это.
          -Ой, дорогая, да он не против, почему бы нет? Мы были бы рады видеть тебя.
          -Миссис Якобс, могла бы я поговорить со своим отцом, пожалуйста, - попросила она, стараясь быть вежливой, но также избавиться от этих любезностей.
          -Конечно, дорогая, я передаю ему трубку.
          Что-то выключилось, потом опять включилось. Она схватила телефон обеими руками.
          -Привет, папа.
          -Дорогуша, что не так?
          Она сжала зубы в раздражении, но ответила мимоходом и доброжелательно:
          -Все так. Разве я не могу позвонить тебе на работу в случае если у меня все в порядке?
          -Ну и что у тебя?
          -Ну, Том позвонил... - она сделала паузу опять встревожившись.
          -Он же знает, Джаред не вернется домой до завтра.
          -Нет, не это. Он звонил мне, - воодушевленно ответила она. - Он спрашивал, могу ли я пойти прогуляться с ним и парой его школьных друзей.
          Судорожно она выдерживала длительное молчание, ожидая ответа.
          -Ну что, ладно? - спросила она неуверенно.
          Ответа все не было.
          -Папа, ну пожалуйста. Я уже все лето не выходила из дома.
          -Мы совершим выход на твой День Рождения, - возразил отец. - На рыбалку. Твою любимую, разве не помнишь?
          -Я имела ввиду со своими ровесниками. Кстати, доктор Блейк говорил, что это было бы для меня полезно.
          Он вздохнул.
          -Дай мне поговорить с Мерседес.
          -Она уже ушла. Она и Ронни собирались поздно на мексиканский культурный симпозиум в Y. Поэтому я согласилась делать домашнюю работу, - Она надеялась что эта работу по дому будет оценена, и напряженность в ее голосе исчезала. - Дом убран. В самом деле. Я все закончила.
          -Откуда он звонил? - Вопрос застал ее врасплох.
          -Я не знаю. Наверное, где-то поблизости, он не говорил.
          -Представляю, как я отпустил тебя, не зная, где ты будешь находиться, - его голос стал глуше.
          -Я могу позвонить ему и спросить.
          -Не стоит беспокоиться.
          Она почувствовала, как слезы навертываются ей на глаза.
          -Я не уверен, что это полностью подходящее мероприятие, Карен. Ты подумала, какие чувства испытывал бы твой брат, если бы у тебя были свидания с его лучшим другом?
          Она быстро выдохнула со слезами и вскипела:
          -Конечно, вижу себя на твоем месте, папа. Полагаю, я достаточно наделала тебе хлопот, проведя все то время в психиатрической больнице, где мне пришлось видеться с одним психиатром. Я не могла представить, чтобы кто-нибудь мог вынести даже смотреть в мою сторону.
          -Довольно, Карен.
          Она старалась взять контроль над собой, сдерживая необузданное сопротивление в груди.
          -Эта встреча вечером с Кравенсами, а также с инвестором, закончится довольно поздно. Мерседес приготовит ужин?
          -Я могу приготовить, - и подумала: "Я не такая беспомощная".
          -Как только я положу трубку, - сказал он безразличным тоном, - позвони Тому и скажи ему, что мол извини, ты не можешь пойти.
          -Он будет спрашивать, почему. Что я ему скажу?
          -Дорогая, у тебя есть, что сказать. Просто назначь другое время, - ее отец говорил сейчас мягко, спрятав жало своего недовольства, обычная стратегия чтобы завершить спор имея преимущество.
          -Когда? - умоляюще произнесла она, вся напрягшись.
          -Карен, не считая нескольких мгновений, прямо сейчас, - сказал он уже более подчеркнуто. - Мы поговорим об этом, когда я вернусь.
          Он повесил трубку. Связь прервалась.
          Сразу она впала уже в знакомую краску стыда и смущения. Выхода не было. Но это не было справедливо. В то время, как отец был занят, запасаясь инвесторами, у брата все было в порядке, чтобы тусоваться с друзьями, черт возьми, даже самому ездить до Колумбуса, чтобы заниматься в баскетбольном лагере при университете штата Огайо. Если все будет так продолжаться, она может потерять нескольких друзей, которые у нее были, у нее не будет приятных воспоминаний о школе, она так никогда и не познает эту мощную магию влюбленности...
          Ее тело сжалось, сердце забилось. Чувствуя, что готова взорваться от тоски, она вытерла несколько слез, которые уже текли по щекам, и принялась беспокойно мерить шагами гостиную. Она остановилось перед разложенным диваном, вспоминая ту страшную ночь два года назад, когда шериф Кларенс Белл из городской полиции Резерфорда подошел к их двери. Она с Джаредом сидели здесь перед телевизором, смотрели комедию, развлекаясь юмористом Джиффи Попом, они вместе ждали возвращения матери домой. На несоответствующе ярком фоне Ричард Никсон с мрачным лицом под бледной маской агонии обращался к американской публике, и в этот момент отец вырубил телевизор и сказал им: "Карен, Джаред, у меня очень плохие новости..." - и мягко объяснил им, что их матери больше нет с ними.
           В тот день жизнь для них остановилась.
          Затем до них дошла неумолимая реальность несчастного случая. Строили догадки, успела ли ее мать почувствовала какую-то боль. Затем спонтанные, неконтролируемые приступы ярости и плача. Казалось таким недобросовестным, что отец и брат ушли в свои дела после такой потери. Ее отец, чтобы справиться со своим собственным горем, не мог поступить с ней иначе, кроме как отстранить ее от себя. Она знала, что у него мало выбора, но это выглядело, как наказание. И тогда казалось, чтобы защитить его прощение, есть только один путь, оставаться дома в безвредной и безопасной обстановке. Она впала в крайность, делала все, что могла, чтобы удерживать свою жизнь грустной и пустой, как казалось, что он хотел этого.
          Она должна была перестать думать об этом. По некоторым причинам для нее было ненормально думать таким образом, это только расстроило бы отца, но... "Прямо сейчас, что я должна чувствовать?"
          Ее неосознанная ходьба остановилась внизу, в ванной комнате. Со скрещенными руками она рассматривала себя в зеркале во весь рост. Полная блондинка с волосами, спадающими на плечи. Темные дуги бровей, как крылья птицы. А нос, рот. Правильные, даже зубы. Да, все при ней. Может быть достаточно хорошенькая, чтобы парни приглашали ее. Она развилась рано, оформилась, хотя шутки среди парней делали ее ужасно застенчивой.
          Есть ли цена, которую надо заплатить, чтобы быть счастливой? Чтобы думать хорошо о себе? Или это опасность, о которой она еще не знает?
          На ту коктейль вечеринку отец притащил ее в прошлом месяце, где она видела президента банка Арт Кравенса смешавшегося с толпой народа в гостиной. Он подошел к ней с бокалом в руке, поздоровался: "Вы стали настоящая юная леди, Карен", и тогда странное чувство перемещения охватило ее. Пялясь на нее голубыми увеличенными глазами за рыбьими линзами очков в черной оправе, он садился за руль, когда уезжал домой. "Исключительно привлекательная". Был ли это искренний комплимент, или он чувствовал себя в безопасности, подбивая клинья к подросшей дочери нижестоящего сотрудника, она не знала. Возможно, он просто хотел подкрепить ее самооценку. Все, что она могла сделать, это принять данное суждение и ответить: "Благодарю вас", неистово покраснев.
          Так неистово, как она была только способна краснеть. Она отвела свой заплаканный взгляд от отражения. Затем вернулась к нему.
          Исключительно привлекательная? Есть вероятность, что он был прав, хотя у ней сейчас не было возможности это проверить.
          Вернувшись в гостиную, она взяла телефон и стала набирать номер. Напряжение нарастало с каждым движением ее пальцев вокруг номерного диска, она неохотно старалась, чтобы подчиниться своему отцу и уничтожить открывшийся было шанс на свободу и счастье еще до начала его осуществления. Холодок страха охватил ее, когда она вспомнила, что деловая встреча отца закончится очень поздно.
          Ничего не останавливало ее пойти туда, куда она захочет.
          Да и просто, что такого могло бы случиться, если он не застанет ее дома? Стоит ли рисковать, чтобы унизить себя перед безумно красивым мальчиком или отказаться от знакомства с друзьями, которых она вряд ли еще увидит?
          Тень самая темная, когда мы отказываемся смотреть на нее, она вторит слова из своего туманного, наполовину забытого сна. Интересную игру играла она в своем воображении. Если представить себе, что есть существо оттуда, которое понимало бы ее - живую, охваченную тревогой, пятнадцатилетнюю, готовую из кожи лезть вон ради маленького возбуждения... ну, это просто помешательство на боли.
          Но однако, если перемешать иллюзии, появляется некоего рода смысл. Угроза неповиновения и риск наказания всегда вызывали у нее захватывающее щекотливое возбуждение. Только одно препятствовало ей. Она никогда не понимала почему, знала только, что страх, по крайней мере для нее, был конечным поворотом, за которым открывалась сила чтобы утопить и смыть с себя этот налет неполноценности и одиночества.
          Если бы только она встретилась с этим страхом лицом к лицу...
          Она отложила бы телефон назад.
          Она влезла в шкаф в спальной, схватила висевший там розовый топик и босоножки на высоком каблуке. Мерседес выбрала их однажды днем, когда ходила за покупками, но к большому огорчению ее отца, эти предметы девичьей одежды, носить ей до сих пор не представлялось случая. Летние ночи были слишком жаркие для длинных брюк; она взяла ножницы и обрезала старые джинсы Леви почти вровень с линией трусов.
          В ванную она захватила крем отца "Жилетт" из медицинского шкафчика, намазала им икры и, немного подумав, ляжки тоже. Она прекрасно понимала, что девушки редко бреют свои ляжки. Несколько волосинок, растущих там, могли быть пушком даже на мальчике. Но чувство чего-то острого на своей коже, оставив блеск и шелковистость, еще больше усиливало ее возбуждение.
          В 6.50 вечера она закончила прихорашиваться, еще раз рассмотрела себя в зеркале, свое лицо раскрасневшееся, разгоряченное и, давайте будем откровенными, агрессивно-сексуальное.
          Поддерживая себя стройно, руки с длинными ногтями на бедрах, она вся отвернулась от зеркала, а голову повернула назад, взъерошивая в беспорядке волосы до плеч и глядя на себя с развратной завлекающей ухмылкой. Розовый топик на уровне ее груди растянулся так, что чуть ли не рвался. Голубые обрезки джинсов вызывающе короткие обернулись вокруг кривизны ее бедер, как вторая кожа, и глубоко зарылись в расщелину ее задней  сердцевидной прелести.
          Позволить себе упиваться собственной привлекательностью - это было для нее нечто новое. Однажды она так делала, и это давало ей чувство силы, с которой невозможно соперничать. Она была здесь, грязная мечта любого старика.
          "Дай это мне, бэби".
          Ликующей размашистой поступью она спустилась с парадной лестницы, остановилась в передней, сверяя свой "Ролекс" с дедовскими стенными часами, оба показывали 6.55. В конце концов она вышла за дверь, заботливо закрыв ее и положив ключи в карман. Охлажденный воздух кондиционеров внутри уступил теперь душному летнему жару.
          Подогнув ноги под себя, она сидела на передних ступеньках и ждала. Перед ней была проложена круговая подъездная дорога через изгиб ухоженного газона усеянного дубами и конскими каштанами. Она взглянула на свои часы "Rolex" в горячке нетерпения, мысленно желая подогнать время к семи. Она все еще испытывала боязнь, но не огорчение, которое уже осталось позади.
          Чего еще могла она ждать с нетерпением? Уснуть в шезлонге? Перелистывать файлы Национально-Географического общества или затасканные страницы "Чайки Джонатан Ливингстон"? Просматривать серии "Полиции Гавайев" или ночные фильмы пятницы? Или может быть блуждать в вечном безнадежном потоке новостей и рекламы Геральд-Курьер Резерфорда и его заголовками хроники угроз цивилизации? Лучше забыть об этом. Быть в курсе текущих событий конечно было бы интересно, но вряд ли она могла бы повлиять на события во Вьетнаме, сделать что-нибудь с напряженностью на Ближнем Востоке или с эскалацией холодной войны, или с Уотергейтским сговором.
          Если только извлечь урок из истории. На прошлой неделе Отдел Юстиции наконец загнал "Хитрого Дика" в угол: он мог или отказаться от записи, или предстать перед импичментом. У каждого были свои темные стороны. Единственная разница была, что президент Соединенных Штатов упорно показывал свою. Какими бы темными не были основные инстинкты, которые она обнаруживала внутри себя, на занятиях с Блейком она манипулировала ими с гораздо большей утонченностью.
          В 7.05 она что-то поняла.
          Не только какой отчаянной она выглядела бы, когда Том подъедет сюда. Телефон мог зазвонить никогда не узнаешь, в какой момент. Что если он позвонит, чтобы сообщить ей о неполадках в моторе или еще хуже: ее отец, решив ее проверить, даст ему достаточно оснований, чтобы убирался домой, таким образом развернет ее маршрут прямо назад и потребует ответа, куда она, черт возьми, направлялась.
          Она резко вскочила с сильной болью в груди. Ее сердце забилось, ее жажда освобождения становилась еще острее. "Приезжай Том скорее. Не заставляй меня ждать пока он не вернется!"
          Наконец модель Хадсона, "Шевроле 57", вынырнула из-за угла, как будто вышвырнутая. Она выдохнула с облегчением, с восторгом глядя на отремонтированную машину длинную, низкую и яркую. Ее твердый синий корпус щеголял хромированными покрытиями, изогнутыми крыльями, дисковыми колпаками и длинной вертикальной решеткой, напоминающей пятидесятые годы, но в современном стиле: позади переднего колеса просматривались потоки светящихся розовых пузырьков.
          От улыбки Тома у Карен затрепетало сердце. Ветер продувал его длинные шикарные черные волосы, прямо как у Дэвида Кэссиди, но Том был намного привлекательнее. Только когда машина прошла еще, и блики на лобовом стекле исчезли, ее надежды рухнули с треском, а сердце сжалось в отчаянии.
          На переднем сиденье следующей за Томом сидела Бекки Миллер.

Следующая глава 4. Длинная красотка в красном платье  http://proza.ru/2021/12/09/196

The original English text: https://www.inkitt.com/stories/erotica/88638/chapters/3