Глава 6. Наваждение

Автор Ле Маркиз Дивен
All Rights Reserved
Romance / Erotica
Перевод с английского
Бориса Артамонова

          Хорошо вытоптанная тропа простерлась перед ней, поравнялась с цветущими живыми изгородями и короткой жесткой, как щетина, травой. Не оглядываясь назад, она тащилась вперед, давая пелене сумерек окутать себя.
          Выход из дома сегодня ночью казался таким простым, но казалось, весь мир сделался мертвым, после того, как принял решение изгнать ее из круга умелых, здоровых и равных по положению в эту болезненную пустоту одиночества. Бекки хорошо знала, что последнее, что хотела бы Карен, это быть объектом сочувствия из-за кончины ее матери. И тогда она использовала это не поддающееся исправлению положение вещей, как оружие, чтобы отчитать ее за эту глупую любовь к Тому. То, как она могла оказаться такой проницательной к человеческим слабостям, всегда озадачивало ее, хотя Тор шутя предположил, что у ней на голове наколоты три шестерки.
          "Карен, послушай. Последние несколько лет были для тебя нелегкие, я знаю".
          "Конечно, Роксана. Рассказывай мне об этом"
          Конечно, со всей искренностью она рассказывала. До некоторого момента. Будучи черной, Роксана, вероятно, лучше, чем большинство понимала, что значит быть аутсайдером в маленьком городке, когда вокруг почти все белые. Однако борясь все время с повседневной рутиной, боясь множества повседневных мелких напоминаний о том, что матери больше нет, с этими возбудителями гнева и сожаления - этого Роксана понять не могла, и вероятно для нее лучше было этого не знать. Потому что это горе было отвратительным, изолирующим, им нельзя было поделиться с другими. В нем было что-то, от чего хотелось избавится и побыстрее. Даже сейчас, два года спустя после происшествия, смерть Барбары Буше не мучила ее в такой степени, как огорчала. Эта утрата все еще была в силах лишить ее любви, счастья, комфорта, безопасности, не оставляя ничего, кроме приятных удобных иллюзий.
          И вот сейчас что она делает? Гуляет по лесу, избегая всех. В этом что-то ненормальное. Так много правил поведения. Было тяжело делать что угодно, без того, чтобы люди не сочли тебя за психопатку. Однако когда тропинка достигла крутого подъема и устремилась, петляя вверх, уводя далеко от озера, она поняла, что делает сейчас именно то, чего ей хотелось все время.
          Убежать.
          Убежать от себялюбивого одиночества. в которое завела ее смерть ее матери. От черствого безразличия ее брата. От назойливой опеки ее отца. От беспричинной ненависти Бекки. От людского сочувствия и осуждения.
          Карен Буше вглядывалась в черную гущу леса, сквозь густое сплетения заросли сосен и дубов, преодолевая странный приятный страх. "Иди вперед, - говорила она себе. - Лесной заповедник Сангрия прямо перед тобой. Приятного тебе долгого блуждания в нем".
          И то время, как она забавлялась со своей опасной мыслью, что-то то ли усмехнулось в лесу и как будто подавилось. Усмехнулось опять и заглохло.
          Филин ухнул вдалеке.
          И с этого момента всё пошло ненормально.
          Рядом хрустнула ветка. Она обернулась на хрустящий звук. Что это было? Ее сердце забилось, внутри все задрожало.
          "Ничего. Ничего не было, - сказала она себе" - ее голос прозвучал тихо и взволнованно. Теплый бриз освежил ее тело, прошуршав сквозь заросли можжевельника...
          и вместе с этим в воздухе что-то изменилось необъяснимо. Лес стал более густым и прозрачным, наделенным загадочной силой. И вместе с тем темнее. Как если бы предзакатное солнце, пылающее красным куском на почти безоблачном небе было связано с реостатом, убавляющим постепенно свет гигантской невидимой рукой.
          Что происходит?
          Она почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Через пылко перешептывающиеся деревья зеленоватые отблески солнца поблекли до неестественных темных тонов, отсвечивающих синим и лиловым, как какой-то черный свет, плавно превращающий лесной пейзаж во нечто по-лесному сюрреалистичное. Эта обманчивая яркость делала все вокруг и слишком реальным, и совсем нереальным одновременно. Тени были слишком черные. Когда бриз слегка волновал деревья, они тревожно изменялись. Она застыла на месте, наблюдая эти изменения, стекавшиеся в изображение черт лица с черными глазами, снова и снова пропадающее...
          ... и не только деревья леса участвовали в этой внезапной перемене только что происшедшей. Усыпляющее жужжание летних насекомых, резвое и мелодичное стрекотание кузнечиков, далекое журчание воды - все усилилось и схлопнулось...
          усилилось и схлопнулось...
          вплоть до того, что звуков не стало совсем.
          Эффект был жутким и ошеломляющим.
          Она неуклюжим образом повернулась. Ее глаза, чуть не вылезавшие из орбит, старались охватить все сразу, но разглядеть было трудно. Ее глазам не хватало времени привыкнуть. Ее голые ноги сделались жесткими и тяжелыми от напряжения, как будто погрязли в зыбучем песке.
          -Том! - выкрикнула она преисполненная отчаяния. - Тор? Роксана? Что случилось, что происходит?
          Нет ответа.
          Она прислушалась в ночи к голосам, дорожному движению, бормотанью транзисторного приемника "Чеви", который был у Тома - ничего. Ничего, кроме ее собственного напряженного дыхания. Она звала их по именам несколько раз, но ее глаза, бегающие во все стороны и прямо над деревьями, ища перламутровые отблески уличного освещения городского центра...
          ...вдруг заметили нечто движущееся вдоль тропинки, ведущей назад, в парк.
          Она бросилась с глаз долой за широкий ствол старого дуба. Краем глаза она успела поймать только что-то промелькнувшее. Она услышала только звук двух отростков и умолкающее воркование какого-то монстра. Кто бы это ни был, он услышал ее. Может быть длинноволосый бродяга или один из банды Ангелов Ада, заметил, что она блуждает в этой откровенной одежде, а он давно мечтал случайно подкараулить редкую одинокую юную девушку. Она медленно обернулась, вглядываясь еще более сосредоточенно из-за кривого очертания скрывающего ее дерева.
          Сквозь просвет между запутанными ветвями светилось нечто, дымчато переливаясь голубым и зеленым, сияя, как солнечный свет сквозь цветные стекла готического собора.
          Ей не верилось в то, что она видела. Что бы это ни было, оно стояло или извивалось, или карабкалось прямо за краем поляны. Там, куда она смотрела, ветка треснула, и полная тишина была нарушена тихим вздохом.
          Или ее вздохом? Или дуновением ветра?
          "Тебе лучше знать", - сказала она себе самой. Чертовщина была в том, что она не знала, откуда ей это известно. Остановив все свои мысли и задержав дыхание, Карен знала с холодной уверенностью, что это было ЧТО-ТО ЕЩЁ. В этот момент у ней не было никакого внутреннего голоса, только часть ее "я" не понимала, особый ряд скрытых нервов, которые спят в мире домов, телефонов и электрического света, но оживают только здесь, в лесах - ее часть, которая не умела думать, но могла ЧУВСТВОВАТЬ.
          Сейчас она чувствовала что-то в лесу.
          Присутствие этого нечто плыло позади поляны, за деревьями, передвигаясь слева направо.
          Наконец оно заговорило:
          -Я ждал... так долго...
          Его голос на пределе грусти в верхних тонах и непередаваемого веселья в нижних, отдавался медленным и обольстительным эхом, как примитивное божество или хор мертвых из комической оперы или из чего-то другого, что она слышала прежде.
          -...чего-то особенного, - чего-то заслуженного.
          Это был голос из ее снов. Голос в ее голове из давнишней галлюцинации, когда ее принимали в Эллисоне (Психиатрическая лечебница в штате Висконсин на острове Вашингтона - прим. автора), мелодия, которая звучала в ее мыслях снова и снова, как бы она ни пыталась ее прогнать.
          -Я чую твой запах. Я иду за тобой, Карен.
          Сильный, отвратительный спазм охватил ее тело при упоминании ее имени. Сила утекала через ее ноги. Она не столько упала, сколько согнулась, оседая назад напротив ствола дерева, как маленький беззащитный зверек, которым она теперь стала. Она охватила свою грудную клетку обеими руками, удерживая их перед грудью, как щит.
          Другая ветвь хрустнула рядом, и она едва сдержала свой крик.
          -ссскользи, как тень, сквозь самые глубины души твоей... дай побросить себе, как все заблудшие, ...ка они станут хорошие и напуганные, потому что СТРАХ делает их вкус лучше... - он завыл. - О, как плоть сладка...
          Оно издало ужасный, почти непристойный вздох, что-то между шипением и сладострастной одышкой.
          -...свежая, нежная и сссочная, самая заслуженная жертва, чтоб аппетит разжечь...
          Его глаза вывернулись двумя светящимися усиками - потом как два огромных кнута достали ее, обвившись позади дерева, один через верх ее ляжек, другой над грудями...
          ...их прикосновение ошпарило ее, как если бы они были вымочены в кислоте.
          Взвизгнув от боли и отпрыгнув, она бросилась прочь от поляны, не осмеливаясь оглянуться. Дрожащие руки хватались за эти тонкие полосы боли, которые оно оставило на ее коже, но недостаточно плотно. Листья взметались за ней, когда она бежала прочь из парка по тропинке вглубь бескрайней глуши штата Огайо.
          -... беги... да... беги, Карен. Это так добавляет страсти к охоте! Так весело, игра с тобой захватывает...
          Голубая бархатная ночь раскинулась перед ней, как пустая тысячекилометровая дорога. Слезы скользили под глазами и по щекам, уголки ее рта дергались то вверх, то вниз. Что же это за штука? Может с крыльями, как летучая мышь? Ей хотелось быстро умереть самой, лучше смерть, чем терпеть такой страх, такую погибель.
          Листья позади нее вздымались в безветренном порыве, щелкали и трещали сплетенные ветви деревьев, затем последовал явно слышимый свист его веревочнообразных усиков, которые хлопнули вперед с обеих сторон от нее, захватили ее ступни, подкосив так, что она упала лицом прямо в грязь.
          И ее потащило назад.
          В неистовой панике она цеплялась за землю, пытаясь ухватиться за что угодно. Ее руки попадали на ветви мертвых деревьев и наросты на них, которые с треском ломались, громко, подобно выстрелу стартового пистолета, что заставляло ее слегка вскрикивать. Эта штука еще раз дернула еще, подкинув все ее тело вверх и насильно перевернув так, что она распростертая была вынуждена теперь смотреть на своего преследователя.
          Она оцепенела не столько от страха, сколько от явной чуждости призрака, крабоподобного создания, плывущего в воздухе над ней, безликая аура света, из которой все больше вытягивались вьющиеся усики-кнуты. Они вокруг ее щиколоток ползли дальше и выше по икрам, продолжали свой путь вокруг ее коленей, вокруг ее ляжек и в любую секунду каждый из них мог разрядиться даже еще более сильным щелчком острой обжигающей боли.
          -Ой, нет. Ой, пожалуйста, не делайте мне больно! - завопила она, дико извиваясь на земле. Она продолжала умолять почти неосознанно, пока это не стало девизом, заклинанием, отражающим ее страх.
          -...ты не поняла меня, моя зверушка... Я ищу не плоть саму по себе, но то производное, что источает плоть... твою страсть... твой страх... твой экстаз...
          Она скрипнула зубами в предчувствии усиления боли. Светящиеся и сужающиеся на концах усики извивались и ласкали спереди ее голые ляжки подобно концам электрического провода в гладкой оболочке.
          -П-п-пожжалуйста, - она издала шепот отчаяния в виде мольбе, которая нарушила полную тишину, в то время, как он развевался усиками кверху. - Пожалуйста, отпустите меня.
          -с-с-стыдно, Карен...просто что твой бедный отец подумал бы, что его единственная дочь блуждает в этих лесах одна, пренебрегая их опасностями...? - Оно дышало, дразня упреками, вырываясь на второй круг похотливого сладострастия, отвратительно кудахтая. - ... я могу представить, твое наказание будет весьма суровым...
          У ней ёкнуло сердце. Невозможно, что оно вторглось в самые сокровенные ее мысли. Ее дыхание было перехвачено таким множеством содроганий и затруднений, что ей понадобилось время, чтобы снова обрести голос:
          -Как, как вы узнали это? - спрашивала она, будучи все еще распростертой на земле. - Ведь никто об этом не знает!
          -...ооо, я знаю многое...дорогая девочка, твою безответную любовь к мальчику, ты грустишь по неудовлетворенной страсти, так много других вещей, чем глубже я копаюсь в твоей душе, вещи насколько ужасающие, настолько же мучительно возбуждающие...
          Еще прежде чем она услышала, как оно извлекает из ее души больше пищи, чтобы насмехаться или дразнить ее, она оттолкнулась прочь каблуками сандалий от вытоптанной земли, волоча свой зад...
          ...еще темнее тень, когда мы отказываемся на нее смотреть. Не так ли, дорогая Карен..?
          Карен снова поднялась на ноги.
          Лицо ее промокло от пота и пропиталось им, во рту пересохло. Она потеряла счет времени и не имела представления, как далеко успела убежать. Все время это создание странно знакомым голосом играло с ее рассудком. Зловещие слова, которые странным образом повторялись снова и снова, сноподобный характер которых сводил ее мозг к необычному заблудившемуся состоянию мышления, которое делало рациональные рассуждения невозможными, заставляя ее действовать исключительно одним лишь инстинктом.
          У изгороди, ведущей к другой поляне, она замерла.
          Посреди нее стояла девушка с волнистыми белыми волосами очень похожими на ее собственные, одетая как на фигурном катании. Она стояла спиной к Карен, наклонившаяся, без движения, вглядываясь вдаль точно также, как она.
          КАК БЫ НЕ ВСПУГНУТЬ ЕЁ. ПРОСТО ВЫЯСНИТЬ, КАК, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, УБРАТЬСЯ ОТСЮДА.
          Она подошла поближе, выжидая.
          При повторном рассмотрении Карен заметила, что ее одежда не так уж и похожа на форму фигуристки, а больше походило на выходное платье в средневековом стиле, с вырезом на спине, высокой талией, рукавами Джульетты; ковшеобразный корсаж с настоящим вырезом. Маленькая кружевная юбка, лежащая высоко на бедрах. Вместо коньков на ней были крашенные в блестящий белый цвет кожаные сапожки на высоком каблуке. Сапожки для танцев? Ее удивило, почему девушка бродит по этим лесам в такой чудной откровенной одежде, прежде чем она взглянула на себя сверху вниз и поняла, что могла самой себе задать тот же самый вопрос.
          Повернув голову она взглянула на девушку искоса. Голова девушки, передразнивая, повернулась в том же направлении. В отблесках темноты она могла видеть лицо девушки в профиль.
          БОЖЕ МОЙ! ЭТО БЫЛА ОНА САМА!
          Очарованная, она не могла ничего поделать, но только смотреть без отрыва на этот сводящий с ума призрак самой себя, одетый лишь с разницей в сторону блестящего и белого. Неслышно она сделала несколько проверочных шагов в ее сторону, затем остановилась. Ее двойник тоже отошел прочь, копируя каждое движение.
          Ради опыта она подняла правую руку вверх, расслабила и дала ей упасть, наблюдая, как другая рука девушки поднялась, потом упала, как у марионетки, управляемой невидимыми нитками. Как будто это девушка была в ее распоряжении.
          Еще одна ветка треснула, поймав ее как будто на крючок. Карен обернулась вокруг. КАКИМ-ТО БЕЗУМНЫМ ОБРАЗОМ ЛЕС СДВИНУЛСЯ С МЕСТА, И ОНА ОБНАРУЖИЛА СЕБЯ В ЦЕНТРЕ ПОЛЯНЫ, уставившись назад на ее край, где она стояла только что...
          ...при этом абсурдно наполовину ожидая увидеть себя еще стоящую там. Ее двойник исчез, и она услышала издалека смех того создания над ее растерянностью из-за его ловкой зловещей шутки.
          Увлекшись с затаенным дыханием она направила свой взгляд вниз, чувствуя свои груди плотно затянутыми...
          ...белое кружевное платье сейчас было на ней, из легкого материала, богатое и незнакомое ей наощупь, из какого-то материала, среднего между шелковым и хлопковым. Лихорадочное чувство волной прокатилось по ней, вырывая глубокий вздох из ее груди, сжатой этим корсажем так внезапно и резко одетым на нее в доли секунды, что бы это ни было, по какой бы то ни было причине, это сорвало с ее тела верхнюю часть одежды, обрезанные джинсы и сандалии...
          ...то есть раздел ее догола и переодел.
          -Что же это со мной случилось! - вскрикнула она неистово, а глаза налились слезами. Тени раздутые в головокружительное сплетение заставляли ее рассудок метаться беспомощно и безнадежно. - Зачем вы делаете это со мной?
          - ...тебе придется винить только себя, Карен. Это тебе хотелось МАЛЕНЬКОГО ВОЛНЕНИЯ, это тебе хотелось убежать... бедная девочка, вся нарядная и некуда пойти, но можешь быть уверена, еще ночь не кончится, как ты будешь...
          За короткий момент последовательного размышления она могла бы связать все вместе и понять намек.
          Он похищал ее.
          Она воинственно встряхнула головой:
          -Я никуда не пойду с тобой.
          - ...тебе следовало бы быть осторожнее со своими желаниями...
          -Я не это имела ввиду.
          Зловещий басовой гул заглушил ее дыхание. Вопль вырвался у нее, когда сверхъяркие зелено-голубые молнии взорвались в небе над ней. Вспышки света отразились иголками боли в глазах. Она зажмурилась, и вслед за актиническим блеском призрачный образ ДРУГОГО ЛЕСА начал примешиваться к вечному существованию лесов штата Огайо...
          или как будто леса Огайо сами начали исчезать в никуда.
          Медленно она переместилась влево, огибая плывущее агрессивное сияние, не будучи уверенной, что его "глаза" или какие-нибудь еще невероятные органы чувств не исследуют каждое ее движение и было ли оно слишком занято созданием этого шумного явления вместо того, чтобы уделять ей много внимания.
          - ...скоро ты отправишься в путешествие через время и пространство туда, откуда я пришел. Только тогда моя цель станет тебе ясной...
          Начав движение, она начала лихорадочно перебирать всеми конечностями, чтобы поскорее убраться с поляны, рванувшись так быстро, как только она могла в этих белых сапожках. Маленькая юбка заманчиво развевалась на ее голых ляжках. Ее копна белых волос дико поплыла ей вслед. Ее глаза рыскали вокруг, ища темный межевой столб, который, как она думала, она проскочила, будучи в полной мере отвратительно разочарованной, обнаружив себя заблокированной папоротником и кустарником, которые, как казалось, появились из ниоткуда - лабиринт растительности теперь был вдвое плотнее.
          Вскоре она уже не могла слышать собственные шаги из-за жадного треска поднявшегося ветра. Мгновенно он обрел штормовую силу. Он как бы грозился лишить деревья ветвей, твердая воздушная стена швырнула ее на землю...
          ...и позади нее пугающее голубое свечение заполнило небо.
          Ветер колыхал ткань ее одежды, когда она отползла прочь. Ее оголенные руки и ноги кольнуло, когда она коснулась травы. Истощенная страхом и усталостью, она заставила себя посмотреть прямо вперед на дикую природу, на волнообразный танец света и тени, резкое изменение в лесу, которое растворилось в путанице и тумане. Ужасный беззвучный плач вырвался из нее. Ей хотелось кричать и умолять это существо остановиться.
          Голубое сияние светилось ярче.
          Иллюзия это или нет, она не могла больше выносить, не зная что именно приближается к ней. Развернувшись всем телом, она силилась сфокусировать свой взгляд против бушующих порывов ветра.
          То, что она увидела, парализовало ее таким испугом, что несколько долгих секунд она была неспособна пошевелиться. Это была Луна. Она так сильно разрослась в размере, что занимала четверть неба. Ее глаза забегали по ее поверхности, кратерам и морям, колыхавшимся сквозь гонимую ветром пыль, как если бы она смотрела сквозь закопченное стекло.
          Из каких дебрей ее подсознания возникло подобное явление, ни малейшего представления она не имела. Уставившись на него, будучи почти в шоке, она наполовину ожидала, что оно исчезнет, но ее неверие спровоцировало душераздирающее отчаяние, когда стало ясно, что все что делает это существо, так это уничтожение мира. Со всей этой силой оно приводило в действие сталкивание и вытягивание Луны с орбиты. Спускаясь по спирали, она врежется в Землю, подобно космическому молоту. Еще раз она попыталась отползти, ее свисающие волосы закрывали лицо, и единственная мысль была убежать от этой какофонии...
          ...до тех пор, пока она не поняла, насколько это было бесполезно. У ней не было пути избежать атакующей катастрофы, монументальным кошмаром зияющей позади нее...
          ...и она в самом деле смеялась над этой мыслью, ее скрытая истерика вышла наружу в забавной форме, ухмыляясь и бормоча что-то. "О Боже, это безумие, зачем же я еще смеюсь". Перевертываясь и опрокидываясь на спину, она постучала каблуками по траве, отодвигаясь, как будто она готовила себя к смерти...
          ...пока ее дыхание само не разрешилось одним пронзительным криком.

Следующая глава 7. "Сияй, безумный бриллиант":  http://proza.ru/2021/12/09/227

The original English text: https://www.inkitt.com/stories/erotica/88638/chapters/6