Глава 8. Домой

Автор Ле Маркиз Дивен
All Rights Reserved
Romance / Erotica
Перевод с английского
Бориса Артамонова

          Не было никакого ощущения движения, однако она чувствовала себя пролетающей сквозь эту ничто не выражающую, угольно-черную пустоту, лишенную всех звезд. Колокольня, простая деревня и пустой внутренний двор уже давно отсветившись, исчезли из бытия, подобно тому, как отражение на поверхности потревоженного пруда мерцает, прежде чем исчезнуть полностью...
          ...затем заряженные наслаждением щупальца выскользнули из ее тела и отпустили ее плыть дальше через это беззвучное пространство. С широко распахнутыми руками она скользила, как акробат, в замедленном темпе. Это был странный медленный спуск, как во сне...
          ...она почувствовала, что падает лицом вниз и что-то поймало ее за плечи. Это ощущалось, как кисти рук. Человеческих рук.
          Затем на ее веках засиял ярко-красный свет. Тот же самый свет, что от чужой луны, но он сдвинулся по спектру в сторону голубого. Потом обратно. Красный - голубой, красный - голубой - колебания света пульсировали быстрее и быстрее. Когда она заставила себя открыть глаза, то увидела, что это было на самом деле. Это был свет легковой машины отбрасывающий своей мигалкой головокружительные вспышки, озаряющие парк.
          "Я вернулась".
          Голова ее вяло поникла. Она пристально смотрела на круглые камешки прилипшие к ногам, потом на себя. Короткое готическое платье исчезло. На ней снова были короткий топик, обрезанные джинсы и босоножки. Она напрягла слух, чтобы услышать голоса, но они отзывались в ее ушах пустотой, как будто доносились очень издалека:
          -Довольно Уильям, признавайся, какого вида наркоту ты ей сплавил?
          -Теперь ты легко справишься?
          -Черт, ты же обыскал машину, что ты еще хочешь?
          -Ответы. Что-то она не слишком хорошо выглядит. Все мы знали, что с ней могло случиться, как с теми девками в Бентоне.
          -Да, конечно. Что я могу сказать тебе, Рошетти? Придется оставаться здесь, пока мы не найдем ее и вообще не позвоним тем парням.
          -Вы думаете, у нас есть выбор?
          Она слышала, как удары сердца отзывались в такт в ее голове. Она услышала серьезный голос того, кто удерживал ее руки:
          -Карен, ты в состоянии идти?
          -Думаю, да.
          Все еще дрожащая, дезориентированная, она вырвалась, обернулась и увидела мужчину средних лет с короткой с седым оттенком стрижкой, в черной с короткими рукавами форме и с серебристым набором полицейских принадлежностей: значок, наручники, кобура, револьвер, рация и дубинка. Как он ее пристально ни разглядывал, она в это время ни о чем не думала, кроме того шока, с которым она переносилась в чужой мир, и что столько же сил отнялось для телепортации обратно, а через несколько мгновений узнала шерифа Кларенса Белла из городской полиции Резерфорда. Как могла она забыть человека, который пришел к ней два года назад и принес весть об ее матери, погибшей на шоссе?
          Том прошел мимо него, сжав плечи, удерживая на ней яростный взгляд.
          -Черт возьми, Карен, что за идея была слинять таким образом? Мы тебя ВЕЗДЕ искали!
          -Извини меня, Том.
          -А если бы мы не нашли тебя? Что я сказал бы Джареду? Что я сказал бы твоему папе?
          В горле у ней пересохло. Ей нечего было сказать, чтобы укрыться от стыда, охватившего ее, и в то же самое время она ничего не могла сделать, чтобы унять головокружение, которое оно у нее вызвало, сделав ее главной мишенью язвительного гнева и беспокойства Тома. Видя его в таком состоянии, он каким-то образом сейчас казался ей красивее, чем когда-либо...
          -Карен, я не хотел вызывать копов, - сказал Тор в раскаянии и глядя в сторону Тома, - но Дадли Доурайт решил иначе.
          Роксана выскочила из-за Шевроле. Она нахмурилась, остановилась и всплеснула руками в раздражении.
          -Чертова девчонка, где ты была? Тебя не было два с половиной часа!
          Два с половиной часа? Казалось, что намного больше. Инстинктивно она подняла руку посмотреть время и нахмурилась. (как она тревожилась, потеряв их, но теперь, каким-то магическим образом утерянные часы Ролекс снова оказались на запястье)
          "Да, один час ночи".
          Белл снова косо взглянул на Тора. Он отцепил рацию от пояса и поднес к лицу.
          -Группы один и два, отбой. Она здесь на берегу. - Несколько секунд спустя, не получив ответа, он повторил:
          -Группы один и два, отвечайте.
          -Группа два, повторяю...
          -Группа один, повторяю, где она? Скажите, пожалуйста, еще раз.
          Белл ткнул кнопку передатчика:
          -На берегу!
          -Что вы говорите? Мы два раза обследовали берег озера, ее духу там не было.
          -Я не спорю насчет этого. Как ваши двадцать?
          -Мы в трех милях от вас. Мы обнаружили одно место с явными следами борьбы. Собаки потеряли след в этом месте, поэтому мы решили продвигаться вперед. Клар, это поражает меня, как нечто сверхъестественное. Что она делала? Исчезала с лица Земли что-ли? Или что-то еще?

          Почти не обращая внимания на волнения сзади нее, она обернулась на расставленные по земле столы для пикника, к всплескам воды в озере под блеском лунного света. Увидев луну маленькой, яркий диск казался ей НЕЕСТЕСТВЕННЫМ. Только единственный взгляд на нее оставил ей ощущение, будто бы она ходит по краю. Все-таки сколькими путями этот ее большой исход в неизвестное мог повредить ее памяти?
          Белл нажал кнопку опять, вздохнув.
          -... да, или что-то в этом роде. Когда-нибудь эта история станет темой для хорошего ужастика. Все возвращайтесь в участок, а я разберусь здесь. Интуиция подсказывает мне... где ты была, Карен?
          Она повернулась к нему лицом. Убрав на место рацию, он двинулся к ней, держа руки на бедрах, во всей полноте власти. Рот у ней был открыт, но ни слова не выходило из него, встреча была настолько живая и яркая, что она не могла себе представить, якобы это был сон.
          -Я заблудилась, - сказала она, наконец. В ответ бровями он сделал скептическую гримасу:
          -Заблудилась? Здесь? - Затем он стал настаивать, указывая на берег. - Больше похоже, как ты избегала нас. Как не хотела, чтобы мы тебя нашли. Ведь так?
          -Нет.
          -Уильямс, ты кайфуешь?
           Тор щелкнул языком и закатил глаза.
          -Что? Нет, - она вздохнула, содрогнувшись от обвинения. Она вспомнила пиво и травку в машине и изо всех сил старалась сохранить хладнокровие также, как ей казалось что это делает Тор.
          Роксана наклонилась и ухватила ее за колени, зашептав голосом привидения:
          -Дорогая, ты действительно испугалась нас?
          -Из-за чего вы беситесь? - протяжно сказала Бекки. - Это ее способ привлекать к себе внимание. Вероятно она подумала, что не получит столько симпатий, если не потащит нас за собой.
          -Заткнись, Бекки! - хрипло крикнул Том.
          Голос Белла легко поднялся над остальными:
          -Мы здесь рассматриваем ряд обвинений, - объявил он, скрестив руки. Нарушения. Время уже не детское. А ложного вызова достаточно, чтобы задержать вас, мистер Рошетти.
          Том невольно сделал шаг назад, когда Белл посмотрел на него.
          -Вы были тот, кто довел ее до этого?
          Том нахмурился и яростно покачал головой:
          -Я не доводил ее ни до чего.
          -Вот сейчас я знаю, что вы лжете, - пальцы Белла шарили по наручникам, прикрепленным к поясу. - Я готов поспорить, что вам не терпится узнать, насколько великодушное сегодня у меня настроение, не так ли, детка?
          -Ложный вызов? - пробормотал Тор в замешательстве. - Вот дерьмо...
          -Уильямс, а какого черта я могу предположить, если она снова очутилась в парке? - парировал Белл. - Здравый смысл должен был подсказать вам, что нельзя звонить в правоохранительные органы с какой-то глупой игрой в прятки, - он снисходительно хмыкнул, качай головой в полном недоумении. - Вы просто не тянете на этот вид дерьма...
          Карен вздрогнула от ужасного взгляда Тома, которым он одарил ее. Она хотела кричать, что произошло совсем другое, но что она смогла бы сказать? Почему бы этому существу надо было устраивать все вещи так, чтобы вся тяжесть обвинения легла на Тома, как если не для того, чтобы скрыть самого себя? И есть ли лучше способ замести свои следы, чем представить ее исчезновение, как ложный вызов, доставив ее сюда, на берег, в нескольких милях от того места, где она была похищена?
          Она почувствовала укоризненный взгляд шерифа на себе и приготовилась к худшему.
          -Вы помните предупреждение, что в следующий раз вы свое получите, - рявкнул он на них. - Однако вы решили это делать. Но вы можете быть абсолютно уверены, что такого не будет, чтобы вы наблюдали за нами, как мы попусту тратим рабочие силы и время на поиски и спасение, - Белл рассматривал их какое-то время. - Ладно, мы заканчиваем, идите домой, проваливайте.
          После этой неожиданной задержки на несколько мгновений все пятеро начали расходиться и притихли, за исключением Бекки, которая вздохнула и пробормотала в такт выдоха:
          -Ну вот там идет фильм...
          Карен плелась вслед за ними. У ней сбилось дыхание, когда Белл схватил ее за руку и потянул назад.
          -Не ты. Твой отец просил отвезти тебя домой.
                ---------------------------------------------------
          -О чем, черт возьми, ты думала?
          Взволнованный Джек Буше шагал по темной спальне, галстук съехал, завернутые рукава обнажали руки. Он резко обернулся возвышаясь над ней, его лицо перекосилось в разгоряченном гневе.
          -Ты все время жила и жила нормальной жизнью и вдруг съехала с колеи и откалываешь подобный трюк.
          Его резкий обвинительный тон отзывался у нее трепетом глубоко внутри. Она робко взглянула на него, затем сразу переметнула свой взгляд вниз, опустив голову. Она ничего не могла, кроме как сидеть здесь и выслушивать, усевшись на самый край ее рабочего кресла, вся ее поза выражала добросовестное послушание.
          -После того, как Белл поговорил по телефону с Томом, он позвонил Шейле домой. Ей было нечего рассказать ему, кроме как о деловом обеде у Ламплейтера. И поверь мне, Карен, какой это был адский шок видеть, как заместитель шерифа подходит к нашему столу и сообщает мне о пропаже дочери!
          Одна рука схватила ее, как клешня. Она застыла в страхе. Он встряхнул ее грубо, жестоко, его пальцы впились достаточно глубоко, чтобы причинить ей боль.
         -Ты так планировала вернуться ко мне Карен? Поставив под угрозу саму мою работу!
          От боли она сжала губы, но продолжала удерживать свой взгляд на зеленом коврике, лежащем под ее ногами, уверенная, что даже одно слово, сказанное невпопад, высвободит новые источники бед. Она отчаянно старалась отступить от всех воспоминаний сегодняшней ночи. Каждое вспоминание служило потенциальной ловушкой как вьетконговские мины, которые никогда не взрывались, как только на них наступили, но к черту взорвали бы вас, как только вы ногу с них сняли.
          Он отпустил ее, толкнув на кресло спиной и снова начал ходить по комнате.
          -Рада возвращению домой? - и его голос принял острый саркастический оттенок. - Я надеюсь, ты запомнишь его надолго, Карен. Потому что именно тебе придется объяснять нашим соседям, почему полиция притащила тебя домой на патрульной машине. Внезапно он бросился на нее, тыкая ей в лицо указательным пальцем:
          -Так одеться!
          Она отпрянула, мотнув головой в сторону. Ее щека горела. Неистово она ухватилась за подлокотник обеими руками и сжала свои обнаженные ноги вместе. Ее глаза бегали по предметам, находящимся в комнате: проигрыватель и стереоусилитель, кресло-качалка, плакат с Дэвидом Кэссиди - что угодно, лишь бы избежать смотреть прямо на него, бежать от этого нарастающего, гнетущего стыда. Она не могла ожидать ничего хорошего. Она может забыть, что Том когда-либо захочет ее видеть снова. Ее загадочное исчезновение - в его мыслях просто глупая уловка, чтобы привлечь к себе внимание. Она не могла с уверенностью обвинять ни эту раннюю пташку Бекки, за то что она отправила ее на всю ночь в западню, чтобы прихватить ее потенциального парня, ни...
          ужасное и всесильное существо за то, что уволокло ее в неизвестность.
          Можно сказать вслух и посмотреть, как по-сумасшедшему это звучит. Рассказать ему, и это окончательно развеет его сомнения насчет принятого решения, как с ней поступить. Но это не будет самое худшее. Самое худшее было тогда, когда Белл вез ее на этом сидении с решеткой, нисколько не лучше, чем малолетнюю шлюху, и виновата была она одна, во всем.
          Устало, ее отец остановился, упершись одной рукой в шкаф.
          -Карен, как трудно было воспитать тебя и твоего брата в одиночку, это еще полбеды. Потому что это чуть не убило меня, когда Белл пришел сказать нам о твоей матери... И теперь, когда я должен был возвращаться домой, ждать здесь, будучи в неведении, что мне на этот раз сообщат... о тебе.
          В момент слабости его глаза увлажнились. Он что-то искал в ней, глядя в упор, качал головой, как если бы был поражен ужасным откровкнием.
          -Карен, я не думаю, что смогу простить тебя за это.
          Как сраженная, она подняла глаза на него. Она действовала исходя из предположения, что она в этом одинока. Она никогда не думала, что он заново переживает эту муку.  Она дала ход более разрушительному наказанию - лишению любви, и это было больше, чем она могла бы вынести...
          -Папа...
          Теперь она плакала всерьез, лицо ее сморщилось и перекосилось.  Она начала стонать и беспомощно вертеться в кресле, отчаявшись очиститься от ужасного стыда, охватившего ее...
          -Я не могу это так оставить, Карен.
          -Я знаю, - прошептала она покаянно.
          -Что ты думаешь, как ты должна быть наказана?
          Рот она открыла, но была бессильна ответить, растерявшись и будучи смущенной.
          -Говори же, юная леди, - скомандовал он строгим и резким тоном. - Приходится мне принимать решение, и я должен принять его.
          Она лихорадочно пыталась сообразить, ее мысли хаотически проносились. В любом случае больше всего времени она проводила дома. Должно случиться что-то худшее, что-то действительно плохое, и потому в этот момент она сделала бы что угодно, чтобы заслужить прощение...
          -Отвечай же!
          -Я не знаю! - вскрикнула она вымученно, истерически рыдая. - Я так жалею!
          Затем на какой-то ужасный период, темп времени подобно грампластинке съехал со скорости 78 об/мин к 33.
          Оба, отец и дочь соскользнули в некую разновидность внутреннего пространства, где она была уверена в своем наказании, однако суровом, и какую бы форму оно не приняло, оно приближалось. Он оглянулся на нее опять. Под коротким черным изгибом волос, нависающих в пропитанном потом беспорядке под сморщенным лбом и над квадратным подбородком, наполненные обновленной яростью узкие сверлящие глаза ее отца - вид бешенства, который действительно ее напугал.
          Он зашагал к ней по комнате.
          Она медленно поднялась со стула, внимательно следя глазами за отцом, охваченная странным покалыванием в животе. Его руки потянулись к поясу. Когда он расстегнул ремень, приливная волна шока ударила по ней...
          и от злобного выпада его руки толстая полоска кожи вылтела из его синтетических брюк, подобно лесной змее.
          "Могу представить, твое наказание будет действительно суровым".
          Она попятилась, пойманная, как зверь в стенах своей комнаты. У ней перехватывало дыхание, а голые влажные ноги подкосились. Она в ужасе смотрела на отца, сложившего ремень в двойную жесткую палку, каплеобразную петлю, как цирковой кнут, и указал им позади стула.
          -Руки на стол!
          В мучительной нерешительности она колебалась, будучи слишком шокированной для того, чтобы плакать. В ответ он протянул оба конца с громким быстрым щелчком.
          Затрясшись еще сильнее, она отступила в дальний угол, ошеломленная зловещим звуком. Ее сердце заколотилось ещё тяжелее, толкая кровь по венам, заставляя ее уже дрожащие ноги подкашиваться и быть почти готовой, чтобы сдаться.
          -Карен, - сказал он твердым и ровным голосом. - Ты не посмеешь ослушаться твоего отца опять... У ней не было сомнения, что узкий кожаный ремень в руках ее отца причинит ей адскую боль.
          Она все еще не решалась, испытывая огромную непреодолимую любовь к нему, человеку, который никогда не ударял ее, не поднимал на нее в гневе свою руку. Эта таинственная часть ее, отделенная и неизученная, сосредоточенная на исполнении одного затаенного желания любви, прощения, отпущения грехов, на этом: "вы должны быть более осторожны в своих желаниях", и все же она знала, что оно никогда не сможет по-настоящему исполниться, только если она полностью не отдастся его гневу.
          Ее глаза были потуплены и сосредоточены на отцовском ремне, несколько ее послушных неуверенных шагов к столу приближали это в каком-то туманном предвкушении. Все ее праздные фантазии летних дней наплывом вернулись к ней, когда она задавалась вопросом, каково это было бы испытать такое строгое наказание. Наказание пришло такой странной, пугающей привлекательностью, возбуждающей ее каким-то причудливым образом. Ее руки приподнялись, неуверенно шаря по талии, расстегивая свой собственный ремень. С усилием она смогла расцепить пряжку и расстегнуть молнию. Отец стыдливо сжал губы и отвел взгляд в сторону.
          -Карен, не так...
          Ее обтягивающие шорты съехали на бедра, она заставила себя сделать последние шаги к столу, каждый ее мускул дергался и напрягался, настойчиво уклоняясь от намечавшейся боли. Она боролась с этим, сильно прижимая переднюю часть своих бедер к краю стола. Тяжело дыша от испуга, она зацепилась большими пальцами за обрезанные шорты, лихорадочно дергая за талию и с крупными слезами, стекающими по ее щекам, стягивала вниз плотную преграду из джинсовой ткани и сатина, предлагая более нежную мишень для яростной плети отца.
          Осмеливалась ли она думать, что это будет нечто более слабое, чем оно бывает в реальности?
          Протянув обе руки, она сомкнула пальцы на дальнем краю стола. Новый, еще более вопиющий стыд охватил ее. Ведь наклоняясь так, ее отцу приходилось уделять неоправданное внимание ее оголенному заду. Она слышала, как он вздохнул.
          -Ладно, пусть так...
           Он занес ремень с угрожающим свистом. Она стиснула зубы и закрыла глаза.   
          Хлесь!
Жгучая сила удара вытолкнула из нее резкий выдох. Она открыла рот для крика, но была способна только на слабое аханье, борясь изо всех сил с порывом разжать и освободить руки, чтобы прикрыться ими. Горячая полоса боли пролегла по ней, нарастая как музыкальное крещендо, пока не сделалась совсем жгучей. Кровь прилила к телу даже сильнее, когда отец взмахнул ремнем во второй раз.
          Хлесь!
          Обвившись вокруг, хлестнул по левой ляжке второй удар, посланный мужской рукой, без конца тренировавшейся с коллегами по банку на бадминтонном корте Лосиной Рощи, которые возможно были бы не менее впечатлены этим более порочным "видом спорта" по вбиванию ума дочери, вышедшей из под контроля.
          Хлесь!
          Жалящая неимоверная боль хлестнула поперек правой ляжки. Кожаная полоска, рвущая расслабленную и эластичную плоть, вызвала перед ее выпуклыми испуганными глазами мелькание зловещих красных пятен. Она отчаянно старалась вдохнуть, но это просто не было возможно, и в таком несчастном положении, она боялась задохнуться.
          Хлесь!
          Она подпрыгнула, как только острый край кожи врезался под широкие округлости ее ягодиц. Казалось, что ее миниатюрное тело рушится от спазмов, исходящих из сжатого живота. Выбеленные костяшки ее пальцев еще сильнее впились в стол. Она знала, что ее отец, войдя во вкус, полностью намеревался выдерживать эту частоту ударов.
          Хлесь!
          Удары то по одной половинке, то по другой, вырывали у нее короткие пронзительные вздохи. К ее облегчению она вдруг открыла, что может дышать. Но неважно, как тяжело она боролась,чтобы принимать удары. Плоть ее ягодиц распухла и горела еще более яростно, как если бы к ней прикасалось клеймящее раскаленное железо, пока они практически не расцвели красным цветом от боли.
          Ее ляжки, как ножницы сжались вместе, удерживая шорты, сползавшие на колени.
          Хлесь!
          И край ремня чиркнул по обеим ногам, как быстрый взмах ножа.
          -Что я говорил тебе по телефону?
          Слова отца казались на большом расстоянии от нее позади болезненной пульсации в ее голове. Уверенная, что он отметит ее ответ более жестокими кожаными росчерками, она уступила, чувствуя работу мозга нечеткой и отдаленной:
          -... не... уходить.
          -А ты что сделала?
          Свежие слезы брызнули из ее глаз.
          -Я... я не послушалась...
          Хлесь!
          Взвыв от боли, она покачивала своими исхлестанными ляжками из стороны в сторону, как если бы это могло охладить полосы жара, исходящего ниже ее талии, и этим уменьшить боль.
          -Почему, Карен, скажи мне,почему?
          -Джареду... можно... выходить, - жалобно ответила она на фоне одышки, - и я подумала... может быть и мне... тоже можно...
          Хлесь!
          Опять страдальческий визг сорвался с ее губ, как только ремень хлопнул и впился в еще нетронутую мякоть ее правой ноги. Она маниакально задергала головой назад и вперед. Пряди ее волос прилипли к разгоряченному заплаканному лицу, когда ей стало тяжелее бороться, чтобы воспринимать удары.
          -У твоего брата хватило ума сказать мне, куда он идет, - наставлял он ее сквозь зубы. - И он, черт возьми, не поднимает полицию по всему городу из-за какой-то глупой шутки на два с половиной часа.
          Хлесь!
          Она была в бешенстве от боли, а ее мысли погрузились в хаос., Она вся вертелась, крича от страха, ее ноги тряслись от изнеможения и были близки к тому, чтобы отказать. Получая наказание с угрызениями совести и переживанием, что из-за нее Тома чуть не арестовала полиция, она представляла его, стоящего в этой самой комнате в роли удовлетворенного свидетеля ее боли и унижения...
          Хлесь!
          Кожаный хлыст молнией снова обжег ее плоть, но каким-то образом с болью уже было легче справиться. После самого худшего, странная, первобытная сила завладела ею, теплое и приятное чувство, когда она представила , как Том порет ее ремнем вместо...
          Хлесь!
          Сама она была беспомощным получателем очаровательного первобытного наказания. В остатке любая привлекательная сторона увеличивалась. Все неприятное преуменьшалось. Желание переполняло ее такой забавной эйфорией, что она уже почти жаждала следующей плети чисто ради удовольствия, которым она будет вознаграждена...
          Хлесь!
          Шокированная, она крепче сжала ноги вместе. Острая влага просочилась между ног. -Папа, хватит...
          Хлесь!
          -Папа, пожалуйста! Она противилась и металась в ужасе. Ее грудь приподнималась и опускалась в такт содрогающегося дыхания, ее ягодицы сделались бушующими резервуарами жара.
          ХЛЕСЬ!
          ...и она потеряла всякий контроль, стиснув зубы от визгливого рычания, подступившего к ее горлу. Она рухнула на стол, побежденная новым приступом стыда и рыданий.
          Удары прекратились. Все еще накрывая собою стол, она вертела головой, запрокинув ее назад. Ее отец протаскивал ремень сквозь петли его брюк обратно, пристально глядя на нее и тяжело дыша от усталости также, как и она.
          Она шокировала сама себя, зайдя туда, куда и не думала никогда заходить. Она ослабила хватку, разогнув свои усталые пальцы. Затем ухватилась неистово за потертые обрезки шорт, чтобы вернуть их на место, чувствуя, как джинсовая ткань соприкасается с жгучими полосами боли, перемежающимися вокруг задней части ее ног, удивляясь, как горячо ее тело там внизу, ее пальцы терлись о толстые изгибы бедер и ягодиц выпоротых до красных рубцов, но как бы сильно она ни старалась, она все время не могла застегнуть шорты, потому что они были слишком тесными, жалили исхлестанные места, а промежность ее трусиков была влажной.   
          Внезапно она расплакалась опять. Болезненная дрожь из глубины сотрясала ее плечи.
          -Карен, я сожалею, но пока ты живешь под моей крышей, ты будешь следовать моим правилам.
          ...и она почувствовала внезапный прилив любви к нему, сводящийся к хныканьям и маниакальным рыданиям, найдя защиту и утешение от всех кошмаров, с которыми она столкнулась этой ночью. И она сомкнула руки на его талии, прошептав отчаянную мольбу, вырвавшуюся из страдающей глубины ее существа: "Люби меня". Она крепко держалась за него, освобождаясь от боли и растерянности, зарывшись лицом в его влажную от пота рубашку. "Люби меня..."
          Она держалась за него, перебирая руками чтобы удержать равновесие, но должно быть немного крепче держала его, ее грудь слишком сильно прижималась к его груди. Стараясь держать свое тело отдельно, он неуклюже обнял ее в ответ. Его лицо было опустошенным от недомогания.
          -Карен, это была тяжелая ночь для нас обоих, - сказал он, убеждающим тоном. - Теперь давай спать.
          Он вышел из комнаты.
          Напряжение сникло, она послушно повернулась к кровати, посмотрела на будильник и растерялась. Вращающиеся круги с цифрами показывали 10.30. Она еще раз взглянула на свой "Ролекс". На крошечном циферблате, плывущем перед глазами все отчетливей вырисовывалось: 1.40
          "Вас не было два с половиной часа".
          Еще раз ее дыхание перехватило в горле так внезапно, что ей подумалось, будто она падает в обморок. Ее похотливая встреча с неземным существом, проводившем ее в чужой мир, ее стыд и неожиданная реакция на отцовское наказание - все в эту ночь казалось породило и дало старт некоей разновидности зла внутри нее.
          Или это зло всегда пребывало в ней, нечто, что всегда дремало внутри нее, а существо всего лишь привело это в движение? В любом случае ее внутреннее чувство, казалось, говорило ей, что она будет страдать тысячами маленьких смертей каждый день, если она будет бороться с этими новыми инстинктами ...
          Сейчас она могла лишь вкратце обдумать возникшую лавину вопросов. Она была очень утомлена после того, как потратила все свои силы. Вышагнув из своих сандалий, она зашаталась по направлению к кровати, отодвинула одеяла. Она хотела, чтобы ее разум провалился, отпустив ее в сон без сновидений...
          И она с радостью упала навстречу темноте...

Следующая глава 9. Синий Джеки. http://proza.ru/2021/12/09/267

The original English text: https://www.inkitt.com/stories/erotica/88638/chapters/8

К началу романа:  http://proza.ru/2021/12/08/1631