Русская античность

               
Введение.


Происхождение русского государства и народа по имени русь является одним из самых спорных вопросов русской истории: у историков до сих пор нет согласованного мнения об истоках как самого народа, так и его имени, и потому для большинства россиян само понятие «русский» остается неясным и неопределенным.

Обретению ясности по вопросу древних корней руси препятствует главным образом то, что в академической среде и поныне господствует позиция норманистов, согласно которой первые русские князья и их дружины были скандинавами-германцами. С такой трактовкой не согласны сторонники славянского происхождения основателей русского государства, в свою очередь безосновательно называющие славянами сарматов, венедов и другие народы, которые можно отнести лишь к предшествующим поколениям славянских народов без отождествления, ибо никто не отменял простого правила: об имени этноса правомочно говорить только после первых письменных упоминаний о нем. А первые сведения о славянах появляются в письменных источниках лишь в VI веке после того, как имя сарматов ушло в прошлое, и имя венедов стало выходить из употребления и заменяться именем славян. При этом германцы продолжали именовать венедами славянское население юго-восточной Балтики.

Для признания правильности той или иной концепции важнейшим является то, как она объясняет все противоречивые исторические факты, соединяя их в единое целое. К таким фактам, например, относятся: не славянские имена русских послов в договорах Олега и Игоря; отсутствие в археологических слоях IX-X веков признаков как скандинавской, так и славянской материальной культуры в Крыму и Приазовье, в то время как в этом регионе византийские письменные источники сообщали о народе «рос», а арабо-персидские о народе «рус». В настоящее время известно множество источников содержащих свидетельства о существовании Руси и русских там, где их не должно было быть, поскольку нет связи ни с немцами, ни со славянами.

В рамках как германской, так и славянской  версии происхождения руси никак не могут быть объяснены эти и многие другие существенные несовпадения с их концепцией, причем для норманистов камнем преткновения являются все сведения до Х века о Причерноморской Руси арабо-персидских и византийских источников, поскольку в это время присутствие там скандинавов никак не подтверждается. В свою очередь, для сторонников славянского происхождения руси главную проблему представляют сообщения арабо-персидских авторов о том, что русь и славяне изначально суть разные народы, что подтверждается не славянскими именами русских послов в договорах Олега и Игоря. Только во втором поколении, начиная со Святослава, имена русских князей становятся славянскими.

В античные времена слов «славяне» и «русы» никто не употреблял. Письменные источники античности население центральной и восточной Европы называли скифами и кельто-скифами, а обитателей неведомой для греков Балтики и Скандинавии – мифическими гипербореями. В первых веках нашей эры вся Восточная Европа стала именоваться Сарматией. И, когда римляне и греки ближе познакомились с Северной Европой, то получилось так, что в хрониках поздней античности и в географических трудах того времени «имена скифов повсеместно переходят в имена германцев и сармат» (Плиний, Естественная история IV,12.81).  При этом среди германцев и сармат на обширной территории от Карпат до Балтики обнаружились многочисленные венеды, относительно которых античные авторы (Тацит, Плиний) долго не могли решить: германцы они или сарматы? Только в шестом веке Иордан написал: «... к северу, начиная от места рождения реки Вистулы (Вислы), на безмерных пространствах расположилось многолюдное племя венетов. Хотя их наименования теперь меняются соответственно различным родам и местностям, все же преимущественно они называются склавенами и антами.» (Getica, 34)

По известным причинам историческое образование подавляющего большинства россиян оказалось ограниченным теорией норманистов, поскольку учебники и большинство исторических изданий умалчивали о том, что до XI века всё юго-восточное побережье Балтики было населено племенами, которые немцы обобщенно называли венедами, но они также назывались склавами и склавенами. Причина умалчивания проста - знание о существовании балтийских славян-венедов заставляет задаться вопросом: почему историки решили, что восточные славяне пригласили князей из чуждой им германской среды, когда рядом западные братья-славяне? Еще в XVI веке этот вопрос возник у немецкого дипломата С. Герберштейна, который в своих «Записках о Московии» написал, что по его мнению нелогично призывать себе государями инородцев (шведов, норвежцев или датчан), когда рядом есть вагры-варяги, имеющие общие с русскими обычаи и язык. А современный немецкий историк, археолог Й. Херрман, специализирующийся на истории балтийских славян, написал: «Не может быть и речи о том, что викинги были основателями славянских государств Центральной и Восточной Европы, как это утверждалось в прошлом, прежде всего в германской науке, чаще всего с прямолинейно-националистическими целями». [1] При внимательном прочтении древнерусских источников также видно, что свеи (шведы) и мурманы (норвежцы)  называются немцами, как и всё население Балтики «латинского языка», и потому строго различаются и поименованы отдельно от варягов-русов, язык которых один со славянами.

А.Г. Кузмин [2] по поводу этнической природы варягов, показал, что варяги, упоминаемые в летописях в качестве основателей русского государства, ни в коем случае не немцы, но, строго говоря, и не славяне, а обитатели южного побережья Балтики, именовавшиеся в античных источниках варнами, а в латинских средневековых - ваграми. Язык варягов мог называться виндальским, который по свидетельству Меркатора наряду со славянским был в употреблении на острове Рюген. Эти варяги были также связаны с вандалами, которые в средневековых источниках отождествляются с венедами.

С другой стороны, исследуя первые упоминания в источниках о Руси, Е.С. Галкина показала, что наименование «народа рос» (rhos), впервые зафиксированное исследователями в Бертинских анналах и датированное 839 годом, относится к Русскому государственному образованию на Дону, который она поименовала Русским Каганатом, поскольку глава этой Руси носил титул «каган». Этот титул не имел распространения в Прибалтике, а в южно-русских степях означал правителя суверенного государства, поэтому норманн-хазарская концепция господствующего класса для первого русского государства, оказавшаяся в последнее время на переднем крае исторической науки, и здесь обнаруживает свою несостоятельность. Русский Каганат располагался на территории Салтово-Маяцкой археологической культуры, причем господствующий этнос этой Донской Руси — аланы. То есть, к IX веку донские аланы именовались росами, и именно к ним следует применить все первые упоминания многочисленных арабских источников о народе Ар-Рус, который, по мнению А.Г. Кузьмина и Е.С. Галкиной, ко времени летописного призвания варягов распространился до Балтики. Об этом писал М.В. Ломоносов: «Таковые переселения алан волжеских, то есть россан или россов к Балтийскому морю происходило, как видно, по вышепоказанных авторов свидетельствам, не в один раз, и не в краткое время.» [3].

Присутствие алан в Пруссии в качестве вождей подтверждается средневековыми хроникам, со ссылкой на которые М.В. Ломоносов писал о алано-прусских королях. Об этом пишет и Барон Бальтазар Кампенгаузен: «Аланы, говорят, жили прежде в соседстве с землей  Пруссов. Под предводительством Литталана ушли в соседние земли их родины - в земли Пруссов и там осели. Одно время они жили в мире и согласии с местными хозяевами, но затем пошли с ними на разоры. И вот, богатый алан Вейдевуд или Войдевод посоветовал обоим племенам избрать себе общего предводителя или князя. Совет был принят и выбор пал на самого Войдевода. Он сделался самым первым князем или королем Литовско-Прусской земли или, по крайней мере, первым главой из Аланской династии.

Очевидно, что сторонники норманистской теории именам русских послов из договоров Олега и Игоря находят аналогии в скандинавском именослове, но большего доверия заслуживает иная версия, раскрывающая причину близости древней славяно-русской культуры к кельтской и иранской (арийской).

Оказывается, этим именам имеются более близкие соответствия в иранских и кельтских языках (А.Г. Кузьмин), а, поскольку, аланы идентифицируются как североиранские племена и есть данные о кельтоязычии венедов (А.А. Шахматов), то, естественным будет предположение о том, что сословная верхушка русского государства первоначально являла собой союз венедов и аланов.

Таким образом, представляется заслуживающим внимания взгляд на русь как на союз венедов и аланов, но при этом возникает вопрос: что может быть общего у этих столь разных на первый взгляд народов? На чем может быть основан их прочный и долговременный союз, приведший к созданию русского государства, сумевшего противостоять попыткам его разрушения с востока, запада и юга в течении многих столетий?

С другой стороны, принятие версии о том, что русь изначально состояла из аланов и венедов порождает проблему: почему их союз именовался не «аланы», не «венды» или «вендаланы», но их самоназванием оказалось странное не славянское  имя «русь», похожее на летописные «чудь», «весь» и тому подобные?
Кстати, имя вандалов фонетически ближе всего к «союзному» составному имени «вендаланов».  В связи с этим представляет интерес факт, что мекленбургская генеалогическая традиция происхождение мекленбургской династии наравне с династией Рюриковичей, возводит к древним королям вандалов. В ряде северно-немецких источников Русь, действительно, называли Вандалией, а её правителей – «королями вандалов». (Меркулов В. И. Мекленбургская генеалогическая традиция о Древней Руси.//Доклад на заседании уч.совета Института Российской истории РАН 6.10.2005.) С. Гербершиейн в «записках о Московии» так и написал: «вандалы тогда не только отличались могуществом, но и имели общие с русскими язык, обычаи и веру».

Прояснения требует еще один важный вопрос: почему Георгий Победоносец, родившийся в античной Каппадокии и совершивший свой подвиг в античной Сирии у подножия Ливанских гор, стал небесным покровителем русского народа? Пребывание венетов в Каппадокии и Пафлагонии во времена троянской войны освещено в трудах античных авторов, Страбон даже называет венетов каппадокийцами. Также есть данные античных авторов (Плиний Старший, Диодор Сицилийский и др.) о приходе сарматского населения в Северное Причерноморье и на Дон из античной Мидии, в состав которой входила территория Каппадокии, причем алан эти же авторы относили к сарматам. Если представлять русь как союз аланов и венедов, то это должно найти подкрепление в письменных источниках, археологических артефактах и лингвистике, подтверждающих их культурную общность, основанную на общих традициях, религии и обычаях, что и является главной задачей данной работы.

Продолжающееся не одно столетие противостояние норманистов и антинорманистов завело историческую науку в безвыходный лабиринт, поскольку ни норманны-германцы, ни славяне не могут быть названы в качестве основателей ранних русских государств, среди которых первым следует назвать то, послы которого прибыли ко двору Людовика Благочестивого в 839 году, как это написано в Бертинских анналах. Никакие новые данные археологии, лингвистики и письменных источников, не могут убедить ни одну из противоборствующих сторон отказаться от рассмотрения фактов с позиции, выбранной априори, согласно принадлежности к той или иной школе.
Выходом из такой ситуации может оказаться обращение к еще одной важной отрасли знания, редко привлекаемой исторической наукой — мифологии, с которой тесно связана геральдика. В государственной и родовой символике тысячелетиями могут храниться традиции, связанные с древнейшими религиозными представлениями, которые, казалось бы, давно утеряны.

Уникальную возможность для этого предоставляет государственная символика России, но особенно ценным источником является герб Императорского Дома Романовых, на котором изображен грифон. Если проследить происхождение грифона, где и в какой культуре этот образ возник впервые, то это может помочь пролить свет на истоки Руси, поскольку грифон широко представлен в древнерусском искусстве до монгольского времени - например, его можно видеть в археологических материалах из Старой Рязани и в элементах белокаменной резьбы на древних храмах Владимиро-Суздальского княжества, расположенного в Волго-Окском междуречье, в котором сформировалась великорусская национальная общность.
 
Есть еще одно важное свидетельство раннего генезиса как самого имени «русь», так и народа его представляющего (см. в главе: «Железная» этимология Руси). На рисунке, предваряющем публикацию представлен клинописный знак из шумерской письменности, который использовался в аккадском языке в качестве идеограммы со значением «железо». Это слово на вавилонском диалекте аккадского звучало как «urud», а на ассирийском диалекте - «eru». (Фридрих И. Дешифровка забытых письменностей и языков.- М.: КомКнига, 2006, с. 57). От этого слова в индоевропейских языках образовались два совершенно разных типа цветовых слов: в языках романской группы это слова со значением «красный» (английское red, немецкое rot, французское rouge, итальянское rosso), а в славянских языках образованные от этого общего корня слова имели значение «руда» (железная) и «русый» (светлый). (Pokorny J. Indogermanisches etymologisches W;rterbuch. Bern/Stutgart 1989, I. Band: S. 871-872) Древние греки не умели выплавлять железо и сталь, поэтому в поэме «Семеро против Фив» Эсхил, в 5 веке до нашей эры, говорит о «скифской стали» как о «чужеземке злой», а «меч закаленный» называет «халибским чужаком». Первые кузнецы «халибы» по древнегреческим источникам обитали в скифских краях вокруг Черного моря. Очевидно, что ко всем имеющимся этимологиям Руси следует добавить «железную».
«Железная» этимология хорошо согласуется с общепризнанной этимологией Руси, которая основана на происхождении от арийского (иранского) слова со значением «светлый».   




 
Оглавление.
1.  Имена и мифы. 
2.  Народ Рос из земли Магог. 
3.  Хурриты и индоевропейцы. 
4. Этническая идентичность: язык или традиции и обычаи?
5. Пращуры: традиции, верования и обычаи.
6. Венеды - славяне и кельты в Альпах. 
7. Янтарный путь на Русь.
8. «Железная» этимология Руси.
9. Русская река в Шотландии и рыцари круглого стола.
10. Русь, чудь и все языци.
Заключение



1. Имена и мифы.

Имя в определенном смысле представляет собой миф об имярек. Процесс именования всегда связан с созданием специфичного образа, присущего только одному именуемому. Так, например, индоевропейские именования лошади — asva, иппос, происходящие из обще-индоевропейского equo, связаны с понятием «быстро», что позволило Г. Чайлду [4] сделать вывод о том, что прародиной индоевропейцев не могли быть лесистые и болотистые области северной Европы, где водились коротконогие тучные лошади, которым такое имя явно не подходило.

Можно сказать, что лошадь сыграла ключевую роль в становлении индоевропейского этноса, поскольку все начальные сведения об индоевропейском языке связаны с терминологией колесного транспорта, где в качестве тяглового животного используется лошадь, в отличие от запряженных ослами повозок в Месопотамии, в связи с чем Г. Чайлд назвал лошадь «специфически арийским животным». Очевидно, что вместе с ариями, под которыми подразумеваются индо-иранцы, в создании и развитии конно-колесничной военной тактики принимали самое непосредственное участие касситы и хурриты, которые одновременно с индо-иранцами применяли колесницы. Первыми индоиранскими словами («митаннийский арийский»), стали некоторые имена царей хурритского государства Митанни и слова, которые относятся к «конной» терминологии из трактата по разведению и дрессировке лошадей, написанном во втором тысячелетии до нашей эры в Митанни. В Митанни, в текстах из Нузи, столицы хурритской Аррапхи (совр. Киркук), написанных на хурритском языке все названия, связанные с повозкой, упряжью и лошадьми являются индоиранскими.
Известно также, что применение колесничной боевой тактики позволило гиксосам, которых считают семитизированными хурритами, в XVII веке до н. э. завоевать Египет, а касситам в XVI веке до н. э. Месопотамию. В связи с этим лингвисты считают, что именно в хуррито-касситских древностях находятся корни всего индоевропейского, по крайней мере, всего, что связано с лошадьми и колесницами, что подкрепляется тем, что одни из первых письменных индоевропейцев — хетты использовали хурритское руководство по разведению и дрессировке лошадей.

Археологи придерживаются другого мнения, поскольку согласно археологическим данным в евразийских степях от Днепра до Урала коневодство известно уже с IV тысячелетия до нашей эры, а с III тысячелетия до нашей эры здесь оформился культ коня и обряд жертвоприношения коня при погребении. Также и колесница со II тысячелетия до нашей эры известна в южнорусских степях в андроновской археологической культуре, но здесь, в отличие от Малой Азии, где пользовались бронзой, основным материалом для изготовления элементов упряжи служила кость.
Вопрос о соотношении разных типов костяных элементов упряжи (псалий) из евразийских степей и бронзовых из Передней Азии со стороны археологов [5] был решен в пользу вторичности бронзовых переднеазиатских, но лингвисты (И.М. Дьяконов) высказались за независимое развитие коневодства в Малой Азии, где оно было известно до прихода арийцев.
 
Вне зависимости от того, где располагалась прародина индоевропейцев и какому региону будет отдано первенство в возникновении коневодства, можно констатировать, что во втором тысячелетии до нашей эры существовало два центра развитого коневодства: южнорусские степи и район Малой Азии, который в античности назывался Мидией. Причем между этими двумя регионами издревле существовали связи, которые особенно усилились в скифское время, когда скифы в VI веке до н.э. совершили вторжение в Мидию и затем дошли до Египта.

Письменные источники (Геродот, VII,40; Полибий Т.1, Х, 27; Страбон XI, XIII, 7) свидетельствуют, что Мидия была известна  как место, где выращивают самых лучших высокорослых коней называемых нисейскими — по названию долины с обильными пастбищами. Мидия была первой державой, которая создала армию распределенную по родам войск, ударную силу в которой играла конница, благодаря чему Мидия положила конец господству Ассирии, разгромив ее. Примечательно, что в начале первого тысячелетия будущая Мидия представляла собой многонациональное объединение народов, центральное место среди которых занимали хурриты и кассситы. И.М. Дьяконов считает, что в это время в Мидии не говорили на иранских (арийских) языках — они получили распространение только после прихода туда скифов в VI веке до нашей эры. Следует также отметить, что античные авторы (Плиний, Диодор Сицилийский и др.) сармато-аланское население Северного Причерноморья выводят из античной Мидии, на что указывал М.В. Ломоносов, связывая происхождение русских с аланами и с венедами, которых он называет также «географическими» именами «мидийцев и пафлагонов» - по названию соответствующих областей Малой Азии.

Мифология имени Руси начинается с возникновением и распространением хурритского мифа о возвышении бога грозы, ставшего во главе нового поколения богов. Причем возвышение это было ознаменовано победой бога грозы над змиеподобным чудовищем. Этому сопутствовало выдвижение на главную роль в Хеттской империи хаттского мифа о борьбе бога грозы со змием, который в театрализованной форме разыгрывался в начале нового года, который падал на день весеннего равноденствия. Ритуалы, посвященные победе громовержца над змием проходили в столице хеттов Хаттусе, что в современной Каппадокии, и ключевую роль в них играло священное золотое копьё. По-видимому, не случайно впоследствии именно в Каппадокии родился Святой Георгий, христианский образ которого соединил в себе всю древнюю сакральную символику: белого коня, золотое копьё и победу над змием.

Мифология имени Руси нашла свое отражение в библейских мифах о Гоге/Магоге и Нимроде, имя которого является библейским вариантом имени древнейшего бога грозы Нинурты — победителя дракона Асага. С Нинуртой связан и древнейший культ копья, который восходит к шумеро-хурритским древностям.

Поскольку русь - это определенно индоевропейцы, то истоки этого имени следует искать в древних корнях индоевропейских языков. Есть основания считать, что впервые имя руси прозвучало на той стадии развития языков, когда индоевропейцы только начинали свое обособление и пребывали в Малой Азии (Т.В. Гамкрелидзе, В.В. Иванов) в соседстве не только с хурритами и касситами, но и с семитами и шумерами, в связи с чем к самым древним предшественникам имени «Русь» можно отнести шумерское «urud» (металл, медь, железо), поскольку в славянских диалектах (Ю. Покорный) от него произошло цветовое обозначение «русый», со значением «светлый». С другой стороны семитское «рош» со значением «первый», «начальный», «главный» также имеет право на рассмотрение в качестве возможной этимологии имени «Русь» в связи с византийской традицией, использовавшей греческую транслитерацию этого слова для обозначения русских.

В качестве предшественника имени «Русь» можно указать на топоним и этноним Арса/Арта, который впервые зафиксирован в таких географических наименованиях Малой Азии, как Арсита, Алше (которое, как будет показано, может быть прочитано как Арси) и Арцава приблизительно там, где располагались, соответственно, библейские Рош, Мешех и Тувал. Причем, если во втором тысячелетии до нашей эры эти три области находились в ареале распространения хаттского, хеттского, хурритского и лувийского языков, то в первом тысячелетии до нашей эры географические наименования с корнями Арса/Арта оказались наиболее многочисленны в области распространения языков иранской группы - в Мидии, предшественнице Персии. В конце первого тысячелетия нашей эры топоним и этноним Арса/Арта применяется в арабо-персидской географической литературе по отношению к Руси и русским, причем локализация этих топонимов варьируется в широких пределах от Северного Причерноморья до Балтики.

Среди норманистов в последнее время получила распространение версия происхождения имени Русь от финнского «ruotsi» со значением «гребцы» - так финны с восточного берега Финнского залива называли шведов с противоположного берега, который именовался Roslagen (Rodzlagen). При этом сторонники такой этимологии умалчивают факт применения со стороны финнов по отношению к русским и России имени, производного от имени венедов - «Venalainen», «Vene» (русский), «Venaja» (Русь, Россия).

Если рассматривать происхождение имени Руси с позиций его первого появления в письменных источниках, то это будет народ рос (rhos) из Бертинских анналов, которые сообщают о прибытии в 839 году к Людовику Благочестивому посольства от этого народа, приехавшего через Византию с письмом от императора Феофила. Правителя этого народа звали хакан (chacanus), что, учитывая тесные связи Византии с Северным Причерноморьем, дало основания для поисков этого народа в Северном Причерноморье. Д.Т. Березовец первым предложил отождествить с русами из бертинских анналов и арабских средневековых источников аланское население Подонья известное по памятникам Салтово-Маяцкой археологической культуры. Е.С. Галкина на широком материале византийских и арабских письменных источников и данных археологии показала, что прежде Киевской Руси на месте Салтово-Маяцкой культуры существовало Русское государство на Дону. Е.С. Галкина также показала, что господствующим этносом этого государства были аланы, ближайшее соответствие материальной культуре которых археологи находят в районе Кисловодска, где, как считает В.А. Кузнецов, обитали роксоланы, то есть светлые аланы, Рухс-Ас арабских источников (у Ибн-Русте), из среды которых выбирали царей. Исследователи давно пришли к выводу, что асы (ясы русских летописей) и аланы — два названия одного и того же народа, но именно от названия асы произошло название их потомков - осетин (осы), что дает основание считать это имя самоназванием.

Осетинский язык наследовал языку алан и относится к иранской группе. На осетинском языке ruxs/roxs - светлый, при этом В.И. Абаев приводит множество вариантов этого слова: рокс-, рас-, ракс-, ракш-, рокш-, рош- и то же слово с префиксом «а»:  аорс-, аракс-, арси-. [6].

Среди этих вариантов находятся такие, из которых многие исследователи выводили имя руси. М.В. Ломоносов, Д.И. Иловайский и Г.В. Вернадский были сторонниками происхождения руси от роксолан, то есть светлых алан. Такая же точка зрения была до XV - XVII веков распространена и среди большинства западных историков, мнение которых выразил, в частности, С. Герберштейн, написав, что «Московия — это бывшая Роксолания».

О.Н. Трубачев предлагал сходную этимологию руси от древнеиндийского ruksa - со значением «блестящий», «белый» и истоки Руси связывал с Азовско-Черноморской Русью.

В авестийском диалекте иранского языка «белый» передавался словом aurusa, которому находится ближайшее соответствие в имени сарматского племени аорсов и в осетинском urs/ors (белый). Многие исследователи считают имя аорсов ранним вариантом имени алан. [7]. Связь аорсов с аланами подкрепляется сведениями Страбона о том, что оба народа обитали на Дону, причем согласно Птолемею область обитания аорсов достигала берегов Балтики.

Таким образом, имя аорсов, которое считается ранней формой имени алан, можно также считать ранней формой имени народа «рос» византийских источников и народа ар-рус арабских авторов.

Среди всех вариантов, приведенных В.И. Абаевым, особый интерес представляет однокоренное с именем аорсов имя арса, которое встречается во многих арабских географических сочинениях в качестве имени одного из трех видов русов.
По-видимому, главной причиной всех разногласий и существования разных точек зрения на раннюю историю Руси является тот факт, что до Киевской Руси и одновременно с ней существовала не одна Русь, их было много. Только на Балтике есть по меньшей мере три региона, которые имеют непосредственное отношение к Руси: это остров Руйен или Руйан (совр. Рюген) с прилегающим к нему побережьем, остров Эзель (совр. Сааремаа) с прилегающей к нему прибрежной областью Роталия (совр. Эстония) и Неманская Русь. Среди других Русий в первую очередь следует назвать Русское государство на Дону, известное по памятникам СМК, и Азовско-Черноморскую Русь. И, конечно, нельзя обойти вниманием античный Норик, упомянутый в нашей летописи как место, где впервые прозвучал «словенск язык».

А.Г. Кузьмин одним из первых обратил внимание на множественность и полиэтничность Руси и собрал сведения о различных Русиях [8]. Во всех перечисленных выше областях отмечено присутствие и аланов и венедов: письменные источники сообщают об аланах и венедах не только на Балтике и в античном Норике, но и на Дону, где кроме аланов есть следы народа «v.n.n.d.r», который можно связать с венедами.

В X веке арабские географы средневековья, сообщали о трех видах русов и русских областей: «Куяба», «Славия» и «Арсания». А.Г. Кузьмин также, как и В.Б. Вилинбахов  помещал все три Руси на побережье Балтики. [9]. Но большинство историков склонно в первых двух видеть два центра Руси - Киев и Великий Новгород. Третий вид — Арсания - вызвал наибольшее количество споров, разрешение которых, по-видимому, и поможет раскрыть самые глубинные истоки Руси и ответить на вопрос:  что может быть общего у аланов и венедов и почему они назвались Русью.
Множественность и полиэтничность Руси является причиной того, что этимология слова «Русь» до сих пор является спорным вопросом, также как и разница в огласовке. Этимологическая независимость корней «рус-» и «рос-» (древнерусское «ръс-»), а также их довольно строгая пространственная дистрибуция для древнейшего слоя гидронимов (Руса и производные на севере Восточной Европы / Ръсь и производные на юге) свидетельствуют против «среднеднепровской» гипотезы происхождения названия «русь» [10],[11],[12].

Историческая наука включает в себя главным образом три составные части: письменные источники, археологию и лингвистику. В последнее время лингвистика все чаще выходит на лидирующие позиции, особенно в вопросах этнографии. Топонимика способна хранить данные о народах, населявших названные ими горы, моря и реки не одно тысячелетие.

В тоже время сравнительная лингвистика свидетельствует о том, что язык меняется во времени: каждое поколение коверкает определенный процент слов и, наблюдая эту закономерность, лингвисты способны путешествовать вглубь веков и определять, когда носители того или иного диалекта выделились в самостоятельную общность. Кроме того, есть  многочисленные примеры того, как население какого либо региона не вымирало и не исчезало, как это часто для упрощения представляют историки, а начинало говорить на другом языке, что обычно происходило с приходом кочевых племен, к которым относились и ранние индоевропейцы.

Гораздо большей устойчивостью обладают религиозные символы и традиции. Ведь главным правилом любой традиции является сохранение неизменными тех обычаев и обрядов, которые следующему поколению достаются от предыдущего по принципу: «делай так, как делали отцы и деды». Даже религиозные реформаторы для успеха вводимых ими перемен обычно сохраняли в замаскированном виде прежние традиции, но с новыми именами.

По всей видимости, к трем основам исторической науки целесообразно добавить четвертую – религию и тесно связанную с ней мифологию, которая наравне с археологией может дать фактический материал историкам при разыскании этнических корней.

Но начать следует все-таки с лингвистики, поскольку в нашем распоряжении есть прекрасный документ – список имен русских послов в Византии, представленный в византийских документах договоров Олега и Игоря, а также имена в нашей летописи – Повести Временных Лет (ПВЛ). Долгое время имена русских послов были главным аргументом в защиту позиции норманистов, которые справедливо замечали, что эти имена не славянские, при этом безосновательно объявляя их германскими. Но еще М.В. Ломоносов возражал против такого подхода, соглашаясь, что имена не славянские, но отмечал, что и на скандинавских языках они не имеют «никакого знаменования». Так каким же языкам принадлежат имена русских послов?

Лингвистический и исторический анализ [13] показал, что многие имена имеют кельтские корни. К ним относятся такие имена: Роальд, Шихберн, Куци, Моны, Стир, Истр, Туробид. К кельтской группе можно причислить имена венедо-иллирийской группы, распространенные на Балканах в средние века (Егри, Уто, Кол, Гуды).
Другая же, не менее многочисленная группа имен, хорошо объясняется из иранских языков (Сфандра, Прастен, упоминаемый пять раз, Фрутан, Алвад, Гунастр, Алдан). Присутствуют также имена с корнем Фаст, которые были популярны в 8-10 веках у фризов - соседей балтийских славян. И, наконец, группа имен чудского происхождения (Каницар, Искусеви, Апубкарь), бывшие в употреблении в области Роталия-Вик (совр. Эстония). Сам князь Игорь в византийских текстах именуется Ингером, что указывает на выходца из области, носившей в средние века именование Ингария (совр. Ленинградская обл.). А имени Олега имеется хорошая этимология из иранского «Халег» - творец.

Кельтские корни имеет летописное имя первого киевского князя - Дир. Примечательно, что ираноязычное имя Алдан, связанное с этнонимом «алан» имел ирландский (кельтский) король и поэт VIII века - Ает Алдан.
Кельтские имена можно объяснить присутствием в составе русского посольства потомков венедов, учитывая их связь со славянством с одной стороны, и продолжительные и тесные контакты с кельтами, с другой. На присутствие кельтской лексики в русском языке впервые обратил внимание А.А. Шахматов, объяснив это влиянием венедов. [14] Кроме того, в источниках есть достаточно данных о кельтоязычии венедов и их связях с венето-иллирийскими племенами на Адриатике.

Наличие же таких имен в перечне русских послов, которые относятся к иранским языкам, можно объяснить присутствием аланов в составе руси, ибо ко времени образования Руси из ираноязычных племен в Европе только имя алан звучало в IX веке и продолжало появляться в документальных хрониках вплоть до XV века. А все упоминания о других ираноязычных племенах сарматов (сираки, аорсы, языги и другие) к этому времени давно уже исчезли со страниц исторических хроник. И произошло это сразу после появления славян на исторической арене, когда все упоминавшиеся в первых веках нашей эры сарматы вслед за родственными им скифами превратились в литературных персонажей из прошлых времен.

На вопрос о причинах сходства некоторых имен русских послов с именами из рунических надписей в Скандинавии можно найти ответ в скандинавском эпосе (Сага об Инглингах, Младшая Эдда), где сообщается о предыстории скандинавов и где они представлены как выходцы из бассейна реки Дон, откуда они переселились в Скандинавию.
 
Учитывая большую долю представительства венедских (кельтских) имен в списке имен русских послов, рассмотрение истоков руси следует начать с истории венедов.
Впервые в письменных источниках о венедах в прибалтийских землях сообщает Тацит. В I веке в описании венедов Тацит [15] отмечает схожесть их обычаев, как с сарматами, так и с германцами: «Здесь конец Свебии (область расселения германских племен с общим названием «свебы»). Отнести ли певкинов, венедов и фенов (финнов) к германцам или сарматам, право, не знаю, хотя певкины, которых некоторые называют бастарнами, речью, образом жизни, оседлостью и жилищами повторяют германцев. Неопрятность у всех, праздность и косность среди знати. Из-за смешанных браков их облик становится все безобразнее, и они приобретают черты сарматов. Венды переняли многое из их нравов, ибо ради грабежа рыщут по лесам и горам, какие только существуют между певкинами и фенами. Однако их скорее можно причислить к германцам, потому что они сооружают себе дома, носят щиты и передвигаются пешими, и, притом, с большой быстротой; все это отмежевывает их от сарматов, проводящих всю жизнь в повозке и на коне.»

В источниках встречаются, по меньшей мере, три группы племен, которые носят схожие этнонимы венетов и венедов.
1. Группа племен венеты (Veneti) – обитали на севере Адриатики с 12 века до нашей эры. Сначала занимали приальпийские долины, затем распространились на юго-восток, занимались в основном земледелием и скотоводством, в особенности разведением коней. Среди предметов торговли немаловажное место занимал янтарь, привозимый с берегов Балтики через Альпы.
2. Венеты - племя, обитавшее в Галлии на берегах Атлантики (Бретань), с которыми воевал Юлиий Цезарь во время его галльских походов в 58-51 годах до нашей эры и которые от агрессии Рима уплыли большей частью в соседнюю Британию. В силу их географического положения этих венетов традиционно относят к кельтам.
3. Венеды (Venedi) с юга Балтики – о них впервые сообщает Тацит, они занимают всё юго-восточное побережье Балтики на картах Птолемея, упоминаются  Иорданом и другими авторами,  из трудов которых следует их связь со славянами.

О родстве адриатических венетов и балтийских венедов прямых данных не имеется. Однако, имеется достаточно косвенных: так, например, известно, что именно при посредстве венетов, обитающих на Адриатике, в Средиземноморье поступал янтарь с берегов Балтики.

Плиний Старший помещал венедов в наиболее близкой к Германии части Сарматии, на Висле: «Некоторые рассказывают, что здесь живут до реки Вистулы сарматы, венеды, скирры и гирры» [16].  Тацит с некоторыми колебаниями в сторону сармат все же  сближал венедов с германцами, и было это в начале нашей эры, когда в этой (восточной) части Европы были известны две большие группы племен: сарматы и германцы. При этом кельты традиционно позиционировались западнее германцев, поэтому этническая принадлежность венедов к кельтам даже не рассматривалась, поскольку венеды и кельты были отделены друг от друга, вклинившейся между ними территорией германцев.

Птолемей, географ второго века нашей эры, поставил венетов в ряд «величайших племен», к которым он отнес еще певкинов и бастарнов, язигов и роксоланов, амасковиев и аланов-скифов. Их значительность он подчеркнул еще указанием на «племена меньшие» (Ptol., III, 5,8), к каковым отнес гитонов, финнов и др. По Птолемею, местом расселения венетов было побережье Венедского залива (Ptol., III, 5,1,7) в пределах Европейской Сарматии, которая ограничивалась этим заливом (Балтийским морем) с севера и рекой Вистулой (Вислой) с запада.
История венетов в Европе, представленная в античных источниках, ведет отсчет от важных событий на рубеже бронзового и железного веков, приведших к большим потрясениям и перемещениям больших масс народов. В XIII-XII веках до нашей эры походы так называемых «народов моря» привели к крушению целого ряда центров цивилизации бронзового века в Восточном Средиземноморье и в Малой Азии (Хеттская империя).  В греко-римской традиции этот отсчет принято вести от Троянской войны. Анализируя всю совокупность археологических и лингвистических данных, имеющихся в распоряжении ученых к настоящему времени, можно сказать, что европейцы большей частью попали в Европу из Малой Азии. Эти факты, в частности, нашли свое отражение в преданиях об основании Рима и заселении Британии потомками Энея, а также в скандинавских сагах, в которых Один с соплеменниками прежде обитали в Малой Азии.

О переселении народов из Малой Азии в Европу есть сведения во многих письменных источниках античности. Например, Тит Ливий сообщает: «Антенор с немалым числом энетов, изгнанных мятежом из Пафлагонии и искавших нового места, да и вождя, взамен погибшего под Троей царя Пилемена, прибыл в отдаленнейший залив Адриатического моря и по изгнании евганеев, которые жили меж морем и Альпами, энеты с троянцами владели этой землей. Место, где они высадились впервые, зовется Троей, потому и округа получила имя Троянской, а весь народ называется венеты». [17]

Еще раньше римлян Геродот (I,196; V,9) дважды упоминает об энетах – выходцах из Малой Азии. Но всем этим авторам предшествует свидетельство Гомера, который еще в IX веке до нашей эры в «Илиаде» написал, что Пилемен из рода энетов (Enetoi), предводитель пафлагонцев, пришел  на помощь осажденной Трое.

«Вождь Пилемен пафлагонам предшествовал, храброе сердце,
Выведший их из генет, где стадятся дикие мулы.»
                Гомер, Илиада, II 851.

Энетов многие авторы поначалу называли генетами в связи с тем, что отсутствующий в греческом языке звук «в» замещали звуком “h”. Венетами их стали называть римляне, восстановив тем самым правильное звучание. Полнее всего версия прихода энетов-венетов из Пафлагонии (область Малой Азии на южном берегу Черного моря) представлена у Страбона.

«Далее идут Пафлагония и энеты … говорят, что какое-то племя с таким именем сражалось вместе с киммерийцами, и затем было оттеснено к Адриатическому морю. Наиболее общепризнанным является мнение, что эти энеты были самым значительным  пафлагонским племенем, из которого происходил Пилемен. Кроме того, большинство энетов сражалось на его стороне, лишившись своего вождя, они после взятия Трои переправились во Фракию и во время своих скитаний пришли в современную Энетику (совр. область Венето в Италии).» (Страбон, ХIII, III, 8)
 «… по словам Меандрия, энеты, выступив из страны левко-сирийцев (юго-восточное побережье Черного моря), сражались на стороне троянцев, оттуда они отплыли вместе с фракийцами и поселились в самой отдаленной части Адриатического залива …» (Страбон, XII,III,25)

Есть данные античных историков (Геродот I, 94), что этруски, обосновавшиеся на Апеннинском полуострове прежде основания Рима, тоже являются выходцами из Малой Азии (античная Лидия).

Вот что сообщает Тит  Ливий об этрусках: «Еще до возникновения римской державы власть этрусков широко распространилась и на суше и на море. Доказательством того, сколь велико было их могущество, служат названия верхнего и нижнего морей, которыми, подобно острову, окружена Италия; одно из них италийские племена зовут Тускским, по общему именованию этого народа, а другое Адриатическим – от Адрии, колонии тусков. Греки называют эти моря Тирренским и Адриатическим. Туски заселили земли от одного моря до другого, сначала основав двенадцать городов по сю сторону Апеннин, на нижнем море, а потом, выведя на другую колонии по числу городов. Эти колонии заняли всю землю за Падом вплоть до Альп, кроме уголка венетов, живущих вдоль излучины моря. Несомненно, они же положили начало альпийским племенам, в первую очередь ретам. Правда, самые места, где обитают реты, сделали их свирепыми и не сохранили в них ничего из прежнего, разве что язык, да и тот испорченный". [18]

Здесь следует отметить, что во времена римской империи в юго-восточных Альпах располагалась римская провинция Реция (Raetia), половина которой именовалась Винделиция (Raetia Vindelicia).

Страбон (IV, IV, 1) также приводит данные о расселении венетов на севере Европы: «После упомянутых племен следуют остальные племена бельгов, живущих на берегах океана; из них, во-первых, венеты, которые сражались с Цезарем в морской битве; они пытались помешать его высадке в Бреттании, владея портом на острове» «Эти венеты, как я думаю, основали колонию на Адриатическом море. Ведь и почти все остальные кельты, живущие в Италии, переселились из заальпийской области подобно бойям и сенонам. Однако благодаря одноименности их считают пафлагонцами». То есть, Страбон причислил венетов к кельтам, по крайней мере, тех, что жили на берегу Атлантики и в Британии.

Полибий же придерживается несколько иного мнения: «По соседству с тирренами (этрусками) и в сношениях с ними были кельты. … напали на тирренов и вытеснили их из области Пада и сами завладели равнинами». «Странами, доходящими уже до Адриатики, завладело другое, очень древнее племя, носящее имя венетов; в отношении нравов и одежды они мало чем отличаются от кельтов, но языком говорят особым». [19]

Страбон дает более подробную информацию по обычаям и образу жизни венетов, описывая их места обитания в бассейне реки Пад (совр. река По): «…живут кельты и генеты. Кельты родственны заальпийским народностям; что же касается генетов, то о них существует два различных мнения. Так, одни утверждают, что генеты – также колонисты одноименных кельтов, живущих на океанском побережье; по словам других, часть генетов спаслась сюда от Троянской войны из Пафлагонии вместе с Антенором. В доказательство этого приводят их пристрастие к разведению лошадей, которое теперь совершенно исчезло, хотя прежде было у них в большом почете из-за старинного соревнования по выращиванию кобылиц для разведения мулов. Об этом упоминает и Гомер: Выведший их из генет, где стадятся дикие мулы. …генетский способ разведения и дрессировки жеребят прославился у греков и порода эта долгое время высоко ценилась». (Страбон V, I, 4.)

Важное значение коневодства у венетов также указывает на их малоазиатскую предысторию, поскольку именно там коневодство получило развитие со второго тысячелетия до нашей эры. Кроме пристрастия к коневодству венетов отличало стремление устроить свое жилище в окружении воды, на берегу моря, а лучше на острове. Если же они оказывались далеко от моря, то лучшее жилище для них – излучина реки, или местность изрезанная каналами и рукавами рек. Описывая область реки Пад, где проживали венеты, Страбон (V, I, 5) обращает внимание на эту особенность: «Вся эта страна богата реками и полна болот, особенно же та часть, занимаемая генетами. …приливы и отливы, отчего большая часть равнины наполняется озерами с морской водой. Равнина перерезана каналами и плотинами … можно проехать на кораблях. Одни города здесь являются островами, другие же только частично омываются водой. Удивительно, насколько все города, которые лежат над болотами внутри страны, доступны при плавании вверх по рекам, в особенности по реке Паду».
Примечательно, что Венеция стоит на 118 островах и балтийским венедам также свойственен подобный образ жизни.

Подводя итог вышесказанному, можно сказать, что энеты, генеты или венеты согласно письменным источникам, прежде чем попасть в Альпы на севере Италии и на Адриатику, обитали на южном побережье Черного моря в области названной греками Пафлагонией, которая находится в районе устья реки Галис (ныне Кызыл-Ирмак).
Кроме венетов адриатических, как было показано, известно племя с таким же наименованием, но обитавшее на атлантическом побережье нынешней Франции напротив Британии – Арморике. С армориканскими венетами воевал Юлий Цезарь: «Это племя (veneti) пользуется наибольшим влиянием по всему морскому побережью, так как венеты располагают самым большим количеством кораблей, на которых они ходят в Британию, а также превосходят остальных галлов знанием морского дела и опытностью в нем. При сильном и не встречающем себе преград морском прибое и при малом количестве гаваней, которые вдобавок находятся в руках именно венетов, они сделали своими данниками всех плавающих по этому морю». «Тамошние города обыкновенно были расположены на конце косы или на мысу, и к ним нельзя было подойти ни с суши, так как два раза в день, через каждые двенадцать часов, наступал морской прилив, ни с моря, так как при наступлении отлива корабли терпели большие повреждения на мели». «Надо сказать, что их собственные корабли были следующим образом построены и снаряжены: их киль был несколько более плоским, чтобы легче было справляться с отливами и мелями; а носы одинаковы с кормой и сделаны целиком из дуба …» [20]

Все три группы венетов-венедов объединяет высокое мастерство кораблестроения и выдающиеся познания в мореходстве. Описанную Цезарем конструкцию венетских кораблей, с одинаковыми носом и кормой Тацит видел на Балтике: «За лугиями живут готоны, которыми правят цари, и уже несколько жестче, чем у других народов Германии, однако еще не вполне самовластно. Далее, у самого Океана, - ругии и лемовии; отличительная особенность всех этих племен - круглые щиты, короткие мечи и покорность царям. За ними, среди самого Океана, обитают общины свионов; помимо воинов и оружия, они сильны также флотом. Их суда примечательны тем, что могут подходить к месту причала любою из своих оконечностей, так как и та и другая имеют у них форму носа.» [21]

Здесь необходимо заметить, что из сведений Цезаря и Тацита видно, что свионы скорее относятся к венетам, чем к свеям-шведам: об этом свидетельствует не только схожесть их кораблей, но и то, что при описании венетов на берегах Балтики, Тацит отметил, что Свебия здесь заканчивается, то есть свебы-германцы в его время жили внутри континента. А это также значит, что представители народа «рос» из бертинских анналов, назвавшиеся также свионами, не могли иметь отношения к свеям-шведам германского происхождения, как это утверждают сторонники теории норманизма.

Кроме кораблестроения и мореходства всех венетов объединяет страсть к разведению коней. Корабль и конь – это транспортные средства, особенно важные для людей, занимающихся торговлей. Соль и железо – два важнейших товара древности, и для венетов всех трех групп характерно то, что всегда неподалеку от их поселений были расположены соляные копи и/или центры производства железа. Самые ранние центры производства железа в Европе возникли вдоль Янтарного пути, который проходил через территорию Гальштаттской археологической культуры раннего железного века – важного центра железной металлургии знаменитого своими соляными разработками с доисторических времен. Янтарный путь, проходивший большей частью по территории Норика, был одним из важнейших торговых путей Европы, связывающим Балтику с Адриатикой. Начинался он на Балтике на земле эстиев, и заканчивался в Аквилее, неподалеку от которой еще в до римские времена существовала археологическая культура Эстэ, названная по античному городу Атесте (совр. Эсте), одноименному реке Atestis (совр. Адидже). Следует  отметить, что именно этот район, находящийся в долинах рек По и Адидже, описал Страбон в качестве места обитания венетов. В верховьях река Адидже течет вдоль восточного берега озера Гарда, а истоки находятся в горной территории античной Реции. Весь этот район, включая соседнюю Рецию и Норик, в древности находились в области распространения культуры венетов. Даже сейчас большая часть этой территории относится к округу «Венето» и именно с этим регионом связаны некоторые средневековые свидетельства о присутствии русских, которые отмечал А.Г. Кузьмин.

Страбон (IV, 8) приводит о регионе Реции и Норика такие этнографические данные: «Винделики и норики занимают большую часть внешней стороны предгорья вместе с бреунами и генаунами (последние уже принадлежат к иллирийцам)… К винделикам принадлежат эстионы и бригантии …»

Янтарь в южную Европу поступал с берегов Балтики. О северных странах, где он добывался греческие и римские авторы имели туманные представления, почерпнутые из рассказов Питея - купца греческой торговой колонии, располагавшейся на месте современного Марселя. До наших дней его повествование дошло только в пересказе других авторов. Тот факт, что янтарь на юге Европы появлялся именно в области венетов в долине современной реки По, побудил древних авторов именовать эту реку «Эридан» - также как и северную реку, в устье которой добывался янтарь: «Я-то ведь не верю в существование реки, называемой у варваров Эриданом, которая впадает в Северное море (оттуда, по рассказам, привозят янтарь). … несмотря на все мои старания, я не смог ни от одного очевидца узнать подробности об этом море на севере Европы. Впрочем, верно и то, что олово и янтарь привозят из самых далеких стран.» (Геродот, III, 115)

Привозимый из неведомых северных стран солнечный камень, породил миф о Фаэтоне: «Напротив берегов Скифии, которая расположена над Галлией, в открытом Океане лежит остров по названию Базилея (Царский). Прилив выносит на этот остров в изобилии янтарь, который нигде больше в мире не встречается. Многие из древних писателей рассказывали о нем совершенно невероятные мифы, которые при проверке были опровергнуты. Многие поэты и историки рассказывают, что юный Фаэтон, сын Гелиоса (солнца), упросил отца уступить ему на один день свою четверную упряжку. Гелиос согласился, и Фаэтон погнал четверку коней, но не смог удержать вожжи, кони же не стали повиноваться юноше, свернули с привычного пути и впервые, блуждая по небу, сожгли его, образовав нынешний круговой Млечный Путь, а затем, подпалив землю во многих местах, выжгли на ней огромные пространства. Разгневанный происходящим, Зевс поразил Фаэтона молнией и вернул солнце на привычный путь. Фаэтон же низвергся в устье реки, которая ныне называется Пад, а в старину называлась Эридан. Сестры его оплакивали смерть Фаэтона так горестно, что из-за чрезмерной скорби даже изменили свою природу, превратившись в тополя. Каждый год в одну и ту же пору они струят слезы, и те, застывая, становятся янтарем, который отличается особым блеском от родственных по происхождению веществ и присутствует в обрядах скорби по умершим юношам.» [22].

Известно, что неведомые античным авторам северные земли на Северо-Западе России они называли Гипербореей. Между Адриатикой и Гиперборей существовала некоторая сакральная связь, о которой рассказывали жители острова Делос, посвященного Аполлону. «По их словам, гипербореи посылают скифам жертвенные дары, завернутые в пшеничную солому. От скифов дары принимают ближайшие соседи, и каждый народ всегда передает их все дальше и дальше вплоть до Адриатического моря на крайнем западе. Оттуда дары отправляют на юг: сначала они попадают к додонским эллинам … сказание об Абарисе, который, как говорят, также был гипербореем: он странствовал по всей земле со стрелой в руке и при этом ничем не питался.» (Геродот, IV, 33, 36)

То обстоятельство, согласно которому античные авторы именовали Эриданом реку По в Италии, где обитали венеты и откуда распространялся по всему Средиземноморью янтарь, тем же именем, что и ту реку на Севере, где он добывался, говорит не только о связи этих двух областей Европы, существующей помимо греческих и римских торговцев, но и о этнической связи народов на них обитающих, основанной на религиозной и культурной общности.

Известно, что наиболее богатые месторождения янтаря находятся у берегов нынешней Калининградской области, средневековой Пруссии. На картах Птолемея эти земли населены венедами, Тацит же позиционирует здесь эстиев (aestii): «Что касается правого побережья Свебского моря, то здесь им омываются земли, на которых живут племена эстиев, обычаи и облик которых такие же, как у свебов, а язык - ближе к британскому. …они обшаривают и море и на берегу, и на отмелях единственные из всех собирают янтарь, который сами они называют глезом (glesum).» [23]. Учитывая тот факт, что венеты в древности населяли долину реки Атесте, а также свидетельство Страбона о существовании в Альпийской области среди племен  винделиков племени эстионов, можно заключить, что эстии Тацита тоже относятся к венедам.
 
Тацит здесь косвенно высказался в пользу кельтоязычия эстиев - сборщиков янтаря, поскольку Британию в это время (до прихода туда англов и саксов) населяли кельтоязычные народы, среди которых можно назвать венедотов. Но кроме близости языка эстиев к британскому, Тацит оставил весьма ценное свидетельство – местное название янтаря: glesum.

Этимология этого слова согласно этимологическому словарю Фасмера связана с древнерусским названием бусин со «зрачком»: «глазкы стекляныи» (Ипатьевская летопись под 6622 г.). Бусины с «глазом» ценились за их магические свойства и впервые обнаружены археологами в восточной Сирии с датировкой IV тыс. до н.э. Дамаск был главным центром по производству глазчатых бус, которые по данным археологии были популярны у алан на Северном Кавказе, и по донскому торговому пути попадали сначала к русам-аланам на Дону, а конечным пунктом было Волго-Окское междуречье, Прикамье и Старая Ладога, откуда они поступали на Готланд.

С другой стороны, есть весомые основания связывать янтарь с культом солнца - на это указывает, в частности, греческий миф о Фаэтоне, сыне Бога-Солнца Гелиоса. В таком случае, название янтаря glesum - это производное от древнерусского слова, в котором видится древнейшая семантическая пара: солнце – глаз. Именно с глазом отождествляется древнеиндийский бог Сурья, имя которого тождественно имени небесного светила. В Ригведе (I 50, 7) Сурья (Солнце) - всевидящее око богов, особенно Митры и Варуны. Он всезнающий и всевидящий, озирающий весь мир, взирающий на добро и зло, у него быстрый взгляд.

Выше была показана связь имен Эсте, Атэсте и эстионов с венетской культурой на Адриатике и в Восточных Альпах, а эстии Тацита – сборщики и продавцы янтаря должны были обитать в местности, которая позднее получила название Пруссии, где сосредоточены наиболее богатые запасы янтаря и зафиксировано присутствие венедов. Таким образом, получается, что эсты могут быть отождествлены с венедами и язык эстов может быть также соотнесен с венедским и, как это ни покажется странным на первый взгляд, с древним прусским и русским.

О языках племен, населяющих этот уголок Балтики, Ломоносов составил такое мнение: «Явныя свидетельства о сходстве древняго Прусского языка найдет, кто кроме идолов имена жрецов, волхвов, и слова, что в обрядах употреблялись, рассмотрит, и грамматическое их произвождение. Протчия помянутого языка отмены извиняются подобием Венедского наречия, которое столькож от коренного Славенского языка по соседству с немцами, как Летской по близости с Чудским, испортясь отдалилися. И так, когда древний язык варягов россов один с Прусским, Литовским, Курландским или Летским, то конечно происшествие и начало свое имел от славянского, как его отрасль.». Со ссылками на Претория, Кромера и другие источники Ломоносов также заключает, что «пруссы были с варягами россами одноплеменны…» [24]

Здесь назрела необходимость сделать отступление и совершить экскурс в историю русского языка. [25]. Во-первых, еще А.С. Пушкин, который практически завершил формирование современного русского языка, предупреждал: «что славянский язык не есть язык русский и что мы не можем смешивать их своенравно …»

Развитие русского государства уже в XI веке привело к возникновению двуязычия. С одной стороны существовал церковно-славянский язык, на котором в первую очередь были записаны основные книги христиан, а с другой стороны в кругу бытовой и государственной практики возник русский государственно-деловой язык, пользующийся старославянской письменностью и тесно связанный с живыми народными наречиями, свободными от церковно-славянской лексики.

Генрих Лудольф, автор «Русской грамматики» (Оксфорд, 1696), так изображает значение славяно-русского языка: «Для русских знание славянского языка необходимо, так как не только священное писание и богослужебные книги у них существуют на славянском языке, но, не пользуясь им, нельзя ни писать, ни рассуждать по вопросам науки и образования». «Так у них и говорится, что разговаривать надо по-русски, а писать по-славянски».

Но государственные документы начинают писать на другом языке. Уже в языке «Русской правды» Ярослава Мудрого (по древнейшему списку 1282 года) наблюдается почти полное отсутствие церковнославянизмов. При этом обнаруживается диалектальные различия: северно-русское «окание» и южно-великорусское «акание».
Главным отличием и фонетической особенностью русского языка является русское полнозвучие. Так, старославянскому «град» соответствует русское «город», «глава» - «голова» и тому подобное. При этом следует отметить, что русское полнозвучие древнее старославянских форм и зафиксировано раньше старославянского языка, то есть до разделения индоевропейских языков в Центральной Европе, например: древнескандинавское garda, английское garden, немецкое garten, озеро Garda на севере Италии и город Гродно в прусских хрониках XIII века назывался Гарта. Все эти слова имеют один смысл: защищенное, огороженное со всех сторон место, каким являлся древнерусский город. Язык новгородских летописей, в противоположность старославянскому, наполнен полнозвучными формами.

В XV - XVI веках социальные перевороты Ивана Грозного привели к формированию московского приказного языка, почти свободного от церковнославянизмов. Москва становится центром Русского государства и разговорный язык москвичей воспринимает южно-великорусское «акание».

В переводной литературе, которая составляла основной фонд книжной продукции первой половины XVIII в., господствует приказный язык. Заботы правительства о «внятном» и «хорошем стиле» переводов, о сближении их с «русским обходительным языком», с «гражданским посредственным наречием», с «простым русским языком» отражали этот процесс формирования общерусского национального языка. Славяно-русский язык вытесняется приказным языком из области науки. Симптоматичен приказ Петра I Ф. Поликарпову, переводившему «Географию»: «...высоких слов словенских класть не надобеть, но посольского приказу употреби слова». Новые основы нормализации русского литературного языка заложены великим русским ученым и поэтом М. В. Ломоносовым. Ломоносов устанавливает систему трех стилей, очерчивает их границы, их лексические и грамматические нормы. Простой или низкий стиль целиком слагается из элементов живой разговорной русской речи, даже с примесью простонародных выражений. Средний стиль состоит из слов и форм, общих славяно-русскому и русскому языкам. В высокий слог входят славянизмы и выражения, общие русскому и славяно-русскому языкам.

Особенное значение для истории русского языка имела литературная деятельность Н. М. Карамзина, с именем которого современники связывали создание «нового слога российского языка». Карамзин старался писать, как говорится. Даже язык Пушкина многим был обязан реформе Карамзина.

О том, каким был русский язык тысячу лет назад, можно получить представление по именам русских послов и названиям днепровских порогов, названных «по-росски» у Константина Багрянородного. Именослов руси был разобран выше, а «росские» названия порогов, во-первых, отличны от славянских, а, во-вторых, обнаруживают связь с иранской группой языков. [26]

Возвращаясь к именам и племенам, можно переформулировать вопрос о предыстории Руси таким образом: где и когда могли объединиться венеды и аланы при участии чуди, ибо главным образом именослов этих племен представлен в списке русских послов. Есть множество причин утверждать, что произошло это в раннем средневековье на берегах Балтики, точнее, на юго-восточном её побережье, которое являлось главным поставщиком янтаря во все времена, а в средние века называлось Пруссией.

В античные времена обитатели янтарного побережья назывались эстами и венедами, причем оба именования можно объединить общим именем венедов (учитывая топонимы Атестэ в области адриатических венетов и  этноним «эстионы» среди винделиков в Восточных Альпах). Уже в средневековье рассматриваемая область, согласно скандинавским сагам включала в себя «Samland», «Ermland» и «Kurland», а «Эйстландия» (Eistland) - страна эстов, сместилась севернее – в район современной Эстонии. Таким образом, именование «эсты» продолжало применяться по отношению к населению восточного побережья Балтики, что дало повод некоторым исследователям предположить, что это обусловлено созвучием с германским обозначением востока. Это мнение подкрепляется фактом использования в скандинавских сагах термина «Восточный путь» (Austrveg) для обозначения восточных земель, в которые уже входила более обширная территория, включающая кроме восточного берега Балтики еще русские земли, ставшие впоследствии Новгородским, Псковским и Полоцким княжествами. При этом на юге Балтики, авторы средневековья помещали многочисленные и разноименные славянские племена (вильцы, лютичи, раны, помераны и пр.), объединенные общим названием склавины или склавы (sclavi) – так они именуются у латиноязычных авторов, писавших уже после образования Киевской Руси (Адам Бременский, Гельмольд и др.).

Таким образом, можно заключить, что, аналогично эволюции имени венедов, постепенно перешедшим преимущественно в имена славянских племен, древнее имя эстов, обитателей янтарного побережья, перешло со временем в имена обитавших здесь же куршей (корсь русских летописей, curones латинских авторов), а позднее и литовцев и пруссов. Такого мнения придерживается Гильфердинг: «эстами германцы называли в древности народы литовского племени, по преимуществу пруссов». [27]

Саксон Грамматик, автор XII века, писавший о событиях, происходивших на Балтике до введения христианства (V-VIII век) и сразу после (IX-XII век) ничего не пишет о венедах и эстах, но по отношению к обитателям восточного побережья Балтики употребляет такие этнонимы: куроны, сембы, бьярмы и рутены. При этом бьярмы, традиционно позиционируемые в районе Северной Двины, согласно Саксону Грамматику были также постоянными участниками событий на Балтике.

Уже к VI веку имя венедов стало постепенно выходить из употребления и, согласно Иордану, было объединено с именем славян: «... Альпы (здесь имеются в виду Карпаты). У левого их склона, спускавшегося к северу, начиная от места рождения реки Вистулы, на безмерных пространствах расположилось многолюдное племя венетов. Хотя их наименования теперь меняются соответственно различным родам и местностям, все же преимущественно они называются склавенами и антами.» (Иордан. Гетика, 34) «После поражения герулов Германарих двинул войско против венетов (Venethae, Venethi), которые, хотя и были достойны презрения из-за [слабости их] оружия, были, однако могущественны из-за своей многочисленности и пробовали сначала сопротивляться. Эти [венеты], как мы уже рассказывали в начале нашего изложения, - именно при перечислении племен, - происходят от одного корня и ныне известны под тремя именами: венетов, антов и склавинов. Хотя теперь, по грехам нашим, они свирепствуют повсеместно, но тогда все они подчинились власти Германариха». (Иордан. Гетика, 119)

К XII-XIII векам о присутствии венедов на Балтике напоминали два топонима: река Вента в Курляндии и город Венден (совр. Цесис) в Ливонии. В связи с этим в XIII веке Генрих Латвийский писал: «Венды в то время были бедны и жалки: прогнанные с Винды, реки в Куронии, они жили сначала на Древней Горе, у которой ныне построен город Рига, но оттуда были опять изгнаны куронами; многие были убиты, а остальные бежали к лэттам …» [28]. Думается, что об изгнании вендов автор пишет для объяснения того факта, что река Вента теперь протекает по территории куронов. Присутствие венедов в древности в районе современной Риги подтверждается археологическими находками на «Старой горе», которые дают представление о материальной культуре венедов. Наиболее интересны деревянные божки, выполненные в характерной для всей славяно-венедской области юга Балтики манере – четырехгранные и четырехголовые идолы. Миниатюрные деревянные палочки подобны тому, как был выполнен знаменитый «збручский идол» и главный бог балтийских славян Свентовит в Арконе на острове, именуемом ныне Рюген.

Несмотря на постепенное замещение на юго-востоке Балтики имени эстов и венедов именами славянских (ободриты, лютичи и др.) и балтских племен (куроны, ливы, летты и др.), присутствие венедов на Балтике признано большинством историков, чего нельзя сказать об аланах. Имя аланов в качестве обитателей Балтики слышать непривычно, поскольку у большинства античных авторов (Плиний Старший, Страбон, Птолемей, Тацит) аланы – обитатели Северного Причерноморья и других южных областей. Тем не менее, в средние века сведения об аланах на Балтике появляются у Адама Бременского, у Равеннского Анонима, прусских хронистов и других авторов.  У Птолемея во II веке непосредственно на берегах Балтики аланы не указаны, их территория расположена несколько поодаль - у Аланских гор, под которыми следует понимать Валдайскую возвышенность. Также неподалеку от Балтики Птолемей помещает сарматское племя аорсов, которое, по мнению некоторых исследователей (А. Алемань), следует отнести к аланам, поскольку они, как и аланы обитали вдоль течения Дона. Так, А. Марцеллин (Римская история. XXXI, III, 1) называл аланов танаитами, то есть «донскими». Вместе с тем и упоминание Птолемеем племени с именем «аланорсы» (Птолемей, III.15.1 ) наводит на мысль о родстве аланов и аорсов. Такое заключение выглядит очевидным, учитывая тот факт, что по мере распространения имени алан, имя аорсов к четвертому веку нашей эры вышло из употребления.

Одни из самых ранних данных об аланах на Балтике содержатся у автора VII века – Равеннского Анонима: «Далее, около Океана находится страна, которая называется <страной> роксоланов, свариков и савроматов. Через эту страну протекают, среди прочих, следующие реки: большая река, которая называется Вистула и впадает очень полноводной в Океан, и река, которая называется Лутта. Об этой стране рассказал вышеупомянутый Птолемей — царь и философ. Позади этой страны в Океане находится вышеупомянутый остров Сканза...» (цитируется по изданию Северо-Восточная Европа в «Космографии» Равеннского Анонима // Восточная Европа в исторической перспективе. К 80-летию В.Т.Пашуто. М.1999)

М.В. Ломоносов сообщает не только о присутствии аланов на Балтике, но косвенно отождествляет их с варягами-русью: «По Гелмолдову свидетельству алане были смешаны с курляндцами, единоплеменными варягам россам. А как сей народ на упомянутом месте размножился, произошли великие споры. Для прекращения оных выбран королем Видевит или Вейдевут из алан …».  [29]

Поскольку вскоре после образования Руси постепенно исчезают все упоминания об аланах и куронах на Балтике, то логично заключить, что куроны (корсь русских летописей) и аланы, стали именоваться русью, что, по существу, и делает М.В. Ломоносов. При этом куроны, обитавшие на реке Вента, еще раньше выделились как отдельный племенной союз из венедов.

Пожалуй, самое любопытное свидетельство о совместном обитании на Балтике алан и венедов содержится в известии средневекового прусского хрониста Луки Давида (первая четверть XVI в.). Вот краткое содержание его рассказа.

В царствование римского императора Августа ученые-звездочеты города Силуры в Вифинии [область у Геллеспонта на южном берегу Черного моря], желая знать, живут ли какие-нибудь люди в царстве вечной зимы на пределах седьмого и восьмого небесных кругов, отправили туда нескольких опытных мужей. Эти последние, прошедши отдаленные земли татар, Роксоланию, огромную страну Московскую, пришли, наконец, в края венедов и алан в Ливонии. Переправившись через море, они пристали к пустынному берегу, не имевшему собственного постоянного названия и именовавшемуся то Саргатией, то Гелидой, то Ватиной. Странствуя по этой земле, они не могли говорить ни с одним человеком, пока не пришло к ним из Сарматии несколько венедов, язык которых оказался им немного понятным. От этих венедов вифинцы узнали, что тамошние жители зовутся ульмигерами вследствие того, что обитают у рек под вербами в тростниковых хижинах. Они не имеют ни городов, ни селений, не знают земледелия, и вся их пища состоит из воды и рыбы. Одежду они изготовляют из тростника. Страна ульмигеров была богата озерами, реками и особенно лесами. Хотя туземцы оказались людьми простыми, необразованными, к иностранцам они отнеслись, тем не менее, весьма приветливо. Верования ульмигеров заключались в поклонении Солнцу и Луне. Письменность им была совершенно незнакома, и они крайне удивлялись, как можно передавать посредством письма свои мысли другим людям. Счет дням и переменам фаз Луны эти люди вели с помощью зарубок на куске дерева либо узелков на шнурках. Зиму они проводили в своих хижинах, перемежая сон сидением в бездействии у огня. Несмотря на то что у ульмигеров существовало многоженство, детей у них было мало. Приближение зимы заставило вифинцев остаться в стране ульмигеров до следующего лета, однако наступление теплых дней принесло какую-то болезнь, от которой они все, кроме одного по имени Дивон, умерли. Дивон же умер во время обратного пути на родину в городе Плоцке в Мазовии. Записки его попали в руки плоцкого настоятеля Ярослава, который вместе с какой-то кирилловской летописью передал их епископу Христиану. Христиан внес их в свою хронику, а уже из этой хроники их извлек упомянутый выше хронист Лука Давид. [30]

До возникновении норманистской теории ни у кого не возникало сомнений, что Русь связана с роксоланами и венедами-вандалами. При этом вандалов в средневековых источниках считали не германцами, а родом венедов. Так Сигизмунд Герберштейн,  бывший послом в Московском Государстве в начале XVI века, в своих «Записках о Московии» пишет: О происхождении названия Russia существуют различные мнения. Одни полагают, что оно произведено от (имени) Русса (Russus), брата [или внука (племянника?) (nepos)] польского (Polonorum, Polln) государя Леха (Lech), поскольку этот (Русс) был-де государем (Landtsfuerst) русских. Другие ведут его от имени [весьма] древнего города Русы (Russum), неподалеку от Новгорода Великого (Nowogardia magna, Grofineugarten). Есть и такие, которые объясняют это название смуглостью (fuscus, braun-schwarz) жителей. Однако большинство считает, что «Руссия» — это измененное имя «Роксолания» (Roxolania). Сами же московиты, отвергая подобные мнения, как не соответствующие истине, уверяют, будто их страна изначально называлась «Россея» (Rosseia), а имя это указывает на разбросанность и рассеянность ее народа, ведь «Россея» на русском языке и значит «разбросанность» или «рассеяние». И далее Герберштейн пишет: Славянский язык, ныне искаженно именуемый склавонским (Sclavonica), распространен весьма широко: на нем говорят далматинцы (Dalmatae, Dalmatiner), босняки (Bossnenses, Bossner), хорваты (Chroati, Chrabaten), истрийцы (Istrii, Isterreicher) и далее вдоль Адриатического моря до Фриуля, карны (Carni, Carster), которых венецианцы называют карсами (Charsi), а также жители Крайны (Саrniolani, Crainer), каринтийцы (Carinthii, Khaerner) до самой реки Дравы (Dravus, Traa), затем штирийцы (Stirii, Steyrer) ниже Граца (Graetz) вдоль Мура (Muer) до Дуная, мизийцы (Mysii, Mysy), сербы (Servii), болгары (Bulgarii) и другие, живущие до самого Константинополя; кроме них чехи (Behemi, Beham), лужичане (Lusacii, Lausitzer), силезцы (Silesii, Schlesier), моравы (Moravi, Marher) и обитатели берегов реки Вага (Vagus, Waag) в Венгерском королевстве, а еще поляки и русские и черкесы-пятигорцы (Circasi-Quinquemontani, Circassen in fuenff pergen) у Понта и, наконец, остатки вандалов (Vandali, Wenden), живущие кое-где на севере Германии за Эльбой. Все они причисляют себя к славянам, хотя немцы, пользуясь именем одних только вандалов называют всех, говорящих по-славянски, одинаково вендами (Wenen), виндами (Windi) или виндскими (народами) (Windische). [31]

В приведенном перечне славяноязычных народов есть много таких, территории которые ныне находятся в составе Германии и Австрии и поэтому их имена вышли из употребления, но автору XVI века они были хорошо известны. Однако, гораздо важнее в сообщении Герберштейна то, что германская традиция отождествляла вендов с вандалами, причисляя и тех и других к славяноязычным народам. Еще прежде, в XII веке Гельмольд придерживался такого же мнения: «…славян, которые в древности вандалами, теперь же винитами (winithi) или винулами (winuli) называются». [32]

С другой стороны, у угро-финского населения Балтики этноним «вене» закрепился именно за русскими, а не за славянами вообще. [33] На старых финских картах на месте, где должна быть надпись «Россия», можно увидеть «Venaja». Это служит подтверждением того, что венеды приняли самое непосредственное участие в племенном союзе по имени «русь». Кроме того, это дополнительный аргумент против теории норманизма, которая в последнее время активно эксплуатирует факт использования в средневековье со стороны финнов по отношению к шведам именования ruotsi. То есть, финны так именовали шведов, а русских соседей они называли  иначе.

Поскольку в средние века было принято считать вандалов одним из народов, которые назывались общим именем венедов, то союз аланов и венедов, приведший к образованию объединения, поименованного «Русь», можно считать не первой попыткой создания такового. Хорошо известен факт сотрудничества вандалов и аланов продлившийся без малого сто лет, когда в 406 году аланы вместе с вандалами и свевами перешли Рейн и принялись разорять Галлию, а в 409 году аланы с вандалами уже без свевов перешли из Галлии в Испанию и потом в своих странствиях дошли до Северной Африки, где основали королевство.

 Согласно Иордану, Фредегару и другим авторам раннего средневековья имя венедов после V века нашей эры постепенно трансформируется в имена славянских народов, но еще в первых веках нашей эры Тацит и Птолемей называют венедами все население на юго-востоке Балтики. В средние века в скандинавских сагах и других западных источниках на этом месте позиционируются куроны, эсты, рутены, квены и другие народы, которые стали предками современных балтов. В качестве общих предков балтов и славян историческая наука не может предложить никого, кроме венедов.
 
У автора XI века Адама Бременского население южного берега Балтики представлено как склавы проживающие в области «винулов»:  «Вокруг оного залива, - пишет Эйнхард, - обитают многие народы. Северное побережье и все прилегающие к нему острова занимают даны и свеоны, которых вместе мы именуем Нортманнами. На южном берегу живут склавы, хаисты и другие многочисленные племена, из которых главные — велатабы, что также зовутся вильцами. Данов, свеонов и прочие племена, которые обитают за Данией, франкские историки всех именуют нортманнами, тогда как римские историки называют так гипербореев, которых Марциан Капелла превозносит многими хвалами. Итак, у начала означенного залива, на южном его побережье, рядом с нами и вплоть до озера Слии живут даны по прозвищу юдды. Оттуда начинаются пределы Гамбургского архиепископства, которые тянутся через [области] приморских склавов до реки Пан - здесь граница нашего диоцеза. Оттуда вплоть до реки Одера обитают вильцы и лютичи. За Одером же, насколько нам известно, обитают помераны. Дальше простирается весьма обширная страна поланов. Говорят, что ее пределы соприкасаются с королевством Руссия. Эта страна представляет собой последнюю и caмую большую область винулов, ей и оканчивается описываемый залив.» [34]

У Адама Бременского содержатся самые ранние (после Тацита и Равеннского Анонима) сведения о населении Балтики, приближенные по времени к образованию государства по имени Русь: «Многочисленны острова этого залива, всеми ими владеют даны и свеоны, и лишь некоторые принадлежат склавам. …Самым-большим из них, пожалуй, является Курланд. Его величина составляет восемь дней пути. Там обитает племя, которого все избегают, из-за того что жителям этого края свойственно чрезмерное почитание идолов. [На Курланде] много золота и превосходные кони. Все там кишит прорицателями, авгурами и черноризцами, [которые даже ходят в монашеском облачении]. Со всего света съезжаются туда за пророчествами, а особенно часто из Испании и Греции. Мы полагаем, что именно этот остров в «Житии святого Ансгария» назван Куры, платившим в те времена дань свеонам. Сейчас — благодаря стараниям одного торговца, которого посредством многих даров приманил туда король данов, — на сем острове построена одна церковь. Эту историю, радуясь о Господе, рассказал мне сам король. Кроме того, нам говорили, что в означенном море есть еще много других островов, среди которых и крупный остров Эстланд (остров Эзель, ныне Сааремаа - Эстония), не уступающий по величине предыдущему Его жители совершенно не знакомы с Богом христиан, они поклоняются крылатым драконам, которым даже приносят в жертву живых людей, приобретая их у купцов; да проверяют весьма тщательно, чтобы на теле у жертвы не было ни единого пятнышка, а иначе, по их словам, драконы ее отвергнут. Рассказывают, что вышеописанный остров расположен вблизи Края женщин, немного выше города свеонов Бирки. Недалеко от области склавов находятся, насколько нам известно, три примечательных острова. Первый из них называется Фембре. Он лежит против страны вагров, так что его, как и Лаланд, можно видеть из Альдинбурга. Другой остров расположен напротив страны вильцов. Его населяет могучее склавское племя ранов, [или рунов]. По закону без учета их мнения не принимается ни одно решение по общественным делам. Их так боятся по той причине, что с этим племенем водят близкую дружбу боги, а вернее, бесы, поклонению которым они преданы более, чем прочие. Оба острова переполнены пиратами и безжалостными разбойниками, которые не щадят никого из проезжающих. Ибо всех, кого другие пираты обычно продают, эти убивают. Третий остров именуют Семландом, он соседствует с областями руссов и поланов, а населяют его сембы, или пруссы, люди весьма доброжелательные.» [35]

У Адама области обитания куронов и пруссов (Курланд и Семланд) названы островами, что, конечно, неверно – они расположены на полуостровах, но это не снижает ценность сообщаемых им данных: «Если же двигаться к началу Балтийского моря с севера, перво-наперво встретишь нортманнов, далее в воды выступает область данов Скония, а за ее границей вплоть до Бирки обитают готы. Затем лежат огромные пространства земли, которые населяют свеоны. Они тянутся до Края женщин. Еще дальше - между женщинами и Руссией,- говорят, живут виссы, мирры, ламы, скуты и турки. Там, опять же конец описываемого залива. Итак, побережья этого моря с юга занимают склавы, а с севера сведы.» [36]

Адам нигде не упоминает эстиев и венедов, кроме, разве что, в топонимах Эстланд и области Винулов, но зато приводит этнонимы, вызвавшие много споров: «Wizzi, Mirri, Lamiy, Scuti et Turci habitare feruntur usque ad Ruzziam» В этом перечне особенно интересен этноним Wizzi, который в другом месте присваивается аланам, но прежде надо сопоставить сведения Адама с современной географией. Средневековая Бирка располагалась на широте современного Стокгольма, а Руссия, согласно его же данным, где-то в районе Пруссии. Тогда с краем женщин может быть сопоставлена область обитания квенов на берегу Ботнического залива. Побережье Ботнического залива от квенских деревень получило имя Кайнуу (Квенландия в латинских источниках или Каянская земля русских летописей). Под названием Квенландия подразумевалась страна и её население по обе стороны Ботнического залива.
 Считается, что позднее квены переселились на север в Финнмаркен, но, по-видимому, они там обитали уже в раннем средневековье. Впервые квены упоминаются у норвежца Оттере в «Орозии короля Альфреда» в IX веке, в описании которого они нападают на норвежцев на легких лодках и соседствуют с бьярмами, традиционное место обитания которых полагают на Северной Двине.
 
В «Истории Норвегии», латиноязычной хронике, охватывающей историю норвежских конунгов с древнейших времен до 1115 года имеются интересные географические сведения: «На северо-восток простираются за Норвегию многочисленные племена, преданные язычеству, кирьялы и квены, рогатые финны, и те и другие бьярмоны. Но мы не знаем точно, какие племена обитают за этими. Однако, когда некие моряки стремились проплыть от Ледяного острова к Норвегии и встречными бурями были отброшены в зимнюю область, где прибились между вириденами и бьярмонами, где, как свидетельствуют, обретались люди удивительной величины и где была страна дев (каковые, как говорят зачинают, попробовав воды).» [37]

Автор хроники неизвестен, она сохранилась в единственной рукописи середины XV века. Г. Сторм, издатель рукописи полагает, что в ней на квенов перенесена легенда об амазонках, ибо Квенланд можно перевести как «Страна дев».

В Саге об Эгиле Скаллагримсоне приводится имя короля квенов – Фаравид, которое, с одной стороны, звучит как некоторые имена русских послов, с другой стороны, имеет явные аналогии с именами распространенными у венедов и алан Балтики (Свентовит, Руевит – имена венедо-славянских богов на острове ранов согласно Саксону Грамматику и другим авторам; Видевит - избранный жителями Пруссии король из алан). Подобные имена были известны в Пруссии-Литве и в позднем средневековье: Монивид — один из командующих литовской армией в Грюнвальдской битве 1410 года.
Венедский суффикс –вид/вит со временем ставший общеславянским означает владелец, хозяин и тождественен понятию «знать», что в конечном итоге приводит к понятию «властелин». В имени Фаравид, кроме этого суффикса, присутствует иранская (точнее мидийская) по происхождению часть «фара», которую можно соотнести с древнейшими иранскими именами, связанными с определенными религиозными воззрениями. К таким именам относятся имена, содержащие мидийское «farna(h)», означающее: «слава», «преуспеяние» или «божественное сияние». [38] Отец и сын Митридата VI носили имя Фарнак — они были царями Понта и Боспорского царства, включавшего территории Приазовья и Крыма. Этот же корень содержится в слове «фаравахар» - так именуется один из главнейших религиозных символов иранцев-зороастрийцев, происходящий от еще более древнего символа — крылатого солнечного диска, означающего божественное происхождение царской власти и покровительство бога-солнца. В свою очередь мидийское «farna(h)» является однокоренным с иранским «hvar»- солнце. При этом И.М. Дьяконов отмечает, что в VII-VI веках до нашей эры Мидия была центром определенной распространительной деятельности в культурной и религиозной области. [39] Так, например, скифы с точки зрения археологии не могут быть идентифицированы ранее VI века до нашей эры, то есть до их похода в Мидию. И все скифские отличительные черты — «звериный стиль» в искусстве, вооружение и многое другое у них появляется после возврата из Мидии. [40]

Продолжая анализ сведений Адама Бременского, окажется, что, если двигаться с севера, то ближайшая к краю женщин географическая область – это известная по другим средневековым источникам прибрежная область Ротала-Вик с островом Эзель (совр. Сааремаа), которая у Адама названа островом Эстланд. То есть, это современная Эстония, где  согласно Генриху Латвийскому (XIII в.) живут эсты, которых он именует также «эйзельцы и роталийцы». В русских летописях того времени это же население обозначалось как «чудь» и здесь же рядом находится Ингария Генриха Латвийского, где обитали ингры латинских источников (ижора русских летописей). Кстати, этноним «висы» А.Г. Кузьмин предлагал сопоставить именно с населением расположенной здесь области Роталия-Вик.

Похожий этноним встречается в сообщениях арабских купцов и путешественников, которые восходят к одному источнику – запискам Ибн Фадлана, побывавшего в десятом веке в Великом Булгаре (рядом с современной Казанью): «Царь (славян) сказал мне, что за его страной на расстоянии трех месяцев пути есть люди, которых называют вису. Ночь у них меньше часа. … Купцы привозят оттуда соболей и черных лисиц… В стране царя был человек огромного телосложения… (на вопрос Ибн Фадлана о нем царь ответил: «он был в нашей стране, но умер»), царь «написал к народу вису». «Они ответили, что этот человек из числа Яджудж и Маджудж (арабское искажение библейского «Гога и Магога») … и между нами и ими море». [41]

Из описания Ибн Фадлана видно, что речь идет о Скандинавии и о Балтийском или Белом море, ибо только там, к северу от Волги, между народом вису и Яджуждж и Маджудж может быть море, а короткая ночь указывает на широты близкие к полярному кругу. Интересно, что Адам Бременский (I, 28) в отношении к Скандинавии приводит цитату из Библии про Магога: «И пошлю огонь на землю Магог и на жителей островов», отмечая при этом, что Свеония состоит из островов.

Теперь можно подробнее рассмотреть данные Адама Бременского об аланах на берегах Балтики, ибо начало руси видится в союзе двух народов – аланов и венедов, если исходить из перечня имен русских послов и следовать античным и средневековым традициям.

Так, Адам Бременский (IV, 19) пишет: «В описанном море лежит еще много других островов, которых мореплаватели избегают, из-за того что острова эти населены дикими варварами. Говорят, где-то на берегах Балтийского моря обитают амазонки, их страну называют теперь раем женщин. … В тех местах обитают аланы, или альбаны, которые на их собственном языке именуются виссами (wizzi). последние весьма жестокие амброны и рождаются с седыми волосами. О них упоминает Солин. Страну аланов охраняют собаки, и если случается сражение, то их выстраивают в боевой порядок.»

Народ вису принято отождествлять с летописной весью – народом угро-финской языковой группы. В дореволюционной исторической литературе «весь» именовалась чудью. Непростой вопрос о значении этнонима чудь и соотношения его с этнонимом эсты должен быть рассмотрен отдельно, ибо оба имени употреблялись в разных источниках, по отношению к населению разных географических областей, а здесь отметим, что у Адама этноним виссы приводится как самоназвание алан.

Многие исследователи ставят под сомнение истинность сведений Адама об аланах в связи с их фантастичностью. Поэтому следует прокомментировать некоторые приведенные выше данные об аланах. Так, он пишет, что аланы-виссы седые от рождения, что может естественным образом указывать на отмечаемый античными авторами светлый цвет волос (Аммиан Марцеллин, XXXI, 21). Аланы у Адама Бременского именуются также альбанами, что тоже может служить указанием на светлый цвет волос в связи со сходством с латинским обозначением белого цвета, но, скорее всего, может означать тот факт, что римлянам впервые об аланах стало известно в связи с военными действиями, происходившими на территории Албании – так называлась в древности область в Закавказье у Каспийского моря. Так, у Аммиана Марцеллина (XXIII, 5.16): «... проникли римляне в Персидское царство. Не стану говорить о Лукулле или Помпее, который, пройдя через земли албанов и массагетов (которых мы называем теперь аланами), разбил и это племя [имеются в виду персы] и видел Каспийское море».

Амброны, по-видимому, оставили о себе такую страшную память в сознании римлян, когда вместе с другими северными варварами еще до нашей эры напали на Рим, что стали именем нарицательным. Плутарх, например, считал, что «самые воинственные из варваров – амброны…» Причем в его описании не так страшны амброны, как их женщины: «Но тут появились женщины, вооруженные топорами и мечами:  со страшным криком напали они  и  на  беглецов,  и  на  преследователей,  одних встречая  как  предателей,  других  -  как  врагов.   Замешавшись   в   ряды сражающихся, они голыми руками вырывали у римлян щиты и хватались  за  мечи, не чувствуя порезов и ран, и только смерть смиряла их отвагу». [42] При этом следует отметить, что для человека греко-римской культуры такое поведение женщин выглядит совершенно фантастическим, впрочем, как и все, что связано с амазонками.

Сообщение о собаках, участвующих в сражении, выглядит особенно недостоверным. Но это не вымысел, а реальность: в одном средневековом трактате «О военном деле и военных машинах» написано следующее: «Для обращения в бегство коней и всадников нужно, чтобы были выращены своими хозяевами собаки-аланы; они необузданные и кусачие, когда воодушевлены своими хозяевами против своих неприятелей и врагов» [43]

       Охота всегда была одной из важнейших сторон образа жизни аланов. На охоте они использовали особых собак, которые впоследствии получили название «Алан» (сред. лат. Alanus), которые согласно авторитетному свидетельству «происходили из Кавказа, где сопровождали суровых, белокурых и воинственных аланов». Подобно знаменитой в античности «аланской лошади», аланская собака в средние века приобрела большую популярность и ей даже был дан статус геральдического знака - на гербе города Алано в Испании до сегодняшнего дня изображены два аланских пса. [44]

Столь важная роль собак в аланском обществе имеет под собой глубокие корни. Опираясь на ираноязычность сармат и аланов (что принято практически всеми историками),  можно сделать заключение о их связи с иранской религией и культурой античности и раннего средневековья, в основе которой лежит учение Заратуштры. В священных текстах зороастрийцев есть такие строки:  «Собаку создал, о Заратуштра, Я, Ахура-Мазда, одетую в свою одежду, обутую в свою обувь, бодрствующую, острозубую, получающую долю мужа для охраны мира.» (Авеста. Видевдат Фрагард 13, строфа 39) В обществе скотоводов, каковыми являлись сарматы и аланы собака играет особую роль, такую, что ее уравнивают в правах на распределение материальных благ со свободным мужчиной, который в Мидии — стране магов и родине Зороастизма - обязан был быть воином. При этом в религиозных текстах содержатся точные указания по кормлению собак и строгие правила по наказанию за причинения им ущерба (там же строфы 11, 13). Собаке полностью посвящен тринадцатый фрагард «Видевдата» и отдельные фрагменты в других фрагардах, содержащие описания религиозных ритуалов с участием собак, правила ухода за собаками и прочее, что почти уравнивает собаку с человеком.

Священнослужители — последователи Заратуштры именовались магами, про которых Геродот (I, 140) сообщает: Маги же собственноручно убивают всех животных (приносимых в жертву), кроме собаки и человека.

Геродот (I, 110) также приводит одно свидетельство, которое можно считать указанием на связь русских с Мидией: по-мидийски собака - «спака».
Античные авторы указывали на две основные области разведения боевых собак – Анатолию (Малая Азия) и южное побережье Каспийского моря (Албания). [45] И.М. Дьяконов также отмечал [46], что почитание собаки, характерное для Авесты, было распространено у каспиев и албанов.

Упоминание Анатолии к югу от Черного моря и  Кавказской Албании на южном берегу Каспийского моря, также служит указанием на алан, поскольку эти географические области в VII веке до нашей эры входили в состав Мидии, с которой античные авторы связывают сарматов, а следовательно и аланов, которых античные авторы считали сарматским племенем.

«... Затем следует Меотийское море, уже упомянутое в описании Европы. Начиная от Киммерия, живут меотики, галы, серны, серреи, скизы  и  гниссы. Затем по реке Танаису, впадающей в море  двумя устьями,  живут  сарматы, по преданию, -  потомки  мидян,  также разделяющиеся  на  многие  племена …» [47]

«Этими царями (скифов) были переселены и многие другие покоренные племена, а самых важных выселений было два: одно из Ассирии в землю между Пафлагонией и Понтом, другое из Мидии, основавшееся у реки Танаиса; эти переселенцы назывались савроматами». [48]

Очевидно, что утверждения античных авторов о переселении народов из Мидии на Дон могут на самом деле свидетельствовать лишь о сходстве традиций и обычаев населения Мидии и Северного Причерноморья, а не о переселении. Среди этих традиций и обычаев следует в первую очередь назвать коневодство, а также культовое значения коня и собаки. Даже одежда в обоих регионах была одинаковой - такой, которая удобна для всадников. Впервые конница как род войск зафиксирована именно в Мидии.

Культ собаки и ее особая роль в обществе на самом деле происходит из более глубокой древности, нежели время античной Мидии, которая сформировалась в государство около VII века до н.э. В XVI веке до н.э. в Северной Месопотамии существовало хурритское государство Митанни, территория которого в северной его части оказалась впоследствии в составе Мидии. При этом зона влияния Митанни распространялась и на Восточное Средиземноморье, получившее у греков название Сирия-Палестина.

В Палестине во время раскопок древнего Бейт-Шеана (античный Скифополь, совр. Бейсан) было обнаружено много предметов иноземного происхождения, указывающих на сильное культурное влияние шедшее из Митанни, Хеттских областей и Кипра. При этом влияние Митанни, как считает А. Роу, обнаружилось, в частности, в найденной здесь плите с рельефным изображением львов и собак. [49]

Изображения собак в хурритском искусстве может быть связано с тем, что собака была посвящена Иштар, которая у хурритов именовалась Шаушкой и занимала центральное место в пантеоне хурритских богов. [50]

В.А. Сафронов [51] по археологическим материалам из древнего Библа и дольменов у станицы Новосвободной отмечал для периода существования Митанни морские связи Восточного Средиземноморья с Северо-Западным Причерноморьем, выразившиеся, в частности, в находках фигурок собачек.

Самые древние свидетельства культа собаки обнаруживаются на севере России в памятниках Фатьяновской археологической культуры первой половины второго тысячелетия до нашей эры, где присутствовали захоронения воинов с собаками и отдельные погребения собак. Фатьяновская культура относится к культуре боевых топоров и шнуровой керамики, с которой связывают праиндоевропейцев.

Таким образом, и седые волосы и собаки-воины и свирепые амброны у Адама Бременского на самом деле могут быть соотнесены с аланами и с культурой, охватывавшей в древности широкие пространства от Русской равнины до Мидии.

Но трудности в осмыслении текста средневекового автора на этом не заканчиваются: больше всего споров и недоумения вызвало присутствие на берегах Балтики этноса с таким характерным и легко идентифицируемым именем как «турки». При этом их местоположение из анализа текста оказывается в юго-восточном углу Балтийского моря. Конечно, в XI веке на берегах Балтики никаких тюркоязычных народов еще не было и быть не могло.

А.Г. Кузьмин и Е.С. Галкина нашли решение данной проблемы: это «руссия-тюрк», о которой говорили арабские авторы средневековья по отношению к аланской руси на Дону. Но как аланы - обитатели Дона оказались на берегах Балтики и почему они были названы «тюрк»?

В вопросе о турках на берегах Балтики пересекаются несколько линий: во-первых, географические представления арабских и некоторых европейских авторов средневековья, во-вторых, воззрения римско-католической церкви и, в третьих, и это самое главное - мифические предания о трех народах: асах во главе с Одином, амазонках и библейских Гога и Магога.
 
Начать следует с того, что согласно представлениям арабских географов средневековья область донской Руси попадает на территорию расселения тюркоязычного населения и Идриси, автор XII века, помещал «русов-тюрк» на Дону. [52] Это может быть связано с тем, что тюркоязычными были булгары, которые согласно Е.С. Галкиной представляли подчиненное аланам население СМК.

Адам Бременский сочинения арабских авторов скорее всего не читал, но он мог быть знаком с мнением такого римского автора, как Иосиппон [53], который относил алан к тюркоязычным народам. С уверенностью можно сказать, что Адам, будучи священнослужителем римско-католической церкви, был обязан знать и распространять папские послания.

Как раз во время его служения церкви и работы над рукописью (примерно в 1070-1075 гг.) в Малой Азии произошли важные события: в 1071 году Византия потерпела от турок сокрушительное поражение в битве при Манцикерте (Армения), византийская армия больше не могла сдерживать турок, и они скоро вышли к Геллеспонту (совр. Дарданелы). В этом же году начал свое правление византийский император Михаил VII Дука Парапинак, который не обладал воинскими талантами, и потому обратился к папе Григорию VII с просьбой о помощи, обещая отплатить содействием в объединении византийской и римской церквей. Григорий VII откликнулся и отправил целую серию посланий западноевропейским властителям и «всем христианам». Серьезных последствий у этой акции не получилось, но резонанс был таков, что весь христианский мир узнал - турки на Геллеспонте, в стране легендарной Трои.

Спустя столетие, несмотря на все увеличивающееся присутствие турок в Малой Азии, Византия продолжала существовать и другой автор - Саксон Грамматик в своих хрониках (Saxo Grammaticus, Gesta Danorum) ничего не сообщает о турках, но помещает на берегах Балтики неких «геллеспонтцев»: Hellesponti regem apud Dunam urbem (Gesta Danorum, 1.6.10), которые являлись таковыми «по признаку расы» (8.10.7).

Подводя итог вышеизложенному, можно предположить, что «турки» Адама Бременского и «геллеспонтцы» Саксона Грамматика суть один народ, имени которого авторы не знали, но имели сведения о его связи с областью Геллеспонта и шире - с Малой Азией, включая Пафлагонию и Каппадокию. Причем Саксон Грамматик уточняет, что в расовом отношении пришельцы похожи на жителей Средиземноморья, то есть относятся к средиземноморскому или понтийскому антропологическому типу.

А. Г. Кузьмин отмечает, что на побережье Балтики, которое по данным античных авторов в первых веках нашей эры занимали венеты, уже с XII века до нашей эры наблюдается появление ярко выраженного понтийского (ответвление средиземноморского) антропологического типа, который мог быть привнесен сюда именно с венетской волной после троянской войны. [54]

С другой стороны, А. Г. Кузьмин считает, что тюрки Адама Бременского - это часть донских русов-тюрк, о которых в XII веке писал арабский автор Идриси, подразумевая аланов. [55]

Подтверждением того, что «гелеллеспонтцы» могут быть отождествлены с аланами-русами с Дона, является сообщение Саксона Грамматика о том, что город «геллеспонтцев» называется «Dunam urbem». Известно, что в скандинавских сагах Дон пишется как «Dun» [56], а Западная Двина именовалась «Duna». [57]

Кстати, сведения Саксона Грамматика о «геллеспонтцах» содержат ряд интересных фактов, сближающих их с рутенами и даже с росомонами, упоминаемыми Иорданом в Гетике и вызвавшими не малое количество споров среди историков.

Можно напомнить, что русская река «Дон» на Балтике имеет место быть с тех незапамятных времен, когда древние греки написали об северном Эридане. «Дан» - скифское звучание того же Дона [58], которое зафиксировано в таких ранних средневековых гидронимах, как Данувий (Дунай), Данапр (Днепр), Данастр (Днестр), которые приводит в своем сочинении VI века Иордан.

Наличие в названиях рек корня «Дон» или «Дан» указывает на присутствие ираноязычного населения, то есть, скифов или аланов в данном случае. Согласно общепринятому мнению лингвистов уже в греческом именовании Дона: «Танаис» ощущается влияние иранских диалектов.  То есть в древнем названии Танаис, которое мы встречаем у античных греков, присутствует первоисточник - авестийское dаnu — «река», которое мы видим в осетинском don «река, вода»; кроме того подтверждением «арийского» происхождения этого слова является др.-индийское dаnu - «сочащаяся жидкость». ( Потт, ZDMG 13, 401; Фасмер, Iranier 74; родственные формы у Бартоломэ (Air. Wb. 683, 734), Хюбшмана (Osset. Et. 36), Уленбека (Aind. Wb. 124)).

Но был на Балтике и чисто «русский» гидроним: Рудон. Сигизмунд Герберштейн в своих «Записках о Московии» подтверждает, что русское «Двина» соответствует местному «Duna», но при этом приводит еще более древнее название: Рубон, которое восходит к географическому труду Птолемея, где он перечисляет наименования рек, которые впадают в Венедский залив. Большинство исследователей полагает, что это именование следует читать как Рудон. Поскольку Маркиан, римский автор V века употребляет именно такое название: «Река же Рудон течет из Аланской горы; у этой горы и вообще в этой области живет на широком пространстве народ алан-сармат, в земле которых находятся истоки реки Борисфена, впадающей в Понт». [59] Под Аланской горой здесь следует понимать Валдайскую Возвышенность, из которой берут начало и Днепр (Борисфен) и Западная Двина (Рудон).

Возвращаясь к вопросу о турках на берегах Балтики, следует напомнить о необъяснимой проблеме норманистской теории, заключающейся в том, что, если о приходе князей из Швеции на Русь в скандинавских сагах и других средневековых источниках нет ни слова, то о пришествии «асов» под предводительством Одина (ставшего верховным богом германского языческого пантеона) с берегов Дона эти же источники сообщают со всей определенностью. На берегах же Дона, начиная с античных времен, обитали скифы, сарматы, герулы и аланы, потомки которых к девятому веку именовались русами. При этом в сагах рассказывается, что потомки Одина основали королевские династии не только в Швеции, но и в Норвегии и Дании. Ещё скандинавские саги в нескольких местах сообщают, что прежде, чем прийти на Дон, эти будущие шведы обитали в Малой Азии.

Так, в Младшей Эдде написано, что Одину было пророчество о том, что его имя вознесут в Северной части света. Поэтому он «вознамерился отправиться в путь, оставив Страну Турков». По поводу Страны Турков было дано разъяснение: «Троя, а теперь Страна Турков». [60] В «Саге об Инглингах» также есть сведения о том, где пребывали предшествующие поколения этих шведов: «К северу от Черного моря расположена Великая или Холодная Свитьёд. С севера, с гор, что за пределами заселенных мест, течет по Свитьёд река, правильное название которой Танаис (Дон).» А далее, в главе 5: «Большой горный хребет тянется с северо-востока на юго-запад, он отделяет Великую Свитьод от других стран. Недалеко к югу от него расположена Страна Турок. Там были у Одина большие владения.»

Осмысление этих данных из саг может помочь решить одну серьезную проблему скандинавской археологии, связанную с обнаружением на берегах Балтики срубных или камерных захоронений, а также захоронений с конем, которые нельзя объяснить иначе, как предположением о присутствии на Балтике представителей скифо-сарматской культуры, оставивших многочисленные могильники такого же типа на юге России. [61]

К сожалению серьезных археологических раскопок в Прибалтике не проводилось, но в советское время были отдельные публикации [62], на основании которых А.Г. Кузьмин сделал вывод, что понтийский (средиземноморский или причерноморский) антропологический тип принесен на берега Балтики венедами. Но представители понтийского антропологического типа могли принадлежит не только венедам, но и аланам. Собственно, понтийский антропологический тип в качестве разновидности средиземноморского впервые был выделен известным антропологом Бунаком В.В. для обозначения населения Северного Причерноморья, относящегося в первую очередь к аланам и адыгам. [63] Он считал этот тип  одной из ветвей древней группы племен Малой Азии, распространившейся вдоль Черноморского побережья и проникшей на Северный Кавказ в эпоху неолита. [64]

По данным археологии основное население Салтовской культуры на Дону из живших в то время народов наиболее близко к северокавказским аланам, но не аланам вообще, а определенной группе в районе Кисловодска, для которых характерны захоронения в грунтовых катакомбах идентичных салтовским. На этом основании и был сделан вывод об этнической принадлежности населения Салтовской  археологической культуры, к которой присоединяют и Маяцкую, выше по течению Дона. Всю вместе эту культуру сейчас принято обозначать как Салтово-Маяцкая (СМК).  Примерно с VI века в кисловодской котловине появляются катакомбные могильники с инвентарем, похожим на могильники на Дону. Кроме того, антропологический тип (понтийский) этих северокавказских могильников и надписи также находят ближайшие аналогии в СМК. [65] В.А. Кузнецов заключил, что эти могильники принадлежат особой группе алан — роксоланам (Рухс-ас арабских авторов).

Непосредственную связь русов из СМК с сармато-аланами Северного Причерноморья и Крыма первых веков н. э. подтверждает лингвистика и эпиграфика. Средневековый период истории осетинского языка начался в Северном Причерноморье и в бассейне реки Дон. Новые буквенные знаки, встречающиеся в письме Верхнего Салтова и Маяцкого городища, появились на монетах скифских и сарматских боспорских царей в первые века н.э., в сармато–аланских надписях, выполненных красной краской на амфорах местного производства II – III вв. н. э. [66]

Кисловодск и окрестности, где обнаружены могильники алан, находятся в Карачаево-Черкессии, то есть в районах Северного Кавказа, тесно связанных с областью, называвшейся в русских летописях «Тьмутараканской Русью».

В этой связи интересно свидетельство Герберштейна, где он перечисляет земли и народы, говорящие на славянских языках. Будучи уроженцем Крайны (совр. Словения) и дворянином из Штирии (область совр. Австрии), где в его время был еще значительный контингент славяноязычного населения, с языком которых он был хорошо знаком с детства, Герберштейн мог судить о славянских языках не понаслышке, поэтому его свидетельству следует доверять. Среди народов, говорящих на славянском языке он упоминает черкесов-пятигорцев (Circasi-Quinquemontani) у Понта.

Ещё больший интерес в этой связи могут представлять данные, приводимые Видекиндом, где он касается родословной Алексея Михайловича и вообще рода Романовых «происходящих из Чекрессии» (Circassia). [67] Думается, он сообщил об этом вне всякой связи с известным фактом женитьбы Ивана Грозного на черкешенке — здесь нет связи с Романовыми. Все это звучит необычно и особенно неприятно для сторонников норманистской теории, но мы располагаем свидетельством говорящим в пользу этого — гербом рода Романовых.

Согласно русским летописям род Романовых восходит к выходцам из Прусской земли. Еще при великом князе Иване Даниловиче Калите выехал в Москву из «прусския земли» знатный человек, которого прозвали Андреем Ивановичем Кобылой. Он стал видным боярином в Москве. От пятого его сына, Федора Кошки и пошел «Кошкин род», как он зовется в летописях.

В начале XVI века видное место при дворе занимал боярин Роман Юрьевич Захарьин, шедший от Кошкина внука Захария. Он и стал родоначальником новой ветви этой фамилии – Романовых. Сын Романа Никита, родной брат царицы Анастасии – единственный московский боярин, оставивший добрую память в народе – при Грозном он играл роль благодушного посредника между сердитым царем и народом. Из шести сыновей Никиты особенно выделялся старший – Федор своим добрым нравом и щеголеватыми манерами и одеждами. Его сын, Михаил Федорович Романов, и стал первым царем из династии Романовых. [68]

Когда встал вопрос о фамильном гербе, то историки вспомнили, что Никита Романов использовал «прапор» - малое знамя, на котором был изображен грифон. Отталкиваясь от этих сведений и был восстановлен фамильный герб Романовых, на котором изображен грифон с мечом в лапе.

Специалисты по геральдике сразу обратили внимание на то, что геральдический грифон был раньше известен в средневековой Померании, когда она была германской и, следовательно, это германская традиция. Но так судить можно лишь при поверхностном взгляде, поскольку при углубленном рассмотрении окажется, что местная аристократия в большинстве своем имеет не германские корни, ибо - особенно это касается Померании - в то время, когда формировалась геральдика, эта область была под властью правителей, имеющих вендо-ободритское происхождение. Померания, Мекленбургское герцогство (Передняя Померания) — это области южного берега Балтики, которые согласно средневековым источникам были населены не германскими народами, общее название которых — венды и славяне.

Себастьян Мюнстер в своей «Космографии» 1588 года говорил, что население Мекленбургского герцогства составляли венды, вандалы, герулы и ободриты. Королём вандалов на Балтике был Вислав, который считался прямым предком Радегаста, последнего короля вандалов и основателя династии королей вендов и ободритов.
Интересно, что по некоторым родословиям братом Вислава оказывается легендарный «король герулов и ругов» Одоакр, низложивший последнего римского императора Ромула Августула. Иероним Хеннинг полностью совмещал генеалогии ругов и герулов, возводя их к Одоакру. Кстати, имя Вислав (иногда в интерпретации Витслав) встречается в вендо-ободритских генеалогических таблицах вплоть до 1325 года. Со смертью Вислава прервалась древняя правящая династия на острове Рюген, который отныне вошёл в состав Померанского герцогства. [69]

В тексте доклада «К истории герба дома Романовых» барона М.А. Таубе, сделанном в Русском Генеалогическом обществе 26.02.1913 и опубликованном в «Гербовнике», где отражена дискуссия о праве Романовых использовать «померанского грифа» в своем гербе есть интересное примечание за №10: «Здесь следует отметить, что собственно говоря, принятие померанского грифа не подтверждало бы, а стояло бы, конечно, в противоречии с известной легендой о происхождении всего потомства Гланды Камбилы из Пруссии - от короля Прусского и Аланского (ср. Гербовед с.11) - то есть, от прусско-литовских языческих державцев, а не от славянских поморских князей.» [70] Гланда Камбила, согласно фамильным преданиям Романовых, Шереметьевых и некоторых других выходцев «из Прусс» является легендарным прародителем этих знатных русских фамилий, причем в средние века пруссы и литовцы представляли единый народ, который был связан с аланами.

В данном примечании говорится также о том, что Романовы, будучи выходцами из Пруссии, не вправе были использовать символику Померании. Это кажущееся противоречие легко устранимо, поскольку в раннем средневековье между населением Пруссии и Померании существовала тесная связь, по крайней мере в обоих регионах обитали народы, общее название которых - венды. Эта связь выразилась, в частности, в том, что жители Пруссии хотели позвать князя Рюгена на помощь против германских захватчиков из Ливонского ордена.

«...барты, которые недавно вернули милость братьев, и погезаны и прочие из Пруссии, желая по обычной для них привычке к пороку восстать снова против братьев, заключили союз с некоторыми из Пруссии ... Итак, они договорились на тех условиях, чтобы пригласить князя руйянов с сильным войском и, вышвырнув братьев из земли Прусской, поставить его королем и господином своим.» [71] Князем руйянов (princeps Ruyanorum) на Рюгене в то время был Вицлав II (1260 — 1303), сын Яромира II (1249 — 1260) и дочери Святополка (SRP. I. S. 148).

В раннем средневековье для таких авторов как Адам Бременский, Гельмольд было очевидным, что обитавшие на юго-востоке Балтики народы были связаны с народами Северного Причерноморья общей культурой, которую следует назвать скифской, что объясняет появление грифона в некоторых гербах. Ибо прежде, чем попасть на гербы Померании-Поморья на Балтике, грифон был широко известен в качестве специфичного элемента «звериного стиля» скифского прикладного искусства и уже выполнял своеобразную геральдическую функцию, отмечая своим присутствием царские скифские курганы в Северном Причерноморье и на Алтае. Именно поэтому грифон в настоящее время представлен в символике Крыма (герб Крыма, Керчи и старый герб Севастополя) и Алтая. Представителями скифской культуры на Балтике могли быть герулы, которые в средневековых источниках относятся к скифским народам и были замечены и на Балтике и в Северном Причерноморье в районе Меотиды.

Для археологов грифон давно стал своеобразным идентификатором скифской принадлежности артефактов, получив название «скифского грифона». [72] Множественные изображения грифонов обнаружены на территории Тьмутараканской Руси [73] и на Алтае, при этом отмечается, что еще прежде, чем появиться у скифов этот образ широко использовался в искусстве Передней Азии на территории, которая стала известна античным авторам как Мидия. [74]

На территории Мидии есть регион, который с древнейших времен был центром металлургии бронзы и являлся областью расселения хурритов и касситов — речь идет о так называемых «луристанских бронзах». Археологами здесь были обнаружены в слоях 900-800 гг. до н.э. изображения различных животных и крылатых мифических существ, которые, как считают исследователи легли в основу скифского «звериного стиля». [75]

Луристанские бронзы первоначально получили известность в связи с находками в Луристане, но в последствии севернее Луристана недалеко от озера Урмия (Хасанлу, Зивие) и в соседнем Прикаспийском районе (Марлик) были обнаружены археологические артефакты, выполненные в таком же стиле, но были более тонкой работы, что позволило сделать заключение о том, что первичным источником этих бронзовых изделий следует считать эти северные районы, откуда культурное влияние распространилось в Луристан.

Касситы, в области которых были найдены первые образцы «луристанских бронз», могут быть сопоставлены с касогами, поэтому касоги, упоминаемые в русских летописях рядом с асами-аланами, также как и аланы могут претендовать на роль продолжателей культурной традиции, характерной чертой которой является образ грифона.

И. М. Дьяконов считает луристанские бронзы воплощением хурритской мифологии: «Хотя «луристанская» мифология и имеет, может быть, какие-то связи с Авестой, однако в целом имеющийся материал указывает на однотипность религии западных территорий исторической Мидии скорее с религией хурритов и отчасти ассирийцев. Особенно характерны образы чудовищ-демонов — полузверей, полулюдей, крылатых сфинксов и грифонов и т. п., столь распространенные в хурритской мифологии.» [76]

«В западной части исторической Мидии … О внешнем облике местных божеств мы можем судить отчасти по луристанским бронзам, отчасти по изображениям на металлических предметах из Марлика, Хасанлу и Зивие, а также на бронзовых ситулах, которые называют и луристанскими и маннейскими. Наиболее характерными являются изображения демонов-монстров, полулюдей, полуживотных, крылатых сфинксов и грифонов, распространенных в хурритской и отчасти в сирийской мифологии.» [77]

По мнению Г. Вильхельма [78] древнейшим районом обитания хурритов является Курдистан, а в окрестностях озера Урмия, которое в древности называлось Мантиана (Страбон, XI, 14, 8) в первом тысячелетии до нашей эры жили матиены античных авторов, которых И.М. Дьяконов относит к хурритам. [79]

По русским летописям известен касожский князь Редедя, потомки которого оказались впоследствии в числе русских дворян (Чевкины, Колтовские, Лаптевы, Лупандины и Лопухины), и некоторые из них (Лопухины и Чевкины) поместили на своем гербе грифона. Современные специалисты по геральдике не преминули обвинить их в плагиате, указав на тот факт, что этот геральдический зверь был ранее замечен на гербах Померании и некоторых поморских городов. При этом гербы с грифонами стали известны в Поморье в то время, когда эти прежде славянские земли уже находились под германским владычеством.

Если выйти за узкие рамки собственно  геральдики, то становится очевидна беспочвенность таких обвинений. Согласно средневековым немецким генеалогическим источникам померанские и мекленбургские герцоги и князья имеют вендо-ободритское происхождение, также как и население этих земель на юге Балтики до прихода туда немцев состояло из вендов, герулов, вандалов и ободритов — народов не германского происхождения, имеющих связи со скифской культурой Северного Причерноморья.

Многие исследователи обратили внимание, что грифон присутствует также на гербе Ливонии. Но и ливонский грифон не имеет отношения к германцам. В результате Ливонской войны часть земель Ливонского ордена по Виленскому договору от 28.11.1566 года перешла под власть Великого Княжества Литовского (ВКЛ). В 1566 году на завоеванной территории было образовано Ливонское воеводство или, как его еще называли, Задвинское герцогство с центром в городе Венден (совр. Цесис), являющееся частью ВКЛ. Первым губернатором  Ливонского воеводства стал кастелян виленский Ян Иероним Ходкевич. Таким образом грифон с герба Ходкевичей попал на герб Ливонии. Ходкевичи ведут свой род от Борейки - боярина литовского князя Витеня и сына его Ивана.

Прусские хроники говорят о Ливонии, как о земле «венедов и алан», а М.В. Ломоносов отмечал, что «алане были смешаны с курляндцами, единоплеменными варягам-росам». Во многих средневековых источниках сообщается, что владетельные князья Пруссии-Литвы происходят из алан. Об этом, в частности, свидетельствуют прусско-литовские предания о братьях Вейдевуте и Брутене - основателях Прусско-Литовской государственности и жреческих традиций этих земель, о которых писал С. Грунау, М.В. Ломоносов и другие авторы (подробнее см. в главе 7).

На причастность знатного литовского рода Ходкевичей к обычаям и традициям алан косвенно указывает известный факт, что сын первого губернатора Ливонского воеводства Ян Кароль Ходкевич использовал в боевых действиях специфичный для Европы, но типичный для аланов прием - притворное отступление, с которым были знакомы еще древние римляне - об этом писал римский полководец Арриан, столкнувшись с аланами в Каппадокии (подробнее см. в главе 9).

В битве под Кирхгольмом (совр. Саласпилс, Латвия) 27.09.1605 Ян Кароль Ходкевич имел под своим началом 4000 тяжеловооруженных всадников, а у его противников шведов было войско численностью 11.000 в основном (8500) состоящее из пехоты. Ходкевич разгромил шведов, применив аланскую тактику притворного отступления, выманив пехоту из укрепленных позиций в чистое поле.

Еще раньше, в 1410 году в Грюнвальдской битве литовской конницей также был использован прием тактического ложного отступления, расстроившего боевой порядок тевтонской конницы, бросившейся в неорганизованную погоню, что привело, в конечном счете, к разгрому Тевтонского ордена.

Очевидно, что предки вендов и алан, имели общие культурные традиции с населением той части Мидии, на территории которой была распространена религия и культура хурритов, в мифологии которых грифоны играли важную роль. Вагры, вандалы, герулы и другие не германские обитатели южного побережья Балтики имели общие традиции, обычаи и религию с аланами и венедами - народами, связанными с тем регионом Малой Азии, который со второго тысячелетия до нашей эры был центром металлургии и где впервые были обнаружены бронзовые миниатюры, среди которых выделяются фигурки различных крылатых существ - грифонов.

Рассмотрение вопроса о том, где, в какой культуре возник образ грифона, и как он распространился по Европе, поможет пролить свет на истоки Руси. Если собрать вместе все, что известно о грифоне по данным археологии и письменным источникам, то получится  следующая картина.

Начиная со второго тысячелетия до нашей эры изображения грифона появляются в местах распространения культуры, которую следует отнести к хурритской или митаннийской. География культурного влияния хурритского государства Митанни в середине второго тысячелетия до нашей эры охватывала почти всю Малую Азию и распространялась на всё Восточное Средиземноморье и достигала Крита. Раскопки царского дворца бронзового века в Алалахе в Северной Сирии показали бесспорные связи с Критом: принцип строительства дворца тот же, что и в Кноссе, похожи детали планировки, а фрески идентичны по цвету, технике и стилю. Такое же сходство было обнаружено при раскопках в Угарите. Область Северной Сирии, для которой удостоверяется сходство с Критом во втором тысячелетии до нашей эры называлась «страна Хурри» и находилась под властью Митанни. [80]
Поскольку грифоны относятся к хурритской мифологии, то понятно почему во дворце Миноса на Крите на фреске в тронном зале изображены два грифона, из чего следует со всей очевидностью, что грифон, представляя собой симбиоз льва и орла, являлся олицетворением царской власти, что вполне логично, поскольку лев царит на земле, а орел в небе.

Наибольшая концентрация изображений грифона наблюдается в археологических материалах начала первого тысячелетия до нашей эры в горных районах Иранского нагорья, обычно связываемых с хурритами и касситами - это так называемые «луристанские бронзы».
 
Несмотря на то, что греческая мифология указывает на Малую Азию (Фригию, в частности) и Крит как на родину большинства богов, грифоны в древнегреческой традиции связаны своим происхождением не с регионами распространения хурритской мифологии из которой греки заимствовали своих богов, но с мифической Гипербореей, находящейся где-то  на севере Скифии.

«Впрочем, Аристей, сын Каистробия из Проконнеса, в своей эпической поэме сообщает, как он, одержимый Фебом, прибыл к исседонам. По его рассказам за исседонами обитают аримаспы — одноглазые люди; за аримаспами — стерегущие золото грифы, а еще выше за ними — гипербореи на границе с морем.» (Геродот, IV, 13)

Павсаний так воспроизводит предания о грифонах и гипербореях: «Об этих грифах в своих повествованиях говорит Аристей из Проконнеса, что они из-за золота сражаются с аримаспами, живущими над исседонами; золото же, которое берегут грифы, выходит из самой земли; что аримаспы — все люди одноглазые от самого рождения, а что грифы — животные, похожие на львов, что они имеют крылья и клюв орла.» [81] «В Прасиях есть храм Аполлона. Рассказывается, что сюда приходят жертвенные начатки от гипербореев, что гипербореи передают их аримаспам, аримаспы — исседонам; от этих последних скифы доставляют их в Синоп, а затем через земли эллинов они доставляются в Прасии, а затем уже афиняне везут их на Делос.» [82]

Остров Делос в Греции считался местом рождения брата и сестры Аполлона и Артемиды и был посвящен Аполлону. Согласно Диодору Сицилийскому (II,47) титанида Лето, произведшая божественных двойняшек на свет на Делосе сама происходила из Гипербореи.


Павсаний указывает на то, что сакральные дары от гипербореев, проходя путь через всю Скифию, прежде чем попасть в Грецию доставляются в Синоп — город на южном берегу Черного моря, по преданию основанный амазонками. Во всем этом видится связь народов с севера Скифии (Гипербореи) с Южной Скифией и причерноморскими регионами Малой Азии, и эта связь имеет в своей основе культ бога света, олицетворяющего солнце. В греческом изобразительном искусстве Аполлон изображался летящим на грифоне, и в греческой мифологии и Аполлон и грифон связаны с Гипербореей, являющей собой греческое представление о далекой и непостижимой для них Северо-Западной Руси.

Немного позже, в V веке до нашей эры у скифов после их походов в Малую Азию появляется «звериный стиль» в искусстве, характерным элементом которого является грифон. При этом распространение «звериного стиля» не ограничивается такими классическими скифскими областями, как Северное Причерноморье и Алтай, но достигает северных областей России, сопоставимых с Гипербореей — речь идет о «пермском зверином стиле». Примечательно, что античная традиция указывает именно на Гиперборею, как на источник мифов о грифонах.

Спустя более тысячи лет после перечисленных выше древних культур,  существовавших в двух взаимосвязанных областях — Гиперборее и Малой Азии, грифон появляется в средние века на гербах некоторых городов и дворянских родов, у которых было бы логично поискать корни, связывающие их и с Гипербореей и с Малой Азией. То есть, причина появления грифона на берегах Балтики сокрыта в присутствии там представителей народов, которые могли соприкасаться как с «чудскими» древностями (пермский звериный стиль) так и с митаннийской культурой, распространенной в Мидии и Сирии.

Судя по письму царя Митанни Тушратты египетскому фараону Аменхотепу III, официальным языком Митанни был хурритский, но зачастую хурритские фрагменты являются вставками в хеттские тексты (индоевропейские по языку), то есть хурритская культура была распространена в индоевропейской среде и можно говорить о взаимопроникновении хурритской и индоевропейской культур. В то же время существование «митаннийского арийского» языка также дает основания считать многое из культуры Митанни привнесенным «митаннийскими арийцами», занимавшими высокое положение в обществе (имена царей были арийскими) и пришедшими по данным ДНК-генеалогии (гаплогруппа R1a1) с Русской равнины.

В середине второго тысячелетия до нашей эры в период расцвета Митанни народы, обитавшие на Русской равнине скрыты под названием археологических культур, среди которых следует выделить Фатьяновскую культуру (гаплогруппа R1a1, 4300-3500 лет назад), памятники которой расположены на Русской равнине от Балтики до Среднего Поволжья.

Если опираться на письменные источники, то самым древним историческим народом, который с начала второго тысячелетия до нашей эры известен и на Русской равнине и в Малой Азии являются киммерийцы, которых античная традиция (Гомер, Одиссея, XI,14) первоначально располагала далеко на севере, где наблюдается явление полярной ночи, то есть в Гиперборее. Более поздние авторы, такие как Гесиод (около 800 года до н.э.) Аристей Проконесский (VII век до н.э.) ничего о киммерийцах не сообщают, но Аристей сообщает о грифах в связи с Гипербореей, куда он отправился «одержимый Фебом (Аполлоном)», то есть Аристей искал Аполлона в Гиперборее. А в V веке до н.э. Геродот приводит данные о приходе киммерийцев в Малую Азию из региона Северного Причерноморья. Однако, греки во время своей колонизации Крыма их там уже не застали, то есть киммерийцы оказались за пределами исторических хроник, если не считать упоминаний в ближневосточных текстах о народе «гамир», «гомер», «гимирри», «гимирай».

Очевидно, что обитатели Русской равнины, которая у античных авторов выступает под именем Гипербореи, могут являться создателями образа грифона, и в Малую Азию он мог прийти с севера, также как «жертвенные начатки» гипербореев, которые использовались в отправлении культа Аполлона. Среди бронзовых миниатюр так называемого «пермского звериного стиля» много фантастических крылатых существ и они выполнены в том же стиле, что и «луристанские бронзы», что позволяет говорить об общей мифологии. По крайней мере, у древних греков грифоны ассоциируются именно с Гипербореей, где наблюдается явление полярного дня, что, может являться веской причиной для того, чтобы связать Гиперборею с богом света Аполлоном, олицетворяющем солнце. Таким образом, есть основание считать, что культурное влияние исходило из Гипербореи и проникло сначала в Малую Азию вместе с ариями R1a1, а позднее достигло и Греции.

Согласно Геродоту (IV,12) киммерийцы в седьмом веке до нашей эры перешли через Кавказ в Малую Азию, где стали активными участниками многих войн. «... киммерийцы, как известно заняли полуостров там, где ныне эллинский город Синопа». И именно в Синопу приходили сакральные дары от гиперборейцев.

После малоазиатских походов племен из Северного Причерноморья, которых принято называть скифами, грифон появился на предметах из курганных погребений, распространенных на обширной территории юга России от Дона до Алтая. Но, если принять во внимание свидетельство Гомера об области киммерийцев на северных приполярных широтах, то берега Балтики и северо-западные регионы России также можно рассматривать как земли «народа Гомер» - так назывались киммерийцы в библейской традиции. Причина появления в арабо-персидской и скандинавской средневековой литературе сообщений о библейских Гоге и Магоге в связи с северо-западом России может быть только одна: киммерийцы на севере и на юге Русской равнины представляли собой разные ветви одного этноса, который связан с русью.

В представлении античных авторов (Плиний, Диодор Сицилийский) Скифия простиралась от Черного моря до Балтики. Даже в средние века у авторов XI-XII веков, таких как Адам Бременский и Саксон Грамматик связь Балтики с Северным Причерноморьем на юге Скифии еще не была утрачена.

В свою очередь, Северное Причерноморье с древнейших времен имело прочные связи с Малой Азией, особенно с Мидией и юго-восточным побережьем (провинция Понт) Черного моря. Именно с этой областью античная традиция связывала амазонок, которые также могли быть носителями культуры, включающей образ грифона.

В качестве одного из древнейших мест обитания амазонок все античные авторы приводят чаще всего один район провинции Понт - бассейн реки Термодон(т) (совр. Терме-чай). Геродот (IV, 110-117)  приводит легенду о прибытии амазонок с берегов Термодонта в Северное Причерноморье, где они, соединившись со скифами дали начало новому племени савроматов. Кроме того, присутствие женщин-воинов засвидетельствовано в соседних горных районах Закавказья, которые задолго до нашей эры относились к Мидии. «Как говорят, в горах над Албанией обитают амазонки. Феофан, который сопровождал Помпея в походе и посетил страну албанцев, рассказывает, что скифские племена гелов и легов живут между амазонками и албанцами и что в этой стране протекает река Мермадалида посредине между этими племенами и амазонками. Другие писатели, тоже прекрасно знакомые с этими местами (среди них Метродор Скепсийский и Гипсикрат), утверждают, однако, что амазонки живут в соседстве с гаргарейцами в северных предгорьях тех частей Кавказских гор, которые называются Керавнийскими. (Страбон, XI, V, 1)
   
По свидетельству Арриана, историка войн Александра Македонского, «...Атропат, сатрап Мидии дал ему 100 женщин, которых полагают амазонками и которые были наряжены в одежду мужчин-всадников, за исключением того, что носили секиры вместо копий...». [83]

По сообщениям Страбона и других античных авторов ближе к началу нашей эры амазонки занимали отроги Северного Кавказа, а в средние века такие авторы, как Адам Бременский и Саксон Грамматик, позиционируют их на берегах Балтики.

Популярное в раннем средневековье сочинение Павла Орозия содержит географические данные, соответствующие представлениям того времени.  «Так вот, [на пространстве] от моря Каспия, которое на востоке, книзу от побережья Северного океана до реки Танаис и Меотидского озера, которое лежит к западу, от побережья Киммерийского моря, которое лежит на юго-западе, до края и ворот Кавказа, которые лежат к югу, проживает тридцать четыре народа. Но в целом ближайшую область называют Албанией, а более отдаленную, расположенную вблизи моря и горы Каспия,  — Амазонией.» [84]

Кавказская Албания, о которой пишет Орозий, располагалась на территории современного Азербайджана и Северо-Западного Ирана, которые в VII веке до нашей эры входили в состав Мидии. Именно в Албании были впервые замечены западными авторами аланы, в связи с чем Адам Бременский и другие хронисты называли аланов албанами.

Орозий писал в V веке и потому был ближе к античным традициям, согласно которым Азовское море называлось Меотидой, но Черное море (Понт античных источников) он назвал Киммерийским, поскольку античные авторы писали о киммерийцах, обитавших вокруг Черного моря и с севера и с юга. К средним векам Азовское море уже называется Сурожским по имени основанного аланами города Сурож (совр. Судак), а рядом с Киммерийским Боспором (совр. Керченский пролив) арабо-персидские источники (Идриси) указывают город Русийа и располагают устье Русской реки. При этом у множества средневековых авторов (Масуди, Идриси, Димашки, Гельмольд и др.) и в нашей летописи Черное море называется Русским, что может также свидетельствовать о преемственности между киммерийцами и русью: оба народа связаны как с Гипербореей, так и с Северным Причерноморьем и с Малой Азией.

Аланы и герулы также могли быть носителями культурных традиций, частью которых является звериный стиль и грифон, и они также, как и киммерийцы и амазонки,  связаны с двумя регионами: Северным Причерноморьем и Балтикой.

Одни из самых ранних сведений об аланах сообщает Иосиф Флавий: «Об аланском народе я, как мне кажется, еще выше упомянул, как о скифском племени, живущем на берегах Танаиса и Меотийского озера. В то время они задумали предпринять хищнический набег на Мидию и еще более отдаленные страны и по этому поводу завязали переговоры с гирканским царем, ибо последний господствует над проходом, который царь Александр сделал неприступным посредством железных ворот. И вот, когда тот открыл им доступ, они многочисленными толпами напали на не чаявших никакой опасности мидян, опустошили густонаселенный, изобиловавший стадами край, не встречая нигде со стороны оробевшего населения никакого сопротивления. Царь страны Пакор бежал в страхе в непроходимые пустыни, оставив все в их распоряжение; с трудом ему удалось выкупить у них за 100 талантов попавших к ним в плен свою жену и наложниц. Удовлетворяя свою разбойничью жадность беспрепятственно и даже без меча, они продолжали свой опустошительный набег до самой Армении.»  [85]

Собственно говоря, образ амазонок в греческом искусстве появился как результат знакомства древних греков с культурой хурритов, центральное место в которой отводилось культу хурритской богини любви и войны Иштар-Шавушки. [86] В этой связи представляет интерес хурритская печать, на которой изображена Шавушка с двумя мечами в руках, крылатым диском над ней, двумя грифонами и четырьмя воинами под ней. [87]

Если античные авторы помещают амазонок обычно в районе Черного моря, то у средневековых хронистов амазонки оказываются на берегах Балтики. По-видимому, местом обитания амазонок на Балтике должна быть признана территория вокруг бассейна реки Неман — в пользу этого говорят археологические материалы. Так, Ф.Д. Гуревич [88] сообщает об обнаружении в Пруссии могильника, в котором треть погребенных женщин были наездницами. Средневековые прусские хроники (Петр Дусбургский) отмечают развитое коневодство и культ лошади в землях, называвшихся в средние века Пруссией. Но кем были эти древние пруссы? Самые древние хроники этого региона ничего не говорят о Пруссии и пруссах, но зато сообщают, что древнейшим населением этого региона были курши (куроны латинских источников, корсь русских летописей).  В скандинавских сагах, повествующих о времени до XIII века, упоминаются такие страны: Gardar (Русь), Bjarmaland (Бьярмия), Kirialaland (Карелия), Finnland, Eistland, Kurland, Samland и Ermland. При этом к территории средневековой Пруссии имеют отношение лишь последние три, причем Самбия и Вармия приводятся также в прусской хронике Петра Дусбургского как составные части Пруссии,  население которой у него состояло, в том числе, из сембов, вармов и куронов, при этом самих пруссов в описываемой им Пруссии он не называет, то есть к пруссам относятся все население перечисляемых им географических областей. У Саксона Грамматика, описывающего раннюю историю (до VIII века) всего балтийского региона, кроме датчан и шведов активными участниками событий на Балтике являются: kurlanders, byarmenses, hellespontines, ruteni. Последних все историки безоговорочно считают латинизированным именованием русских.

Ученые не могут объяснить название куршей/куронов/корси исходя из местных, балто-славянских языков, поэтому, учитывая тот факт, что один из этих языков (литовский) сохранил многое от древнейших диалектов индоевропейских (арийских) языков уместно было бы предложить этимологию, связанную с главным арийским культом бога солнца. В арийских (индо-иранских) языках солнце именуется словами с корнями хур/сур, от которых происходят такие имена, как Хорс (Корс) – русский бог солнца, Хорасан (перс. Hurasan) – восходящее солнце (перс.), Сурья — солнце (санскрит), хур — солнце (осетинск.). Хурри — так называлось восходящее солнце и спутник бога грозы у митаннийских хурритов, то есть возможная этимология имени хурритов может быть связана с арийским именованием солнца, что удостоверяется существованием «митаннийского арийского» языка. Хурри может означать «тот, кто почитает бога грозы как главного бога» или, другими словами, и хурри, известные античным авторам под именем куретов, и куроны-курши-корсь  — это те, для кого главным богом является бог грозы, происходящий от бога солнца. Исходя из русского летописного именования — корсь, можно предложить связь этого имени с именем Хорса (Корс в латинских источниках) — так назывался второй по значению после Перуна бог в Киевской Руси. Имя Хорса этимологизируется из иранских языков и связано с именованием солнца. И еще одно важное замечание: М.В. Ломоносов считал курляндцев единоплеменными варягам-росам, язык которых «один с Прусским, Литовским, Курляндским». [24]

Развивая тему этнической симметрии Балтики и Северного Причерноморья, включающей такие пары, как северные и южные киммерийцы, северные и южные скифы-аланы, северные и южные амазонки, необходимо обратить внимание на черкесов, поскольку род Романовых странным образом связывается как с Пруссией, так и с Черкессией. В этой связи было бы полезно выяснить, на кого распространялось имя «черкесы» и как оно выглядело в раннем средневековье и в античное время.

В первую очередь следует отметить, что по сообщениям арабских авторов рядом с черкесами они помещали русов. Е.С. Галкина, подытожив сведения о русах на Северном Кавказе в арабо-персидских источниках, пришла к выводу, что русы соседят с абхазами, черкесами и аланами, причем территория русов находится западнее алан. [89]

«Все они (реки) берут начало в … горе, называемой Аскаска, и текут на запад, пока не соединятся в одну реку, которая затем течет до земли булгар, поворачивает на восток, пока не достигает земли русов, и там разветвляется. Один из её рукавов течет до города Матраха (Тмутаракань русских летописей) и впадает в море между ним и городом Русийа. Что касается второго рукава, то он спускается до земли булгар (Волжская Булгария) и течет на юго-восток до земли хазар и впадает за Исилем в море аль-Хазар (Каспий).» [90]

«От Бутара (Феодосия) до устья Русской реки 20 миль. От устья Русской реки до Матрахи 20 миль. [91]

Константин Багрянородный [92]: «За Таматархой (летописная Тмутаракань, совр. Тамань), в 18 или 20 милях, есть река по названию Укрух (Кубань), разделяющая Зихию (Адыгея) и Таматарху, а от Укруха до реки Никопсис (река Нечепсухо к северу от Туапсе), на которой находится крепость одноименная реке, простирается страна Зихия. Выше Зихии лежит страна, именуемая Папагией (часть Адыгеи), выше страны Папагия - страна по названию Касахия (летописные касоги), выше Касахии находятся Кавказские горы, а выше этих гор - страна Алания.» «Побережье от пределов Зихии, то есть от реки Никопсиса, составляет страну Авасгию (Абхазское царство Х века) — вплоть до крепости Сотириуполя (Питиунт, совр. Пицунда).»

И.А. Гюльденштедт, (1809 г.): «О Черкесии и черкесах. Жители называют сами себя и землю свою адиги, турки и татары - черкас, грузинцы — черкессиани, россияне черкесами, немцы черкесиен, а осетинцы — казах. Сия земля при северной стороне Кавказа занимает плоскость у подошвы Главного и Передового хребта, от Черного моря вверх по Кубани и далее на восток, до самого устья р. Сунджи, текущей в Терек, почему и смежна она с Абхазией и Осетинскою землей.»

С. Броневский (1823 г.): «Черкесы или черкасы, чаятельно Страбоновы керкеты, известны у восточных писателей под именем керкас или геркас, о коих упоминаются они как о народе христианском; называются также беш-тау, то есть пятигорские (черкесы) — частное название, относящееся только к кабардинцам. Черкесы сами себя называют адиге или адале, что значит на турецком языке «островитянин», потому что черкесы от древнейших времен до исхода последней половины XVIII в., обитали на острове Тамане. Турки называют их черкес и адилар; россияне и грузины зовут их черкесами, а осетинцы казахами (византийские писатели вывели это имя от области Казахия: в персидском языке казак — «военный человек»).» [93]

В античности именования народов отличались от тех, которые употреблялись в средневековых хрониках. Поэтому зихи, керкеты, мосхи и другие имена из античных  источников следует соотнести со средневековыми согласно их географическому расположению. Очевидно, что зигов (зихов) античных греческих авторов следует соотнести с Зихией византийских хроник, в которых говорится о Зихской епархии, то есть, зихи — это черкесы. Этот же вывод следует из хроники Герберштейна, в которой он черкесов называет вторым именем «цики»: «... около Меотийских болот и Понта при реке Кубани, впадающей в болота, живет народ абхазы (aphgasi). В этих местах до самой реки Merula, вливающейся в Понт, находятся горы, в которых обитают черкесы (circassi) или цики (ciki). Полагаясь на неприступность гор, они не подчиняются ни туркам, ни татарам. Однако русские свидетельствуют, что они христиане (живут по своим законам), согласны с греками в вере и обрядах и совершают богослужение на славянском языке, который у них в употреблении. Это крайне дерзкие морские разбойники, ибо по рекам, стекающим с гор, они спускаются на судах в море и грабят всех, кого могут, в особенности плывущих из Каффы (совр. Феодосия) в Константинополь.» [94] Сообщение о черкесах как о морских разбойниках вызывает ассоциации с русами из византийских хроник времен патриарха Фотия, эти русы-пираты скорее всего были соседями черкесов.

Из приведенных выше сведений видно, что черкесы и касоги есть разные наименования одного и того же народа — так считает, в частности, А.Г. Кузьмин [95]. Но самое важное, что можно вынести из сообщений античных авторов, это факт тесных этнокультурных связей в античное время между населением Восточного Крыма, Таманского полуострова и всего бассейна реки Кубань, с одной стороны, и населением юго-восточного побережья Черного моря и близлежащих горных районов Закавказья, с другой. Причем связи эти уходят своими корнями в глубокую древность. Согласно хеттским клинописным текстам в бронзовом веке на хеттов нападали каски с северо-востока, что соответствует территории античной Малой Армении, занимавшей Армянское нагорье, включая соседнее юго-восточное побережье Черного моря.

В представлении античных авторов Приазовье и Северный Кавказ — это продолжение территорий в античное время именовавшихся Малой Арменией и Понтом или Понтийской Каппадокией, которые в древности принадлежали Мидии и здесь же обитали амазонки — это тринадцатая сатрапия Персидской империи. [96]

Сведения Геланика и Палефата дошли до нас в передаче Стефана Византийского, автора Географического словаря VI века. Давая объяснение этнонима «хариматы», он пишет: «Хариматы, племя (живущее) вдоль Понта». Палефат в 7 книге «Тройки» говорит: «К керкетам примыкают мосхи и хариматы владеют Парфением (река в Пафлагонии — совр. Бартан) до Эвксинского Понта.» И Геланик в своем произведении «Об основаннии народов и городов» говорит: «Выше керкетов живут мосхи и хариматы, ниже — гениохи и выше — кораксы». [97]

Дионисий Периегета сообщает: «Их (ахеев — греков Боспорского царства) соседи, гениохи и зиги также пеласгийского происхождения». Евстафий также говорит о связи зигов с пеласгами: «За ахеями живут вышеупомянутые гениохи и зиги, очень дикий народ, который, как передает история, происходит от пеласгов.» [98]

Самые подробные сведения содержатся у Страбона, уроженца Амасии — города на юго-восточном побережье Черного моря. Описывая области между Черным и Каспийским морем, он пишет: «В этих областях обитают меотийские савроматы и савроматы, живущие между Гирканским (Каспийским) морем и Понтом (Черное море), вплоть до Кавказа и области иберийцев и албанцев, а также скифы, ахейцы, зиги и гениохи; к югу от Гирканского моря — Армения, Колхида и вся Каппадокия до Евксинского Понта и до тибаренских племен;» (Страбон, II, V, 31). «Вокруг Меотиды живут меоты. У моря — Боспор и Синдская область. За ней ахейцы, зиги, гениохи, керкеты и макрогоны.» (Страбон, XI, II, 1). «За Сиденой Фарнакия, за ним Трапезунт. Затем до Фасиса 1400 стадий. Если плыть вдоль побережья от Амиса, то сначала Гераклов мыс, затем мыс Иасоний и река Генет, потом город Котнора, далее разрушенный Исхополь, потом залив, в котором расположены Керасунт и Гермонасса …Здесь где-то находится поселение под названием Зигополь.» (Страбон, XII, III, 17). «Над Трапезундом и Фарнакией расположены тибарены, халдеи, санны, которые прежде назывались макронами и Малая Армения; аппеты, раньше называвшиеся керкитами, живут где-то поблизости от этих мест.» (Страбон, XII, III, 18). «Современные халдеи в древности назывались халибами. … Этих халибов, думается мне, Гомер упоминает в «Списке кораблей» после пафлагонцев, называя их гализонами.» (Страбон, XII, III, 19,20)

Из приведенных сведений античных авторов можно сделать вывод о том, что географические и этнические наименования как бы дублируются для двух областей: Тамань и Адыгея с одной стороны и область южного побережья Черного моря (в районе Трапезунта, Синопа) вместе с примыкающими горными отрогами Тавра — с другой. Например, зиги-керкеты (черкесы) и Зигополь; Гермонасса — греческое наименование Таматархи-Тмутаракани и такой же город на южном берегу Черного моря. Причем -асса - это суффикс, принадлежащий не греческому, но лувийскому языку, который был распространен в II-I тысячелетии до н.э. по всей Малой Азии от Киликии до Понта. Этот суффикс использовался в лувийском языке для обозначения принадлежности [99], а значит, Гермонасса могла означать "город, принадлежащий Гермесу", что вполне может соответствовать действительности: это был крупный торговый порт античности, а Гермес бог торговли, культ которого был распространен во всех греческих поселениях Причерноморья. Такая же топонимика с окончанием -асса распространена и в Греции, что свидетельствует о том, что ее оставили выходцы из Малой Азии, которых греки называли пеласгами.

По результатам расшифровки хеттских текстов из архива в Богазкее удалось установить, что в горах и лесах Причерноморского Тавра (горный массив на юге Черного моря, смыкающийся с Кавказом) жили каска или каскейцы. [100]

Названия племен и населенных пунктов  на территории касков указывают на родство их языка с языком хаттов, живших южнее, в излучине реки Галис (центральная Каппадокия). Сходство названия каска с одним из древнейших названий адыго-черкесских племен (др. груз. - кашаки, кашаг; др. арм. - гашк; греко-византийское — Касахия; араб.- кашак; др. русское — касоги) может быть не случайно. Оно в известной мере подкрепляется названием совпадающим с древним названием абхазов (греч.- апсилы), по-видимому, самого восточного из каскских племен — апешалайцев (ср.  др. арм. - апшилк), название которого сходно с современным самоназванием абхазов — а-ап'с-уа. Известно также, что черкесы и абхазы принадлежат к одной абхазо-адыгской языковой семье. По соседству с каска, в долинах верховий Евфрата уже с III тысячелетия до нашей эры жили хурриты, а севернее хурритов — в долине реки Чорох (впадает в Черное море у Батуми) жили хайасцы. [101]

Хайаса или Ацци — именования страны или двух стран часто фигурирующих в хеттских документах, которая располагалась в верховьях реки Чорох и имела выход к Черному морю. Из сопоставления хеттских текстов и данных топонимики видно, что государственное объединение Azzi или Hayasa, территориально совпадало с областью каскейцев. При этом именование Azzi точно совпадает с одним из латинских начертаний имени алан. [102] Асы — другое название аланов, которое, по-видимому, соответствует их самоназванию, что подтверждается тем, что в русских летописях они именуются «ясы», а также тем, что современное название происходящих от них осетин содержит этот же корень (осы).  Очевидно, что самоназвание асы может быть связано с именованием страны Azzi, на территории которой обитали народы тесно связанные общей культурой с народами Северного Причерноморья.

Таким образом, в дополнение к данным письменных источников мы имеем свидетельства лингвистики об этническом родстве населения Северного Кавказа и района Малой Азии, в античное время называвшегося Мидией и Каппадокией. Есть также данные,  что язык хатти родственен не только с абхазо-адыгскими языками, но имеет общие черты с северо-восточными кавказскими языками, к которым относятся нахские (чеченский и ингушский) и дагестанские. [103]

Нахские и дагестанские языки оказались также родственны хурритскому и урартскому языкам, на которых в II-I тысячелетии до н.э. говорило население Армянского нагорья и областей к западу от озера Урмия. [104]

Слова azzi, хатти, каска следует считать однокоренными, что подтверждается  языковым родством этих народов. Продлевая линию отождествления на народы Северного Кавказа следовало бы также признать родство народов, которым в русских летописях соответствуют ясы (асы, аланы) и касоги (черкесы). Но такой трактовке препятствует факт принадлежности современных осетин, потомков алан, и черкесов к разным языковым группам. На самом деле это препятствие вполне преодолимо, поскольку история полна свидетельств, когда народ начинал говорить на другом языке, оставаясь прежним. [105] Распространение языка на новую территорию лишь очень редко является свидетельством массового распространения там народа-носителя с вытеснением прежних жителей. Когда народ меняет свой язык, то не только антропология, но и преемственность в материальной и духовной культуре покажет, что народ тот же самый, хотя и сменил язык. [106] Но, чтобы предположение о родстве алан (совр. осетин) и касогов (совр. черкесов) не выглядело голословным, привлечем дополнительные данные из области традиции.
 Именно к традициям предлагал апеллировать И.М. Дьяконов в таких случаях, поскольку они зачастую оказываются более устойчивы и меньше подвержены изменениям по сравнению с языками. А традиции таковы: у осетин и адыгейцев и других народов Северного Кавказа (чеченцев, ингушей и др.) общий эпос - Нарты. Кроме того есть указания на то, что когда-то все эти народы могли говорить на языках, которые были распространены в Малой Азии во втором тысячелетии до нашей эры. Это мог быть язык хатти, который имеет родственные связи с абхазо-адыгскими. В Нартах говорится о том, что «хаттский язык» употреблялся правителями для общения между собой и для обращения к богам. [107]

То есть, аланы и адыгейцы в древности могли быть тесно связаны с населением, говорившем на языке хатти. Поскольку целый ряд ряд традиций в культуре алан имеет явные параллели в хурритской культуре, то можно предположить, что предки алан могли быть связаны с хурритами. Таким образом назревает вопрос: язык или традиции и религию следует считать надежным этническим идентификатором?

Связи двух регионов - Северного Кавказа и Малой Азии подтверждаются данными археологии. Так, археологи (L. Woolley) признают факт родства Майкопской (Адыгея) археологической культуры и памятника центральной Каппадокии (область хатти) Аладжа-Хююк. Есть версия о миграционном происхождении Майкопской культуры Северного Кавказа из Северной Месопотамии в эпоху ранней бронзы. [108]

Некоторые исследователи выделяют особую дольменную культуру Северо-Западного Кавказа, к которой причисляют памятники станицы Новосвободной (ранняя бронза), а также кобанскую и колхидскую археологические культуры (поздняя бронза). Лавров (1960, с.107) считает, что обычай хоронить в мегалитических постройках заимствован северокавказцами у населения Средиземноморья в результате морских походов с Северного Кавказа. Следует учесть, что  среди населения средиземноморского побережья Сирии и Киликии в рассматриваемый период был значительный хурритский контингент. [109]

Многие исследователи отмечают сходство Майкопской и Куро-Аракской культуры (Крупнов Е.И.). При этом Куро-Аракская культура в середине 3 тысячелетия до нашей эры под названием Хир-Керакской распространяется до Сирии (Амук) и Палестины (Хирбет-Керак, Бейт-Шеан). Центром возникновения этой культуры, исходя из радиоуглеродных датировок, следует считать Закавказье.

Пожалуй самый главный вывод, который можно сделать из анализа лингвистических и археологических данных состоит в том, что ареал Куро-Аракской культуры близко соответствует ареалу хуррито-урартской языковой группы. [110]

В.А. Сафронов отмечает связь памятников Новосвободной со «страной Пала», упоминаемой в хеттских текстах и расположенной на северо-востоке Каппадокии на берегу Черного моря. Также он считает, что ряд черт керамики и металлических изделий (ножи) из Новосвободной позволяет связать носителей дольменной культуры Кавказа с хир-керакскими племенами Восточной Анатолии. [111]

Многие исследователи отмечают связь Кобанской и Колхидской археологических культур. Е.И. Крупнов выделяет три варианта Кобанской культуры: Кабардино-Пятигорская, Северо Осетинская и Восточно-Грозненская (Чечено-Ингушетия). А в составе Колхидской культуры есть Чорохская и Абхазская разновидность - то есть налицо подтверждение данными археологии сведений письменных источников и выводов лингвистов об этническом родстве двух регионов.

При этом Кобанская культура объединяет территории трех языковых групп: адыгскую, осетинскую и нахскую, что соответствует родственным группам в Малой  Азии: хатти в Каппадокии, арийской группе в Мидии и хуррито-урартской группе в районе озера Урмия (матиены), в долине реки Чорох (таохи) и Урарту. Отмечается также сходство материальной культуры носителей Кобанской культуры и создателей «луристанских бронз».

Свидетельством раннего соседства носителей индоевропейских языков с северокавказскими являются общие термины для скота, лошадиная и колесничная терминология. Эта терминология оказывается общей и для картвельской (южнокавказской) группы языков, причем распространение терминов шло с юга. Начиная с четвертого тысячелетия до нашей эры ветвь индо-ариев могла проникнуть через Кавказ в Северо-Кавказские степи. Так считают лингвисты В.В. Иванов и Т.В. Гамкрелидзе, кроме того, они также находят много общего у Майкопской культуры и культуры Амука-Гавры, распространенной от Киликии до озера Урмия. [112]

Таким образом малоазиатское (Каппадокийско-Мидийское) соседство языковых групп хатти (каска) и хурритов, среди которых впервые обнаруживается присутствие индо-ариев (митаннийские, хеттские арийцы), находит свое зеркальное отражение на Северном Кавказе в лице народов языковых групп: абхазо-адыгской (черкесы), нахско-дагестанской (чечено-ингуши) и расположенной между ними арийской (осетины).

Можно констатировать, что археология, лингвистика и письменные источники - все три составные части исторической науки свидетельствуют об этническом родстве народов двух регионов: Северного Кавказа и района Малой Азии в разные эпохи и в разных культурах именовавшегося по-разному: в эпоху эллинизма - Каппадокия (включавшая Понт) и Малая Армения, а до этого это была область Мидии, позже вошедшая в качестве тринадцатой сатрапии в состав Персидской империи; в библейской традиции - земля Магог; во втором тысячелетии до нашей эры - это Ацци-Хайаса на северо-востоке от Хаттусы.

Какое место среди всех этих народов можно отвести предшественникам руси? Если на Северном Кавказе можно найти в письменных средневековых источниках упоминание о руси к западу от алан, то в Малой Азии их следы теряются и о народе с таким именем, казалось бы свидетельств нет. Но в этом случае можно обратиться к традиции, связывающей библейского Магога сначала со скифами и впоследствии с русью.

Основоположником здесь следует назвать И. Флавия, который приписал грекам традицию называть потомков Магога скифами. [113] В греческих средневековых источниках скифов отождествляют с русью: в летописи при перечислении славянских племен в союзе с русью, сообщается, что греки всех вместе именуют «Великая Скифь». В средневековье арабские источники помещают «магогов» на Русской равнине, так же, как и скандинавские саги.

«В Европе самая восточная Сифия, которую мы называем Великой Свитьод, там проповедовал апостол Филипп; Гардарики (древнескандинавское именование Руси), там находится Паллтескья (древнескандинавское именование Полоцка); и Киенугарды (Киевская Русь), там первым жил Магог, сын Иафета, сына Ноя.» [114] Так же потомками Магога называет жителей Руси «Сага об Одде-стреле». [115]

Можно говорить о том, что скифы — имя не этническое, но относящееся к области культурологии. Под скифами чаще всего подразумевалось все население Скифии, которая простиралась от Черного моря до Балтики — традиция, начатая в античности продлившаяся до средневековья. Поскольку на месте античной Скифии впоследствии оказалась Русь, то русы и оказались потомками Магога, при этом оказалось, что имя «русь» относится к разным народам: венедская русь на Балтике и аланская русь на Дону.

Е.С. Галкина показала, что в первые сообщения о Руси в Бертинских анналах и арабо-персидских источниках относятся к донским аланам, которые были аланами по происхождению, но именовались русью. То есть, речь идет не об аланах вообще, ибо их современник Аммиан Марцеллин отмечал, что под общим именем алан скрывается большое количество разных народов. Название Русь принадлежит одной особой группе алан, которые выделялись среди алан своим высшим положением, по-видимому, это роксоланы греческих и латинских авторов или Ruhs-as арабских источников, племя, из которого избирались аланские цари. [116] Это «белые» или «светлые» аланы, поскольку белый или светлый на иранских диалектах звучит как «рухс/рохс»; кроме того, это же слово, означающее «белый, светлый» является также указанием на высшее положение и главенство в обществе.

Среди историков и лингвистов существует и другая версия, согласно которой не аланы были изначально носителями имени «русь». Согласно этой версии имя «русь», производимое от древне индийского «ruksa» - блестящий впервые прозвучало  в Северном Причерноморье в формах «ruksa/ru(s)sa» в значении «светлый, белый» и было применено для многих географических и этнических названий. [117] Сведения о городе «Русия» рядом с Тьмутараканью содержатся и в арабских и в латинских источниках, а также древняя местная традиция называть Северное Причерноморье «Белой, Светлой стороной» укрепляет позиции этой версии, в которой это имя связывается с обитавшими в Приазовье синдами. [118]

Думается, что обе версии (иранская и индийская) не противоречат друг другу, поскольку древние индийские и иранские языки представляют собой разные ветви единого некогда арийского языка, хотя здесь речь идет о разных народах: аланы (иранская линия) и синдо-меоты (древне-индийский этнос). При этом античные синдо-меоты считаются предками современных адыгов (черкесов), которые в русских летописях назывались касогами и были западными соседями асов-аланов.

На территории, которую письменные источники закрепляют на Северном Кавказе за аланами, исследователи выделяют три группы археологических памятников. 1) Восточная группа на правом берегу Сунжи (Чечня), где преобладают подкурганные катакомбы; 2) Горы на юге (от Дигории до Приэльбрусья - Осетия) с преобладанием склеповых сооружений; 3) Предгорья в районе Кисловодска (Карачаево-Черкесия) с грунтовыми катакомбами. Последние являются наиболее близкими к салтовским (донским) русам. [119] Если русами могли называться те аланы, которые жили на Дону, то и в Кисловодской котловине могли быть русы. Поэтому следует признать, что сведения Герберштейна о славянстве черкесов и сообщение Видекинда о происхождении Романовых из черкесов основаны на реалиях, уходящих корнями в раннее средневековье и даже дальше - в эпоху бронзы.

Общепринято считать, что катакомбные захоронения вместе с долихокранным узколицым (понтийским) антропологическим типом являются этномаркирующими признаками алан. Кстати сказать, скифы и сарматы относятся к другому, брахицефальному (круглоголовому) типу и им не свойственен катакомбный обряд, поэтому они не могут быть отнесены ни к салтовским (донским), ни к «черкесским» русам. В связи с этим интересен вопрос о происхождении катакомбного обряда захоронения.

Исследователи сразу обратили внимание на сходство катакомбных могильников на территории России с обрядом погребения у народов Восточного Средиземноморья и островов.  Оказалось, что катакомбные племена, оставившие нам памятники в России хорошо знакомы с традициями населения Малой Азии и Средиземноморья, в частности жившего на Крите и Кипре. Примечательно, что именно эти области являются основными ареалами распространения средиземноморского антропологического типа, частным случаем которого является понтийский.

Некоторые исследователи (М.И. Артамонов) считают, что древнейшие катакомбные могильники на территории России находятся на Северном Кавказе, другие (Л.С. Клейн) - на Северском Донце. По ряду признаков древнейших катакомб (календарная символика, изображения на сосудах) некоторые исследователи (Ю.А. Шилов) связывают катакомбные племена с хурритами из Митанни. [120]

Существует точка зрения на происхождение катакомбных могильников в России, заключающаяся в эволюционном подходе и предлагающая теорию развития катакомбных захоронений из ямных, которые располагались на той же территории и предшествовали катакомбным.

Сторонники разных подходов к истории катакомбных могильников в России согласны в одном: племена, проводившие захоронения по катакомбному обряду на территории России имели общие религиозные идеи с теми, кто обитал по ту сторону Кавказа - в Малой Азии и Восточном Средиземноморье.

Данные ДНК-генеалогии опровергают эволюционную теорию происхождения Катакомбной культуры Северного Причерноморья из Ямной: их создатели относятся к родственным, но разным гаплогруппам R1a и R1b, следовательно не могут происходить друг от друга, как не может быть брат родителем брата. То есть, сначала племена R1b сформировали ямную культуру с захоронениями в ямах с положением тела, лежащего на спине, а затем через 500-1000 лет на оставленную «ямниками» территорию пришли арийцы R1a, оставив катакомбные могильники, в которых тело лежало скрюченным на боку. [121]

ДНК-генеалогия позволяет сделать вывод, что очаг исходного движения индоариев R1a в Индию и Малую Азию лежал в Северном Причерноморье и состоял именно из катакомбных культур. Более того, есть все основания считать, что Бабинская культура или Культура Многоваликовой керамики (4100-3900 лет назад) была той культурой, от которой произошли митаннийские и хеттские арии известные своей колесничной боевой тактикой. Бабинская культура наследовала катакомбной и занимала ее территорию от правого берега Днепра до Дона и далее до Волги, на вооружении носителей Бабинской культуры была легкая конная колесница. Носители  Бабинской культуры разошлись по трем основным направлениям: восточному — в сторону Южного Урала, Индии, Ирана, возможно Северного Китая; западному — на Балканы, в Грецию, в Малую Азию; и южному — на Ближний Восток — в Анатолию, Митанни, на Аравийский полуостров. Эта культура стала предшествующей для срубных культур на территории России и арийцев, использующих колесничную боевую тактику на Ближнем Востоке и в Малой Азии. [121]

Пути миграции «арийской» гаплогруппы R1a показывают, что распространение культурного влияния происходило из Северного Причерноморья в Малую Азию. Поскольку в катакомбных могильниках России были обнаружены «хурритские» предметы, в числе которых можно назвать оттиски печатей «митаннийского типа», то очевидно, что в хурритском государстве Митанни они появились с приходом ариев  R1a с Русской Равнины [122]. То есть, источником религиозных идей следует считать не Ближний Восток (как считают археологи), но Северное Причерноморье времен катакомбной культуры на рубеже третьего и второго тысячелетия до нашей эры, причем центром катакомбной культуры являлся бассейн Дона и Северского Донца — эта территория впоследствии была занята СМК, которая ассоциируется с аланами поселившимися в VII веке нашей эры на Среднем Дону и вдоль течения Северского Донца (Салтово), а также выше по течению Дона у впадении реки Тихая Сосна (Маяцкое городище). Аланы также оставили здесь катакомбные могильники, как и те арийцы R1a1, которые жили здесь в третьем тысячелетии до нашей эры. Расселяясь вдоль течения Дона, аланы стали называться русами и сформировали торговый путь по «реке Рус» арабских источников.

Проходивший по территории СМК донской путь связывал Северное Причерноморье с Балтикой и был отмечен многочисленными кладами арабских серебряных дирхемов, выпущенных до 833 года. Собственно именно по этим монетам была  произведена датировка СМК VIII – IX веками. По данным В.Л. Янина и В.В. Кропоткина [123, 124] дирхем чеканки до 833 года имел хождение на всем течении Северского Донца вплоть до верховий и в среднем течении Дона, далее в финн-угорских землях до Балтики. В данный период в славянские земли дирхем почти не проникал. Клады куфических монет (чеканки до 833 года) отсутствуют на левобережье Среднего Днепра, на Буге, Днестре, исключение составляют земли близкие к СМК. При этом археологами было установлено, что это было арабское серебро африканской чеканки, которое поступало из западных частей Аббасидского Халифата через Сирию и Кавказ на Дон и Северский Донец, то есть к русам на Дону. [125] Конечным пунктом этого «западного» пути было юго-восточное побережье Балтики, в частности самые крупные клады были обнаружены в Пруссии и вдоль течения Немана, но больше всего их оказалось в Поморье, причем большая часть этих монет датируется VIII - IX веками и найдена в Волине, то есть на территории, которая в это время была заселена вендами и славянами, а позднее занята немцами и вошла в состав средневекового герцогства Мекленбург-Передняя Померания. [126]
 
Второй путь (восточный) связан с распространением монет из восточной части арабского халифата чеканки после 900 года, который проходил из Ирана через Каспий и далее по Волге. Но на втором пути по Волге обнаружено лишь 3% монет из Африки, в то время как на «западном» пути (русском) их 40% от общего количества найденных дирхем. [125] Пожалуй самым весомым доказательством связи Руси именно с  донским торговым путем идущим из Сирии на Балтику через Кавказ является факт точного совпадения нормы первоначальной русской куны (2,7 грамма) с весом дирхем западной (африканской) чеканки, попадавших на Дон через Сирию и Кавказ. [127]

На берегах Балтики, куда через донских алан поступали дирхемы обитали народы, общее название которым - венеды, но они могли также называться вандалами или другими именами, в том числе и славянскими.

Союзы, подобные венедо-аланскому, возникали не единожды и были известны в истории задолго до образования донского торгового пути. Они были известны под разными именами: кроме венедов и алан можно назвать такие пары, как вандалы и аланы, киммерийцы и венеты, герулы и варины. Возможно, первое объединение двух народов родственной культуры состоялось в лице киммерийцев и венетов античных греческих источников, покинувших Малую Азию после Троянской войны и пришедших в Европу (Халльштаттская культура).  Позднее известен вандало-аланский союз, который прошел испытание на прочность временем, ибо просуществовал более столетия. Вандалы с аланами в V веке прошли по всей Европе и дошли до Северной Африки, где создали государство на земле древнего Карфагена. По-видимому, не случайно арабские серебряные дирхемы именно африканской чеканки, которые шли западным путем из Сирии через Кавказ, археологи нашли там, где потом оказались аланы и венеды - на Дону и на Балтике. Карты находок кладов арабских дирхем указывают на торговый путь вдоль реки «Рус» арабских источников - это Северский Донец, среднее и верхнее течение Дона и правые притоки Днепра (Псел, Ворскла, Сула). Время этих кладов VIII - первая половина IX века, что соответствует аббасидским монетам африканской чеканки. Позднее этот путь теряет свое значение [128]. Проходя вдоль всего течения Дона и Северского Донца, этот путь заканчивался на юго-восточных берегах Балтики. То есть, топография кладов указывает в первую очередь на территорию СМК на Дону и прочные связи ее населения с Балтикой. Отсутствуют клады дирхем в Нижнем Поволжье у хазар и в славянских землях Среднего Поднепровья. [124] Связь с Балтикой находит свое выражение еще в том, что у населения СМК и алан Северного Кавказа были очень популярны изделия из балтийского янтаря. А на Кавказе скопления янтарных бус обнаружены именно в районе Кисловодска. По этому же пути на Балтику через Кавказ проникали каменные и стеклянные бусы («глазкы» русских летописей) из Сирии.

Сирия включала в себя области Восточного Средиземноморья, где археологические культуры древности также имеют много общего с Северным Кавказом, о чем говорилось выше. Но самое главное, что античная Сирия соответствует территории в египетских текстах называвшейся «Хурри», население которой в эпоху бронзы было смешанным хуррито-семитским.

По сравнению с союзом вандалов и аланов пятого века менее известен факт тесного сотрудничества герулов и венедов, нашедший, в частности, свое выражение в соседстве в рамках Мекленбургского герцогства Передней Померании, на территории которого в Волине-Винете обнаружен крупнейший клад (десятки тысяч!) серебряных дирхемов африканской чеканки. [129] Согласно Прокопию Кесарийскому герулы в V веке прошли беспрепятственно из Норика на Балтику через все земли славян-венедов и осели у варнов, а другая часть герулов обосновалась в Южной Швеции напротив острова Рюген [130], поэтому есть основание полагать, что герулы с венедами находились не только в союзных, но и в родственных отношениях, поэтому они с варнами могли образовать союз, получивший имя варягов в русских летописях или варангеров в византийских источниках. Варны представляли собой самую западную группу балтийских славян-венедов, а герулы, происходящие с берегов Меотиды (Иордан,  Гетика, 117 ), могли быть теми русами, о которых писали арабо-персидские источники, позиционируя их на Тамани и в Крыму. Текст Иордана (Гетика, 34) можно интерпретировать так, что герулы были соседями венетов и выполняли для них оборонительную функцию, как варяги у славян.

Подводя итог вышеизложенному, можно констатировать, что сумма всех данных письменных источников античности и средневековья, археологии и лингвистики приводит к одному выводу: и аланы и венеды могли быть носителями имени русь: аланы на Дону (СМК), а венеды на Балтике (остров Рюген и Винета, Пруссия, остров Эзель и Ротала). Не позднее VIII-IX веков нашей эры название Русь закрепилось за территорией бассейна Немана, где в раннем средневековье располагалась Пруссия, Курляндия, впоследствии также Литва и Белая Русь.
 
При этом все письменные источники, археология и лингвистика указывают на  древнейшие связи венедов и аланов с теми областями Малой Азии, которые в античных источниках именовались Мидией, Каппадокией, Пафлагонией и Понтом.

Таким образом, для прояснения древнейшей предыстории Руси необходимо обратиться в первую очередь к истории Мидии и Каппадокии, тем более, что туда ведут еще две нити, связанные с традициями: житие Святого Георгия Каппадокийского и византийская средневековая традиция использовать для написания имени «русь» точно такое же слово, которое было употреблено в греческом переводе Библии в связи с мифическими Гогом и Магогом.












2. Народ Рос из земли Магог.


Точное соответствие между термином «рос» из византийских (греческих) текстов и летописной русью установилось со времени использования его в сочинениях Константина Багрянородного, где он описывает  народ, прибывающий с верховий Днепра в Византию. Термин «рос» у Константина Багрянородного обозначает народ или его часть; производные «росия» — принадлежащую росам землю, а «росисти» (буквально «по-росски») — язык, на котором они говорят. В связи с этим в науке с давних пор ведутся споры: о появлении термина «рос», о его распространении в византийских источниках, о его происхождении и, наконец, о его содержании.

Первые упоминания «росов» в византийских текстах относятся к IX в. Это сообщение о нашествии на малоазийский город Амастриду (на южном берегу Черного моря) «варваров росов — народа, как все знают, дикого и жестокого» [131, 132] в «Житии Георгия Амастридского» [133, 134]. По-видимому, эти же «росы» упомянуты в двух проповедях патриарха Фотия, связанных с нашествием росов на Константинополь в 860 г. [135, 136]. Первое актовое упоминание «росов» зафиксировано в известном Окружном послании Фотия «восточным патриархам» 867 г. [137]: «Народ..., ставший у многих предметом частых толков, превосходящий всех жестокостью и склонностью к убийствам, — так называемый народ рос». (Photii epist. Vol. I. N 2. P. 50. 293-296).
 
Предшествовало всем этим византийским хроникам и посланиям следующие слова пророка Иезекииля: «Гог из земли Магог, архонт Рос, Мешех и Тувал»  (Иез., 38, 2, 3; 39, 1)

В греческом переводе слова «архонт рос» соответствуют древнееврейскому тексту, который звучит так: «наси рош». В греческом языке отсутствует звук «ш», поэтому он был заменен на «с». В древнееврейском тексте Библии «наси» несет смысл «глава племени, рода» и переводить его греческим словом архонт, которое означает «правитель», не совсем верно, но более подходящего слова не нашлось. Рош в древнееврейском означает «глава» или «главный», поэтому современные знатоки древнееврейского языка обвиняют 70 мудрецов, которые осуществили перевод на греческий, в некомпетентности и считают, что перевод этого словосочетания должен выглядеть так: «главный князь». По-русски это звучит вполне знакомо, похоже на «великий князь», но это полная бессмыслица для древнееврейского патриархального общества, где не было ни больших, ни малых князей, и власть была в руках глав рода-патриархов, а правителей или царей они именовали совсем другим словом (мелек). Обычно критики канонического перевода ссылаются на существование жреческого титула «коген рош», что означает «первосвященник» или «главный священник», и выглядит более осмысленно, чем «главный глава» - так дословно звучит перевод «наси рош», если «рош» переводить не как имя собственное. При этом умалчивается про существование других значений слова «рош» - первый, первоначальный или просто начало, что подтверждается наличием в еврейском календаре новогоднего праздника «рош а-шана» в начале года. Таким образом слово «рош» могло обозначать родоначальника - перво предка народа, по имени которого назван весь народ.

Древнееврейскому «рош» предшествовало аккадское «реш» также имевшее два смысла: первый (начальный) и голова, в том числе в биологическом смысле, как часть тела. Новый год у аккадцев именовался «реш-шатти» [138], а глава суда общины - «реш диним» [139]. Для обозначения правителя аккадцы использовали слово лугаль («большой человек»). [140] Хотя было и другое слово: «энси», которое употребляли для обозначения главы жреческого сословия и означающее «закладывающий краеугольный камень», то есть опять же зачинатель традиций. [141]

Таким образом, «Гог в земле Магог, князь Роша, Мешеха и Тувала» - русский перевод греческого текста следует признать правильным, и  древнееврейский текст следует понимать так, что после слова «наси» идет перечисление имен народов, над которыми главенствует Гог. При этом имя народа «Рош» может быть по смыслу связано как идеей начала, так и с идеей главенства.

Иезекииль приводит слово «Магог» в значении земли, страны или группы стран, но в более ранних текстах Библии это имя одного из семи сыновей Иафета: Гомер, Магог, Мадай, Иаван, Тувал, Мешех и Тирас. (Бытие, 10,2)

Античная традиция в лице И. Флавия с именами сыновей Иафета связывает родоначальников европейских и малоазиатских народов, говорящих на индоевропейских языках: «Гомар - галаты (кельты), Магог - магоги, у греков - скифы; Мад - мадеи, у эллинов - мидяне; Яван - Иония и все греки; Фовел (Тувал) - фовелийцы, которые сейчас называются иберами; Мосох - мосохенцы, теперь каппадокийцы; Тирас - племя тирян, греки переделали во фракийцев.» [142]

По всей видимости, Гог у Иезекииля производное от более раннего имени библейского Магога, которое стоит рядом с именем Гомер традиционно связываемого с киммерийцами. Поэт Гомер в Иллиаде упоминает киммерийцев, но ничего не говорит о скифах, поскольку в его время имя скифов еще не звучало. Хотя в Библии среди сыновей Гомера приводится имя Ашкеназ, которое явно соотносится с ассирийским именованием скифов asquzai. [143] При этом в ассирийских текстах для обозначения всех вместе скифов, мидийцев и киммерийцев использовался общий термин «умман манда». [144]

Для отождествления и Гога и Магога с конными войсками скифов, киммерийцев и мидийцев имеются веские основания. В VII  веке до нашей эры киммерийцы, базируясь в Каппадокии, воевали с Ассирией, примерно в это же время скифы напали на Мидию, на территории которой они образовали свое царство Ашкуз, в 625 году царь Мидии Киаксар прогнал скифов, в 605 году Мидия в союзе с Вавилонией разгромила Ассирию. Когда Иезекииль начал проповедовать, разразилась война между Мидией и Лидией (590 год до нашей эры), повод для которой предоставили скифы (Геродот, I, 74). В это время Лидии принадлежала большая часть Каппадокии. При этом киммерийцы (народ Гомер в Библии) обитали в Каппадокии, чему подтверждением служит сохранившееся в армянском языке название Каппадокии - gamir-q. [145] Скифы (потомки Магога по И. Флавию), малоазиатское царство которых располагалось в Мидии, также как и киммерийцы были постоянными участниками и этой и других войн, сотрясавших Малую Азию, причем у всех у них, как и у мидийцев главной силой была конница. Поэтому строки в тексте Иезекииля о Гоге следует отнести на счет и киммерийцев, и скифов, и мидийцев: «все войско твое, коней и всадников, всех в полном вооружении, большое полчище в бронях и со щитами, всех вооруженных мечами.» (Иезекииль, 38.4); «Гомера (киммерийцев) со всеми отрядами его, дом Тогарма (Мелид в Каппадокии) от пределов Севера, со всеми отрядами его, многие народы с тобой.» (Иезекииль, 38.6); «и многие народы с тобой, все сидящие на конях.» (Иезекииль, 38.15).

Инсинуации о неправильном переводе, следует отмести, поскольку  Птолемей Филадельф обеспечил объективность перевода тем, что разместил всех 70 переводчиков отдельно друг от друга без возможности контактов друг с другом, при этом все переводы оказались идентичны. Спор лингвистов легко разрешить вооружившись знанием традиций и памятью народов, в данном случае об опустошительных набегах конницы скифов из  Мидии, киммерийцев из Каппадокии во время войны Мидии с Лидией. Вполне естественно, что позднее - в раннем средневековье имя «Гога/Магога» досталось конным армиям сарматов-алан, которые согласно античным авторам происходят из Мидии, а потом через посредство роксолан это имя перешло к руси.

И Каппадокия, и Пафлагония, и Мидия, согласно данным античных писателей, археологии и лингвистики были древнейшими центрами коневодства и имели лучшую конницу в Малой Азии. В греко-римской культуре главную силу армий всегда составляла пехота: воевать, сидя верхом на коне, они не умели.

Спор о правильности канонического перевода можно разрешить, если попытаться выяснить, были ли какие-либо основания у переводчиков Библии оставить слово «рош» без перевода на греческий, как имя собственное. Во-первых, значение древнееврейского «рош» практически тождественно первоначальному использованию имени «русь»: оба слова означают главенство и отражают высшее положение в обществе — об этом свидетельствуют древнерусские источники (Русская правда Ярослава Мудрого, договоры Олега и Игоря), где русь предстает в роли социальной верхушки. Во-вторых, согласно самой убедительной этимологии «русь» происходит от индо-иранских «ruksi/ruxs» означающих «светлый, белый». В иранской (мидийской), а также русской традиции понятие «белый, светлый» имело второй смысл - «высший, святой», поскольку имело прямую связь с культом солнца, господствующей религиозной традицией арийцев, выражающейся в том числе в огнепоклонничестве и посвящении богу солнца белых коней.

Роксоланы занимали главенствующее положение среди алан, потому и назывались «белые или светлые» аланы. Согласно арабским источникам наивысшим почетом и властью у алан пользовалось племя «рухс-ас», из которых они выбирали царей. [146] То есть, приставка рукс/рокс к имени алан сразу давала понять, кто главный.

В арабской традиции «Магог» звучит как «маджус» и имеет смысл «огнепоклонник» и соотносится с религией зороастризма, получившей распространение в Мидии и в наследовавшей ей Персии. Магами звали жрецов - последователей Заратустры, исповедавших религию, в которой образом верховного бога - Ахура-Мазды, был священный огонь. Но корни зороастризма, по-видимому, следует искать не в Мидии, а на Русской равнине, поскольку в девяностых годах ХХ века в излучине Дона рядом со станицей Трехостровской Волгоградской области было обнаружено древнейшее (более трех тысяч лет назад) капище священного огня, представлявшее собой огромный каменный очаг из белого камня, в центре которого возжигали священный огонь из целых дубовых деревьев. Традиции неугасимого священного огня позднее были также отмечены средневековыми хронистами в Пруссии-Литве и Великом Новгороде.

Возвращаясь к поискам следов народа «рос» в Малой Азии, заметим, что для Мешеха и Тувала современные исследователи нашли соответствия в виде исторических областей и народов.

Тувал обычно идентифицируют как Табал ассирийских текстов (анналы Салманасара III) - так именовалась область, относящаяся к античной Киликии. Исследователи также считают, что к потомкам библейского Тувала следует также отнести тибаренов, что почти совпадает с позицией Флавия и Ненния, которые к потомкам Тувала относят иберов, ассоциируемых примерно с той же областью, что и тибарены, которых античные авторы (Страбон, Геродот) помещают на южном берегу Черного моря в античном Понте, восточная часть которого в древности относилась к Колхиде, где обитали иберы.

Заслуживает внимания сходство имени библейского Тувала с именем одного из племен алан, приводимых в средневековых арабских источниках — Tuwal-As, которое соответствует современной осетинской народности Twalt; (ед.ч. Twal). [147]

В самой Библии нет и не могло быть указаний на народы, имена которых появились значительно позднее, но продолжатели традиций продлили список, и Ненний после Флавия в качестве потомков Магога добавил к скифам готов. [148]

В отношении Мешеха (Мосоха) Флавий и Ненний единодушны - его потомки каппадокийцы. Мушку - под таким именем в ассирийских текстах впервые выступают народы, в первой половине первого тысячелетия до нашей эры выдвинувшиеся с Балкан в Малую Азию. В ассирийских текстах (анналы Тиглатпаласара I) в качестве «страны Мушку» фигурирует царство, которое прежде его завоевания мушками называлось Алзи (Alzi). [149]

Поскольку в Библии только у Иезекииля приводится   имя народа «рош» и больше  нет никаких данных, кроме соседства с Мешехом и Тувалом, то следует поискать в хеттских и в ассирийских клинописных текстах такие именования, которые можно было бы сопоставить с русью, учитывая, что язык и имена меняются, а происхождение остается неизменно связанным с традициями предков.

Отправной точкой для поиска может послужить хорошо обоснованная этимология слова «русь» от иранского обозначения «белый, светлый», имеющего также другое значение «высший», «главный». Основанием для идентификации можно выбрать концепцию, согласно которой русь происходит от роксоланов.

То есть, можно пойти двумя путями: искать возможную прародину алан или отталкиваться от ономастики и топонимики, соотносимой с иранским словом «белый». Поиски прародины алан затруднены тем, что в письменных источниках это имя появляется достаточно поздно - в первых веках нашей эры, когда они уже обитали в Северном Причерноморье и на берегах Дона. Кроме туманного указания на Мидию в качестве прародины всех сармат, к которым обычно относят алан, мы ничего не имеем. При этом антропологический тип сармат  отличается от алан (роксолан). Надежным идентификатором алан мог бы послужить понтийский антропологический тип, но без дополнительных данных это мало поможет. Хотя не следует забывать, что Мидия и Иранское нагорье как раз были с древнейших времен заселены представителями средиземноморского европеоидного типа, частным случаем которого является понтийский. Дополнительным подспорьем в поисках прародины алан может послужить их второе имя - асы (ясы русских летописей). Можно привести такие древние топонимы, как упоминаемая в хеттских текстах страна Azzi, священная гора  Hazzi в хурритских текстах, учитывая, что одна из древнейших германских форм слова русь в такой же германской транслитерации выглядит как «ruzzi» (в Баварском географе - сочинении IX века), то есть azzi из германских переводов хеттских текстов по-русски следует произносить как «асси». Поскольку из всех перечисленных ориентиров самым достоверным является связь имени руси с иранскими словами со значениями «белый, светлый», то начать следует с поисков древних топонимов, которые можно соотнести с иранскими aurusa, ruxs/roxs.

На осетинском языке ruxs/roxs - светлый, при этом существует множество вариантов, из которых в данном случае представляет наибольший интерес форма: арси-. [6]. Во-первых, она перекликается с именованием «третьего типа русов» арабских авторов (арса), во-вторых, эта форма широко представлена на территории Мидии и имеет связь с Мешехом и Тувалом.

Мешех, «страна мушку» ассирийских текстов, в которых эта же страна  именуется старым названием: Алше или Алзи (см. карту Мидии со стр. 238 - Дьяконов И.М. История Мидии от древнейших времен до конца IV века до н.э. - СПБ.: Филологический факультет СпбГУ, 2008). [150] В хеттских текстах переведенных с германской транслитерацией это название выглядит так: Alzi. Всегда есть трудности транслитерации древних языков с помощью современных алфавитов, поэтому возможны ошибки и несоответствия. Часто форма транслитерации является результатом соглашения или диктуется автором, первым совершившим перевод или дешифровку. В германской транслитерации звук ts (русское ц) пишется обычно как z, при этом часто случается, что z употребляется вместо s. [151] Так что, Алше (Алзи) вполне может звучать как Алси, что вполне вероятно, поскольку ассирийское «ш» на индоевропейских языках обычно транскрибируется как «с» ( Ашшур-Ассур). Кроме того, известны и другие прочтения этого наименования: Альсе, Альци, Альция и даже Ашша. [152]

Переход л > р и р > л не редкость при переходе от одного диалекта к другому и наблюдается во многих языках. Мало того, в некоторых древних видах письменности эти звуки передавались одним общим символом - так было в египетском иероглифическом и кипро-минойском слоговом письме. [153] Но есть и другие примеры подобной трансформации: так, общепризнанной этимологией слова «аланы» является «ариане», то есть арийцы. [154]; Алтай в арабском источнике Худуд аль Алам приводится в форме Артуш [155]; в иранских именах русских послов тоже есть пример: Алвад>Арванд [156]. Ряд подобий может быть продолжен, а в случае Алше есть подтверждение правомочности его прочтения как Арси, поскольку, во-первых, это царство располагалось на берегах реки Арацани (урартское Арзани) [157] а, во-вторых, в греческих источниках Алше называлось Арзанене. Причем во всех случаях буквы «з» и «ц» появились из немецкой транслитерации «z», которую Г. Вильхельм называет условной, отмечая, что «передача хурритских имен не является ни фонологической, ни фонетической» и вместо «s» используется «z». [158]

Алше в древности была хурритским царством, в котором цари имели теоморфные имена включающие в себя имя хурритского верховного бога грозы Тешшуба (например, Эхли-Тешшуб из надписи ассирийского царя Тукульти-Нинурты I). Позднее Алше вошла в состав Мелитены (Малатья,  Мелид). Именно здесь обнаружен барельеф с изображением хурритского бога грозы, поражающего копьем змея [159], и именно здесь согласно латинским источникам родился Святой Георгий Каппадокийский. Мелитена-Мелид (см. карту Ассирии со стр.244 - Дьяконов И.М. История Мидии от древнейших времен до конца IV века до н.э. - СПБ.: Филологический факультет СпбГУ, 2008) в середине первого тысячелетия играла важную роль, занимая центральное место в «железном» торговом пути, начинавшемся в рудниках Понта у халибов, проходившем через всю Каппадокию и Киликию (Табал) и заканчивавшемся на средиземноморском побережье Сирии.

Анналы Тиглатпаласара I также представляют картину хурритской принадлежности Мелитены, поскольку в них сообщается об осаде Милидии Ханигальбатской, а Ханигальбат - другое именование хурритского государства Митанни. Кроме того, в этих анналах пишется, что Тиглатпаласар  I вышел на финикийское побережье, а на обратном пути «овладел всей страной хеттов» и наложил дань на Или-Тешшуба, «царя великой страны хеттов» и занял его город Милидию. [160] Таким образом, Мелидия предстает центром государства, продолжающего традиции Хеттской державы и оно простиралось до кедровых гор Ливана, поскольку в анналах указывается, что Тиглатпаласар I взял дань в том числе и кедровыми балками.

Если рассмотреть традиции хеттов, то обнаружится, что собственно хеттского (индоевропейского) в них почти ничего нет: вся их культура заимствована - в древнейшем слое у хаттов, а в более поздние периоды весь пантеон и ритуалы стали хурритскими. [103] В скальном святилище Язылыкая близ хеттской столицы Хаттусы имена всех богов хурритские, а написаны они лувийским («хеттским иероглифическим») языком.

Табал в верховьях реки Сейхун и Енидже-Ирмак, а восточнее Табала Мелид («Великая страна Хеттов») и некоторые государства Северной Сирии имели лувийские династии. Во всех этих государствах вплоть до Хамата на реке Оронт применялся лувийский язык для официальных надписей. Самые ранние надписи на лувийском языке обнаружены на территории Табала, поэтому этот язык также назывался «табальским», но это название не получило распространения. [161] Надписи на лувийском языке были также обнаружены далеко на севере. По-видимому, Мелитена включала в себя и левобережье Верхнего Евфрата, где располагались мелкие государства со смешанным населением. Имена царей при этом почти повсеместно были лувийские. [162]

Таким образом, наблюдается тесная связь хурритской культуры с лувийской, при этом хурритский язык не является индоевропейским, а лувийский относится к индоевропейской языковой группе. Кроме этого, если в середине второго тысячелетия до нашей эры во всех рассматриваемых областях Каппадокии и Северной Сирии было преобладание хурритского языка, то на рубеже первого и второго тысячелетия до нашей эры в этих же областях при сохранении собственно хурритской культуры получает распространение лувийский иероглифический язык, который представлен главным образом монументальными надписями царей и надписями на печатях. В археологической Трое найден единственный образец письменности: печать с лувийскими иероглифами. Даже когда всякое упоминание о хурритах и лувийцах ушло в пошлое, Гордий I, царь Фригии, которая в Библии фигурирует под именем «Мешех», оставил надпись у южной точки излучины реки Галис (совр. Кызыл-Ирмак) на лувийском языке. [163] Все вместе эти факты свидетельствуют о том, что хурритоязычное население к началу первого тысячелетия до нашей эры стало говорить на индоевропейском лувийском языке.

Возвращаясь к анализу библейского текста, можно констатировать, что народы Мешеха (Алше-Мелид-Фригия) и Табала (Киликия) вместе с северными районами Сирии имели в своем основании хурритскую культуру, но к началу железного века пользовались лувийским языком. Распространение лувийского языка  доходило до верхнеевфратской долины, а население Армянского нагорья в материальной культуре и вооружении продолжало хетто-хурритские традиции. [164]
О районе верхнего Евфрата и соседнего побережья Черного моря известно не так много - сюда не доходили великие завоеватели, но именно здесь следовало бы искать следы библейского народа «рош». В пользу этого говорят рассмотренные в предыдущей главе этнокультурные связи данного района с Северным Причерноморьем, для которого  показаны связи с Донской Русью в рамках СМК. Здесь даже можно обнаружить «русскую» топонимику и ономастику, так, например, в урартских текстах [165], сообщается о походе царя Сардури на северо-запад против Рашуни, царя страны Руишиани. При этом область на северо-западе от Ванского царства соответствует территории, где в середине второго тысячелетия до нашей эры располагалась Ацци-Хайаса, а позднее Страна Таохов.

Кроме того, на территории Мидии упоминается страна Арсита урартских текстов или Харши (Harsu, Harsi) шумерских и ассирийских текстов [166]. Это была область, где хурриты соседствовали с касситами и находился древнейший центр металлургии бронзового века («луристанские бронзы») знаменитый своими крылатыми фигурками из хурритской мифологии — грифонами, выполненными в зверином стиле. Грифон характеризует культурную традицию, нашедшую свое воплощение в пермском и скифском зверином стиле, который по мнению И.М. Дьяконова имеет мидийско-маннейское происхождение. В средневековье эта традиция проявилась на берегах Балтики и во Владимиро-Суздальской Руси.

Имя Арсита можно отнести к древней форме имени "Русь" содержащей префикс (Арса). Арсита находилась рядом с одноименной горой и располагалась на южной окраине области Манна на юг от озера Урмия. При этом вокруг озера Урмия издревле обитали хурриты, которых античные авторы называли матиенами.

По Геродоту матиены обитали не только у озера Урмия (античная Мантиана), но и у верховий Галиса и Аракса (I, 72, 202; VII, 72) и отчасти в верховьях Тигра и в Западном Загросе (I, 189,202; III, 94; V, 49,52) но именно в этих местах клинописными источниками засвидетельствована хурритская ономастика и топонимика. Матиены (греч. Matianoi) могут быть соотнесены с хурритами из Митанни (Maitanne или Mit(t)anne). [167]

На Армянском нагорье обитали западные хурриты, называвшиеся диауэхи или таохи греческих источников. [168] Здесь располагалось одно из хурритских царств - Страна Таохов, которое с  XIII  по VIII века до нашей эры занимало земли Ацци-Хайаса - государственного объединения XV-XIV веков до н.э. в долине реки Чорох и на севере Верхнего Евфрата. [169]

Анализ хеттских текстов подводит к тому, что Ацци-Хайасу следует искать в районе современного Эрзурума, при этом из анналов Мурсилиса II также очевидно, что одна из важнейших крепостей Ацци - Арипса стояла на берегу Черного моря. Таким образом, Ацци, должно быть, представляла собой прибрежную часть объединения, а Хайаса - расположенную в горах. Такому выводу способствует то обстоятельство, что эти две области (прибрежная и горная) впоследствии также входили в одну территориальную единицу - тринадцатую сатрапию Персидской империи, которая сохранилась в таком виде еще со времен, когда эти земли находились под владычеством Мидии.

Если говорить об этнической принадлежности народов, населяющих области, обозначенные в Библии как Рош, Мешех и Тувал (соответственно: Понтийская Каппадокия, Центральная Каппадокия и Киликия греческих источников), то из вышеизложенного видно, что в основном это были хурриты - об этом свидетельствуют, в первую очередь, имена царей и богов. С другой стороны, археологические памятники этих регионов дают картину повсеместного распространения лувийского языка, который наряду с хеттским является одним из древнейших представителей индоевропейских языков. При этом обнаруживается тесная связь лувийского языка с культурой хурритов - народа, язык которого относится к другой, не индоевропейской группе. Собственно лувийский язык зародился в области на юго-западе Малой Азии, населенной преимущественно хурритами, причем древнейшие надписи обнаружены в Табале. Следует также учесть, что это был язык официальных надписей Хеттской империи на последнем этапе ее существования. Даже в античности лувийский язык еще не вышел из употребления, поскольку недалеко от южной точки излучины реки Галис была обнаружена надпись на лувийском языке, оставленная Гордием I - царем Фригии. [170] Любопытно, что «греческое» именование русской Тьмутаракани - Гермонасса также относится к лувийскому языку.

Грекам не были известны многие из древних имен народов Малой Азии: они не знали ничего о хеттах и хурритах - создателях двух величайших империй бронзового века. Скудны их сведения об Ассирии, им ничего не было известно об Урарту, поэтому о хеттах и хурритах мир узнал только в конце двадцатого века, когда усилиями археологов и лингвистов были открыты и прочитаны письменные памятники этих народов.

После завоевательных походов Александра Македонского на месте прежних хурритских царств появились греческие наименования: Каппадокия, Киликия, Пафлагония, Понт, Армения, Фригия и прочее. Долгое время для ученых всего мира не было иных источников, кроме трудов древних греков. Согласно меткому выражению Б.А. Тураева  мы смотрели на историю народов Европы через «греческие очки». Конечно, не стоит недооценивать вклад греков в развитие культуры Малой Азии и факт передачи ее народам Европы, но по имеющимся сейчас данным многое из того, что считалось раньше греческим, на самом деле таковым не является. Так, например, И.М. Дьяконов считает, что полнозвучный алфавит на самом деле фригийское изобретение, перенятое у них греками. [171], и собственно Фригию он отождествляет с библейским Мешехом, который появился на месте хурритского царства. Известным фактом является использование Гесиодом хурритской мифологии при создании греческой теогонии. Гесиод описывает последовательное появление и междоусобицу богов (Уран-Кронос-Зевс), что полностью соответствует такому же сюжету из хурритской мифологии с аналогичным рядом богов: Ану-Кумарби-Тешшуб. [172]. Миф о победе громовержца и становлении его во главе пантеона богов нового поколения был создан хурритами задолго до греков. То есть, хурритская культура послужила фундаментом для культур многих европейских народов, и к наиболее последовательным продолжателям их традиций - в этом нам предстоит убедиться - следует отнести летописную русь.

Поскольку культура хурритов-митаннийцев формировалась при непосредственном участии арийцев из катакомбных культур [121], [122], то культура и религия хурритов-митаннийцев естественным образом имела общие черты с культурой и религией населения Русской равнины. К таковым общим чертам следует отнести коневодство, культ коня, копья, бога-меча, которому поклонялись сначала скифы, затем сарматы и аланы; из хурритской мифологии стал известен образ грифона, который как специфичный элемент звериного стиля был распространен в Северном Причерноморье, на Алтае и Урале. К продолжателям этих общих традиций относятся все народы, имевшие связи с Малой Азией и оказавшиеся на берегах Балтики — это и аланы, и герулы, и венеды-вандалы - все они могли быть носителями имени русь. В связи с этим можно высказать гипотезу о том, что под именем хурри клинописных письменных источников могли скрываться народы, которые оказались связаны с предками аланов, венедов и, следовательно, с русью. В таком случае правильнее было бы использовать термин «митаннийский» вместо «хурритский», как это сделано по отношению к тому диалекту арийского языка, который засвидетельствован для Митанни.

Согласно представленной здесь концепции народ по имени русь следует рассматривать как союз венедов и аланов. Античные авторы свидетельствуют, что венеты вышли из Пафлагонии, а сарматы-аланы из Мидии - двух смежных областей Малой Азии. Кроме того, на территории исторической Мидии к югу от озера Урмия еще в бронзовом веке существовала область Арсита, где была развита бронзовая металлургия. При этом бронзовые изделия несли в себе сюжеты и образы из хурритской мифологии. С началом железного века центр металлургии сместился на запад в район, где античные авторы называли халибов, разрабатывающих железные рудники. Здесь начинался «железный путь», который соединял  юго-восточное побережье Черного моря с Восточным Средиземноморьем, что нашло отражение в библейской традиции, где Рош, Мешех и Тувал (Понт, Каппадокия и Киликия, соответственно) расположены вдоль этого пути. По данным приведенным выше во всех этих регионах имела распространение культура хурритов, и этому есть свидетельства, полученные после расшифровки клинописных и иероглифических текстов.

Возникает вопрос: каким образом хурриты в своей культуре и традициях оказались связаны с аланами и венетами, ведь эти народы относятся к разным языковым группам: аланы и венеты относятся к индоевропейцам, а хурриты не являются индоевропейцами по языку.

Самое древнее (середина второго тысячелетия до нашей эры) свидетельство существования арийского языка было обнаружено в Малой Азии и удостоверяется на основании арийских терминов из хурритского трактата по разведению и дрессировке лошадей. Взаимодействие арийцев и хурритов можно рассматривать как первый исторически засвидетельствованный случай контактов индоевропейского диалекта с неиндоевропейскими, хронологически и пространственно близких к предполагаемому общеиндоевропейскому ареалу. При этом в хурритском языке обнаруживается название лошади essi, очевидно индо-иранского происхождения, соответствующее индоевропейскому equo. [173]

Задача поиска древних связей между народами осложняется тем, что между культурами бронзового века времен Микенской Греции и возникшими на их обломках новыми культурами железного века имеется некий информационный разрыв. В истории Греции он именуется «темными веками», наступившими после «Эгейского апокалипсиса», вызванного выступлением «народов моря», среди которых исследователи полагают присутствие новых имен, уже известных по греческим источникам. В результате разрушения старых центров «дворцовой культуры» исчезли навыки монументального строительства, письменность, которая была сложной, требовала длительного времени на обучение и потому существовала в среде привилегированной касты писцов, обслуживающих дворцы и храмы. На рубеже второго и первого тысячелетия клинопись и иероглифическая письменность перестали использоваться, а возродившаяся письменность уже имела совсем другой вид - появились алфавиты, которые демократизировали процесс письма и упростили его. Несмотря на отсутствие в произведениях античных авторов имени хурритов в том виде, как оно выглядело в клинописных хеттских и хурритских текстах, в греческих источниках все же содержится информация о том, кто оказался на их месте и на кого можно указать, как на преемников их традиций. Речь идет о сирийцах.

«Каппадокийцев эллины называют сирийцами. А сирийцы эти до персидского владычества были подвластны лидийцам, а потом подчинились Киру. Границей же мидийского и лидийского царств была река Галис, текущая с Арменского горного хребта через Киликию; затем она протекает справа по области матиенов, а с левой стороны - по земле фригийцев. Минуя Фригию, река поворачивает на север и затем образует границу между сирийскими каппадокийцами на правом берегу и пафлагонцами - на левом. Таким образом, река Галис рассекает почти всю нижнюю часть Азии от моря, лежащего против Кипра, до Евксирского Понта. Это самое узкое место всей страны, и хороший пешеход пройдет этот путь за пять дней.» (Геродот, I, 72)

«... земля палестинских сирийцев. Земля сирийцев доходит до озера Сербониды, вдоль которого тянется гора Касий. А от озера Сербониды, где, по преданию, погребен Тифон, - от этого озера начинается уже Египет.» (Геродот, III, 5) Гора Касий здесь - это священная гора Hazzi из хурритской мифологии, место битвы хурритского громовержца Тешшуба с морским чудовищем из предыдущего поколения богов. [103] В греческой традиции гора Касий - место битвы Зевса с Тифоном - змееподобным представителем титанов - предыдущего поколения богов.

         «Сирия граничит на севере с Киликией и горой Аманом. На востоке границу ее образуют Евфрат и область арабов-скенитов на этой стороне Евфрата; на юге - Счастливая Аравия и Египет; на западе Египетское и Сирийское моря до Исса. Части Сирии я беру начиная от Киликии и горы Амана: это Коммагена и так называемая «Селевкида Сирийская», Келесирия и, наконец, на побережье Финикия, а внутри страны - Иудея.» (Страбон, XVI,II; 1,2)

Поскольку этимология слова «русь» вероятнее всего связана с понятием «белый, светлый», то в этой связи представляют интерес данные античных авторов о белых сирийцах (левко-сирийцах). «Имя Сирии, как кажется, распространялось не только на области от Вавилонии до Исского залива, но в древности также от этого залива до Евксинского (Черного) моря. Во всяком случае обе каппадокийские народности называются до настоящего времени «белыми сирийцами», как будто бы существовали и какие-то черные сирийцы. Это - сирийцы, живущие за Тавром.» (Страбон, XVI, I, 2)

Страбон, будучи сам уроженцем Амасии, часто упоминает обитавших поблизости белых сирийцев, которых он относил к каппадокийцам. «... кавконы простирались от Гераклеи и области мариандинов до левко-сирийцев, которых мы называем каппадокийцами, и племя кавконов, что живет около Тиея, простиралось до реки Парфения, тогда как соседнее племя генетов, владевших Китором, обитало за Парфением ...» (Страбон, XII, III, 5)

Парфений означает «Девичья» и указывает на связь с амазонками, в качестве места обитания которых Страбон, как и другие греческие авторы называет  расположенную здесь Фемискиру, где также присутствуют энеты и белые (левко) сирийцы. Страбон (XII, III, 25) так и сообщает: «энеты из страны левко-сирийцев» и «энеты, которые не участвовали в походе (имеется в виду венеты, покинувшие Пафлагонию в связи с Троянской войной) сделались каппадокийцами». Таким образом получается, что энеты, каппадокийцы и белые сирийцы - разные именования одного народа,  обитавшего на территории, которую античная традиция связывает с амазонками. Поскольку греческие предания об амазонках появились в связи со знакомством древних греков с культурой хурритов, то можно сделать вывод о том, что и венеты и белые сирийцы должны быть связаны с хурритами.

Примечательно, что эпитет «белый, светлый» является не только древним (иранским по происхождению) значением слова «русь», но также применялся по отношению к этносам, непосредственно связанным с русью: истории известны белые хорваты в Прикарпатье (ПВЛ, Константин Багрянородный), аорсы (aurusa - белый в авестийском иранском диалекте [174]), аланорсы и роксоланы, при этом древние авторы (Птолемей, И. Флавий, А.Марцеллин) отмечают, что местом обитания и алан и аорсов является бассейн реки Дон. Есть также такой вариант этимология имени венетов и вендов, который связывает их имя со словом «белый»: ирландское find и кимврское gwyn имеет значение «белый, светлый». [175] Кроме перечисленных есть еще одно «белое» племя - urstwaltae - белые туалы в Южной Осетии. [176] В источниках встречается также племенное имя «tuwal-as». [177] Название «туалы» фонетически очень близко библейскому народу Тувал, которому нашлось место в Киликии (Табал), Понтийской Каппадокии (тибарены) и теперь на Северном Кавказе.

Все эти три области объединяют предания греческих авторов об амазонках. Согласно Диодору Сицилийскому (III, LV, 4,5) амазонки покорили Сирию, а также народы в области Тавра (т.е. Каппадокию) и побережье Восточного Средиземноморья, причем среди сирийцев в качестве союзников особо выделены киликийцы. Кроме того, Гомер в Иллиаде сообщает о битве с амазонками на берегах реки Сангарий во Фригии. А о присутствии амазонок на берегах Термодонта и на Северном Кавказе сообщали такие авторы как Геродот, Страбон и многие другие. Учитывая тот факт, что греческие предания об амазонках связаны с культом хурритской богини-воительницы Иштар-Шаушки, то получается, что все, относящееся к народам Рош, Мешех и Тувал так или иначе восходит к хурритам. Таким образом, поиски истоков руси приводят нас к необходимости более тщательного рассмотрения истории  хурритов.

Поскольку народы Рош, Мешех и Тувал обитали в Каппадокии и смежных с ней областях, то полезным представляется знание того, что подразумевали под этим географическим понятием античные греки. Во-первых, Каппадокия разделялась на две части: одна в горной области (Каппадокия у Тавра), другая на юго-восточном побережье Черного моря (Понт или Понтийская Каппадокия). (Страбон, XII, I, 4) Таким образом, Каппадокия своими двумя частями могла представлять области обитания двух библейских народов: Мешех (Каппадокия горная) и Рош (Понтийская Каппадокия). Библейский Тувал (античная Киликия) также примыкал к Каппадокии на юго-западе. «Каппадокия распадается на много частей ... Каппадокийцы, говорящие на одном языке как раз те, которые на юге граничат с так называемым Киликийским Тавром, на востоке с Арменией, Колхидой и живущими в промежутке между ними иноязычными народностями; на севере - с Евксинским Понтом до устья реки Галиса, на западе с племенем пафлагонцев и галатов, заселивших Фригию до области ликаонов и киликийцев, населяющих Киликию Трахею.» (Страбон, XII, I, 1)

При сопоставлении ранних этнос-географических сведений бронзового века, присутствующих в хеттских, ассирийских и египетских текстах и более поздних, оставленных авторами античной Греции можно обнаружить, что вместо древнего имени хурритов в греческих источниках и Библии используется имя сирийцев.

Подтверждением этому является, в частности, надпись XIII века до нашей эры, оставленная египетским фараоном Мер-Не-Птахом: «Израиль уничтожен, семени его нет. Хурри стала вдовой из-за Египта.» [178] Здесь именем «Хурри» названа область Восточного Средиземноморья, получившая впоследствии у греков название Сирия. Еще прежде греков авторы Библии для этой области употребляли название «Сур». То есть в семитских языках произошла замена х>с. «Авраам поднялся оттуда к югу, и поселился  между Кадесом и между Суром ...» (Бытие 20.1) «Они (Авраам и его племя) жили от Хавилы до Сура, что пред Египтом, как идешь к Ассирии.» (Бытие 25.18) Собственно правильное прочтение греческого наименования должно звучать как Сурия, поскольку греческое «u» в античные времена читалось как «упсилон», а не «ипсилон». В русских летописях это имя так и пишется Сурия. Правильность такого произношения подтверждается тем фактом, что греческое название происходит от персидского Athurа. [179] Ошибка прочтения имени страны и народа, унаследовавшего культуру хурритов разорвала семантические связи, скрывающиеся за тождеством однокоренных слов «хур» и «сур».

В данном случае эллинизация вместе с последующей латинизацией не принесли ничего созидательного, но затемнили собой древнюю культуру, лежащую в основании европейской. Так, распространенное в науке имя сарматов, по-видимому, также является искаженным именем «сурматов», ведь именно так правильно читается имя, приведенное Скилаком по отношению населения Дона и Меотиды. [180] «Сауроматы» у Геродота также содержат звук «у», но впоследствии имя «сурматов» читали по-латински «сирматы», а для всего населения Северного Причерноморья общеупотребительным стало имя «сарматы». Эти же искажения относятся к Сиракене у горы Париадр в Малой Армении у Понта (Птолемей, V,12,9), к Сиракене - области амазонок в районе Меотиды на Северном Кавказе (Страбон, XI, V,2) и к сиракам — сарматскому племени, упоминаемом античными авторами (Страбон, XI, II,1) в Северном Причерноморье.

Переход х>с встречается как в различных диалектах родственных языков, так и при написании одного наименования на языках, принадлежащих к разным группам.  Название народа субареев из страны Субартум аккадских клинописных текстов (в шумерской клинописи страна Су-бир) принадлежит хурритам [181], что подкрепляется тем, что в клинописи слова на хурритском языке из древнего аккадского словаря имеют пометку: su (-bir), которая совпадает с названием страны Субарту. [182] И.М. Дьяконов локализует эту страну в Верхней Месопотамии и на Армянском Нагорье. [183]

Античная греческая традиция хранит предания о первоначальном пребывании сирийцев на южном берегу Черного моря и о происхождении сирийцев от титана Океана, дочь которого по имени Синопа (эпоним города на юго-восточном побережье Черного моря) родила от Аполлона сына по имени Сир, который стал царем народа сирийцев, получившего от него свое название. (Диодор Сицилийский, IV, LXXII, 1) (Подобно тому, как имя сирийцев правильно читать сурийцы, имя Сир должно звучать как Сур.) Эту же легенду о происхождении сирийцев от Аполлона и Синопы приводит Плутарх в жизнеописании Лукулла. Примечательно, что в других преданиях (у Павсания) сообщается о сакральной связи мифических гипербореев с жрецами культа Аполлона именно через город Синоп. Следует также отметить, что предыдущее поколение богов - титаны обитали преимущественно в Малой Азии и место их битвы с обитателями Олимпа греческая традиция помещает либо во Фригии, либо на горе Касий в Сирии. Обе эти области в бронзовом веке имели значительный контингент хурритского населения [184], поэтому местные религиозные и культурные традиции сложились под влиянием хурритских.

Известно, что все боги поздней Хеттской империи, на территории которой образовалась Фригия, были собственно хурритскими. Финикийский (ханаанский) Ваал и Астарта также хурритские по происхождению и функционально копируют хурритских богов - Тешшуба и Шаушку. Имя Шаушки является хурритским именем богини, известной в Месопотамии под именем Иштар. Главным местом культа этой богини являлся город Ниневия, которая первоначально была хурритским городом. [185] К тому же, в тексте из Угарита — древнем городе, расположенном на средиземноморском побережье современной Сирии, Иштар названа Хурритской. [186]

Влияние хурритов и области распространения их культуры не ограничивалась только территорией Малой Азии. На основании археологических данных [80] можно сделать вывод, что Минойская культура была основана выходцами из Малой Азии и, несмотря на близкое географическое расположение Крита по отношению к Греции, многие археологические артефакты из Идейской пещеры указывали скорее на близость к Сирии, нежели чем к Греции. [187] Также в пользу этого говорит идентичность хурритской (нузийской) керамики (хронологически предшествующей) расписной керамике Крита. [188] Близостью культур объясняется, в частности, факт присутствия в хурритской и минойской культуре образа грифона.

Несмотря на огромный вклад в культуру не только Малой Азии, но и Европы, на рубеже бронзового и железного веков имя хурритов разделило судьбу письменных источников написанных клинописью и иероглификой и было погребено под руинами цивилизаций бронзового века. Но все же имя хурритов не исчезло бесследно — кроме трансформации в имя сирийцев, оно сохранилось в греческих преданиях о куретах и корибантах - служителях культов, происхождение которых греческие авторы связывают с Критом и Фригией. При этом куреты-корибанты в греческих преданиях выполняют роль спутников Кибелы — древнейшей Богини-матери, которая в греческой традиции отождествлялась с Реей, родившей Зевса. Родиной Кибелы-Реи является те регионы Малой Малой, где в бронзовом века главенствовала хурритская религиозная традиция, в которой новым лидером нового поколения богов становится громовержец. Кибела относилась к старому поколению богов и в хурритской мифологии именовалась Кубаба или Цабаба в хеттских текстах, ей был посвящен главный храм в столице Хеттской империи Хаттусе.

Греческие мифы гласят: большинство богов родилось на Крите, а первыми жителями Крита были, обитавшие на горе Ида идейские дактили. (Диодор Сицилийский, V, 64; 2,3) Эфор же считает, что дактили родились на одноименной горе Иде во Фригии. (Здесь же, 4) «В критских сказаниях куреты называются «кормильцами» и «стражами Зевса», вызванными Реей из Фригии на Крит.» (Страбон, X,III,19) И археологические данные и письменные источники указывают на факт предшествия хурритской культуры в Малой Азии по отношению к минойской культуре Крита. Такая связь Крита и Фригии в вопросах происхождения богов и первых носителей цивилизации, коими являются дактили и куреты греческих преданий, наводит на мысль, что источником всех религиозных воззрений европейцев являются выходцы из Малой Азии, которые не могут быть никем иным, кроме как хурритами. К такому выводу подталкивает множество причин: от заимствования Гесиодом сюжетов своей Теогонии у хурритов до присутствия в греческих мистериях отголосков культов «сирийских богинь». Диодор Сицилийский  пишет, что «жертвоприношения и обряды мистерий были заимствованы другими народами с Крита», и что «Зевс истребил гигантов, предводителем которых на Крите был Милин, а во Фригии - Тифон». (Диодор Сицилийский  V, 71; 77,3)

Последователями дактилей в греческой мифологии названы куреты, которые изобрели меч и воспитали Зевса. (Диодор Сицилийский. V, 65; 6) Наряду с куретами с Крита у греческих античных авторов упоминаются корибанты, во многом схожие с куретами, но обитающие во Фригии и являющиеся служителями культа Великой Матери Кибелы, которая в греческой традиции отождествляется с Реей. При этом отмечается, что критские обряды похожи на фригийские, а некоторые авторы прямо говорят о тождестве куретов и корибантов, считая их служителями культа и «исполнителями обрядов с военной пляской под шум кимвал и звон оружия в сопровождении флейты и воплей». (Страбон, X,III,7; 11-15;21)

Примечательно, что имя Кибелы-Реи в греческой мифологии соотносится с тремя регионами: кроме Малой Азии и Крита Кибела оказалась связана с Гипербореей, куда она прибыла в сопровождении Аполлона. (Диодор Сицилийский, III,59) А Гиперборея, в свою очередь, ассоциируется с территорией Северо-Западной России.

В средневековье было развито почитание античных традиций и многие авторы находили в новых племенных именах отголоски древних имен. Например, Фома Сплитский [189] хорватов именовал куретами, а Герберштейн в Записках о Московии куретами называл куронов-курляндцев (корсь русских летописей) - обитателей Пруссии-Литвы, оставивших такие топонимы, как Куршский залив и Куршская коса.

С хорватами большинство исследователей связывают «славян, называемых Khurdab» в арабском труде Худуд ал-Алам. [190]

Есть еще одно имя, которое можно связать с куретами-хурритами - это упоминаемые в ПВЛ хорутаны, славянское население античного Норика, который также упоминается в русской летописи: «По разрушению же столпа (вавилонской башни) взяли сыновья Сима восточные страны, а сыновья Хама – южные страны, Иафетовы же взяли запад и северные страны. От этих же 70 и 2 язык произошел и народ славянский, от племени Иафета – так называемые норики, которые и есть словене. … А вот еще те же словене: белые хорваты, и сербы, и хорутане.»

Хорваты, куроны, хорутаны - все эти народы определенным образом связаны с русью, особенно это касается куронов, область обитания которых - Пруссия-Литва в средние века после падения Арконы на Рюгене стала главным языческим религиозным центром Балтики.

Если исходить из смыслового содержания семитского слова «Рош», заключающего в себе идею главенства и начала, то это имя вполне подходит к хурритам. Хурритов с уверенностью можно отнести к законодателям в области религии, потому что везде, где они появлялись пантеоны богов становились хурритскими. [191]

Первое в истории государство, где был распространен индоевропейский язык — это Хеттская Империя, религиозная жизнь которой велась по хурритскому образцу и хеттские жрецы пели гимны на хурритском языке. Гернот Вильхельм отмечал, что хурритский язык пользовался во всей Малой Азии особым авторитетом, как язык культа. Так, в списке лиц храмового комплекса в Хаттусе присутствует 10 певцов хурри, писцов по дереву, писавших иероглифами для записи лувийских и хурритских текстов — 33, а писцов клинописных хеттских текстов — всего 19. [103] Влияние хурритов на религиозную жизнь народов Малой Азии можно сравнить с влиянием Римской католической церкви и ее языка - латыни. Религия ханаанеев, а позднее финикийцев сложилась под влиянием хурритов, греки и римляне  находились под сильным влиянием хурритских религиозных представлений: достаточно вспомнить о происхождении Афродиты, заимствованиях в «Теогонии» Гесиода, а также «фригийские» культы во времена Клавдия и сирийские культы при Элагабале. [192] Филон Библский называл Финикию родиной религии, а религия Финикии по происхождению хурритская. Даже Египет не избежал хурритского влияния: по мнению многих исследователей Эхнатон (Аменхотеп IV) провел свою религиозную реформу под впечатлением от «сирийских»  культов - это было время тесных контактов между царями хурритского государства Митанни и египетскими фараонами: по одной из версий Нефертити была дочерью митаннийского царя и ее хурритское имя Тату-Хепа. Такое предположение является более чем вероятным, поскольку служит объяснением причины религиозных реформ, проведенных ее мужем Аменхотепом IV. Схожая история произошла в Хеттской державе: хеттский царь Хаттусилис III взял в жены хурритку по имени Пуду-Хепа, после чего религиозная жизнь империи стала протекать по хурритским канонам. В обоих случаях хурритские принцессы стали полноправными соправительницами своих царственных супругов, что находится в полном соответствии с древними хурритскими традициями (женщина-царь).

Согласно письменным источникам из Амарнского архива хурритские властители с индо-арийскими именами имели переписку и матримониальные контакты с фараонами XVIII династии, так, например, они посылали египетскому фараону Аменхотепу III целительное изображение Иштар Ниневийской. [193] Все это привело к тому, что в Амарнский период (конец XV в. до н. э.) в Египте утвердилась религия поклонения Солнцу, некоторыми деталями напоминающая современные ей хурритские и хеттские религиозные представления. [103]

Именно хурриты впервые поставили во главе пантеона громовержца и они являлись распространителями этого новшества. В лувийском языке, тесно связанном с хурритским, имя хурритского громовержца Тешшуба трансформировалось в Тархунда. Лувийский язык относится к индоевропейской группе и зафиксирован в клинописных табличках из архива хеттской столицы Хатуссы и в иероглифических памятниках, большая часть которых обнаружена в юго-восточной и центральной Анатолии (Киликия и Каппадокия) и в северо-западной Сирии. Таким образом, лувийский язык использовали как хетты, так и сирийцы — потомки хурритов.

Примечательна судьба этого по сути хурритского имени в индоевропейской древности. У древних греков одним из эпитетов Аполлона был Таргелий. Из скифской мифологии известен Таргитай, сын Зевса и дочери реки Борисфен, который является прародителем скифов-сколотов. В римской мифологии (Плутарх, Сравнительные жизнеописания, Ромул) Тархетий — дед основателей Рима — Ромула и Рема. Также есть все основания полагать, что имена кельтского Тараниса и эйзельского (главный бог на острове Эзель — совр. Сааремаа) Тарапиты происходят из этого же источника. В русском фольклоре есть следы мифа о первопредке старце-богатыре Тархе Тараховиче, живущем во дворце на высокой Сиянской горе. [194]

Ваал, Зевс, Юпитер - все это разные имена одного и того же бога - громовержца, которого во главе пантеона поставили хурриты. Русский Перун, которого почитали в Пруссии и Литве, также принадлежит к этой общей индоевропейской традиции.

По поводу главенства собственно хурритов в религиозных традициях европейцев следует внести коррективы: нам известно лишь, что в религиозных текстах были хурритские имена и фрагменты, но также известно, что первые слова относящиеся к индоевропейскому языку появились в хурритских текстах - это имена царей хурритского государства Митанни и термины из хурритского трактата по разведению и дрессировке лошадей, причем относятся они к индо-арийским диалектам. Согласно последним данным ДНК-генеалогии [122] арийцы (гаплогруппа R1a) пришли в Малую Азию через Кавказ с Русской равнины. В современной Сирии 10% населения относятся к R1a - это потомки тех арийцев. Несомненный интерес представляет происхождение ближневосточного древнего священнического рода — левитов, из среды которых происходит все жреческое сословие евреев. Оказалось, что среди евреев-ашкенази, к которым относятся левиты, около 10% имеют гаплогруппу R1a, причем у левитов этот процент поднимается до 65%. Примечательно, что само имя ашкенази близко древневосточному обозначению скифов — ашкузай (ассир. asguzai, вавилонск. iskuzai). Левиты — потомки Левия, корни которого ведут непосредственно к Аврааму, происхождение которого согласно преданиям связано с древним хурритским городом Урфа (совр. Санлиурфа, античная Эдесса) — там есть пещера, где он родился, «пруд пророка» и другие свидетельства традиции, которая отсутствует в южно-месопотамском Уре, официально считающемся местом его рождения. Но главное, что исследования [195] показали, что и левиты и русские субклада R1a-Z645-Z280 имели общего предка - ария с Русской равнины, жившего там 4500 лет назад.

Таким образом, может статься, что и под хурритами, создавшими основы религиозной традиции индоевропейцев, следует подразумевать ариев с Русской равнины, но это лишь гипотеза и в дальнейшем мы будем следовать устоявшейся в научной среде парадигме первенства Ближнего Востока и Малой Азии в сфере науки и религии, хотя версия главенства пришельцев с Русской равнины в области религии обнаруживает неожиданное подкрепление из Индии: там наивысший процент гаплогруппы R1a1 наблюдается среди касты священнослужителей — брахманов, которые также являются потомками ариев с Русской равнины.

Несмотря на отсутствие прямых указаний на связь летописной руси с Малой Азией и Восточным Средиземноморьем, два важных вывода по материалам, представленным в этой главе, все же можно сделать: во-первых, библейский народ Рош определенно связан с хеттскими и митаннийскими ариями, в области которых впервые появляется арийский топоним Арса. Впоследствии особенно много таких топонимов обнаруживается в Мидии, на той территории, которая во втором тысячелетии до нашей эры была местом расселения хурритов и касситов. Имя хурритского царства Алше, как было показано, могло звучать как Арса. Учитывая рассмотренный выше факт общепризнанной этимологии имени «русь» от иранского слова со значением «светлый, белый» (авестийское aurusa, осетинское urs/ors), и, принимая во внимание, что Арса является ранней формой этого же слова [6], получается, что имя Арса следует рассматривать как древнюю форму имени Русь. Примечательно, что применение префикса как в имени, так и в глаголе характерно для хаттских и абхазо-адыгских языков. [196]

Косвенным подтверждением связи двух форм имени «Русь» является существование на берегу Исского залива античного сирийского города Россос (Rhossos — совр. турецкий Улучинар), который именовался также Арсусом (Arsus). Город Rhossos упоминается Плутархом в жизнеописании Деметрия и Антония, соратников Александра Македонского, а также у Страбона (XVI, II,8) Еще в раннем средневековье имя этого города сохраняло античный вид, поскольку Сократ Схоластик в Церковной истории (404г.) в главе 25 упоминает Антипатра из Росской христианской епархии.

Подобная трансформация имени не единична, поскольку, например, имя урартского царя Русы в ассирийской транскрипции писалось Урса. [197] И еще одно: область, откуда в Хеттскую империю пришли хурритские религиозные традиции в хеттских текстах называлась Арцава (Arzawa), и, учитывая особенности немецкой транслитерации (немецкое z с традиционной транслитерацией «ц» чаще соответствует русскому «с», как, например, в случае: pruzzi - пруссы) это имя следует читать как АРСАВА. В этом же регионе находился и античный город Россос и родина лувийского или «иероглифического хеттского» языка, поскольку древнейшая надпись, выполненная этим письмом содержится на печати царя Киццуватны, найденной в Тарсе, то есть в античной Киликии (библейском Тувале). [198]  В этой надписи содержится новое имя хурритского бога грозы: Тархунд.

К перечню стран, которые допускают прочтение «Арса» можно еще добавить Кипр, ибо в древности он именовался Аласия [199] или Алаши [200] египетских текстов. Учитывая, что в египетской письменности звуки «л» и «р» обозначаются одним иероглифом «рот», Алаши можно прочитать как Арси.

Любопытно, что в египетских текстах Кипр фигурирует еще под одним именем «Иси», причем это имя в текстах с одной стороны обозначает страну, из которой в Египет поступала медь, а в другом месте это же имя использовано и для страны с севера, откуда, наряду с Эфиопией, поступала слоновая кость. Главным поставщиком меди в древнем мире был Кипр, и, отчасти Сирия-Палестина, а слоны на север от Египта водились в Сирии. [201] Таким образом, страна «Иси» египетских текстов, скорее всего, являла собой объединение Сирии и Кипра.

Несовершенство и условность некоторых прочтений древнеегипетских имен собственных привело к тому, что название коренного населения хурритского государства Митанни в первой половине прошлого века читали как «Харри» или «Хару». Причем это же наименование использовалось для Восточного Средиземноморья, которое в античности стало именоваться Сирией.  [202], [203].

Кроме имени Арса арабских источников, есть еще одно имя, которое в средневековье использовали латинские авторы для обозначения руси: рутены. В двуязычном Танисском камне, известном под именем Канопского декрета древнейшее имя Сирии, написанное в иероглифической части камня, было «рот-н-н». В литературе встречается, по крайней мере, три разных огласовки этого имени: речену [204], ретену [205] и рутенну. [206] Это же именование для Сирии встречается в анналах Тутмоса III. [207]

Возможно, это совпадение древнейшего наименования Сирии и позднейшего латинского именования русских не более чем случайность, но должно же быть какое-то объяснение тому, что Святой Георгий Каппадокийский совершил свой драконоборческий подвиг именно здесь у подножия Ливанских гор, ибо название «рутенну» в аналах Тутмоса III сопровождается перечнем городов, которые относятся как раз к находившейся здесь античной Келесирии.

Надо заметить, что в житии Святого Георгия имеется определенная двойственность: в одних преданиях он предстает уроженцем Мелитены в Каппадокии, а в других местом рождения называется город Лод в Сирии-Палестине, где он похоронен и откуда была родом его мать. По-видимому, связь Святого Георгия с обоими регионами можно объяснить тем, что и в Сирии на Восточном Средиземноморье и в Каппадокии обитал один народ, который у античных авторов получил именование сирийцев, причем в Каппадокии жили «белые сирийцы». А за греческим именованием «сирийцы», как было показано, скрываются хурриты.

Хотя между временем Тутмоса III (XV век до н.э.) и средними веками разрыв более двух тысячелетий, что ставит под сомнение связь «рутенну» египетских анналов с «рутенами» латинских текстов, но традиции могут храниться и дольше. По крайней мере, это касается драконоборчества и драконов, ведь именно здесь протекает река Оронт, которая называлась в древнегреческих источниках Тифоном, и здесь согласно античным авторам (Страбон XVI, II,7) было место битвы Зевса с драконом Тифоном. Рядом с устьем Оронта находится гора Hazzi-Цафон-Касий - место битвы хурритского Тешшуба (тоже с драконом) и престол ханаанского Ваала. В греко-римской традиции это mont Casion и именно с этой горой греческая мифология связывает место битвы Зевса с Тифоном. Примечательно, что недалеко от  этой горы находятся «русский» топоним: античный город Россос. (Страбон,  XVI, II,8)

Второй важный вывод, который следует из материалов данной главы состоит в том, что ко времени греческого завоевания Малой Азии, произошла трансформация имени как земель, так и народов их населяющих (имеется в виду переход хур>сур) и хурриты у греков стали называться сирийцами (вернее, сурийцами). Область распространения хурритского языка в начале второго тысячелетия до нашей эры простиралась на всю Северную Месопотамию, области к востоку от Тигра и области Сирии в сторону Средиземного моря [208], то есть включала в себя территорию, которую античные греческие авторы называли «Суриа», причем к ней относилась не только современная Сирия, но и прибрежные области Восточного Средиземноморья, поименованные впоследствии греками Финикией и Палестиной. Кроме того, и это самое главное, согласно Геродоту и другим античным авторам население Каппадокии и Понта также называлось сирийцами, причем здесь обитали белые сирийцы, которых, как и все «белые» или «светлые» народы (рокс-аланы, аорсы, белые хорваты) есть все основания отнести к родственному руси народу.


3. Хурриты и индоевропейцы.


В поисках предшественников руси естественным является подход, основанный на том, что их следует искать среди индоевропейцев.
Прародине индоевропейцев посвящена обширная литература, среди которой хотелось бы выделить ту, которая основывается в большей степени на лингвистических данных, чем на археологических. При этом особого внимания заслуживает известный факт близости литовского языка к тому древнему индоевропейскому языку (индо-иранскому), на котором говорили первые индоевропейцы, в чем можно усмотреть указание на прямую связь предков литовцев с древними индо-европейцами. При выборе наиболее вероятных претендентов на роль продолжателей и хранителей традиций индоевропейцев следует учесть, что древнейшим народом, обитавшим в Литве и упоминаемым раньше других в средневековых источниках являются куршы (kursi - латв.), куроны (kurones) латинских авторов, или корсь русских летописей, которые так же именовались куретами, что, возможно, указывает на связь этого имени с древнейшими индоевропейскими традициями, в основе которых лежит культ солнца и поэтому их имя может являться производным от индо-арийских наименований солнца (xurset — сияющее солнце, hvar – солнце, сурья — солнце на санскрите, Хорс/Корс — имя солнечного бога на руси, происходящее от арийских корней).

В лингвистике существует понятие о индо-ирано-балто-славянской диалектной общности, признаки которой наблюдаются в некоторых общих цветовых обозначениях и особенно в обозначениях масти лошадей. Например, древне-индийское krsna - черный соответствует прусскому kirsnan, старо-славянскому srunu, литовскому kersas - черно-белый (в пятнах). Слово является диалектным обозначением «черного цвета», ограниченным индо-ирано-балто-славянской диалектной общностью, для которой характерно название «черно-серого» цвета (по-видимому, как масти лошадей): древне-индийское svava - «черно-бурый», «гнедой», авестийское syava - «черный», прусское sywan, литовское syvas - «серо-белый», «сивый», старо-славянское sivu - «черный». [209]

По-видимому, древние обитатели Пруссии-Литвы, к которым относятся венеды и курши, должны быть связаны с пра-индоевропейцами гораздо теснее, чем это можно предположить при поверхностном взгляде.

Исследователи индоевропейских древностей, основывающиеся в большей степени на археологических научных данных, склонны поместить прародину индоевропейцев либо на севере Европы (Коссина), либо в Северном Причерноморье (Шредер, Гимбутас, Чайлд). Но, учитывая относительность археологических аргументов, которые без привязки к письменным источникам могут носить лишь предположительный характер, видится целесообразным отдать предпочтение теориям, основывающимся на методах лингвистики - более точной науке, устанавливающей точные взаимосвязи.

Анализируя древнейшую индоевропейскую лексику, В.В. Иванов и Т.В. Гамкрелидзе. [210] пришли к выводу, что обще-индоевропейский язык до его разделения на диалектные общности существовал в определенной географической области, о которой можно сказать, что это была горная область, где растет горный дуб. [211]. С другой стороны, локализации индоевропейской прародины помогают индоевропейская терминология колесного транспорта, названия бронзы, необходимой для обработки твердых пород дерева и тягловой силы - лошади.[212]. Эту точку зрения невольно поддерживают и авторы «археологических» теорий, заявляя, что прото-индоевропейцы - это те, кто ввел в обиход использование лошадей, запряженных в колесницы, в отличие от колесниц запряженных волами или ослами. [213]. Г. Чайлд еще в начале прошлого столетия назвал лошадь «специфически арийским животным», а лорд Колин Ренфу из Кембриджского университета прямо высказался за локализацию прародины индоевропейцев в Восточной Анатолии.
«Конная» теория поддерживается тем, что бронзовые мундштуки ранее всего появились в Закавказье - Восточной Анатолии и Северо-Западном Иране, которые в античности именовались также Малой Арменией. [214]. Эти же регионы Малой Азии, то есть Иранское и Армянское нагорья с древнейших времен представляли в своих долинах прекрасные возможности для развитого коневодства [215]. Во времена расцвета Урарту в районе озера Мантиана (совр. озеро Урмия) жили хурриты и здесь разводили лошадей для урартской конницы. «Люди, живущие в этой области во всем Урарту не имеют равных в умении обучать лошадей для конницы» - так написано в табличке из Урарту, хранящейся в Лувре. [216]

Колесница заняла важное место в боевой тактике в том районе Малой Азии, где были необходимые условия для ее возникновения: во-первых, развитое коневодство, во-вторых, твердые породы дерева, произрастающие только в горах, и, наконец, бронзовая металлургия для обработки твердых пород дерева. Все вместе эти условия в древности выполнялись только для одного района - на Севере Месопотамии в верховьях Тигра с центром между озером Ван и озером Мантиана (совр. Урмия). [217]. Древние индоевропейцы владевшие колесницей в период до своего разделения и уже называвшие колесную повозку и ее части специальными терминами, должны были находиться в ареале древнейшего распространения колесницы в IV - начале III тысячелетия до нашей эры до ее диффузии за пределы Передней Азии во второй половине III тысячелетия до нашей эры. [218]

С другой стороны, известно, что легкая колесница запряженная лошадьми впервые в Европе получила распространение в Северном Причерноморье в Бабинской (многоваликовой керамики) культуре, а появилась колесница еще ранее в располагавшейся здесь же Катакомбной культуре [121], правда элементы конской упряжи были не бронзовые, но костяные. [5] Известно также, что именно из катакомбных культур Северного Причерноморья исходил импульс «арийских» миграций (гаплогруппа R1a) с Русской Равнины в Малую Азию — речь идет, в частности, о митаннийских ариях. [122]

Конечно, всегда были и будут альтернативные точки зрения и мнения о месте первоначального появления колесницы, запряженной лошадью и о прародине индоевропейцев, но аргументация В.В. Иванова и Т.В. Гамкрелидзе о месте первичного формирования древнейших индоевропейских диалектов представляется наиболее убедительной, в связи с тем, что она подкреплена неопровержимыми доказательствами. Речь идет о заимствованиях из шумерского языка в индоевропейский язык на ранней стадии своего развития, а также контактах с семитскими и картвельскими языками, что свидетельствует о том, что пра-индоевропейцы соседствовали с Кавказом, а также семитами и шумерами, причем в то время, когда шумерский язык был еще разговорным. Тогда в индоевропейский язык из шумерского пришли такие слова как kou - корова, r(e)ud/h/ -  руда, медь, золото; akro - поле, duer -  дверь, двор; tur - скотный двор, kur - гора, горная страна. [219] Именно поэтому становится ясным, что такие контакты индоевропейцев с шумерами и семитами могли случится только в горных районах Северной Месопотамии, там, где шумеры помещали Аратту - «страну священных законов».

В шумерском эпосе есть поэма «Энмеркар и правитель Аратты», из текста которой можно сделать вывод о том, что Инана, одна из древнейших богинь шумерского пантеона, обитала в Аратте «за семью горами». [220]

Шумеры прежде чем прийти на равнины Месопотамии, должны были обитать где-то в горных районах, там, откуда проистекают Тигр и Евфрат. На это указывает их память о горном происхождении злаковых культур и религиозные традиции обожествления гор и помещения жилища богов на горе. [221]

Возможно, соседством индоевропейцев с семитами на ранней стадии становления индоевропейских языков можно объяснить, что семитские слова для обозначения своих глав и вождей (аккадское «реш», древнееврейское «рош») оказалась впоследствии в прямой связи с индо-иранскими ruksa/ruxs, которые употреблялись в значении белый, светлый, но также имели значение «высший, святой».
 
В индо-арийской традиции белый цвет был связан с культом солнца и поэтому выражал также верховенство и превосходство, что выражалось в белых одеждах магов, традиции которых были продолжены кельтскими друидами и славянскими волхвами. Эти же традиции выражались в том, что места для поселения русы выбирали там, где природный ландшафт содержал белые меловые отложения, как на Дону, а также в посвящении богу солнца белых коней и многом другом. Постепенно эта традиция расширилась и слово русь также как и слово светлый, в качестве славянского эквивалента, стали использоваться для обозначения положения в обществе и социальной значимости.

Примером такой традиции являются следующие выдержки из договора Олега с Византией: «... иже послани от Олга, великого князя Рускаго, и от всех, иже суть под рукою его, светлых и великих князь ...»; «... от сущих подъ рукою наших князь светлых ...»; «... ко княземъ нашим светлым рускым ...». В последнем примере соседство светлым и рускым еще сохраняет характер глоссового осмысления, перевода: русскый = светлый. Традиция понимания слова «Русь» как «светлая сторона» сохранялась очень долго, что вошло в словарь Даля в качестве народной этимологии слова «русь» - «(белый) свет» (Даль IV, 114). [222]

Эта семантическая связь: белый (светлый, блестящий), соответствующее понятиям высший или главный нашла свое выражение в титуле Ивана IV - «белый царь». [223]
Относительно древнееврейского «рош» здесь уместно сделать замечание: литературный язык Библии сами иудеи называли «кена'анит» [224], то есть ханаанский, а среди ханаанеев находились в то время не только семиты, но и хурриты (библейские хорреи) и арийцы, что подтверждается именами царей Сирии и Палестины в середине второго тысячелетия до нашей эры. [225]

Известно, что наиболее успешно развивали коневодство и колесничную военную тактику хурриты (очевидно, это были арийцы) из Митанни. Об этом красноречиво свидетельствует факт, что весь Ближний Восток пользовался хурритским трактатом по разведению и выучке лошадей написанным митаннийцем Киккули. Поэтому неудивительно, что именно на время гегемонии Митанни, то есть на середину второго тысячелетия до нашей эры падает широкое распространение колесниц, запряженных конями, которые достигли даже Египта, куда их завезли из Сирии хурриты, которых египтяне называли «гиксосы». [226] В это время во всех сирийских государствах (кроме приморских) правители носили хурритские или митаннийские индоиранские имена, а население Амурру в горных и предгорных лесных районах современного Ливана представляло собой полуарамейцев-полухурритов. [227]

Примечательно, что первые письменные свидетельства существования арийского (индо-иранского) языка обнаружены среди хурритов и касситов в виде имен властителей и специфических терминов, касающихся производства колесниц и коневодства. Этот специфический язык, названный «митаннийским арийским» зафиксирован в именах царей, богов и терминах коневодства, причем индо-иранизмы присутствуют в культуре только у хурритов митаннийской группы, их нет в ранних хурритских надписях, нет в Алалахе, нет в Киццуватне, нет в Богазкейском архиве (кроме дипломатической переписки), нет в Аррапхе. Предположительно арийцы могли войти в контакт с хурритами в районе озера Урмия. [228] Поскольку известно, что легкая конная колесница прежде была распространена у носителей Бабинской археологической культуры (4100-3900 лет назад) в Северном Причерноморье, а данные ДНК-генеалогии свидетельствуют о том, что именно отсюда арии пришли [121], [122] в Малую Азию, то следует признать, что среди касситов и хурритов к началу второго тысячелетия до нашей эры появились пришельцы из Южно-Русских степей, присутствие которых объясняет появление арийских имен среди правителей Митанни и арийскую конно-колесничную терминологию.

Митаннийский арийский язык имеет ряд специфических черт, не позволяющих классифицировать его как диалект иранских или индийских языков, поэтому было принято решение считать его промежуточным вариантом индо-иранских языков, близким к дардо-кафирским, которые распространены в современном Афганистане. [229]
По мере расшифровки и прочтения клинописных текстов становилось ясно, что не только хурриты, но и касситы были на вершине прогресса по части использования лошадей и колесниц. Касситы значительно усовершенствовали устройство колесниц и выучку лошадей. Но достоверно конно-колесничное войско известно позже, когда оно уже было у хеттов и митаннийцев. Можно предположить, что начальные успехи касситов в завоевании Вавилонии объясняются их особым преимуществом перед аккадско-аморейским войском. [230]

Вавилония во времена касситского правления, как известно из письма Хаттусилиса III снабжала Хеттское царство племенными жеребцами. Зафиксированы также касситские названия деталей колесниц у ремесленников, но в целом военно-колесничная терминология в Вавилонии аккадская. В Вавилонии, в отличие от Митанни, не обнаружено индо-иранских коневодческих и колесничных терминов, кроме нескольких названий мастей. На основании этих данных было сделано предположение, что индо-иранцы во второй четверти второго тысячелетия до нашей эры были соседями касситов на Иранском нагорье, где касситы были автохтонами. Исследователи отмечают также однотипность устройства колесницы и вооружения колесничих у трех народов: касситов, хурритов и хеттов. [231]

Первыми «письменными» индоевропейцами в Малой Азии в районах, где обитали библейские народы Рош, Мешех и Тувал были хетты, использовавшие первоначально для письма клинопись, но в более поздний период на территории Хеттской империи распространился еще один индоевропейский язык - лувийский,  родственный хеттскому, получивший название «хеттского иероглифического», ибо надписи на нем писались иероглифами, а тип письма был слоговый. Появление и распространение лувийского языка удивительным образом совпало с появлением в XIII веке до нашей эры так называемых «народов моря», центральное место среди которых принадлежит народу «plst» египетских текстов, который большинство исследователей ассоциируют с библейскими филистимлянами и пеласгами греческих античных писателей.

Про пеласгов писали многие античные авторы, и, хотя  их сведения отрывочны и не дают достаточно материала для заключения об этнической принадлежности, некоторые выводы можно сделать.

Во-первых, многие авторы (Геродот, I, 57; Страбон, V, II;3,4) указывают на Фессалию на Геллеспонте, как на место первоначального пребывания пеласгов на европейском континенте.  Вместе с тем, вторым местом, с которым прочно связаны пеласги называется Пелопоннес и особенно Аркадия - горная область в центре Пелопоннеса. (Геродот, I, 56; VII,94; Страбон, V, II, 4; Павсаний, VIII, 1.2) Третьим местом, с которым ассоциируются пеласги у древних греков, это остров Крит (у Гомера) и другие острова Ионийского моря. Так Менекрат из Элеи утверждал, что все ионийское побережье и соседние острова в прежние времена населяли пеласги. (Страбон, XIII, III, 3) Геродот (I, 56) также сообщает, что «ионяне первоначально были пеласгийского происхождения».

Интерес к пеласгам здесь вызван тем, что они могут оказаться тем народом, который станет недостающим звеном, восполняющим пробел «темных веков» в письменных источниках, когда на рубеже Бронзового и Железного веков произошла ломка старого мира «дворцовой экономики», завершившаяся крушением империи  Хеттов и городов-государств в Эгейском регионе и Восточном Средиземноморье. Изучение «пеласгического» прошлого, связывающего Восточное Средиземноморье с регионом Черного моря, также может облегчить понимание того, каким образом хурриты могут быть связаны с русью, поскольку у античных греческих авторов существует пустота между бронзовым веком, когда жили греческие герои и историческим периодом, освещенном в древнегреческих письменных источниках. Пустоту эту древние греки заполнили мифами и преданиями.

Для реконструкции в первую очередь необходимо выяснить, какое отношение пеласги могут иметь к хурритам. Здесь могут помочь данные Страбона (XIII, III, 2): «... что касается пеласгов, то есть основание, исходя из слов Гомера и из истории вообще, поместить их поблизости от киликийцев.»  Таким образом, пеласги вполне могли быть тем народом, который в Киликии в конце второго тысячелетия до нашей эры начал пользоваться лувийским языком. Киццуватна (Табал ассирийских текстов, библейский Тувал, античная Киликия) со смешанным лувийско-хурритским населением  была тем местом, откуда хурритская культура и лувийский язык начали распространяться по Хеттской империи.

Это произошло после того, как хеттский царь  Хаттусилис III сместил законного царя Урхи-Тешшуба, а свою царскую власть укрепил, взяв в жены хурритку Пуду-Хепу, дочь жреца в Киццуватне. Вместе с ней в Хаттусу хлынул поток хуррито-лувийских нововведений. [232] Вскоре после этого лувийский язык распространился по всему горному массиву Тавра до северных его отрогов без переселения каких либо масс народа. [233] На северных склонах Тавра и в Каппадокии, лувийский язык мог принадлежать только одному народу - сирийцам, ибо согласно античным авторам каппадокийцы суть сирийцы.

Сирийцы были везде: на Средиземноморском побережье поблизости от Киликии, в Каппадокии и в Понте. Причем сирийцы и пеласги в античных источниках зачастую упоминались в одних и тех же регионах: пеласги были на Сирийском побережье у Киликии, они также были на южном побережье Черного моря, с которым древнегреческие предания (Диодор Сицилийский, IV, LXXII, 1) связывают происхождение сирийцев: «... кавконы, их считают подобно пеласгам аркадским племенем.» (Страбон, VIII, III,17). При этом Страбон помещает кавконов поблизости от Пафлагонии, где античная традиция помещает также венетов и белых сирийцев.

Таким образом в Киликии и в Каппадокии - Понте есть совпадение двух народов: сирийцев и пеласгов, при этом, как было показано, сирийцами греки называли потомков хурритов. Но и под пеласгами, по-видимому, тоже следует подразумевать тех хурритов, которые, в отличие от сирийцев, большей частью покинули Малую Азию преимущественно морским путем. «Что касается кавконов, о которых рассказывают, что они жили непосредственно за мариандинами до реки Парфения, то одни считают их скифами, другие каким-то македонским племенем, третьи — пеласгами. Калисфен … по его словам, кавконы простирались от Гераклеи и области мариандинов до левко-сирийцев, которых мы называем каппадокийцами, и племя кавконов, что живет около Тиея, простиралось до реки Парфения, тогда как соседнее племя генетов, владевших Китором, обитало за Парфением, и еще теперь какие-то кавкониты живут у реки Парфения.» (Страбон, XII, III, 5)
 
О родственных связях аркадийцев с Пелопонеса, которых все античные авторы считают пеласгами, с такими обитателями южного побережья Черного моря, как кавконы, венеты и белые сирийцы, говорит тот факт, что в Аркадии и Понте есть города с одинаковым именем Трапезунт, жители которых в античности находились в родственных отношениях. «Трапезунтцы же вообще совершенно исчезли из Пелопоннеса, — те из них, которые уцелели и которых аркадяне под влиянием гнева не истребили тотчас же. Спасшиеся уплыли на кораблях в Понт, и жители Трапезунта на берегу Эвксинского (Понта) приняли их к себе для совместного жительства: ведь они были из их метрополии и носили с ними одно имя. (Павсаний,VIII Аркадия, XXVII, 4)

Примечательно, что археологи (dr. Andreas Shnachner, Haci Ozel, German Archeological Institute) так и не смогли найти признаков разрушения Хеттской империи внешним врагом. Развалины хеттской метрополии Хаттусы поставили археологов в тупик: как могла погибнуть неприступная цитадель, построенная вдалеке от дорог и путей специально в целях труднодоступности и неуязвимости? Сами гранитные горы, среди которых была построена Хаттуса способствовали надежной защите от врага. Империя находилась на вершине своей славы, несколько десятилетий назад одержав победу над Египтом, супердержавой древности, возглавляемой великим Рамзесом II. В десятках тысячах глиняных табличках с клинописными текстами, обнаруженных в библиотеках на развалинах Хаттусы не нашлось ни единого намека на случившуюся трагедию. Только на стенах одной царской гробницы археологи нашли надписи, выполненные иероглифами, которые использовали для надписей как на лувийском (хеттском иероглифическом), так и на хурритском языке. В этих надписях содержались сведения о возникших внутренних проблемах, вызванных междоусобицей последнего царя хеттов с его дядей, победоносным полководцем, который сместил царя и занял трон. То есть, разрушение столицы хеттов скорее всего было следствием внутренних беспорядков, и крушение империи было результатом восстания против власти, нарушившей традиции и вследствие этого потерявшей доверие подданных, что произошло неожиданно для правителя и его канцелярии, что объясняет отсутствие письменных данных о приближающейся катастрофе. Это также объясняет полное отсутствие археологических свидетельств присутствия как армии захватчиков, так и какой-либо другой. Археологи получили подтверждение этой гипотезе, обнаружив обожженные камни и кирпичи на развалинах зданий только царского дворца и всех храмов — обителей власти. При этом на развалинах не было обнаружено никаких ценных артефактов: дворцы и храмы сожгли, унеся все ценное. Все это очень похоже на общую картину кризиса, охватившего Восточное Средиземноморье и регион Эгейского моря, связанного с нашествием «народов моря», только в случае Хеттской империи эти народы были не пришельцами, а собственными гражданами. [234]

Подтверждение такой точке зрения можно найти в египетских текстах, из которых можно заключить, что народы моря действовали сообща с хеттами. В битве фараона Мер-не-Птаха с хеттами при Кадеше обнаружилось, что на стороне хеттов воюют также народы моря - лукка и дарданы. [235] Мер-не-Птах, ведя боевые действия против «народов моря», сетовал, что «неблагодарные хетты сочувствуют его врагам». [236] В анналах Рамсеса III [237] сообщается о продвижении хеттов и других народов в Сирию, и все это происходило одновременно с наступлением «народов моря», среди которых главную военную силу представлял народ «plst», то есть пеласги греческих источников или библейские филистимляне.
 
Совпадения, способствующие утверждению мысли о тождестве сирийцев-хурритов и пеласгов на рубеже бронзового и железного веков не заканчиваются отмеченным выше географическим тождеством областей их обитания. Об этом же говорит их роль в распространении религиозных идей. Выше уже отмечалась роль хурритов - авторов мифа о борьбе четырех поколений богов, завершившейся победой громовержца, который использовал Гесиод при создании греческой Теогонии. Эти факты, также как и имя хурритов, были неизвестны до прочтения хеттских и хурритских текстов, а вот пеласги и сирийцы задолго до археологических открытий двадцатого века были названы античными авторами в качестве основоположников религиозных культов и проводников многих культурных достижений с востока на запад. Гомер их так и называл «божественные пеласги». Вслед за ним многие античные авторы отмечали роль пеласгов в передаче грекам религиозных традиций: «прочие боги получили имена от пеласгов» (Геродот, II, 50); «Зевс Пеласгийский, владыка Додонский» (Гомер, Иллиада, 16, 233).
 
Если искать следы хурритов по древнейшим местам культа громовержца, то это в первую очередь Идейская гора на Крите. Древнейший оракул Зевса в Греции находился в Додоне, в области пеласгов — Фессалии. Другой древний храм Зевса находился на Ликейской горе в Аркадии (Павсаний, Аркадия, ХХХ, XXXVIII) При этом в греческих преданиях традиционные места обитания пеласгов - Крит и Аркадия также оспаривали между собой право считаться местом рождения Зевса.

Поскольку первыми, кто вознес громовержца над другими богами были хурриты, то вполне логичной представляется связь между пеласгами в Додоне и хурритами. Известно, что ранние изображения Зевса были заимствованы греками у хурритов: в древнем сирийском городе Долихе в области Коммагена, греческой колонии в Малой Азии, стоял храм Зевса Долихена, а сам Зевс был изображен стоящим на быке с двойным топором в одной руке и перунами в другой. [238] Так изображали громовержца во всей Малой Азии, где господствовала хетто-хурритская культура.
Поблизости от Киликии, где Страбон определил место пеласгам на Сирийском побережье напротив Кипра, недалеко от устья реки Оронт есть древнее культовое место, называемое гора Hazzi у хурритов, гора Цафон у западных семитов и mons Casius в греко-римской традиции, на которой обитали громовержцы, соответственно: хурритский Тешшуб, финикийский Ваал и греческий Зевс.
 
На этом же побережье обитали библейские филистимляне, имя которых тождественно египетскому обозначению одного из народов моря «plst» и греческим пеласгам. В библейских текстах явно прослеживается связь филистимлян с традиционным местом обитания пеласгов - Критом. (Быт. 10:6,13-14; Соф. 2:4-7; Иер. 47:2-5) В Библии также содержатся интересные сведения о монополии филистимлян на железоделательное производство: «Кузнецов не было во всей земле Израильской ибо филистимляне опасались, чтоб евреи не сделали меча или копья.» (1 кн. Царств 13:19-22) Эта ценная информация проливает свет на этническую принадлежность пеласгов-филистимлян, ибо в начале железного века железо было большой редкостью и было доступно лишь тем, кто владел секретом его изготовления. Следовательно, филистимляне-пеласги должны были иметь прямое отношение к тем, кто первыми овладел кузнечным искусством и хранил это в тайне.

Согласно греческой традиции изобретателями технологии железа являются халибы - обитатели Понтийской Каппадокии и Армянского нагорья. Ксенофонт, предводитель греческих наемников в пятом веке до нашей эры лично встречал халибов  в двух районах: сначала у истоков Евфрата в горах Армении, и после выхода к Черному морю у Трапезунда после восьмидневного перехода греки опять встретили халибов, которые «живут преимущественно добыванием и обработкой железа». (Ксенофонт, Анабасис, IV, V, (34);VII (15,16); V,V (1))

По-видимому, халибы были обитателями не только Понта, но и Восточного Средиземноморья, если судить по названию античного города Халибон (совр. Алеппо) и данным хеттских текстов, где есть свидетельства раннего развития производства стали в этом районе.

В целом совокупные данные письменных источников и археологии указывают на две взаимосвязанные территории Малой Азии, как на место, где начался железный век: это Восточное Средиземноморье и Армянское нагорье.
Примечательно, что обе эти территории в бронзовом веке находились в зоне распространения культуры хурритов, имени которых древнегреческие писатели не ведали.

Сохранился фрагмент письма хеттского царя Хаттусилиса III к одному из современников в XIII веке до нашей эры: «Что же до хорошего железа, о котором ты писал мне, то хорошего железа в моем доме печатей в Киццуватне нет. Для производства железа, о котором я писал, время сейчас не подходящее. Хорошее железо будет, но его пока еще не доделали. Когда доделают, я тебе пришлю. А на сей день отправляю тебе железное лезвие для кинжала». [239]
Железо в это время было очень дорогим и редким, поэтому, как любая драгоценность,  доступным лишь царям и их приближенным.

Поскольку Киццуватна хеттских текстов находилась на южных отрогах Тавра в районе античной Киликии, то это письмо лишний раз подтверждает факт развития там технологии производства железа, которое обычно связывают с именем халибов по данным античных авторов обитавших по ту сторону Тавра, на северных его склонах.
История письменности также способствует подтверждению гипотезы о связи пеласгов и сирийцев не только между собой, но и с хурритами. Общепринятым является факт создания греками своего фонетического алфавита на основе финикийского. Вопрос о том, кто скрывается за именем финикийцев не может быть решен однозначно в пользу семитов, ибо в бронзовом веке здесь существовало смешанное хуррито-семитское население.

Египетские источники с XVI века до нашей эры жителей Палестины и Сирии называют «hr» - с огласовкой У. Олбрайта - huru. В Библии в числе древних насельников Палестины называются hori - закономерная для древнееврейского форма из более раннего форма hurri. При этом hori есть все основания подозревать в связи с гиксосами, которые представляли собой семитизированных хурритов. [240]

У античных писателей есть различные точки зрения на возникновение письменности: «Тем же, кто утверждает, что письменность изобрели сирийцы, от которых ее заимствовали и передали эллинам финикийцы, приплывшие вместе с Кадмом в Европу, почему письмена и называют финикийскими, возражают, что финикийцы не изобрели письмена с самого начала, но только изменили начертания знаков.» (Диодор Сицилийский, V, 74, 1) «Буквы все вместе назывались «финикийскими», но отдельные буквы, потому что пеласги были первыми, кто начал пользоваться переделанными символами, были названы пеласгическими.» (Диодор Сицилийский, III, 67, 1) С другой стороны, Диодор пишет: «тирены (этруски) ... разработали письменность, учение о природе и богах и наблюдения за молниями.» (V, 40) Все эти мнения можно соединить в единое целое предположив, что сирийцы, пеласги и этруски связаны общим происхождением.

Связь античных сирийцев с хурритами была показана выше, в пеласгах тоже несложно увидеть хурритов, покинувших Малую Азию и в первую очередь переправившихся через пролив (Геллеспонт) и оказавшихся в Фессалии. Другая часть морским путем переправилась на Крит и Пеллопонес. Это предположение вполне согласуется с греческим мифом о похищении Зевсом из Финикии будущей матери Миноса -  первого царя Крита.

О связи пеласгов с этрусками также есть письменные свидетельства: «... пеласги, произошедшие от тирсенов, которые некогда жили на Лемносе ...» (Фукидид. IV, 109, 4) ; «... тирренское племя, пеласги ...» (Софокл, Инах, 56, (270))
Язык этрусков известен в большей степени, чем язык пеласгов, и, хотя официально считается не дешифрованным, некоторые данные о его связи с малоазиатскими имеются. Так, И.М. Дьяконов сообщает о сходстве этрусского и хурритского языков: «Язык этрусков-тирсенов не индоевропейский по своему строю, то есть типологически он сильно похож на хурритский. Таким образом, если этруски пришли из Малой Азии, то это до-индоевропейское население, например, протолувийский субстрат». [241]
Это очень ценное наблюдение известного специалиста по древним языкам Малой Азии указывает на  связь между не индоевропейцами хурритами и индоевропейцами по языку лувийцами, поскольку оба народа пользовались лувийским языком и обитали на одной территории, которая в античности называлась Киликией (библейский Тувал).

О языке пеласгов известно еще меньше, чем о самих пеласгах. Но если отождествить их с библейскими филистимлянами, то  можно воспользоваться некоторыми ономастическими данными, которые подтверждают, что филистимляне пришли с юго-запада Малой Азии. До недавнего времени было известно всего два имени филистимлян - Голиаф (Goliat) и Акиш (Ekaush), но теперь к ним прибавилось еще три имени предводителей филистимлян из Венамунской надписи: Warektir (Wr/lktr/l), Waret (Wr/lt), Makamar (Mkmr/l). В 1951 году было высказано предположение, что это лувийские имена, что было подтверждено независимо в 1962 году. Другими словами, филистимляне могут быть идентифицированы как пеласги, которые говорили на диалекте лувийского языка, родиной которого считается Табал. [242]

Лувийский (хеттский иероглифический) язык принадлежит к индоевропейской группе языков, но при этом странным образом связан с хурритами, неиндоевропейцами. Эта связь выражалась в частности в том, что одни и те же иероглифы использовались для надписей как на хеттском и лувийском, так и на хурритском языке. Хурритская литературная традиция была тесно связана с лувийской, что позволило говорить о лувийско-хурритском монументальном стиле. [103]

События, произошедшие в XIII веке до нашей эры и связанные с нашествием «народов моря» привели к тому, что письменность, существовавшая в форме клинописи и служившая для обслуживания нужд дворцовых хозяйств прекратила свое существование. Первой отмерла аккадская клинопись слишком сложная и неудобная, состоящая из большого количества (несколько тысяч) знаков трудных для запоминания и выучивания.

Но задолго до этого хурриты реформировали письмо, создав особый вариант клинописи, представлявший собой фонетические слоговые знаки небольшого количества (около 150). В результате процесс письма значительно упростился, поскольку не надо было заучивать тысячи шумерских идеограмм, присутствовавших в вавилонской и ассирийской клинописи. [243]

Артур Эванс более ста лет назад в результате археологических исследований на Крите обнаружил три типа письма: критское иероглифическое, датируемое первой половиной второго тысячелетия до нашей эры; линейное письмо «А» (1750-1450 г. дo н.э.); линейное письмо «Б» (XV-XIV  в. дo н.э). Позже на Кипре и других островах были обнаружены таблички с еще одной разновидностью письма, похожего на линейное «А» и названного кипро-минойским. У всех этих видов письма есть общая черта: все они являются слоговыми, и велика вероятность того, что кипрское слоговое письмо могло быть создано на основе кипро-минойского. Еще А. Эванс в 1901 году отметил, что около десяти знаков кипро-минойского письма совпадает по начертанию с кипрским слоговым, которое появилось на Кипре на рубеже первого и второго тысячелетий до нашей эры. [244]

Кипро-минойское письмо представляет собой сочетание рисунков-пиктограмм, означающих целые слова наряду с упрощенными линейными знаками, которые, судя по длине слов, должны быть слогами. Некоторое сходство начертания письменных знаков породило целый ряд гипотез о связях кипро-минойского письма с другими видами письма и языками, в том числе и с хеттским иероглифическим. [245]

«Хеттским» иероглифическим пользовались также хурриты, а Э. Масон [246] считает, что тексты из Энкоми на острове Кипр написаны хурритским языком, но кипро-минойским слоговым письмом. Предметом дискуссии является также связь хурритского языка с этеокипрским [247], а также с касситским. [248]

О. Гарни считает, что хеттское (лувийское) иероглифическое письмо явилось одной из тех новых форм письма, среди которых была и та, что породила современные европейские алфавиты, когда в середине второго тысячелетия до нашей эры в странах Леванта активизировалось международное взаимодействие и соприкасались древние культуры Нила и Евфрата.  [249]

Левант в середине второго тысячелетия именовался в египетских текстах как Хурри или Рутенну и из этого региона пришли в Египет завоеватели, названные египтянами «гиксосы». Население Хурри-Рутенну было в основном западносемитским, но при этом правители зачастую имели хурритские и арийские имена, что вызвало гипотезы об участии или даже руководстве со стороны хурритов или арийцев. [250]

На это время падает гегемония хурритского царства Митанни, простиравшаяся от Евфрата до Средиземноморья и верховий Оронта, а также широкое распространение колесниц, которые в Египет завезли гиксосы-хурриты. [251]

Левант в Библии  фигурирует под именем Ханаана, а у античных греков это Сирия и Финикия. Здесь кипела торговая жизнь, здесь соприкасались разные этносы и культуры и рождались новые виды письменности.
 
Особый интерес представляет так называемое протобиблское письмо (Библ — город эпохи бронзы на территории современного Ливана), содержащее около сотни слоговых знаков, каждый из которых являет собой согласный плюс гласный звук. Форма знаков не похожа в целом на другие виды письма и, скорее всего, представляет собой оригинальное творчество автора, который был знаком с египетскими иероглифами, кипро-минойским письмом и лувийскими (хурритскими) иероглифами и его целью было создать легко запоминающиеся символы, простые в использовании. В соседнем с Библом Угарите был создан вариант этого  письма, но на основе упрощенной клинописи, содержащей всего тридцать знаков, то есть алфавит. Угаритский клинописный алфавит применялся для написания текстов как на семитском (угаритском) языке, так и на хурритском. После вторжения «народов моря», среди которых наиболее многочисленны были пеласги, на основе протобиблского слогового письма были созданы алфавиты для семитских (финикийский и арамейский) и индоевропейских языков. [252]

Оказывается, протобиблское письмо было известно не только в Восточном Средиземноморье, но и на Северном Кавказе. Рядом с Майкопом в Адыгее была обнаружена плита, содержащая письмена, похожие на те, которые были обнаружены на бронзовых табличках и каменных стелах при раскопках в Библе. Г.Ф. Турчанинов идентифицировал майкопскую находку как образец древней письменности и расшифровал ее как древний диалект абхазо-адыгского языка. [253]

Интересен уже сам факт культурной связи двух регионов, вне зависимости от того найдут или нет признание выводы Г.Ф. Турчанинова о том, что Северный Кавказ в лице абхазо-адыгских племен явился родиной письма, послужившего прототипом для финикийского и потом греческого алфавита, от которого, в свою очередь, ведут свое происхождение все современные европейские.

Кроме того, представляют интерес сведения об устных традициях Северного Кавказа, в которых говорится о том, что абхазы до сих пор называют абазин «ашоуаа» - «люди ашу». При этом абазины-асы занимают территории в бассейне Кубани и вблизи Кисловодска, где уже ближе к началу нашей эры находились аланы, которые согласно археологическим данным идентичны аланам-русам Подонья.

Таким образом, может статься, что свое второе название (асы) аланы разделили с абазинами (адыгами по языку) и это имя, звучавшее в Малой Азии как Azzi, является первоначальным как для алан, так и для части населения Карачаево-Черкесии. Проблема только в том, как объяснить ираноязычие аланов в окружении народов, представляющих северокавказскую языковую группу, имеющую родственные связи с малоазиатской хатти-хурритской группой. Эта проблема уходит корнями в историю Мидии и будет предметом следующих глав.

Ашуя - так расшифровал автор древнее название страны, которая в виде географической карты была представлена на одном из серебряных сосудов из майкопского кургана, датируемого III тысячелетием до нашей эры. На карте эта страна простиралась от южных берегов Черного моря вдоль всего восточного побережья до бассейна реки Кубань, то есть охватывая весь абхазо-адыгский языковой ареал. В устной традиции также существует топоним Ашоы - некая прибрежная область Черного моря на Северном Кавказе. [253]

Из всех перечисленных выше видов письма, пожалуй, наибольший интерес для нас представляет кипрское слоговое письмо, ибо оно может быть связано с древнерусским письмом,  ставшим прототипом для глаголицы, которой, скорее всего, были написаны тексты названные «роуськими письменами» в житии Константина.

Н.А. Константинов проанализировал и сравнил различные виды письма: так называемые причерноморские знаки, глаголицу, знаки, встречающиеся на древнерусских пломбах, печатях, монетах, пряслицах и календарях, и слоговое письмо, существовавшее в V-IV веках до нашей эры на острове Кипр. Обнаружилось значительное графическое сходство между знаками всех этих видов письменности. При этом знаки глаголицы, сходные по форме со знаками кипрского слогового письма, оказались близки с ними и по звуковому значению. На основе всех этих сопоставлений Н.А. Константинов построил гипотезу, согласно которой причерноморские знаки ведут свое происхождение от знаков кипрского слогового письма. Под влиянием причерноморских знаков славянами сперва были созданы знаки, применявшиеся ими на пломбах, печатях, монетах, пряслицах и тому подобных бытовых предметах, а впоследствии и вся система буквенно-глаголического письма. [254]; [255]; [256]

Ошибкой Н.А. Константинова было предположение о том, что кипрский силлабарий стал известен жителям Северного Причерноморья через греческих колонистов, поэтому справедливо подвергся критике: зачем было брать архаичное слоговое письмо, когда у греков уже было более современное алфавитное? [257] Но правда в том, что жители Северного Причерноморья, по-видимому, не нуждались в посредничестве греков, поскольку имели древние связи и общие исторические корни с народами Восточного Средиземноморья задолго до того, как греки заимствовали письмо из общего для всей Европы источника: Сирия-Крит-Кипр.

Так, греки имели опыт использования кипрского силлабария для письма на греческом, и благодаря этому он и был расшифрован. Но этот вид письма явно был плохо пригоден для передачи греческого языка, поскольку был создан до греческим населением Кипра, который, кстати, в до греческое время назывался Алаши или Аласи (ср. Алше-Алзи-Арси).

Поскольку кипрское слоговое письмо восходит к более древнему кипро-минойскому, которое в свою очередь имеет графические совпадения с лувийскими (хурритскими) иероглифами, то все вместе эти взаимосвязи древних систем письменности - кипро-минойского и кипрского слогового с глаголицей и Причерноморскими знаками могут быть объяснены без посредничества греков, притом, что сами греки заимствовали алфавит предположительно у фригийцев, которые суть каппадокийцы, которые, в свою очередь, согласно Геродоту и Страбону тождественны венетам, составившим основу летописной руси.

Связи Северного Причерноморья с Восточным Средиземноморьем и определенными районами Малой Азии, по-видимому, имели не только характер торгового обмена, но были более тесными, то есть этническими. Также языковое родство хаттских и хурритских языков с абхазо-адыгскими и нахско-дагестанскими свидетельствует в пользу того, что жители Северного Причерноморья не нуждались в посредничестве греков при передаче культурных традиций, и работы Н.А. Константинова и Г.Ф. Турчанинова подтверждают такую точку зрения.

Конечно, одно совпадение начертания знаков не может служить доказательством языкового родства. Поэтому нельзя говорить, что язык, представленный кипро-минойским письмом или кипрским силлабарием был славянским или вообще индоевропейским. Но графическое сходство знаков может свидетельствовать о преемственности культурных традиций и религиозных культов, ибо древние системы письма обычно несли и сакральную нагрузку, изображая богов или их атрибуты.
Так, Н.А. Константиновым при сопоставлении кипрского силлабария и причерноморских знаков с древнерусскими знаками на пломбах, печатях, монетах, кирпичах и прочих бытовых предметах было выявлено одно важное совпадение: четвертая буква этих алфавитов изображалась в форме стрелы, что может быть связано с культом бога грозы, поскольку стрела и копье являются его атрибутом. Известно также, что 4 — число бога грозы, и в балтийском регионе четвертый день недели назывался Перундан - день Перуна. [258]

История возникновения современных алфавитов, начиная с греческого и латыни, не отличается ясностью и может выглядеть совсем не так, как это представили греки. Согласно их преданиям, греческий алфавит был создан на основе финикийского. Финикийский алфавит был консонантным, как и все семитские. В тоже время известно, что с VIII века до нашей эры греки и фригийцы пользовались одним и тем же фонетическим (с гласными) алфавитом. Так что, вопрос о том кто первый создал полноценный европейский алфавит не может быть решен однозначно, поскольку вся совокупность культурных заимствований указывает на направление из Фригии в Грецию, а не наоборот.

По сохранившимся надписям видно, что фригийский язык занимал в индоевропейской семье промежуточное звено между древнегреческим и протоармянским, и, по-видимому, был близок к языку балканских фракийцев (может быть и пеласгов), а также к балто-славянскому языку. [259]

Малоазиатская ономастика и топонимика указывает на древнейшие связи балтов с Малой Азией, особенно это относится к тем обитателям Балтики, которые жили в бассейне Немана на территории, известной в средневековье под именами Курляндии, Пруссии и Литвы. Название города в Вифинии Prousa соответствует этнониму  Prus; Kaunos,  город в Карии - литовскому Kaunas; Priene, город в Карии - литовскому Prienai. Sinope, город в области венетов и «белых» сирийцев (по преданиям основанный амазонками), в который от гипербореев поступали сакральные дары для Аполлона соответствует литовскому Sampe < San-upe (название озера). [260]

По-видимому, в данном случае балты представляют собой древнее население, которое Тацит в первом веке называл вендами и эстиями, Птолемей во втором веке венедами, в раннем средневековье здесь согласно скандинавским сагам обитают куроны и только потом с этими землями ассоциируется также имя пруссов и литовцев. И самое главное: согласно средневековым хроникам, славяне были расселены вдоль южного берега Балтики, а в этом углу Балтийского моря были курляндцы, пруссы, литовцы и рутены (русы). Только кривичи являют собой ветвь славян, которые населяли территории в среднем и верхнем течении Немана, но при этом в «Сказании о славянской грамоте» кривичи не упоминаются. Они стоят особняком в ПВЛ и не упоминаются среди племен плативших дань руси, так что их изначальная принадлежность к славянам остается под вопросом. По-видимому, кривичи были ближе к древним пруссам и литовцам, а также куршам,  рутенам-русам и, в конечном счете, к летописным варягам-руси.

Из представленных в топонимическом анализе областей Малой Азии Вифиния известна тем, что здесь в городе Никомидии претерпел мученическую смерть Святой Георгий. Эта область названа в прусской хронике Луки Давида, в которой говорится о мудрецах из Вифинии, пришедших в Пруссию. Примечательно, что в этой хронике отмечается, что путешественники из Вифинии были знакомы с языком венетов. С венетами связано еще одно имя, которое позже стало известно в Литве [261] в качестве родоначальника первых литовских князей - это Палемон (варианты: Пилемен, Полемон).  Так звали вождя венетов, пришедших на помощь Трое, это имя встречается среди царей Понта, в Каппадокии и у карийцев (Диодор Сицилийский V,51).
Среди представленных свидетельств древних связей земель Пруссии, Литвы и Белоруссии с регионами Малой Азии осталась не рассмотренной Кария на западе Малой Азии. Нетрудно убедиться, что античная Кария соответствует Арцаве хеттских текстов.

Геродот, будучи уроженцем Галикарнаса в Карии, должен был быть хорошо осведомлен: «Карийцы пришли на материк с островов. В глубокой древности они были подвластны Миносу, назывались лелегами и жили на островах ... Сами же карийцы, впрочем, не согласны с ними (критянами): они считают себя исконными жителями материка, утверждая, что всегда носили то же имя, что и теперь.» (Геродот, I, 171) Карийцы были хорошими мореходами и воинами, поэтому они занимались морским разбоем и служили наемниками, в частности в Египте. (Геродот  II, 61,152,154) Соседи карийцев родственные им ликийцы по сведениям Геродота (I, 173) происходят с Крита и обычаи имеют сходные с критскими или карийские, но есть особый: наследование по материнской линии.

Схожесть обычаев подтверждает Диодор Сицилийский, сообщая о высоком положении женщины в карийском обществе: «в Карии Александр (Македонский) встретил женщину по имени Ада, которой подобало по ее рождению править карийцами; она стала говорить ему о своих наследственных правах на власть и просить его помощи.» (Диодор Сицилийский, XVII, XXIV)

Диодор Сицилийский также сообщает, что карийцы властвовали на море и захватили Кикладские острова, изгнав критян, на других же островах они поселились вместе с обитавшими там критянами. (Диодор Сицилийский, VII,10)

Интересным представляются данные о письменности карийцев: по мнению И. Фридриха карийский алфавит не похож на другие малоазиатские и содержит символы, похожие на кипрский силлабарий, символы которого, в свою очередь, согласно Н.А. Константинову имеют сходство с глаголицей и другими образцами письменности, связанными с русью.

В греческих преданиях (Диодор Сицилийский, III,55,4) вся Сирия и многие другие области Малой Азии, включая западное побережье, где расположена Кария, были под властью амазонок, при этом отмечается, что киликийцы были с ними в дружественных отношениях.

Иордан в своей «Гетике» так обобщает известные ему из античных трудов сведения об амазонках: «Итак, задержавшись тут на известное время, амазонки набрались сил; выйдя же оттуда и перейдя реку Алис, протекающую у города Гаргары, они с одинаковым успехом покорили Армению, Сирию и Киликию, Галатию, Писидию и все области Азии. Обратившись затем в сторону Ионии с Эолией, они сделали их подчиненными себе по договору провинциями. Долгое время господствуя там, они назвали своим именем и города, и укрепления. А в Эфесе, расточив [большие] богатства, они воздвигли храм дивной красоты в честь Дианы по причине рвения своего к стрельбе и охоте, каковым искусствам они предавались. Таким вот образом женщины родом из Скифии овладели царствами Азии, которые и держали почти сто лет; наконец, возвратились они к своим подругам в Марпезийские скалы, о которых мы упоминали выше, т. е. в горы Кавказа.» Таким образом, Иордан родиной амазонок называет Северное Причерноморье.

«… передают об основании амазонками некоторых городов и о названии их, происходящих от амазонок, например Эфес, Смирна, Кима и Мирина, а также об их могилах и других памятниках.» (Страбон, XI,V,4)

К этому списку можно добавить современный порт Синоп, о котором, как отмечал М.И. Ростовцев существуют предания об основании его амазонками.
Синоп неоднократно упоминается не только в связи с амазонками и белыми сирийцами, но даже далекие северные гиперборейцы, которые через Синоп передавали сакральные дары на посвященный Аполлону остров Делос, оказались связаны с этим городом.
С другой стороны, согласно Фукидиду (I, 8) Делос в древности населяли карийцы, которые населяли и другие острова Эгейского моря и занимались пиратством. (Фукидид, История, I, 4) Факт совпадения многих данных о карийцах и пеласгах касается их рода занятий и мест обитания на островах и на побережье Малой Азии. В качестве древнейших насельников многих островов все античные греческие писатели называют оба морских народа, причем оба обнаруживают связь с Киликией.
«Из множества рассказов о карийцах общепринятым считается тот, согласно которому карийцы были подвластны Миносу (они назывались тогда лелегами) и жили на островах; затем, переселившись на материк, завладели большей частью побережья и внутренней области страны, отняв ее у лелегов и пеласгов.» (Страбон, XIV,II,27)
Согласно античным писателям на море властвовали три народа: к карийцам здесь следует добавить киликийцев и критян - «могущество пиратов сначала зародилось в Киликии ... остров Крит был вторым после Киликии сосредоточием пиратских шаек». (Плутарх, «Помпей», 2.4)

Любопытно, что в античной Карии существовала область, которая называлась Херсонесом. (Геродот, I,174) В античности были известны три подобных топонима: Херсонес Карийский (Книдский), Херсонес Фракийский на Геллеспонте и Херсонес Таврический.
 
Собственно херсонес по-гречески означает полуостров, поэтому такие названия естественны в местах греческих поселений. Но это греческое название полуострова на Балтике выглядит несколько необычно: «Море, омывающее Жемайтию (Samaither strand) одни называют Балтийским, другие - Немецким, иные - Прусским, а некоторые Венедским (Veneticum) ... Собственно это залив, ибо он вдается мимо Кимврского Херсонеса, который немцы именуют ныне Ютландией и Шлезвигом ... Оно омывает Германию, называемою Нижней, начиная от Гольштейна, который соприкасается с Кимврским Херсонесом. Побережье Жемайтии достигает едва четырех миль. Далее на большом протяжении море омывает Ливонию и ту страну, которую в просторечии именуют Курляндией (Khurland), без сомнения, (по имени народа) куретов (cureti).» [262]

Кимвры с Ютландского полуострова стали известны, когда еще до нашей эры приблизились к северным границам Рима и вошли с ним в столкновение. Поскольку с севера на Рим нападали сначала кельты, а потом германцы, то кимвров к последним и причислили. Разделение на кельтов и германцев у латинских авторов было весьма условным: к западу от Рейна — кельты, а к востоку — германцы. При этом связь кимвров с античными киммерийцами VIII века до нашей эры (народ Гомер), от которых библейская традиция производила кельтов, латинскими авторами не рассматривалась.
 
Использование Герберштейном греческого обозначения для Кимврского полуострова, по-видимому, находится в прямой связи с тем, что кимвры могут быть тождественны киммерийцам, которые в древности обитали в районе Геллеспонта. Это помогает пониманию того, почему Саксон Грамматик (8.10.7) поместил на берегах Балтики неких «геллеспонтцев по признаку расы». Кроме того, существование на Балтике Херсонеса Кимврского хорошо согласуется с представлением античных греков (Гомер, Плутарх) о киммерийцах на берегах Северного Океана. Но, поскольку киммерийцы были также известны как обитатели Северного Причерноморья и Тавриды (Боспор Киммерийский - Керченский пролив) и некоторые авторы (Орозий) даже называли Черное море Киммерийским, то логичным представляется их связь с мифическими «Магогами», предания о которых изначально связанные с территорией Малой Азии к средним векам распространились на Балтику и Северо-Запад России. Кроме того, поскольку Геродот указывал на связь киммерийцев с малоазиатским городом Синоп, через который, согласно Павсанию, передавались сакральные дары от гипербореев, то кимвры-киммерийцы вполне могли быть тем народом, благодаря которому осуществлялась связь Гипербореи со Средиземноморьем.

Среди всех древнейших малоазиатских географических наименований наибольший интерес для предыстории Руси представляет Арцава - имя союза лувийских государств, известное из хеттских текстов второго тысячелетия до н.э., найденных в Хатуссе, которое располагалось приблизительно на территории античной Карии и Ликии. [263] Интерес этот обусловлен тем, что лувийский язык тесно связан с хурритской культурой и, возможно, был языком пеласгов, а имя Арцава может представлять собой древнейший вариант имени Арса, которое в средневековой арабо-персидской литературе присвоено одному из трех типов русских, что позволяет считать имя Арса предшествующим имени Русь.

Примечательно, что наименование Арцава, учитывая особенности германской транслитерации (Arzawa), следует по-русски читать как Арсава, и эта область Малой Азии имеет топонимические параллели с Пруссией и Литвой. Связь Пруссии с Арсой подтверждается тем, что в Пруссии по данным средневековых авторов убивали епископов, что совпадает с данными арабо-персидских источников об Арсе, где существовал обычай избиения чужеземцев, который в византийской литературе именовался «таврическим».

Если сопоставить все данные о местах обитания амазонок, указанные в источниках, с упоминаниями о «Гоге/Магоге» и данными скандинавских саг об Одине и его соплеменниках — асах, то получается картина, сходная для этих трех мифических народов: все они в античных и средневековых источниках ассоциируются и с Малой Азией, и с Северным Причерноморьем и с Балтикой-Гипербореей. Причем все три названные географические области связаны с Русью.

Есть еще один связанный с предысторией Руси полумифический народ, упоминаемый в трудах древних греков - пеласги. Поскольку знания античных авторов были ограничены регионами Средиземного и Черного морей, то упоминания о пеласгах не выходят за эти географические рамки. Пеласги также как и карийцы обитали на многих островах и на материке рядом с Киликией, они также замечены неподалеку от Синопы (кавконы, керкеты) и на Северном Кавказе - это зиги (у Дионисия Периегета, Евстафия), которые достоверно идентифицируются как черкесы (то есть античные керкеты). Причем особенно интересны те, что проживали в районе Кисловодска, абазины, которых абхазы называли ашуйцы или ашоуаа, при том что в древних текстах название их страны звучит как «асса». [264]

Ввиду того, что из византийских источников известно, что в районе Кисловодска жили аланы, причем именно те, которые по данным археологии идентичны обитателям СМК на Дону, то возникает соблазн сделать заключение о родственных отношениях алан и черкесов. Правда, при отождествлении зигов-черкесов с аланами возникает проблема лингвистического характера: согласно всем доступным данным зиги говорили на адыгском языке, а асы-аланы на иранском диалекте. Тем не менее, сирийсктй шейх Ал-Димашки написал: ... аланы и дунайские болгары ... также как и западные черкесы ... граничат с русскими и, как считается, являются их братьями: все они христиане. (А. Алемань с. 336)

Думается, что попытки обосновывать этническую идентичность только с позиций  лингвистики не могут быть успешными хотя бы потому, что истории известны многочисленные примеры перехода целых народов на другой язык, поэтому выводы лингвистики нуждаются в проверке культурными и религиозными традициями, которые дольше хранят связь с предками и меньше подвержены изменениям, нежели язык.
















































4. Этническая идентичность: язык или традиции и обычаи.

                «Обычай царь всего.» Геродот (III, 38)

Даже при поверхностном знакомстве с хурритами становится ясным, что они стояли у истоков всего, что связано с индо-европейцами. Первые письменные свидетельства существования индо-арийцев представляют собой имена собственные среди митаннийской (хурритской) знати и термины относящиеся к разведению и дрессировке лошадей. Лошадь запряженная в колесницу - это признанный научным сообществом этномаркирующий признак индо-европейцев. При этом следует учесть, что раньше других колесница получила известность у хурритов и касситов, среди которых и обнаруживаются первые письменные свидетельства присутствия индо-европейцев.
Одно из отличий большинства индоевропейских народов состоит в том, что во главе их пантеона стоит громовержец, и это тоже хурритское изобретение.

Первыми известными по письменным источникам индо-европейцами были хетты, но подавляющее большинство божеств древнехеттского пантеона является по своему происхождению хаттскими, при этом божества позднехеттского пантеона, представленные в скальном святилище Язылыкая рядом со столицей хеттов являются хурритскими, а надписи к изображениям божеств выполнены лувийскими иероглифами. [265]

Таким образом, индоевропейские традиции хеттов оказываются заимствованием у хаттов и хурритов, не индо-европейцев по языку. Одежда хеттов была довольно схожа с хурритской, а первый царь хеттов Аниттас, возможно, не был индо-европейцем по языку: есть аргументация в пользу его хаттского или хурритского происхождения. [266]

Надо заметить, что имена первых русских князей и их окружения (Ингер, Олег и имена русских послов) тоже изначально не были славянскими и становятся таковыми только во втором поколении, начиная со Святослава.
По-видимому, в глубокой древности разница в языках не ощущалась как важная и социально значимая: в третьем и втором тысячелетии до нашей эры важнее был род занятий и самое большое различие наблюдалось между оседлыми земледельцами и кочевыми скотоводами.

С XII по IX век до нашей эры хурритское и семитское население всей Сирии успело сменить язык и место аморейского и ханаанейского языка заняли новые семитские языки, преимущественно говоры арамейского. Только на территории от долины Оронта до Каркемиша продолжали говорить на одном из лувийских диалектов, а в Финикии сохранился ханаанейский язык, который в его позднейшей форме обычно называется финикийским, [267] алфавит которого послужил основой не только для всех европейских алфавитов, но и сирийская письменность, и письменность Персидской империи использовали армейский алфавит, созданный на основе финикийского.
Поскольку античные писатели сообщают о приходе сарматов из Мидии, то естественным будет предположение, что мидийский язык и есть язык сармат, который относится к иранской группе согласно ономастике и топонимике Северного Причерноморья, где обитали сарматы. В настоящее время это язык, на котором говорят потомки алан осетины.

Однако, в Мидии в IX - VIII веках до нашей эры вплоть до прихода туда скифов не разговаривали на иранских языках. В Мидии IX - VI веков до н.э. несколько языков претендуют на звание мидийского: кутийский, луллубейский, манейский, мехранский и касситский. Характер этих языков не ясен, условно их можно назвать каспийскими (албанскими). [268] При этом на севере Мидии между Араксом и озером Урмия, в районе которого хурриты жили издревле, господствовал хуррито-урартский этнос. Иранский язык получил распространение в Мидии не ранее VI века до нашей эры как язык межплеменного общения, чему немало способствовали скифы. [269]

М.В. Ломоносов обратил внимание на то, что «некоторые речения мидские со славянскими сходныя» и сделал вывод о том, что «корень славянского языка» тождественен «мидскому». [270] К сожалению он не приводит примеров этого тождества, но можно предположить, что он имел в виду некоторые очевидные совпадения из языка касситов: Буриаш (Burijas) - бог дождя и грома (ср. русское буря); Бугаш (Bugas) - имя одного из богов, которое созвучно мидийскому обозначению Бога - Baga  и древнеславянскому Bogu. [271] Лингвистические параллели подкрепляются русской традицией (в Слове о полку Игореве русские князья называются «даждьбожьими внуками») считать князей потомками бога солнца, поэтому здесь уместно привести касситское Шуриаш   (surijas) - бог солнца (ср. русское пра-щур; Сурья (Suryah) - солнце на санскрите).

В письменных источниках собственно мидийский язык практически не представлен, и первым текстом, который можно было бы сопоставить с Мидией является священное писание Авеста, но И.М. Дьяконов приводит веские доводы против, поскольку в то время, когда создавалась написанная на древнеиранском языке Авеста в Мидии не говорили на иранских языках, и даже слово бог в ней, в отличие от мидийского «бага», звучит по другому -  yazata. [272]

В целом можно констатировать, что лингвистика не всегда способна помочь в определении этнических связей, и в качестве примера можно привести факты о том, что ни один из народов Ближнего Востока не говорит сейчас на том языке, на котором говорили его прямые предки несколько тысяч лет назад. В Месопотамии первоначальные шумерский и хурритский языки были сменены семитским ассиро-вавилонским (аккадским), потом им на смену пришел арамейский и затем арабский язык. В Средней Азии иранские языки, представленные хорезмийским, согдийским, бактрийским, парфянским, были сменены на тюркские языки узбеков, туркменов и другие. Во всех перечисленных случаях смена языка не сопровождалась сменой коренного населения. [273]

На каком языке говорили обитавшие на Дону русы и какой пользовались письменностью? Согласно существующим эпиграфическим данным систему письма русов Подонья Г.Ф. Турчанинов идентифицировал как средневековую осетинскую-аланскую, уходящую корнями в скифо-сарматское письмо арамейского дукта. [274]
Прямые аналогии знакам на салтовской лощеной керамике и стенах белокаменных городищ имеются в сарматских знаках Северного Причерноморья. Надписи, найденные в окрестностях Кисловодска, идентичны надписям Подонья. [275] При этом Алания в раннем средневековье была известна на Востоке как «страна аланов и русов». [276]

Рядом с верховьями Дона, у села Алеканово под Рязанью был обнаружен глиняный сосуд с надписью, содержащей знаки схожие с салтовскими и северокавказскими. [277] Близки по форме к «алекановским» знаки на горшках из Тверского музея, а также на медных бляхах, из тверских курганов XI века. (Рыбаков Б.А. Знаки собственности в княжеском хозяйстве Киевской Руси X-XII вв. // Советская археология, 1940, VI.) Некоторые знаки, подобно алекановским, напоминают буквы глаголицы.

Г.Ф. Турчанинов считает, что для авторов, оставивших эти письмена, родным был один из северных иранских диалектов. [278]

Население села Алеканово, где была обнаружена самая пространная надпись, относится к вятичам, и Г.Ф. Турчанинов  считает, что славяне-вятичи переняли письмо у алан, когда те мигрировали с низовий Дона на Балтику. [279]
В этой связи может представить интерес отмеченные О.Н. Трубачевым древние связи - более ранние чем X век, связывающие вятичскую, рязанскую Русь и русскую Тмутаракань на Таманском полуострове. Об этих связях свидетельствуют не только археологические артефакты, но и письменные свидетельства, сохранившие память о Тмутаракани как о рязанской провинции. [280] Объяснение этим связям лежит на поверхности — это Дон, «река рус» арабских источников и основной, отмеченный кладами арабских дирхем, торговый путь VIII – X веков между арабским Востоком, донскими и балтийскими русами в Пруссии-Литве. Под арабским Востоком здесь подразумевается в первую очередь Сирия.

Вятичи в раннем средневековье должны были быть ближе к балтам: литовцам, пруссам, куронам и, в конечном счете, венедам, чем к славянам Поднепровья. На это указывает их срединное положение на торговом пути, проходящем от низовий Дона на Балтику. Существует версия этимологии имени вятичей от венедов, согласно которой это имя звучало раньше как «вентичи». Версия подкрепляется отсутствием йотированного звука «я» в первоначальном славянском алфавите, его место занимал так называемый «юс малый» - носовая гласная [281], подставив которую вместо «я» получим «вентичи».

Интерес представляет также тот факт,  что в «Сказании о славянской грамоте» среди славянских народов не указаны кривичи и вятичи, что дает основание для предположения о том, что эти племена в то время, когда писалась летопись, говорили на языке отличном от древнеславянского и,  вероятно, на основе этого языка сформировался тот язык, который стал именоваться русским.
Если вятичей отождествить с венедами, то они должны были в составе венедо-аланской Руси находить общий язык с донскими аланами, то есть должны были  говорить на языке, понятном ираноязычным аланам (также как в известных союзах: вандалы-аланы, венеды-герулы, венеты-киммерийцы) и именно этот язык, а не древнеславянский, должен быть назван  древнерусским.
 
Показанная выше близость языка венетов к кельтскому не является препятствием для подобных выводов. Арийский (иранский) язык скифов и, возможно, киммерийцев должен был трансформироваться в кельтские диалекты по мере их миграции от первоначальных мест обитания. И это более чем вероятно, поскольку у античных авторов для обозначения северных народов существовало и такое обозначение, как «кельто-скифы». Несомненно, что в сложении кельтского этноса самое активное участие приняли киммерийцы. Об этом можно судить по присутствию в ранних кельтских захоронениях на территории Халльштаттской культуры (около VII века до н.э.) элементов конской упряжи, которую археологи идентифицируют как киммерийскую и сам факт присутствия в могиле элементов упряжи, идентичной образцам из Северного Причерноморья указывает на киммерийцев, поскольку имя скифов появилось в источниках не ранее VI века до н.э.

Согласно Плутарху область кельтов простиралась вплоть до Меотиды, то есть пересекалась со Скифией, и связано это с тем, что киммерийцев античные авторы считали кельтами. «Но некоторые утверждали, будто земля  кельтов так велика и обширна,  что  от  Внешнего  моря  и  самых  северных  областей обитаемого мира простирается на восток до  Меотиды  и  граничит  со  Скифией Понтийской.  Здесь  кельты  и  скифы  смешиваются  и  отсюда  начинается  их передвижение; и они не стремятся пройти весь свой путь за один  поход  и  не кочуют непрерывно, но, каждое лето, снимаясь с места, продвигаются все дальше и дальше и уже долгое время ведут войны по всему  материку.  И  хотя  каждая часть племени носит свое имя, все войско  носит  общее  имя  -  кельтоскифы». [282]

Г.Ф. Турчанинов показал, что письмо русов Подонья и Северного Кавказа иранское по языку, но выполнено  знаками сирийско-несторианского алфавита, который был создан в первых веках нашей эры на основе арамейского алфавита. [283]

Использование ираноязычными аланами сирийско-арамейского письма объясняется тем, что арамейский язык в античности и раннем средневековье играл роль своеобразной «латыни востока», то есть письменность канцелярии Персидского царства во времена Ахеменидов включавшего почти всю Малую Азию, Месопотамию, Восточное Средиземноморье и Среднюю Азию была основана на арамейском алфавите, и арамейский язык был средством общения разноязычных подданных Персидской державы. [284]

Даже греко-македонское завоевание не смогло прервать эту традицию, и после падения Персидской державы уже в третьем веке до нашей эры в Иране, Закавказье и Средней Азии возникли ираноязычные государства, в которых греческий язык не прижился и они продолжали использовать арамейское письмо для переписки между царями. Традиция эта продержалась вплоть до арабского завоевания в VII-VIII веках и введения ислама вместе с арабским алфавитом. Одним из таких царств была Парфия на территории современного Туркменистана. [285]

Для арамейского языка еще в IX веке до н.э. был применен финикийский алфавит из 22 букв, каждая из которых выражала один согласный звук отдельно или в сочетании с произвольным гласным. [286]

На основе арамейского алфавита в Иране примерно в V веке дo н.э. был создан более развитый авестийский алфавит с полным обозначением всех гласных. Но этот алфавит не получил широкого распространения и применялся только для переписки священной книги зороастрийской религии - Авесты. [287]

Как было показано, северо-западная область Персидского царства (Армянское нагорье и близлежащее побережье Черного моря) являлось той областью Малой Азии, где аланы и венеты могли находиться в рамках общего культурно-исторического пространства. Таким образом, использование аланами Подонья и Северного Кавказа арамейского алфавита выглядит вполне логичным, учитывая общие традиции ираноязычного мира.
Арамейский язык был распространен в качестве разговорного в Месопотамии и в Сирии, но, что касается Северной Сирии, то здесь сирийский язык имел существенные отличия от арамейского и это был скорее книжный язык священных писаний.

Существовало несколько видов сирийской письменности и несторианский лишь один из них, но все они были связаны с распространением христианства в Сирии, которое утвердилось здесь раньше, чем в Риме и Константинополе, и было связано с просветительской деятельностью апостола Павла, который родился в Тарсе в Киликии и начало его миссионерской деятельности связано именно с Сирией. В то время, как во всей Римской империи последователи Христа подвергались гонениям и их деятельность находилась под запретом, во втором веке нашей эры в той части Сирии, которая была неподвластна Риму, христианство получило признание и уже делались переводы христианских священных писаний на сирийские диалекты арамейского языка, и центром этой книжной учености была античная Эдесса (в бронзовом веке это был хурритский город Уршу).

Эдесское царство не подчинялось Риму и именно туда бежали в первых веках нашей эры первые христиане, где нашли убежище и признание. Не Рим, не Константинополь и даже не Иерусалим дали начало христианству как церковной организации - этим местом стала Сирия. Именно в Сирии зародились и сформировались христианские ритуалы и традиции церковного песнопения, отшельничества и монашества.
Христианские службы в сирийской церкви проводились на диалектах арамейского языка, одним из которых является несторианский, алфавит которого использовали аланы-русы и вятичи-вентичи на Дону, но здесь следует отметить, что сирийский язык не относится к индоевропейским.

Первыми письменными языками индоевропейской языковой семьи являются хеттский и «митаннийский арийский», известные по текстам середины второго тысячелетия до нашей эры. В поздней Хеттской империи клинопись была заменена на иероглифическое письмо: все надписи на поздних хеттских монументах, печатях выполнены хеттским иероглифическим письмом. В Северной Сирии была найдена печать с иероглифическими надписями и надписи на осколке сосуда, которые хронологически предшествуют первым хеттским надписям и позволяют сделать вывод о том, что хеттская иероглифическая письменность зародилась не в Анатолии — основной территории хеттов, а в Северной Сирии.  [288] Примечательно, что хеттский язык имеет отмеченные еще Б. Грозным лексические схождения со славянскими языками.

Что касается территории России, то в раннем средневековье связи с Северной Сирией демонстрировала в первую очередь Алания на Северном Кавказе, о чем свидетельствует, в частности, житие Федора Эдесского. В начале XIV века в Сирии за несгибаемую веру в Христа был казнен Святой Николай Туальский, [289] происходящий из села Цай в верховьях Большой Лиахвы (Южная Осетия), где обитали белые тувалы (urstwalt;). [290] О тувалах на Северном Кавказе писали античные авторы (Плиний, Птолемей) и арабские средневековые (Ибн Русте, например): «Страна хазаров с одной стороны граничит с огромной горой, достигающей страны Taflis; на самом дальнем конце её живут Tulas и Lug.r». Народ тувалов упоминает также «Худуд», где Tulas = Tuwal-As - должно быть Twalt; или южные осетины, возможно  одно из аланских племен. [291]

В XIX веке, спасаясь от преследований турок-мусульман, значительная часть христиан из Эдессы нашла прибежище в России и основала на территории, где в средние века была Алания, город Эдиссию (совр. Ставропольский край).
Примечательно, что самое раннее упоминание о народе «рос» (hros) содержится именно в сирийской хронике Псевдо-Захария VI века и относится к населению Северного Причерноморья, следовательно, народ «рос» был известен в Сирии до арабского завоевания, до упоминания в византийских и каких либо других хрониках.
Можно говорить о сирийских духовных началах в России. Во-первых, епископа, который крестил Владимира и Русь звали Михаил Сирин и он был из Сирии, а не из Византии. Ни в одном византийском источнике того времени нет ни слова о крещении Руси. Единственное синхронное по времени свидетельство крещения Руси содержится в летописи Иоанна Антиохийского.

Начиная с крещения Руси на передний план выходит непрерывающаяся связь Русской Православной Церкви с Антиохийским патриархатом в Сирии, которая в, в частности, выразилась в том, что в XVII  веке по приглашению Алексея Михайловича в Москву приехал Антиохийский патриарх Макарий с сыном архидиаконом Павлом Аллепским, который описал это путешествие.

Венцом связи двух православных церквей стало основание в 1882 году Императорского Палестинского Общества. Под эгидой общества была создана целая сеть православных школ и педагогических училищ в Сирии, Ливане и Палестине, которые в античности все вместе фигурировали под именем Сирии. О глубине и искренности русско-сирийских отношений красноречиво свидетельствует «арабский траур» - волна массовых самоубийств, прокатившаяся по Сирии в связи с трагической гибелью семьи Романовых в 1918 году и длившаяся несколько лет.

Не ослабели связи с Сирией и во времена СССР: в Сирии действовали советские культурные центры общества дружбы «СССР — Сирия»; при содействии советских специалистов строится Евфратская ГЭС, с помощью Советского Союза построены новые железнодорожные линии, налажено тесное сотрудничество в области медицины на уровне правительств. Церковные связи тоже не остались в стороне: в 1948 году недалеко от Чистых Прудов в Архангельском переулке при церквях Архангела Михаила и Федора Стратилата было открыто подворье Антиохийского Патриархата в СССР.
Связь Руси с Сирией была в первую очередь обусловлена тем, что Сирия — это родина христианства, которое здесь утвердилось раньше Рима и Константинополя. А началось всё в Галилее, где родился Иисус Христос и большинство апостолов, здесь произошли все основные события, описанные в Евангелии. Галилея формально входила в состав Израиля, но всегда была особенной отдельной областью, население которой имело свою культуру и говорило на своем, отличном от еврейского языке — арамейском, один из диалектов которого был распространен в Сирии.

За время пребывания в составе Израиля (X-VIII вв. д.н.э.) население Галилеи в религиозной жизни продолжало следовать своим собственным древним традициям, не связанными с иудаизмом, за что пророк Исайя (9,1) называл Галилею «языческой». За время господства Ассирии и Вавилонии (720-537 гг. д.н.э.), во время пребывания в составе Персидской империи (537-332 гг. д.н.э.) и после греко-македонского завоевания (332-167 гг. д.н.э.) ничего не изменилось - население Галилеи так и не стало еврейским.
 
Этнический состав населения Галилеи сформировался задолго до еврейского завоевания и таковым и остался. В XVII веке до н. э. в Галилее обитали хурриты, затем сюда пришли выходцы из Египта, которые, по-видимому, были тоже хурритами, вернувшимися в XVI-XV вв. до н. э. из Египта, где они были известны под именем гиксосов; в XIV-XIII вв. до н. э. сюда пришли хетты, и только в XIII веке до н. э. здесь появляются завоеватели евреи под предводительством Иисуса Навина. Согласно библейским текстам будущий Израиль назывался "Землей Ханаанской", население которой было смешанным: западные семиты-аморреи и хетты : «... так говорит Господь Бог дщери Иерусалима: твой корень и твоя родина в земле Ханаанской, отец твой - Аморрей, и мать твоя — Хеттеянка.» (Иез. 16.3) Иезекииль не называет хурритов, поскольку они представляли население, которое было широко распространено и известно за тысячу лет до него, а к его времени хурриты были ассимилированы западными семитами, но они сыграли главную роль в формировании религиозных представлений и традиций: Финикийский (ханаанский) Ваал и Астарта копируют хурритских богов - Тешшуба и Шаушку.

В эпоху Хасмонеев (167-37 гг.. до н.э.) Галилея была отделена от Самарии и Иудеи и в это время иудеи здесь были малочисленны среди местных народов-язычников и испытывали притеснения. Поэтому они попросили защиты у Иуды Маккавея, говоря, что галилейские народы соединились против них с целью их погубить. Иуда поручил защиту еврейского населения своему брату Симеону, который отправился в Галилею с войском и нанес ряд поражений галилеянам, в следствие чего Галилея сделалась частью Иудейского царства Хасмонеев. Начиная с Маккавейских войн и до римского завоевания в 37 году до н.э. Галилея многократно подвергалась со стороны Иудейского царства грабительским набегам, население насильно заставляли принимать иудаизм и делать обрезание, что вызывало активное сопротивление и бунты, которые не прекратились и после римского завоевания - здесь поднял бунт Иуда Галилеянин, а во время Первой Иудейской войны Галилея  была оплотом зелотов, выступавших против Рима. И в этой обстановке протеста и бунта именно в Галилее пускает корни христианство.

В Галилее есть город Бейт-Шеан, который древние греки назвали Скифополь. Видимо, для греков в IV веке до н. э. была очевидна связь этой части Сирии-Палестины с Северным Причерноморьем, о котором средневековые византийские и арабо-персидские источники в VIII-X веках сообщали как о месте обитания русов.

Примечательно, что Бейт-Шеан входит в ареал Хирбет-Керакской культуры, занимавшей Антиохийскую равнину в Сирии-Палестине в третьем тысячелетии до н. э.. При этом Хирбет-Керакская культура является результатом распространения Куро-Аракской культуры, существовавшей в IV-III тысячелетиях до н. э. на территории Северного Кавказа, Закавказья и близлежащих областей Малой Азии. В данном случае особенно важным является то, что территория Куро-Аракской археологической культуры раннего бронзового века соответствует области распространения хурритского языка и культуры. [110] Носители культуры Хирбет-Керак изначально жили на Кавказе и они стали предками хеттов, ибо должны были в своем движении в Анатолию пройти через долину Амук в Северной Сирии, так как в древних гробницах хеттских вождей (2000 г. до н.э.) единственными керамическими сосудами оказались изделия культуры Хирбет-Керак из долины Амук, куда они попали вместе с пришельцами с Кавказа. [292]

Археологические находки в Бейт-Шеане [49] указывают на сильное влияние хурритского государства Митанни, расцвет которого приходится на середину второго тысячелетия до нашей эры. То есть, все указывает на то, что коренное население Галилеи имеет смешанное семито-хетто-хурритское происхождение с религиозными традициями основанными хурритами при участии митаннийцев-арийцев пришедших с Русской равнины.

Хурритское государство Митанни, которому наследовала античная Сирия также, как Галилея было частью хуррито-арийского мира, заложенного в раннем бронзовом веке в Малой Азии и Восточном Средиземноморье с приходом арийцев с Русской равнины. Центральное культовое место этого мира располагалось на горе, которая в хурритских текстах называется Hazzi (совр. Джебель-Акра) – это место действия хурритского эпоса «Песнь об Улликумми», легшего в основу хурритской Теогонии. Эта священная гора изображена вместе с богами хетто-хурритского пантеона в скальном святилище Язылыкая рядом с хеттской столицей Хатуссой. На этой горе хурритский громовержец Тешшуб победил дракона и возглавил пантеон богов. На Восточном Средиземноморье смешанное хуррито-семитское население именовало бога грозы Ваалом, который тоже обитал на этой горе, названной ими Цафон (Цапану — угаритских текстов). У древних греков на этой же горе, названной ими Касий, Зевс побеждает дракона Тифона.

Примечательно, что в тридцати километрах от этой священной с древнейших времен горы находится античная Антиохия — город, где последователи Христа впервые стали называться христианами и была создана одна из первых автокефальных церквей — Антиохийская православная церковь, по преданию основанная апостолами Петром и Павлом в 37 году. Антиохия считается колыбелью христианского богословия, здесь родился и начинал служение проповедник Иоанн Златоуст.

В XVI веке стало известно, что население в окрестностях горы Касий представляют  алавиты, которые живут здесь и в настоящее время. В XVIII веке алавитский шейх Насиф Нассар выступил союзником российского флота во время русско-турецкой войны 1768-1774 гг., когда Екатерина II направила русскую эскадру под командованием А.Г. Орлова из Балтийского в Средиземное море против турецкого флота и для поддержки греков и славян.

В середине второго тысячелетия до нашей эры во время наивысшего расцвета хурритского государства Митанни территория от Средиземного моря в окрестностях священной горы Hazzi до Алеппо входила в союз под названием Хурри, главой которого был царь Митанни с арийским (индо-иранским) именем Артадама. Артадаме наследовал Шутарна, который в текстах из амарнского архива именуется «могущественный царь воинов земли Хурри». [293] Спустя почти три тысячи лет на этой территории позиционируются алавиты, известные как хранители древних языческих традиций, что позволяет отнести их к потомкам «воинов земли Хурри».

Алавиты составляют примерно 10% населения Сирии, которое не имеет отношения к пришедшим из Аравии арабам и, по-видимому, является потомками митаннийцев, среди которых были арийцы, пришедшие с Русской равнины. Этим могут объясняться многовековые дружественные отношения между Сирией и Россией, особенно, если учесть, что современное политическое руководство Сирии является алавитами.
Алавиты формально относятся к конфессии мусульман-шиитов, но при этом их религия имеет целый ряд особенностей, позволяющих увидеть в них хранителей древних традиций культа солнца и священного огня. Кроме того, алавиты следуют основным христианским традициям: причащаются вином, празднуют Рождество и Пасху, на богослужениях читают Евангелие. Хадж они считают формой арабского национализма, а домом Аллаха называют не Каабу, а Солнце — обитель Али, который и есть истинный Бог. У алавитов укоренилась неприязнь к радикальным исламистам, причина которой кроется в том, что второй праведный халиф Умар ибн аль-Хаттаб по воле Аллаха разгромил зороастрийцев-персов. По поверьям алавитов люди существовали до сотворения Земли и были светящимися огнями. Они наблюдали Али как солнце, и по этой причине алавиты сближаются с персами-шиитами, поскольку до арабского завоевания население Персии исповедовало зороастризм, в котором бога на земле представляет огонь. Очевидно, что бытовавшие в языческие времена общие традиции огнепоклонничества, объединяли народы Персии, Сирии и Русской равнины с древнейших времен.

Начало этим традициям было положено на Русской равнине, что удостоверяется археологическим памятником древнейшего (около трех тысяч лет назад) святилища солнечного бога-огня в излучине Дона, который представляет собой выложенное из белого камня кострище таких размеров, что позволяло разводить огромный костер из целых деревьев. Традиции культа солнца поддерживались на Руси вплоть до утверждения христианства: главным в купальской обрядности в дни летнего солнцестояния был костер.

Такие же традиции существовали в античной Сирии, о чем свидетельствует трактат Лукиана Самосатского «О сирийской богине», где он описывает святилище в Гелиополисе - «городе солнца» (Баальбек в современном Ливане). Храм в Гелиополисе был обращен в сторону восходящего солнца (30), а среди жрецов были такие, что назывались «огненосцами», и были облачены в белые одежды (42). Самый большой праздник в Гелиополисе справлялся в начале весны и назывался «Костром» или «Светочем», на этот праздник стекалось множество народа со всей Сирии, срубались большие деревья для костра и совершались жертвоприношения домашних животных (49).
Со времен античной Персии и до настоящего времени в Иране у зороастрийцев наблюдаются подобные ритуалы почитания священного огня.

Примечательно, что пророк Иезекииль по возвращении из Вавилонского плена в шестом веке до нашей эры обнаружил в Израиле отнюдь не еврейские религиозные традиции: повсюду на холмах и вершинах гор стояли жертвенники и столбы в честь солнца (Иез. 6.4, 6.6, 6.13). Кроме того, он увидел, что сами священники стоят «спинами ко Храму Господню, а лицами своими на восток и кланяются солнцу». (Иез.8.16) Иезекииль сетовал на безбожие и укорял соотечественников за следование отцовским (не еврейским) традициям (Иез. 20.18), и совершение жертвоприношений на огне (Иез. 20.26).

Кроме горы Hazzi в Сирии есть еще одно знаковое для религиозных традиций место, это Урфа - один из древнейших городов мира, который сейчас находится на территории Турции. С этим городом связаны устойчивые предания о противостоянии царя Нимрода и пророка Авраама. Руины античного храма, построенного на месте более древнего культового сооружения, именуются не иначе как «трон Нимрода». Нимрод известен из текстов Библии, Корана, и библейских легенд иудеев и мусульман. В иудаизме его имя ассоциируется со словом «восставать», и Нимрод рассматривается как бунтарь и идолопоклонник. В библейских легендах Нимрод выступает в роли противника пророка Авраама в споре об истинном боге. Во всех преданиях спор оканчивается казнью Авраама на костре, который не причинил пророку никакого вреда. В иудейском варианте Нимрод говорит Аврааму: «Я поклоняюсь огню, и потому тебя бросят в огонь. Пусть бог, которого ты так обожаешь, избавит тебя от пламени.» Эти предания свидетельствуют о противостоянии двух главных религий древнего Ближнего Востока: зороастризма и иудаизма.

Помимо библейских легенд имя Нимрода упоминается во многих источниках раннего средневековья и античности, среди которых следует выделить сочинение вавилонского жреца Бероса, на которого ссылается английский дипломат XVI века Дж. Флетчер в своей книге «О государстве Русском»: «Халдеец Бероза в своей пятой книге рассказывает, что Немврод послал Ассура, Мадая, Мосоха и Магога в Азию, чтоб они основали там поселения, и что Мосох основал их и в Азии, и в Европе. От него вероятно и город или, скорее, река, на которой он построен, получил название Москвы.» Согласно библейской традиции (И. Флавий, Ненний) Мосох и его потомки мосхи или мосохенцы по месту своего обитания были отнесены к каппадокийцам. Позднее возникла традиция связывать мосхов с москвичами — об этом писал М.В. Ломоносов и многие другие. Традиция на пустом месте не возникает и в подтверждение этому можно сказать, что венеты, связанные напрямую с русскими тоже являются каппадокийцами. Кроме того, в Каппадокии находятся древнейшие археологические памятники, содержащие государственную символику России — двуглавого орла и, наконец, Святой Георгий тоже уроженец Каппадокии. Но в данном случае важнее то, что устанавливается причинно-следственная связь между царем из сирийского города Урфа (Эдесса) Нимродом, мосхами-каппадокийцами и Московской Русью, а, учитывая, что Нимрод является библейским эквивалентом древнейшего бога войны и грозы Нинурты, с которым связан культ копья и мифы о победе над драконом, то здесь просматривается цепочка преемственности: Нинурта-Нимрод-Святой Георгий.
Священный огонь представлял собой арийский взгляд на природу бога, и огнепоклонничество было распространено на Русской равнине и в Персидской империи, включавшей всю Малую Азию вместе с Сирией-Палестиной. По объективным причинам культ бога-солнца не смог оформиться в полноценную монотеистическую религию и потому в Сирии-Палестине в среде коренного не еврейского населения появились новые пророки и на смену культу солнца и огнепоклонничеству пришло новое учение — христианство, благо, что главный символ христиан — крест с древнейших времен символизировал солнце.

После арабского завоевания в VIII веке население Персии исповедовавшее зороастризм было обращено в ислам, но персы-мусульмане дистанцировались от мусульман-арабов, создав свою богословскую школу шиитов, отличающуюся веротерпимостью и широтой взглядов, поэтому сирийские алавиты, чьи представления о природе бога совпадают с теми, что бытовали в Персии до принятия ислама, в мусульманском мире примыкают именно к шиитам.
 
В утверждении и распространении христианства в Сирии наряду с Антиохией важная роль принадлежит Эдессе. Эдесса - греческое имя, данное сирийскому городу Урфа после греческого завоевания Малой Азии. Во времена Христа Эдесское царство возглавлял Абгар Ухома, который по преданию состоял в переписке с Иисусом Христом; по его просьбе Христос послал ему свой собственный нерукотворный образ, ставший первой христианской иконой. [294]

Эта святыня впервые обретенная в Эдессе стала впоследствии одним из важнейших христианских символов - Спасом Нерукотворным. Особенно интересна его судьба в России: до 1917 года Спас был непременным атрибутом боевых знамен всех воинских подразделений русской армии, а в настоящее время он изображен на знаменах Амурского, Астраханского, Волжского, Кубанского, Сибирского, Уссурийского и других  казачьих войск, включая Союз Казаков России. При этом самое древнее изображение лика Христа на территории России - это Спас Нерукотворный в Нижнем Архызе, где сосредоточены храмы средневековой Аланской митрополии (совр. Карачаево-Черкесия).

Если в отношении русских традиций можно говорить об их истоках на Русской равнине и распространении в Малой Азии и Сирии-Палестине, то в вопросе о происхождении древнерусского языка такой определенности нет. К сожалению, этот вопрос практически не ставился и не исследовался. Норманисты его не исследовали потому, что просто отождествляли со шведским, антинорманисты его полагали одним из славянских, либо диалектом литовского, либо — чаще всего — вариантом иранских языков. [295]

Противостоянием этих двух групп ученых и определяется их позиция по отношению к древнерусскому языку, что хорошо видно из интерпретации «русских» названий порогов, которые у Константина Багрянородного приводятся в противопоставлении славянским. Норманисты находят им аналогии в скандинавских языках, которые, исходя из современного их состояния, считают германскими, а М.Ю. Брайчевский эти названия сводит к иранским языкам.

Для того, чтобы вопрос об этнической природе руси сдвинулся с мертвой точки, следует допустить, что русь изначально была ни германской, ни славянской, но была связана с донскими аланами и с балтийскими венедами.

Данные археологии, лингвистики и письменных источников свидетельствуют о том, что аланы и венеды могли обитать в Малой Азии в рамках пред государственного объединения Azzi, на территории которого в середине второго тысячелетия согласно хеттским источникам обитал народ каска, а позднее античные греческие источники помещали здесь мифических амазонок, легендарных кузнецов халибов, белых сирийцев и венетов. При этом написание имени страны Azzi в точности совпадает с одним из вариантов латинского написания имени алан. [296]

По имеющимся данным народы юго-восточного побережья Черного моря и близлежащих горных районов находились в языковом родстве с народами Северного Кавказа, говорящими на абхазо-адыгских и нахско-дагестанских языках. Ближе к античности среди этих народов отчетливо стало проявляться присутствие ираноязычного населения. На Кавказе это были аланы, а в Малой Азии это, скорей всего, были аризанты — одно из племен Мидии, перечисленных Геродотом (I,101): «Племена мидян следующие: бусы, паретакены, струхаты, аризанты, будии и маги.»

Впрочем, все эти познания нас нисколько не приближают к пониманию природы древнерусского языка, который изначально мог даже не принадлежать к славянской группе - об этом свидетельствует документ, не вызывающий сомнений в его достоверности — «Паннонское житие» создателя славянской азбуки Кирилла (Константина). В VIII главе жития есть строки, в которых говорится о том, что Кирилл во время своего путешествия к хазарам встретил в Херсонесе человека говорившего по-русски и имевшего священные христианские писания, написанные русским письмом: «обрете же ту евангелие и псалтырь руськими письмены писано, и человека обретъ глаголюща тою беседою, и беседова с нимъ и силу речи приимъ, своей беседе прикладаа различнаа письмена, гласнаа и согласнаа, и к богу молитву творя, въскоре начать чести и сказати, и мнози ся ему дивляху ...» [297]

Мнения ученых по поводу данного отрывка жития разделились и высказывались различные соображения: от предположений, что русскими письменами названы скандинавские руны, до того, что авторы жития ошиблись и это не русские письмена, а «сурские», то есть сирийские. Были и такие исследователи, кто подвергал сомнению достоверность этого места в житии, но это предположение можно сразу отмести в связи наличием этого отрывка во всех 23 списках жития, написанных разными авторами в разных странах. [298]

Все гипотезы, высказанные одними авторами, другими исследователями подвергались критике. Норманистам хотелось видеть в этом русском выходца из Скандинавии, славянофилам — славянина из Приднепровья. При этом сирийская версия отвергалась по причине удаленности Сирии от Херсонеса, отсутствии связей и потому, что арабское завоевание Сирии вместе с другими странами Ближнего Востока в VII веке сопровождалось вытеснением существовавшего там письма арабской письменностью. Но выявленные Г.Ф. Турчаниновым данные об использовании в письме русов Подонья и Северного Кавказа арамейского алфавита, используемого и в сирийской ранней средневековой письменности, как раз свидетельствуют в пользу этой гипотезы, не говоря о том, что связи салтовских аланов-русов с Аланией, называемой в том числе «страной алан и русов», а также с Сирией были достаточно тесными, что подтверждается приведенными выше свидетельствами интенсивных торговых и культурных контактов.

Именно через Сирию на русский (донской) торговый путь поступали арабские дирхемы западной чеканки, также много у обитавших на Северном Кавказе и Дону русов обнаружено цветных стеклянных бус, сделанных в Сирии. Кроме того, согласно Геродоту и Страбону белые сирийцы жили напротив Херсонеса на южном берегу Черного моря и древнегреческие авторы (Диодор Сицилийский, Плутарх) говорят об этом береге как о прародине сирийцев, произошедших от Аполлона и Синопы, дочери титана Океана. Можно также указать на тот факт, что именно Пафлагония была главным поставщиком продовольствия в Херсонес. [299]

А то, что аланы жили не только на Дону и Северном Кавказе, но и в Крыму можно заключить из «Аланского послания» епископа Феодора XIII века: «... мы были беглецами в аланском селении неподалеку от Херсона … Близ Херсона живут аланы, столько же по своей воле, сколько по желанию херсонесцев, словно новое ограждение и охрана.» [300]

Венецианский дипломат Иосафат Барбаро в конце XV века путешествовал по Крыму и Приазовью и оставил сочинение «Путешествие в Тану» (под Таной подразумевается античный город Танаис в устье Дона). В своем сочинении он пишет: § 51. «Далее за Каффой, по изгибу берега на Великом море, находится Готия, за ней — Алания …  Я думаю, что благодаря соседству готов с аланами произошло название готаланы. Первыми в этом месте были аланы, затем пришли готы; они завоевали эти страны и [как бы] смешали свое имя с именем аланов. Таким образом, ввиду смешения одного племени с другим, они и называют себя готаланами. И те, и другие следуют обрядам греческой церкви, также и черкесы.»

Таким образом, аланы, представляющие господствующий этнос Салтово-Маяцкой культуры на Дону могли быть также теми русами, о которых сообщали византийские и арабо-персидские источники IX века и которым принадлежала Тмутараканская Русь, включавшая также и Восточный Крым. [301]
О присутствии неких русов (не скандинавов и не славян) в Северном Причерноморье свидетельствует житие Стефана Сурожского, где сообщается о крещении русского князя в Крыму в конце VIII века. [302]
   
По русскому тексту жития XV века русская рать пришла из Великого Новгорода — так автор пытается объяснить присутствие русских в Крыму до образования Киевской Руси. Но в VIII веке русские не могли прийти из Новгорода, поскольку такого города еще не существовало — в летописях первое упоминание о нем датируется 859 годом, что согласуется с данными археологии.  Исследователи полагают, что Новгород в русском варианте жития появился при переводе с греческого первоисточника, где фигурирует Neapoliz, под которым греческий автор имел в виду Неаполь Скифский близ Симферополя, то есть, упоминаемые в житии русы были коренными жителями Крыма.

На территории Тмутараканской Руси, которая включала в себя Южное Приазовье и Восточный Крым археологи [303] не нашли свойственных Приднепровью признаков славянской материальной культуры в слоях VIII – IX веков. То есть: «В первом тысячелетии нашей эры росы жили в Крыму, но в это время славянской Руси в Крыму не было». [304]

Следовательно, язык, на котором говорил человек, встреченный Константином в Херсоне в 860 году не мог быть тем славянским, для которого была создана «кириллица». А.Г. Кузьмин обратил внимание на то, что всем было известно, что Константин уже знал некоторые славянские языки, и, если бы язык обнаруженных им в Херсонесе книг относился к ним, то овладение им не вызвало бы удивления. [305]
Ближе всех к истине подошел Шлецер, высказавший догадку, что громкие морские походы на Византию времен патриарха Фотия совершали не Русь славянская, но и не Русь варяжско-скандинавская, а совершенно особые, дорюриковские, понтийские (то есть причерноморские) росы. [306]

Несмотря на кажущуюся привлекательность признания русских письмен из жития Кирилла вариантом сирийского (сурского) письма, это предположение следует отвергнуть, поскольку для этого надо изменить текст всех 23 списков, что, конечно, недопустимо. Поэтому есть смысл обратиться к другой не менее значимой версии, не подвергающей сомнению правильность текста.
 
Ряд ученых выдвинули гипотезу о том, что русское письмо обнаруженное Кириллом в Херсонесе было протоглаголическим (В. Григорович, М. Погодин, Н. Никольский, П. Черных). В.А. Истрин считает это предположение маловероятным по причине отсутствия данных о существовании развитого глаголического письма ранее IX века, которое он, отвергая работу Н.А. Константинова,  производит от примитивных «черт и резов» упоминавшихся монахом Черноризцем. В.А. Истрин соглашается с И. Срезневским, В. Миллером и другими авторами, выдвинувшими предположение о том, что найденные Кириллом письмена были протокирилловским письмом на основе греческого алфавита. [307] Но это тем более странно, ибо требует объяснения: зачем Кириллу хорошо известные ему греческие буквы называть русскими письменами?
Очевидно, что глаголическое письмо старше кирилловского и предшествовало греческому. Глаголица была названа «русским письмом» в Реймском евангелии XIV века, подаренном Карлом IV чешским королем и римским императором Еммаусскому монастырю в Праге. Опираясь на эти данные и русскую топонимику Н.К. Никольский отождествил упоминаемые в житии Кирилла русские письмена с глаголицей. [308]

Ошибкой Н.К. Никольского было то, что он локализовал родину русского письма поблизости от Карпат, преимущественно в Чехии. На что А.Г. Кузьмин указал, что русская топонимика распространяется и дальше на запад в Австрию и Баварию, а знатоков глаголицы следует искать еще дальше - в Хорватии, где она была распространена гораздо шире и использовалась в богослужении вплоть до ХХ века. [309]

Почему русское письмо было распространено в Хорватии и что могло связывать русского из Херсонеса с Хорватией?
Имя хорват имеет иранские корни и это мнение разделяет большинство лингвистов. Фасмер производит его от древнеиранского (fsu-) haurvata - страж скота. [310] Аналогичную этимологию дают В.В. Иванов и В.Н. Топоров. [311]   Несколько иную, но опять же иранскую этимологию дает О.Н. Трубачев, отмечавший тождественность этнонимов хорват и сармат.
 
В этой связи заслуживает внимания этимология имени хурритов, от встречающегося в клинописных хеттских текстах слова huradi - стражник, если это слово имеет хурритское происхождение. [312] К общей для всех народов с развитой традицией коневодства можно отнести этимологию гиксосов, завоевавших Египет в середине второго тысячелетия до нашей эры: И. Флавий пишет, что их имя означает «цари пастухов». [313] При этом все историки консолидируются в том, что у гиксосов отчетливо видна связь с хурритами, поскольку гиксосы пришли с Восточного Средиземноморья, где в это время отмечено массовое присутствие хурритов. Кроме того, вместе с гиксосами в Египте появились колесницы, запряженные лошадьми, а хурриты были одними из первых, кто начал использовать колесницы и колесничную боевую тактику.
 
Также известно, что хурриты распространяли свое влияние из горных районов современного Курдистана нанимаясь воинами для охраны поселений Месопотамии и Восточного Средиземноморья. Впоследствии они захватывали власть, при этом не уничтожали местное население, но местные пантеоны богов становились хурритскими. [314] В такой стратегии легко увидеть связь и аналогию с варягами, приглашенными славянами.

На раскопках античного города Танаиса в устье Дона были найдены две плиты, хранящиеся в музее Эрмитаж, с надписями на греческом языке, содержащими самое раннее упоминание имени хорват - «хороатос». [315] Таким образом, сарматы, аланы и хорваты занимали в начале нашей эры одну территорию в центре сарматского мира - в низовьях Дона у Меотиды.

То есть, хорваты в первых веках нашей эры, поскольку надписи датируются временем царствования боспорского царя Савроматоса (175-211) и его сына Рескупорида, могли представлять собой северо-причерноморское ираноязычное племя, места обитания которого совпадают с располагавшейся здесь в IX  веке Русью, включавшей земли в бассейне реки Кубань и Восточный Крым.

Таким образом не видится принципиальных возражений против того, что тем человеком, который показал Кириллу книги на русском языке был этнический хорват или алан, ко времени встречи с Кириллом называвший себя «светлым», что на аланском (иранском) языке звучало как русский или росский. О языке хорват, обитавших у Меотиды нет данных, но в средневековых Хорватии и Сербии имелись топонимы и этнонимы недвусмысленно указывающие на их родство с русью. Так, автор начала XVII века пишет, что город Дубровник назывался Rausa, а его жители - rausei. [316] Часть соседней Сербии называлась Рашка - на картах XVI  века Меркатора она значилась как Rascia. Жители Рашки именовались rassianii, а их король - Rex Rassiae. [317] Кроме всего прочего, славяне из Наренты, контролировавшие все адриатическое побережье напротив Италии именовались [318] rautani, то есть рутены.

А.Г. Кузьмин приводит еще такой хорватский топоним, как остров Руйана, по-видимому, современный Ровинь. [319]

Географ XVI века Меркатор язык рутенов с острова Руйен (совр. Рюген) определял как «словенский да виндальский». «Виндальский» язык очевидно относится к изначальной природе балтийских рутенов. Поиски следов виндальского языка в Прибалтике могли бы способствовать решению варяго-русской проблемы. [320]

Виндальский язык может оказаться тем языком, на котором говорили рутены, а значит древнерусским языком, ибо рутенами в средние века латиноязычные авторы называли, например, жителей Гарты (совр. Гродно) [321] Рутенами также называли жителей Пскова: ruthenorum de Plescekowe; [322]  и Новгорода: в латинском тексте договора Новгорода с Любеком новгородцы названы ruthenus. [323]

Венетский язык мало изучен и о нем существуют противоречивые мнения, но вот виндальский язык у автора XVI  века - это, скорее всего, то, о чем говорил Н.М. Карамзин, перечисляя различные славянские наречия: Кроатское, сходное с ВИНДСКИМ в Стирии, Каринтии, Крайне, также с лаузитским, котбузским, кашубским и люховским. В Мейсене, Померании, Мекленбурге и почти во всем Люнебурге, где некогда славянский язык был народным, он уже заменен немецким. [324]

Штирия и Каринтия - это области современной Австрии, где вплоть до ХХ века сохранялось славяноязычное население. Во времена Римской империи здесь была провинция Норик, с которой наша летопись связывает происхождение руси и славян. На картах XV-XVI веков эти области отмечены как Vindish. Крайна - это нынешняя Словения, язык которой в германской лингвистике вплоть до XIX века назывался «виндиш». Лаузитское, котбузское, кашубское и люховское наречия относятся к славянам юга Балтики, среди которых самыми многочисленными были лужицкие сербы.
Герберштейн, будучи родом из Крайны (совр. Словения) и имевший владения в Штирии, был хорошо знаком с «виндским» языком, что существенно облегчило ему освоение русского языка в бытность его послом в Московии.

Применительно к русскому языку Герберштейн часто употреблял выражения Windisch, Winden - виндский. Данные выражения отсутствуют в латинском тексте и встречаются только в немецком тексте 1557 года, который представляет собой авторизованный перевод с латинского. В современном немецком языке данные термины означают: windisch - устаревшее «словенский»; winden - устаревшее «словенцы». Но для автора XVI  века windisch (виндский) было синонимично слову slavonisch (славянский): «... мне очень помог виндский язык, который по-латыни, а также по-русски называют славянским языком, который схож с русским или московитским.» [325]

В дореволюционной России словенский язык назывался хорутанским, а словенцы хорутанами (ПВЛ), причем язык этот считался близким к хорватским диалектам.

Представляется очевидным, что в первых веках нашей эры язык алан, хорватов и сербов, когда они обитали в Приазовье, был ближе к иранским диалектам, чем к тому славянскому, на который сербы и хорваты перешли только в средние века, когда пришли на Дунай, где древняя топонимика свидетельствует о формировании славянской общности. Очевидно, что к средним векам венетское население на Дунае (предки словенцев) и Балтике (предки полабских славян), перешло на славянский язык.
Название древнего народа вендов, говорившего по данным античных писателей и лингвистов (А.А. Шахматов, Ю. Покорный) на диалекте кельтского языка, перешло на название языка  (windisch). В первую очередь это относится к хорватам и словенцам - населению бывшего Норика; то же можно сказать о языке русских - прибалтийских рутенов, связанных с вендами.

В Центральной Европе, где прежде мирно сосуществовали кельты и скифы, различные народы, относящиеся к этим двум большим группам, перешли на общий язык - славянский. Язык, понятный всем, ибо он, согласно мнению лингвистов, является самым архаичным в индоевропейской семье, поскольку из всех современных языков этой семьи меньше всего претерпел изменений по отношению к древнему праязыку.
Дунайский регион в античное время представлял собой некий котел, в котором формировался сплав кельто-скифской культуры, частным случаем которой является культура венедов и алан и по мнению лингвистов его можно определить как место зарождения славянских языков. О.Н. Трубачев лингвистические аргументы опирающиеся на древнюю топонимику региона подкрепляет тем, что отсутствие памяти о приходе славян может служить указанием на извечность обитания их предков в Центрально-Восточной Европе в широких пределах. И это мнение совпадает с тем, что представлено в нашей летописи, где античный Норик назван местом, где «бяша Словени первее» (Лаврентьевская летопись). Также и польская Chronika Magna связывает зарождение славянской общности с располагавшейся на Дунае Паннонией. Топонимические совпадения у берегов Дуная, Адриатики, Балтики с некоторыми районами Малой Азии расширяют область зарождения и распространения славянских языков.
 
Археолог-славист И.И. Ляпушкин выдвинул гипотезу о первоначальном (предшествующем делению на восточных, западных и южных славян) членении славянства на южную и северную группы и о существовании в VIII – IX веках особой северославянской культурно-исторической области, куда наряду со славянами Западной Балтики, Поморья входили и словене ильменские.

Исследование берестяных грамот и многих известных источников показало, что между северным и южными диалектами в XI – XII веках существовало много различий. Оказалось, что северный древнерусский диалект сохраняет праславянское состояние и этим отличается от всех остальных. [326] То есть, северный древнерусский диалект не был результатом эволюции восточнославянского языка, но образовался непосредственно из праславянского и претерпел наименьшее изменение. При этом выяснилось, что по многим пунктам северный древнерусский диалект совпадает с с западно-славянскими языками и особенно с юго-западными — словенским и сербохорватским. [326] Н.М. Карамзин [324] также отмечал сходство «виндских» языков народов Словении (Крайны), Хорватии и Австрии (Штирия, Каринтия) с языками полабских славян, которых немцы до сих пор называют вендами, а их земля в средневековье именовалась Вендланд — теперь это Саксония, Мекленбург-Передняя Померания. А.А. Зализняк [326] присоединил к этому языковому родству еще северный древнерусский диалект, на котором говорили в Новгородских и других прилежащих землях северной Руси.

Если задаться вопросом, что из себя представлял праславянский язык, близость к которому обнаруживает северный древнерусский диалект, то сначала необходимо ответить на вопрос: кто были носители этого языка, некоторые диалекты которого также назывались виндским (Н.М. Карамзин) или  windisch (Герберштейн). Очевидно, что праславяне — это венды. Во-первых, об этом свидетельствуют письменные источники VI – VII веков (Иордан, Фредегар и др.), в которых сообщается о том, что славяне прежде назывались вендами. Во-вторых, это следует из приведенных соображений лингвистики, и, наконец, археологические данные подтверждают эту гипотезу. Погребальный инвентарь наиболее ранних захоронений Новгородской земли в длинных курганах обнаруживает сходство не с соседней Прибалтикой, но со среднеевропейскими материалами [327], например с находками из могильника Притцир в Мекленбурге датируемыми V веком. В это время согласно С. Мюнстеру (Космография, 1588 г.) население Мекленбурга состояло из вендов, вандалов, герулов и ободритов. Такого же мнения придерживается большинство средневековых авторов, отмечая, что общее наименование всех народов земли Мекленбург-Передняя Померания — вандалы или венды.

Несмотря на все свидетельства письменных источников, лингвистики и археологии, родство вендов и славян остается спорным вопросом, также как и непосредственная связь русских с вендами. Перевесить чашу весов в споре историков по поводу происхождения руси может помочь мифология.

Следует признать, что письмо и язык не всегда могут являться надежным этническим идентификатором даже в случае наличия достаточно большого текстового материала, пригодного для анализа. Доступный языковой материал, связываемый с предполагаемыми предками руси (венетами и аланами), не предоставляет такой возможности. Учитывая свойственную языкам изменчивость и многочисленные примеры перехода целых народов на другой язык, представляется целесообразным в разыскании этнических корней руси обратиться к другим характерным признакам, источником которых могут надежно послужить культурные традиции, верования и обычаи.

         












5. Пращуры: традиции, верования и обычаи.


 Бесспорно, традиции коневодства - это первое, что можно назвать среди общих черт культуры аланов и венедов — предполагаемых предков руси. Если об аланах известно, что они «с раннего детства обучаются верховой езде» (А. Марцеллин, XXXI,2,20), то венеды больше известны в качестве мореплавателей, но они тоже знают толк в разведении лошадей, о чем свидетельствуют сообщения античных писателей. Правда, под влиянием Рима венеты на Адриатике вскоре утратили коневодческие традиции, и связано это с тем, что в греко-римской культуре не нашлось места коннице. Главной силой как греческих, так и римских войск всегда была пехота. Тяжеловооруженные греческие гоплиты и сомкнутый строй римских легионеров - вот кто добывал славу Афинам и Риму. Возражение, что конница была у македонцев, не может быть принято поскольку, обитая на окраине эллинского мира  они даже не считались за греков, и потому смогли сохранить то, что греки к IV веку до нашей эры утеряли: в горной местности македонцы продолжали охотиться и скакать верхом. Поэтому диковатых македонцев греки не считали за своих, и они первоначально даже не были допущены на олимпийские игры.

Римляне также как и греки не отличались умением вести боевые действия, сидя верхом на коне, поэтому, со свойственной им практичностью, просто нанимали конницу у кельтов, о чем можно узнать из записок Цезаря о галльской войне:
III,20 Красс в Аквитании набрал конницу, затем вступил в страну сотиатов ... сотиаты собрали большое войско и конницу, составлявшую их главную силу, напали на наш отряд во время его движения и завязали прежде всего конное сражение ...
Примечательно, что в Аквитании Цезарь в своих записках о галльской войне позиционирует рутенов.

IV,2 Даже привозных лошадей, до которых такие охотники галлы, покупающие их за большие деньги, германцы не употребляют, но в своих доморощенных малорослых и безобразных лошадях развивают ежедневными упражнениями чрезвычайную выносливость. В конных сражениях они часто соскакивают с лошадей и сражаются пешими, а лошади у них приучены оставаться на месте, и в случае надобности они быстро к ним отступают.
IV,6 Цезарь вызвал к себе галльских князей ... потребовал от них конницы и решил начать войну с германцами.
IV,12 Наша конница состояла из пяти тысяч человек, а у неприятеля было не более восьмисот всадников ... германцы «по своему обыкновению спешились ...
IV,24 Они (бритты) выслали вперед конницу и боевые колесницы, употребляемые ими почти во всех сражениях ... и при отличном знакомстве с местностью и полной свободе движения храбро стреляли в наших на своих хорошо обученных конях. Все это приводило наших (римлян) в полное замешательство, и за отсутствием опытности в подобного рода боях они не проявляли в этой борьбе той бодрости и рвения, которые были им свойственны в пешем сражении.

Из записок Цезаря следует также, что не только  римляне не были искусны в конных сражениях, но и германцы использовали лошадей только для того, чтобы добраться до поля боя, а в случае поражения быстро отступить. Битва при Гастингсе спустя тысячу лет подтвердит это: саксы приехали на поле боя и спешились.
Точку в по вопросу римской конницы поставил Плутарх: «Варвары (кельты) были отличными всадниками и всерьез римскую конницу не принимали.» (Плутарх. «Марцелл». )

Римляне также как и германцы использовали коня главным образом для мобильности военачальников и как транспортное средство для разведки. Если им нужна была настоящая конница для ведения боя, то они нанимали кельтов или аланов.
Впрочем, римляне поначалу не имели проблем со своей пехотной военной тактикой, поскольку кельтская легкая конница не могла противостоять плотному строю легионеров, и настоящие проблемы у римлян возникли лишь тогда, когда они столкнулись с тяжеловооруженной конницей сармат и аланов, которая представляла собой античный прообраз танка. Только сарматы и аланы были способны смять и расстроить сомкнутый строй тяжеловооруженной пехоты римлян.

«Сарматское племя роксоланов, которое предыдущей зимой уничтожило две когорты, окрыленное успехом, вторглось в Мёзию. Их конный отряд состоял из девяти тысяч человек; опьяненные победой, они помышляли больше о грабеже, чем о сражении. И двигались поэтому без определенного плана, не принимая никаких мер предосторожности, пока не наткнулись внезапно на вспомогательные силы третьего легиона. Римляне наступали в полном боевом порядке, сарматы же одни разбрелись по округе в поисках добычи, другие тащили тюки с награбленным добром; лошади их ступали неуверенно, и сами они падали под мечами солдат, будто связанные по рукам и ногам. Как ни странно, вся сила и доблесть сарматов не в них самих: в пешем бою нет никого хуже и слабее, но вряд ли найдется войско, способное устоять перед натиском их конных орд. В тот день, однако, шел дождь, лед таял, и сарматы не могли пользоваться ни пиками, ни длиннейшими своими мечами, которые они держат двумя руками; лошади их скользили по грязи, а тяжелые панцири мешали драться. Панцири у них носят все вожди и знать, и делают их из пригнанных одна к другой железных пластин или из самой твёрдой кожи; они действительно непроницаемы для стрел и камней, но если человека в таком панцире удается свалить на землю, то подняться сам он уже не может.» (Тацит. История, I, 79.)

Римские политики скоро нашли способ борьбы с сарматами и аланами: они просто стали их нанимать на военную службу для охраны своих северных границ.
Военное формирования самого высокого ранга времени поздней империи было Comites Alani. Аланский полк продолжал службу в северной Италии по крайней мере до 487 года, когда он располагался в Равенне. Служба аланов в римской армии оказывала важное влияние на развитие римской кавалерии. Грациан, который первый стал приглашать на службу аланов, даже был обвинен в принижении роли пехоты, которая прежде играла основную роль в римской армии. Однако «Notitia Dignitatum» написанная об аланах не раз оказавших серьезную военную помощь армиям Стилихона, определяет их поселения стандартным и ничего не говорящим термином «сарматские». Многие из действительно сарматских колоний в Италии могли быть основаны в период правления Константина Великого в начале IV века. Таким образом, скорее всего, аланы были поселены в тех местах, где до них проживали или даже продолжали жить сарматы, что вполне вероятно, учитывая сходство аланской и сарматской культур. Известна аланская колония в Турине, другая колония алан располагалась в Вероне; есть сообщения об аланских колониях в других городах на севере Италии (Тортона, Новара, Сармарата и другие). Сарматские военные колонии были расположены по всей Северной Италии и защищали большинство главных дорог, ведущих к Альпийским проходам с севера на юг, а также дорог полуострова, ведущих с востока на запад. Это подтверждается значительным числом топонимических названий. [328]

Обитателям Балтики повезло больше - они оказались вдали от Рима и потому сохранили до средневековья свои обычаи и традиции, в отличие от венетов на Адриатике подвергшихся романизации, результатом которой была утрата традиций коневодства, которые можно отнести к этническим признакам, разделяющим греко-римскую и кельто-скифскую культуру.
Культ коня у балтийских венедов известен по сообщениям многих средневековых авторов. Вот, например, описание культового празднества в Арконе в августе данное Саксоном Грамматиком.

«Посреди города находится ровная площадь, на которой возвышается выстроенный из дерева храм искусной работы … Само святилище заключено в две ограды. Внешняя, состоящая из стен, покрыта пурпурной кровлей; внутренняя, опирающаяся на четыре столба, вместо стен блистала завесами … В святилище установлена огромная, превосходящая человеческий рост фигура с четырьмя головами … В деснице (идол) держал рог для питья, исполненный из различных металлов, который жрец должен был наполнять вновь, чтобы по состоянию жидкости предсказать урожай грядущего года … Неподалеку висела узда и седло и прочие «знаки власти» божества; чудодейственность его умножал меч чудовищной величины, лезвие и рукоять которого, помимо превосходной чеканной работы, выделялась серебряной поверхностью.» [329]

«Раз в году, после урожая, устраивает толпа со всего острова перед храмом с идолами божков после жертвоприношения животных праздничный пир во имя веры … когда народ соберется, осматривает жрец кубок, который забирает у идола; если жидкости убавилось, усматривает он в этом указание на нехватку в наступающем году; … Ежегодно причитается идолу с каждого мужа и каждой женщины по монете как сбор на почитание. Ему уделяют также третью часть от военной добычи … Этот бог имеет также на службе своей 300 отборных коней и столько же всадников, вся добыча которых, приобретенная войною или разбоем, состоит под надзором жреца … Помимо этого, есть у божества конь белого цвета; [330] «В Ругии считали, что Свантевит (так звали идола) верхом на этом коне сражается с врагами своего святилища.» (Саксон Грамматик, 14.39.9)

«При помощи этого коня также делались предсказания. … когда было угодно начать войну против какой-либо страны, [жрец] давал своим слугам поручение установить перед святилищем три связки копий, в каждой из которых было по два связанных между собой крест-накрест копья, воткнутых остриями в землю и помещенных на равном расстоянии друг от друга. Когда наступало время отправляться в поход, жрец, сказав слова молитвы, выводил к ним из святилища уже взнузданного коня, и, если тот перешагивал через препятствие сначала сначала правой, а уж затем левой ногой, считалось, что для войны получено счастливое предзнаменование ...» (Саксон Грамматик, 14.39.10)

Другое описание славянского храма на Балтике составил в XI веке Титмар Мерзенбургский. Храм этот был расположен в таинственной Ретре, до сих пор не обнаруженной археологами.
«В области редариев лежит треугольный и троевратный град Ридегост, окруженный огромным, для туземцев священно-неприкосновенным лесом … В граде находится лишь искуснейшим образом воздвигнутое святилище, стоящее на фундаменте из рогов различных животных … Внутри же стоят сделанные человеческой рукой боги, каждый с вырезанным именем; устрашения ради одеты они в шлемы и панцири; высший бог зовется Сварожиц, и все язычники его особо почитают … (жрецы) втыкают крестообразно в землю два копья и проводят над ними жеребца, который, как самый крупный из всех, почитается ими священным …» [331]

Во всех описаниях нельзя не заметить, что конь и его сбруя играют одну из ключевых ролей в отправлении культа. Копье также является священным атрибутом бога, которого в ритуалах представляет его конь.

Гибель Арконы стала результатом насильственной германо-католической христианизации. После этого Пруссия и Курония стали хранителями традиций венедов, рутенов и славян. Адам Бременский (IV,16) в описании Куронии отмечает, что там «превосходные кони».

«С умершими нобилями сжигались оружие, кони, слуги и служанки, одежда, охотничьи собаки и ловчие птицы и прочее относящееся у них к военному делу. ... прежде чем сжечь коней, их загоняют настолько, что они едва могут стоять на ногах. Одни не смеют ездить верхом на вороных конях, другие же - на белых или иной масти из-за богов их.» [332]

«Собрался народ, решили узнать гаданием волю богов о жертвоприношении. Кладут копье, конь ступает и волею Божей ставит раньше ногу, почитаемую ногой жизни.» [333]

Если искать археологические следы культа коня на берегах Балтики, то их можно найти по курганному могильнику Резнес на берегу Западной Двины рядом с Ригой, который существует с XI века до нашей эры — здесь с античных времен до средних веков позиционировались венеды. [334]  В прусских хрониках [30] Ливония называется землей венедов и алан, аланы на Балтике упоминаются Адамом Бременским и Равенским анонимом.

Если искать начало культа коня, то есть археологические свидетельства его существования начиная с третьего тысячелетия до нашей эры на Русской равнине, где существовал обряд жертвоприношения коня при погребении. [5]

Также одни из самых древних ритуальных погребений лошадей находятся в Северо-Западном Иране, при этом на юго-западе Ирана в Луристане в захоронениях распространены замены лошадей элементами конской упряжи. [335]

Согласно имеющимся лингвистическим данным корни традиций коневодства находятся в этой же области, где первоначально обитали хурриты и касситы. Отсюда эти традиции распространились по всей Малой Азии, где обитали также венеды и аланы. Мидия в античности была особенно знаменита своими лошадьми и всем, что связано с коневодством.

«Лошадьми Мидия снабжает чуть ли не всю Азию, потому, что даже царские табуны доверяются мидянам ради тучных мидийских пастбищ.» (Полибий, т.1, Х, 27)
Страбон (XI, XII, 1,2,3,4) характеризует Мидию, как страну, расположенную посредине Тавра - горного хребта, который, пользуясь греческими наименованиями областей Малой Азии, начинается в Карии и Киликии, проходит через всю Каппадокию и заканчивается в Малой Армении. В горах Мидии берут начало две великие реки - Евфрат и Тигр и северная ее часть представляла (в начале нашей эры) всю Армению вплоть до Иберии и Албании.  Согласно Страбону (XI,XIII,7): Эта страна (Мидия), как и Армения исключительно «обильны конями». Какой-то луг здесь носит название «конеобильного», через него проходят путешествующие из Персиды и Вавилона к Каспийским воротам, а в персидские времена, как говорят, на этом лугу паслось 50.000 кобылиц. Это были царские табуны. Что касается нисейских коней, которыми пользовались цари как самыми лучшими и самыми большими, то одни утверждают, что порода их отсюда, а другие - что из Армении. Подобно парфянским лошадям они отличаются своеобразной статью по сравнению с элладскими и прочими лошадьми в нашей стране. Далее, траве, которая является лучшим кормом для лошадей, мы даем специальное название «мидийской».

В Вавилонии новая для Месопотамии луговая культура люцерны называлась мидийским словом aspastu – «лошадиная еда». [336]

«Обычаи мидийцев большей частью те же, что и у армян по причине сходства их стран. Мидийцы, однако являются родоначальниками обычаев армян и еще раньше персов. ... Их страсть к стрельбе из лука и верховой езде. ... на примере их одежды ... носить женские одежды и закутываться в плащи.» (Страбон, XI,XIII,9)
Есть среди мидийских обычаев один заслуживающий особого рассмотрения - это мидийская одежда. Античные греки относились к этой одежде, как к непонятной причуде изнеженных персов и называли ее «женской». Что представляла собой мидийская одежда? Согласно изображениям из археологических источников, это широкая рубаха (сарапис) с длинными рукавами и широкие складчатые шаровары — по существу подоткнутый между ногами подол длинной одежды, а также короткий халат из шерстяной материи. К этому типу одежды носили капюшон на голове. Это, по-видимому, была одежда конников-аризантов и потому в ней много общего с одеждой скифов. [337]

Мидийская одежда ранее вошла в употребление на востоке страны, что видно на одной раннемидийской печати из некрополя на Тепе-Сиалке, где изображен всадник, сидящий в «мидийских» шароварах на лошади (см. рис. 27 - Дьяконов И.М. История Мидии от древнейших времен до конца IV века до н.э. - СПБ.: Филологический факультет СпбГУ, 2008 с. 175).

Эта одежда распространилась по всей Мидии в VII веке до н.э. вместе с религией восточно-мидийских племен (зороастризм) и официальным иранским языком. В VI веке до н. э. ее восприняли и персы. [338] Именно с аризантами, которые были в первую очередь конниками и колесничими, И.М. Дьяконов связывает распространение среди мидийских племен иранского языка. [339]
Нетрудно заметить, что характерные для мидийской одежды шаровары носили русские казаки.

Мидийская одежда вызывала реакцию недоумения и отторжения у греков потому, что это была одежда удобная для всадников, каковыми греки не являлись. Одежду подобную мидийской предпочитали все «конные» народы: персы (мидийцы), сарматы и впоследствии русь.
«... одежда, не развивающаяся, как у сарматов или парфян ...» (Тацит, Германия, 17)

Согласно Прокопию Кесарийскому мидийскую одежду любили вандалы: «Из всех известных нам племен вандалы были самыми изнеженными … С того времени, как они завладели Ливией, все вандалы ежедневно пользовались ванными и самым изысканным столом … Все они по большей части носили золотые украшения, одевались в мидийское платье, которое теперь называют шелковым, проводя время в театрах, на ипподромах и среди других удовольствий особенно увлекались охотой. [340] Следует заметить, что это описание весьма напоминает подобные, но приводимые античными греками по отношению к персам и мидянам.

Любовь к мидийской одежде вполне естественна для вандалов, ведь они также как и аланы, с которыми вместе перешли Рейн и прошли по всей Западной Европе, были конным народом. [341] Очевидно, что культурные традиции вандалов сближают их скорее с аланами, чем с германцами.

Будучи любителем конной езды, мидийскую одежду одевал А. Македонский. (Плутарх, «Александр») Соратники Александра при этом не скрывали своего осуждения, считая это предательством по отношению к эллинским обычаям.
Еще одним из обычаев мидийцев, который унаследовали сарматы и аланы, является использование тяжелой конницы, то есть «покрытых броней лошадей. Любителями такого рода конницы являются не только мидяне и армяне, но и албанцы.» (Страбон, XI,XIV,9)
 
Аммиан Марцеллин (XXIV, 8.10,15) в IV веке, описывая персидскую конницу, говорит, что «они производили впечатление людей из железа: полоски железа точно пригнанные по форме частей тела, одевали надежным покровом весь корпус. ... лошади также защищены.»

Как известно, в Европе в поздней античности и раннем средневековье только сарматы и аланы использовали такую же конницу, как в Малой Азии.

Если проследить истоки этого обычая, то можно убедиться, что древнейший известный археологии панцирь из бронзовых пластин принадлежит хурритскому войску. [342] Хурриты в Северной Сирии впервые ввели в военное дело не только пластинчатые доспехи, но и шлем с гребнем и, возможно, бронзовый меч. [343]

Греки не знали имени хурритов и увиденный ими шлем с гребнем назвали «пафлагонским» (Ксенофонт, Анабасис. V,IV,13), а Пафлагония в античных источниках указывается как родина венетов.

«Нисейские» кони, разводимые в Мидии играли значимую культовую роль, причем особо выделялись кони белого цвета. «Потом шло десять священных так называемых нисейских коней в роскошной сбруе. Нисейскими же эти кони называются вот почему. Есть в Мидии обширная равнина под названием Нисей. На этой-то равнине и разводят таких больших коней. За этими десятью конями двигалась священная колесница Зевса, которую везло восемь белых коней.» (Геродот, VII,40)

Белые священные кони не раз упоминаются Геродотом (I,189; VII,113) при описании обычаев персов, которые он собственно считает мидийскими.
У венетов на Адриатике еще во времена Страбона (V,I,9) был обычай приносить в жертву белых коней.
«Что до обычаев персов, то я могу сообщить о них вот что. Воздвигать статуи, храмы и алтари у персов не принято. Так, Зевсу они обычно приносят жертвы на вершинах гор и весь небесный свод называют Зевсом. Совершают они жертвоприношения также солнцу, луне, огню, воде и ветрам.» (Геродот, I,131)

Под Зевсом у Геродота здесь следует, по-видимому, подразумевать Ахуру Мазду, Бога Мудрости, которого провозгласил Заратустра. В Бехистунской надписи Дария I наряду с Ахурой Маздой он называет «других богов». Каких богов имел в виду Дарий неясно, но позднее в надписях Артаксеркса II наряду с Ахурой Маздой указываются Митра и Анахита. Конь (особенно белый) связан с культом солнца и образом бога солнца, проезжающего по небу на колеснице запряженной лошадьми.

Культ первоначально солнечного бога Митры существовал в несколько измененном виде в Урарту и всей Анатолии. С этим культом был связан ритуал жертвоприношения быка и ухода бога в гору. У халдов известен храм, выглядящий как отвесная скала в виде двери, которая называлась «дверь Митры». [344]

Митра относится к наиболее архаичным божествам общим для иранской и индийской религии. В хурритском тексте договора между хеттским царем и хурритским претендентом на митаннийский престол в XIV веке до нашей эры назван бог Mitrassil. [345]

В первых веках нашей эры в Римской империи и особенно в окраинных провинциях был распространен культ Митры, в частности,  в северной провинции Норик вдоль так называемого «янтарного пути», где обитал народ vinden (словене) и область эта на средневековых картах обозначалась windisch. [346]

Янтарный путь, пройдя от берегов Балтики через земли Восточной Европы, на территорию Римской империи приходил у города Карнунт (Carnuntum) на берегу Дуная. Вдоль всего янтарного пути расположены археологические свидетельства существования культа Митры. В Карнунте (совр. Petronell) найдена плита, на которой содержится посвящение богу солнца Митре - DEO SOLI INVICTO MITHRAE. Как минимум три храма Митры находятся в городе Poetovio (совр. Ptui, Словения) у переправы через Драву.
 
Согласно Плутарху с культом Митры римляне впервые познакомились в ходе борьбы с киликийскими пиратами: «Сами пираты справляли в Олимпе (город в Ликии на южном берегу Малой Азии, служивший главной базой пиратов) странные, непонятные празднества и совершали какие-то таинства; из них до сих пор еще имеют распространение таинства Митры, впервые введенные ими.» (Плутарх. «Помпей», 24)
Вдоль всего янтарного пути в археологических музеях можно увидеть всевозможные изделия из янтаря, среди которых наибольший интерес для нас представляют солнечные круглые амулеты с отверстием посередине. Такие амулеты можно увидеть как в музее янтаря на Куршской косе в Литве, так и в Каринтии (курганный кельтский могильник Roseg у озера Вертерзее) и в Словении ( музей города Celje).
Южнее города Scarbantia (совр. Sopron) на обочине восстановленного участка янтарного пути можно наблюдать древний алтарь, который нашел фермер неподалеку на своем поле. Алтарь украшен бронзовым фигурным литьем, среди элементов которого выделяется орнамент, состоящий из характерных солярных символов, представляющих собой изображение креста в круге.

Форма этих элементов в точности повторяет форму некоторых солнечных амулетов (см. рис. на стр 171 — Галкина Е.С. Тайны Русского каганата.- М.: Вече, 2002), найденных на территории СМК на Дону и у аланов Северного Кавказа.

То есть, религиозные идеи индо-иранского (арийского) происхождения, основанные на культе солнца, на Дунае и в Северном Причерноморье обнаруживают определенное совпадение.

Мидия VII-VI века до н.э. была тем местом откуда распространялись определенные религиозно-философские представления. И.М. Дьяконов установил, что понятие «сияние славы» одного корня с иранским hvar- солнце, и во всех иранских языках  передается не закономерными  формами, восходящими к общеиранскому *hvarna-, а исключительно формами, восходящими к несомненно мидийскому слову farna(h). Это наблюдается не только в древнеперсидском, но, что особенно интересно, даже в языке скифов Причерноморья, где имена с элементом farna(h) были чрезвычайно распространены. Необходимо признать, что понятие farna(h), равно как и понятие arta, xsa(th)ra и другие, попало к скифам от мидян во время их пребывания в Мидии. По свидетельству В.И. Абаева все эти понятия до сих пор бытуют как скифское наследие у современных осетин.  [347]

Если влияние Мидии на регион Дуная сказалось в виде культа Митры, то в Киевской Руси следствием этого влияния, по-видимому, следует назвать культ Хорса. Судя по упоминанию в ПВЛ, Хорс был вторым по значению богом после Перуна. Причем, если Перун ведет свое происхождение с Балтики, то Хорс явно тяготеет к Северному Причерноморью, к Тмутаракани, ибо одно из немногих упоминаний о нем содержится в «Слове о полку Игореве», где полоцкий князь Всеслав «в ночь влеком рыскаше: из Кыева дорискаше до кур Тмутороканя, великому Хръсови влеком путь прерыскаше.»
Это место вызвало много споров, которые не находили разрешения, пока П.И. Прейс не предложил такое прочтение: Хорс может значить только солнце, прежде чем оно успело подняться - Всеслав уже был в Тмутаракани. [348] То есть, Хорс - божество солнечного диска, который движется по небу днем, а ночью под землей. Это и есть, по-видимому,  сакральный путь Хорса, который пересекал Всеслав.

В таком прочтении обнаруживается некоторое сходство в поздних образах Митры и Хорса: оба бога представляют солнце, когда его не видно на небосклоне.
Происхождение имени Хорса [349] связано с наименованием солнца в иранских языках: hvar - (авест.); xvarset (пехл.); xurset -  сияющее солнце (перс.); хур - солнце на осетинском. Представленные этимологии не лишены лингвистических трудностей, но, учитывая выявленный И.М. Дьяконовым для скифского и осетинского языков переход xw-xo, [350], эти трудности оказываются преодолимыми.

Вундерер, путешествовавший по Руси в 1589-1590 годах описал идола Хорса близ Пскова: «... Корса, который стоит на змее, имея в одной руке меч, а в другой - огненный луч.» [351] В латинской транслитерации имя Хорса пишется через «к», у Герберштейна как и у Вундерера Хорс пишется:  Corsa. [352] Возможно с именем Хорса-Корса связано имя коренного населения Пруссии-Литвы, которое в русских летописях названо корсь.

Некоторые исследователи считают, что огненный луч у идола мог представлять собой древнейший символ солнца - крест. Такое предположение хорошо объясняет тот факт, что идол не был уничтожен ревностными христианами и просуществовал до шестнадцатого века.

Археологам известна печать касситского времени (около 1300 года до нашей эры), на которой изображена пахота на волах и солнце изображено в форме креста. [353]
Некоторые черты касситской мифологии получили отражение в камнерезном искусстве Вавилонии времен господства касситской династии. В это время на вавилонских печатях появляются излюбленные касситские символы и изображения: крест (символ солнца, встречающийся также на лурестанской керамике и иногда - на бронзе), ромбовидный символ женского начала, крылатые грифоны и др. [354]

С другой стороны, И.М. Дьяконов грифонов связывает с распространенными в западной части Мидии религиозными представлениями хурритов. [355]

В целом ряде случаев трудно разделить хурритов и касситов в определении принадлежности тех или иных традиций, особенно это касается разведения лошадей и колесничной боевой тактики.

Солнце-крест впоследствии стал важным религиозным символом не только у ариев и индийцев, но и у славян и кельтов, видоизменяясь со временем в крест в круге, свастику и другие варианты первоначального креста. Символика культа солнца включает также коня и сокола, что хорошо видно по археологическим находкам в Салтово и русским традициям.

В «Слове о полку Игореве» русские князья называются внуками Даждьбога - одной из ипостасей Бога Солнца, с другой стороны они также называются соколичами и соколами.
 
По-видимому, четырехконечный крест стал символом солнца в связи с особой обрядовой ролью числа четыре в культе солнца. Образ Бога Солнца, объезжающего четыре стороны света на колеснице, запряженной четверкой лошадей впервые встречается в среднехеттском гимне Солнцу. [356] Позднее этот образ перешел в греческую мифологию и распространился по Европе.

С числом четыре связана особая традиция рутенов (русских) с Балтики, что нашло свое выражение в том, что главный бог рутенов с острова Руйан (совр. Рюген) Свантевид был четырехликим. Похоже, четырехликие и четырехгранные идолы были важнейшей характеристикой венедо-прибалтийской культуры, отражающей связь с культом солнца, причем традиция эта проникла далеко на восток в земли вятичей.
С числом четыре связан и культ громовержца Перуна, что служит доказательством его изначально солярной природы. [357]

В «Записках о Московии» Герберштейна содержится много ценной информации о нравах и обычаях русских, среди которых нам представляется существенным то, что русские главным образом были конными стрелками из лука.
«... седла приспособлены с таким расчетом, что всадники без труда могут поворачиваться во все стороны и стрелять из лука . ...Обыкновенное их (русских) оружие - лук, стрелы, топор и палка, которая называется кистень. ... повод узды у них в употреблении длинный с дырочкой на конце; они привязывают ее его к одному из пальцев левой руки; чтоб можно было схватить лук и, натянув его, выстрелить, не выпуская повода. Некоторые из более знатных носят панцирь, латы, сделанные искусно, как будто из чешуи ...» [358]
 
Герберштейн отметил, что русские все военные действия традиционно вели силами кавалерии, и только царь Василий, отец Ивана Грозного впервые стал применять пехоту и артиллерию: «В сражениях они (русские) никогда не употребляют пехоты и пушек, ибо все, что они делают, нападают ли на врага, преследуют ли его или бегут от него - они совершают внезапно и быстро (поэтому пехота и пушки не могут поспеть за ними). Когда перекопский царь поставил на Казанское царство племянника и на обратном пути раскинул лагерь в 13 милях от Москвы, нынешний государь Василий расположился лагерем около Оки и впервые пустил тогда в дело пехоту и пушки.» [359]

В сражениях с рыцарями Ливонского ордена русские из Полоцкого княжества также проявили себя хорошими стрелками из лука: «... русские, не знавшие применения баллисты, но опытные в стрельбе из лука ...» [360]

По части традиций коневодства и боевой выучки коней, как было показано, родоначальниками следует признать хурритов. Оказывается, хурриты были в числе первых и в стрельбе из лука.

В предыстории хурритов охота была важным источником питания и в XIV веке до н.э. митаннийский лук все еще высоко ценился за пределами страны. В исконно хурритской мифологии большую роль играет фигура охотников. [361]

После распада хурритского царства Митанни в середине второго тысячелетия до нашей эры их традиции стрелков из лука стали последовательно мидийскими, а затем персидскими. Грекам и римлянам были известны главным образом последние, хурритов они не знали, а мидийцы им были известны как родоначальники всех традиций персов. Геродот (VII, 62) так и пишет о персидском вооружении, что оно собственно мидийское. При этом необходимо учитывать, что мидийское племенное сообщество не было однородным и одну из ведущих ролей в нем играли хурриты, которые античным писателям были известны под именами матиенов, таохов и алародиев. Геродот (III, 94) называет алародиями матиенов, имя которых происходит, по-видимому, от названия озера Мантиана (совр. Урмия), в области которого они обитали. [362]
«Стрелки (из лука) - этим искусством испокон веков сильны были персы.» (А. Марцеллин, XXV, I, 13)
В противоположность персам «... у эллинов, за исключением критян не было в обычае стрелять из лука.» (Павсаний. Аттика.XXIII,4)

Отряд греческих наемников под предводительством Ксенофонта в V веке до н.э. прошел по всей Малой Азии и оставил документальные свидетельства (Анабасис) о Пафлагонии, Понте и Малой Армении, которые в то время были в составе Персидской империи.  [363]  Именно с этими областями связано большинство специфических традиций русских, среди которых в первую очередь следует назвать первостепенное значение конницы и стрелков из лука в русском войске.
 
Анабасис, I,VIII,(5). ... около тысячи пафлагонских всадников … (6) Кир со своей конницей … вооруженной … панцирями, набедренниками и шлемами … (7) На всех конях были налобники и нагрудники …
Анабасис, V,VI,(8) … пафлагонской конницей, которую сами варвары считают лучшей во всей коннице царя.
Анабасис, III,III,(7) … критяне стреляли не на столь далекое расстояние, как персы … (9) Ведь у эллинов не было конницы … (10) Всадники варваров и при бегстве наносили эллинам урон, стреляя на скаку назад … (15) Дело в том, что враги сейчас стреляют из луков и пращей на такое большое расстояние, что и критяне, отстреливаясь не в состоянии попадать во врагов …
Анабасис. III,IV,(17) … луки у персов больше ...
Анабасис. IV,IV, У истоков реки Тигра местность называется Западная Армения. (16) … пленного, вооруженного персидским луком, колчаном и секирой, подобной секирам амазонок. (17) Тирибаз со своим войском и наемниками халибами и таохами.
Анабасис. IV,V, Недалеко от истоков Евфрата. (34) … через говорившего по-персидски переводчика спросили, что это за страна. Он сказал, что это Армения. Затем они спросили для кого выращиваются кони. Комарх ответил, что это дань царю. Соседняя страна, по его словам, - это страна халибов … (35) Ксенофонту говорили, что конь посвящен Гелиосу …

Население Армянского нагорья в материальной культуре и вооружении продолжали хетто-хурритские традиции, уходящие корнями в арамейско-лувийские районы Северной Сирии, лувийские районы Киликии, Тавра и хурритские районы верхнеевфратской долины. [364] Как видно из ассирийских рельефов Салманасара III урартский короткий прямой меч сходен с лувийско-хурритским. [365]

Очевидно, что на традиции и боевую тактику малоазиатских всадников не могли не повлиять киммерийцы и скифы. Киммерийцы были первыми, кто не позднее VIII века до н.э. вторглись в Малую Азию: «... во времена Гомера или немного раньше его, как говорят, произошло вторжение киммерийцев до Эолиды и Ионии». (Страбон, III, 2, 12) Особо следует выделить тактику притворного отступления, которая была отмечена у персов и аланов (см. рис. 41 со стр. 249 - Дьяконов И.М. История Мидии от древнейших времен до конца IV века до н.э. - СПБ.: Филологический факультет СпбГУ, 2008, где изображен рисунок на понтийской (этрусской) вазе VI в. до н.э. со всадниками-киммерийцами стреляющими из лука назад на скаку).

Очевидно, что автор этого рисунка  происходил из Малой Азии, откуда вышли этруски, и мог быть киммерийцем, поскольку Страбон (XIII, III, 8) сообщал о том, что киммерийцы с венетами после Троянской войны выселились на Адриатику.

Анабасис. IV,VI, (5) На перевале перед спуском в равнину против них выстроились халибы, таохи и фазианы.
В конце   XII по VIII  век до нашей эры в долине реки Чорох засвидетельствована «страна Дайаэни» на территории бывшего ранее здесь в XIV веке Azzi-Hayasa. Население, по-видимому, здесь было хурритское, которое в античных греческих источниках именовалось таохами. Здесь проходил основной торговый путь из Восточного Средиземноморья в Причерноморье, главными товарами которого были металлы - железо и серебро. [366]

Выйдя на побережье Черного моря и пройдя Керасунт, Ксенофонт встретил других халибов: «... прибыли к халибам. Халибы немногочисленны и подвластны мосинойкам, и живут преимущественно добыванием и обработкой железа. Оттуда эллины пришли к тибаренам. ( Анабасис. V,V,1,2)

Страбон (XII, III, 19) современных ему халдов производил от халибов, о которых он знал из сочинений предшественников: «Современные халдеи в древности назывались халибами. Как раз напротив их области находится Фарнакия (город неподалеку от совр. Трабзона) ...»  «Этих халибов, думается мне, Гомер упоминает в «Списке кораблей» после пафлагонцев, называя их гализонами: Рать гализонов Годий и Эпистроф вели из Алибы, стран отдаленных, откуда исход серебра неоскудный. Ил. II, 856» (Страбон, XII, III, 20) «Некоторые писатели, изменяя гомеровский текст, пишут «ализоны», другие «амазонок», слова же «из Алибы» заменяют на «из Алопы» ... Палефат, наконец утверждает, что Одий и Эпистроф выступили в поход из области амазонок, которые тогда жили в Алопе, а теперь в Зелии. ... они не показывают нам ни серебряных рудников, ни местонахождения Алопы в Мирлеатиде. (Страбон, XII, III, 21,22)

Страбон не знал, что в бронзовом веке, во времена, о которых древнегреческие авторы знали только из мифов и преданий, южные отроги Тавра называли Серебряными горами. В тексте на одной из статуй Саргон назван царем Верхней Страны: Мари, Ярмути (Палестина) и Ибла, вплоть до Кедрового леса (Ливан) и Серебряных гор (Тавр). [367] Табал - так называлась область Киликии в ассирийских текстах, откуда Ассирия (см. карту со стр. 244 - Дьяконов И.М. История Мидии от древнейших времен до конца IV века до н.э. - СПБ.: Филологический факультет СпбГУ, 2008) в правление Саргона получала дань серебром. [368]  Также Страбон не знал о существовании города Халеб (совр. Алеппо), поскольку в его время он имел другое имя. Селевк I (280 г. до н. э.) перестроил значительную часть Халеба и переименовал его в Беройя, но по завоевании его арабами в VII веке он снова стал называться своим старым именем.

В XVIII веке до н.э. в Халебе правила хурритская династия, и в соседнем Алалахе, согласно найденным археологами текстам, хурриты составляли основу общества. [369]

В дискуссии, которую Страбон привел в двенадцатой книге своей Географии, выясняя с кем из известных ему народов можно отождествить гомеровских гализонов, выявилась связь между народами Восточного Средиземноморья и Юго-Восточного берега Черного моря. И это легко объяснимо, ведь от побережья Средиземного моря напротив Кипра до устья реки Галис на берегу Черного моря «хороший пешеход пройдет за пять дней». (Геродот,  I, 72)  Имена этих народов следующие: халибы, белые сирийцы и венеты, причем все они объединены общим географическим именем: каппадокийцы.
Древние греки, не смотря на отсутствие знаний о хурритах, уловили несомненное единство народов населяющих горы Тавра от южных его отрогов в Киликии на Средиземном море до северных отрогов на берегу Черного моря. В центре Тавра между этими двумя морями расположена Каппадокия. А «каппадокийцев эллины называют сирийцами ...». (Геродот, I, 72) С другой стороны, Геродот (III, 5) также сообщает о «палестинских сирийцах».  Страбон (XVI, I, 2) также пишет, что имя Сирии распространялось не только на области Восточного Средиземноморья, но и далеко на север до побережья Черного моря, ибо «обе каппадокийские народности (те, что на Тавре, и те, что на Понте) называются до настоящего времени «белыми сирийцами» ...» В то же время, Страбон (XII, III, 25) пишет: «энеты из страны белых сирийцев» и «энеты, которые не участвовали в Троянской войне, сделались каппадокийцами».
 
Согласно Страбону ( XII, III, 28) «над областью Фарнакии и Трапезунда обитают тибарены и халдеи, простирающиеся до Малой Армении.»  И в тоже время он пишет (XII, III, 9), что «Амис принадлежит белым сирийцам, живущим за Галисом» (т.е. восточнее).  Фарнакия расположена между Амисом и Трапезундом и в этих местах Ксенофонт встретил халибов, которых он видел также и в горах Армении. Это объясняет, почему Страбон (XII, III, 20) отождествил халдеев и халибов, в которых он распознал гализонов Гомера, по тексту связанных с амазонками и венетами.

Халибы известны античным грекам как кузнецы и изготовители оружия из стали. Эсхил в пятом веке до нашей эры в поэме «Прометей прикованный» сообщает интересные сведения о местонахождении халибов, устами Прометея рассказывая принцессе Ио дальнейший ее путь: «... отсюда ты сначала, на восток свернув, ступай вперед по землям не распаханным к кочевьям скифов ... Не подходи к ним, а скалистым берегом, где волны гулко стонут, дальше путь держи. Там слева кузнецы, с железом дружные, живут, халибы ... Покуда до Кавказа, всем горам горы, не доберешься ... По кручам, что у самых звезд, пройдя, тебе дорогой прямо на полдень спуститься надо. К амазонкам, воинству враждебному мужчинам, ты придешь (они близ Термодонта, в Темискире некогда осядут ...) Дорогу там покажут, не чинясь тебе. Ты выйдешь к перешейку Киммерийскому ... пересечешь теснину Меотийских вод. На материк придешь Азийский из Европы.» [370]

В поэме содержатся точные географические ориентиры, такие, как Киммерийский перешеек (Керченский пролив) и Меотида (Азовское море), которые позволяют локализовать халибов на северо востоке от Меотиды.
Такое местонахождение халибов существенно отличается от того, что сообщал Ксенофонт, который позиционировал их на южном побережье Черного моря и близлежащих горных отрогах Северного Тавра. Получается, что сведения античных авторов (Плиний, Диодор Сицилийский) о переселении на Дон сарматов из Мидии следует скорректировать: Эсхил, писавший на семь веков раньше, говорит об обратном направлении из Приазовья в Малую Азию, поскольку Термодонт и Темискира в Малой Азии указаны в качестве будущего места обитания амазонок, также и халибов он ранее Ксенофонта располагает в Северном Причерноморье. В таком контексте интересно также сообщение Герберштейна: «... стран, которые прилегают с северо-востока к Каспийскому морю до самой Халибонтиды (Chalibontis).» [371]

Таким образом, можно заметить, что халибы-кузнецы были замечены в трех областях: в Северной Сирии (Халеб — совр. Алеппо), в Понте (район Трапезунда) и на Северном Кавказе или шире - от Северного Кавказа до Южного Урала. При этом во всех трех местах обитания халибов им сопутствовали мифы об амазонках.
Схолии к «Аргонавтике» Аполлония Родосского указывают на присутствие халибов в двух областях: Халибы - народ в Скифии, где добывается железо (схолия 1323 к книге 1); халибы - скифский народ за Термодонтом, они открыли рудники и занимаются их разработкой (схолия 373 к книге 2). То есть, с одной стороны, халибы в Скифии, которая находится в Северном Причерноморье, а с другой стороны они на Южном берегу Черного моря у реки Термодонт, где все античные авторы помещали амазонок. Но амазонки были также и в Северном Причерноморье, очевидно в связи с этим некоторые авторы здесь же называли какую-то реку Термодонтом.
Для халибов, обитавших в Понте, очевидно, будет верным их отождествление с белыми сирийцами и венетами, которые именовались также каппадокийцами.

Сложнее найти соответствие халибам в Северном Причерноморье, но если в качестве подсказки использовать их тесную связь с амазонками, которые являются своеобразным идентификатором культуры хурритов, то следует признать, что какое-то население в Скифии можно считать связанным общими традициями и обычаями с хурритами, названных древними греками сирийцами.

Известно, что хурриты в бронзовом веке составляли значительную часть населения Северной Сирии и, в частности, Халеба, хурритским было царство Алзи в центральной Каппадокии и у Понта обитали хурриты (таохи античных писателей). Таким образом, под единством народов, населяющих области, в книге Иезекииля поименованные как Рош, Мешех и Тувал, имеется прочный фундамент - хурритская культура, одной их характерных черт которой является значимая роль женщины в обществе.

По обычаю хурритов каждая община имела свою женщину-царя, которая отождествлялась с шумеро-аккадской жрицей «энтум» - участницей священного брака, ритуальная функция которого была направлена на поддержание плодородия и благосостояния. [372]
 
Хеттский царь Хаттусилис III, узурпировав власть сместив Урхи-Тешшуба, укрепил свою власть, взяв в жены хурритку Пуду-Хебу, дочь жреца из Киццувадны. Царица обладала большими властными полномочиями и порой на документах под именем Хаттусилиса  III стояла ее печать. [373]

Надпись на династической печати из Митанни гласит: «Шуттарна, сын Кирты, царя Маитани», таким образом становятся известны имена двух царей. Имя Шуттарны неоднократно встречается среди митаннийских царей; Кирту же исследователи (Albright, Astour) рассматривают как прообраз легендарного царя KRT из угаритского эпического сказания. [374]

В поэме из Угарита о Карту или Керете (так озвучивается угаритское KRT) говорится о том, как он должен был решить свои династические проблемы путем брака с красавицей Хуррай из страны Удуму. Удуму могло означать Эдом, где согласно Библии жили хурриты, а Хуррай - хурритку. [375]

KRT из угаритского эпоса вполне можно принять за предка-эпонима куретов на Крите, а также хурритов-корибантов - служителей культа Кибелы в Каппадокии. С куретами средневековые авторы отождествляли хорватов (Фома Сплитский) и куршей (Сигизмунд Герберштейн).

Хурритские принцессы в бронзовом веке имели успех и участвовали в династических браках: митаннийский царь Шуттарна II отправил дочерей Келу-Хепу и Тату-Хепу в гарем Аменхотепа III. [376]

В Аррапхе (совр. Киркук) почиталась триада: Тешшуп, Хепат и дитя их Тилла. В Нузе (совр. Иорган-Тепе) почитались Тешшуп с сестрой Иштар-Шавушкой и отец обоих Неригал - владыка Преисподней. И, хотя Хепат никогда не подымалась в своем значении до уровня Шаушки - главной богини хурритского пантеона, но в Северной Сирии она отождествлялась с солнечным божеством города Аринны, представляющим самую архаичную линию богов Малой Азии.

Может быть это послужило причиной популярности теоморфных имен, включающих имя Хепат, которые принимали не только женщины. В Амарнский период известен царь Иерусалима по имени Абди-Хеба, состоявший в переписке с египетским фараоном. Примерно в это же время известен царь Амурру по имени Абди-Аширта, имя которого считается если не индо-иранским, то митаннийским. [377]

После того, как стали известны все эти факты стал очевидным ответ на вопрос: откуда  возникли греческие предания об амазонках.
Традиции, на которых основана высокая статусная роль женщины не умерли с исчезновением хурритских государств. Ацци-Хайаса, на территории которого в первом тысячелетии до нашей эры обитали хурриты под именем таохов, античным авторам была известна под именем Малая Армения. «Малой Арменией в разное время управляли различные власти ... Тибаренами же и халдеями до Колхиды, Фарнакии и Трапезунда управляет Пифодорида, женщина мудрая, способная руководить государственными делами. Выйдя замуж за Полемона, она некоторое время была его соправительницей; после кончины мужа в стране так называемых аспурганов (одного из варварских племен, обитающих около Синдики) <Синдика — страна синдов в Приазовье> она унаследовала его власть.» (Страбон, XII, III, 29)

Страбон именно здесь и определил место гомеровским гализонам, связав их с амазонками. Но амазонки и гализоны могли жить и в указанном Палефатом Алеппо, поскольку и там тоже обитали хурриты, с культурой которых связаны мифы об амазонках. При этом имя гализонов можно прочитать как ализонов (отбросив придыхательное «h»: в некоторых источниках аланы пишутся -  halani) и связать их с аризантами, учитывая, что общепринятой этимологией имени алан считается aryana. [378]

Аризанты означает «племя ариев». [379] При этом следует учесть, что самоназвание «арийцы» (arya) известно для пяти народов: индийцев, персов, мидийцев, скифов и алан. [380]

Таким образом, гализонов Гомера и аризантов Геродота можно отнести к древнейшим предшественникам аланов и, следовательно, русов, в соответствии с гипотезой об их происхождении от роксоланов, имя которых на иранских языках означает «светлые арии».

Если «светлую» русь представлять как потомков венедов, то эта версия может быть подкреплена тем, что имя венедов также имеет кельтскую этимологию «белый, светлый» - find, gwyn. [381]

Если искать археологические следы продолжателей традиций хурритов, то их можно обнаружить по захоронениям женщин-воительниц с оружием, конями или конским снаряжением. Таковые присутствуют на всей территории распространения кельто-скифской культуры от Дуная на западе до Южного Урала и Алтая на востоке.

Ко времени античности, то есть, с наступлением железного века в Европе в начале первого тысячелетия до нашей эры, произошло разделение индоевропейцев: та часть из них, которая относилась к греко-римскому миру утратила наследие культуры коневодства и не имела своей конницы. Кроме того, такой важный элемент культуры хурритов, как высокое положение женщины в обществе также был утерян в греко-римском мире. То есть, индоевропейцев античности можно условно разделить на две большие группы, к одной из которых относились представители греко-римской культуры с примкнувшими к ней германцами, которые не отличались умением вести боевые действия верхом на коне, а к другой, которую можно назвать кельто-скифами, относились те, кто проводил большую часть своей жизни в седле, занимаясь войной и охотой, сидя верхом на коне. Среди всех конных народов следует особо выделить аланов, которые сохранили такой образ жизни вплоть до середины первого тысячелетия нашей эры. (А. Марцеллин, XXXI, 17-21) Другое немаловажное отличие двух групп заключается в роли и положении женщины: в кельто-скифском обществе женщина была полноправным членом наравне с мужчиной и могла занимать самое высокое положение, чего нельзя сказать о греках и римлянах, где женщине отводилась роль хранительницы домашнего очага, заботы о потомстве и только.

Несмотря на то, что греки были учениками хурритов в вопросах религии, в остальном они не последовали за учителями. Уже в классической Греции не ездили верхом и не стреляли из лука, а женщина была полностью лишена всяких прав и отстранена от общественных и государственных дел. Такое явление бронзового века, как Елена Троянская немыслимо для классической Греции. Особенно выпукло это было видно в Спарте. «Ликурговы порядки предполагают полнейшее равнодушие к супруге. ... единственной целью спартанского законодателя было рождение детей.» (Плутарх. Ликург. 25.). «В Греции женщина не может быть участницей зрелищ, другое дело Крит ...» (Плутарх. Помпей. 35.) То же можно сказать и о римском обществе, которое, как и греческое было построено на отрицании своего малоазиатского прошлого. В Риме женщина была только женой, дочерью или сестрой, даже имена им давались по имени мужа и отца. Например, римлянин по имени Тулий свою дочь называл Тулия, а если рождалась еще одна дочь, то она получала порядковый номер к тому же имени: Тулия Секунда.

География курганных могильников с захоронениями женщин-воительниц широко представлена и хорошо согласуется с областями обитания аорсов, которые по Страбону жили вдоль течения Дона, а Птолемей их поместил также и на Балтике. Многие исследователи отметили, что по мере распространения имени алан имя аорсов к IV веку перестало упоминаться и, если в Северном Причерноморье на их месте оказались аланы и роксоланы, то у берегов Балтики такой определенности нет, хотя средневековые авторы упоминают здесь аланов. При этом имя аорсов на иранских языках также имеет значение «белый, светлый» [382] и тождественно древнейшему варианту имени русь в форме - «Арса».

Связь археологических памятников с захоронениями всадниц с оружием, расположенных в низовьях Дона, на Северном Кавказе и Южном Урале [383], [384],  [385] с сарматской культурой воспринимается естественно, поскольку она находит подтверждение в античных письменных источниках. Но когда такие же захоронения находят  выше по русскому торговому пути, проходившему от низовий Дона до Балтики, то их объявляют хазарскими [386], мордовскими [387] или скандинавскими. [388]

На самом деле это древнерусские традиции обитателей Русской равнины, о чем свидетельствуют археологические материалы рязано-окских могильников, в которых также представлены женские погребения всадниц с оружием, которые есть в Кошибеевском, Кузьминском, Шатрищенском и Гавердовском могильниках. [389] О том, что это древнерусская культура можно судить по тому, что археологические памятники этих земель обнаруживают общность культуры распространенной вдоль русских торговых волго-донских путей, связывающих Балтику с Северным Причерноморьем. По материалам Кошибеевского могильника показана связь конского убора из этого могильника с Крымом, Причерноморьем, степной и лесостепной зонами Восточной Европы. Тип поясного набора из Кошибеевского могильника (раскопки Спицына А.А.) оказался широко распространен на территории восточноевропейских степей и, вероятно, имеет сармато-аланское происхождение. Подобные находки известны в Северной Осетии (II-I вв. до н.э.), в Воронежской области (II-I вв. до н.э.), в Башкирии (I в. н.э.). и в Среднем Поволжье аналоги им найдены в бассейне реки Сура в Андреевском кургане и Писеральских курганах (II-III вв. н.э.). Для времени, которым датируются археологические памятники рязано-окских могильников (IV – V века) характерно разнообразие направлений связей населения Средней Оки: это и Кавказ, и Крым, и Средняя Европа, и Южный Урал. И выражаются эти связи в однотипности конского снаряжения и поясных наборов. (Археологические памятники среднего Поочья. Вып. 4, Рязань, 1995)

Аналогичная ситуация наблюдается в Прикамье, где в погребениях азелинской культуры (финн-угорская культура Волго-Вятского междуречья) появляются наборные уздечки, а в искусстве становится преобладающим образ коня. Отметивший данное явление В.Ф. Генинг считает, что это было вызвано влиянием южных племен, вторгшихся в Прикамье и давших толчок для развития коневодства.

Таким образом, в начале нашей эры по материалам археологии наблюдается влияние вооруженных всадников, принесших с собой элементы культуры не свойственной местным финн-угорским племенам. Область распространения новой культуры коневодства и вооружения простирается до северных областей известных из письменных источников как территория Волго-Окского междуречья, которые впоследствии  стали ядром Московского государства, собравшего вокруг себя все русские земли.

Не случайно и начало Руси в IX веке и ее возрождение в XV веке связано с землями, в которых находятся верховья всех больших рек текущих на юг (Дон, Волга) к Черному и Каспийскому морям, на запад (Западная Двина, Неман) к Балтике и на Север (Северная Двина) к Белому морю. Благодаря такому своему расположению, Русь с самого начала являлась перекрестком многих путей связывающих Восток и Запад, Север и Юг, здесь находились все волоки, которые связывали основные торговые речные пути Евразии. Вятские купцы имели торговые связи не только с Западной Европой через Архангельск, но водили торговые караваны в Сибирь и дальше на Дальний Восток, доходя до Китая. Также и одно из ответвлений Шелкового пути заканчивалось в Крыму, в Суроже (совр. Судак) основанном аланами, откуда товары с Востока шли дальше в Европу.

До недавнего времени все археологические культуры, которые существовали на территории Северной Руси до ее возникновения принято было связывать с финноугорскими или самодийскими этносами, причем это принималось в качестве аксиомы, но в настоящее время получили распространение и альтернативные точки зрения [390], подтверждаемые лингвистикой, поскольку анализ топонимики показывает, что названия всех крупных рек Северо-Востока никак не соотносятся с угро-финскими или самодийскими «местными» языками, но имеют индоевропейское происхождение. При этом, если археология свидетельствует в начале нашей эры о связях с коневодами из Северного Причерноморья, то лингвистика указывает на Прибалтику.

В качестве примера можно привести названия таких крупных рек Северо-Востока как Северная Двина и Вятка, у которых есть прибалтийские двойники — Западная Двина и Вента. Отождествление названий Вятка и Вента основывается на том, что русское «я» в усиленной позиции после согласного появилось на месте общеславянского «юса малого» - носового звука, звучащего как «ен». В балтийских и западно-славянских языках русскому «я» соответствует «en», например: мясо — menso (прусс.); вязать - вензель (польск.). [390]

Первым известным по письменным источникам (Тацит, Птолемей) этносом на берегах Западной Двины (античный Рудон) и Венты были венеды, которые в начале нашей эры занимали все юго-восточное побережье Балтики. Поскольку топонимика Северо-Востока России свидетельствует в пользу балто-славянского происхождения, то письменные источники тоже должны содержать сведения о венедах или других народах, имя которых указывало бы на связь с ними.

В арабо-персидской географической [391] и хазарской литературе (письмо царя Иосифа) средних веков упоминается город или страна «Вантит» в Среднем Поволжье и народ «в-н-н-теры» или «венендеры», который исследователи связывают с летописными вятичами, имя которых первоначально звучало как «вентичи».
Вятичи представляют собой группу восточнославянских племен, обитавших в бассейне реки Оки, идентифицируемых по археологическим признакам (семилопастные височные кольца и др.). Топонимика региона бассейна Оки, Вятки и Северной Двины близка к балто-славянским языкам, что свидетельствует о том, что на обширной территории Волго-Окского междуречья обитало население общего с вятичами происхождения, которое должно быть связано с балтийскими венедами.

Столкнувшись с тем, что основная масса гидронимов на –ма, -га, -ша из современных языков не объясняется, лингвист Б.А. Серебренников [392],[393] пересмотрел традиционные представления о финноугорском происхождении основного слоя дославянской топонимики Волго-Окского междуречья и предположил, что в этой местности и шире – в бассейне Волги и на Русском Севере – обитал неизвестный и ныне вымерший народ, который он назвал создателем Волго-Окской топонимии (СВОТ). В ареал СВОТ, наряду с Московской, Ивановской, Горьковской, Ярославской, Костромской, Рязанской, Вологодской и Архангельской областями (П.Н. Третьяков добавил еще и Владимирскую), Марийской и Мордовской республиками, отчасти Смоленской областью и Удмуртией, Серебренников включил и Кировскую область, то есть земли бассейна реки Вятки. Мнения исследователей по поводу СВОТ разделились. Например, Моор соотносил СВОТ с поздним неолитом и ранней бронзой, с носителями культур боевых топоров и шнуровой керамики, в частности, с фатьяновцами (первая половина II тыс. до н. э.). [394] Индоевропейцы-фатьяновцы предшествовали финн-угорскому населению, археологические памятники которого датируются первым тысячелетием до нашей эры.

Данные ДНК-генеалогии (подробнее в главе 10) подтверждают, что фатьяновцы являются прародителями венетов-венедов, известных по письменным источникам с античных времен в четырех регионах:  на Балтике, в Малой Азии, на Адриатике и в Арморике-Бретани.

В древнегреческих источниках венеты предстают древним народом, который воевал против греков во время Троянской войны на стороне троянцев — эти венеты после ее окончания ушли в Европу, а не принимавшие участия в войне остались в Малой Азии и стали называться каппадокийцами. (Страбон,  XII, III, 25)

Вместе с венетами в Центральную Европу пришло коневодство и технология железа, и вскоре (IX – VIII вв. до н.э.) в Дунайском альпийском регионе возникла Хальштаттская культура, с которой начался европейский железный век и которая предшествовала образованию в Альпах Латенской кельтской культуры (IV век до н.э.), а позднее (V-VI века н.э.) имя венетов было связано со славянами.

Древнейший европейский этнос венетов оставил множество следов своего пребывания по всей Европе: кроме Венеции на Адриатике, Реции Винделиции в Альпах, Виндобоны (совр. Вена) на Дунае, реки Венты и города Венден (совр. Цесис) на Балтике, к областям с топонимикой, содержащей корни vent-, vend-, vind- и т.п. следует добавить Британию и Бретань (античную Арморику), где Цезарь воевал с венетами, которые были вынуждены уплыть в Британию. [395]

Многие из топонимов, оставленных в Британии венедами, приводит в своем сочинении Беда (VII век) (Beda Venerabilis. Historia Ecclesiastica Gentis Anglorum): город Вента (совр. Винчестер), остров Векта (Vecta) (совр. Wight) в проливе Солвент. (Беда, IV; XV,XVI). При этом Беда отмечает, что епископство острова Векты управляется епископом города Венты. (V; XXIII)  Другой примечательный топоним располагается на севере Британии на границе с Шотландией - это римский укрепленный лагерь Виндоланда, название которого красноречиво свидетельствует о том, на земле какого народа он располагается. Сейчас это археологический памятник времен римского владычества.

Г. Монмутский (XII век) упоминает народ венедотов в Уэльсе, где было расположено королевство Рос (Rhos) в составе королевства Гвинедд (Gwinedd), а Птолемей (II век) — помещает вениконов на севере Британии, там, где теперь расположено графство Росс.

Эти факты, учитывая свидетельство Тацита о сходстве языков обитателей янтарного побережья Балтики и жителей Британии, добавляют аргументов к доказательству кельтоязычия венедов, поскольку и Британия и Бретань являлись кельтскими областями. И это тем более важно, поскольку имя венедов на кельтских языках (ирландское find и валлийское gwyn) имеет то же значение, что и ирано/индийское рокс/рухс - белый, светлый, так, что становится понятным их союз со «светлыми» аланами. [396] То есть, имя вендов можно считать кельтским эквивалентом имени Русь, ибо оба имени имеют одинаковый смысл и значение.

Такая этимология хорошо согласуется с особенностями природных ландшафтов мест обитания как венедов, так и алан: белые скалы на побережье Арморики и Нормандии, а также белые меловые горы и скалы вдоль течения Дона (Дивногорье под Воронежем и Святые горы на Северском Донце) и на средней Волге (Ульяновская область).
Примечательно, что на Балтике угро-финские народы имя венедов с давних времен ассоциируют именно с русскими (светлыми), а не со славянами вообще. [397]

Поскольку фатьяновцы являются предками как обитателей Русской равнины, так и венетов-каппадокийцев, чьи потомки являются также земляками Святого Георгия Каппадокийского, то становится понятной особая роль этого святого в России.
Родство подкрепляется тем, что в древних местах обитания венетов в Малой Азии и на Русской равнине отмечается общность традиций и сходство ландшафтов. Так, Каппадокия, расположенная посреди малоазиатского горного массива именуемого Тавром, известна своими пещерными городами и храмами, которые нашли свое зеркальное отражение в пещерных городах Крыма в горах с таким же названием — Тавр. К этой же традиции относятся пещерные храмы Дивногорья и Святогорья в бассейне Дона.

Связать традиции и обычаи каппадокийских венедов с обычаями русских будет легче, если показать родство прибалтийских вендов и адриатических венетов, для которых античными авторами засвидетельствована их связь с Пафлагонией и Каппадокией - областями Малой Азии.

В подтверждение этнических связей венетов Адриатики с венедами Юго-Восточной Прибалтики и вятичами можно привести распространение такого топонима как Истра. Во-первых, это хорватский полуостров Istra напротив Венеции. В Калининградской области есть река Иструч (правый приток р. Прегола), к ней можно добавить реку Истрас неподалеку от Паневежиса и Куршеная, причем все эти земли в раннем средневековье относились к  Курляндии и Пруссии, где показано присутствие венедов. Двигаясь от Балтики к Москве, можно найти еще две Истры: правый приток реки Москвы и река в Смоленской области. И, наконец, самый главный топоним: это река Истрос - так назывался Дунай в античности. В верхнем и среднем течении Дуная с древнейших времен обитали народы венетской культуры и здесь в Норике произошло зарождение славянского этноса.

Неслучайным представляется совпадение названия крупнейшей реки на севере европейской части Руси с одной из крупнейших рек Прибалтики: Северная и Западная Двина. При этом Западная Двина в античных греческих и древнескандинавских источниках именовалась, соответственно: Рудон и Duna, а Северная Двина в древнескандинавских источниках [398] именовалась Vina, что также может свидетельствовать о связи с венедами.

Известно, что гидронимы с корнем «дон/дан» происходят из иранских диалектов, хотя юго-восточные берега Балтики, где расположены эти гидронимы (Эридан, Рудон) согласно античным источникам (Птолемей, Тацит) населены венедами и народами, язык которых Тацит (Германия, 45) связывает с кельтским языком бриттов.
Влияние кельтского языка на славянский выявил А.А. Шахматов показав, что слова, касающиеся государства и общественного устройства, такие, как боярин, отец, слуга, щит, вал, влат - в значении господин и другие происходят из кельтских языков, с которыми, как он считал, славяне познакомились через венедов. [14] Ю. Покорный подтвердил наблюдения Шахматова, отметив ряд бесспорных кельто-славянских схождений [399], но передатчиком кельтской лексики славянам предложил считать не венедов, а иллирийцев. Иллирийцы также, как и венеды были частью того кельто-скифского мира, который в начале нашей эры образовался в бассейне реки, чьё название - Дунай происходит из скифского языка, что хорошо видно по раннему названию шестого века - Данубий у Иордана.

Можно констатировать, что чем глубже приходится погружаться в предысторию народов Европы, тем больше обнаруживается связей между кельтской и скифской культурой.
Родство кельтов и скифов также имеет под собой то основание, что  киммерийцев античные авторы относили к кельтам. Это послужило причиной того, что у древних греков кельтский мир простирался до Меотиды, при этом античная Скифия доходила до среднего течения Дуная. То есть, Восточная и Центральная Европа в античности представляла собой ту географическую область, где происходило взаимопроникновение двух культур: кельтской и скифской, и с этим регионом связаны первые упоминания о славянах, в языке и культуре которых ощущается и кельтское и иранское влияние. И роль связующего звена между двумя культурами могли выполнить киммерийцы, которые вместе с венетами переселились в Европу из Малой Азии (Страбон XIII, III, 8).

Согласно данным ДНК-генеалогии [400] в  гаплогруппе R1a1 субклад R1a-Z645 представляет собой ветвь, с которой связано происхождение арийского (индо-иранского) языка. Арийские миграции характеризует субклад R1a-Z645 и его нижеследующие субклады ( R1a-Z645-Z93 и ниже), которые в изобилии есть в Индии, Иране, на Ближнем Востоке, а также у многих татар, башкир, таджиков, узбеков, пуштунов. Субклад R1a-Z645 образовался 5000 лет назад на Русской равнине, где разошелся на две основные ветви Z93 и Z283-Z282-Z280. Z280 остался на Русской равнине, а Z93 продолжил свои миграции по разным направлениям — южному, через Кавказ в Месопотамию (хеттские и митаннийские арии); юго-восточному, в Среднюю Азию и через несколько сотен лет на Иранское плато (авестийские арии); и восточному, в Северный Казахстан и на Южный Урал, и далее на юг в Индию (индоарии), и далее на восток, до Алтая, Монголии и Китая (скифский круг культур).

Если носители индо-иранских диалектов (гаплогруппа   R1a-Z93) согласно данным ДНК-генеалогии являются потомками R1a-Z645, образовавшейся на Русской равнине, то предки современных русских R1a-Z280, также относящиеся к потомкам R1a-Z645 должны были в древности говорить на арийских языках, то есть изначально древнерусский язык был одним из диалектов арийского. Этим объясняются «иранские» имена русских послов из договоров Олега и Игоря, а также близость современного литовского языка (литовцы наполовину R1a-Z280) с санскриту — архаичному диалекту индоевропейских языков, ибо древние индоевропейцы изначально говорили на арийских (индо-иранских) диалектах, которые трансформировались в первую очередь в кельтские и славянские. Причем славянские языки по причине близости области их формирования к ареалу R1a-Z645 демонстрируют наибольшую близость к тому праязыку, на котором говорили первые индоевропейцы, чего нельзя сказать о языках Западной Европы.

На Русской равнине первоначальные арийские языки претерпели значительные изменения, а в Иране и Индии они сохранились лучше в основном благодаря религиозной традиции зороастризма и брахманизма. Средневековая традиция считала Заратустру уроженцем Мидии, но владения его покровителя Виштаспы, помещала в Бактрии или Хорасане, который в античном Иране включал в себя территории Бактрии, Хорезма, Согдианы. Именно в Хорасане под покровительством Виштаспы Заратустра вел свою проповедь и написал гаты, легшие в основу Авесты — священной книги арийцев. [401] Хорасан (др. перс. Hurasan, пехл. Hvarasan) этимологизируется от авестийского hvar — солнце и Хорасан означает восходящее солнце. [402]

Примечательно, что этимология имени второго после Перуна бога языческой Руси — Хорса/Корса также производится от этого арийского обозначения солнца [349], а спутника бога грозы в хурритской мифологии зовут Хурри, что означает «утро», то есть Хурри символизировал восходящее солнце. [403] У индийских ариев одним из самых архаичных богов является бог Солнца, имя которого на санскрите тождественно названию светила — Сурья.

В связи с этим можно предложить «солярную» этимологию имени хурритов связанную с арийским именованием солнца, поскольку письменные источники содержат арийские имена хурритских правителей Митанни, а данными ДНК-генеалогии удостоверяется их приход с Русской равнины.

Таким образом, на территории России топонимы с корнем «хур/кур/сур» происходят от арийского именования солнца и присутствуют главным образом в Северном Причерноморье (например, основанный аланами Сурож - совр. Судак, Сургов - аланский город из русских летописей) и вблизи от русского (донского) торгового пути Меотида-Балтика: река Сура и Суздаль, которая в скандинавских текстах именовалась Surdalar. Еще в скандинавских источниках часто фигурирует город Syrnes, который до сих пор не идентифицирован историками. [404] По-видимому, это могла быть крепость Sura за Нижним Новгородом. [405] Но главные солнечные топонимы — это Курляндия, Куршская коса и залив, то есть янтарный берег Балтики.
Самую тесную связь с индоевропейскими корнями демонстрирует  Пруссия-Литва раннего средневековья, где вплоть до вторжения германцев в XIII веке сохранялись традиции древних индоевропейцев (арийцев), основанные на почитании громовержца и сопровождавшиеся культом огня и коня. Курши-куроны-куреты-корсь, оставившие такие топонимы, как Куршский залив и Куршская коса могут претендовать на роль хранителей традиций как один из самых древних из упоминавшихся здесь народов.
Свидетельством исключительной древности культуры является литовский язык, который по мнению лингвистов претерпел очень мало изменений по отношению к первоначальному языку арийцев и имеет много общего с санскритом. Санскрит сохранил многое от древнего языка индоевропейцев благодаря тому, что это язык древних индийских ведических текстов, которые изначально существовали в устном виде среди касты жрецов — брахманов. Очевидно, что там, где хранят древние религиозные традиции, сохраняется и язык в неизменном виде, и это относится в первую очередь к Пруссии.

По-видимому, старый прусский язык до германского вторжения наравне с литовским должен был быть ближе всех других европейских языков к праязыку индоевропейцев, ибо согласно правилу лингвистической непрерывности, соседи всегда хорошо понимают друг друга.

Русский язык также имеет много сходства с санскритом, ведь первоначально древнерусский (рутенский — см. подробнее в главе 7) язык был распространен в Пруссии-Литве, с которой многие знатные русские фамилии имеют генеалогические связи. М.В. Ломоносов отмечал, что «язык варягов россов один с Прусским, Литовским, Курляндским ...». [24]

В арабском средневековом  труде «Худуд аль Алам» содержатся сведения о реках Рус, Рута и городе Хурдаб: «Другая река - Рус, которая которая вытекает из глубины страны славян и течет на восток, пока не достигает страны русов. Далее она проходит границы Уртаб, Слаб и Куйафа, которые являются городами русов, и пределы Кафджак. Там она меняет направление и течет на юг к пределам печенегов и впадает в Атил (Волга). Другая река Рута, которая течет с горы, находится на границе между печенегами, мадьярами и русами. Потом она достигает пределов русов и течет к славянам. Там она достигает города Хурдаб, принадлежащего славянам, и используется на их полях и лугах.» [406]

Эти географические данные вызвали большую полемику среди историков. В 1986 году А.П. Новосельцев предположил, что реки Рута и Рус — это, соответственно, Ока и Дон и многие современные исследователи придерживаются данной точки зрения. Хурдаб принято отождествлять с хорватами, а Уртаб постигла та же участь, что Арсу, упоминаемую в таком же контексте в других более поздних арабских источниках - локализация этого города остается предметом споров.
 
К топонимам кур/хур/сур можно отнести сообщение Герберштейна об области Kurba, которая им названа вотчиной Курбского и располагается где-то между Ярославлем и Пермью, то есть на востоке славянских пределов. [407]

Очевидно одно: в раннем средневековье, когда русь в византийских и арабо-персидских источниках ещё не отождествлялась со славянами, топонимов с корнями sur/hur/kur было гораздо больше по причине того, что эти названия связаны с арийским именованием солнца и относятся к главенствующей религиозной традиции на Русской равнине — культу солнца и неугасимого огня.

По-видимому, еще в рамках хурритской лексики произошел переход h>k, а после вытеснения хурритского языка семитскими область Восточного Средиземноморья именовавшаяся Хурри, стала называться в аккадских текстах Сур и впоследствии греки называли ее Сурией. Поскольку хурритские (митаннийские) области Малой Азии содержали арийский этнический компонент, а в VI веке до нашей эры эти области оказались в составе Мидии, а потом в Персидской империи, где преобладали индо-иранские диалекты, то метатеза сур>рус, рассматриваемая некоторыми исследователями, выглядит вполне вероятной, ибо оба корня существуют в общем кругу понятий, означающих солнце (сур) и его эпитеты: рус - белый, сияющий, блестящий, светлый. При этом имя античной Сирии, согласно Страбону (XVI, I, 2), распространялось на земли простиравшиеся от Восточного Средиземноморья до Черного моря. Также очевидно, что этимология руси связана с индо-иранскими по происхождению словами со значением «белый, светлый», что подтверждается древнеиндийским ruksa/ru(s)sa и авестийским aurusa. В конечном счете во всех этих именах следует признать связь с культом солнца, важную роль в котором имеет культ неугасимого огня, отмеченный как в античной Мидии и Сирии, так и на Руси. Известно также, что библейские «магоги» отождествлялись в средневековье именно с населением России, и само слово имело смысл «огнепоклонник» и появился этот термин в связи с событиями, происходившими на территории античной Сирии в середине первого тысячелетия до нашей эры во время войн в Малой Азии, в которых принимали активное участие пришедшие из Северного Причерноморья киммерийцы, скифы и местные конники - малоазиатские мидийцы.

Поскольку солнце на санскрите именуется «сурья», а у касситов солнце имело эпитет - «шуриаш», то это могло сохраниться в памяти русского народа, считающегося согласно «Слову о полку Игореве» потомками бога солнца. Очевидно, что в диалектном выражении «пращур», под «щур» подразумевается собственно солнце, бог-предок.

Следует отметить, что первое русское государственное объединение, послы от которого прибыли в 839 году к императору франкской империи, располагалось в местах, где обнаружены развалины более двух десятков белокаменных крепостей [408] и где Дон и Северский Донец протекают через меловые скалы белого цвета, причем те, что расположены вдоль течения Северского Донца назывались Святыми горами. [409]

Известно, что главным богом варягов-русов был громовержец Перун, культ которого сопровождался почитанием неугасимого огня. Если искать следы предков руси по древнейшим местам культа громовержца, то следует учесть, что громовержец во главе пантеона впервые удостоверяется в хурритской мифологии (Песнь об Уликумми).

В связи с появлением данных ДНК-генеалогии о приходе в Малую Азию хеттских и митаннийских ариев с Русской равнины [121], [400], эта мифология лишь условно может называться хурритской. В научной среде совсем недавно вместо термина «хурритский» использовался «митаннийский» (Б.А. Тураев) и может статься, что вскоре произойдет замена на «гиперборейский» или даже «русский». Но, пока этого не произошло, мы будем пользоваться термином «хурритский».

Хурритская мифология была использована при создании греческой, но еще раньше она  прочно вошла в религиозную жизнь Хеттской империи, где главным богом был громовержец и главный религиозный праздник являл собой театрализованное представление, в основу которого был положен миф о победе громовержца над драконом. Неслучайно здесь на территории бывшей Хеттской империи впоследствии родился Святой Георгий и найдены древнейшие монументальные изображения двуглавого орла — спутника громовержца. Также под влиянием хурритских религиозных традиций сложилась религиозная жизнь Восточного Средиземноморья, где громовержец тоже был главным богом и назывался Ваалом. Восточное Средиземноморье в античности именовалось Сирией и именно здесь греки познакомились с хурритской мифологией, которую затем использовали при создании собственной, а местных богинь именовали «сирийскими».

Если говорить о древнейших местах отправления культов бога грозы в Европе, то это будет в первую очередь Крит, с которым греческие предания связывают рождение Зевса. Примечательно, что служители культа громовержца древними греками названы куретами, имя которых можно считать образованным от имени хурритов. Археологические артефакты Крита свидетельствуют об особой культовой роли быка и двойного топора - двух непременных атрибутов хурритского громовержца Тешшуба, судя по изображениям в Аладжа-Хююке.

Бык - священное животное бога грозы, подчас замещавшее его в алтарных изображениях. [410] Самые древние храмы бога грозы находятся в Малой Азии и были обнаружены в области Тавра и на равнинах Северной Сирии. Эти территории входили в состав Хеттской империи, преобладающую часть населения которой составляли хурриты. Поэтому в этих областях поклонялись хурритскому богу грозы Тешшубу и его супруге Хебат. [411]

Второе по значению после Крита, но не менее значимое для греков место культа громовержца находится на Ликейской горе в Аркадии. Аркадия представляет собой горную область континентальной Греции в центре Пелопонеса, культурные традиции которой, судя по описанию Павсания, существенно отличаются от традиций классической Греции.
 
По описанию Павсания («Аркадия», XLVIII,3) Аркадия выделяется среди других территорий Греции: во-первых, Аркадия соперничает с Критом за право называться родиной Зевса; во-вторых, главное действие (битва богов и титанов) греческой Теогонии, заимствованной у хурритов,  происходила по мнению аркадийцев в Аркадии; в-третьих, в Аркадии есть город Трапезунд, двойник которого находится в области халибов и белых сирийцев на южном берегу Черного моря. Особо следует отметить сведения об аркадийских амазонках  и, наконец, множество святилищ, посвященных Артемиде, что больше подходит для Тавра в Крыму и Тавра в Малой Азии, но никак не Греции. К этим особенностям следует добавить особый аркадо-кипрский диалект греческого языка. Если все это просуммировать и учесть, что согласно античным авторам аркадяне произошли от пеласгов, то, как уже отмечалось выше, получается, что аркадяне в далеком прошлом были носителями культуры, распространенной на обширной территории Малой Азии от Восточного Средиземноморья до Черного моря, культуры, известной под названием хурритской.

«В ограде храма Великих богинь находятся изображения следующих других богов — они все сделаны в виде четырехугольных колонн: Гермеса, с эпитетом Агетора (Водителя), Аполлона, Афины и Посейдона, а также Гелиоса, именуемого Сотером, и Геракла. Для них сооружен (храм) больших размеров, и там проводятся мистерии в честь Великих богинь.» (Павсаний, Аркадия, XXXI,4)
«Есть тут жертвенник в честь Зевса Телея и его статуя в виде четырехгранной колонны: мне кажется, что аркадяне исключительно любят эту форму статуй.» (XLVIII,4)

«... есть гора по имени Ликей; иные из аркадян называют ее Олимпом и Священной вершиной. Говорят, что на этой горе был воспитан Зевс; на этой горе Ликее есть место, называемое Кретея; эта Кретея находится налево от рощи Аполлона, именуемого Паррасийским, и аркадяне утверждают, что это и есть тот самый Крит, на котором по преданию критян, воспитан Зевс, а не их остров.» (XXXVIII,2)
«Трапезундская область ... Аркадяне рассказывают, что так называемая битва гигантов и богов произошла здесь, а не во Фракии у Паллены, и здесь они приносят жертвы молниям, бурям и громам.» (XXIX,1,2)

К сожалению, Павсаний не сообщает как выглядели эти бури, громы и молнии, можно лишь предположить, что статуя молнии представляла собой копье на постаменте, примерно так, как это было в городе Волине на южном берегу Балтики, который именовался также Винетой (Winetha) [412] и находился на территории славяноязычных племен.

«В Волыне местную святыню составлял знаменитый необыкновенной величины столб, на котором водружено было копье. Много столетий, верно, простояло оно в Волыне: насквозь проеденное ржавчиной железо его, по словам Оттонова жития, не могло бы ни на что пригодиться. Волынцы почитали это копье чем-то божественным, говорили, что оно нетленно, что оно их святыня, защита их родины, знамение победы.» [413]

Культ копья известен также у хеттов, при этом надо учитывать, что собственно хеттского в религиозных традициях хеттов ничего не было: как было показано, вся религиозная жизнь поздней Хеттской империи была основана на хурритских традициях. Клинописные таблички, обнаруженные на развалинах столицы Хеттской державы, сохранили описание ритуалов, посвященных копью. «Царь и царица входят в храм Цабабы. Они преклоняют колени перед копьём; служитель изваяния говорит, глашатай провозглашает. …Царь и царица садятся на трон. Дворцовый прислужник вносит покров золотого копья и «литуус» (длинный посох с крюком). Покров золотого копья он вручает царю, а литуус кладёт у трона справа от царя.» [414]

Если говорить о скульптурном изображении молнии, то следует вспомнить, что молния на белорусском и литовском языках называется Перун, поэтому любую статую Перуна также можно отнести к антропоморфному изображению Молнии.

Самый древний известный культ копья связан с богом войны и урагана Нинуртой, одним из главных действующих лиц шумерской мифологии. В шумеро-аккадской астрономии звезду Сириус называли «стрела» и связывали с богом Нинуртой. В надписи на монументе Тиглатпаласара I (XI век до н.э.) сказано: «в дни холода, мороза, льда, в дни появления звезды Стрела, которая тогда огненно-красная как медь.» Здесь описывается акронический восход Сириуса, который в средне- и ново-ассирийский периоды приходился на середину зимы. [415]

Особой популярностью бог-воитель Нинурта пользовался у ассирийцев, цари которых принимали теоморфные имена, такие, как Тикульти-Нинурта I, военные успехи которого прославили его настолько, что его имя сохранилось в Библии в форме имени Нимрода. [416]

Нинурта также известен в хурритской и хеттской традициях, где с ним отождествлялся бог войны Аштаби. [417]

Если говорить об ассирийских традициях, то следует учесть, что Ассирия начинала свое обособление, будучи маленьким вассальным царством в составе хурритской державы Митанни. Хурриты с самого начала образования Ассирии играли важную роль в ее истории. Подтверждением хурритского влияния могут служить имена: Ушпия, который впервые основал храм богу Ашшуру, а Кикиа построил стены города. На основании этих имен можно говорить о митаннийском происхождении основателей Ассура. В документах касситской эпохи часто присутствуют митаннийские имена, такие как Арисен, царь Уркеша, который построил храм Нергалу. [418]

С начала второго тысячелетия хурритское влияние постепенно усиливалось на обширной территории от гор Загроса до Средиземного моря, что нашло отражение в широком распространении хурритских имен в текстах, найденных археологами в Канеше, Алалахе, Угарите и Аррапхе. В самом Ашшуре были найдены несколько сотен текстов, свидетельствующих о том, что около 1400 года до н.э. в городе жили хурриты, причем занимавшие высокие посты в администрации города. Уже в XVI веке до н.э. хурриты создали свое государство Митанни, которое к XV веку достигло вершины своего могущества и его правители сравнялись с египетскими фараонами и касситскими царями Вавилона. [419]

Особо заметно хурритское влияние в сфере религии. Хурритский бог грозы Тешшуп и его супруга Хепат заняли место в ассирийском пантеоне. В текстах религиозных ритуалов присутствует большое количество хурритских богов, среди которых есть Кумарби, отец хурритских богов. То, что ассирийцы поклонялись хурритским богам, свидетельствует о глубоком влиянии хурритов на ассирийскую культуру. [420]

В хурритских мифах родина Кумарби - хурритский город Уркеш, но в конце III тысячелетия до н.э. главным богом этого города был уже Нергал, владыка преисподней функционально тождественный Кумарби. Нергал — владыка подземного мира и бог смерти занимал важнейшее место в религиозном мире многих народов и ему поклонялись по всей зоне предгорий Загроса и Тавра. Впервые его имя появилось в царских надписях аккадского периода, затем оно стало звучать в хурритских государствах-преемниках аккадского царства, где Нергал почитался особенно высоко. На территории восточнее Тигра в XIV-XV веках до н.э. Нергал пользовался усиленным поклонением. [421]

В результате военного похода Тиглатпаласара III на Мидию ассирийцами в поселении Бит-Иштар был установлен культ священного копья бога Нинурты. Саргон II завоевал крепость Кишессу в верхнем течении реки Сефидруд, в результате чего крепость была переименована в Кар-Нинурта (по другим данным Кар-Уригалли: Уригаллу - прозвище как бога Нергала, так и бога Нинурты.) [422]

Культ священного копья, по-видимому, был распространен более широко и не был связан  исключительно с Нинуртой. Храм бога Халди в Мусасире (Урарту) имел двухскатную крышу с высоким фронтоном, увенчанным изображением копья. У входа в храм по обе стороны помещались два больших копья и две статуи в молитвенной позе. При этом Леман-Гаупт связывал мусасирский храм с памятниками в Пафлагонии, а Герцфельд сравнивал его с фригийскими образцами. [423]

Урартский язык близко родственен хурритскому и не случайно урарты почитали также бога грозы Тейшебу (у хурритов он назывался Тешшуб), поэтому копье вполне могло быть и атрибутом бога грозы. Конечно, у Нинурты прослеживается более тесная связь с копьем, подтвержденная многими текстами.

Первоначально Нинурта пользовался славой победителя дракона Асага, слыл покровителем земледельцев и его образ не имел мрачных тонов. Во II - I   тысячелетии до н.э. отношение к Нинурте изменилось. Из героя-победителя драконов и чудовищ он превратился в бога зловещей планеты Сатурн, связанной с подземным миром и судьбой всех умерших. (Ван дер Варден Б.Л. Пробуждающаяся наука. Рождение астрономии.- М.:,1991, с.195) Понимание Нинурты в это время довольно близко к образу Нергала - это зловещая сила, забирающая человека в жилище мрака. Скорее всего, здесь уместно говорить о Нинурте, как о своеобразной ипостаси Нергала. В ассирийских текстах II - I тысячелетия до н.э. Нинурта и Нергал сливаются в ритуале IX ниппурского месяца (ноябрь-декабрь: начало года отсчитывалось от весеннего равноденствия). Если ранее покровителем этого темного времени года был Нергал, то теперь в этот период устанавливается праздник в честь Нинурты. Более того, весенний подвиг Нинурты и победа над змием Асагом теперь переносится со II месяца на IX т.е. на время владычества Нергала. [424]

На барельефе из храма Нинурты в городе Кальху (совр. Нимруд) в руках у Нинурты можно видеть перуны — молнии, которыми он поражает дракона, то есть Нинурту можно трактовать, как бога грозы, при этом и сам Нинурта и дракон представлены крылатыми, небесными существами. Крылья, как признак небесного происхождения, используются в зверином стиле, распространенном на широких просторах Евразии — это пермский и скифский звериный стиль, следы которого можно видеть в археологических памятниках Ирана (грифоны, Симург, Харавахар и др.) и России (грифоны, Симаргл, Сирин, Гамаюн).

В надписях на стеле в городе Кальху Ашшурнасирпал выражает Нинурте особое почтение, называя его своим господином и много внимание уделяет храму Нинурты и ритуалам, посвященным Нинурте. А в тексте договора, заключенного между ассирийским царем Асархаддоном и мидийским князем города Уруказарбарны есть такие строки, адресованные нарушителям клятвы: «Пусть Нинурта, первый среди богов, сразит вас своей стремительной стрелой ... Пусть Нергал, герой среди богов, лишит вас жизни своим безжалостным кинжалом, пусть он нашлет на вас резню и безжалостную болезнь.» [425]

Из текста видно, что Нинурта символизируется стрелой, а Нергал кинжалом. Гернот Вильхельм также отмечает, что символом Нергала был меч или кинжал. [426] Кроме меча и кинжала в символике Нергала также присутствовал лев. [427]

В хеттских текстах имя Нергала не встречается, но в скальном святилище близ Хаттусы есть уникальное изображение бога-меча (см. рис.14 со стр. 246 — Гарни О.Р. Хетты. Разрушители Вавилона._ М.: ЗАО Центрполиграф, 2009), который и есть Нергал.
               
Кроме того, что сам кинжал или меч в то время, когда создавались эти барельефы, являлся изображением Нергала, на него указывает то, что рукоять меча украшена изображениями четырех львов по четырем сторонам, а навершие меча представлено головой человека в остроконечной шапке, такой же, какие можно видеть в изображениях скальной галереи близ хеттской столицы, где все боги имеют антропоморфный вид с такими же головными уборами. [428] В ритуалах поклонения Нергалу бог был представлен мечом, воткнутым в землю, поэтому на барельефе меч изображен воткнутым в скалу.

Ритуал поклонения мечу, воткнутому в землю позднее стал известен у алан: «Нет у них ни храмов, ни святилищ ... втыкают в землю меч и поклоняются ему, как Марсу.» (Аммиан Марцеллин, XXXI,2,23) Похожий ритуал согласно Геродоту (IV,62) существовал у скифов, только скифы втыкали меч не в землю, а в подобие пирамиды из древесных сучьев с четырехугольной площадкой наверху.

Аммиан Марцеллин (XXIII,75), характеризуя обычаи персов, пишет: «Все они без различия даже на пирушках и в праздничные дни не появляются иначе, как с мечом на поясе.» При этом следует учесть, что согласно Геродоту и Страбону свои обычаи персы унаследовали от мидийцев. Для представителя греко-римской культуры традиция всегда носить с собой меч или кинжал является совершенно неприемлемой в связи с тем, что и в Риме и в Афинах существовали законодательные акты, запрещавшие ношение оружия в мирное время и особенно в общественных местах. (Диодор Сицилийский XII,19(2))

В Мидии же наоборот каждый свободный человек противостоял рабу как воин [429], поэтому появление в обществе без меча или кинжала на поясе означало, что такой «раздетый» человек или раб или женщина. Впрочем, судя по греческим преданиям об амазонках, в древние времена греки в этих краях зачастую сталкивались с вооруженными женщинами и один из подвигов Геракла состоял в том, что ему необходимо было достать пояс царицы амазонок, обитавших в бассейне  реки Термодонт, что было выполнимо только в случае, если амазонка погибла, побежденная в бою — пояс можно было снять только с мертвого человека. Пояс в мидийской традиции символизировал собой свободу и достоинство человека и играл чрезвычайно важную социальную роль, нашедшую свое продолжение в русских традициях (300 золотых поясов в Великом Новгороде), а еще раньше значение пояса было отражено в археологических материалах древней Руси: пояс и поясной набор был важной и обязательной частью погребального инвентаря.

В греко-римской культуре по поводу чуждой им традиции ношения на поясе всегда и везде меча или кинжала даже существовал особый термин: «кинжал мидийский». Например, у римского поэта Горация в Оде 27 «К пирующим» есть такие строки: «К вину, к лампадам, право, совсем нейдет кинжал мидийский». [430]
Нетрудно проследить по археологическим и письменным свидетельствам, как «кинжал мидийский»  впоследствии стал русским.

Одно из ранних подробных описаний русов принадлежит арабскому купцу Ибн Фадлану, в 922 году встретившему их в Булгаре на Волге: «Я видел русов, когда они прибыли по своим торговым делам и расположились на реке Атиль (Волга). И я не видел людей с более совершенными телами, чем они. Они подобны пальмам, румяны, красны. Они не носят ни курток, ни хавтанов, но носит какой-либо муж из их числа кису (плащ), которой он покрывает один бок, причем одна из его рук всегда выходит из-под нее. У каждого из них имеется секира, меч и нож, и он никогда не расстается с тем, что мы уже упомянули. Мечи их плоские с бороздками, франкские. И от края ногтей кого-либо из них до его шеи (имеется) собрание деревьев и изображений и тому подобного. А что касается каждой женщины из их числа, то на груди ее прикреплено кольцо из железа или серебра или из меди или золота в соответствии со средствами ее мужа и количеством их. И у каждого кольца - коробочка, у которой нож, также прикрепленный на груди.» [431]

Археологические раскопки в СМК показали, что даже самые бедные могилы, не исключая женских и детских, в которых не было никакого инвентаря, кроме глиняного кувшина, обязательно содержали нож. Присутствие ножа носило явно ритуальный характер, ножи клали перед входом в камеру, обращая их острием к дромосу. [432]
В древнерусских деревнях мужские погребения обычно содержали только ножи, пряжки (очевидно сам пояс из органического материала не сохранился) и горшки изготовленные на гончарном круге. [433]

Безусловно, имени Нергала на Руси не знали - это имя означало «хозяин большого жилища» [434] на давно умершем языке, но язык символов передаваемый от  поколения к поколению не может умереть, и каждый русский знал, что, собираясь к «хозяину большого жилища» в его подземное царство, надо обязательно взять с собой скульптурное изображение Нергала - нож.

Ножи - обычная находка археологов на всех древнерусских поселениях и особенно их много на капищах. Так, в Звенигороде на капище №3 их обнаружилось 42 штуки, что говорит о культовом значении ножа. [435]

В древнерусской традиции считалось, что ножи могут предотвратить стихийное бедствие - его при вихре втыкали в землю. [436]

Герберштейн, описывая обычаи и вооружение русских также отмечал, что они не расстаются с кинжалом, причем кинжалов и ножей у них всегда несколько: «На поясе, по отечественному обычаю, висели у него два ножа и кинжал, тоже продолговатый. ... Продолговатые кинжалы, висящие как ножи, спрятаны в ножнах до такой степени глубоко, что с трудом можно добраться до верхней части рукояти и схватить ее в случае надобности.» [437]
 
Все же самое удивительное в традициях и обычаях это то, как они способны преодолевать огромные расстояния в пространстве и времени и передаваться от поколения к поколению, сохраняя аутентичность. В этой связи следует обратить внимание на самую необычную для греков и подмеченную Павсанием отличительную особенность культурных традиций аркадян, слывших у античных авторов потомками пеласгов, которые, в свою очередь, связаны с малоазиатскими хурритами. Особенность эта состояла в том, что скульптурные изображения богов у них имеют четырехгранную и четырехчастную форму. Эта часть культурных традиций аркадийцев-пеласгов представляет интерес как связующее звено при установлении связи культуры Малой Азии с культурой Руси.

В качестве примера из хурритской культуры можно привести изображение Нергала в виде вонзенного в скалу меча из скального святилища в Язылыкая, рукоять которого содержит четырех его тотемных животных - львов, обращенных на четыре стороны. Четырехликим был главный бог балтийских славян и рутенов Свентовит в Арконе на острове Рюген. По-видимому, Аркона, Аркадия и Арса - слова однокоренные, а переход к>с обусловлен известным в лингвистике распадом индоевропейских языков на две группы кентум-сатем.

Также четырехгранным с разными изображениями на каждой грани был знаменитый «збручский идол», найденный в 1848 году в реке Збруч в Восточной Галиции и хранящийся в коллекции Краковской академии. [438]
Такая форма культовых изображений, по-видимому, является характерной чертой и венедской культуры, поскольку при археологических раскопках в Риге на Старой горе были найдены фигурки с четырьмя лицами, которые можно видеть в рижском музее Истории и Мореходства. А на Старой горе, согласно Генриху Латвийскому прежде обитали венеды.

Известно, что число четыре имеет обрядовую роль в культе как бога солнца, так и бога грозы. [439] Именно поэтому самым древним символом солнца является четырехконечный крест, известным с третьего тысячелетия до н. э. в Малой Азии. [440]  На языческих капищах Руси связанных с культом солнца, число четыре и крест выполняли обрядовую роль солнца: в Лепесовке на Волыни М.А. Тиханова открыла святилище с четырьмя кострищами и жертвенником в центре, где были найдены найдены глиняные модели хлебцев, известные еще со времен скифских зольников и характерные для поселений черняховской культуры. На хлебцах-колобках часто встречалось изображение креста, в языческой традиции символизирующее солнце, и потому уже позднее эта традиция вызывала реакцию неприятия со стороны церкви: «А се иная злоба в крестьянех — ножем крестят хлеб … а се поганскы творять». (Гальковский Н.М. Борьба христианства с остатками язычества в древней Руси. М., 1913, т.2, с.35) Автор поучения знал, что языческая традиция нанесения креста на хлеб к его времени существовала не одну тысячу лет. В масленичной обрядности в русских деревнях IX – X веков известны круглые глиняные сковородки с зубчатыми краями и с прочерченным еще по сырой глине крестом, знаком солнца.

Известны около десяти древнерусских ритуальных сосудов (самые ранние IV века), на которых нанесены календарные знаки годичного цикла языческих аграрно-магических обрядов (Б.А. Рыбаков Язычество древней Руси, 1987, с.164-194). Например, на «лепесовских» чашах святки (зимнее солнцестояние), масленица (весеннее равноденствие) обозначались одним крестом, а Купала (летнее солнцестояние) в июне — двумя крестами. Не вызывает сомнений, что что изображенные на чашах косые кресты являются символами солнца.

Общая «нумерология» богов солнца и грозы основывается на древнейших традициях, согласно которым все боги имеют общую генеалогию, где родоначальником всех богов предстает бог солнца. Так, Нинурта изначально был богом живительного утреннего солнца, а Нергал - богом полуденного губительного, опаляющего солнца. [441]
Сохранению культурного наследия древней Руси после принятия христианства было уделено так мало внимания, что большинство языческих традиций оказались безвозвратно утеряны. Только археологические изыскания позволяют восстановить фрагменты картины прежнего облика.

По-видимому, четырехгранные и четырехглавые изваяния относятся к разным формам одного культа, посвященного богу солнца. В Сирии, в Аркадии и у балтийских славян-вендов солнце символизировалось четырехгранным столбом или идолом. Очевидно, что это характерная черта всей индоевропейской общности, и поэтому в средние века эта традиция проявляется у наиболее многочисленной группы носителей главной индоевропейской гаплогруппы - арийской R1a1, у потомков венедов — славян.
В Поднестровье археологи Б.А. Тимощук и И.П. Русанова исследовали языческое святилище у села Ржавницы обустроенное на месте скифского городища. Святилище было окружено круглым валом, по всей окружности которого был сначала разведен костер, а потом сюда ссыпали остатки иных огнищ. Внутри вала находилась вымощенная камнем площадка, на которой во времена функционирования капища горел огонь, а в центре всего святилища стоял четырехгранный идол, найденный рядом во рву. У села Иванковцы на Днестре в 1951 году обнаружено языческое святилище II – V веков, где также был найден четырехгранный идол с круглой головой с четырьмя лицами, напоминавший збручского.

В Московской области, в Шатурском районе, неподалеку от погоста Андреевские Выселки среди непроходимых болот на заросшем клюквой и мхом островке чудом сохранился древний языческий памятник - четырехгранный идол, именуемый в народе «Копь-баба». Скорее всего имя идола происходит от древнерусского «капь» - изображение, идол, истукан, болван: «Сотворив бо съ человека по капи нашей ...», «Образы творе и капи». До наших дней дошло производное от «капь» слово — капище. Однако, краевед Казаков В.М., впервые описавший памятник связал его с древнейшей богиней, получившей в эллинистической культуре имя Кибела. [442]

Греческое именование Кибела было образовано от аутентичного имени этой богини — Кубаба (Цабаба в германской транслитерации). По-видимому, те, кто поставил этого идола в Шатурских болотах и назвал его «Копь-баба» не нуждались в посредничестве греков и были тесно связаны с создателями ее культа.

Кубаба - богиня в лувийской и хурритской мифологии. Ей поклонялись как местному божеству в городе Кархемиш в Северной Сирии начиная с первой половины второго тысячелетия до нашей эры. Распространение хурритского влияния привело Кубабу в число основных божеств хеттского пантеона (новохеттский XIII века до н.э. список богов столицы хеттов г. Хаттусы). После падения Хеттского царства в начале XII века до н.э. в образовавшейся на его месте Фригии Кубаба стала почитаться как Кубебе-Кибела и в таком виде была заимствована позднейшей эллинистической мифологией. [443]

В сохранившихся преданиях об этой богине, которую греки называли на фригийский манер Кибелой, видится связь Кибелы с Копь-бабой через посредство греческих преданий о Гиперборее. Несомненно, что под Гипербореей в данном случае можно подразумевать Шатурский район, который для греков был недостижимо далеко на севере и вполне мог в их представлении быть родиной северного ветра Борея.
Воспользуемся сочинениями Диодора Сицилийского (Историческая библиотека, II,47)
1) ... Гекатей и некоторые другие говорят, что за пределами земли кельтов лежит в океане остров, не меньший, чем Сицилия. Этот остров находится на Севере и населен гипербореями, именуемыми так потому, что они живут за тем местом, откуда дует северный ветер. 2) Следующий миф рассказывает о том, что Лето, родом оттуда, и по этой причине Аполлон почитается среди них выше всех других богов, и все они жрецы этого бога: каждый день они поют гимны в его честь. 4) Существует миф о том, как греки посетили гипербореев ... 5) Также гипербореец Абарис посетил в древности делосцев, проявляя добрую волю и родство. 6) Говорят также, что Бог посещает остров каждые 19 лет ... Во время этого появления Бога, они (гиперборейцы) играют на кифаре и танцуют ночь напролет от весеннего равноденствия до восхода Плеяд.
С гиперборейцем Абарисом в Греции связан ряд сказаний, из которых для нас важней всего то, в котором говорится о стреле, играющей, по-видимому, важную роль в культе бога Солнца. «... сказание об Абарисе, который, как говорят, также был гипербореем: он странствовал по всей земле со стрелой в руке и при этом ничем не питался.» (Геродот, IV,36)

6) Аполлон ... став возлюбленным Кибелы присоединился к ее странствиям вплоть до страны гипербореев. 8) Что касается Кибелы ... Для нее построили роскошный храм в Пессинунте во Фригии ... (Диодор Сицилийский, III,59)

Надо сказать, что особое почитание солнечного божества, коим представляется Аполлон, выглядит весьма гармоничным в северных широтах Гипербореи, поскольку там наблюдается явление полярного дня, когда солнце не уходит за горизонт и бог не покидает свою паству.

Таким образом, из греческих преданий о Гиперборее мы можем вычленить ряд сведений, которые в сопоставлении с некоторыми традициями на Севере России и в Скандинавии помогут прояснить важные связи.

В первую очередь следует отметить связь стрелы с культом солнечного бога. У славян стрелами назывались лучи солнца, а от стрел Перуна шел дождь и увеличивалось плодородие полей. [444] Константин Багрянородный также сообщал, что русы, спускавшиеся по Днепру к Черному морю, останавливались на острове для совершения языческого ритуала, в котором к дубу привязывались стрелы и приносился в жертву петух. В этом ритуале ясно видна связь с культом бога грозы как одной из ипостасей бога солнца.

Важной деталью греческих преданий о Кибеле является сообщение о приходе богини в Гиперборею, что делает предположение о связи шатурского идола Копь-бабы с культом малоазиатской богини не таким экзотическим, как это казалось на первый взгляд.
Другой важной деталью является указание на время отправления ритуалов посвященных богу солнца - это весеннее равноденствие. Религиозный ритуал в Хаттусе с поклонением священному золотому копью, происходивший в храме Цабабы  (один из вариантов прочтения имени богини Кубабы-Кибелы) связан с ежегодным праздником Нового Года, который в Хеттском царстве, как и во всей Малой Азии приходился на весеннее равноденствие. Главным содержанием новогоднего праздника было театрализованное действо, положенное на эпическое сказание о борьбе бога грозы с драконом. [445]

Хронист Эббо (III,1) сообщал, что в славянском городе Волине стояло «укрепленное на столбе копье необычайной величины» и «принято в начале каждого года проводить празднества тамошнего бога при большом стечении народа и с плясками.» [446] При этом следует учесть, что «летосчисление всех славян <балтийских> начинается с марта, а не с сентября, как у греков.» [447]

Надо сказать, что весь Древний Восток начинал год с весеннего равноденствия и так было до прихода греков. Для нас важно в данном случае то, что мидийская традиция, выразившаяся в зороастрийском календаре и хурритская традиция, легшая в основу позднего Хеттского царства - обе эти традиции вели летосчисление с весеннего равноденствия, также как и русь и славяне на Балтике до того, как стала преобладать традиция греческая, византийская. Древневосточная традиция начала года с весеннего равноденствия до сих пор сохраняется в астрологии, в которой зодиакальный год начинается со знака Овна, начало которого приходится на весеннее равноденствие.

Собственно говоря, все древнейшие праздники связаны с природными солнечными циклами. Среди них весеннее равноденствие занимает особое место: кроме того, что, начиная с этого дня солнечный день становится дольше ночи, в это время пробуждается вся природа и происходит приплод скота. Позднее, в христианское время почитание природы и особенно ее главного объекта - солнца ревностно искоренялось, но сопротивление земледельцев и скотоводов заставило жрецов новой  религии пойти на компромисс и сохранить большинство старых традиций, но под новыми именами. Так, например, в посвященный Георгию Победоносцу весенний Юрьев день 23 апреля впервые выгонялся скот на поля.

В большинстве случаев от старой языческой обрядности остаются лишь мало значащие детали, но об одном обычае следует упомянуть особо. Речь идет о культе железной стрелы, проникшем даже в христианскую обрядность и сохранявшемся на Вятке до XIX века.

История Вятского края как составной части русской земли начинается с походов выходцев из земель Великого Новгорода - ушкуйников, которые плавали по северным рекам на лодках-ушкуях и построили в основанном ими в XII веке городе Хлынове на реке Вятке две церкви, после чего постановили два раза в год совершать крестный ход из погоста Волковского, где стоит церковь Великомученика Георгия, в город Хлынов (впоследствии переименованный в Вятку) с иконой Святого Георгия. В Волковский крестный ход был включен обряд почитания «удмуртских стрел, окованных железом», как чудодейственного средства против заболеваний, в особенности против какой-то «усовной болезни»; во время молебнов пред волковской иконой Георгия Победоносца хлыновцы производили уколы в больные части тела. [448] Почитание железной стрелы было распространено по всей Вятской губернии, так в селе Гостеве близ Котельнича на реке Вятке древняя железная стрела хранилась в храме — ей приписывались целебные свойства.

Хочется сразу отметить, что предположение о причастности удмуртов к культу стрелы следует отнести на счет политического жертвоприношения исторической науки. Трудно представить логику, согласно которой стрелы нападавших  становятся объектом поклонения у защищавшихся. Скорее всего, железная стрела, также как и железное копье в Волине и стрелы русов у Константина Багрянородного относятся к одним и тем же культам, берущим свое начало из культа Солнца, лучи которого с древнейших времен ассоциировались и со стрелами, и с копьями, и с мечами. Также и боги грозы унаследовали эти атрибуты от бога солнца.

Что может быть общего у жителей Волина, русов в хрониках Константина Багрянородного и новгородских ушкуйников приплывших на Вятку? Согласно летописям новгородцы происходят от варягов, а археологические (инвентарь длинных курганов, керамика IX века) и антропологические данные указывают на родство населения Великого Новгорода и средневекового населения земли на юге Балтики (совр. Мекленбург-Передняя Померания), где был расположен Волин, следовательно все они: новгородцы и ушкуйники происходят от вярягов, обитавших в том числе и в Волине и окрестностях. Согласно средневековым хроникам в Волине обитало славяноязычное население, располагался он в устье реки Одер напротив острова Рюген и имел второе название — Винета, из чего следует, что был основан венетами или вендами — так называли балтийских славян германские соседи. По-видимому, среди венедов выделилось особое воинское сословие — вяряги, среди которых мог быть летописный Рюрик, потомки которого после освоения северных новгородских земель пришли в Киев и их обряды со стрелами были описаны в хронике Константина Багрянородного.
Но, если рассмотреть варягов-вендов как потомков фатьяновцев, что подтверждается данными ДНК-генеалогии, ибо все они относятся к «венедской» гаплогруппе R1a-Z280 (см. в гл. 8), то получается, что предки варягов первоначально обитали на территории Фатьяновской культуры, ареал которой простирается от Балтики до Среднего Поволжья. То есть, потомки фатьяновцев — варяги просто вернулись на свои исконные земли, что объясняет тот факт, что в Лаврентьевской летописи (ПСРЛ Т.1, с.2) область расселения варягов простирается от «земли агнянской» на Балтике до «пределов Симова», то есть до Среднего Поволжья.

Обряд с железной стрелой потомками ушкуйников на Вятке производился дважды в год на дни почитания Георгия Победоносца. При этом весенний и осенний Юрьев день удивительным образом совпадают со II и IX месяцами древневосточного календаря, когда почитался бог Нинурта, с которым связаны первые известные из письменных источников ритуалы с копьем. Кроме того, Нинурта известен как первый в истории змееборец, и потому вполне может рассматриваться в качестве языческого прообраза Святого Георгия. Скорее всего, получилось так, что сохраняемые из поколения в поколение древние традиции содержавшие обряды со стрелой или копьем в христианскую эпоху уже не могли  проводиться ни с именем Нинурты или Уригалли, или другого языческого бога, и потому эти же ритуалы стали проводиться в качестве элементов культа их христианского преемника - Святого Георгия.
Свидетельством значимости обряда почитания стрелы на Вятке может послужить герб города Вятки, основу которого представляет изображение натянутого лука со стрелой.

К одной из причин успеха христианства можно отнести то, что христианская традиция сохранила многое из языческих праздников, но с новыми христианскими святыми.
Не во всех традициях можно усмотреть связь со старыми религиозными воззрениями, особенно если это касается одежды. Тем не менее, есть одна характерная деталь одежды русских, которая позволяет проследить очень древнюю традицию, связывающую Московскую Русь с хурритскими богами из скального святилища в Каппадокии.

Изображение Нергала венчается головой в остроконечной шапке и такие же головные уборы можно видеть на многих изображениях хурритских богов в галерее Язылыкая в Хаттусе. [449] Надо сказать, что почти на всех памятниках хеттской культуры представленных каменными стелами и барельефами изображены фигуры в остроконечных шапках — в этом можно убедиться при посещении любого археологического музея в Сирии и Турции.

Нергал был известен не только в горах и предгорьях Загроса и Тавра, культ Нергала в амарнский период существовал в Алаши (Кипр) - кипрский царь извинялся перед фараоном за то, что не прислал медь, поскольку в его царстве была «рука Нергала» (эпидемия чумы). Согласно надписи из Афин, Нергал был известен у финикийцев. [450]

Бронзовые статуэтки, найденные в финикийском городе Библе имеют такие же характерные головные уборы, как у хурритских богов. На воротах дворца Салманасара III, найденных в Балавате изображены финикийцы, среди которых многие в таких же остроконечных высоких шапках.

Скальное святилище Язылыкая было создано около XIII века до нашей эры, а в V веке до н.э. Геродот (III, 92) называет неких ортокорибантиев (острошапочников) в десятой сатрапии на северо западе Персидской империи. При этом надо учитывать, что в западной Мидии религиозные традиции имели хурритское происхождение. [451] И.М. Дьяконов считает, что ортокорибантии Геродота - это жители бывшего скифского царства - скифы-шкуда, которые под названием ортокорибантиев еще в конце VI - V веков до н.э. жили в пределах десятой сатрапии. [452] В остроконечных головных уборах изображены скифы-саки на рельефе V века до н.э. в Персеполе, скифы на вазе  IV века до н.э. из кургана Куль-оба в Керчи, таковы и другие античные изображения скифов.

Во времена Страбона (XI,8,4) область обитания саков-скифов называлась Сакасена: «саки ... завладели в Армении наилучшей землей, которой оставили от своего имени и название Сакасены.»  Сакасена должна была быть расположена южнее среднего течения реки Куры (Cyrus) около современного Гянджи, то есть близко от тех мест, где согласно Геродоту произошла война между скифами и мидянами. [453]

Клавдий Птолемей (География, V, 12,9) во втором веке нашей эры Сакасену помещает в «Армении у горы Париадра после Сиракены.» Париадром назывался горный хребет, который соединял Кавказ с Тавром. В названии области Сиракены в Малой Армении можно усмотреть указание на связь с сарматским племенем сираков, которое неоднократно упоминается античными авторами (Страбон,  Птолемей) и позиционируется на Северном Кавказе в районе Меотиды.

«Далее следуют уже кочевники, живущие между Меотидой и Каспийским морем, именно набианы и панксаны, а также племена сираков и аорсов. Эти аорсы и сираки являются, видимо, изгнанниками племен, живущих выше, а аорсы обитают севернее сираков. Абеак, царь сираков, выставил 20 000 всадников (в то время когда Фарнак владел Боспором), Спадин же, царь аорсов, даже 200 000; однако верхние аорсы выставили еще больше, так как они занимают более обширную область, владея почти что большей частью побережья Каспийского моря. Поэтому они вели караванную торговлю на верблюдах индийскими и вавилонскими товарами, получая их в обмен от армян и мидийцев; вследствие своего благосостояния они носили золотые украшения. Аорсы, впрочем, живут по течению Танаиса, а сираки— по течению Ахардея, который вытекает с Кавказских гор и впадает в Меотиду.» (Страбон, XI, V,8)

Примечательно, что Сакасена и Сиракена вместе с Арменией в VI веке до н.э. находились в составе Мидии, из которой согласно Плинию и Диодору Сицилийскому вышли сарматы Северного Причерноморья. На самом деле Плиний и Диодор, по-видимому, лишь отметили тем самым сходство обычаев народов Северного Причерноморья и Мидии, полагая, что Мидия древнее. Данные ДНК-генеалогии [121], [400] говорят об обратном: во втором тысячелетии до нашей эры арийское население Катакомбных культур из Северного Причерноморья пришло на территорию Малой Азии, где приняли деятельное участие при создании Митанни, на месте которой потом образовалась Мидия, которой наследовала Персия.

И.М. Дьяконов считает, что скифский звериный стиль имеет манейско-мидийское происхождение и сложился во время пребывания скифов в Передней Азии. [454] По-видимому, скифы из Мидии принесли с собой по возвращении в Северное Причерноморье и новый головной убор. Но могло быть и обратное: мидийцы воспроизвели те традиции, которые были занесены в Малую Азию из Северного Причерноморья арийцами из Катакомбных культур задолго до скифского времени. Во всяком случае, башлык (суконный остроконечный капюшон) - традиционная одежда казаков и народов Северного Кавказа очень похож на то, что мы видим на головах киммерийцев и скифов. В свою очередь башлык послужил прототипом всем известной буденовки - головного убора конноармейцев. Но еще прежде остроконечные шапки Герберштейн наблюдал на жителях Московской Руси: «Одежду они носят длинную, шапки белые, заостренные из войлока, из которого, как мы знаем, изготавливают себе верхнюю одежду варвары.» [455]

Собственно говоря, капюшон наряду с шароварами является частью так называемой «мидийской одежды», которая, как было показано, является одеждой, удобной для всадника.

Об одежде русов сохранилось известие у арабского писателя начала Х века Ибн Русте: «Шальвары они носят широкие, сто локтей материи идет на каждые. Надевая такие шальвары, собирают они их в сборки у колен ...» [456] 
 
В «Слове о полку Игореве» имеется весьма ценное свидетельство связи русских с мидийскими традициями: русские князья названы там «даждьбожьими внуками».
В Ипатьевской летописи поясняется, что Даждьбог является солнечным божеством: «Солнце царь, сын Сварогов, еже есть Даждьбог.» (ПСРЛ, Т.2, с.278-279)
В ПВЛ имя Даждьбога упоминается вместе с Хорсом, не отделяясь от него союзом, что породило логичное предположение, что это два имени (славянское и иранское) одного солнечного бога.

Этимология имени Хорса, как было показано, восходит к иранскому слову hvar - солнце, при этом отмечалось, что в VI веке до нашей эры из Мидии исходил мощный религиозно-культурный импульс, который достиг Северного Причерноморья. В частности, это выразилось в том, что в скифо-сарматскую культуру, частным случаем которой является культура алан, прочно вошло такое понятие, как farna(h) - мидийское слово, обозначающее божественное сияние, сияние славы. [457]

В Авесте это же понятие выражается однокоренным с hvar словом - khvarena(h). Слово это соответствует греческому слову «харизма». Хварена-фарна дается как покровительство солнечного божества справедливым и мудрым царям и героям и ее можно потерять. В Гатах Заратустры (Ясна 32) приводится миф о царе Йима, который обладал хварена и лишился ее из-за своей гордыни.

По-видимому, эпитет «даждьбожий внук» означает именно покровительство солнечного бога, который обеспечивает своему внуку божественное сияние славы.
В XVI веке эта традиция трансформировалась в титулатуру «белый царь» (Albus rex) [458], поскольку, как было показано, эпитет «белый» не только связан с культом солнца, но также имеет значение высший, главный, царственный. [459]

В зороастрийской молитве Аташ Ньянш хварена отождествляется со светом священного огня, который является воплощением верховного Бога-Мудрости Ахура-Мазды.
Огнепоклонники - вот какой смысл вкладывали арабы в именование «маджус», которое соответствовало библейскому «Магог». Примечательно, что  именно с Русью и русскими в средневековых арабских и скандинавских источниках ассоциировались библейские «Гога и Магога», и, помимо всего прочего, традиция вкладывала в этот термин смысл «огнепоклонники». [460]

Средневековый автор Петр Дусбургский так описывал обычаи обитателей Пруссии: «Было же посредине этого погрязшего в пороке народа, а именно в Надровии, одно место, называемое Ромов, ведущее название свое от Рима, в котором жил некто по имени Криве, кого они почитали, как папу, ибо как господин папа правит вселенской церковью христиан, так и по его воле или повелению управлялись не только вышеупомянутые язычники, но и литвины и прочие народы земли Ливонской. Такова была власть его, что не только он сам или кто-либо из сородичей его, но даже гонец с его посохом или с другим отличительным знаком, проходя по пределам вышеупомянутых язычников, был в великом почете у королей, нобилей и простого люда. Хранил он также по древнему обычаю негасимый огонь.»  [461]

Адам Олеарий, побывавший в Великом Новгороде в 1654 году, написал: «Новгородцы, когда были язычниками, имели идола, называвшегося Перуном, то есть богом огня, ибо русские огонь называют «перун». ... Божество это имело вид человека с кремнем в руке, похожим на громовую стрелу (молнию) или луч. В знак поклонения этому божеству содержали неугасимый ни днем, ни ночью огонь, раскладываемый из дубового леса. И если служитель при этом огне по нерадению допускал этому огню потухнуть, то наказывался смертью.» [462]

Долгое время основателями традиций поклонения священному огню считали зороастрийцев, но все изменило открытие российских археологов, совершенное в 90-х годах ХХ века в излучине реки Дон рядом со станицей Трехостровской на территории природного парка «Донской». Раскопки холма диаметром 200 метров и высотой около трех метров, окруженного идеально ровным рвом, дали поразительный результат: в центре холма находилась печь или очаг, выложенный из белого камня. Внушительные размеры очага позволяли разводить огромных размеров костер из целых деревьев, что и было подтверждено археологами, причем в качестве «дров» использовался исключительно дуб. Ученые также установили, что процесс горения поддерживался непрерывно в течении около ста лет. Таким образом, древнерусские традиции неугасимого священного огня, описанные хронистами для Пруссии (Петр Дусбургский) и Великого Новгорода (Адам Олеарий) можно считать продолжением тех, что существовали на Русской равнине тысячелетиями ранее. Ученые безоговорочно признали в этом сооружении святилище бога огня, созданное более трех тысяч лет назад. Подобные святилища позднее стали известны у зороастрийцев. Эта находка согласуется с данными ДНК-генеалогии о том, что арийская общность гаплогруппы R1a1 сформировалась именно на Русской равнине примерно 5 тысяч лет назад, откуда арийцы пришли и в Иран и в Индию и в Малую Азию (Митанни) привнеся арийские языки, которые должны были быть родными в первую очередь для обитателей Русской равнины, а уже потом для Ирана и Индии. Тогда получается, что первоначально в третьем тысячелетии до нашей эры религиозно-культурный импульс исходил из Русской равнины, а зафиксированное историками мидийское влияние является своего рода рефлексией.

Зороастризм получил распространение в Персии при Ахеменидах в VI – V веках до нашей эры, но возник он еще в предшественнице Персии - Мидии.
И.М. Дьяконов считает, что Авеста - священная книга зороастрийцев была создана в районе Хорезма, но окончательно оформлен канон Авесты был магами Атропатены. [463]

Атропатена, расположенная на северо-западе Мидии сформировалась вокруг своего экономического центра с озером Урмия посередине. В районе озера Урмия, которое в античности называлось Матиана или Мантиана, издавна жили хурриты - матиены античных авторов, кроме того, в урартийских текстах долина озера Урмия именовалась страной манеев. [464]

Ассирийские источники (анналы Асархаддона) связывали скифов-шкуда с Мидией, а более точно с территорией Манны, кроме того, считается, что скифский звериный стиль также манейско-мидийского происхождения, а во время пребывания скифов в Мидии выработалось общее скифо-мидийско-сакское вооружение. [465]
Кроме всего прочего, район озера Урмия, согласно тексту реляции Саргона II был центром коневодства и поставщиком зерна. [466]

Мидяне называли себя ариями и также называли себя аланы: общепринятая этимология имени алан выводится на арийской основе (aryana). [467], [468]

Из всего вышеизложенного можно сделать вывод о том, что культура, известная нам под именем «хурритская», объединяла многие этносы, среди которых в первую очередь следует назвать мидийцев, сирийцев (последние в античной литературе часто подразумевались под именем каппадокийцев, киликийцев, финикийцев и др.), а также полумифических пеласгов и халибов. Все перечисленные этносы связаны между собой общей культурой, в основе которой лежит культ Солнца и развитое коневодство, причем конь был посвящен богу солнца и являлся его символом. Но самое главное, что среди этих народов находились группы, которые имеют прямое отношение к народу по имени русь.

В этой связи возникает естественный вопрос: как так случилось, что столь именитый народ как хурриты оказался надолго в забвении и имя его вновь зазвучало лишь во второй половине XX века? Есть множество причин для восстановления справедливости, но достаточно одной, по которой имя их достойно быть увековеченным в качестве основателей Иерусалима.

В XVII веке до н.э. Египет завоевали иноземные захватчики именуемые гиксосами, которые пришли из Сирии-Палестины. Сирия-Палестина в то время представляла феодальное государство, в котором следует признать империю гиксосов. [469] Бог-покровитель гиксосов представлял собой египтизированую форму сирийского Ваала, а его имя Сутех - древнейшая форма египетского Сета, но самый главный след оставшийся от пребывания  гиксосов в Египте заключался в том, что они привели в нильскую долину лошадь, которая не была известна египтянам до этого. [470]

Обычно гиксосов связывают с семитами, но это не совсем верно, поскольку Сирия-Палестина в этот период была заселена смешанным хуррито-семитским населением, а в Северной Сирии хурритские династии владели важными городами на пути из Месопотамии в Малую Азию. В это время возникает город-государство Халеб (совр. Алеппо), в котором правила хурритская династия. В текстах из Угарита семитские и хурритские имена встречаются в одних семьях, в том числе и в царских. [471]

Поскольку известно, что хурриты наиболее успешно развивали колесничную военную тактику, то именно их следует подозревать в том, что с приходом гиксосов в Египте появился этот новый для египтян вид вооружения. В амарнский период из архива египетских фараонов видно, что во многих сирийских государствах правили цари, носившие хурритские или митаннийские (индо-иранские) имена, среди которых в первую очередь следует назвать царя Иерусалима по имени Абди-Хеба. [472]

Египетские фараоны, изгнанные из плодородных низовий Нила, воспользовались временным ослаблением власти гиксосов, вызванным, по-видимому, эпидемией и напали на их столицу Аварис, о чем сообщает Манефон в изложении Иосифа Флавия.
«Тутмос I осадил Аварис, но не смог его взять, отказался от осады и заключил с ними договор, по которому они должны были оставить Египет и в полной безопасности для себя удалиться куда пожелают. И те, по условию договора со своими семьями и имуществом числом не менее 240 тысяч направились через пустыню в Сирию. ... в месте, называемом теперь Иудея, они основали город, способный вместить великое множество людей, и назвали его Иерусалим.» (И. Флавий. Против Апиона. 14)

Флавий сделал предположение, что описанные Манефоном события соответствуют библейскому исходу евреев из Египта. Но это мнение следует признать ошибочным по одной простой причине: согласно Библии евреи в Египте были на положении рабов, а гиксосы наоборот были господами над фараонами.

Хурритская литература была тесно связана с египетской, о чем свидетельствует дословное совпадение целых эпизодов хурритских мифологических поэм, переведенных на хеттский язык, с египетскими мифологическими текстами. По отношению к Египту, по крайней мере периода XV в. до н. э., хурритское влияние на религию бесспорно. В магических египетских ритуалах времени Аменхотепа III (рубеж XV - XIV вв. до н. э.) и в некоторых других надписях упоминается хурритская воительница на лошади Иштар Шаушка (по мнению многих ученых, ее образ лег в основу греческой легенды об амазонках). Любопытно, что именно в этот период заключаются на протяжении трех поколений династические союзы фараонов с дочерьми царей хурритского государства Митанни. [103]

Б.А. Тураев отметил связь гиксосов с государством Митанни и сделал вывод, что Сирия, Малая Азия и Египет оказались исторически связанными под гегемонией родственных племен. [473] Но имени хурритов он не называл, поскольку в его время население Митанни называли митаннийцами, а Сирию-Палестину, названную в египетских текстах «hr», озвучивали как «хару». [474] Это объясняется тем, что в египетской письменности отсутствовали гласные, а для огласовки чаще всего использовалась буква «а».

Только после прочтения хеттских архивов из Хаттусы, поскольку хетты пользовались фонетическим письмом, появилось новое прочтение земли «Хурри» взамен прежнего «хару». [475], [476]

Но это исправление ошибочного прочтения произошло только во второй половине ХХ века, а до этого мир не знал имени хурритов, поскольку у древних греков они фигурировали преимущественно под именем сурийцев и пеласгов, которые несомненно связаны не только с Сирией-Палестиной, но и с многими островами Средиземноморья, и особенно с Критом.

Дэвид Рол, анализируя археологические данные и письменные источники отметил связь гиксосов с хурритами, хурритов с пеласгами, а также тех и других с Критом. [477]
Смешанное хуррито-семитское население прибрежных районов Восточного Средиземноморья, где во втором тысячелетии до нашей эры наблюдался значительный хурритский контингент, в первом тысячелетии до нашей эры стало называться ханаанцами, а потом финикийцами.

До прихода восточных семитов (евреев) земля обетованная называлась Ханааном, а в эллинистической традиции Сирией-Палестиной. Израильтяне застали в Сирии-Палестине устоявшуюся религиозную жизнь и обрядность - неоднократно упоминаемые солнечные столбы (Иез. 6.4, 6.6) находятся в прямой связи с культом Солнца. Так, в индийской Риг-Веде (IV, 13,5) Сурья, именем которого называется и бог и собственно светило, отождествляется со «столпом неба» и говорится, что Сурья поддерживает небо. При этом известно, что среди хурритов в Митанни и Хурри (Сирия), судя по именам царей и богов из текстов, были арийцы.

В языческой Руси в дни летнего солнцестояния на праздник Купала сооружался костер, основой которого был столб или кол, вбитый в землю. Судя по фольклорным данным (песни) столб в купальской обрядности играл главную роль: столбы обнимали во время праздника. На древнерусских капищах стояли идолы, которые зачастую имели вид четырехгранных столбов, что указывает на культ солнца.

О том, под чьим влиянием складывалась религиозная жизнь в Средиземноморье свидетельствуют надписи из Угарита, где в аккадском тексте обнаруживается «Иштар Хурритская», которая еще в VIII веке под именем «Астарты Хурритской»  фигурирует в финикийской надписи, обнаруженной в Марселе. [478]

О широком распространении хурритских религиозных идей свидетельствуют ассирийские источники - в тексте из ассурского архива упоминается Istar Urusalimma. [479]
Иштар-Астарта-Шаушка была богиней, которая в хурритском пантеоне заведовала не столько любовью, сколько войной - известны изображения Астарты в виде нагой всадницы, стреляющей из лука. [480]  Именно с ее культом связаны греческие предания об амазонках, которые являются наиболее специфичной отличительной чертой культуры хурритов.
 
Первоначальные предания об амазонках были связаны с территорией Малой Азии, античными авторами амазонки помещались также на Северном Кавказе и Среднем Дону. В средневековых хрониках амазонки упоминались на берегах Балтики, связанных с Северным Причерноморьем донским торговым путем (река «Рус» арабских источников).
Археологи исследовали группу курганов в междуречье Дона и Северского Донца и в кургане №4 у хутора Сладковского Ростовской области в 1978 году открыли захоронение женщины, головой лежащей на юг. В голове у нее рядом с остатками жертвенной трапезы находились: железный нож, бронзовое зеркало, серебряные серьги, гривна на шее с фигурками хищников, бусы. При амазонке также находился полный комплект вооружения: два копья, железный меч, колчан со стрелами. Согласно Евдоксу из Книда в передаче Стефана Византийского (IV век до н.э.) вблизи Танаиса жили сурматы. [481]

В междуречье Северского Донца и Дона располагается Салтово-Маяцкая археологическая культура, которую Е.С.  Галкина связала с народом «рос» из Бертинских анналов. Эта культура включала также район выше по течению Дона неподалеку от Воронежа (Маяцкое городище), где также есть археологические следы амазонок.

Археологические материалы рязано-окских могильников обнаруживают связи района среднего течения Оки с Кавказом, Крымом, верхним течением Дона и Южным Уралом. Уздечные наборы из Кошибеевского могильника имеют сарматское (аланское) происхождение и были распространены в Северной Осетии, в Воронежской области и на Южном Урале. [482]

Обнаруженные в Кошибеевском могильнике захоронения амазонок в советской науке были названы «мордовскими», [483] несмотря на то, что вооружение амазонок было признано аналогичным аланскому.

По-видимому, вятичи, обитавшие на Оке и в Рязани, имели тесные связи не только с традиционными местами обитания сарматов и аланов, но и с Юго-Восточной Балтикой - областью, которая еще в начале нашей эры была античными авторами (Тацит, Птолемей) закреплена за венедами.

На территории Верхней Оки и Верхней Десны, примерно в пределах современной Калужской и Смоленской областей, археологи исследовали большое количество курганных могильников конца I тысячелетия, которые они определили как вятичские, кривичские и вятичско-кривичские. Обряд захоронения с конем на рассматриваемой территории находит наибольшее число аналогий в Юго-Восточной Прибалтике. [484] В частности, в Литве большое количество захоронений с конями и оружием, а также захоронения коней отдельно наблюдается с конца I тысячелетия до н.э. [485]

Культ коня, о котором свидетельствуют захоронения в области вятичей, кривичей и литовцев имеет общие черты с малоазиатским регионом: захоронения с конем и конской упряжью были известны в Луристане, области расселения касситов. [486] Куликан считает, что именно касситы привели в начале второго тысячелетия до н.э. в Иран и Месопотамию новую породу высокорослых лошадей. В это же время луристанские бронзы обрели новые черты, связывающие их с лошадьми: элементы упряжи, сбруи и украшения.

Профессор Йогн фон Эльктедт отмечает наличие особого культа лошади у касситов, и он также, как большинство исследователей связывает создателей луристанской бронзы именно с касситами. [487]

Археологические раскопки 1955-57 годов в районе Старой Рязани показали, что обитавшие здесь вятичи имели связи гораздо более дальние, нежели чем с Кавказом и Крымом. Люстровые полуфаянсы производимые в иранских и сирийских ремесленных центрах были найдены в таких количествах, какого не было ни в каких других районах средневековой Руси. Археологи [488] пришли к выводу, что рязанские купцы через торговый путь, проходивший по Дону через Сурож путешествовали в Малую Азию, о чем сообщается в «Хронике Литовской и Жемойтской»: «... купцы Доном з Москвы и Резани, жеглюючи аж до Кафы (совр. Феодосия), Перекопу, Константинополя и до всей Греции и до Африки морем проходят.» [489] О связи Рязани с Малой Азией свидетельствуют многочисленные изображения грифонов.

Широкие серебряные двустворчатые браслеты-наручни из богатых кладов XII – XIII вв. на которых изображались грифоны предназначались для застегивания на запястьях обшлагов длинных рукавов ритуальной одежды используемой на праздниках в дни летнего солнцестояния, называемые русалиями. На браслетах кроме грифонов и симарглов изображались ритуальные сцены русалий — девушки в ритуальной рубахе с длинными рукавами, гусляры, растительные орнаменты и солярная языческая символика. Солнцестояние изображалось двойным знаком солнца — двумя крестами. Грифон предстает здесь посланником небес содействующим расцвету природы.
Грифоны играли важную роль в мифологии малоазиатских хурритов-митаннийцев, среди которых были и выходцы с Русской равнины. Археологам грифон стал известен как специфичный элемент мидийско-манейского звериного стиля датируемого началом первого тысячелетия до нашей эры, грифон был также известен в прикладном искусстве скифов, но античная греческая традиция начиная с VII века до нашей эры связывает грифонов с Гипербореей.

Археологические раскопки 2019 года поселения вятичей на берегу Дона близ села Ксиза в Липецкой области дали неожиданный результат: в захоронении XII века был обнаружен бронзовый медальон с изображением Святого Георгия Победоносца. Вятичи дольше всех сопротивлялись христианизации и только с XII века начали воспринимать новую веру и то не повсеместно, сохраняя языческие верования и ритуалы. На месте раскопок был открыт языческий алтарь V века, представлявший собой груду обожженных камней со следами жертвоприношений. Рядом было три захоронения: два V века и одно XII века, где и был обнаружен медальон с древнейшим на Руси изображением Святого Георгия. Больше никаких признаков, указывающих на принадлежность захоронений к христианским не обнаружено, а близость языческого алтаря указывает на обратное. Нет никаких оснований связывать это изображение с христианизацией вятичей и следует объяснить его присутствие в захоронении древними связями вятичей с тем регионом Малой Азии, уроженцем которого является Святой Георгий — с Каппадокией. Канонический образ Святого Георгия содержит два важнейших атрибута бога солнца: белого коня и копьё, поэтому в глазах язычников он мог совмещать в себе традиционные элементы веры отцов с новыми представлениями, чем облегчить переход от язычества к христианству.

Следует отметить особую роль Сурожа (совр. Судак) в торговле Руси с Малой Азией и Средиземноморьем, а также тот факт, что Сурож был основан около второго века нашей эры аланами, которые, по-видимому, к IX веку стали называться русами.
Из всего представленного выше материала этой и предыдущих глав можно сделать вывод, что сумма данных археологии и письменных источников указывает на Малую Азию, как на регион, с которым с древнейших времен были связаны народы, обитавшие на Русской равнине. Некоторые дополнительные данные о традициях и верованиях русских указывают на особо тесные связи с хурритами-митаннийцами и помогают вычленить из всей  территории Малой Азии северо-западную часть Мидии включающую юго-восточное побережье Черного моря. В античное время эти территории назывались Малой Арменией и Понтом, а в бронзовом веке - Ацци-Хайаса. Кроме этих областей, непосредственно связанных с предысторией руси, можно указать на Каппадокию, Северную Сирию, античную Киликию и Карию, как на соседние области с родственной культурой.

М.В. Ломоносов видел в Мидии и Пафлагонии родину сармат-алан, которых, рассматривал в качестве предшествующих поколений руси. С другой стороны, он указывал на Пруссию, как область, где окончательно сформировался русский этнос, в близкородственных отношениях с которым были курляндцы и пруссы.

Если рассмотреть исторический путь руси в мифологической плоскости, то, это  путь амазонок и Гога/Магога, которые античными авторами помещались в Малой Азии и в Северном Причерноморье, в том числе на Дону. В средневековых источниках оба мифических народа позиционируются на севере России - так видели этническую картину известного им мира латиноязычные авторы раннего средневековья и арабские географы X - XII веков. Но это не было движением народов с юга на север, как считал М.В. Ломоносов, ибо арийцы-огнепоклонники (магоги) изначально жили на Русской равнине и, наоборот, пришли в Малую Азию, где стали известны как хеттские и митаннийские арии. Античные авторы почти ничего не знали о землях на севере Русской равнины, а арабо-персидские купцы добрались до среднего Поволжья только к средним векам. Поэтому начало Руси следует видеть в Гиперборее, откуда по сообщениям античных авторов в Малую Азию поступали сакральные дары для отправления культа бога солнца. То есть, можно сказать, что Малую Азию рассматривали в качестве прародины и руси и индоевропейцев потому, что до недавнего времени в распоряжении ученых были главным образом письменные источники из египетских, шумерских, хурритских, хеттских архивов, где есть сведения только об этом регионе. Мнение ученого сообщества основывалось на том, что самые древние тексты по коневодству были написаны на хурритском языке, в которых были вкрапления слов, относящихся к коневодству и колесному транспорту, которые были идентифицированы как индоиранские (арийские). Но откуда пришли носители этих диалектов можно было только гадать, пока не появились данные ДНК-генеалогии, свидетельствующие о том, что носители «арийской» гаплогруппы R1a1 пришли в Малую Азию с Русской равнины. А о том, что происходило на Русской равнине письменные источники стали сообщать только в средних веках, когда туда пришли арабо-персидские купцы и путешественники. Все, что было раньше относится к преданиям древних греков о Гиперборее.

Так, Ибн Халдун в своей Всеобщей Истории писал: «На севере мира есть отдельные народы и многочисленные племена, называемые различными именами: тюрки, славяне, тогуз-огузы, хазары, аланы, большинство «франков», а также Гог и Магог (Yagug wa Magug).» Ибн Русте также помещал народ Гог далеко на Север: «За пределами этих семи климатов до дальнего севера известной обитаемой земли - с востока на запад - страна Гог.» [490].

Про амазонок на севере арабские авторы средневековья не писали, но в латиноязычных источниках они упоминаются: «Где-то на берегах Балтийского моря обитают амазонки. ...В тех местах обитают аланы или альбаны ...» (Адам Бременский. Деяния архиепископов Гамбургской церкви. IV,19) Саксон Грамматик в Gesta Danorum, посвященной раннему средневековью региона Балтики, сообщает об деве по имени Ladgerda (9.4.2), которая была знатного происхождения и командовала войском. В его рассказах о событиях на Балтике постоянно присутствуют женщины-воины, такие, как Wisna (8.2.4-6), воевавшая совместно со славянами, или Rusla, проведшая много битв за освобождение Норвегии от датчан. (8.75-7)

Пожалуй, к самым интересным сведениям Саксона Грамматика следует отнести его сообщение (1.6.10; 8.10.7,9,10) о неких «геллеспонтцах», причем в области их обитания (hellesponti regem) находился город Дуна (Dunam urbem). Известно, что в скандинавских письменных источниках Западная Двина именовалась Duna. То есть, это был, скорее всего, город на Двине.

В восьмой книге Саксон Грамматик рассказывает о датском короле по имени Jarmerik, племянники которого родились и выросли в Германии. Этот король стал расширять свои владения и напал на геллеспонтцев, которые были таковыми по признаку расы. То есть, дабы не смущать читателя неожиданным переходом с берегов Балтики к Геллеспонту - проливу между Черным и Средиземным морями, автор пояснил, что геллеспонтцами те назывались не потому, что обитали на Средиземном море, но потому, что принадлежали к средиземноморской расе. А к средиземноморской расе из числа обитателей Балтики относились венеды и аланы.

После победы над четырьмя братьями-геллеспонтцами в морском сражении, Jarmenrik прекратил военные действия и прибегнул к дипломатии, посватавшись за их сестру по имени Swanhild. (Gesta Danorum, 8.10.7) В результате политических интриг сестра братьев-геллеспонтцев уже в статусе королевы по ложному обвинению в прелюбодеянии была казнена - связана и растоптана лошадьми. Братья, узнав об ужасной смерти сестры, пошли войной на обидчика, в ходе которой Jarmerik получает ужасные раны, от  которых умирает. (8.10.13-14)

Саксона Грамматика часто критикуют за недостаточную историчность его повествования, но в данном случае достоверность его рассказа подтверждается совпадением до деталей и имен с похожим местом (Getica, 129-130) в сочинении Иордана, автора шестого века.

«Германарих, король готов ... Вероломному же племени росомонов, которые в те времена служили ему в числе других племен, подвернулся случай повредить ему. Одну женщину из вышеназванного племени, по имени Сунильда, за изменнический уход /от короля/, ее мужа, король /Германарих/, движимый гневом, приказал разорвать ее на части, привязав ее к диким коням и пустив их вскачь. Братья же ее, Сар и Аммий, мстя за смерть сестры, поразили его в бок мечом. Мучимый этой раной, король влачил жизнь больного.» Далее Ирдан пишет, что король гуннов воспользовался недугом короля и напал на готов, тем самым ускорив кончину Германариха.
Сходство двух историй очевидно, но для отождествления есть весьма существенное препятствие: готы под предводительством Германариха обитали в Северном Причерноморье, география же повествования Саксона Грамматика обычно не выходила за пределы Балтийского региона.

Решение проблемы может быть найдено, если обратиться к географическим представлениям  раннего средневековья.
«От Западного океана на восток простирается некий залив. Оный залив местные жители называют Балтийским, так как он тянется через области скифов вплоть до Греции (под Грецией здесь подразумевается Византия) на большое расстояние наподобие пояса. Его также именуют морем Варварским или Скифскими водами, потому, что по его берегам обитают варварские народы. ... Полагаю, что древние знали вышеописанные воды под именами Скифских или Меотийских болот, «гетских пустынь», а также «скифского берега, густо населенного множеством разнообразных варваров», как называл их Марциан, писавший, что «там обитают геты, даки, сарматы, аланы, гелоны, антропофаги и троглодиты». (Адам Бременский. Деяния архиепископов гамбургской церкви. IV,10,20.)

В представлении Адама Бременского Балтика соединяется с Меотидой (Азовское море), поскольку на берегах обоих морей обитают одни и те же народы, общее название которых «скифские». По крайней мере, это наименование может быть применено по отношению к аланам, которые согласно письменным источникам античности и средневековья присутствовали в обоих регионах: Северном Причерноморье и на Балтике. Несмотря на слабое знание российской географии, Адам был недалек от истины, ибо между двумя морями существовала связь - водный путь, отмеченный многочисленными кладами арабских серебряных дирхем выпуска до 833 года. Кроме донского торгового пути («река Рус» арабских источников) существовал другой, не днепровский путь «из варяг в греки», который знали арабские купцы (река Рута арабских источников) и который существовал до Киевской Руси. Поскольку в низовьях Волги дирхемы западной чеканки почти не встречались, а начинали появляться на Средней Волге, то следует полагать, что на Среднюю Волгу они попадали с Дона, где их было больше всего. Далее альтернативный путь «из варяг в греки» проходил по Оке, также отмеченной кладами куфических монет [491], и на Балтику он приходил по Западной Двине. Киевская Русь образовалась после распада и упадка государства русов на Дону и эксплуатировала другой путь - по Днепру, вдоль которого кладов арабских дирхем западной чеканки почти нет.
 
Есть основания считать, что водный путь от Северного Причерноморья до Балтики существовал задолго до появления арабских купцов.
«Многие из древних, а также из более поздних писателей, в том числе и Тимей, рассказывают, что после похищения руна аргонавты, узнав, что Ээт успел перекрыть своими кораблями устье Понта, совершили необычное и достойное памяти деяние. Они поднялись по реке Танаису до самых истоков, и перетащив там в каком-то месте корабль к текущей в Океан реке, добрались по ней до моря, затем проплыли с севера на запад, имея землю слева, и близ Гадир вошли в наше море.» (Диодор Сицилийский, IV, 56, 3)

То есть, аргонавты поднялись по Дону и каким-то образом, скорее всего через Западную Двину, попали в Балтийское море и, пройдя вдоль берега вокруг Европы, через Гибралтарский пролив вошли в Средиземное море.
Несмотря на кажущуюся сказочность греческих историй об аргонавтах и золотом руне, такой путь должен был существовать на самом деле, поскольку это путешествие аргонавтов по нему помогает объяснить появление греческих мифов о Гиперборее и грифонах, стерегущих золото.

Кроме всего прочего, в пользу этнической близости обитателей Балтийского и Черного морей говорит тот факт, что водные артерии соединявшие берега Балтики и Черного моря назывались одинаково: Западная Двина, которая в древности именовалась Рудоном, через переволоки соединяется с Доном, причем в скандинавских средневековых письменных источниках Двина именовалась Duna, а сам Дон в них назывался Dun. Где-то на берегах Двины-Дуны согласно Саксону Грамматику обитали «геллеспонтцы», которых можно сопоставить с росомонами Иордана. Кроме того, по данным Саксона Грамматика (9.4.21) эти геллеспонтцы были связаны узами родства с рутенами и скифами.

География скандинавского эпоса «Старшая Эдда» также как и сочинения Саксона Грамматика ближе к северным пределам Европы, нежели к югу. Хотя среди героев поэтических песен Эдды встречаются имена гуннов, готов и их легендарных предводителей в скандинавской форме (Германарих-Ёрмунрекк, Аттила-Атли), но все происходящие в Эдде события происходят в Скандинавии.

В песнях «Подстрекательство Гудрун» и «Речи Хамдира» из Старшей Эдды приводится еще одна версия все той же трагической истории о гибели обвиненной в измене Сванхильд под конями копыт «готских коней» конунга Ёрмунрекка, месть которому со стороны братьев Сванхильд оканчивается его гибелью. Совпадение с изложением Саксона Грамматика подтверждается еще одним именем: у него в кознях против Сванхильд принимает активное участие некто Bikk, сын короля ливов (8.10.8), и в Эдде у Ёрмунрекка есть советник Бикки с такой же ролью. [492]

Сванхильд как дочь Сигурда принадлежит к роду Вельсунгов, которые являются потомками Ингви («Речи Регина», 13-14 с.225). В свою очередь, согласно Младшей Эдде Ингви является сыном Одина, что дает основание считать Сванхильд происходящей от легендарных асов. В Младшей Эдде сообщается, что асы во главе с Одином пришли на Балтику с Дона, а еще прежде они обитали в Малой Азии («Страна турок»). Кроме того, в главе XII сообщается, что некто Свейгдир дал обет найти жилище богов и старого Одина. Он побывал в Стране турок и Великой Свитьод и встретил там много родичей. То есть,  согласно Младшей Эдде в Малой Азии (Страна турок) и на Дону (Великая Свитьод) и после ухода асов в Прибалтику обитали родственные асам народы.

При этом Аммиан Марцеллин, Страбон и другие авторы сообщают, что на Дону в начале нашей эры обитали аланы и аорсы, а согласно Младшей Эдде приход асов с Одином во главе в Прибалтику по времени близок к правлению императора Августа, то есть произошел примерно в то время, когда там по данным античных авторов жили аланы, самоназвание которых - асы.

При сопоставлении всех этих данных, получается, что для отождествления росомонов Иордана с геллеспонтцами Саксона Грамматика есть все основания. Аланы относятся к средиземноморскому антропологическому типу, а, следовательно, вполне могли быть геллеспонтцами «по признаку расы», во-вторых, известно, что часть аланов вошла в союз с гуннами и их объединенное войско как раз и разрушило королевство Германариха.

Аммиан Марцеллин под 375-378 годами своей Истории сообщает, что гунны с уцелевшими аланами заключили союз и вторглись в земли государства Эрменриха, который сначала пытался дать им отпор, но в дальше события развернулись таким образом, что Эрменрих «положил конец страху перед великими опасностями добровольной смертью». (А. Марцеллин. XXXI,3,(1-2))

Поскольку позднее именование «русь» было закреплено за союзом «светлых» алан (рокс-алан), то цепочка роксоланы-росомоны-русы/рутены выглядит вполне обоснованной.

Так считал М.В. Ломоносов и таково мнение некоторых современных исследователей, писавших о том, что росомоны Иордана - одно из первых упоминаний о руси в письменных источниках. [483]

Впрочем, венеды также, как и аланы вполне подходят под определение «геллеспонтцы» и по антропологии и по происхождению.
Многие средневековые авторы не только венедов и славян считали единоплеменными, но и алан через родство их с вандалами также относили к роду славян. Мавро Орбини со ссылкой на Альберта Кранца и его книгу «Вандалы» перечисляет славян, среди которых он называет московитов и русских, которых он относит к вандалам; кроме того, в подобных высказываниях он ссылается на других авторов: таких, как Иоанн Магнус Готландский, М. Адамо, Суффрид Петри. Некоторые авторы (Карл Вагрийский) алан считают славянским племенем вне их связи с вандалами, а другие (Петр Крусбер) происхождение алан связывают с венедами и в, в конечном итоге, также относят их к славянам. [494]

По прежнему остается открытым вопрос: на каком языке общались аланы с венедами? По всем имеющимся данным язык венедов должен был быть одним из диалектов кельтского языка, в то время как языком алан был один из иранских диалектов. В Западной Европе в силу того, что большая ее часть находилась в составе Римской империи, латынь выполняла функцию языка межнационального общения. В частях Европы не подвластных Риму жили варвары, среди которых были сарматы, аланы, кельты, германцы и венеды, причем каждый из названных этносов представлял обобщенное название большой группы племен. Варварам также необходимо было средство общения и особенно эта потребность ощущалась на Дунае, где собрались главным образом племена кельто-скифской культуры. Латынь не могла выполнить эту роль, поскольку обитавшие там варвары испытывали глубокую неприязнь ко всему, что было связано с Римом. Для такого универсального языка больше всего подходил тот вариант индоевропейских диалектов, который меньше других претерпел изменений по отношению к тому общему праязыку индоевропейцев, на котором говорили их предки. Лингвисты считают, что языки балто-славянской группы как раз и являются самыми архаичными. И из современных языков самым близким к праязыку индоевропейцев считается литовский. [495] Поэтому вполне естественно, что общим стал язык, который был ближе всех к общему праязыку, и потому должен был быть понятен всем.
Славянский язык просто в силу необходимости должен был стать той «латынью варваров», возникшей как язык межнационального общения и впервые это произошло, судя по всему, на Дунае (античный Истр), в Норике.

Но, поскольку весь материал этой и предыдущих глав указывает на Малую Азию как на место, где впервые обнаружили письменные свидетельства присутствия индоевропейцев, а славянские языки относятся к самым архаичным диалектами индоевропейского языка, то естественным будет предположение о нахождении там следов славянского языка. Во-первых, фригийский язык был близок к языкам балто-славянской группы. [496], а Фригия занимала центральное место в Малой Азии в западной части Хеттской империи, то есть это территория смежная с Каппадокией. Кроме того, во Фригии располагался главный культовый центр Кубабы-Кибелы, жрецами которой были корибанты, отождествляемые с куретами, именем которых С. Герберштейн называл обитателей Пруссии-Литвы, известных нам под именем «куршы-корсь».
Л. Нидерле указал на следы особой южнославянской группы в Малой Азии, локализовавшихся главным образом в двух местах: в Вифинии и в Каппадокии-Сирии. Один из центров славяноязычного населения был в окрестностях Никомидии, второй центр находился в Сирии и прилегающей части Каппадокии. [497]

Следы эти отражены также в польской «Великой Хронике» (Chronica Magna/Cronica Polonae Maioris): «Языки эти (славянские) берут начало от одного отца Слава, откуда и славяне (Slavs) … Утверждают, что от этого же Слава произошел Нимрод.» Нимрод известен из библейских преданий, где он ассоциируется с северной Месопотамией и Малой Азией. Нимрод известен как огнепоклонник, дистанцирующийся от греко-римской и иудейской культуры, но огнепоклонничество сближает его с арийской традицией, распространенной на Русской равнине и в Малой Азии времен Персидской империи. Самые многочисленные обитатели Русской равнины — славяне также были в язычестве огнепоклонниками. Библейскому Нимроду предшествовал бог войны и грозы Нинурта, поэтому Нинурту, в конечном счете, можно рассматривать как мифологического предшественника Святого Георгия, поскольку оба они связаны с культом копья и являются победителями дракона.

Святой Георгий родился в Каппадокии, а в Никомидии он претерпел мученическую смерть. С Вифинией и соседней Пафлагонией связаны еще два русских святых воина-змееборца: Федор Тирон и Федор Стратилат, которых особенно чтили в Крыму и Северной Руси. В связи с географической и культурной близостью всех перечисленных областей Малой Азии, в византийской традиции существовала легендарная связь между Святым Георгием и двумя Федорами.

Таким образом, подводя итог вышесказанному, можно говорить о культурной связи населения Русской равнины и Малой Азии, то есть народы которые обитали к северу и к югу от Черного и Каспийского морей представляли собой некую общность, в основании которой лежали общие традиции и религия, что подтверждается письменными источниками и археологическими данными. Среди этих традиций и обычаев следует особо выделить коневодство и культ коня. Наличие особой тяжелой конницы в раннем средневековье наблюдалось в античности как в Малой Азии среди пафлагонцев (венетов) и персов (мидийцев), так и у сармат-алан в Северном Причерноморье, а в средние века у пруссов и литовцев. Другой отличительной чертой, объединяющей названные регионы можно назвать высокий социальный статус женщины в обществе, запечатленный в античности в образе амазонок, существование которых подтверждается для двух областей: Малой Азии и Русской равнины. Но главное, на что следует обратить внимание, это общие религиозные традиции и обычаи, основанные на почитании громовержца и связанных с ним культах копья и огня. И начало этих религиозных традиций удостоверяется по клинописным текстам (Песнь об Улликумми) второго тысячелетия до нашей эры в культуре хурритов, которые первыми поставили во главе пантеона громовержца. Не менее важным представляется отмеченный античными авторами у скифов и сармат-алан культ меча, который известен также в Ругии на Балтике (Ругиевид у Саксона Грамматика - 14.39.39), у русов арабо-персидских источников, и известен в Малой Азии со второго тысячелетия до нашей эры, где он был связан с культом Нергала, символом которого был меч.

В целом по письменным источникам прослеживается линия преемственности традиций и обычаев начатых хурритами и продолженных античными сурийцами, причем имя Сурии в античности распространялось от Восточного Средиземноморья до Черного моря. Но, если учесть, что почти вся терминология из хурритского трактата по коневодству является индо-иранской по языку и многие имена царей хурритских царств также являются индо-иранскими, а также учитывая последние данные ДНК-генеалогии о приходе арийцев в Малую Азию с Русской равнины, то всё хурритское можно отнести к творчеству наших пращуров. В мифологическом плане общность населения Малой Азии и Русской равнины закреплена в мифах об амазонках и Магоге.

Вполне вероятно, что не малоазиатские хурриты были зачинателями всех обозначенных традиций, а обитатели Русской равнины, которые зачастую фигурировали у античных авторов под именем гипербореев. К сожалению, об этом нам почти ничего неизвестно по причине отсутствия письменных источников, но есть только глиняные таблички с хурритскими текстами трактата о разведении и дрессировке лошадей, «Песнь об Улликумми» и другие тексты бронзового века из Малой Азии.

Данные ДНК-генеалогии [121] позволяют утверждать, что ариями, пришедшими  в Малую Азию, были представители Катакомбных культур Северного Причерноморья принесшими с собой не только колесницы и все, что связано с лошадьми, но и религиозные представления и обычаи, что удостоверяется существованием древнейшего (более трех тысяч лет назад) алтаря священного огня в излучине Дона. А это значит, что огнепоклонники (Маджус арабо-персидских источников, библейские Магоги) и зороастрийские традиции пришли в Малую Азию с Дона.

Поскольку вся терминология, касающаяся коневодства и колесниц в хурритских и аккадских текстах относится к арийскому языку, а колесницы и традиции коневодства попали в Малую Азию вместе с носителями гаплогруппы R1a из Катакомбных культур, обитавших на Русской равнине, то следует признать, что арийский (иранский) язык пришел в Иран с Русской равнины.

Похоронный обряд играет важнейшую роль в этнографии при определении этнической принадлежности. Спор археологов о происхождении катакомбного обряда может быть разрешен с помощью данных ДНК-генеалогии, свидетельствующих о приходе в Малую Азию племен из Катакомбных культур, центр которых находится в бассейне Дона. Несмотря на разногласия в вопросе о происхождении, все исследователи согласны в том, что племена, использовавшие катакомбный обряд в Восточном Средиземноморье, Малой Азии, Северном Причерноморье и на Русской равнине имели общие религиозные представления.

Очевидно, что археология и лингвистика не могут быть надежными источниками идентификации этносов на достаточно большом историческом удалении, когда речь идет о тысячах лет.

Если же в качестве этнической детерминанты использовать традиции и обычаи, которые могут сохраняться неизменными тысячелетия, то можно констатировать, что арийская культурная общность народов, обитавших пять тысяч лет назад на Русской равнине, распространялась не только на большую часть Малой Азии, но и включала также население Алтая, Южного Урала и бассейна Дуная, впадающего в Черное море и протекающего в верхнем своем течении по Альпам.





6.  Венеды - славяне и кельты в Альпах.

В Лаврентьевской летописи написано: ... бысть язык словенескъ отъ племени Афетова, Норци, еже суть словене . (ПСРЛ, т.1, с.23) Имя Норци, как признано всеми исследователями русских летописей, относится к жителям Норика - так называлась римская провинция, занимавшая территорию, которую сейчас большей частью относится к Австрии, а также Словении и Хорватии.

Далее в летописи говорится о том, что в этих местах впервые прозвучала словенская речь: ... ту бо есть Илюрикъ, его же доходилъ апостолъ Павелъ, ту бо бяша Словени первее. Темже Словеньску языку учитель есть Павелъ, от него же языка и мы есме Русь: тем же и намъ Руси учитель есть Павелъ апостолъ, понеже учил есть язык Словенскъ ... А Словенскъ язык и Рускый одинъ, отъ Варягъ бо прозвашася Русью, а первее беша Словене ... (ПСРЛ, т.1, с.32) При этом следует учесть, что география античной Иллирии, вопреки мнению многих историков, распространялась не только на современную Хорватию и Сербию, но включала и основную территорию Норика. [498]

Славяне, живущие между Альпами, Дунаем и Истрией в древних источниках упоминаются под названием sclavi,  реже sclavani или winedi, winidi, winades, wandali. При этом в эпоху возрождения имя sclavi вошло в литературу в форме slovene. Это же название сохранилось у южных романских соседей, тогда как немцы приняли другое название: winden, wenden — словене, словенский - windisch. [499]

Наличие двух типов имен для славян обусловило двоякое именование одной и той же области: романо-византийское provincia Sclavorum и германское marca Winedorum. По-видимому, разница между византийскими и германскими наименованиями обусловлена тем, что германцы, в отличие от византийских греков, знали венедов - своих соседей на южном побережье Балтики и отождествляли их с населением Норика. При этом в немецкой лингвистике вплоть до XIX века словенский язык именовался windisch.

Словенцы составляли в средневековье большинство населения таких областей Австрии, как Каринтия и Штирия, причем среди словенцев там оказались и остатки соседних хорватов. [500]

Сходство языков балтийских славян и населения бывшего Норика отмечал Н.М. Карамзин [501] сообщая, что кроатский язык сходный с виндским в Штирии, Каринтии, Крайне также схож с лаузицким, котбузским, кашубским и люховским наречиями, распространенными среди славянского населения юга Балтики. Во всяком случае, немцы все эти народы, обитавшие на Адриатике, на Дунае и в Прибалтике именовали одинаково - winden, wenden.

С другой стороны, Л. Нидерле отмечал, что для этих же земель бывшей римской провинции Норик были восстановлены такие античные этнические названия, как carantani, carni, carniolenses, которые соответствовали географическим областям Carnia, Carniola, Carantania. Наименование Carnia путем народной этимологии перешло в общеславянское наименование словенской области Крайна.

Для формирования этнической картины становления славянского языка в дунайском регионе необходимо привести географические и этнографические данные Страбона, на которых основываются все современные представления об этнографии этого региона в начале нашей эры.

«Винделики и норики занимают большую часть внешней стороны предгорья … К винделикам принадлежат эстионы и бригантии. ... После этих племен следуют племена, обитающие близ впадины Адриатического моря и местностей около Аквилеи: карны, а также некоторые из нориков; тауриски тоже относятся к норикам.» (Страбон, IV,VI,9)

«Далее иаподы - мы переходим к этому племени, смешанному из иллирийцев и кельтов … поблизости от этого племени находится город Окра. Окра – это самая низкая часть Альп в той области, где Альпы примыкают к стране карнов и через которую товары из Аквилеи перевозят на повозках в так называемый Навпорт (неподалеку от современной Любляны) на расстояние немного более 400 стадий; из этого пункта грузы сплавляют по рекам до Истра и областей в этой части страны; ведь действительно существует река, текущая мимо Навпорта: она вытекает из Иллирии, судоходна и впадает в Сав, так, что товары легко сплавляются вниз по течению в Сегестику и в страну паннонцев и таурисков.» (Страбон, IV,VI,10)

«… к Адриатическому морю примыкают иллирийские народности, к другому морю вплоть до Пропонтиды и Геллеспонта – фракийские и некоторые смешавшиеся с ними скифские и кельтские племена.» «Теперь я приступаю к описанию Иллирии, тех её частей, которые примыкают к Истру, и части Альп, лежащей между Италией и Германией и начинающейся от озера в области винделиков, ретов и тоитенов. … Известную часть этой страны опустошили дакийцы после победы над бойами и таврисками – кельтскими племенами … Дакийцы считают эту страну своей, хотя её отделяла от них река Парис, которая течет с гор и впадает в Истр недалеко от области скордисков, называемых галатами; ведь и эти последние жили вперемешку с иллирийсими и фракийскими народностями … от Аквилеи до Навпорта — поселения таврисков.» (Страбон, VII,V,1,2)

Племена, прежде называемые скифскими становятся кельтскими: «… кочующие в кибитках скифы и сарматы. Действительно, ещё и теперь эти племена, так же как и бастарны, смешаны с фракийцами. С ними смешались кельтские племена – бойи, скордиски и тавриски. Скордисков, впрочем, некоторые называют «скордистами», а таврисков – «теврисками» и «тавристами».» (Страбон, VII,III,2)

Согласно Страбону в бассейне Дуная в начале нашей эры происходит смешение кельтских и скифских племен, кроме того, и те и другие смешивались с фракийцами и с иллирийцами, а уже к VI веку из этих этносов здесь возникнут славяне, ибо нет никаких данных об их приходе сюда, наоборот польская «Chronika Magna» указывает на Паннонию, как на исходную территорию славян.

Здесь необходимо сказать несколько слов об иллирийцах. Их внезапное исчезновение во второй половине нашей эры и появление на их месте славян дает повод для предположения о культурной и языковой близости иллирийцев и славян, которые в столь короткое время с легкостью ассимилировали их. [502]

Тит Ливий так характеризует обитателей Адриатики: «иллирийцы, либурны, истры – племена дикие, немало знаменитые морским разбоем». [503]

Есть множество свидетельств тому, что, вопреки распространенному в академических кругах мнению, венеты, а не иллирийцы были главной этнической составляющей Норика и Реции Винделиции.

Административным центром созданной Римом провинции Raetia был Augusta Vindelicum (совр. Аугсбург), а к западу от Боденского озера около современного города Бругг был римский военный лагерь Vindonissa (совр. Виндиш).

Народность ретов включала многочисленные группы населения в альпийских долинах. Названия этих групп были высечены на памятнике победы Tropaeum Alpium от 7 года до н.э., и Плиний–старший приводит их как gentes Alpinae (III, 136 sl).

Среди перечисленных имен есть и такие, чье первоначальное венетское название в несколько измененной форме сохранилось до наших дней, например, Venostes из долины Винтшгау (Val Venosta) и Venonetes в долине Вальтеллина. При Плинии старшем (III 47, 134) в горной долине реки Стура, то есть еще на территории археологической культуры Голасекка, жили венены. Тут и сейчас есть еще район с названием Винадио (область Кунео).

Из приведенных цитат античных авторов видно, что тауриски и винделики населявшие Восточные Альпы совокупно с карнами в предгорьях,  все вместе составляли население провинций Норик и Реции, которые сформировались на основе венетской культуры. Примечательно, что и Норик и Реция впоследствии оказались тесно связаны со славянством, с его становлением.

Венетские, или, что то же, ретийские земли простирались на Западе до середины современной Швейцарии. Далее к западу обитали кельтские племена гельветов и рауриков. К северу от швейцарских Альп и Боденского озера, именовавшегося в античности Venetus lacus, на территории современной Швабии и Баварии и находилась Vindelicia.

Вывод о принадлежности к культуре венетов народов, населяющих Восточные Альпы и их предгорья, подкрепляется тем, что Юлийские Альпы назывались прежде Венедскими. (Аммиан Марцеллин, XXXI,16(7)) Также Венедскими горами назывался горный массив в Нижней Бавариии. [504]

У кельтов и славян имеется целый ряд точек соприкосновения их культур, выразившийся, в частности, в совместном проживании в Восточных Альпах, а также в имеющихся у тех и других связях с венетами, о чем может свидетельствовать название кельтских племен винделиков, господствовавших в верховьях Дуная.

Хотя считается, что латенский период, начавшийся в IV веке до нашей эры, стал определяющим в становлении кельтов, следует признать, что история латенских кельтов начинается раньше - в VIII веке до нашей эры в Халльштатте (Hallstatt), расположенном в восточных Альпах, где были древние соляные копи, в которых люди ещё до кельтских времен добывали соль. То есть, Халльштаттская эпоха предшествовала латенской и, кроме того, она оказала большое влияние не только на кельтский этнос, но также одна из первых ветвей славянства сформировались в восточной части Халльштаттской культурной области - имеются в виду норики, названные в нашей летописи первыми славянами. Кроме того, в зоне восточной Халльштаттской культуры оказались значительные территории современной Чехии и Словакии. При этом большая часть территорий современной Австрии, входящих в ареал восточной Халльштаттской культуры, в раннем средневековье также были населены славяноязычным населением – это территории современных Штирии и Каринтии.

 Территория Норика распространялась на современную Словению (Крайна), поэтому словенцы должны быть ближе всех к населению античного Норика и их славянский язык и культура существовали еще в римское время — об этом свидетельствует топонимика.
Археологические материалы Халльштаттской культуры, содержащие элементы конской сбруи, свидетельствуют о том, что появившиеся в VIII веке до нашей эры в Восточных Альпах «халльштаттские всадники» - это выходцы из района Черного моря, где такие захоронения с такими же элементами упряжи были распространены задолго до времени образования хальштаттской культуры. Причем подобные захоронения типичны не только для Северного Причерноморья, но и для исторической Мидии.
Индоевропейцами, принесшими в альпийский Халльштаттский регион культуру всадничества и производства железа, могли быть те, которых Страбон, Плиний и другие называли таурисками, которые могли быть потомками переселенцев с гор Тавра в Каппадокии или Крыму.

Показательно, что наименование Тавр для горного массива зафиксировано в трех местах: в Крыму, Каппадокии и Восточных Альпах (совр. Высокий и Низкий Тауэрн). В Крыму и Каппадокии первым конным народом известным с VIII века до н. э. были киммерийцы, поэтому многие исследователи считают, что и в Халльштатте захоронения VIII-VII века до н. э. с конской сбруей относятся к ним же, поскольку в это время о скифах ничего не известно.

Захоронения с конем и элементами упряжи известны  и в исторической Мидии. Позднее такие захоронения появляются у скифов и сармат-алан
Могильники с конями и конской сбруей встречаются на протяжении всего донского пути «из варяг в греки» (река «Рус» арабских авторов), а на территории Литвы такие могильники зафиксированы уже для XI века до н.э.

У Страбона (VII,II, 2) кельтское племя таврисков отождествляется с галатами. Галатами называют кельтов (галлов), проникших около третьего века до нашей эры в малую Азию и создавших там поселения на реке Галис в районе нынешней Анкары. Можно предположить, что предки этих кельтов обитали изначально в излучине реки Галис в среднем её течении на территории горного массива с названием Тавр, там, где ещё на рубеже второго и первого тысячелетия до нашей эры находилось сердце Хеттской державы. То есть, галаты, по-видимому, вернулись на историческую родину. Этот горный район в античности именовался Каппадокией, которая издревле имела тесные связи с соседней прибрежной Пафлагонией, благодаря протекающей по обеим территориям реке Галис. Пафлагония явилась отправным пунктом, откуда киммерийцы с (в)енетами переправились морем во Фракию. (Страбон, XIII, III, 8)

С другой стороны, у Полибия галатами называются все жители Галлии: «С обеих сторон Альп, как с той, которая обращена к реке Родану (совр. Рона), так и с другой, спускающейся к названным выше равнинам, местности холмистые и низменные густо заселены: лежащие по направлению к Родану и к северу заняты галатами, которые называются трансальпинами, а обращенные к равнинам заселены таврисками, агонами и многими другими варварскими народами». [505]

По-видимому, некоторые из обитателей Малоазиатского Тавра, переселившись с венетами после троянской войны во Фракию, прошли дальше в районы центральной Европы, о чем свидетельствуют такие названия кельтских племен этого региона, как тавриски, тевристы, тауриски, тевриски – именно  в таком разном прочтении они встречаются у Страбона. В самом имени таврисков угадываются их связи как с Тавром в Крыму, так и Тавром в Каппадокии.

С приходом новых народов с востока для Халльштаттской культуры становятся типичными погребения знатных воинов-всадников.
В таких захоронениях находили водруженные на повозки останки, заключенные, как правило, в деревянные могильные камеры («срубы») под курганными насыпями, иногда вместо повозок попадаются их разрозненные детали. Рядом с покойником обычно клали железный меч и копьё, глиняную утварь, разрубленные туши свиньи и быка. Помимо деталей повозки, захоронения содержали элементы конской упряжи, свидетельствующие о высоком общественном положении воина-всадника. [506]

Многие захоронения принадлежали знатным женщинам, занимавшим высокое положение в обществе, что характерно для кельтской культуры. Так, самый большой курган в кельтском культовом центре в местечке Rosegg, расположенном на территории Каринтии, в Австрии, принадлежит знатной женщине, возможно жрице.

Могильник в излучине реки Драва у города Rosegg в Каринтии, где сосредоточено около сотни отдельных курганов, относящихся к раннему халльштаттскому периоду дает веские доказательства приведенных выше выводов об этническом мире Норика. Весь материал раскопок периода раннего халльштатта демонстрирует тесную связь населения альпийского региона с венетами археологической культуры Эсте (характерные формы сосудов - ситул, изделий из металла, мечи с «антеннами»). В более поздних захоронениях появляются свидетельства проникновения скифской культуры и кельтской культуры «La Tene». Весомым аргументом в пользу того, что население Норика принадлежит к венетам, является тот факт, что именно по его территории проходил «янтарный путь», связывающий венетов Адриатического моря и венедов на Балтике.
 
Примечательно, что карны обычно упоминаются в паре с нориками или таурисками, так, например Прокопий Кесарийский пишет: «Отсюда далее идут Либурния, Истрия и страна венетов, расстилающаяся до города Равенны. Таковы приморские народы, живущие в этих местах. Выше их сисции и свабы (не подданные франков, но кроме этих были еще и другие) занимают серединные земли, а за ними основались карнии и норики». [507]   

Думается, что эта тесная связь объясняется не просто территориальным соседством, но, по-видимому, их общей этнической связью с венетами, от которых по сообщению Страбона (IV,VI,10) товары через область карнов привозятся в страну нориков-таурисков и сплавляются по Дунаю в Паннонию и Мезию.
Возникает вопрос: почему имя венетов в письменных источниках  не встречается в качестве имени населения Норика? По-видимому, причиной является тот факт, что венеты или венеды представляют собой общее имя большой группы племен, каждое из которых имеет свое особое имя, например, карны, тавриски и другие. Подобно тому, как ни одно племя не называется кельтами, германцами или скифами - это общие названия больших групп племен.

Вопрос о нориках представляется нам важнейшим, поскольку именно с этим именем связан «словенскъ язык» согласно «Повести временных лет».
Показательно, что в этом вопросе большинство западных историков заняли позицию отрицания связи нориков со славянами и русью, их официальная точка зрения состоит в том, что древние норики являлись кельтами или иллирийцами, причем настолько романизированными, что потеряли свою национальную идентичность задолго до завоевания римской империи германскими варварами. Согласно такой позиции в отношении нориков, они были полностью уничтожены в результате нашествий гуннов, готов и лангобардов в V-VI веках нашей эры, а потом, не ранее VI века сюда на пустынные земли пришли славяне из Паннонии или других мест, поэтому считается, что наш летописец ошибся, называя нориков славянами. Очевидно, что причина такого подхода к истории Норика кроется в том, что эта территория была заселена германским племенем баварцев: в Бертинских анналах под 839 годом написано: «Норея, которая теперь называется Бавария». Тот факт, что славяне в Норике являются автохтонами плохо согласуется с желанием представить славян такими же оккупантами,каковыми являются баварцы.

В противовес такому мнению существуют многочисленные данные о том, что античное население Норика не погибло с крушением Римской империи и является древнейшим народом, который еще до появления в письменных источниках первых сведений о славянах в VI веке уже говорил на славянском языке, который впоследствии назывался «виндиш» и был близок к русскому языку. В литературе термины «виндиш» и «винден» еще в XIX веке применялись по отношению к словенскому языку и словенам. И первое, на что следует обратить внимание - это древнейшая славянская топонимика, зафиксированная в Дунайском регионе еще в римское время, на что указывали многие лингвисты и историки.

Поэтому, прежде, чем привлечь средневековые источники по истории Норика, следует обратиться к древнейшей предыстории индоевропейцев связанной с Малой Азией, где расположен горный массив Тавр и река, в устье которой обитали венеты и которая называлась в хеттских текстах Marassanta (античная Галис). [508] Эта река протекала по всему малоазиатскому Тавру и Каппадокии.

Название реки  Marassanta содержит лувийский суффикс -assa и основу mar, этимологизируемую как древнюю индоевропейскую форму слов «море», «болото». Среди других индоевропейских гидронимов с элементом mar- можно указать на на реку Mar-ava в бассейне Дуная.  [509]

На ряд древних славянских топонимов в Подунавье указал еще Шафарик. В до государственный период существовали многочисленные переходные диалекты между смежными языками, которые уже были в некоторой степени родства. Это относится, в частности, к широко распространенными в придунайской области топонимами с компонентом «ава» (Морава, Острава, Драва, Сава и т.п.), причем эти названия проходят от Иллирии до Прибалтики и Приднепровья. Позднее у славян и балтов это окончание воспринимается как свое, понятное и не случайно было унаследовано и славянами и балтами. Иными словами, на территории Паннонии и, возможно, Норика в до римское время проживали племена, язык которых к славянским был ближе, чем любой другой как из современных, так и из древних. [510]

Само название Тавр также имеет древние индоевропейские корни, настолько древние, что лингвисты считают его заимствованием из семитских языков, что могло произойти только во время древнего соседства индоевропейцев и семитов в Малой Азии. Индоевропейское tauro - дикий бык соответствует семитскому tawr – бык, вол; аккадскому suru, угаритскому tr, древнееврейскому sor, сирийскому taura. [511] Такие сопоставления проливают свет на происхождение имени нориков-таврисков.
Древний Норик включал в себя территории, впоследствии получившие названия Каринтии, Штирии (совр. Австрия) и Крайны (совр. Словения). Его территория простиралась на запад вплоть до современной Швейцарии, восточная часть которой  в античности называлась Реция-Винделиция, где обитали родственные норикам народы. На юге Норик граничил с Адриатическим морем там, где теперь Словения.

Ещё в до римскую эпоху здесь существовали укрепленные поселения, которые, согласно официальной точке зрения, принято относить к иллирийцам или кельтам без какого либо упоминания венетов, по-видимому, по причине того, что венеты у большинства средневековых авторов ассоциируются со славянами, а славяне согласно той же официальной точке зрения появились на территории Норика не ранее VI века в качестве захватчиков с востока.
 
С такой позицией не согласны словенские исследователи Йошко Шавли и Матей Бор, показав в своих работах, что жители Альп еще в начале римской эпохи были венетами, а не кельтами и не иллирийцами. [512]

Матей Бор расшифровал венетские надписи на основе славянских языков. Исследователь истоков славянских языков В.А. Чудинов относит язык венетов к протославянским языкам и пишет, что «словенский исследователь М. Бор показал, что венетский язык, а также частично этрусский и ретский можно читать по славянски и прежде всего с учетом словенского языка. Отсюда следует, что словенцы - прямые потомки венетов.» [513]

Противники автохтонности славянского населения бывшего Норика подкрепляют свои выводы наличием сведений в некоторых письменных источниках раннего средневековья об уходе или уничтожении населения этой римской провинции в ходе великого переселения народов. Однако, при более детальном рассмотрении нетрудно увидеть, что подобные выводы сделаны неверно.

Главным источником по истории Норика в конце римской эпохи служит житие норикского святого Северина, написанное во второй половине пятого века пресвитером Евгиппием. [514]
Начинается житие словами: «В те времена, когда умер король гуннов Аттила (453 г.) ... Северин пришел в город Астурий (совр. Клостернейбург, Австрия), который расположен на границе Прибрежного Норика с Паннониями.» (I,1) 

К этому времени все провинции римской  империи были разделены на две части, что было сделано императором Диоклетианом для равновесия власти. Поэтому Норик состоял из двух частей: Норик Прибрежный - вдоль правого берега Дуная от реки Инн до Венского леса и Норик Внутренний или Средиземноморский, примерно соответствующий современному округу Венето в Италии плюс приморская территория современной Словении.

Отношения между варварами и римлянами обычно происходили по двум сценариям: были варвары, совершавшие разбойные набеги небольшими группами с целью грабежа, и были другие, которые переселялись всем племенем с семьями и имуществом, чтобы жить как римляне - владеть землей и собирать налоги. С первыми жители Норика, будучи подданными Римской империи, довольно успешно боролись, а вторые не причиняли вреда своим будущим согражданам.
Евгиппий характеризует положение так: «В это время города Прибрежного Норика стояли крепко.» (XI,1)

Исследователь рукописи Евгиппия Э.А. Томпсон [515] отметил, что варвары-разбойники не смогли захватить Комагену (совр. Тульн, Австрия), Фавиану (совр. Маутерн, Австрия), Тибурнию (совр. Санкт-Петер, Австрия), Лавриак (совр. Лорх, Австрия) и Квинтаний (совр. Кюнциг, Бавария). (Последний находился не в Норике, а в Реции II - Винделиции.) Захваченные ими Астурий и Иовиак (совр. Шлеген, Австрия) были незначительными городками, не имевшими большого значения. В книге редко упоминаются сражения, и ни в одном из них горожане не потерпели поражения. Наоборот, не однажды им удавалось победить варваров, как это случилось в Батавии (совр. Пассау, Германия), когда жители сразились с аламанами и разбили их. (XXVII,2). Когда остготы осадили Тибурнию, жители дали отпор и подписали мирный договор. (XVII,4) То есть, жители Норика вполне могли защитить себя от разрозненных банд.
 
Но чаще всего приход варваров имел вид переселения на новые земли, а в этом случае уничтожение или вытеснение населения, которое платит налоги не входит в планы переселенцев. Даже после свержения в 476 году последнего римского императора Ромула Августула римский сенат продолжал функционировать, ежегодно избирались консулы и римляне не были отстранены от власти и после прихода в Италию Теодориха с остготами. [516]

В конце своего повествования Евгиппий, увлеченный своей ролью евангелиста при святом Северине, сообщает об эвакуации населения Норика Прибрежного после смерти патриарха. При этом Евгиппий (XL,4) цитирует Библию, где сообщается об исходе «сынов Израиля из земли Египетской», не приводя никаких реальных причин для подобных аналогий: убегать жителям Норика было не от кого.

В это время Римом правил Одоакр вождь варваров, среди которых называют ругов, герулов, турцлингов и других. По описанию Евгиппия Одоакр был в прекрасных отношениях с Северином и не причинял никакого вреда ни Норику, ни какой либо другой части Западной Римской империи, правителем которой он являлся. Однако, правитель Восточной Римской империи византийский император Зенон видел в нем угрозу для себя и поэтому спровоцировал на борьбу с ним короля ругов, живших на северном берегу Дуная и, согласно Евгиппию, также бывших в добрососедских отношениях с жителями Норика. После того, как планы Зенона сокрушить Одоакра с помощью ругов провалились, поскольку тот разбил ругов, он использовал в этих же целях Теодориха и его остготов, которые пошли в Италию с семьями и имуществом, чтобы сместить Одоакра и жить потом в мире с римлянами, соблюдая их законы, о чем пишет Прокопий Кесарийский, передавая речь послов готов:
«Готы приобрели для себя Италию, не отняв силой у римлян эту землю; но было время, когда Одоакр, низложив императора и превратив государственный строй в этой стране в тиранию, владел ею. Императором на востоке был тогда Зенон; он хотел отомстить за своего соправителя и освободить эту страну от захватчика власти; но не имея сил разрушить военную мощь Одоакра, он убеждает нашего вождя Теодориха, тем более что Теодорих собирался осаждать его самого и Византию, прекратить вражду с ним в память того высокого звания, которое было ему даровано (он получил звание патриция и был сделан консулом римского народа), и отомстить Одоакру за обиду, нанесенную Августулу, и дал право ему и готам на будущее время по праву и справедливости владеть этой страной. Таким образом, получив на этих основаниях власть над Италией, мы сохранили и законы и политический строй ничуть не хуже, чем кто-либо из прежних императоров, и нет в сущности ни одного закона, занесенного ли в кодексы, или существующего без записей, который был бы издан Теодорихом или кем-либо другим, принявшим власть над готами. Что же касается церковного служения и веры, то мы с такой осторожностью охраняли их в интересах римлян, что из италийцев никто, ни добровольно, ни под насилием, до сего дня не переменил ее, а если из готов кто-либо переменял свою веру, за это на него не налагалось никакого наказания. В самом деле, римские святыни пользовались от нас высшим почитанием. Ни один из прибегавших к ним никогда не подвергался никакому насилию ни от одного человека с нашей стороны. Все высшие должности по государственному управлению всегда несли сами римляне, и никто из готов не имел участия в них; пусть любой выступит и уличит нас, если по мнению мы сказали неправду. Прибавьте к этому, что готы предоставили римлянам право получать ежегодно утверждение в консульском звании от восточного императора.» [517]

Итак, с разрозненными бандами варваров жители Норика сами справлялись, а переселения целых народов, представлявших большую воинскую силу, не могли быть им угрозой. Так, что же могло привести к опустошению Норика? И было ли оно на самом деле?

Следующим по хронологии источником, который помогает восстановить историческую справедливость по отношению к жителям Норика, является «История лангобардов» Павла Диакона.

Лангобарды, на некоторое время занявшие территорию разбитых Одоакром ругов (Rugorum patria), к 550 году переселились в Паннонию, где заключили союз с аварами, «которые первоначально назывались гуннами». [518] К этому времени согласно Прокопию Кесарийскому произошли большие изменения: новый римский (точнее византийский) император, преемник Зенона расторг его договоренность с остготами и начал с ними войну, в ходе которой готы потерпели поражение. После того, как война была закончена, победитель готов византийский полководец Нарзес попал в немилость новому императору Юстениану, который задумал убрать его с политической сцены. Пытаясь противостоять этому, Нарзес отправил посланцев к лангобардам с предложением покинуть Паннонию и войти во владение Италией. Король лангобардов Альбоин предоставил Паннонию своим друзьям гуннам и лангобарды отправились с женами, детьми и всем имуществом в Италию, чтоб овладеть ею. И было это в 568 году от  воплощения господня. [519]

До этого момента Восточная и Западная Римская империя была под властью византийского императора и Норик был неотъемлемой частью империи, а уже под 595 годом, то есть менее чем через тридцать лет Павел Диакон сообщает (IV,7) о существовании новой суверенной страны - provincia Sclaborum, территория которой является пограничной с баварцами, а значит это может быть только Карантания (совр. Каринтия, Австрия)

За такое короткое время создать новое государство на пустом месте невозможно. То есть хорутанами (carantani) могли быть только прежние жители Норика, а никак не  славянские колонизаторы из Паннонии или Балкан, как это до сих пор представляется официальной исторической наукой.

Кроме того, Иордан, закончивший свой труд в 551 году так писал о границах областей расселения славян: «Склавены живут от города Новиотуна и озера, именуемого Мурсианским, до Данастра, и на север — до Вислы, вместо городов у них болота и леса.» (Иордан. Гетика, 35) В комментариях №109 и №110 Е.Ч. Скрижинская доказывает, что упоминаемый Иорданом город Новиотун находился в Верхней Паннонии на правом берегу реки Савы, ниже города Эмоны (совр. Любляна), на римской дороге в Аквилею. А Мурсианское озеро связано с городом Мурсой (совр. Осиек) и с болотами у устья Дравы. [520] То есть, здесь описана часть янтарного пути, который проходил по территории античного Норика. Здесь же Иордан (Гетика, 34) говорит о том, что славяне — новое название венетов и по его данным они жили на территории Норика до прихода туда германских племен.

Доказательством того, что население Норика не менялось на протяжении всего времени существования Рима и оставалось прежним после его крушения, является уникальная церемония избрания правителя в Каринтии.
«Избрание герцога, то есть воеводы, в славянской Каринтии соединено было с обрядом весьма любопытным. Избираемый в самой бедной одежде являлся среди народного собрания, где земледелец сидел на престоле или на большом диком камне. Новый властитель клялся быть защитником веры, сирот, вдов, справедливости: тогда земледелец уступал ему камень, и все граждане присягали в верности.» [521]

Эта церемония описана также у Мавро Орбини [522] и других авторов. Герцогский трон сохранился до наших дней и находится в Каринтии, в Цолльфельде, около трех километров к югу от Санкт-Михаэля. Он представляет собой сооружение из каменных плит, называемое ныне herzogshtul.

Примечательно, что этот трон сложен из обломков разрушенных римских строений - на них сохранились фрагменты латинских надписей, что символично указывало на то, что, как только рухнула Римская империя, на ее обломках возникло славянское государство построенное на основе народовластия, где власть контролировалась народом.

В отличие от Рима, где были развиты колонатные отношения между землевладельцами и земледельцами, жители Норика еще в римское время не пользовались рабским трудом и представляли собой общество свободных землепользователей, которое управлялось народным собранием — coventus Noricus. [523]

То есть, в Норике общество жило также, как в Великом Новгороде, Пскове и Вятке до их присоединения к Московской Руси. Свободные от феодальных отношений жители Норика сами могли постоять за себя, и у каждого вместе с землеобрабатывающим инвентарем было оружие и доспехи. В 1985 году в Словенской Карантании — так именовалась в средневековье область в окрестностях города Блед в современной Словении — был найден клад начала IX века, который содержал железный лемех, оружие и сбрую для боевых лошадей. Археологические материалы позволили сделать заключение: в деревнях вокруг озера Блед жили свободные граждане с семьями, у каждой из которых было натуральное хозяйство и они составляли основу тяжелой кавалерии. [524]

После падения Рима во Внутреннем Норике сохранилась своя автономная общественная система, которая  основывалась на местном праве и стала фундаментом средневековой Карантании. У многих германских племенных союзов раннего средневековья были собственные законы (Lex Visiotorum, Edictum Teodorici, Edictum Rotari, Lex Saxonum, Lex Alamanorum), в Норике также существовал свой словенский свод законов — Lex Slavia. Основой карантанской общественной организации была «весь» (vas) - территориальная сельскохозяйственная община, внутри которой свободные крестьяне решали все вопросы на сельском совете, называемом «соседством» (sosednja). На всенародном уровне совет назывался «веча», на котором, в частности, избирался герцог (dux). [525]

Из всех древних обществ подобные отношения были известны только в Мидии. Мидийское общество состояло преимущественно из свободных общинников, которые собирались на народные собрания и единицей общественного устройства у них являлась «весь» (vis), причем понятие «весь» имело два значения: 1 - род, и 2 - поселение. Параллели с Карантанией и Великим Новгородом выражаются еще и в том, что в Мидии все свободное население охватывалось понятием народ-войско (kara - др. перс). [526]

Из описания избрания каринтийского герцога видно, что будущий властитель должен был пройти через процедуру унижения и дать клятву служения интересам народа - истинного хозяина на этой земле. Эта церемония свидетельствует о существовании здесь древних традиций народовластия, ближайшие аналогии которой мы находим в Великом Новгороде, Пскове и Вятке.

Эти традиции Норика были спрятаны под спудом римской власти, но как только она стала слабеть, то жители Норика подняли восстание в 431 году, которое было подавлено. (Hydatius. 93,95 Chron. Min. II,22) Это восстание свидетельствует о том, что жители Норика давно были готовы к самоопределению и построению своего государства.

Важным аргументом в пользу существования в Норике славяноязычного населения гораздо раньше того, как славяне согласно Прокопию Кесарийскому появились в Паннонии и на Балканах, является наша летопись, где говорится, что учителем словен в Иллирии был апостол Павел, который жил в первом веке нашей эры и доходил до Моравии, а, следовательно был и в Норике. То есть, ПВЛ также опровергает устоявшуюся позицию историков, утверждающих, что славяне в Норике появились не раньше VI века.

У Павла Диакона содержится целый ряд свидетельств существования коренного славянского населения на территории бывшего Норика. Так, он пишет (IV,37), что союзнические отношения с аварами в скором времени были нарушены, и авары вторглись в принадлежавшие в это время лангобардам земли Норика Средиземноморского и после захвата крепости Форум Юлия многих лангобардов увели в плен в Паннонию. В числе пленных оказался прапрадед Павла Диакона, которому удалось бежать. Долгий путь из плена проходил через горные районы, в которых он обнаружил места, где были поселения славян.  Все дороги из Паннонии к побережью Адриатики, где расположен Форум Юлия, проходят как раз через Каринтию, где в эти времена никак не могли обитать те славяне, которые были подданными авар и находились вместе с ними в Паннонии.

Кроме этого, Павел Диакон (IV,37) сообщает, что герцог Форума Юлия владел землей славян, называемой Цейлия вплоть до местечка Медария. Исследователи рукописи установили, что здесь имеется в виду долина Гайля (Gail) в Каринтии и Восточном Тироле. (Hodkin, VI,59; Hartmann, II,I,236) То есть, эти славяне опять же не могли быть подданными авар из Паннонии, поскольку были подданными лангобардов.
К этим же славянам в ходе междоусобной борьбы бежал один из лангобардских претендентов на герцогский титул. Павел Диакон (V,22) пишет: «... бежал в Карнунт (Carnuntum), который ошибочно называют Карантан (Carantanum), к народу славян.»
 
Карнунт (совр. Пресбург, Австрия) был одним из городов Норика Прибрежного на Дунае, а Карантан - это одно из наименований страны славян, в которой жил народ, названный в нашей летописи хорутанами, которые в настоящее время идентифицируются как словенцы. Поэтому Павел Дьякон, знавший о городе римской провинции, но впервые услышавший сходно звучащее название страны народа славян, поторопился назвать его ошибочным. (Hodkin, VI,288)

Само название Карантана (совр. Каринтия, Австрия) является свидетельством того, что его население происходит от народа, который античные авторы называли карнами и который жил здесь задолго до эпохи великого переселения народов.

Таким образом, ни одно известное истории завоевательное переселение не могло быть причиной появления на территории Норика славянского народа: ни руги, ни остготы, ни лангобарды не могли быть причиной уничтожения всего населения Норика, чтобы освободить место для прихода славян из Паннонии или Балкан в VI веке.

В распространение недостоверных сведений об опустошении Норика внесли свой вклад католические клерикалы. В церкви Святого Петра в Зальцбурге находится плита XV века на которой написано: «Лета Господня 477 Одоакр, король рутенов, гепидов, готов, унгаров и герулов (ODOACER REX RHUTENORUM GEPPIDI GOTHI UNGARI HERULI), свирепствуя против церкви Божией ... провинцию Норик опустошил огнем и мечем.»
Такая надпись может ввести в заблуждение того, кто не читал житие святого Северина, где Одоакр, встретившийся с Северином еще в юном возрасте (VII,1) до самой кончины святого в 482 году был с ним в почтительных отношениях (XXXII,1) и не причинял никакого вреда населению Норика.

Что могло настроить католических священников на лжесвидетельство? Дело в том, что Одоакр, как большинство варваров был христианином, но не католиком, а арианином. Арианство с точки зрения католиков было ересью, причем самой опасной среди всех. Главная опасность для католиков заключалась не в теософских разногласиях, а в том, что ариане своих епископов избирали также, как они избирали своих военных вождей, которых в источниках обычно именовали королями. Нельзя вообразить ничего губительнее для власти римской церкви, поэтому католики ни на что не тратили столько усилий, как на борьбу с арианами.

Руги, готы и большинство других варваров были арианами и потому не имели ни малейшего шанса слиться в союзе с римлянами.

Первыми, кто осознал это были франки и лангобарды, которые приняли католичество и тем самым обеспечили будущность своей власти.

В качестве следующего по хронологии источника после Истории Лангобардов Павла Диакона можно привлечь хронику [527] Фредегара (CHRONICARUM QUAE DICUNTUR FREDEGARII LIBRI QUATTUOR):
На 40-м году правления Хлотаря (623 г.) некий человек по имени Само, франк родом из Санса, вместе с другими купцами отправился к тем славянам, которые известны как венды. Славяне уже подняли восстание против авар, называемых также гуннами и против их правителя-кагана. Венды были долгое время поданными гуннов, которые использовали их как befulci. Когда бы гунны не выступали против других народов, они стояли у лагеря в строю, готовые к бою, пока сражались венды. Если венды побеждали, то гунны бросались вперед за добычей, но если венды терпели поражение, то гунны поворачивали их и вновь заставляли вступать в битву.

В этом году (630) славяне (или венды, как они себя называют (sclavi coinomento Winidi)) убили и ограбили большое число франкских купцов в королевстве Само, и так началась вражда между Дагобертом и Само, королем славян. После этого венды совершили много грабительских набегов на Тюрингию и прилегающие земли королевства франков. Помимо этого, Дерван, герцог сорбов, народа славянского происхождения, долгое время подчинявшийся франкам, перешел под власть Само вместе со всеми своими людьми.

В этом году (631 г.) разгорелась бурная распря в Паннонском королевстве аваров или гуннов. Предметом спора стало наследование престола: должен ли он быть аварским или болгарским. Армии обеих сторон сошлись вместе, и произошла битва. В конце концов, авары победили болгар, которых было 9 тысяч, и те были изгнаны из Паннонии вместе со своими женами и детьми. Они просили убежища у Дагоберта, прося его принять их и дать им дома во франкской земле. Дагоберт распорядился, чтобы они зимовали среди бавар, а тем временем стал совещаться с франками по поводу их будущего. Когда они рассеялись среди бавар на зимовке, Дагоберт принял совет своих франков и приказал баварам убить болгар в их домах вместе с их женами и детьми в течении одной ночи. Приказ был выполнен. Спасся только Альзеко с семьюстами людьми и их женами и семьями - они нашли убежище в Вендской марке (marca Vinedorum). Альзеко и его приближенные жили много лет вместе с Валлуком, герцогом вендов.

В VI веке, когда впервые появились письменные упоминания о славянах, они зачастую именовались двояко: венеды и славяне (Иордан, Фредегар). Поэтому и раннее государственное объединение славян в Норике также имело два названия: Славянская провинция и Венедская марка.

Исследователи продолжают спорить о местонахождении государства Само, считая его первым известным из источников славянским государством. В хронике Фредегара есть ориентиры для определения географического расположения государства Само: Тюрингия, на которую нападали венды-славяне и Вендская марка, которая была рядом с баварами. Исходя из этих подсказок, можно заключить, что территория этого государства, по крайней мере, включала современную Чехию, а также Каринтию в современной Австрии, которая у Фредегара фигурирует под именем Вендской марки и граничит с землями бавар. Кроме того, в «Бертинских анналах» под 839 годом написано: «Норея, которая теперь называется Бавария». Столетие спустя появятся новые свидетельства существования на месте Норика славянского государства Carantania (Carnia, Carniola), а еще через столетие по соседству появится Великая Моравия - предшественница Чехии.

Нидерле считает, что северо-словенские диалекты образовали в Верхней и Нижней Австрии переходную ступень к чешскому языку. Вообще же границей словенцев на востоке можно считать средний Дунай до Дравы. [528] То есть, область распространения словенского языка (он же виндиш) - это территория, которая соответствует античному Норику.

Весь представленный в этой главе материал пока не еще не содержал никаких определенных фактов, позволяющих связать Норик с Русью, поэтому следует обратить внимание на одну деталь указывающую на общие корни нориков и  обитателей донского пути из варяг в греки. Речь идет о существовании в Норике города Комагена. Это название соответствует имени царства Коммагена в Малой Азии. В качестве причины совпадения наименований обычно приводится версия о том, что гарнизон этого города Норика состоял из выходцев из Коммагены.

Царство Коммагена было основано в 163 году до н.э. Птолемеем Коммагенским. Коммагена образовалась на месте царства Мелид, которое в ассирийских текстах именовалось также «Великая Хатти», поскольку была наследницей Хеттской державы и занимала довольно значительную территорию, простиравшуюся от Ливанских гор до Верхнего Евфрата. Как было показано, Мелид или Мелидия располагалась на месте бывшего хурритского царства Алше, занятого мушками (москами) еще при ассирийцах. Также было показано, что правильное почтение имени этого хурритского царства есть Арси, которое являет собой древнюю форму имени Русь.

У античных греков Мелида называлась Мелитена (совр. Малатья, Турция), а в библейских текстах это Мешех, упоминаемый Иезекиилем: «... Гог, князь Роша, Мешеха и Тувала.» (Иез. 38.3) Мелитена-Мешех-Алше располагалась между Киликией (библейский Тувал) и Понтийской Каппадокией (библейский Рош), то есть Рош, Мешех и Тувал - это были соседние страны или одна страна, поскольку у нее был один глава - Гог. Во всяком случае, все три указанных территории в середине второго тысячелетия до нашей эры были охвачены одной культурой - хурритской, а ближе к концу второго тысячелетия до нашей эры во всех трех был распространен один язык -  лувийский. При этом иероглифическая письменность, которую обычно называют «хеттским иероглифическим языком», использовалась для написания текстов на хеттском, лувийском и хурритском языках.

Согласно латинским источникам Мелитена является родиной Георгия Победоносца Каппадокийского. [529] В Мелитене также обнаружен лувийский барельеф, на котором изображен бог, поражающий копьем змея. [530]

Очевидно, представительство выходцев из Малой Азии в Норике было более значительным, чем гарнизон города Комагены, поскольку на всей территории Норика был распространен культ солнечного божества Митры, имеющий корни в тех же трех библейских областях, подвластных Гогу, то есть, в горах малоазийского Тавра, тянущихся от Киликии до Понта, где, как было показано, имеются свидетельства сходства местных и русских культурных традиций.

Часть Норика у Павла Диакона (II,14) вместе с регионом Северной Италии, примыкающим к озеру Гарда объединяется общим названием Венетии: «Альбоин завоевал Винченцию, Верону и остальные города Венетии ... Венетия же состоит не только из островов, которые мы называем Венецией, но ее область распространяется до границ Паннонии до реки Адда. ... к Венетии примыкает Истрия, вместе они образуют одну провинцию. ... столицей Венеции раньше была Аквилея, теперь Форум Юлия, оттого имеющего свое название, что Юлий Цезарь там открыл торговый рынок.»

Еще в средние века была очевидной связь Руси и Венетии-Норика. В частности, она выражалась в том, что  архитектура замков и крепостей этих удаленных друг от друга областей имела одну общую характерную деталь, не встречающуюся в других областях Европы: зубцы стен имели форму «рыбьего хвоста». Такие зубцы у замков Вероны, у стен арсенала в Венеции и многих других крепостей Венетии.

На Руси одной из первых каменных крепостей был детинец Великого Новгорода и он имел такие же зубцы как в Венетии. Иван III, завоевав Великий Новгород оценил достоинства каменного кремля и пригласил мастеров из Италии, которые построили подобный сначала в Москве, а потом и в других городах растущего Московского княжества.

В Великом Новгороде в средние века были прекрасно осведомлены о том, что происходило в той части Италии, которая у Павла Диакона названа Венетией и в которую входили территории территории современной Словении, Австрии и Северной Италии, в частности район озера Гарда. Так, в Новгородской Первой летописи при описании событий крестовых походов упоминается один из предводителей рати крестоносцев: «Маркосъ отъ Рима, в граде Берне (совр. Верона), идеже бе жилъ поганый злый Дедрикъ;» (ПСРЛ, т.3 СПб. 1841, с.29)

У большинства исследователей не возникает сомнений, что Дедрикъ - это владевший одно время  Берном (Вероной) Теодорих, предводитель готов, который также фигурирует в саге «О Дитрихе Бернском». А поганым он назван потому, что, не сумев победить в открытом бою, он, спрятав меч под плащом, вероломно убил пришедшего без оружия Одоакра на пиру, нарушив все законы гостеприимства.
 
Одоакра западные историки считают германцем, но есть также данные о его не германском происхождении. В житии Северина Евгиппий (VII,1-2) пишет: Некие варвары, идя в Италию завернули в Норик к Северину за благословением. Среди них был молодой Одоакр. Евгиппий приводил имена алеманов, ругов, готов, герулов, но имени варваров среди которых был Одоакр, он не назвал. При этом герулы указываются Павлом Диаконом (I,19) вместе с турцлингами, ругиями в качестве племен, которыми Одоакр владел давно. В надписи на плите в церкви Святого Петра в Зальцбурге Одоакр назван королем многих племен, среди которых упоминаются герулы и рутены.

Во времена Одоакра в V веке имя рутенов еще не звучало в качестве именования племени, имеющего отношение к славянам или руси, как это было позднее в XII-XIII веках, когда рутенами стали называть некоторых жителей Юго-восточного побережья Балтики, а также жителей Пскова и Великого Новгорода.

Имя рутенов впервые прозвучало во времена Юлия Цезаря (I век до н.э.) по отношению к кельтскому племени, обитавшему в Аквитании. Думается, что латиноязычные авторы встречая новое имя, пытались найти ему соответствие в созвучных именах из более древних источников. Так, Иордан в поисках древностей племени готов не нашел ничего лучше, чем отождествить их по созвучию с гетами, которые были известны древним авторам.

Упоминание рутенов вместе с именем Одоакра в надписи из Зальцбурга имеет под собой достаточно прочное основание, ибо в средние века Одоакра считали выходцем с острова Рюген, жителей которого относили к славянам и именовали «раны» (Гельмольд, Адам Бременский), это же население называлось рутенами (Меркатор). Мавро Орбини так и пишет: Оттокар (Одоакр) был славянин ран, как отмечает Вольфганг Лациус в «Переселении народов» и Альберт Кранц в «Вандалии». [531]

Наряду с ругами среди племен, возглавляемых Одоакром чаще всего упоминается племя герулов. Это племя обычно считают германским, но против этого говорит их общность с венедами, отмеченная Иорданом и Прокопием Кесарийским, а также общая генеалогия герулов и ругов, восходившая к первым королям вандалов,  которых в средние века отождествляли с венедами и считали славянским племенем.

На основе лингвистического анализа имен русских послов и анализа письменных источников по истории Пруссии-Литвы было показано, что русь могла представлять собой союз венедов и алан. По поводу принадлежности Норика-Венетии к культуре венетов было уже сказано достаточно, но, коль скоро мы хотим представить русь как союз венетов-венедов с аланами, то для обоснования присутствия русских в Альпах, выявленного А.Г. Кузьминым, необходимо показать присутствие аланов в рассматриваемой альпийской области.

Часть аланов, не пошедших на союз с гуннами, около 370 года направилась на запад и объединилась с вандалами, проживавшими в то время в Паннонии. Около 390 года они ушли из Паннонии в поисках новых пастбищ. Римский полководец Стилихон, будучи сам наполовину вандалом и уже имевший в своем войске множество аланов из тех, что проживали в Северной Италии, не замедлил предложить ушедшим из Паннонии аланам и вандалам поселиться в Норике и Реции в качестве союзников Рима. Но Стилихон не сумел организовать для них приемлемых условий существования на новых землях, в результате чего они зимой 401 года стали опустошать те земли, которые должны были защищать. Стилихон перешел Альпы и положил конец их разбою. Потерпев поражение, аланы и вандалы двинулись на север и восток в германские земли за Рейном, за пределами римской территории. Через пять лет эта группа вновь заявила о себе, когда 31 декабря 406 года они направили своих коней через замерзший Рейн и вновь вторглись на римскую территорию на сей раз в Галлии. [532]

Аланы и вандалы во время своего рейда по Галлии действовали отдельными группами, причем разделение происходило не по племенному признаку. При этом оба народа были конными. В Галлии и Испании они не встречали какого либо сопротивления: пока они разоряли округу, население обычно запиралось в городах, штурмом которых аланы и вандалы не занимались. После разорения они обычно договаривались с римлянами о разделе земли и часть из них оседала в качестве землевладельцев, что объясняет наличие множества топонимов во Франции и Испании имеющих аланское происхождение. Но большая часть в конце концов переправилась через Средиземное море и захватила Северную Африку. [533]

Хотя от пребывания аланов и вандалов в Норике и Реции не осталось аланских топонимов, свидетельствующих о том, что некоторые из них становились местными землевладельцами, но можно предположить, что это могло быть, поскольку на картах Меркатора XVI века на территории Норика указаны аланы. Об аланах в Подунавье пишет Иордан (Гетика, 115): «... у императора Константина они испросили для себя Паннонию и, устроив там селения, служили там как местные жители по императорским декретам в течении приблизительно 60 лет.» Здесь Иордан говорит только о вандалах, но в другом месте он исправляет ошибку: «А вандалы и аланы, о которых мы рассказывали, как они, по разрешению римских императоров, осели в той и другой Паннониях ...» (Иордан. Гетика, 161) Из двух Панноний Верхняя как раз соответствовала Норику. Об этом свидетельствуют археологические находки в районе озера Блед [524], показывающие наличие тяжелой конницы, которая не могла здесь появиться без присутствия аланов.

Главную силу войск Стилихона в его борьбе против нашествия вестготов во главе с Аларихом в 405 году составляли аланы, которые жили колониями со своими семьями в Северной Италии и были подданными Рима. Здесь до сих пор сохранились многие названия городов имеющие связь с аланами. В пяти милях от Аосты по дороге с перевала Святого Бернарда находится городок Аилен, а в тридцати милях Аланья, имевшая важное военно-политическое значение. Около трех миль к северо-западу от колонии Верцелли есть еще одна Аланья. К юго-востоку по дороге на Павию в долине реки По расположена Аланья Ломеллина. В десяти милях от города Сармато находится городок в средние века называвшийся Алан д'Риано (совр. Ландриано). К северо-востоку от Бреннерского перевала в сторону колонии Верона находится город Алленьо. Крупные колонии аланов были расположены в Наварре, Сармарате и Вероне. [534]

Описываемый район относится к современной автономной области Италии Valle d'Aosta. Во многих расположенных здесь замках можно наблюдать элементы архитектуры в виде характерных зубцов крепостных стен в форме рыбьих хвостов.

Но не только эти архитектурные особенности дают повод заявить о связи этого региона с Русью.  Так, в замке Фенис (Fenis) интерес представляет изображение Георгия Победоносца над парадной лестницей. В замке Иссонь (Issogne), принадлежащем роду Шалан, можно видеть герб, на котором изображен грифон и лев. Думается, что все дворянские гербы Франции и Испании, содержащие в своих гербах грифонов, относятся к потомкам осевших здесь аланов. Это единственное разумное объяснение, поскольку в глубокой древности предки аланов (по-видимому, это были аризанты, которых Гомер назвал гализонами) обитали в тех областях Малой Азии, где была распространена религия хурритов, в которой грифон являл собой архетип посланника небес.

Подобное объяснение можно дать присутствию грифонов на гербах Померании, где, согласно мекленбургской генеалогической традиции владетели земель происходили из вандалов и герулов, которых зачастую именовали также венедами. [536]

Для объяснения происхождения «померанского» грифона следует вспомнить, что герулы, также как и аланы, прежде обитали рядом с Меотидой в Северном Причерноморье.

Маршалк широко использовал мекленбургские генеалогии, восходившие к королям вандалов, и находил в них «русские» корни через древнее родство вандалов с руссами и герулами.
В 1521 году Маршалк издал труд «Annalium Herulorum ac Vandalorum», который представляется уникальным генеалогическим источником. Согласно Маршалку, Мекленбургский дом восходил своими корнями к III в. до н.э., к вандальскому королю Антуру (или Антиру, как у других авторов). Для него было важно, что в XV-XVI вв. в некоторых местностях Мекленбурга ещё сохранялись вандальские обычаи, которые иначе назывались вендскими. Впоследствии данные Маршалка подтверждал советник мекленбургского герцога Иоанна Альберта I (1555-1591) Андреас Мюлий, который много работал в старинных архивах и считался его последователем. А немногим позже – ректор Бернгард Латом. Традиция мекленбургских генеалогий сохранялась во всех последующих трудах по происхождению мекленбургской династии, которую, наравне с династией Рюриковичей, возводили к древним королям вандалов. В ряде северно-немецких источников Русь, действительно, называли Вандалией, а её правителей – «королями вандалов».

Название «вандалы» было, видимо, общим для нескольких близкородственных племён – варягов (руссов), герулов, ободритов (ререгов), велетов и других, которых немцы обобщенно называли «вендами». В Мекленбурге и в Померании о варяжских и вандальских предках и исторических связях с Россией помнили вплоть до XIX в. По сей день в земле Мекленбург сохраняется множество следов пребывания донемецкого населения.

Несколько сотен русских дворянских фамилий имеет предания о родоначальниках, как о выходцах «из прус» или «из немец», тем самым показывая, что «немецким» население Балтики стало после того, как варяги и славяне были вытеснены на восток или онемечены католическими орденами.

Прибислав, сын ободритского князя Никлота принял христианство и основал династию, которая правила Мекленбургом до ХХ века. В гербе земли Мекленбург-Передняя Померания можно видеть грифона, присутствие которого связано с родом Прибислава, поскольку на печати Генриха Борвина I, сына Прибислава и князя Мекленбурга с 1178 года мы также видим грифона. На гербе в двух его четвертях расположены также увенчанная короной голова быка, которая была гербом Вагрии, и только одну четверть поля герба занимает германский орел.

Любопытно, что на древних псковских деньгах [536] печаталась с одной стороны бычья голова в венце, в чем можно усмотреть связь с Вагрией и Передней Померанией. 

Можно предположить также, что присутствие грифона на гербе рода Романовых, происходящих «из прусс», связано с тем, что многие знатные люди покидали земли Вагрии и Мекленбурга и переселялись на восток - так грифон оказался на гербах многих поморских городов, среди которых следует выделить Волин-Винету.

Геральдический грифон на юго-востоке Балтики определенно находится во взаимосвязи с грифонами с гербов Керчи и Крыма, ибо Меотида и Балтика были связаны Донским торговым путем, отмеченного многочисленными кладами серебряных дирхем. Дирхемы выпуска до 833 года поступали в Пруссию и Померанию из Малой Азии, где грифон был известен в Сирии, Луристане и Иранском Курдистане еще во втором тысячелетии до нашей эры, когда здесь могли обитать в качестве представителей гаплогруппы R1a1 [121], [122] пришедшие с Русской равнины предки герулов и венедов — народов, присутствие которых в Малой Азии, Северном Причерноморье и на Балтике подтверждается античными и средневековыми источниками.

Герулам исследователи уделяют незаслуженно мало внимания, и этот факт привел к замалчиванию самого начала объединения родственных народов под общим именем «русь», смыслом которого была идея главенства, нашедшая свое воплощение в том, что варяги-русь возглавили сообщество восточных славян и угро-финских племен. Герулы представляют особый интерес еще в связи с тем, что их история может помочь соединить кажущиеся разобщенными исторические пути разных «русов», представляющих Азовско-Черноморскую Русь, Донскую Русь и Балтийскую Русь. Герулы, пройдя путь от Меотиды до Дуная, а потом Янтарный путь на Балтику, замыкают круг миграций племен, которые, вне всяких сомнений, относятся к предшественникам летописной руси и которые во времена великого переселения народов носили имена венедов (вандалов), киммерийцев, герулов и аланов. Примечательно, что руги, герулы, венеты, вандалы и аланы отметились своим присутствием в двух регионах Европы, населенных славянами начиная с первых упоминаний о них в раннем средневековье: на берегах Дуная (в Норике) и на юге Балтики. Таким образом, славяне с самого начала упоминаний о них существовали в рамках единого культурно-исторического пространства вместе с венетами, вандалами, ругами, герулами и аланами, поэтому неудивительно, что средневековые авторы считали все эти племена славянскими.


























7.  Янтарный путь на Русь.

Герулы известны в литературе в нескольких прочтениях: ерулы, герулы и верлы. В этом видится аналогия метаморфозы имени венетов, которых греки называли сначала энетами, потом генетами, а позднее появилось современное прочтение их имени - венеты.

Самые ранние сведения о герулах сообщает Зосим (Zosimus. New history/Ed. R. Ridley.- Canberra, 1984) В III - IV веках герулы обитали рядом с Меотидой и оттуда совершали морские набеги на Римскую империю со стороны Черного моря. «Тем временем (269 год) часть скифов, весьма довольная предыдущими набегами своих сородичей, вместе с герулами, певками и готами собралась на реке Тира (совр. Днестр), которая впадает в Понт Эвксинский. Там они построили шесть тысяч кораблей, на которые они погрузили 312 тысяч человек. После этого они поплыли вниз по Понту и напали на укрепленный город Томы, но были отброшены от него. Поход продолжился по суше до Маркианополя в Мёзии, но и там нападение варваров потерпело неудачу. Поэтому дальше они поплыли морским путем под хорошим ветром.» (Zosimus. 42,1) В дальнейшем в своем повествовании Зосим обычно называет всех варваров скифами без конкретизации по племенному признаку. «... скифы, объединившись, слились из разных племен и народов в одно тело.» (Zosimus. 37,1) Позже он сообщает, что «скифы переправились через Меотское озеро и опустошили Азию до Киликии.» (Zosimus. 63,1) Исследователи считают, что здесь имеется в виду поход герулов, которых Аврелиан будто бы привлек в качестве вспомогательных сил для войны с персами в 275 году.

Другой автор - Гидаций родился в римской провинции Галисии около 394 года. В 416 году в Галисии он принял сан священника, а в 427 посвящен в епископы. Он лично знал римского полководца Аэция, который остановил победное шествие гуннов возглавляемых Аттилой. Только у Гидация в его «Хронике» есть сообщение о том, что в 431 году Аэций подавил восстание в Норике, что свидетельствует о том, что жители Норика стремились к независимости от Рима и, следовательно, были готовы защищать свою родину и не могли ее оставить, как это представляется германской исторической наукой.

      Под 455 годом Гидаций сообщает, что семь кораблей герулов пристало к берегу около Луго, но собравшиеся там галисийцы обратили пиратов в бегство. (Hidatius, 171) Возвращаясь, герулы по дороге ограбили прибрежные районы Вардуллии и Кантабрии. (Hidatius, 194)

Вардуллы жили между страной басков и Кантабрией, а их главное поселение находилось на месте современного Бильбао. По-видимому, нападавшие на прибрежные районы Испании герулы базировались в это время на южном побережье Балтики, где они, согласно Иордану, обитали по соседству с данами.

Иордан, объясняя происхождение имени герулов от греческого «ele» - болото, называл их элурами (eluri) и определил первоначальное место их обитания у Меотиды, имеющей болотистые берега. При этом он сообщает, что «после поражения герулов (herulorum) Германарих двинул войско против венетов». Поскольку Германарих был королем готов в Северном Причерноморье, то места обитания венетов должны были располагаться неподалеку - по-видимому, это было Прикарпатье. Античные источники дают картину расселения венетов в прибрежных районах Нормандии, Адриатики и Балтики, а Иордан в VI веке уже говорит о родстве венетов и славян и приближает границу их расселения к Причерноморским владениям Германариха. Хроника Фредегара VII века позволяет судить о том, что венды-славяне обитали в Чехии и на Дунае в районе современной Австрии. Певтингеровы таблицы IX века дают информацию о расселении вендов севернее Карпат в Европейской Сарматии. Таким образом в эпоху «великого переселения народов» в V - VI веках произошли большие изменения, которые привели к тому, что в письменных источниках впервые прозвучало имя славян, которые занимали обширные территории от Черного моря до Балтики в античности называемые «Скифией», а позднее «Сарматией». Причем на этих же территориях продолжали еще упоминаться венеды и герулы.

В VI веке Прокопий Кесарийский (Война с готами, VIII,26,30) эрулов выделял среди других наемников Рима как опытных воинов, которые получали самую высокую плату. При этом он сообщает одну подробность: эрулы «внезапно, без всякой вины» убили своего короля, «не выставляя ни какой другой причины, кроме той, что в дальнейшем хотят жить без царей. Но и прежде их король носил это звание только на словах, не имея никаких преимуществ сравнительно с любым частным человеком. Позже «им показалось лучшим послать просить себе в короли кого-нибудь из людей царского рода с острова Фулы.» Прокопий (Война с готами. VI,14) сообщает также, что первоначально «... эрулы ... жили по ту сторону реки Истра, к северу.»

«Когда эрулы были побеждены в бою лангобардами и должны были уйти, покинув места жительства отцов, то одни из них, как я выше рассказывал (гл. 14, § 28), поселились в странах Иллирии (у Сингидона - совр. Белград) остальные же не пожелали нигде переходить через реку Истр, но обосновались на самом краю обитаемой земли. Предводительствуемые многими вождями царской крови, они прежде всего последовательно прошли через все славянские племена, а затем, пройдя через огромную пустынную область, достигли страны так называемых варнов (varni). После них они прошли через племена данов, причем живущие здесь варвары не оказывали им никакого противодействия. Отсюда они прибыли к океану, сели на корабли, пристали к острову Фуле и там остались. Этот остров Фула очень большой. Полагают, что он в десять раз больше Британии. Он лежит от нее далеко на север. На этом острове земля по большей части пустынна, в обитаемой же части живет тринадцать племен, очень многолюдных, и у каждого племени свой царь. Здесь каждый год происходит чудесное явление. Около летнего солнцеворота в течение приблизительно сорока дней солнце здесь никуда не заходит, в течение этого времени непрерывно сияет над землей. Но месяцев через шесть после этого, около зимнего солнцеворота, дней сорок солнце совсем не показывается над этим островом и он погружен в непрерывную ночь. Из всех варваров, живущих на Фуле, одно племя, которое называется скритифинами ведет особенно звериный образ жизни. Скритифины не носят одежды, не ходят в обуви, не пьют вина, не добывают себе никакого пропитания посредством возделывания земли. Они сами не пашут земли, и женщины у них не знают никаких домашних работ, но мужчины вместе с женщинами заняты одной только охотой. Так живут обитатели Фулы. Из них самым многочисленным племенем являются гауты (gautoi), у которых и поселились пришедшие сюда эрулы.»  (Прокопий Кесарийский. Война с готами. VI, 15)

Северные пределы Европы были мало известны греко-римским авторам, поэтому в описании острова Фулы можно подозревать любую северную территорию от Исландии до Скандинавии. По-видимому, в данном случае следует признать, что это описание соответствует Скандинавии, поскольку в раннем средневековье (Иордан, Равеннский Географ) она представлялась островом, а также у Иордана на этом острове «Сканза», как и у Прокопия упоминаются «скререфенны» (screrefennae), живущие исключительно охотой, в которых все исследователи видят предков нынешних оленеводов севера. Кроме того, только в Скандинавии известно племя гаутов, среди которых согласно Прокопию поселились герулы.

           Народ, названный Прокопием «варны», можно сопоставить со средневековыми ваграми, поскольку они были соседями  данов, но в VI веке этноним варны мог быть распространен гораздо шире и соответствовать области венетов-вандалов.

Связь гаутов с герулами интересна тем, что в саге «Сны Бальдра» в Старшей Эдде Один именуется «древним Гаутом». В саге «Речи Гримнира» приводится множество имен Одина, среди которых также есть имя Гаут. Область Гаутланд средневековых источников располагалась на юге Скандинавского полуострова и соответствует исторической области Йоталанд, а неподалеку, напротив средневековой Вагрии (совр. Гольштейн) на острове Фембре расположен город Оденсе, который согласно «Саге об Инглингах» был основан Одином. В этой же саге сообщается, что Один в начале нашей эры вышел с низовий Дона, то есть с Меотиды, где в это время обитали также и герулы. Кроме того, здесь также сообщается, что Один является не только основателем шведской королевской династии Инглингов, но и родоначальником королевских династий Дании и Норвегии.

В этой связи возникают очевидные параллели между генеалогической линией, ведущей начало от Одина и Ольденбургской династией. Ведь основанный Одином Оденсе находится на острове Фембре, который входил в состав Вагрии, главным городом которой был Ольденбург, поэтому неудивительно, что Ольденбургский дом занял ведущее место среди датских, шведских и норвежских королевских домов.

«Альденбург - это то же, что на славянском языке Старград, то есть Старый Город, расположенный, как говорят, в земле вагров в западной части Балтийского моря, он является пределом Славии (Sclavia). Этот город или провинция был некогда населен храбрейшими мужами, так как, находясь во главе Славии, имел соседями данов и саксов, и все войны сам первым начинал или принимал их на себя со стороны других. Говорят там некогда бывали такие князья, которые простирали свое господство на бодричей, хижан и тех, что живут еще дальше.» (Гельмольд. Славянская хроника.- М., 1963, с.54)

То есть, Гельмольд сообщает, что Альденбургские князья владели всеми славянскими землями на южном побережье Балтики, которые назывались Славией и возможно еще дальше на восток.

Таким образом становится понятным присутствие головы быка с герба Вагрии на гербе Мекленбурга-Передней Померании, которая как ближайшая славянская область также была подвластна Вагрии.

До 1773 года графы Ольденбурга занимали королевский престол в Дании, а уже к ХХ веку из Ольденбургского дома происходили правители не только Дании, но и Швеции, Норвегии, Греции и России.

Для нас естественным образом наибольший интерес представляют связи Ольденбурга с Россией. Гольштейн-Готторп-Романовы являют собой одну из младших ветвей Ольденбургской династии. Надо сказать, что почти все российские императрицы происходят из этого рода, за исключением жены Александра III, которая была из датской линии того же Ольденбургского дома.

Основателем Гольштейн-Готторпской младшей ветви Ольденбургской династии является герцог Адольф сын короля Дании Фридриха I. Эта ветвь владела землями Гольштейна со столицей в Киле. Герцог Карл Фридрих Гольштейн-Готторпский женился на дочери Петра I Анне в 1725 году. Их сын Карл Петр Ульрих стал по велению Елизаветы Петровны наследником русского престола под именем Петра III.

Кроме этой «русской» ветви есть еще одна ветвь Гольштейн-Готторпского дома, родоначальником которой был принц Христиан Август. Его дочь Иоганна Елизавета была матерью российской императрицы Екатерины II, а ее сын Адольф Фредерик, в 1751 году стал королем Швеции.

Герулы, пройдя долгий путь от Меотиды до варнов на Балтике, скорее всего составили союз с варнами и стали теми ваграми-варягами, о которых идет речь в нашей летописи как о народе, из которого были призваны первые русские князья.

А.Г. Кузьминым вопрос об этнической природе варягов решен в пользу обитателей южного берега Балтики. В ПВЛ варяги-русь помещаются рядом с «агнянами», то есть англами, обитавшими изначально на юге Ютландии в непосредственном соседстве с Вагрией и другими землями балтийских славян. Этот факт нашел свое отражение в существовании «Правды англов и вэринов или тюрингов» созданной во время Карла Великого и действовавшей в конце VIII начале IX века. [537] В связи с этим представляет интерес тот факт, что в ряде источников Одоакр представлен как вождь тюрингов (Torcilingorum rex - Иордан, Гетика, 342; Павел Диакон, История лангобардов, I,19), в то время как в других источниках он фигурирует как король герулов (Consularia Italica,487.1(I.313)) или «славянин ран» [538] с острова Руйан (совр. Рюген, находящийся в составе земли Мекленбург-Передняя Померания). Таким образом, наиболее ранние источники дают основание для предположения об этническом родстве варнов, герулов, тюрингов и не только.

Поскольку в «Правде англов и вэринов или тюрингов» вэрины отождествляются с тюрингами, то Одоакр, названный во многих средневековых текстах королем тюрингов может считаться также королем вэринов-варягов.

Кроме всего прочего, тот факт, что по описанию Прокопия Кесарийского герулы «прошли последовательно через все племена славян» и пришли в землю варнов, не встретив никакого сопротивления среди этих народов также говорит в пользу родственных связей герулов со славянами-вендами и варнами.

После окончания эпохи великого переселения народов с образованием первых феодальных государств исчезли со страниц истории многие племенные имена: так случилось с варнами, герулами, вандалами и венедами, место которых заняли германские племена. Впрочем, в средневековых источниках в качестве имен обитателей Южной Балтики еще долго продолжали упоминать имена донемецкого населения. Варяги вместе с родственными им балтийскими славянами в раннем средневековье частично ушли на восток, где впоследствии приняли самое активное участие в создании государства Русь (новгородцы от «рода варяжска»). А на территории Вагрии была создана «Северная марка», которая также называлась «Marchio Verinso». [539] Позднее эта земля вошла в состав Германии, а соседние земли Мекленбурга стали именоваться землей Мекленбург-Передняя Померания и также вошли в состав Германии.

Хотя до средневековых авторов дошло только то, что они могли почерпнуть в пересказах и преданиях, но они основывались на еще живых традициях, о которых им в XV - XVI веках было известно значительно больше, чем авторам XVIII века, давшим начало теории норманизма.

Так, С. Герберштейн пишет: «Впрочем, поскольку сами они (русские) называют Варяжским морем (mare Varegum, Varetzkhoye morye) море  Балтийское (mare Baltheum), а кроме него и то, которое отделяет от Швеции Пруссию, Ливонию и часть их собственных владений, то я думал было, что вследствие близости (к этому морю) князьями у них были шведы, датчане или пруссы. Однако с Любеком (Lubeca, Lubegkh) и Голштинским (Holsatia, Holstain) герцогством граничила когда-то область вандалов со знаменитым городом Вагрия, так что, как полагают, Балтийское море и получило название от этой Вагрии (Wagria); так как и до сегодняшнего дня это море, равно как и залив между Германией и Данией, а также между Швецией, с одной стороны, и Пруссией, Ливонией и приморскими владениями Московии — с другой, сохранили в русском языке название «Варяжское море» (Waretzokoie morie), т. е. «море варягов», так как, более того, вандалы тогда не только отличались могуществом, но и имели общие с русскими язык, обычаи и веру, то, по моему мнению, русским естественно было призвать себе государями (Herrschaften) вагров, иначе говоря, варягов, а не уступать власть чужеземцам, отличавшимся от них и верой, и обычаями, и языком.» [540]

Первые подробные сведения о варнах, которые к средним века могли быть названы ваграми приводит Прокопий Кесарийский.
«В это время между племенем варнов (varni) и теми воинами, которые живут на острове, называемом Бриттия, произошла война и битва по следующей причине. Варны осели на севере от реки Истра и заняли земли, простирающиеся до северного Океана и до реки Рейна, отделяющих их от франков и других племен, которые здесь основались. Все те племена, которые в древности жили но ту и другую сторону реки Рейна, имели каждое свое собственное название, а все их племя вместе называлось германцами, получив одно общее наименование. Остров же Бриттия лежит на этом Океане, недалеко от берега, приблизительно стадий в двухстах против устья Рейна; этот остров находится между Британией и островом Фулой. В то время как Британия лежит по отношению к крайним пределам Испании на запад, отстоя от материка не меньше чем на четыре тысячи стадий, Бриттия лежит позади Галлии, той, которая обращена к Океану, т.е. к северу по отношению к Испании и Британии. Фула же, насколько это знают люди, лежит в крайних пределах Океана, обращенного к северу. Но относительно Британии и Фулы мною все уже рассказано в предшествующих книгах. Остров Бриттию занимают три очень многочисленных племени, и у каждого из них есть свой король. Имена этих племен следующие: ангилы, фриссоны и одноименное с названием острова бриттоны.» (Прокопий Кесарийский. Война с готами. VIII,20)

Прокопий пишет, что варны были соседями франков и их разделял  только Рейн, поэтому часть варнов живших западнее оказалась со временем вовлечена во Франкскую империю. Но другая часть, жившая восточнее, по-видимому, примкнула к славянам, образовав Вагрию на самой западной и дальней территории Славии.

Ибн Хордабех сообщал, что русские купцы вывозят из самых отдаленных частей страны Славян к Румскому морю разные товары и в том числе мечи. [541] Несомненно, самой дальней (от арабского востока) частью Славии являлась ее западная территория - Вагрия. Мечи эти могли вывозиться Волго-Балтийским путем с переходом на Дон из Франкской империи и смежных с ней областей, где были расположены известные в средние века кузнечные центры. Только это были не «франкские» мечи, как это было написано у Ибн Фадлана, которые он видел у русов в Булгаре на Волге. Это были «варинские» мечи, о которых сообщал Кассиодор, когда писал, что готский король Теодорих получал от короля варнов обоюдоострые мечи, в связи с чем именовал его сыном (по оружию). То есть, знаменитые франкские мечи на самом деле были варяжскими, косвенным подтверждением чему является тот факт, что на древанском наречии слово «warang» означало «меч». [542] Древанским наречием назывался древний прусский язык, имеющий мало общего с немецким, но тесно связанный со славянскими и литовским языками. [543]

Мавро Орбини единственный из средневековых авторов, кто приводит имя герулов в форме, которая дает основание для сближения их с варнами, ваграми и таким топонимом средневековой Пруссии, как Вармия. «Славяне на Балтике были известны под самыми различными именами: Pomerani, Vvilzi, Rugiani (Rani), Vvarnavi, Obodriti  Polabi, Vvagiri, Lingoni. Варны получили имя от реки Варна, протекающей по территории Ростока. Ободриты владели землями мекленбуржцев. Вагры жили близ Альденбурга (Adelburgo). Имена других славянсаих народов, осевших, как пишет Гельмольд в Восточной Славии, или же между реками Эльба и Одер, то есть в Брандербургской марке ... верлы (Vverli) или герулы (Eruli). Верлы или герулы жили по реке Гаволе, их имя еще и сегодня остается в названии города Вурле (Vuerlo), расположенного в пределах бодричей.» [544]

Мавро Орбини также приводит имена государей, правивших верлами, среди которых стоит обратить внимание на Прибислава, сына ободритского князя Никлота, основавшего династию, которая правила Мекленбургом до ХХ века. Он был погребен в Доберане (совр. Бад Доберан), под следующей надписью: PRIBISLAVS DEI GRATIA VVERLORUM, VVAGRIORUM, CIRCIPANORVM, POLABORUM, OBODRITORUM, KYSSINORVM, ET VANDALORUM REX. (Прибислав Божьей милостью король верлов, вагров, черезпенян, полабов, ободритов, хижан и вандалов.) [545]

«При этом славяне верлы жили в провинции, называемой Вурле (Vuerlia) - в настоящее время  герцогство или княжество Мекленбургское. Себастьян Мюнстер в своей Космографии, говоря об обитателях тех мест, пишет, что первые тамошние жители именовались верлами, ободритами или общим именем вандалов.» [546]

Иоганн Фридрих Хемниц, мекленбургский историк XVII века (1611-1686) в составленной им «Генеалогии королей, знати и предводителей Мекленбурга» (Genealogia Regum,Dominorum et Ducum Megapolensium.- T. II.- Lipsiae, 1740.- col.1657-1658) некоторых из этих знатных людей со славянскими именами соотносит именно с городом Верле (Werle).

Многообразие имен обитателей южного побережья Балтики и факт их проживания на общих территориях приводит к определенным затруднениям по идентификации их в качестве славян или германцев. Как и по какому признаку провести границу между жившими в тесном соседстве данами, англами и варнами, саксами и ободритами, герулами и гаутами? Лангобарды по Хюбнеру были вандальского происхождения и прежде именовались винилами (Павел Диакон. История лангобардов, I,7), а свое прозвище «длиннобородые» приобрели позднее. [547]

То есть, у лангобардов, которых все историки относят к германским народам, есть признаки родства с венедами-винилами, которых, в свою очередь, следует признать тесно связанными со славянами. Поскольку все тексты в раннем средневековье писались на латыни, то лингвистические методы для этого периода малопригодны и спасти положение могут только привлечение религиозных традиций, в которых различия германцев и славян выражены с большей определенностью.
Германские племена почитали  верховным богом Одина и громовержца называли Тором. У славянского населения юга Балтики боги имели другие имена и происхождение.
По свидетельству Саксона Грамматика, Титмара Мерзенбургского и других средневековых хронистов у славян юга Балтики существовал культ коня и копья, выделялась особая культовая роль дуба. [548] Среди признаков,  присущих именно русским, следует назвать особую культовую роль дуба и стрелы или копья. Дуб и стрелы фигурировали у Константина Багрянородного в его труде «Об управлении империей» при описании ритуалов русов, спускавшихся по Днепру из Киева для торговли с Константинополем.

Гельмольд оставил ряд свидетельств, позволяющих судить о сходстве варягов-руси с ваграми, поскольку и те и другие особо почитали дуб. «... посетил Альденбург и был принят язычниками этой земли. Богом их был Прове. Князя же этой земли звали Рохель и был он из рода Крута (князь ранов на острове Руйан), великий идолопоклонник и злодей.» (Гельмольд. I,69 c.160) «... священные дубы, посвященные богу этой земли Прове.» «...божества населяют леса и рощи, как Прове, бог Альденбургской земли ...» «Многих богов они вырезают с двумя, тремя и больше головами ...» (Гельмольд, I,83, c.186)

Большинство исследователей сходятся на том, что под именем Прове у Гельмольда мог скрываться Перун - главный бог варягов-руси.
 
Следствием насильственной христианизации, сопровождавшейся захватом земель германскими епископами-феодалами стал уход славянского населения с юга Балтики. Гельмольд так и пишет в главе, посвященной земле вагрской: «И ушли славяне, жившие в окрестных селениях, и пришли саксы и поселились здесь. Славяне же постепенно убывали в этой земле.» (Гельмольд, I,83 c.192)

Согласно первой новгородской летописи новгородцы происходят от «рода варяжска», чему есть археологические свидетельства. Г.П. Смирнова показала, что керамика из ранних слоев археологического Новгорода имеет аналогии только в Мекленбурге. Причем сосуды были сделаны из местной глины, а это значит, что керамика не была привезена как предмет торговли, но новгородские ремесленники были родом из Мекленбурга. [549]

По-видимому, по пути на восток не все варяги уходили так далеко, часть оседала на восточном берегу Балтики: об этом говорят такие топонимы как Вармия в Пруссии (Ermland древнескандинавских источников) и Virland (совр. Эстония, область Вирумаа). [550]

Вармия входила в состав средневековой Пруссии и граничила на севере с другой областью Пруссии - Самбией (Samland древнескандинавских источников), которая располагалась на територии современной Калининградской области России. Вместе с Курляндией (Kurland) эти страны в средние века занимали побережье Балтики от устья Вислы до устья Западной Двины (Duna). В центре этого побережья расположен Куршский залив, в который впадает Неман. Пруссия и Курляндия занимали земли в бассейне реки Неман, в нижнем течении которого до сегодняшнего времени сохранилась «русская» топонимика (Русне). В целом эта область вокруг нижнего течения Немана, которую поделили Пруссия и Литва, имеет множество лингвистических, генеалогических и мифологических связей с Русью, о чем писали М.В. Ломоносов, А.Г. Кузьмин и многие другие.

Н.М. Костомаров обратил внимание, что варяжские имена из договоров с Византией близки к литовским. [551]

В 1958 году лингвисты В.В. Иванов и В.Н. Топоров по приглашению литовских диалектологов совершили экспедицию в литовские деревни на территории Белоруссии, где обнаружили архаический диалект, который сами говорившие на нем назвали «по-просту». Оказалось, что «простой мовой» назывался разговорный славянский язык Великого Княжества Литовского (ВКЛ) и язык великокняжеской канцелярии и переводов священных текстов в ВКЛ.

В настоящее время этот язык классифицируется как западно-русский (рутенский) или «простая мова», представляющая собой раннюю форму западных восточнославянских диалектов старобелорусского и/или староукраинского с элементами польского. Этот диалект лег в основу главного письменного языка ВКЛ, на котором писались документы великокняжеской канцелярии и который сейчас лингвистами называется Письменным западно-русским (рутенским) языком (русской или простой мовой).

Русский (великорусский в старой терминологии) или восточно-русский язык был распространен на территории ВКЛ и в областях пограничных с Московской Русью. На северо-западном русском (древнем новгородском и псковском или кривичском) диалектах говорили на северной границе ВКЛ на территории, исторически связанной с балтийскими (славянскими) языками и Древней Пруссией.

Литовский язык, на котором говорило население, сохранявшее архаическую политеистическую религию индоевропейского происхождения, был бесписьменным по религиозным соображениям. Подобно тому, как кельтские священнослужители друиды соблюдали запрет на запись сакральных текстов. Опасаясь влияния западных соседей и проникновения католицизма вместе с латынью, литовская элита принимает «простую мову» в качестве основного языка деловых актов. При этом разговорный литовский язык отличается исключительным архаизмом при сохранении многих позднеиндоевропейских форм времени после отделения хеттского языка.

Слабая изученность прусского языка обусловлена отсутствием письменности, но можно предположить, что на Балтике от поморских славян через Пруссию и Литву до Латвии тянулась цепь архаичных славянских и балтийских культур, сохранявших древнюю религию и соответствующие лексические и семантические элементы. Номинально Пруссия входила в юрисдикцию ВКЛ, но в результате экспансии Ливонского отделения Тевтонского ордена в XIII веке образуется немецкое герцогство Пруссия и прусский язык выходит из употребления. Можно сказать только, что по глоттохронологии прусский язык ближе к славянским, чем восточно-балтийские, поэтому в древности контакты облегчались значительной близостью языков. [552]

Следует отметить, что именно на территории Пруссии и Литвы сосредоточилась вся языческая религиозная жизнь балтийских славян после разрушения Арконы на острове Рюген. И именно в Пруссии-Литве находится прямое соответствие главному богу руси - Перуну.

У М. Орбини нашла отражение средневековая традиция, заключавшаяся в признании широкой распространенности культуры славян в раннем средневековье: «Славяне в прошлом владели также и всей Пруссией и назывались пруссами. В незапамятные времена они пришли в те края, гонимые нуждой и злосчастием своей страны, расположенной ближе к северу на востоке значительно выше истоков реки Танаис (Дон), называемой современными писателями Таной. У них был дуб, разделенный на три части, где они держали своих богов: в одной части находился идол Перун (Petvno), или, как пишут другие, Перкун (Percvno), что означает «молния». В его честь они постоянно, днем и ночью, поддерживали огонь из дубовых дров. Если по недосмотру служителей огонь угасал, то виновного предавали смертной казни. С другой стороны находился идол Потримс (Potrimo). Его культ состоял в содержании живого змея, которого умилостивляли молоком. С третьей стороны располагался идол Патолс (Patelo), в честь которого хранили человеческий череп.» [553]

Мифическим основателем религиозных и жреческих традиций народов Пруссии-Литвы в прусско-литовских преданиях назван Криве. Многие исследователи считают Криве родоначальником-эпонимом кривичей, которые, в свою очередь, являются предками белорусов. Примечательно, что в латышском языке для русских существует обозначение krievisks, krisvs.

У С. Грунау и других авторов XVI века в описаниях древностей пруссов говорится о братьях Вейдевуте и Брутене. Брутен принял титул Crywo Curvaito и воздвиг в Рикойто жилище для богов Патолса, Потримса, Перкунса и для себя. Старец Патолс и Потримс - два близнечных божества были изображены в Ромове. У пруссов во многих местах устанавливались столбы с изображениями Вейдевута и Брутена, которые почитались как боги. В этом контексте, характеризуемом наличием двух богов-близнецов, двух братьев, один из которых вождь, а другой жрец с титулом Криве-Кривайтис, двух столбов изображающих этих братьев, можно предположить, что Криве-Кривайтис первоначально обозначал обоих братьев.

Это имя известно и старым источникам по литовской мифологии, где Криве-Кривайтис описывается как жрец Перкунаса в святилище, находящемся в долине Швинторга в Вильнюсе. В позднем предании основание Вильнюса приписывается этому жрецу, его имя закрепляется в названии древней части города: Krzywgorod, Curvum castrum (лат.) Таким образом, Krive (лит.) выступает не только как основатель жреческой традиции, но и как основатель древнего поселения, предшествующего Вильнюсу. [554]

М.В. Ломоносов варягов-россов считал одноплеменными с пруссами, причем обосновывал это не только общими обычаями, но и языковым родством.
«О нравах и о вере вендских померанских славян, особливо которые жительствовали в Вагрии, северные писатели уверяют, что у них многоженство в обычае было: покупали жен, сколько кому прокормить возможно. Хотя ж почитали единого бога в небесах, который имел об оных попечение, однако земные дела поручал другим. Святовид на острове Ругене вырезан был из дерева о четырех лицах ... Святовиду честию следовал Прове или Проно, особливо у вагрских славян; стоял на великом и кудрявом дубе. Около ею на земли расставлены до тысячи идолов с двумя, тремя лицами и больше. Перед Проном стоял алтарь для приношения жертвы. Радегаст держал на груди щит с изображенною воловою головою, в левой руке копье, на шлеме петух с распростертыми крылами. ... Сверх всех сих идолов, обоготворялись огни, которые по разным местам неугасимо горели. Многие воды, ключи и озера столь высоко почитались, что с глубоким и благоговейным молчанием черпали из них воду. Кто противно поступал, казнен был смертию. Такое озеро обоготворялось на острове Ругене, в густом лесу, называемое Студенец, которое хотя весьма изобиловало рыбою, однако оныя не ловили для почтения мнимой святости. При всем сем почитали змей как домашних богов и наказывали тех, которые им вред наносили.» [555]

М.В. Ломоносов различал «варягов вообще» и «варягов-россов». Первых он считал соединением «от разных племен и языков» ради морского разбоя, по поводу вторых же он писал, «что они с древними пруссами произошли от одного поколения. ... и тем же языком говорят, который употребляют литва, жмудь, курляндцы ...» «Новгородский летописец производит его (Рюрика) от пруссов, в чем многие степенные книги согласуются.»  «Больше всех утверждает единство древних пруссов с варягами-россами почтение одного главного идола по имени, по наименованию и по обрядам. Перкун прусский был то же, что у россов Перун, которым Ольг клялся грекам при заключении мирного договора и которого почитал еще в неверии Владимир. У обоих народов Перун бога грому и молнии; у обоих жрецы приносили ему в жертву огонь неугасимый и казнены были смертию, когда угасал их небрежением.» [556]

Неманская Русь фигурирует во многих средневековых источниках, на которые указывал А.Г. Кузьмин, с ней связаны русские династические предания о Рюрике (Степенная книга, Сказание о князьях Владимирских и др.) Поэтому в предыстории России Пруссия занимает особое место и ее история заслуживает более тщательного рассмотрения.

Наиболее подробные сведения по средневековой Пруссии содержатся у Петра Дусбургского в его Прусской хронике.
«Земля Прусская границами своими, внутри которых она расположена, имеет Вислу, Соленое море, Мемель (Неман), землю Руссии, княжество Мазовии и княжество Добжиньское. Висла — это река, текущая из Краковии в землю Померанскую, впадающая в море у крепости Данциг, отделяя Польшу и Померанию от Пруссии. Мемель — тоже река, вытекающая из королевства Руссии, впадающая в море рядом с замком и городом Мемельбургом, самую Руссию, Литву и Куронию также отделяющая от Пруссии.
Прусская земля делилась на 11 частей. Первая была Кульмская земля и Любовия, которая до прихода братьев дома Тевтонского была почти необитаемой. Вторая — Помезания, в которой жили помезаны. Третья — Погезания, в которой жили погезаны. Четвертая — Вармия, в которой жили вармийцы. Пятая — Наттангия, в которой жили наттанги. Шестая — Самбия, в которой жили самбы. Седьмая — Надровия, в которой жили надровы. Восьмая — Скаловия, в которой жили скаловы. Девятая — Судовия, в которой жили судовы. Десятая — Галиндия, в которой жили галинды. Одиннадцатая — Барта и Плика Барта, которые ныне называются Великой и Малой Бартой, в которой жили барты, или бартенсы. Едва ли был хоть один из этих народов, у которого бы не было для сражений двух тысяч конницы и многих тысяч воинов. Богатая и многонаселенная Самбия могла иметь 4 тысячи конницы и 40 тысяч воинов. Благородные судовы как благородством нравов выделялись среди прочих, так превосходили их и богатствами и силой. Ибо было у них шесть тысяч конницы и почти бесчисленное множество прочих воинов. У каждого из этих языческих народов было много крепких замков, которые слишком долго пришлось бы перечислять.
Пруссы не имели понятия о Боге. Поскольку они были глупцами, то разумом не могли постичь Его, а так как письменности у них не было, то не могли созерцать Его и в Писании. В самом начале они весьма дивились тому, что кто-то, отсутствуя, мог пояснить свои намерения буквами. И вот, поскольку они не знали Бога, то случилось, что в заблуждении своем они всю природу почитали вместо Бога, а именно солнце, луну и звезды, гром, птиц, также четвероногих, вплоть до жабы. Были у них также священные леса, поля и реки, так что они не смели в них рубить деревья, или пахать, или ловить рыбу.» [557]

В приведенном описании Прусской земли сами пруссы оказались не названными, но обычно пруссами в узком смысле называли жителей центральной области Пруссии - Самбии или Сембии. Адам Бременский (IV,18) так и пишет: «сембы или пруссы».
«Там и поныне очень много идолопоклонников (одни почитают огонь, другие — деревья, солнце или луну; есть и такие), которые кормят в своих домах [вроде пенатов] неких змей на четырех [коротких] лапках, напоминающих ящериц (только крупнее), с черным жирным телом, не более трех пядей в длину; называются они Giwoites. В установленные дни они производят в домах очистительные обряды и, когда змеи выползают к поставленной пище, всем семейством со страхом поклоняются им до тех пор, пока те, насытившись, не вернутся на свое место (другие зовут их Jastzuka, иные же — Szmya. У них есть (определенное) время, когда они кормят своих богов: посреди дома ставится молоко, а сами они располагаются на коленях по лавкам; тут появляется змея и шипит на людей, как рассерженный гусь, — и тогда люди молятся и поклоняются ей со страхом.)» [558]

Вагрия и Передняя Померания с Х века были уже в составе немецких земель, где правили немецко-католические архиепископы. Пруссия-Литва стала последним оплотом древних индоевропейских языческих культов, главными из которых были культ бога грозы в сочетании с огнепоклонничеством — одной из форм культа солнца. Культ змея также был связан с культом солнца, которое пребывает в подземном царстве в ночное время.

Предысторию Руси по письменным источникам, как ее видел М.В. Ломоносов, можно представить следующим образом: земли, названные греками Пафлагонией, Каппадокией, Малой Арменией и Понтом, в середине второго тысячелетия до нашей эры составляли одно целое - здесь обитали родственные народы, которых Гомер назвал энетами и гализонами. При этом гализоны были связаны с амазонками. По-видимому, это было пред государственное объединение Ацци-Хайаса хеттских текстов. Все, что объединяло эти народы группировалось вокруг горного массива Тавра и культуры хурритов. Приблизительно во времена Троянской войны народы, населявшие Тавр и побережья Черного и Средиземного морей пришли в движение. Некоторые из этих народов в египетских текстах получили название «народов моря», среди которых самыми многочисленными были пеласги также связанные с культурой хурритов, главной отличительной чертой которой является высокий социальный статус женщины и культ коня.

Гализоны Гомера - это, по-видимому, аризанты Геродота, дословно: арийское племя [559] и, поскольку аланы общепризнанно идентифицируются как арийцы, то аризанты из Мидии, в состав которой в VI веке до н.э. входили Пафлагония, Каппадокия и Малая Армения, являются главными претендентами на роль народа, получившего впоследствии имя аланов.

Венетов античные авторы позиционируют в Пафлагонии, на Адриатике и Дунае, а аланов в Северном Причерноморье. Как венеты и аланы оказались на берегах Балтики письменные источники не сообщают, но к началу нашей эры венеты Тацитом и Птолемеем упоминаются там, где позднее в раннем средневековье Равенским Анонимом, Адамом Бременским и прусскими хрониками упоминаются и аланы, а к средним векам здесь же русские источники называют варягов-русь, место пребывания которых следует определить в низовьях Немана, в Пруссии на янтарном берегу до того, как эти земли в XIII веке завоевали немцы.

В средние века по скандинавским источникам были известны такие геграфические наименования для Юго-Востока Балтики: Gardar (Русь), Bjarmaland (Бьярмия), Palteskia (Беларусь), Kirialaland (Карелия), Kurland, Samland, Ermland. [560] Последние две (Samland, Ermland)  собственно относятся к Пруссии. Причем у Саксона Грамматика (Gesta Danorum, 9.4.23) Курландия и Самбия часто упоминаются вместе и объединены в одну страну.

Одной из причин, почему средневековая традиция связывает варягов-русь именно с Пруссией может быть солнечный камень янтарь. Известно, что самые богатые залежи янтаря находятся в средневековой Самбии, которая и есть центр Пруссии (совр. Калининградская область). Янтарь и амулеты из него были предметами культа у венетов на Адриатике и у салтовских русов-аланов на Дону. Донской торговый путь от Меотиды на Балтику, оканчивающийся в Пруссии был вторым по значению янтарным путем вместе с тем, что связывал адриатических венетов с Пруссией.

Одно из названий янтаря - огненный камень (boernstein, нем.) указывает на его способность гореть и это свойство может оказаться ключевым в его культовом предназначении для огнепоклонников, к которым относились обитатели Пруссии. Из янтаря изготовлялись солнечные амулеты, поскольку именно культ солнца лежал в основе поклонения огню.

Связь янтаря и солнца очевидна - тому подтверждением является греческий миф о происхождении янтаря с участием бога солнца Гелиоса. (Диодор Сицилийский, V.23)
Если сравнить латинские письменные источники с древнерусскими, то в различии описания имен обитателей Балтики можно почерпнуть информацию о том, кого наши летописи именовали варягами и кого русью. Во-первых, в летописи Балтийское море называется Варяжским, а в латинских хрониках — Венедским, и в этом уже можно усмотреть ответ на вопрос, какому роду-племени следует отнести варягов. Ответ на вопрос: кто на Балтике мог называться русью содержится в летописи (ПСРЛ Т.1, с.2), где перечисляются народы, обитающие вокруг Варяжского моря и варязи названы отдельно от руси. Это не шведы, не норвежцы, не англы, не готы и вообще не немцы, поскольку все они под своими именами перечисляются в летописи, но в летописном перечне нет герулов, которые обязательно присутствуют во всех латинских источниках, как обитатели южной Балтики. Следовательно, герулы латинских текстов и есть летописная русь, что оправдано не только этимологией, но и историческим путем миграций, подтвержденным античными источниками.

Имя «русь» древнерусских источников на Балтике могло также появиться, как производное от имени ругов. Имя ругов встречается в нескольких источниках раннего средневековья - это древнеанглийская поэма Видсид, Гетика Иордана, Житие Северина и другие. Причем руги замечены как на берегах Балтики, так и на Дунае. Примерно то же можно сказать о герулах, только в большинстве случаев получается так, что если на Дунае или Балтике согласно одним источникам находились руги, в других источниках в этих же регионах их замещают герулы. Пожалуй, только у Иордана присутствуют оба имени, но при этом они разделены: руги на севере, а герулы на юге.

География обитания герулов на Балтике известна из многих источников - это в первую очередь земля Мекленбурга. О местах обитания ругов на Балтике нет определенных хрониками данных. Предположительно это мог быть остров, современное название которого Рюген. Но у средневековых авторов название острова не приводится, а его жители назывались раны (rani) или руйане (ruiani).

При сопоставлении ругов и герулов можно увидеть  одну странность: в ряде случаев территории их обитания совпадают, причем это относится как к балтийскому региону, так и к дунайскому. Другой странностью является факт мирного прохода герулов от Дуная на Балтику «через все племена славян» вдоль янтарного пути, который еще в начале железного века проторили венеды. Это может говорить только об одном: между герулами и вендами не было межнациональной розни. Таким образом, герулы, живя среди венедов и смешавшись с ними, могли быть носителями имени варягов-руси.
Не без оснований некоторые авторы считали ругов, герулов, вандалов и ободритов одним народом, жившим в окрестностях Мекленбурга и Старграда (Ольденбурга). А Иероним Хеннинг полностью совмещал генеалогии ругов и герулов. [561]

Чаще всего исследователи среди ранних имен русов приводят имена ругов и рутенов, не включая герулов в число претендентов, но герулы наравне с ругами имеют право называться носителями имени, предшествующего имени русь.
Более того, встречаются такие именования, которые прямо наводят на мысль, что речь идет об одном и том же племени: ульмеруги Иордана и ульмигеры прусских хроник.

В качестве носителей имени «русь» могут быть также названы и жители до сих пор не локализованной Арсы или Арты. Во многих арабских средневековых источниках Арса (варианты: Арта, Уртаб) приводится как один из трех видов русов.

Аль-Истхари в Х веке так пишет о русах: «Русы. Их три группы. Одна группа их ближайшая к Булгару, и царь их сидит в городе, называемом Куяба, и он (город) больше Булгара. И самая отдаленная из них группа, называемая ас-Славия, и (третья) группа их, называемая аль-Арсанийа, и царь их сидит в Арсе. И люди для торговли прибывают в Куйабу. Что же касается Арсы, то неизвестно, чтобы кто-нибудь из чужеземцев достигал ее, так как там они убивают всякого чужеземца, приходящего в их землю. Лишь сами они спускаются вниз по воде и торгуют, но не сообщают никому ничего о делах своих и товарах, и не позволяют никому сопровождать их и входить в их страну.»  [391]

С наибольшей определенностью можно сказать, что под Славией здесь подразумевается южное побережье Балтийского моря - так оно называлось у всех средневековых авторов (Адам Бременский, Гельмольд и другие). Куябу обычно ассоциируют с Киевом, а локализация Арсы вызывает наибольшее количество разногласий.

Основываясь на представленной традиции избиения чужеземцев, можно было бы предположить, что речь идет об острове Рюген и его культовом центре Арконе, поскольку, например, Адам Бременский сообщал (IV,17), что пираты с этого острова и острова Фембре в Вагрии «не щадят никого из проезжающих, ибо всех, кого другие пираты обычно продают, эти убивают.» Но Рюген, Мекленбург и Вагрия как раз соответствуют наиболее отдаленным от арабского востока землям русов, которые обобщенно именуются Славией.

Подобной нетерпимостью к иностранцам и иноверцам были известны тавры в Крыму (Геродот, IV, 103), но расположению Арсы в Крыму препятствует другое указание Аль Истхари: они спускаются по воде для торговли. Поскольку торговали русы не только с булгарами, но и с хазарами, греками и арабами, то Арта-Арса должна быть расположена неподалеку от верховий Волги, Дона и Днепра, то есть в Прибалтике.
Для Куябы имеется более подходящая кандидатура, чем Киев. Во-первых, с Киевом арабские купцы практически не имели контактов. Во-вторых, в сочинении другого автора - Идриси имеется другая конъюнктура: Кукийана. [562] Известный арабским купцам речной торговый путь (это второй путь «из варяг в греки», описанный в словаре Ф.А. Брокгауза и И.А. Эфрона), проходивший от низовий Дона на Среднюю Волгу, далее по Оке заканчивался в устье  Западной Двины, на берегу которой в раннем средневековье располагался русский город Кукенойс. [563] Если Кукенойс отождествить с Куябой, то он и в самом деле окажется ближе других к Булгару, как писал Аль Истхари. Кроме того, в «Космографии» Димашки со ссылкой на Идриси в описании разных типов русов Славия и Арса есть, а Куяба отсутствует, зато есть Барассийа, которую можно отождествить с Пруссией. [564]

Учитывая вышеизложенное, более подходящей кандидатуры для Арсы, чем Семланд и Курланд не найти, поскольку жители этой земли отличались своей приверженностью к идолопоклонству не меньше, чем руйане и были известны тем, что убивали католических епископов, пытавшихся их обратить в христианство.

Об этом сообщал, например, Адам Бременский (IV,16): «Курланд...  Там обитает племя, которого все избегают, из-за того что жителям этого края свойственно чрезмерное почитание идолов.»  «Семланд ... в этих землях принял мученическую смерть епископ Адальберт.» (IV,18) Ему вторит Титмар из Мерзенбурга: «... епископ Адальберт ... … он пытался укротить сердца пруссов, далёких от Христа, уздой святой проповеди, но был пронзён копьём и обезглавлен ...» (Хроника. II, 28) «... епископ Бруно ... отправился в Пруссию ... Когда он проповедовал на границе этой страны и Руси ... обезглавлен вместе со своими спутниками.» (VI,95)

Исключительный архаизм литовского языка и его близость к первоначальному индоевропейскому языку находится в прямой связи с сохранением в неизменном виде древних индоевропейских религиозных традиций и отказом от письменности. То же можно можно сказать и о причинах сохранения за землей Пруссии и Литвы архаичной формы имени Руси - Арса.

Таким образом, предположение о том, что архаичное имя Арса арабских источников относится к Пруссии и Литве, означает, что здесь до средних веков продолжали следовать древнейшим индоевропейским традициям. Хранителями традиций, как известно, являются представители жреческого сословия и имя Арса хорошо подходит стране, где чрезвычайно высока роль жреца, как это следует из средневековых хроник,  описывающих Пруссию-Литву. Также и традиция ксеноктонии  обусловлена защитой от внешних влияний и вмешательства чужеземцев.

Пруссия в XIII веке была захвачена крестоносцами, а Литва дольше всех сопротивлялась христианизации и даже в ХХ веке со всего побережья на Куршской косе на Ведьминой горе (Raganu kalnas) рядом с современным Юодкранте собирались приверженцы древних традиций для отправления языческих ритуалов. Особенно пышно жители Литвы праздновали Расос или Йоннес (ночь на Ивана Купалу). Адам Бременский (IV, 16,17,18) отмечал, что Курландия в средневековье играла роль подобную греческим античным Дельфам: «В Курландию со всего света съезжаются за пророчествами, а особенно часто из Испании.»

В средневековой Пруссии были топонимы, подтверждающие предположение о том, что Арса арабских источников относится к Пруссии. В земле Надровии была река Арса, на которой стоял замок Каменсвике. Надровия также являлось местом обитания верховного жреца Криве, поддерживающего негасимый огонь. [565] Кроме того, в хронике Петра Дусбургского указана земля Карсовия (Carsovia), относящаяяся к Скаловии расположенной в нижнем течении Немана на берегу Куршского залива. [566] В связи с этим исследователи считают, что скаловы были наиболее близко-родственны куршам.

В этимологическом словаре Фасмера название правого притока Днепра Рось (др. русск. Ръсь) объясняется как родственное слову русло. Здесь же указывается на литовское Rusne - название рукава Немана при его впадении в Куршский залив. При этом называется ошибочным сближение с именем Русь или иранским этнонимом Aorso.
С этим можно поспорить, поскольку происхождение названия реки Россь (белорусс. Рось), левого притока Немана в Белоруссии, по-видимому, должно быть связано со «светлой, белой» этимологией имени русь. Белые меловые скалы на берегах этой реки подтверждают это, как и имя аорсов, происходящее от иранского auru;a - белый. К тому же, согласно Птолемею в начале нашей эры аорсы обитали и на Дону и на Балтике. Связь имени русь с понятием «белый» проявляется вдоль всего донского торгового пути (река Рус арабских источников): белые меловые скалы украшают берега Дона и Северского Донца там, где обитали аланы-русы Салтово-Маяцкой археологической культуры на Дону, а вдоль течения Северского Донца они даже назывались Святыми горами, и  именно здесь находился центр СМК.

В пользу иранского происхождения названия реки Рось от слова белый свидетельствует приведенное Герберштейном для этой реки имя Iursa. [567] На осетинском языке, который наследовал аланскому, urs - белый.

Представляет интерес комментарий О.Н. Трубачева, который сообщил о попытке объяснить Ръсь из *Ръдсь, родственного Руда, Ржа, ссылаясь на гидронимы в бассейне Роси - Руда, Рудка, Ржавец.

Исконно славянскую этимологию предложил С. Роспонд [568] Он приводит две возможные общеславянские основы: 1) *rud-/*rus-*rud-sa<rudъ - русый; 2) *ru-/*ry- плыть, течь (русское русло). Первоначальным образованием от одной из этих основ Роспонд считает гидроним Рус(с)а, название города Старая Русса и местности Порусье, из которых развился этноним «русь». При этом автор ссылается на текст Воскрессенской летописи (ПСРЛ, СПб 1856, Т. VII, с.262): «Прозвашася [словене] ... Русь рекы ради Руссы, иже впадоша во езеро Ильмень».

Приведенные этимологии еще раз напоминают о существовании вопроса о двойственности огласовки этнонима русь/рос. Поскольку топонимы и этнонимы Русса, русь чаще всего упоминаются в связи с Балтийским регионом, а народ «рос» византийских источников локализуется ближе к Причерноморью, то есть основания предположить, что варяжская русь связана с ругами/герулами, которые есть отрасль венедов, а народ «рос» византийских авторов с роксоланами, то есть с населением СМК.

Предположение, сделанное на основе анализа имен русских послов, и заключающееся в том, что имя русь может принадлежать двум народам: венедам и аланам, способствует разъяснению вопроса двойной огласовки имени, неразрешимого в рамках норманистской или славянской гипотезы происхождения единственной руси.

В арабских источниках кроме трех групп русов еще упоминались две Руси: дальняя и ближняя, что соответствует действительности: «Руссий» было много и кроме Киевской Руси и тех трёх, что располагались вдоль донского торгового пути, следует назвать Червонную Русь в Прикарпатьи. Слово червонный, происходит от польского czerwony - раскаленный, то есть это цвет раскаленного металла. Возможно, такое наименование связано с тем, что в Карпатах главным образом в долине реки Тисы существовали ремесленные центры кузнечного производства, которые датируются археологами II веком до н.э. и относятся к Латенской (кельтской) культуре. В Галиш-Ловачка у Мукачева были найдены сыродутные горны, кузницы с набором кузнечных инструментов, найдены предметы готовой продукции (латенские мечи, наконечники копий, дротиков, стрел, сошники, серпы, косы и т.д.). Вне поселений открыты места со скоплениями металлургических горнов, например, у села Ново-Клиново исследовано 133 горна.
Латенская культура зародилась в IV веке до н.э. на территории Швейцарии, где на озере Невшатель у местечка Ла Тен было обнаружено раннее кельтское поселение. Под влиянием Латенской культуры во II веке до н.э. на территории Польши складываются Пшеворская и Оксывская археологические культуры. Обе культуры иногда объединяются под названием Венедской по имени венедов обитавших согласно письменным источникам (Иордан и др.)  между Карпатами и Балтийским морем. В сложении Венедской культуры сыграло прежде всего невиданное развитие производительных сил, произошедшее благодаря внедрению металлургии железа. Открыты центры, производившие железо сразу для целой округи. Большие изменения произошли в сельском хозяйстве в связи с появлением железных сошников. Найденные археологами привозные предметы свидетельствуют об оживленной торговле не только с соседями, но и с городами Северного Причерноморья. [569]

Латенской кельтской культуре предшествовала Халльштаттская археологическая культура VIII века до н.э. в Восточных Альпах располагавшаяся большей частью на территории современной Австрии. Надо отметить, что все ранние центры металлургии железа в Европе располагались вдоль «Янтарного пути», в середине которого располагался один из самых ранних в Европе районов черной металлургии - Халльштатт. Территория античного Норика также входила в ареал Халльштаттской культуры и Норик в римское время пользовался славой железоделательного центра. Но еще раньше железный век начался в Малой Азии и первыми изобретателями технологии железа античные авторы называют халибов, которые обитали на склонах Северного Тавра в Понте и в близлежащих горных районах.

Как было показано, именно с этой областью, где впервые стали выплавлять железо и выковывать из него оружие и инструменты, связаны многие обычаи и традиции идентичные русским.



































8. «Железная» этимология Руси.

Первые попытки осмысления западными авторами имени нашего народа связаны с трактовкой имени рутенов-русских как «красных». Этому есть простое объяснение: большинство индоевропейских слов для красного цвета имеют общее происхождение от корня «reudh» [570], также, как и имя рутенов и русских, только в русском языке от этого же корня образовано совсем другое слово — русый, то есть светлый.
 Современные английское red, немецкое rot, французское rouge, итальянское rosso - все они восходят к reudh. Древнекельтские, древнеисландские, древнеиндийские и древнеиранские слова для красного цвета также происходят от этого общего для всех индоевропейцев корня. При этом слова,  образованные от этого корня, в старославянском языке имели несколько совершенно разных значений: rudъ - красный, но также руда и металл, а родственное слово rusъ означало совсем другой цвет - светлый (русый). В русском языке также есть слово «рудой», которое обозначает красный или рыжий цвет (Толковый словарь В.И. Даля), но гораздо более известно образованное от общего индоевропейского корня слово rysyi — русый со значением «светлый».

В древнерусском языке для обозначения красного цвета обычно использовались другие слова, например, слово «червленый», отражающее тот факт, что красный краситель получали из карминовой кислоты, производимой самками насекомых кошенили, которые представляли собой «червячков». Значительно позднее в русском языке стало использоваться слово «красный», первоначальное значение которого было «хороший», «красивый».

Все цветовые слова индоевропейцев для обозначения красного цвета восходят к шумерскому слову «urud», которое, как считает Ю. Покорный имело значение «медь». С этим можно поспорить: во-первых, Г. Роулинсон, открывший это слово, считает, что оно означает «железо». Во-вторых, происходящее от этого же корня слово «ржавчина» никак не может относиться к меди.

По-видимому, заключение о том, что urud означает медь связано с тем, что одним из ранних примеров таких цветовых слов является древнегреческое "ерудрос", которое у Гомера употребляется для обозначения цвета вина, нектара и меди. Это может быть связано с тем,  что греки в то время не знали другого металла, кроме меди. В греко-римской культуре железо появилось достаточно поздно: для греков создателями железной металлургии были халибы из Причерноморья, поэтому греческое название железа и стали - «халкос» было производным от их имени. Гомеровские герои пользовались бронзовым оружием — сплавом меди и олова.

Эсхил в пятом веке до нашей эры в поэме «Прометей прикованный» регион Северного Причерноморья, где был прикован Прометей, называет «железородной землей» и «скифским краем», здесь же он помещает халибов «с железом дружных» и амазонок. В другой своей поэме «Семеро против Фив» Эсхил говорит о «скифской стали» как о «чужеземке злой», упоминая «скифское твердокованное железо», а «меч закаленный» называет «халибским чужаком». То есть, еще в пятом веке до нашей эры железо в Греции все еще воспринималось как чужеземное, а халибы обитали в скифских краях и были известны как искусные кузнецы, каких не было в Греции.

На старославянском языке слово ruda использовалось для обозначения руды и металла, а на старом верхненемецком для обозначения руды использовались такие слова:  aruzzi, eruzzi, aruz и на древнем саксонском - arut. В этой связи вполне вероятно, что древние германцы воспринимали своих соседей русских, которых они именовали ruzzi ("Баварский географ", IX век), как рудокопов и металлургов. В русском языке слово руда употреблялось исключительно для железной руды и никакой иной. Кроме славянских и древненемецких языков только на древнеиранском и древнеисландском языках есть однокоренные слова, которые также имеют значение «железо». [570]

Таким образом, есть основания для того, чтобы считать, что имя «Русь» может быть связано не только с обозначением белого цвета, но и с древним названием железа, фонетическое значение которого у шумеров неизвестно, но которое на аккадском языке звучало как urud, а на ассирийском диалекте аккадского - eru. [571]

В аккадском языке шумерский клинописный знак обозначающий железо (см.  рисунок предваряющий публикацию) использовался как идеограмма или детерминатив для обозначения металла и металлических предметов (Фридрих И. Дешифровка забытых письменностей и языков.- М.: КомКнига, 2006, с. 57).

В отличие от большинства индоевропейских языков, в которых от слова urud/eru образованы слова, обозначающие красный цвет, на русском языке слова, произведенные от этого корня служат для обозначения руды (железной) и от этого же корня происходит цветовое слово со значением светлый (русый).

Таким образом, наблюдается определенное единство, основанное на том, что обе этимологии: «светлая» и «железная» имеют точку соприкосновения, поскольку обе приводят к понятию «белый», «светлый».
 
Тот факт, что сталь, из которой изготавливается клинковое оружие имеет светлый, практически белый цвет, по-видимому, явился причиной того, что холодное оружие имеет второе название: «белое оружие». И это еще один аргумент в пользу единства «железной» и «белой» этимологий.

Другая причина, позволяющая обосновать «железную» этимологию руси, связана с особой ролью меча и ножа в русской традиции. Практически все арабские источники не обошли вниманием высокое качество русских клинков, пользующихся высоким спросом (Ибн Хордабех, Ибн Мискавейх, «Худуд Ал-Алам»), кроме того, в них отмечалась русская традиция всегда и везде иметь при себе меч, нож или другое холодное оружие (Ибн Фадлан, Ибн Русте, Ибн Мискавейх).

Арабский географ Ибн Русте в Х веке так писал об обычаях русов: «Если рождается у кого-либо из них ребенок мужского пола, то кладут на него меч и говорят ему: Нет у тебя ничего другого, кроме того, что приобретешь своим мечом... У них есть царь. Если он решает дело между двумя противниками и его решение не удовлетворяет их, то он говорит: Пусть дело решают ваши мечи. Тот, у кого меч острее, побеждает.» Здесь же Ибн Русте отмечает, что «все они постоянно носят мечи.» [572]

Ибн Мискавейх описал набег русов на город Бердаа на берегах Куры в 944 году: «... В обычае у них чтобы всякий носил оружие ... Сражаются они копьями и щитами, опоясываются мечом и подвешивают дубину и орудие, подобное кинжалу... После того, как дело русов погибло, потревожили мусульмане могилы их и извлекли оттуда мечи их, которые имеют большой спрос и в наши дни, по причине своей остроты и своего превосходства.» [573]

Географический трактат «Худуд ал-Алам», восходящий к арабским трудам IX века, также сообщает о превосходных качествах русских клинков: «Уртаб - город, в котором убивают чужеземцев всегда, когда они посещают его. Он производит весьма ценные клинки и мечи, которые можно согнуть вдвое, но как только руку убирают, они возвращаются в прежнее положение.» Уртаб из «Худуд ал-Алам» большинство исследователей отождествляют с Артой/Арсой других арабских источников.

Как было показано, на Руси меч и нож играли особую культовую роль. В Иоакимовской летописи есть запись о роли меча в русском язычестве: «Клявшиеся на мечах и веровавшие только в свой меч язычники обречены были от меча погибнуть.»
В Коренице - культовом центре ранов на острове, современное название которого  Рюген, по свидетельству Саксона Грамматика (14.39.39) было три храма, в одном из которых стоял огромных размеров истукан бога Ругиевида или Ругиевита (Rugieuithus) о семи лицах: семь мечей в ножнах было привязано к его боку на одном поясе, а восьмой, вынутый из ножен, идол держал наголо в правой руке и был накрепко прибит к ней гвоздем. В Книтлинг-сага этот бог упоминается под искаженным именем Ринвит (Rinvit). В Волегасте и Гавельберте боготворили Геровита или Яровита (очевидно, другие имена этого же бога войны). [574]

Поскольку на Дону были аланы-русы, то будет логичным признать, что русские традиции должны быть общими с аланскими. Аланы боготворили меч и поклонялись воткнутому в землю мечу как богу (Аммиан Марцеллин, XXXI,2,23), похожий ритуал описал Геродот (IV,62), когда писал о культовых традициях скифов. Подлинное имя бога, которому поклонялись аланы и скифы в образе меча неизвестно, но Геродот в своем описании приводит имя греческого бога войны Ареса. Греческим этот бог может быть назван лишь условно, поскольку согласно Софоклу Арес родился во Фракии. Кроме того, у Гомера Арес во время Троянской войны воевал против греков.

Аор - одно из наименований меча у Гомера. Фракия производила большую часть этих клинков и они были самыми лучшими по качеству. Аор был оружием богов и героев - в Одиссее острый аор есть у Улисса, он является оружием Нептуна, сотрясающего землю страшным, сужающимся к концу аором, «подобным молнии», у Аполлона тоже был золотой аор. Якоб Гримм аор связывал с именем греческого бога войны (Арес) и германским названием железа eisen. [575] Тем самым получается, что в греческой мифологии аор предстает перед нами в качестве бога, имевшего образ меча.
Не осталось незамеченным сходство имени сарматского племени аорсов с этим названием меча, в связи с чем В.Н. Татищев назвал аорсов меченосцами.

Самым первым известным в истории богом-мечом был Нергал, который особо почитался в районах населенным хурритами еще во втором тысячелетии до нашей эры. В скальном святилище хеттской империи в Язылыкая близ Хаттусы есть его изображение в виде меча, воткнутого в скалу.

Важнейший торговый путь второго тысячелетия до нашей эры начинался на южном берегу Черного моря в Понте у халибов, проходил через Каппадокию, Киликию и заканчивался на сирийском побережье Средиземного моря. [576] Это был «железный путь» проходивший через библейские Рош, Мешех и Тувал. Контролировался этот железный путь хурритскими и хеттскими царями. Главными товарами этого пути было железо и серебро.

Железо в это время было очень дорогим и редким, поэтому, как любая драгоценность,  доступным лишь царям и их приближенным.

В XVIII веке до нашей эры большая часть железного пути контролировалась хурритами, поскольку проходила по территории Алзи-Алше (как было показано, правильное прочтение Alzi - Арса), которая входила в хурритское государство Митанни. Поэтому митаннийский царь Тушратта мог позволить себе подарить Аменхотепу III три кинжала с железным лезвием. [577]

Халибы, которых античная традиция связывает с изобретением металлургии железа, обитали в горах Понта или Малой Армении. Об этом сообщает Ксенофонт в Анабасисе (IV,V,34; IV,VI,5; V,V,1,2). Страбон (XII,III,21,22) отождествляет с халибами гализонов Гомера, причем и те и другие у него связаны с амазонками, знания о которых, как было показано происходят из мифологизированных представлений греков о культуре хурритов, в которой их более всего поражала значимая роль женщины в обществе. В хурритском обществе женщина вправе была занимать самые высокие посты главной жрицы или царицы и это было в порядке вещей, чего нельзя сказать ни о классической Греции, ни о древнем Риме. Несмотря на то, что почти все античные авторы позиционируют амазонок в Малой Азии, почти все археологические памятники свидетельствующие о женщинах-воинах находятся на территории России: могильники с захоронениями женщин с оружием и культовыми принадлежностями широко представлены на Дону, Южном Урале, Алтае и Северном Кавказе.

Гализонов, как было показано, можно отождествить с аризантами, которых Геродот приводит в качестве одного из пяти племен Мидии. Аризанты, в свою очередь, могут быть отнесены к предкам аланов, поскольку аланы трактуются как «ариане», то есть арийцы, а аризанты также означает «племя ариев». Если присовокупить сюда сведения Плиния, Диодора Сицилийского и других античных авторов о том, что сарматское население Северного Причерноморья вышло из Мидии, а также, учитывая, что, по мнению большинства исследователей, аланы принадлежат к сарматской культуре, то цепочка гализоны-аризанты-аланы будет выглядеть достаточно убедительной.

В областях, которые античная традиция называла местами обитания античных венетов, халибов и амазонок было распространено имя Палемон или Полемон, с этим же именем связаны генеалогические предания о происхождении первых литовских князей, записанные в белорусско-литовских летописях. Генеалогия «Полемоновичей» включает не только литовских, но и русских князей — Полоцких и Псковских. [578]

Выше было показано, что большинство религиозных традиций греки заимствовали из Малой Азии. Речь идет, в первую очередь, об использовании Гесиодом в своей Теогонии хурритского мифа о борьбе четырех поколений богов. Во-вторых, Крит, культура которого по данным археологии происходит из хурритских районов Малой Азии, по греческим преданиям был местом рождения большинства греческих богов. Кроме того, согласно греческой мифологии, первые критяне стали первооткрывателями большинства благ, полезных для человечества, а идейские дактили с горы Ида на Крите открыли употребление огня, свойства меди и железа и способы их обработки. От идейских дактилей все это унаследовали пять куретов, которые освоили и развили скотоводство, пчеловодство, стрельбу из лука и псовую охоту. Куреты также изобрели мечи, шлемы и пляски с оружием, исполняя которые производили сильный шум, чтобы Кронос не услышал плачущего в Идейской пещере Зевса. (Диодор Сицилийский, V, 64,65)

Античная традиция связывает с именем куретов не только Крит, но и Карию: так, Диодор Сицилийский (V, 60,2) сообщает, что на Херсонес Карийский прибыли с Крита пять куретов - потомки тех куретов, которые приняли Зевса от матери Реи и воспитали его в Идейских горах на Крите.

Античные авторы отмечали сходство куретов с Крита с корибантами из Фригии (библейский Мешех) — и тех и других знали как исполнителей схожих обрядов «с военной пляской под шум кимвал и звон оружия в сопровождении флейт и воплей». (Страбон, X, III, 7;11-15;21)

Ритуал с ударами мечами по щиту может дать объяснение одной из этимологий имени главного бога пруссов, литовцев и русов, который в Литве именовался Перкун. Существует версия происхождения этого имени от индоевропейского слова «ударять». Ведь, можно сказать, что громовержец ударяет, бьет молнией, которая сопровождается громом.

Примечательно, что в индоевропейской древности не восстанавливается общего слова для «железа». Слова для «железа», независящие друг от друга, возникают лишь в отдельных индоевропейских диалектах, что само по себе указывает на появление железа после расчленения индоевропейского языка на отдельные диалектные группы. Появление первых образцов железа датируют III тысячелетием до нашей эры — это было метеоритное железо. Распространение железа как выплавляемого металла относят ко времени после XII века до н.э., что согласуется с датировкой формирования отдельных исторических индоевропейских диалектов и, возможно, диалектных общностей. Возникающие в этих диалектах слова для «железа» обнаруживают определенные связи с ареалом средиземноморских и ближневосточных языков: греческое (у Гомера) халкос - «металл» (халкеус - кузнец), «медь», «сталь»; микенское ka-ko - «металл», «медь» формально сопоставимы с балто-славянским названием «железа»: прусское gelso, литовское gelezis, диалектное литовское gelzis, латышское dzelzs, старославянское zelezo. Соответствующий диалектный архетип восстанавливается в форме *g[h]elg[h], которая может быть связана с названием малоазиатского понтийского племени халибов, известного в античной традиции как «искусные в обработке железа». С этим же увязывается и хаттско-хеттское название «железа» hapalki- вошедшее также в хурритский (habalgi «железо») и аккадский языки (habalkinnu «железо»). Латинское ferrum - «железо», греческое «бирре» может быть связано с аккадским parzillu - «железо», арамейским parzel, древне-еврейским barzel, угаритским brdl - «железо», сванским berez «железо». [579]

Особенно важно, что в прусском и литовском языках общеславянское название железа также, как и в хеттском и хурритском языках происходит от имени халибов. Кузнец на литовском языке именуется kalvis, в чем также можно усмотреть связь с античными кузнецами халибами.
 
В русском языке есть слово, которому лингвисты не находят удовлетворительной славянской этимологии - это слово «калить» и его производные. Из славянских форм не находится ничего подходящего (ср. польское czerwony). Думается, достойным решением станет признание того факта, что кузнечная операция закалки должна именоваться по имени ее изобретателей - халибов.

Античная традиция помещает халибов на южном берегу Черного моря - там, где в Римской империи была провинция Понт. Такое представление о халибах можно назвать некоторым образом неточным.

Во-первых, даже в античной греческой традиции халибы были связаны не только с южным побережьем Черного моря. Эсхил («Прометей прикованный») располагал их в Северном Причерноморье, где Герберштейн указывал на некую Халибонтиду. Во-вторых, Страбон (XII, III, 19-22) в полемике с другими античными авторами пришел к выводу, что халибы у Гомера названы гализонами, которые связаны с амазонками, «которые жили в Алопе».

Алопа, по-видимому, соответствует современному Алеппо в Северной Сирии, который в древности именовался Халеб и потому вполне может претендовать на место обитания халибов.

По мнению большинства исследователей первичным очагом черной металлургии является не только центральная и северная область Малой Азии (где обитали халибы согласно Ксенофонту), но и некоторые области Восточного Средиземноморья, где в конце второго и начале первого тысячелетия до нашей эры среди орудий труда и оружия начинают преобладать железные изделия. Причем начало железного века надо вести не от первых образцов изделий из железа вообще, а от первых стальных изделий, то есть подвергшихся насыщению углеродом.

Свидетельства древнейшего использования стали немногочисленны, но весьма показательны: это намеренно науглероженный нож из Идалиона (Кипр) XII века до н.э. (Meddin, Muhly, Wheeler, 1977), стальной клинок из Пеллье в Иордании середины второго тысячелетия до нашей эры (древнейшее стальное изделие на сегодняшний день) и кипрский кинжал XI века до н.э. (Craddock, 1995).
 Исследователи полагают, что кузнецы Восточного Средиземноморья уже к Х веку до н.э. могли целенаправленно получать сталь из железной руды. Для повышения качества клинка помимо насыщения углеродом (цементации) к VIII веку до н.э. в Средиземноморье была освоена термическая обработка стали - закалка.

Металлографически древнейшие следы закалки прослеживаются у клинка XI века до н.э. из Идалиона на Кипре (Craddock, 1995). Распространенное в литературе мнение о монополии хеттов на секреты получения стали данными археологии не подтверждается. Центральная Анатолия никак не выделяется среди других областей Средиземноморья ни количеством, ни качеством стальных изделий. В Западном Иране стальные изделия появляются лишь в начале VIII  века до н.э., когда этот регион оказывается под влиянием Урарту, где железные орудия и оружие раньше получили распространение, но данных металлографии из этого района нет. Дискуссионным вопросом остается начало железного века в Закавказье. Проведенное О.Х. Бгажба изучение древнейших железных изделий из Западного Закавказья (Колхиды) показало относительно позднее - не ранее VIII века до н.э. появление здесь предметов черной металлургии. Центральная Европа (Халльштатт, ранний Латен) также является вторичным очагом металлообработки железа - VIII век до н.э. Примерно в это же время железные изделия начинают изготавливать на Северном Кавказе. [580]

Поскольку согласно данным археологии самый древний стальной клинок обнаружен на Кипре, то следует отметить, что основой экономики Кипра со времен бронзового века до возвышения Рима была торговля медью и изготовление оружия и доспехов. Легендарному кипрскому царю Киниру приписывают изобретение молота, наковальни, клещей и других кузнечных инструментов.

С кипрским слоговым письмом, как было показано, связано докирилловское русское письмо - глаголица. При этом исследователи усматривают связь кипрского слогового письма с критским линейным письмом и хеттским иероглифическим, на котором писались также и хурритские тексты. Следует также отметить, что первыми реформаторами письменности выступили хурриты, которые упростили клинопись и создали первое слоговое фонетическое письмо.

Естественным образом халибы, амазонки и все, что относится к изобретению железа в Малой Азии и Средиземноморье, оказалось теснее всего связано именно с Русью. При этом, несмотря на удаленность от Малой Азии, Пруссия-Литва оказалась тем регионом, в котором, благодаря его отстраненности от античных центров власти, древняя индоевропейская культура менее всего подверглась изменениям и сохранилась в первозданном виде, что послужило решающим фактором при формировании Неманской Руси.

Тот факт, что названия для железа в прусском и литовском языке сопоставимы с хеттским и хурритским усиливает позицию гипотезы связывающей общим происхождением древнее население Пруссии-Литвы с древнейшими индоевропейцами из Малой Азии, среди которых в первую очередь следует назвать изобретателей технологии железа известных античной традиции под именем халибов.

Топонимические параллели между Пруссией-Литвой и некоторыми районами Малой Азии (античные Кария, Пафлагония и Вифиния), отмеченные О.Н. Трубачевым, а также существование индо-ирано-балто-славянской диалектной общности [209] способствуют выявлению связей населения Пруссии-Литвы с хурритами-куретами-корибантами. Кроме того, исследователи считают, что фригийский язык был близок к языку не только балканских фракийцев, но и к балто-славянским языкам. [581] Здесь же уместно напомнить о балто-фракийских связях, отмеченных О.Н. Трубачевым. [582]

Античная Фригия располагалась на территории бывшей Хеттской империи, большинство населения которой составляли хурриты. Здесь был распространен культ Кибелы-Кубабы, жрецами которой были корибанты, которых отождествляли с куретами. И именно Фригию И.М. Дьяконов называет библейским Мешехом, где (по мнению некоторых историков) обитали «мосхи» - предки московитов, которые, как было показано, есть вятичи-вентичи-венеды.

Таким образом, не только связи куронов-куршей в Пруссии-Литве с куретами-корибантами из Фригии-Мешеха, но и венедов-вятичей с населением этой же области Малой Азии представляется некоей точкой пересечения двух рассматриваемых здесь линий, связывающих предысторию Руси с отдельными регионами Малой Азии и Пруссией-Литвой.

Культура, которая стала известна как «хурритская» характеризуется тремя главными отличительными особенностями: 1 - древнейшими традициями коневодства; 2 - лидерством в области религии — они первыми определили громовержцу место во главе пантеона; 3 - высоким статусом женщины в обществе, что нашло отражение в античной традиции в форме греческих мифов об амазонках. Все эти признаки «хурритской» культуры можно наблюдать и в Пруссии-Литве, которая может поспорить с хурритским Митанни за право первенства в вопросах религии и коневодства.

Археологические данные по Пруссии-Литве подтверждают такую точку зрения. Захоронения с конем начала первого тысячелетия до нашей эры в Луристане и Иранском Курдистане — области Малой Азии, с которой исследователи связывают касситов и хурритов, были характерны и для Пруссии-Литвы начиная с XI века до нашей эры. На территории Пруссии также обнаружены женские захоронения с конем. Как совпадение традиций можно рассматривать характерное лидерство в вопросах религии: Пруссия-Литва в средневековых хрониках представлена религиозным центром всей Юго-Восточной Балтики и здесь получило распространение имя главного бога варяжской руси - Перуна. С другой стороны, Пруссия-Литва - это Гиперборея, с которой древние греки связывали возникновение культа Аполлона, здесь жила титанида Лето — родительница  Аполлона и Артемиды. Примечательно, что предыдущее поколение богов — титаны в греческой мифологии помещаются в двух регионах: Малой Азии и Гиперборее, под которой подразумевается северо-западная Русь и Прибалтика в том числе.

Кем были и как попали на Балтику носители культуры, которая несет в себе признаки древнейшей культуры индоевропейцев? Согласно мнению археологов в XVIII веке до н.э. в Восточную Прибалтику с юга проникают племена называемые Балтийскими. Они оставили в поселениях и могильниках высверленные топоры, сосуды со шнуровым орнаментом. Эти племена расселяются по Восточной, Юго-Восточной Прибалтике, проникают в Финляндию, на Аландские острова и в Среднюю Швецию. Во второй половине II тысячелетия до н. э. происходит постепенное слияние пришельцев с местным населением. Севернее Западной Двины победил охотничье-рыболовный быт местных племен, а южнее одержали верх пришлые с юга Балтийские племена. Археологи и лингвисты предполагают, что так было положено начало формированию племен эстов и летто-литовцев.

На самом деле никаких «балтийских» племен не было, поскольку по данным ДНК-генеалогии современные балты (литовцы и латыши) представляют собой объединение пришедших во втором тысячелетии до нашей эры с Русской равнины (Фатьяновская археологическая культура) носителей гаплогруппы R1a-Z280 и присоединившихся к ним в середине первого тысячелетия пришельцев с Урала (гаплогруппа N1c1), которые перешли на индоевропейский (славянский) язык R1a-Z280. Славянское население Померании (Поморская археологическая культура) также происходит от потомков R1a-Z280 Фатьяновской культуры с Русской равнины. [583]

Очевидно, что лингвистическая и религиозная общность населения Юго-Восточной Балтики и Малой Азии должна иметь под собой твердый фундамент этнического родства, что подтверждается данными ДНК-генеалогии, поскольку представители гаплогруппы R1a1 на Балтике и в Малой Азии имели общего предка, жившего около 5000 лет назад на Русской равнине. [122], [400]

В связи с этим, полезным дополнением к данным лингвистики, религии и генетики может предстать археологический путь движения «белого металла» - серебра, которое из Северной Африки попадало в Северную Сирию, далее через Каппадокию на Северный Кавказ, далее по Донскому пути на Балтику. Самые крупные клады серебряных дирхем западной чеканки были обнаружены в Пруссии и в земле Мекленбург-Померания, в частности, в Волине-Винете.

Практически везде движение серебра проходило вдоль водных артерий, в своем наименовании содержащих специфичный корень «дан» или «дон», на иранских (арийских) диалектах обозначающий воду, реку: Иордан, приток Тигра Радан (совр. Адем), Термодон (совр. Терме-Чай), Дон, Северский Донец, Рудон (Западная Двина), Эридан (Неман). Наибольшая концентрация «донских» гидронимов, как и следовало ожидать, наблюдается в Осетии, в средневековье называвшейся Аланией — Ардон, Фиагдон, Кармадон, Меграбиндон и другие.
 
Хотя названия с корнями дон/дан относятся к иранским языкам, но движение серебра происходило через те территории Малой Азии, на которых со второго тысячелетия до нашей эры была распространена хурритская культура. Примечательно, что первыми арийскими (иранскими) словами известными по письменным источникам были термины из хурритского трактата по разведению и дрессировке лошадей. Кроме того, среди имен царей хурритского государства Митанни также встречаются как хурритские, так и индо-иранские, что еще раз свидетельствует о тесной связи хурритов с индо-иранцами, к языку которых принадлежит гидроним Дон.

В долине Иордана в бронзовом веке жили гиксосы - завоеватели Египта принесшие туда колесничную военную тактику, хурриты по происхождению, среди царей которых зафиксированы индо-иранские имена. Радан, приток Тигра находился на территории Аррапхи, в бронзовом веке также населенной хурритами. Термодон(т) в Понте протекал по территории халибов и амазонок, также связанных с хурритами.

Реки в своих наименованиям содержащие корни дон/дан  на территории России выглядят естественно, поскольку по данным ДНК-генеалогии именно Русская равнина является первичной областью формирования индоевропейской языковой общности, причем первоначальный язык индо-европейцев был арийским, то есть индо-иранским. Тому свидетельством является исключительная архаичность современного литовского языка и сходство его с санскритом. Очевидно, что в Прибалтику носители этого древнего диалекта не могли прийти из Индии или Ирана, но на Балтике и в Индии обладатели гаплогруппы R1a происходят от арийцев R1a-Z645, обитавших 5000 лет назад на Русской равнине, то есть, и балты и индийские арии имели общего предка, обитавшего на Русской равнине, который говорил на арийском языке, к которому относятся иранские диалекты. Таким образом, предки руских, скифов, митаннийских арийцев, персов (иранцев) индийцев обитали на Русской равнине и говорили на арийских диалектах, которые для воды и реки использовали слова с корнем «дон/дан», причем корень «дан» относится к арийскому скифскому языку, а «дон» к арийским русскому.

В таком случае находится объяснение для такого гидронима как Родан (совр. Рона), который протекает по территории, где по данным Юлия Цезаря обитало кельтское племя рутенов и в римское время были железные рудники. По данным Полибия (II, 15) в бассейне реки Родан обитали галаты (кельты) и тавриски - которые отождествлялись с нориками — первыми словенами согласно нашей летописи.

Рутенну - так называлась в египетских текстах времен Тутмоса III Келесирия и ее окрестности в бассейне реки Иордан. Иосиф Флавий со ссылкой на Манефона сообщал о том, что Иерусалим был основан завоевателями Египта гиксосами, которые по мнению всех специалистов по истории Древнего Востока (Б.А. Тураев, А.В. Авдиев, И.М. Дьяконов) относились к населению Сирии - на тот момент это были хурриты с арийцами и семиты. При этом многие династы Сирии имели хурритские и арийские имена: известен по крайней мере один князь Иерусалима, который имел хурритское имя Абди-Хепа.

Наличие гидронимов с арийскими корнями дон/дан в Малой Азии можно объяснить присутствием среди хурритов арийцев, которые согласно данным ДНК-генеалогии пришли с Русской равнины. Гидронимы с корнями дон/дан распространены в местах обитания скифов и аланов: Данапр, Данастр, Данувий - в такой транскрипции впервые приводятся наименования Днепра, Днестра и Дуная у Иордана.

Река Рус арабских средневековых источников отождествляется с Доном, следовательно Дон арабских источников ассоциировался с русью. Согласно античным источникам на Дону жили аланы, которых Аммиан Марцелин называл «танаитами», то есть «донскими», вдоль течения Дона согласно Страбону и Птолемею жили также аорсы. И именно на Дону располагалось упомянутое в Бертинских анналах первое русское государственное образование, господствующим этносом которого были аланы-русы.

В таком свете существование реки Дон и в Шотландии и в России уже не кажется случайным совпадением, ибо, согласно средневековым источникам и ирландским преданиям, Ирландию и Шотландию заселили пришельцы из Скифии с низовий Дона.








            
         



  9. Русская река в Шотландии и рыцари круглого стола.



Название реки Дон в Шотландии знаменует собой факт общих корней населения России с кельтским населением Британии и Ирландии.

В источниках по древней истории скоттов и пиктов, населявших в древности, соответственно, Ирландию и Шотландию, указывается на приход обоих народов из Скифии.

Об этом, в частности, сообщается в средневековом тексте Chronica de origine Anticorum Pictorum, в котором использованы извлечения из «Этимологий»  Исидора Севильского: «Пикты (лат. «разрисованные») названы так благодаря внешнему виду своих тел. С помощью иголок они наносят маленькие точки, используя сок растений так, что получаются отметины, составляющие рисунок согласно их рангу. Их разрисованные конечности татуированы так, чтобы показать их высокое происхождение. Скоты (scots) неверно преподносимые нам как ирландцы на самом деле скотты (scotti), потому, что происходят из страны скифов ... Также известно, что бритты (britons) прибыли в Британию в третьем веке божьего мира (время между Авраамом и Давидом), в то время как скоты мигрировали в Скотию или Ирландию в течение четвертого века божьего мира (время между Давидом и Даниелем). Скифские люди рождаются с белыми волосами, благодаря вечным снегам, и цвет их волос дает имя людям, и, таким образом, они называются албаны (albani). От этих людей происходят и скоты и пикты ... Албаны также являются соседями амазонок. Некогда территория Скифии была такой большой, что достигала Индии на Востоке, через Меотийские болота проходила до границ Германии.» [584]

Традиции нанесения татуировок известны в скифской культуре со времен Геродота (V, 6): «...обычаи фракийцев ... Татуировка [на теле] считается у них [признаком] благородства. У кого ее нет, тот не принадлежит к благородным.»

Аммиан Марцеллин (XXXI, 2, 14) в IV веке также наблюдал подобный обычай среди скифских народов: «... агафирсы, которые красят тело и волосы в голубой цвет, простые малыми пятнами, знатные широкими и частыми.»

Скифский народ агафирсов упоминался еще в V веке до н.э. Геродотом (IV, 100): «Северные части Скифии, простирающиеся внутрь материка, вверх по Истру, граничат сначала с агафирсами ...»  Исследователи обычно сближают агафирсов  с фракийцами и локализуют их в Северном Прикарпатье, где во времена Киевской Руси располагалась Червонная Русь, впоследствии названная Галицией, в состав которой входили «Червеньские» города - Львов, Галич, Звенигород, Теребовля, Белз, Кросно. Здесь также локализуют белых хорватов в раннем средневековье. На севере Червонная Русь граничила с Литвой и Белой Русью.

           У гелонов - еще одного скифского народа также наблюдалась традиция нанесения татуировок, о чем писал римский поэт V века Клаудиан: «... гелон, которому любо расписывать свое тело железом». [585]

Есть также археологические свидетельства обычая наносить татуировки у скифов - в Пазырыкских курганах скифской археологической культуры Алтая благодаря уникальному природному явлению создавались условия для «вечной» мерзлоты, что способствовало сохранению фрагментов кожного покрова захороненных тел, на которых обнаружены татуировки. Причем татуировки были найдены как на мужских, так и на женских телах.

По сообщению Ибн Фадлана подобные традиции существовали у русов, которых он встречал в Булгаре на Волге: «И от края ногтей кого-либо из них (русов) до его шеи (имеется) собрание деревьев и изображений и тому подобного.» [586]

Следует учитывать, что скифы и Скифия представляли собой некое обобщение, относящееся к широкому кругу народов и такой же широкой территории, европейская часть которой простиралась от Черного моря до Балтийского.

И.М. Дьяконов отмечал, что скифы не есть самоназвание какого-либо племени, то есть, это имя, использовавшееся греками для всех обитателей Северного Причерноморья, и в ассирийских источниках для кочевников с севера использовался похожий термин - «iskuzai». [587] О землях, расположенных ближе к Балтике, древние греки сообщали сведения, которые относятся скорее к мифологии, и называли их Гипербореей.

В связи с Балтикой интерес представляет одно имя, которое названо в XII веке Адамом Бременским: это скуты, обычно отождествляемые со скоттами, чье имя исследователи производят от сколотов — самоназвания скифов по Геродоту.

В VIII веке британский летописец Беда (История бриттов, I, 1) предоставил весьма интересные факты по истории Британии:
«Сколько существует книг, содержащих в себе божественный закон, столько же ныне в Британии народов и языков, причем все они следуют одной мудрости, которая заключается в постижении высшей истины и истинной возвышенности. Это языки англов, бриттов, скоттов и пиктов, а также латынь, объединяющая их все посредством письменности. Сначала на острове обитали только бритты, от которых он и получил свое имя; говорят, что они пришли в Британию из Арморики и заселили южную часть острова. После того как они овладели большей частью острова, начиная с юга, из Скифии в море вышли пикты на нескольких кораблях и, будучи отнесены ветром к британским берегам, высадились на северном побережье Ибернии (Ирландия). Там они встретили народ скоттов и попросили позволения поселиться среди них, но получили отказ. Иберния же – крупнейший по размеру остров после Британии, лежащий к западу от нее. Он не так протяжен к северу, как Британия, но гораздо далее простирается на юг, к северным берегам Испании, от которой его отделяет широкое морское пространство. Пикты, как мы уже сказали, приплыли на этот остров и попросили себе места для поселения. Скотты сказали им, что вместе они на острове жить не смогут. «Однако, – сказали они, – мы можем дать совет, который принесет вам пользу. На восход от нас лежит невдалеке другой остров, который хорошо виден отсюда в ясную погоду. Отправившись туда, вы сможете там поселиться; если же вы встретите сопротивление, то мы придем вам на помощь». Так пикты появились в Британии и расселились в северных областях острова, поскольку юг занимали бритты. У пиктов не было жен, и скотты дали им их с одним условием, что королей они должны выбирать не по мужской, а по женской линии; известно, что этому обычаю пикты следуют до сего дня. По прошествии времени в Британии вслед за бриттами и пиктами появился и третий народ – скотты, что пришли в область пиктов из Ибернии со своим вождем Ревдой и миром либо мечом приобрели земли, которыми владеют до сих пор.»

Беда не сообщает никаких сведений о том, из какой части обширной Скифии прибыли пикты, но также ничего не говорится об их дальних странствиях по Средиземному морю и Атлантике вокруг Европы, как это имеет место быть в ирландских преданиях о приходе скоттов в Ирландию. Беда (I,12) называет скоттов и пиктов «заморскими народами», которые во времена противостояния с римлянами «бежали за море, откуда каждый год беспрепятственно наносили удары». Если у скоттов для этого была соседняя Ирландия, то пикты также  должны были иметь неподалеку родные берега для собирания сил, например на берегах Балтики. Основу для родства населения Британии и Балтики можно усмотреть в том, что согласно тому же Беде Британия изначально была населена из Арморики-Бретани, где во времена Цезаря жили венеты, которые уплыли в Британию. Юго-восточные берега Балтики в это время также были населены преимущественно венетами, вероятно, поэтому Тацит сообщал, что язык собирателей янтаря на Балтике схож с британским.

По всей видимости, Беда под Скифией подразумевал южный берег Балтийского моря, поскольку согласно античной традиции (Плиний, Диодор Сицилийский V, 23 (1)) территория Скифии на севере достигала южного побережья Балтики. Также Адам Бременский и Саксон Грамматик многих обитателей Юго-Восточной Балтики относили к скифским народам - это могли быть аланы, герулы или какой-либо другой народ, отмеченный в двух регионах: на Балтике и на Меотиде.

У Адама Бременского (IV, 10) Балтийское море названо «Скифскими водами» и многих обитателей Балтики (данов, нортманов, склавов и сембов) он относил к «народам Скифии» (I, 62). Если причастность склавов и сембов (пруссов) к скифским народам сомнений не вызывает, то данов и норвежцев видеть среди списка скифских народов непривычно. Но согласно «Младшей Эдде» и «Саге об Инглингах» асы с Одином во главе пришли в Скандинавию с низовий Дона, а еще прежде эти «скандинавы» обитали в Малой Азии. Таким образом, Одина и асов также можно причислить к скифским народам, прежде обитавшим у Меотиды.

У автора XII века - Гальфрида Монмутского содержатся дополнительные сведения о дружественных и партнерских отношениях пиктов не только с ирландцами-скоттами, но и со скандинавами - данами и норвежцами, что служит указанием на их прибытие с берегов Балтики, шире - Скандинавии. Об этом, в частности, свидетельствует приводимый им факт (История бриттов, 74) о том, что Фульгенций переправился из Британии в Скифию, где он собрал войско из пиктов и затем осадил Эборак (совр. Йорк). Йорк, в силу своего расположения на востоке острова, в эпоху викингов чаще всего становился местом высадки в Британии скандинавских воинов - данов, норвежцев и, по-видимому, неких обитателей юго-восточных берегов Балтийского моря, большая часть которых к VI веку говорила на славянских языках.
 
Хотя нет никаких указаний на этническую принадлежность приплывших из Скифии пиктов, но упоминаемая в связи с пиктами Скифия должна была быть расположена неподалеку от Британии и, если это не были известные Беде под своим именем даны и норвежцы, то со стороны Скандинавии могли приплыть их соседи, общее имя которым славяне. Славянами же средневековые авторы называли всех, кто не относился к населению Дании, Швеции и Норвегии, а именно: венедов, вандалов, герулов, вагров, а также аланов и прочие народы Южной и Восточной Балтики.
Карл Вагрийский в IV книге «Истории венедов» пишет, что славяне, которые жили на Балтийском море, снарядив мощный флот напали на Английское королевство. [588]
Могли ли эти славяне быть пиктами  британских источников? Ответ может содержаться в сочинении Гальфрида Монмутского «История бриттов».

70.  … в правление этого Мария некий король пиктов по имени Родрик, прибыв с большим флотом из Скифии, высадился в северной части Британии, которая зовется Альбанией, и принялся разорять эту страну. Собрав свой народ, Марий пошел против Родрика и, вступив с ним в битву, убил его и одержал решительную победу. После гибели Родрика Марий всем воинам прибывшим вместе с ним и потерпевшим поражение предоставил для поселения в ней часть Альбании, которая называется Катанезией. Была эта земля пустынной, и никто ее испокон веку не обрабатывал. И так как пришельцы, у которых не было жен, стали домогаться у бриттов, чтобы те отдали за них своих дочерей и родственниц, возмущенные этим бритты наотрез отказались сочетать своих женщин браком с ними. Тогда же, встретив отказ бриттов, они переправились на остров Ибернию (Ирландию) и, обзаведясь там женами, привезли их с собою, и благодаря народившемуся от них потомству увеличили свою численность. Но об этом лишь мимоходом, так как я не предполагал излагать их историю или историю скоттов, которые ведут свой род от этих чужестранцев и дочерей Ибернии.

74. ... в Британию был направлен сенатор Север (на самом деле он был уже императором) … часть бриттов, которой предводительствовал Фульгенций (вождь бриттов), храбро сопротивлялась … Фульгенций, которому было более невмоготу сопротивляться Северу, переправился в Скифию, чтобы, получив помощь от пиктов, восстановить свое положение. Он собрал всю молодежь этой страны, вернулся на многих судах в Британию и осадил Эборак (Йорк).

88. … нечестивые вожди гуннов (Гваний) и пиктов (Мелга), державшие сторону Грациана и Валентиниана (императоры Рима), узнав, что в Британии совсем не осталось войск, поспешили отплыть туда и высадились в Альбании. … и принялись истреблять беспомощных простолюдинов. Получив известие об этом, Максимиан послал своего земляка Грациана и два легиона, которые разгромили врагов и принудили их удалиться в Ибернию.

89. Посланный Максимианом Грациан прослышал про это, овладел королевским венцом и провозгласил себя повелителем бриттов. Вскоре он так стал утеснять народ, что простолюдины, собравшись толпой кинулись на него и умертвили. Когда весть об этом дошла до других государств, из Ибернии вернулись вышеназванные враги, приведя с собою скоттов, норвежцев, данов и предали все королевство огню и мечу от моря до моря.

91. … И как только римляне отплыли с острова, с кораблей снова высаживаются укрывавшиеся в Иберниии вышеназванные Гваний и Мелга, а так же премерзкие ватаги скоттов, пиктов, норвежцев, данов и прочих, приведенных ими с собой; и захватывают всю Альбанию до самой стены.

95. Провозглашенный королем Констант … отправление правосудия препоручил Вортегирну … Вортегирн сказал: Мне сообщили, что пикты хотят наслать на нас данов и норвежцев …

97. ...народности разбросанных поблизости островов, привезенные в Альбанию (Шотландию) пиктами.

В IX веке Ненний в своей «Истории бриттов», используя кельтские предания, записал свою интерпретацию истории Британии, видимую им с позиций христианского монаха.

7. Остров Британия назван так по имени Бритта, сына Изикона, который был сыном Алана из рода Иафетова, или, как другие говорят, по имени Брута, римского консула.
На нем существует 28 городов и бесчисленное количество высоких мест с бесчисленными замками, построенными из камня и кирпича, и на этом острове обитают четыре народа: скотты, пикты, саксы и бритты.
В пору царствования Бритта в Британии первосвященник Илий судил в Израиле, а именно тогда чужестранцы завладели кивотом Завета. Брат Бритта Постум царствовал у латинов.

12. По прошествии многих лет – не менее 900 – прибыли пикты и заняли острова, называемые Оркадскими; позднее, устраивая набеги с этих островов, они разорили многие области на северном побережье Британии и их захватили. Они остаются там и поныне, владея третьей частью Британии.

13. Последними прибыли скотты в Ибернию из испанских земель. ... Позднее, прибывая понемногу из испанских земель, скотты заняли тут многие области.

15. Если кто пожелает узнать, когда или в какие времена Иберния пребывала необитаемой и пустынной, то наиболее сведущие из скоттов сообщили мне следующее. Когда по Красному морю шли чада израилевы, гнавшиеся за ними египтяне, как повествует писание, были поглощены его водами. Был у египтян муж знатный из Скифии с многочисленной родней и множеством слуг, который, будучи изгнан из своего царства, пребывал в Египте в то время, когда египтяне были поглощены разверзшимся морем, но он не отправился вместе с ними преследовать божий народ. Уцелевшие египтяне порешили изгнать его из Египта, дабы он не захватил их страну и не подчинил ее своей власти – ведь всех их могучих мужей поглотило Красное море, и они изгнали его. И он сорок два года странствовал со своими по Африке; миновав Озеро Солеварен, пришли они к Филистинским Алтарям и, пройдя мимо Рузикады и гор Азарских, миновали реку Мальву (ныне река Малойя в Марокко) и, перейдя в Мавританию, достигли Геркулесовых Столбов. Пустившись оттуда в плавание по Тирренскому морю, они добрались до Испании, где и жили долгие годы; здесь они невероятно расплодились и размножились. Впоследствии они приплыли в Ибернию – это произошло через тысячу лет и два года после гибели египтян в водах Красного моря; в земли Дальриеты они прибыли в те времена, когда римлянами управлял Брут, вручивший власть консулам …

Бритты достигли Британии в третьем веке божьего мира (во 2 тысячелетии до н.э.), скотты же завладели Ибернией в четвертом (в первой половине 1-го тысячелетия до н.э.). Скотты, которые обитают на западе и пикты, поселившиеся на севере, объединившись, дружно и непрерывно нападали на бриттов, ибо те жили, обходясь без оружия.

Ненний был не единственным интерпретатором ирландских преданий о заселении Ирландии. Согласно одной из версий «скиф по имени Фениус Фарса, будучи свергнут со своего трона, отправился в Египет, где его сын Ниул женился на дочери фараона. Дочь фораона звали Скота, и у нее родился сын по имени Гойдел, праправнук которого носил имя Эбер Скот. Фениус со своим семейством и кланом был изгнан из Египта за то, что отказался участвовать в преследовании израильтян, и сорок два года скитался по Африке. Странствия привели его к «алтарям филистимлян, к озеру Озириса». Затем пройдя между Русикадой и холмистыми землями Сирии, клан Фениуса прошел по Мавритании, пока не вышел к Геркулесовым столбам. Оттуда будущие ирландцы переправились в Испанию, где прожили много лет, постоянно «плодясь и размножаясь». Тем самым находит объяснение имена трех героев-эпонимов Финна, Скота и Гойдела, к которым восходят самоназвания ирландцев. [589]

Гальфрид Монмутский (История бриттов, 17) приводит версию прихода бриттов во главе с римлянином Брутом практически по тому же маршруту, что описан  в ирландских преданиях, только конечной целью этих переселенцев была сама Британия. При этом «на острове, который назывался тогда Альбионом, не жил тогда никто, кроме нескольких гигантов. … Среди этих гигантов был один особенно отвратительный, которого звали Гоемагог. (История бриттов, 21)

Генеалогия, составленная Юджином О'Карри на основе родословных древних королей, включенных монахами в знаменитые книги: Баллимотскую, Леканскую и Лейнстерскую показывает, что гойделы - сыны Мил Эспейна являются потомками Магога, сына Иафета, сына Ноя. [590] Поскольку по ирландским преданиям эти предки ирландцев попали в Испанию из Скифии, то такая родословная находится в полном соответствии с традицией, согласно которой античные авторы скифов относят к потомкам Магога. (Иосиф Флавий, Иудейские древности VI, 1; Ненний, История бриттов, 18) Продолжая эту традицию, средневековые хронисты с именем Магога связывают русских (народ Рос).

Суммируя все известные данные о происхождении ирландцев, в древности именовавшихся скоттами или гойделами, и шотландцев, первоначально называвшихся пиктами, можно утверждать, что оба родственных народа связаны со Скифией и скифами, что находит свое подтверждение в государственной символике современной Шотландии, население которой являет собой потомков ирландцев-скоттов и шотландцев-пиктов.

По преданию непосредственно перед образованием Шотландского королевства в 843 году, когда были объединены земли скоттов и пиктов, войскам короля пиктов Энгуса Мак Фергюса во время битвы с англо-саксами было чудесное видение. Накануне сражения скотты и пикты молились святому апостолу Андрею. Ночью апостол явился Энгусу и пообещал свою помощь. На следующий день во время сражения воины увидели в небе андреевский крест из облаков на фоне синего неба. Битва закончилась победой скоттов и пиктов и послужила началом для их будущего государственного объединения в  Шотландии, а Энгус повелел нанести изображение белого андреевского креста на синем фоне на воинские знамена. В дальнейшем андреевский крест стал официальным флагом Шотландии.

В житии апостола Андрея, написанном монахом Епифанием в 9 веке, апостол Андрей — прежде всего апостол Скифии. В последнем своем путешествии апостол Андрей проходил через следующие города и земли: Эдесса (в античности Сирия, совр. Санлиурфа в Турции), Иверия (совр. Грузия), Алания (совр. Осетия), Абхазия, Зихия (совр. Адыгея), Боспор (земли вокруг Керченского пролива — Кубань, Тамань, Керчь), Феодосия и Херсонес (Крым). Все перечисленные земли и города в античности относили к Скифии и так или иначе были связаны со скифами.

Согласно нашей летописи (ПВЛ) апостол Андрей отметил своим присутствием земли, которые впоследствии стали Россией: из Херсонеса он направился вверх по Днепру, благословил место будущего Киева и отправился выше по Днепру, достигнув земель словен на месте будущего Новгорода.

Таким образом, и небесный покровитель Шотландии и святитель Руси — это один и тот же человек - апостол Андрей. Есть много других свидетельств родства русских и шотландцев — это военачальники, ученые и полководцы на службе русских царей, которые были выходцами из Шотландии. Достаточно указать на шотландское происхождение Барклая-де-Толли и Миклухо-Маклая. Но самое главное свидетельство — это андреевский флаг русского военного флота и высшая государственная награда Российской империи — Орден Святого апостола Андрея Первозванного.

Известные исторические факты о многочисленных войнах с участием киммерийцев и скифов - последние в своих походах доходили до Египта, а также об кратковременном владычестве скифов (Геродот, I, 103-106) в VI веке до н.э. над всей Малой Азией и Сирией оставили, по-видимому, глубокий след в сознании народов Малой Азии и Восточного Средиземноморья так, что отголоски этих событий дошли до нас в виде библейских текстов о Гоге и Магоге. Сюда же можно отнести и кельтские предания о заселении Ирландии, где говорится о первоначальном пребывании будущих ирландцев в Малой Азии и у Меотиды. До нашего времени эти предания дошли записанные, в частности, в Лейнстерской книге на среднеирландском (гойдельском) языке с частичным использованием латыни: Book of Leinster, formely Lebar na Nuachongbala. P. I. Best, Osborn Bergin and M. A. O'Brien (ed), First edition, Dublin Institute for Advansed Studies Dublin, 1954.

Авторы сказаний начало истории ирландцев связывают и с Азией (Asia) и, вместе с тем, со Скифией (Scithia), упоминая при этом прародителя Магога ({70} Magoth mac Iafeth). В соответствии с античной традицией первым в истории человечества царем здесь представлен Нин сын Бела ({115} Nin mac Beil) во времена которого родился Гойдел Гласс, от которого пошли все гойделы ({120} Gaedel Glass o tat Gaedil).

Античные авторы также называет Нина первым царем и основателем города Нин. У Диодора Сицилийского (I, 28(1); II, 8(7)) Бел назван сыном Посейдона и он приходит во главе переселенцев из Египта в Вавилонию. По Диодору в Вавилоне Бел отождествляется с Зевсом, то есть с богом грозы. Нин сын Бела покоряет Египет, Финикию, Келесирию, Киликию, Памфилию, Ликию, а также Карию, Фригию и Лидию, подчиняет Троаду, Фригию на Геллеспонте, Пропонтиду, Вифинию, Каппадокию и все варварские племена населяющие берега Понта до Танаиса. (Диодор Сицилийский, II, 2(3))

С другой стороны, все территории, указанные как владения Нина, согласно Диодору (II, 43, (4)) оказываются в определенный период под властью скифов: «... скифы распространили свое владычество от Танаиса до Фракии и до египетской реки Нил».

Таким образом, античная традиция фиксирует некоторую общность перечисленных областей Малой Азии не только между собой, но и с Северным Причерноморьем. И все вместе эти территории в VI веке до н.э. находились под властью скифов и потому могли относиться к той «Скифии», которая фигурирует в ирландских преданиях.

Впервые многие из перечисленных территорий Малой Азии были объединены под эгидой хурритских царей в XVII веке до н. э. во время гегемонии Митанни. В XVII веке касситское правление в Месопотамии приходит в упадок и возвышается Митанни. Египет в это время находился под иноплеменным владычеством гиксосов, которые также пришли из Митанни. Таким образом, Сирия, Малая Азия и Египет исторически оказались связанными под гегемонией родственных племен. [591] При этом Б. А. Тураев считал также, что население Хеттской державы находилось в родственных отношениях с Митанни - и он был прав, поскольку большую часть населения обоих стран составляли хурриты и культурное преобладание хурритов в Хеттском царстве подтверждается всеми исследователями.

Если к Митанни и к контролируемой ею Сирии (имена царей в Сирии Б.А. Тураев называл «митаннийскими») добавить Египетское царство гиксосов и Хеттское царство, то территория подвластная хеттскими и хурритскими царями окажется почти равной указанным Диодором владениям Нина. Имя Нина восходит к Нинурте - богу войны и урагана в шумеро-аккадской мифологии, главную роль в культе которого играло копье. Нинурта особо почитался в Ассирии, которая из маленького вассального царства в составе Митанни, превратилась в огромную империю, подчинив себе все, что прежде принадлежало Миттани и затем расширила свою территорию до Египта. Широкую известность имени Нинурты принес ассирийский царь с теоморфным именем Тикульти-Нинурта, который прославился своими военными успехами.

На севере владений мифического Нина, в Малой Азии в это время доминировало Урарту, язык и культура которого имеют хурритское происхождение.

Мидия, после того как справилась с нашествием скифов, разгромила Ассирию в VI веке до н.э. и разрушила Ниневию. В результате дворцового переворота в Мидии сменилась династия, что привело к образованию Персидской империи, которая в период наивысшего своего расцвета уже включала в себя все территории, перечисленные Диодором в качестве владений Нина: Египет, Сирию и всю Малую Азию.
 
Греки не знали имени хурритов и территории фигурировавшие в египетских текстах под именем «Хурри», у греков получили имя Сурия. Античные греки имели смутное представление об ассирийцах и смешивали их с сирийцами, поскольку ко времени греческого завоевания Малой Азии все население от Месопотамии до Финикии говорило на одном языке - арамейском. Вероятно поэтому в Персидской империи арамейский язык получил статус государственного и использовался как язык межнационального общения множества различных народов, входивших в состав империи.
 
Не трудно убедиться, что в фундаменте общности всех перечисленных территорий и царств лежит культура хурритов, в которой можно выделить ту ее особенность, которая подвигла греков на создание преданий об амазонках. В предыдущих главах неоднократно указывалось на сходство хурритской (древнесирийской) культуры и древнерусской, на что указывает сходство сакральной символики — грифон и двуглавый орел, связанных с культом громовержца, главными признаками которого были культ копья (громовой стрелы) и культ неугасимого огня. В основе родства культур лежит кровное родство, ибо, согласно данным ДНК-генеалогии арийская общность R1a-Z645, образовавшаяся на Русской равнине примерно пять тысяч лет назад частью осталась на месте (R1a-Z280), и это были предки русских, а частью мигрировала на юг и восток (R1a-Z93), где стали известны как митаннийские арии, персидские и индийские арии. 

На всей территории Малой Азии и Восточного Средиземноморья были распространены культы так называемых «сирийских богинь», которые в разных местах и в разное время именовались по разному: хурритская Иштар-Шавушка, именовалась в античности Астартой, Атергатис, Деркето, а также хурритская Кубаба, превратилась во фригийскую Кибелу - все они имели общее происхождение. Впоследствии многое из того, что греки именовали «сирийским» стало греческим и эти богини предстали перед нами в образе Афродиты, Реи и других.

Греки восприняли культуру хурритов главным образом через посредничество финикийцев, которые состоялись на основе двух этносов: хурритов и семитов. В Библии хурриты известны под именем hori, но значительно чаще фигурирует имя «ханаанейцы», которые представляли собой смесь западных семитов и хурритов. Менялись имена и языки, но население в целом мало изменялось и сохраняло традиции.

У Лукиана в трактате «О Сирийской богине», который он написал по впечатлениям от посещения финикийских городов Библа, Гелиополя, Сидона и других, можно увидеть как многое из того, что было принесено сюда хурритами трансформировались последовательно в финикийские и затем греческие традиции. Вот что пишет Лукиан.

4. В Финикии есть также другое великое святилище, которым владеют сидоняне, как говорят местные жители, оно посвящено Астарте. Впрочем, один из финикийских  жрецов мне рассказывал, что храм этот посвящен Европе, сестре Кадма и дочери царя Агенора.

6. Видел я в Библе великое святилище Афродиты Библосской, в котором справляются оргии в честь Адониса.

10. Также и по богатству святилище (в Гелиополе) это ... занимает первое место, так как к нему стекаются деньги из Аравии, Финикии, Вавилона и Каппадокии; приносят их также киликийцы и ассирийцы.

14. (Другие думают) храм построен в честь Деркето. Я видел в Финикии изображение этой Деркето - странное зрелище: верхняя часть представляет собой женское туловище, тогда как нижняя ... сделана в форме рыбьего хвоста ... жители Гелиополя считают рыб священными.

15. ... другое священное предание ... эта богиня - Рея, а храм - произведение Аттиса. Аттис был родом из Лидии и первый научился справлять оргии в честь Реи ... фригийцы, лидийцы и самофракийцы. ... изображение богини гелиопольского храма во многих отношениях похоже на Рею: богиню несут львы, а в руках у нее тимпаны, на голове - башня; подобным образом Рею изображают лидийцы.

30. Храм обращен в сторону восходящего солнца.

31. В храме находятся изображения Геры и Зевса; последнего однако называют другим именем. Оба изображения сделаны из золота, причем Геру несут львы, а Зевс восседает на быках.

32. Изображение Геры имеет черты многих богинь: Афины, Афродиты, Реи, Артемиды, Селены, Немезиды и Мойр. На голове ее, украшенной лучами, находится башня и повязка - последней украшают лишь Афродиту Уранию.

42.  ... жрецы. Одежда у них белая, на голове войлочная шляпа. Некоторых из них зовут огненосцами. Главный жрец меняется ежегодно; только он один носит пурпурное платье и носит золотую тиару.

45. Есть там и озеро неподалеку от святилища в нем прикармливается много рыб самых разнообразных пород. Все рыбы имеют имена и приплывают на зов.

48.  ... священный петух, живущий у озера.

49. Но самый большой среди известных мне праздников справляется в начале весны. Одни зовут его «Костром», другие «Светочем». На это празднество стекается множество народа из Сирии и соседних стран.

В Хеттской империи, преобладающую часть населения которой составляли хурриты, поклонялись хурритскому богу грозы Тешубу и его супруге Хебат. В хурритском пантеоне Хебат почти не уступает по значимости своему мужу Тешубу. Этой божественной чете поклонялись в Алеппо, Самухе (совр. Малатья) и других городах Хеттской империи. Известны изображения Хебат на спине льва - своего священного животного. Важную роль в хурритском пантеоне играла Шаушка, отождествлявшаяся с Иштар и подчас фигурирующая в текстах под ее именем. Эта богиня изображалась крылатой и стоящей на спине льва. Значение этой богини подчеркивается в одном из текстов, обнаруженных в Хаттусе, в так называемой автобиографии Хаттусилиса III, в которой он вручает себя ее  покровительству. [592]

Со своей стороны, Павсаний выражает общее представление о происхождении одной из греческих богинь: «Первым народом, которому выпало на долю почитать Афродиту Уранию были ассирийцы, а после ассирийцев из жителей Кипра - пафийцы, а из финикийцев - жители Аскалона в Палестине.» (Павсаний, Аттика, XIV, 6)

Греки не знали в Малой Азии никого древнее ассирийцев, а одним из важнейших культовых центров Ассирии была Ниневия. Все, что было древнее у греков оказалось в разделе мифологии. Античные писатели не могли знать того, что стало известно только в XIX веке из археологических изысканий, что некогда Ассирия была маленьким вассальным царством в составе Митанни и Ниневия была хурритской, а цари Митанни посылали египетским фараонам целительное изображение Иштар Ниневийской и выдавали замуж за них своих дочерей с теоморфными именами:  - Калу-Хепа, Тату-Хепа, а в Иерусалиме в это время правил Абди-Хепа. [593]

Западная часть территории бывшей Хеттской империи в эпоху эллинизма (греки не знали хеттов, также как и хурритов) стала называться Фригией, в которой важнейшее значение имел культ Кибелы, в изображениях которой всегда присутствовали львы. Центр почитания Кибелы также находился во Фригии в Пессинунте. Сходство ритуалов культов Кибелы и Иштар дало основание для объединения этих богинь под одним общим названием: «сирийские богини».

Греческая Мать Богов Рея и Афродита несут в себе многие черты Кубабы и Иштар, известных грекам как Кибела и Астарта. А в качестве Зевса и Геры Лукиан, скорее всего, наблюдал в храме изображения супружеской четы - главных богов хурритского пантеона Тешуба и Хебат, тем более, что он пишет, что «Зевса здесь называют другим именем».

Во Фригии, на месте павшего Хеттского царства, первоначально была сосредоточена религиозная жизнь Малой Азии, что выразилось, в частности, в том, что именно во Фригии, согласно греческим преданиям жили титаны - боги предыдущего поколения, с которыми боролись олимпийские боги во главе с Зевсом. При этом у Эсхила в поэме «Прометей прикованный» видна связь между скифским Северным Кавказом, где был прикован этот представитель титанов, и Азией - священной страной ариев и амазонок, где в прошлом жили кровники-титаны:

           Рыдает и стонет земля. Она о твоей
           Славе скорбит былой
           О кровниках твоих,
           Могучих когда-то.
           Все, чей дом в краях соседних
           Азии, страны священной, ...

           Плачут дочери Колхиды,
           Что не знают страха в битве,
           Плачут скифские кочевья
           На далеком краю земли
           Возле вод Меотийских.

           Плачут Арии герои,
           Что живут вблизи Кавказа
           В городах на склонах скал, ...
          
На Фригию указывают многие античные авторы как на место, откуда получило распространение большинство религиозных обрядов. При этом честь называться родиной богов и обрядов Фригия разделяет с Критом. (Диодор Сицилийский, V,64(1-5); V,66(1); V,71)

Диодор Сицилийский (V, 66, (1)) также сообщает, что «титаны появились во времена куретов», которые вместе с фригийскими корибантами у греков олицетворяют то немногое, что сохранилось от хурритов после эллинизации Малой Азии и Крита. Таким образом, в титанах видится мифологизированный образ хурритов, время могущества которых соответствует времени, которое в греческой мифологии связано с титанами - прежними богами. Миф о Прометее можно интерпретировать так, что от хурритов-куретов греки научились премудростям ведения хозяйства и ремеслам, важнейшее из которых - производство железа, которое рождается в огне, украденном у богов и переданном людям. Подобно Прометею куреты в античной традиции являлись для греков учителями и наставниками по части ремесел и хозяйственных навыков, а пуще всего в вопросах религии. (Диодор Сицилийский. V, 65)

Следует также особо отметить, что большинство текстов культового и мифологического содержания, написанных  на глиняных табличках найденных в Хаттусе, были на хурритском языке. [594] Таким образом, родоначальниками жреческих традиций индоевропейцев следует признать хурритов.

У Страбона (XVI, I, 27) также есть сведения о культе «сирийской богини»: «Между Евфратом и Тигром ... расположена Бамбика, которая называется также Эдессой и Гиераполем; здесь почитают сирийскую богиню Атаргатис.» Интересно, что Страбон называет античную Эдессу Гиераполем, но Гиераполь - это город во Фригии, являющийся важным культовым центром, с которым также связаны греческие мифы о борьбе олимпийских богов с титанами, кульминацией которой был поединок Зевса с драконом Тифоном. (Страбон, XII, VIII, 17-20)

Античная Эдесса расположена на территории современной Турции и сейчас именуется Санлиурфа (Счастливая Урфа). Важнейшей для культа «сирийской богини» деталью являлся пруд со священными рыбами, который сохранился в Урфе до настоящего времени, только теперь он называется «пруд пророка».

Современная Санлиурфа (античная Эдесса) в разные времена у разных народов имела различные имена: хурритское Уршу, ассирийское Ruhu, сирийское Urhoi, курдское Riha, и во все времена она играла роль культового центра. Ефрем Сирин (306-373 гг. н.э.) называет основателем города ассирийского царя Нимрода, который владел городом Эрех, в котором он видел библейский эквивалент Урфы. Такого же мнения придерживался Исидор Севильский. Яков Эдесский отождествлял Нимрода с Нином сыном Бела, который по Диодору Сицилийскому основал Ниневию. В самой Урфе существуют устойчивые предания о Нимроде и его борьбе с пророком Авраамом. Пятнадцатиметровые колонны античного храма в цитадели Урфы сохранились до настоящего времени и именуются «Трон Нимрода». Исследователи считают, что за именем библейского Нимрода стоит Нинурта - бог войны и урагана. [595]

В античной литературе имеется достаточно упоминаний о том, что хурриты под именем куретов были учителями и наставниками греков и не только в религиозной жизни. Можно также утверждать, что под влиянием культуры хурритов сформировались многие традиции кельтов.

В основе культуры хурритов лежит культ солнца, который после завоевания Египта гиксосами получил там характерные «сирийские» черты, а впоследствии схожие детали обнаружились у кельтов.

Первыми, кто ввел в солнечную символику изображение коня, а также солнечные столбы и обелиски были хурриты, а позднее эта традиция получила также распространение у кельтов. Фест Авиен в IV веке сообщал о колонне Солнца, возведенной у истоков Родана. О существовании культа солнца у ирландцев свидетельствует отрывок проповеди Св. Патрика, в которой он противопоставляет культ небесного светила и культ истинного Солнца, который есть Христос, следовательно он обнаружил в Ирландии языческий солнечный культ. В Испании в провинции Теруэль нашли канделябр в виде лошади, несущей на спине высокую колонну с диском на ней, состоящим из пяти концентрических колец. Кельтский бог Белен в латинских источниках сопоставляется с Аполлоном. Культ Белена был распространен в древнем Норике, где по свидетельству Тертуллиана он был главным богом. Культ Белена состоял из ритуалов, проводившихся вокруг больших костров - также, как это происходило во время весеннего кельтского праздника Белтейн. [596]

Именование кельтского праздника Beltine включает кельтское слово огонь и возможно связано с именем бога Белена (Belenus) широко почитавшемся в Северной Италии, Юго-Восточной Галлии и Норике. [597]

Малоазиатское прошлое гойделов нагляднее всего просматривается в некоторых элементах культов, обнаруживающих сходство с культурой хурритов, важное место в которой занимал культ копья связанный с Нинуртой, культ меча или кинжала связанный с Нергалом. Но, пожалуй, главное место в культуре хурритов отводится коневодству, а, следовательно, и культу коня. И, конечно, воинственной всаднице Иштар (финикийская Астарта), культ которой стал основой для древнегреческих преданий об амазонках. Город Нин античной традиции — это, конечно, Ниневия, которая была основана хурритами и которая была главным культовым центром богини Иштар. Целительные изображения Иштар Ниневийской хурритские цари Митанни посылали египетским фараонам в амарнский период и в это же время отдавали за фараонов замуж хурритских принцесс.

Изображения лошадей является одним из самых распространенных сюжетов кельтской иконографии. [598]

Изображения лошадей во множестве высеченные на скалах, обычно известняковых (белых) часто в натуральную величину, встречаются по всей Британии. Например, Белый Конь из Уффингтона, что неподалеку от Оксфорда. Значение коня в культуре кельтов было настолько велико, что обычной практикой были жертвоприношения коней и обряды, связанные с погребением коней.  В некоторых захоронениях эпохи Бронзового века найдены не только останки людей, но и коней, повозок и колесниц. Культовая роль коня была выражена в том, что кельты имели обыкновение изображать своих богов верхом на коне. Особым почитанием пользовалась «лошадиная» богиня Эпона, которую отождествляли с Этайн Эхрайде (Etain Echraide) в Ирландии и Рианнон в Уэльсе. [599]

Главная история древней Ирландии связана с племенем богини Дану – Туатха Де Данаан (Tuath De Danand), кланом гэльских богов, которые принесли в Ирландию четыре сокровища, среди которых был камень Фаль, который громко вскрикивал под тем, кто должен стать законным королем Ирландии. [600]

Древнее название Британии — Альбион, которое происходит от индоевропейского *albho- «белый» и относится к кельтскому языку, что удостоверяется именами кельтских богов Alborix («царь светлого мира») и Albios (от валлийского elfydd - «верхний мир»). [601] Примечательно, что однокоренные имена Албания, Альпы относятся к «верхним», то есть горным областям — Шотландия, Альпийский регион, Албания Кавказская и Балканская. Иордан (Гетика, 34, 102) название  Альпы употреблял в значении «горы» применительно к Карпатам и Балканам. Однокоренные названия имеют распространение также на Иберийском полуострове, горных районах Северной Италии, Франции и Швейцарии, и, кроме того, все перечисленные области относятся к кельтским регионам, в большинстве которых отмечено присутствие венедов. Исключение составляет Кавказская Албания, которая лежит в «области иберийцев и албанцев» (Страбон II,V, 31) и в античности относилась к Мидии, обычаи и традиции населения которой оказались тождественны сармато-аланским в Северном Причерноморье. Главной отличительной чертой этих традиций является тяжелая конница, которая позволила аланам в раннем средневековье доминировать в Западной Европе: во Франции, в Северной Италии, на Иберийском полуострове, в Уэльсе, то есть везде, где распространены топонимы с корнями Алб-/Алп-.
В Ирландии, где общекельтское *alb(i)o- белый, светлый не сохранилось, существует синоним последнего find, который представлен и в бриттских языках: валлийское gwin «белый», < *vindo-bito - «белый мир», что подтверждается существованием общекельтского архаичного божества Vind(i)os, имя которого воссоздается на основании совокупных свидетельств  континентальной и островной ономастики и мифологии. В галльской ономастике отмечено большое количество теоморфных имен (этнонимов, топонимов), содержащих vind-: Vindos, pennowindous «белоголовый», Vindius, Vindia, Vindona, Vindonissa и др. [602]

В Северном Уэльсе было королевство Gwinedd, а западное побережье Ирландии на языке скоттов (гойдельском) называлось Инисбофинде или Остров Белой Телки (find - белый). (Беда, IV, IV).
 
Таким образом, есть все основания считать, что в отношении Ирландии, Уэльса и Шотландии применим эпитет «светлой стороны», как это имело место быть в древности по отношению к Руси. [603] И, что важнее всего, отсюда следует, что имена таких народов как венды, винды, винулы, венеты, звучавшие в разные времена в разных источниках на Британских островах, на берегах Балтийского, Черного и Адриатического морей — все эти имена имеют общую этимологию с народом по имени «русь», то есть, эти имена восходят к понятиям «белый» и «светлый». Венды — белые, светлые на кельтском языке, а русские то же самое, но на арийских (индо-иранских) языках.

Согласно Книге Завоеваний Ирландии предки ирландцев обитали в Скифии, территорию которой античные авторы располагали на широких пространствах от Центральной Европы до Индии и под которой могли подразумеваться в том числе и некоторые области Малой Азии. Единственным ориентиром в этой неопределенности может послужить то место в преданиях, где говорится о том, что прежде, чем отправиться на поиски страны обетованной  они поселились у Меотиды (Meotecda) - места, где античные авторы помещали различные народы скифской культуры - сарматов, герулов и аланов, тесно связанных с летописной русью. Отсюда из Приазовья морским путем, в котором обозначены Тирренское море, Крит и Сицилия гойделы достигли Испании, откуда и попали в Ирландию.

Надо отметить, что Меотида выступает своего рода центром, вокруг которого группируются народы, которые в античные времена назывались синдами, скифами, герулами, аланами, а в средние века византийские и арабо-персидские источники позиционируют здесь русских. Как оказалось, кельтская традиция тоже указывает на Меотиду, как на место, откуда пришли ирландцы-скотты. Кроме того, в низовьях Дона согласно «Младшей Эдде» и «Саге об Инглингах» прежде обитали и асы - родоначальники королевских династий шведов и норвежцев, здесь же античная традиция помещает амазонок, и, как было показано, эта же традиция связывает народы, обитавшие у Меотиды с Малой Азией.

Данные археологии в целом подтверждают факт участия выходцев из Малой Азии и Северного Причерноморья в формировании кельтского этноса.
В VIII веке до н.э. на территории от современной Венгрии до Альп появляются бронзовые удила и другие элементы сбруи, близкие по типу к найденным археологами в Понтийских степях Прикавказья и даже в Иране. Следующими по хронологии появляются погребения знатных воинов на повозке в деревянной камере под курганом. Вместе с воинами обычно лежало оружие - меч и копье. Эти знатные воины стояли у истоков железного века в Центральной Европе, а их материальную культуру принято называть Халльштаттской. Эти халльштаттские воины использовали конскую упряжь восточного типа, но усовершенствованную. При этом прототипы бронзовых мечей и копий происходят из Верхней Адриатики (Венетии). Деревянные могильные камеры под курганами также указывают на восточный источник, из которого черпали скифы. [604]

И.М. Дьяконов отмечал, что многие элементы скифской культуры имеют мидийско-манейское происхождение и что за время их пребывания в Мидии было выработано совместное мидийско-скифское вооружение. Скифское царство в Мидии находилось в окрестностях озера Матиена (совр. озеро Урмия в Иране) и все отличительные черты их культуры происходят из этого района, включая «звериный стиль», самым примечательным элементом которого были грифоны. Окрестности озера Урмия издревле были населены хурритами и даже во времена Геродота здесь жили их потомки, которых греки именовали матиенами.

В VI веке до н. э. скифы прошли с войнами и грабежами по всей Малой Азии и дошли до Египта. Еще прежде скифов в Малой Азии в VIII - VII веках до н.э. участниками войн были киммерийцы, которые часто служили наемниками. Они-то и могли принести с собой из Прикавказья на Дунай бронзовую конскую сбрую, когда под напором скифов мигрировали на запад. [605]

Миграция кельтских племен из Галлии, то есть с территории современной Франции и Швейцарии, в VIII - VII веках до н.э. на южное побережье Британии происходила под натиском халльштаттских воинов. Территории к северу и западу, отличавшиеся более суровым климатом заняли другие мигранты - воины, вооруженные мечами и использующими конскую упряжь халльштаттского типа. [606]

Путь гойделов из ирландских преданий соответствует части миграционного пути гаплогруппы R1b (эрбинов), отмеченному как ископаемыми так и современными ДНК этой группы: эрбины прошли из южной Сибири через северный Казахстан, оставив после себя целый ряд археологических культур, далее через Среднюю Волгу, через Кавказ в Месопотамию (Ассирия — до 40% R1b), далее через Северную Африку и через Гибралтарский пролив до Пиреней, и заселили континентальную Европу и Британские острова, в период между 4800 и 3000 годами назад, принеся в Европу неиндоевропейские языки. [607] В настоящее время этот путь подтверждается высокой концентрацией R1b среди башкир (до 60%), среди басков до 90% и в кельтских областях Британии - Уэльсе-Ирландии-Шотландии до 70%. В целом носители гаплогруппы R1b в западной Европе составляют около 60% населения.
Таким образом, ДНК-генеалогия свидетельствует: гойделы или скотты в Ирландию пришли из Скифии, но они не были скифами, ибо скифы относятся к гаплогруппе R1a.
 Отмеченное в ирландских преданиях пребывание у Меотиды могло бы соответствовать Древнеямной культуре, где обнаружены ископаемые ДНК гаплогруппы R1b, но ее датировка (3600-2300 г. до н. э.) заставляет усомниться в том, что столь  древние времена могли оставить след в народной памяти. Ближе к реальности сведения в ирландских преданиях о пребывании предков ирландцев в Малой Азии — в Ассирии, что соответствует более приближенному к нашей эре времени — первая половина первого тысячелетия до н. э. Упоминания в преданиях царя Нина и Магога подтверждают такую точку зрения.

Очевидно, что изначально носители гаплогруппы R1b не говорили на индоевропейских языках — об этом свидетельствуют языки ассирийцев, северо-африканцев и басков. Индоевропейские языки «эрбины» приобрели уже в первом тысячелетии до нашей эры от ранних кельтов гаплогруппы R1a. [607]

Первыми кельтами в первой половине первого тысячелетия до нашей эры могли быть представители R1a из Халльштаттской археологической культуры, куда, в свою очередь, они пришли из Фатьяновской археологической культуры, и могли быть носителями субклада Z280 и/или М458. Эти халльштаттские всадники и принесли с собой индоевропейские языки с Русской равнины, а за движение кельтов на запад, собственно говоря, принималось распространение их языка и культуры. [608]
На месте Халльштаттской культуры впоследствии образовался античный Норик, с которым наша летопись связывает первых славян и русов.

Языки кельтов в южной части Британии (бриттов), также как и язык континентальных кельтов (галлов) отличаются от языка скоттов (Q - ветвь) и относятся к Р - ветви. Возможно на различие повлияло то, что Р-группа кельтов оказалась в составе Римской империи. Это различие закреплено также в библейских родословиях, записанных, в частности, Неннием (История бриттов, 18): «Бритты происходят от Брита. Брит был сыном Хессициона, Хессицион - Алана. Алан был сыном Реи Сильвии, Рея Сильвия - дочерью Нума Помпилия, сына Аскания, Асканий был сыном Энея, сына Анхиза, сына Троса, сына Дардана, сына Флиза, сына Иувана, сына Иафета. У Иафета было семь сыновей: первого звали Гомером, и от него произошли галлы; второго Магогом, и от него - скифы и готы; третьего - Мадаем и от него мидяне; четвертого - Иуваном и от него - греки; пятого - Тубалом и от него - иберы, испанцы и италы; шестого - Мозохом и от него - каппадокийцы; седьмого - Тирасом и от него - фракийцы.»

Библейского Гомера исследователи обычно ассоциируют с киммерийцами, таким образом, библейская традиция происхождение континентальных кельтов (галлов) связывает с киммерийцами, а скифов производит от Магога. Бритты же по Неннию имеют общее происхождение с греками, ибо у них общий прародитель Иуван, от которого произошли греки-ионийцы, которые суть пеласги.

Если согласиться с изложенными соображениями по происхождению кельтских народов, то получается, что скифский и киммерийский языки, которые относятся к иранской группе языков, должны были трансформироваться в кельтские по мере удаления их носителей от прародины, причем лучше сохранились в неизменном виде языки народов, избежавших влияния Рима и не подвергнувшихся романизации.

К такому выводу подталкивает также наличие в именослове русских послов из договоров Олега и Игоря имен с двойной этимологией: ирано-кельтской. К таким именам относятся Прастен, Алвад, Мутур. Причем в качестве кельтских вариантов этимологий этих имен приводятся шотландские и валлийские, то есть в именослове представлены обе ветви кельтских языков. [609]

Учитывая факт прибытия пиктов с южного берега Балтики, откуда родом варяги-русы, эти таинственные воины представляют особый интерес. Кроме того, с пиктами может быть связано разъяснение наиболее темных вопросов истории Британии и даже само ее название.

Латинское именование «пикты» применимо по отношению к населению северной части Британии только после римского завоевания, а до этого их следует называть priteni - так называли своих северных соседей жители юга Британии. В ирландских источниках эти же народы назывались «круитни». В древнейшем тексте Х века списка королей пиктов первым королем назван Круитне (Cruithne, lat. Cruidne) - очевидно это персонаж - эпоним. [610]

В 325-323 годах до нашей эры Пифей из Массалии (совр. Марсель) проделал морское путешествие вокруг Европы и описал его в перипле, который до нас дошел только в пересказах Полибия, Страбона и Авиена. У Пифея собственно Британия и Ирландия названы Большим и Малым Претанскими островами, что дает повод предположить, что население обоих островов именовалось pretani или priteni. [611]

Гальфрид Монмутский (История бриттов, 17), излагая свою версию происхождения бриттов от римлянина Брута, приводит интересные подробности: по пути в Британию, проходившем через Тирренское море «на самом берегу они встретили потомков троянских изгнанников, бежавших вместе с Атенором из Трои. Их вождь, называвшийся Коринеем ...» У Тита Ливия, Страбона и других античных авторов Атенор — преемник погибшего во время Троянской войны вождя венетов Пилемена (варианты: Полемон, Палемон). Согласно античным источникам, венеты из малоазиатской Пафлагонии с южного берега Черного моря воевали на стороне троянцев против греков и после поражения под предводительством Атенора прибыли в Европу. Согласно Гальфриду Монмутскому по имени нового вождя венетов Коринея, который примкнул к Бруту, было названо юго-западное побережье Британии - Корнуолл.

Примечательно, что согласно литовским генеалогическим легендам, к имени Палемона восходит родословие первых литовских князей, правда Палемон из этих преданий, как это было принято в средневековье, объявляется родственником римским императорам.
Современные исследователи имя пританов (или притенов) производят от кельтского корня, имеющего тот же смысл, что и латинское «пикт», то есть, получается, что пританы - разрисованные. [612]

Трудно поверить в то, что в основу самоназвания какого-либо народа может быть положен внешний вид. В истории нет примеров того, что народы сами себя называли «черные», «краснокожие» или «разрисованные» - такие прозвища обычно давали аборигенам захватчики и колонизаторы.

Разумнее предположить, что в имени пиктов-пританов, предположительно пришедших с Балтики, могут быть скифские корни, ибо античная Скифия простиралась от Меотиды до Балтики. Поскольку народы у Меотиды были ираноязычными и только после долгих странствий их иранский язык мог трансформироваться в кельтский, то естественно предположить, что имя пританов может иметь соответствие в иранских языках. Так, Диодор Сицилийский (XX, XII) приводит имя Притан для сына скифского царя у Меотиды: «... в Понте по смерти Парисадра царя Киммерийского Боспора, сыновья его Эвмел,  Сатир и Притан подняли между собой войну из-за власти.»

Среди имен русских послов также есть одно - Фроутан, которое этимологизируется из иранских языков [613] и сопоставимо с именем пританов.

Пожалуй, самой большой неожиданностью, с которой можно столкнуться в ходе поиска корней притенов-пританов - это связь с именем Брутен, который в прусских и литовских древностях указывается в качестве основателя жреческих традиций после того, как принял верховный жреческий титул Криве. Криве упоминался многими средневековыми авторами, писавшими о Пруссии, среди которых можно назвать С. Грунау, Петра из Дусбурга и других. С другой стороны, такая версия находится в полном соответствии с сообщением Беды о приходе пиктов-притенов из Скифии, поскольку под Скифией здесь явно подразумевалась ее северная часть, то есть берега Балтики.

У Брутена был брат Видевит или Вейдевут, который был первым королем земли Пруссии-Литвы - о котором писал, в частности, М.В. Ломоносов. Братья Видевит и Брутен-Криве почитались как боги и с ними связано начало истории Пруссии-Литвы. При этом во всех источниках отмечается, что братья происходят из аланов, которые, как известно по сообщениям античных авторов, обитали также у Меотиды. Тогда, если следовать представленной Бедой версии прихода пиктов-притенов из Скифии, то получится, что связь притенов Северной Британии и скоттов Ирландии с единым центром — Меотидой представляется вполне обоснованной.

Поскольку миграционный путь «эрбинов» проходил через Кавказ, то среди осетин в Алании и в среднем на Северном Кавказе оказались и представители «кельтской» гаплогруппы R1b (около 10%), что позволяет объяснить «аланскую» топонимику на севере Британии. Согласно Неннию предок-эпоним британцев Бритт является потомком Алана из рода Иафетова. В соответствии с этим на картах Птолемея для Британии на севере острова имеются такие топонимы: Alaunus flu (соответствует реке Don на современных картах Шотландии), Alauna orea, Tanais estus. [614]

Кроме того, Дион Кассий в III веке сообщал, что к северу от линии Форт-Клайд жили каледонии и меаты, причем меаты жили южнее, рядом с валом Адриана. [615] Примечательно, что все народы, жившие вокруг Меотиды, а среди них были и аланы, в античной традиции именовались меотами.
 
Все эти взаимосвязи хорошо согласуются с тем, что написано Бедой, Неннием, Гальфридом Монмутским и содержится в ирландских преданиях. Есть еще одно дополнение, которое следует здесь привести: это очевидная связь между пиктами-притенами и пруссами. У Петра из Дусбурга в его Прусских хрониках собственно имя пруссов на латыни выглядит так: prutheni. И, коль скоро нет альтернативы тому, что пикты-притены приплыли с Балтики, то не наблюдается и принципиальных возражений против того, что северные британцы-притены так же, как и Романовы вышли «из прусския земли».

Барон Бальтазар Кампенгаузен в своем генеалогическом исследовании истории Дома Романовых использует прусские предания о двух братьях: «Аланы, говорят, жили прежде в соседстве с землей  Пруссов. В союзе с вандалами и свевами они ходили к Рейну и за Рейн в Галлию ... Под предводительством Литталана ушли в соседние земли их родины - в земли Пруссов и там осели. Одно время они жили в мире и согласии с местными хозяевами, но затем пошли с ними на разоры. И вот, богатый алан Вейдевуд или Войдевод посоветовал обоим племенам избрать себе общего предводителя или князя. Совет был принят и выбор пал на самого Войдевода. Он сделался самым первым князем или королем Литовско-Прусской земли или, по крайней мере, первым главой из Аланской династии. Постоянное среди мира владычество его продолжалось 74 года и закончилось в 379 году на 116 год от рождения вследствие отречения от престола, причем он сделался жрецом своего народа - Криво-Кривейте - вследствие чего и водворился в дубовой роще близ Романова. … другое сказание о том, что Вейдевуд был не первым Литовско-Прусским королем из своего рода, а лишь преемником своего брата Прутена (от имени которого, по-видимому, пруссы и Пруссия получили свое именование), тоже под старость лет сделавшегося верховным жрецом и сдавшего правление народом младшему своему брату Войдеводу.» [616]

Степенная книга XV века и некоторые другие русские источники связывают происхождение Рюрика с императором Августом, который послал своего родича Пруса править на берега Вислы и Немана. [617] Очевидно, что Пруса можно отождествить с Брутеном-Прутеном, а Романовы, согласно русским родословиям восходят к легендарному первому Прусско-Литовскому князю Вейдевуту, брату Прутена-Пруса.
В античных источниках отсутствуют сведения о родиче Августа по имени Прус, но есть не имеющая отношения к Риму реальная историческая фигура с таким именем: Прусий - царь Вифинии, которая определенным образом связана с Пруссией. Эти связи содержатся, в частности, у Саксона Грамматика (1.6.10; 8.10.7), который сообщает о присутствии у берегов Балтики неких «геллеспонтцев», а Вифиния расположена на Геллеспонте. Кроме того, у прусского хрониста Луки Давида также говорится о том, что некие вифинцы отправились на Балтику и дошли там до земли венедов и аланов, при этом он указывает на то, что вифинцы понимали язык венедов.

Страбон (XII, IV, 1-3) так описывает области Малой Азии, прилегающие к Геллеспонту: «... так называемая Фригия Эпиктет, которая зовется также Геллеспонтской Фригией. В этой последней стране при входе в Понт расположен Халкедон ... Далее, к халкедонскому берегу примыкает так называемый Астакенский залив, представляющий собой часть Пропонтиды. В этом заливе построена Никомедия, названная так по имени ее основателя - одного из вифинских царей. ... (Примечательно то, что Никомедия впоследствии стала известна как место мученической смерти Святого Георгия.) К Астакенскому заливу прилегает другой залив, который простирается далее к восходящему солнцу; в нем находится Прусиада, прежде носившая имя Киоса. Филипп, сын Деметрия и отец Персея, разрушил Киос. Он отдал разрушенный город сыну Зелы Прусию, который вместе с ним разрушил этот город и соседнюю с ним Мирлею, находящуюся вблизи Прусы. Прусий восстановил оба города из развалин и назвал Киос от своего имени Прусиадой, а Мирлею по имени своей супруги - Апамеей. Это тот Прусий, который предоставил убежище Ганнибалу».
Подводя итог вышеизложенному, можно констатировать, что обе генеалогические линии русских самодержцев уходят корнями в земли Пруссии-Литвы, при этом в обоих случаях прямо или косвенно присутствуют сведения об аланском происхождении обоих династий.

Первым королем из списка пиктских королей является Круитне (Cruithne, Cruidne). На карте Британии в северной ее части у Птолемея обозначены такие народы, как керены, корнавии, карнонаки и креоны. [618] При этом Птолемей (III, 15.1) в описании народов в прибрежных областях Балтики у Венедского залива называет карбонов и кареотов в одном ряду с такими скифскими народами, как агафирсы и аорсы.

 Все вместе взаимосвязи Британии, Балтики и Северного Причерноморья подготавливают ответ на вопрос: как объяснить присутствие в таких далеко отстоящих друг от друга регионах, как Меотида, Балтика и Шотландия  гидронимов, содержащих характерный корень «Дон»: Дон у Меотиды, Рудон-Duna (Западная Двина) в Пруссии-Литве и Дон в Шотландии? Во всех этих областях в именах и топонимах можно обнаружить лингвистические признаки связи с теми, кого античные авторы называли куретами и корибантами: в Шотландии это cruitni; в Пруссии-Литве это жреческий титул Krywo Curwaito, древнее название Вильнюса - Krzywgorod (лат. Curvum castrum) и курши, которых Герберштейн назвал куретами; у Меотиды это, должно быть, хорваты, которых Фома Сплитский также назвал куретами.

Куреты и корибанты известны античным авторам как основатели жреческих традиций на Крите и во Фригии, откуда при посредничестве греков эти традиции пришли в Западную Европу, большая часть которой входила в состав Римской империи. На востоке Европы у балтийских народов, среди которых были и варяги-русы,  мифологизированным родоначальником жреческих традиций является Криве. В таком случае представляет интерес, что в латышском языке русские обозначались как "krievs", что может отражать взгляд прибалтов на русских, как на продолжателей и хранителей жреческих традиций, в основе которых лежал культ громовержца, в поклонении которому важнейшую обрядовую роль играл неугасимый огонь. Главный жреческий титул звучал как Криве-Кривейто и первым обладателем его прусско-литовская традиция называет выходца из алан. В то же время со стороны народов финно-угорской языковой группы для обозначения всего русского и русских используется корень «вене». Эти два наименования (Криве и вене) дают понять, что народ варягов-русов должен быть связан как с венедами, так и с куршами-куретами. М.В. Ломоносов называл варягов-росов единоплеменными и курляндцам и пруссам, причем оговаривался, что под пруссами имеются в виду не «крыжаки» (крестоносцы-немцы). Чтобы избежать путаницы в принадлежности имен, следует уточнить: Пруссия - это земля, где коренными жителями являются народы, являющиеся хранителями древних индоевропейских жреческих традиций, среди которых в первую очередь следует назвать куршей-куретов.

Исходной этимологией для всех «куретов», по-видимому, является имя KRT с династийной печати из Митанни - хурритского царства бронзового века. [619] В зоне влияния Митанни, среди царей которого встречаются наряду с хурритскими и индо-иранские имена, в бронзовом веке находилось все Восточное Средиземноморье, поэтому здесь до XV века до н.э. были распространены как индо-иранские, так и хурритские имена [620] и это может помочь объяснению появления здесь одного из первых гидронимов с характерным корнем дон/дан - Иордана.

Переход хурриты>куреты подтверждается лингвистикой, поскольку для хурритского языка закономерен переход h>k [621], но сам термин «хурриты» не вполне соответствует тому, как назывался этот народ в древних текстах.

Египетские источники с XVI века до н.э. жителей Палестины и Сирии называют hr-  с огласовкой У.Ф. Олбрайта huru-. В Библии в числе древнего (до еврейского) населения Палестины называются hori – закономерная для древнееврейского форма из более древнего hurri. При этом hori могут быть связаны с гиксосами, которые суть семитизированные хурриты. [622]

Гернот Вильхельм считает, что к самоназванию хурритов следует отнести hur-, что, в частности, подтверждается именем спутника хурритского бога бури - хурри. Кроме того, на раскопках хеттской столицы Хаттусы помимо хурритских текстов нашли государственные договоры на аккадском языке, из которых стало известно о существовании «страны хурри» и «людей (страны) хурри». Учитывая эти факты, получается, что люди хурри из страны Хурри - это те, которые являются спутниками громовержца, которого они возвели на трон нового поколения богов, обеспечив себе место в истории в качестве его спутников и поклонников. В Хаттусе были обнаружены хурритские тексты, язык которых обозначен наречием hurlili (от хеттского hurla - хуррит), а сам язык совпадал с языком писем хурритского царства Митанни. [623] Известно также, что цари Митанни именовались «цари воинов хурри». [624]

В семитских языках произошел переход h>s и страна «хурри» стала именоваться «сури», так следует из текстов Саргона на аккадском языке: «Саргон прошел Море Запада, был три года на Западе … покорил страну Сури». [625]
В библейских текстах это же наименование звучит как Сур. (Бытие, 20.1; 20.18) Древние греки в таком виде и восприняли наименование, которое у них приняло форму Сурия.

Примечательно, что в некоторых средневековых текстах земля куршей называлась Курземе. М.В. Ломоносов отмечал, что аланы были смешаны с курляндцами, которых он считал единоплеменными варягам-росам. В начале нашей эры античные авторы (Птолемей, Тацит) здесь располагают венедов, а в средневековье венеды почти не упоминаются, но появляются аланы.

Смешение и взаимозаменимость имен венедов и аланов наблюдается не только в Пруссии, но и в Арморике-Бретани, и, по-видимому, было заложено в предполагаемом древнем соседстве их прародителей, когда они в бронзовом веке обитали на общей территории в Малой Азии под названием Ацци [правильнее Асси, учитывая германскую транслитерацию Azzi], население которого было хурритоязычным. [626]

Античные источники на этой же территории (римская провинция Понт) помещают амазонок. Согласно этим же источникам амазонки обитали и на Восточном Средиземноморье, в частности, в Карии, где Геродот отмечал матрилинейные обычаи. Очевидно, эта часть хурритских традиций оказалась более устойчивой, чем их язык и достигла берегов Британии. Беда (I,1) отмечал у пиктов обычай матрилинейного наследования, и, вероятно, поэтому в списке пиктских королей почти нет наследования сыновей отцам, зато братья постоянно наследуют друг другу. Косвенным  подтверждением совсем иного по сравнению с обществом греко-римской культуры положения женщины у пиктов может послужить сообщение Диона Кассия о том, что императрица Юлия Домна, супруга императора Севера упрекнула пиктскую женщину в развратности, на что та ответила, что римлянки тайно становятся любовницами самых жалких мужчин, в то время как пиктские женщины открыто сходятся с самыми лучшими мужами своего народа по своему выбору. [627]

Подобные обычаи пиктов-притенов сохранялись в Шотландии вплоть до средневековья: известно, что Марджори, мать шотландского короля Роберта Брюса похитила будущего мужа себе в замок – он охотился рядом.

Следы амазонок можно обнаружить и в Скандинавии на берегах Балтики. Саксон Грамматик (Gesta Danorum, 8.7.5-7) сообщает об амазонке по имени Rusla, которая возглавила борьбу норвежцев за освобождение от власти Дании. Первоначально ей сопутствовал успех, но датчане собрались с силами дали отпор так, что ей с войском пришлось отступить на корабли, а затем и вовсе бежать на острова. Rusla в итоге погибла, и ее соратники, которые в то время были в Ирландии, поклялись отомстить за смерть своей предводительницы, но также были повержены. В Исландии, куда бежало много норвежцев, спасаясь от деспотизма монархии и сопутствующей ей насильственной христианизации, саги (Сага о людях из Лососевой Долины) донесли до нас похожий образ предводительницы по имени «Ун Мудрая». Нельзя не отметить в этой связи восстание бриттов против римлян, возглавленное Боудикой. Таким образом, дело амазонок не погибло в античности и было живо по крайней мере до средних веков, причем во всем, что касается амазонок обнаруживается связь с Русью.

В этой связи следует обратить внимание на то, что в современной Шотландии есть графство Росс, а на картах   XVI  века у Меркатора в этой же области имеется Ro;;ia. При этом собственно Московская Русь у него обозначена как Ru;;ia. Поскольку главным тезисом данной работы является предположение о том, что народ по имени русь изначально представлял собой союз венедов и аланов, то на севере Британии кроме аланов должны обнаружить свое присутствие и венеды, что подтверждается тем, что неподалеку от современного Йорка был римский форт Виндоланда стоявший на Адриановом валу. В источниках раннего средневековья Виндландом именуется все южное побережье Балтики. Примечательно, что Марк Аврелий для охраны Адрианова вала в свое время отправил конное войско из нанятых им 5500 сарматов. Кроме всего прочего, на картах Птолемея здесь позиционируется племя вениконов.

В некоторых регионах Европы также было отмечено присутствие и аланов и венетов/венедов, но в разные исторические периоды, что дает повод для предположения, что венеты и аланы суть один и тот же народ, с одними традициями, и аланы это бывшие античные венеты, но получившие другое внешнее имя. В Арморике во время завоевания Галлии Цезарем в первом веке до нашей эры упоминаются искусные мореходы венеты, которые, спасаясь от римлян, отплыли в Британию, где в средние века уже обнаруживаются венедоты. При этом Беда сообщает о том, что южная часть Британии была заселена раньше северной выходцами из Арморики. Через несколько столетий после того, как венеты перебрались в Британию, в Арморике венеты уже не упоминаются, но на их месте оказываются аланы, которые оставили глубокий след в истории, оказав большое влияние на жизненный уклад не только в Арморике и соседней Нормандии, но и история всей Франции и Англии немыслима без их участия, о чем пишет Б. Бахрах в своей книге «Аланы на западе» [628]

В Орлеане еще в V веке правили потомки аланского короля Гоара. В сопредельной Арморике был тогда довольно пестрый состав населения, включавший римлян, выходцев из соседней Британии, галло-римлян, аланов и франков. Но влияние и значение аланского населения в этой смеси народов невозможно преуменьшить, благодаря тому, что только аланы представляли собой особый род войск - тяжелую конницу, где и всадник и конь защищены латами.

Когда в 496 году король франков Хлодвиг принял от Рима христианство, то половина его войска отказалась последовать его примеру. В результате сила его войска была настолько ослаблена, что его военные кампании против бургундцев в 500-501 годах и армориканцев в 503-504 годах потерпели провал. Без нескольких тысяч аланских всадников Хлодвиг вряд ли смог представлять серьезную опасность для его главных противников вестготов, которые по причине исповедования ими христианства арианского толка были злейшими врагами католического Рима, интересы которого отстаивал Хлодвиг.

В конце V века часть аланов Орлеании начала продвигаться на Запад, в Бретонские районы Арморики. Средневековый армориканский летописец сообщает, что Аудрен (464 г.), стоявший во главе бретонцев, правил также частью аланов. В районе Ле-Мана между поселениями в Орлеане и территорией Аудрена, аланское влияние сохранялось до начала VI века. Именно тогда епископ Аланус служил в городе Ле-Ман. Топонимика этого района подтверждает присутствие здесь аланов: восточнее земель Аудрена находился город Алангавния (совр. Ланге); к западу от Алангавнии на берегу между Нантом и Ванне находится городок Ален (деп. Нижняя Луара); около 25 миль к северо-западу город Аллен (деп. Марбиан), а в 20 милях дальше к северу средневековый город Алансон (совр. Бодьек); в 35 милях к западу от Алансона находится Гоарек (деп. Кот-дю-Нор), далее к северо-востоку в Кальвадосе находится Аллен.

В середине VI века Кономар, выходец из Корнуолла в Британии правил большей частью Западной Арморики. Его сын Алан Юдуал был первым из трех графов и герцогов Бретани, носивших имя Аланус в раннем средневековье.

В это время в Арморике родилась легенда получившая известность в передаче Ненния (История бриттов, 17): «Из рода Иафетова первым в Европу прибыл Алан с тремя сыновьями ...» От этих трех сыновей Ненний производит все известные в раннем средневековье племена, среди которых он называет вандалов.

В житии святого Павла Лионского сообщается, что население в Арморике говорило на четырех разных языках, из чего следует, что еще в середине VI века проживавшие там аланы говорили на родном языке. Таким образом, в Арморике, где население говорило на аланском языке в VI веке их влияние сохранялось на протяжении всего раннего средневековья. Это подтверждается фактами широкой популярности аланской кавалерийской тактики, созданием культа святого Алана и названием городов в его честь.

Битва при Гастингсе между норманнами и англосаксами была битвой двух тактик и родов войск. У англосаксов конница, как род войск отсутствовала - они приехали на поле битвы и спешились. В составе нормандского войска была бретонская конница, которая использовала тактику, известную у аланов еще во времена Римской империи по боевым действиям в Малой Азии, в Каппадокии - это притворное отступление, которое при Гастингсе было использовано дважды, и в первый раз это сделали бретонцы во главе с графом Аланусом, который особенно отличился в этом бою. [629]
Очевидно, что западно-европейское рыцарство в том виде, в котором оно известно, без участия аланов  не состоялось бы.

По крайней мере, происхождение бретонского рыцарства напрямую связано с аланами и их традицией использовать латы для себя и своих боевых коней. [630] А бретонское рыцарство дало начало как французскому, так и английскому.

Как было показано, «римская» конница в начале нашей эры на самом деле была сармато-аланской, а в более ранние времена некоторое подобие конницы в римской армии было обеспечено участием этрусков и венетов, коневодческие традиции которых вследствие романизации совершенно угасли.

По поводу германской конницы можно сказать лишь то, что если она и была, то у тех племен, чье германское происхождение и принадлежность к германской культуре весьма сомнительно, как это имеет место быть в случае вандалов, например. Даже, если в некоторых спорных случаях сделать попытку показать свидетельства существования конницы у германских племен, то это будет «галльская» конница, то есть легкая, без использования стальных доспехов для коня и для всадника.
В начале нашей эры деление на галлов и германцев было весьма условно: к востоку от Рейна - германцы, а к западу - галлы. Так, согласно классификации Цезаря, белги относились к галлам, хотя было известно, что они недавно пришли из-за Рейна и, следовательно, прежде были германцами.

Можно сказать, что по наличию или отсутствию конного войска, в начале нашей эры можно было судить о принадлежности того или иного племени к германской или скифо-сарматской культуре.

Кельтская конная тактика сильно отличалась от аланской: в Британии использовались боевые колесницы - почти как в глубокой древности это было у хурритов и хеттов, а континентальные кельты в Галлии, хотя и имели конницу, но легкую, то есть, без использования доспехов и длинных тяжелых копий и мечей. Аналогии аланам существовали только в Малой Азии, где похожая конница существовала у народов, обитавших на территории, впервые ставшей известной античным авторам под именем Мидии, затем Персидского царства, включавшего Армению и Албанию в Закавказье. Поэтому, по свидетельству Страбона и Аммиана Марцелина, тяжеловооруженная конница была у армян, албанов  и персов. Римляне впервые столкнулись с аланами и их необычной конной тактикой, включавшей такой специфический элемент, как притворное отступление, на родине Георгия Победоносца - в Каппадокии. Римский полководец Флавий Арриан написал специальный трактат «Против алан» - руководство, как римской пехоте противостоять этой тактике. [631]

Известный по многим источникам исторический факт, что в период раннего средневековья примерно в V веке некий военный предводитель бриттов дал отпор саксонским захватчикам, породил легенды о короле Артуре. Именно под таким именем он был известен в Уэльсе, Корнуолле и Арморике. И в это время в Корнуолле и Арморике было особенно сильно влияние аланов.

У побережья Корнуолла есть остров Tintagel, который благодаря популярности сочинений Г. Монмутского оказался прочно связан с легендарным королем Артуром. В ходе археологических изысканий Р. Редфорда (Ralegh Radford) в 1930 году здесь было обнаружено большое количество керамики с Восточного Средиземноморья, датируемой V-VI веками, то есть временем Артура. Вне зависимости от того, имеется здесь какая-либо связь с Артуром или нет, ясно, что наряду с кельтами в Британии следует учитывать влияние другого населения, которое древние греки именовали финикийцами. Начиная с железного века финикийцы тесно контактировали с кельтским населением (культура Кастро) атлантического побережья Европы и Британских островов, включая Ирландию. Финикийцы представляли собой потомков смешанного хуррито-семитского населения, обитавшего в Восточном Средиземноморье с бронзового века, когда в египетских текстах эта прибрежная область называлась Хурри. Учитывая факт использования кельтами Британии боевых колесниц, которые в бронзовом веке широко применялись на всем Ближнем Востоке в местах распространения хурритской культуры, можно говорить о преемственности традиций. Армориканские аланы также могут быть названы в качестве основателей британских традиций, среди которых следует выделить тяжелую конницу, поскольку Артур во всех источниках описывается как закованный в латы всадник.

Финикийское влияние ощутимо на всем атлантическом побережье Западной Европы вплоть до Британских островов и Ирландии, где есть следы кельтской культуры Кастро железного века с характерными для нее круглыми домами. Финикийцы вели торговлю с кельтским населением Галисии и Уэльса, главным предметом которой для финикийцев было олово, необходимое для выплавки бронзы. В музее города Понтеведра в Галисии выставлены золотые и серебряные браслеты, диадемы, церемониальные чаши и другие предметы, представляющие собой археологические находки датируемые поздним бронзовым веком. Все предметы соответствуют финикийской системе весов, что говорит об экспорте из финикийских центров Средиземноморья, главным из которых являлась прибрежная область античной Сирии (Хурри египетских текстов бронзового века, библейская Сур), откуда в Египет в раннем бронзовом веке пришли гиксосы - завоеватели на колесницах.

Следы гостей из Восточного Средиземноморья обнаруживаются также на восточном побережье Британии неподалеку от Йорка - там найдены развалины храма, посвященного Митре, культ которого был распространен в Малой Азии, а в Корбридже, что в Нортумберленде были найдены алтари, посвященные финикийским божествам Геркулесу и Астарте. [632]

У Гальфрида Монмутского и других авторов Артур описывался как рыцарь в доспехах с длинным копьем и длинным непобедимым мечом - в V веке в Британии не было никого, кто мог бы подойти под такое описание, кроме аланов. В легендах об Артуре важная роль отводится его мечу, называвшемуся Экс-Калибур (Ex calibur) или же Калибурн (Caliburn). Меч Артура присутствует в различных сюжетах многих средневековых текстов и есть такой вариант его именования: Калибс (Calibs). [633]

Такое имя меча наводит на мысль о связи с халибами - легендарными кузнецами, которые еще на рубеже первого и второго тысячелетий до н.э. первыми освоили технологию выплавки железа из руды и изготовления стальных клинков с использованием закалки. Согласно античным источникам халибы обитали в Малой Азии у Понта, но  археологические данные говорят также об их пребывании на Восточном Средиземноморье и в Сирии (город Халеб). Халибы были связаны с обитавшими здесь же амазонками и могли под именем гализонов представлять предков аланов, а аланы в средние века были известны как искусные изготовители оружия и особенно доспехов.
Ключевым моментом в истории об Артуре является ритуал, связанный с мечом: только тот, кто извлечет меч из камня, в котором он был заключен, будет истинным королем и власть его будет законна.

Известно, что аланы поклонялись атрибуту бога войны - мечу вонзенному в землю. Данный бог, по верованиям аланов, являлся богом загробного мира, который заботился о душах павших в бою воинах. Житие святого Павла свидетельствует о том, что часть аланов Арморики в V веке еще была язычниками и поклонялась мечу. [634]
Образ бога-меча острием уходящим в камень впервые был использован при создании барельефа в скальном святилище Хаттусы. Это Нергал, бог смерти и подземного мира и один из древнейших богов хурритского пантеона, которому, как было показано, поклонялись по всей Малой Азии, включая Финикию и Кипр. В некоторых религиозных текстах бронзового века он выступает в роли отца хурритского бога грозы Тешшуба и его сестры Шаушки.

Б. Бахрах считает, что прообразом Артура послужил аланский король Гоар - его имя встречается в таких формах: Эохар (Eochar) и Эотар (Eothar), которые допускают образование от них имени Артур. [635]

К такому же выводу пришел Говард Рид из Кембриджа [636]. Многие другие исследователи также обратили внимание на то, что образ Артура не укладывается в традиционные представления не только о коренных жителях Британии (кельтах), но и о захватчиках (англо-саксах), и лишь предположение о том, что Артур и рыцари Круглого Стола происходят из аланов снимает противоречия. [637]

Ж. Дюмезиль [638] при изучении кельтских преданий об Артуре обратил внимание на параллели преданий о Батразе из Нартского (аланского) эпоса с циклом преданий о Кухулине из эпоса кельтов Ирландии. Ж. Грисвар [639] более подробно остановился на необычном посмертном ритуале с мечом: получив смертельное ранение Артур велит вернуть меч в мир богов, поместив его в озеро. Такой ритуал неизвестен ни у кого больше, кроме как у аланов Северного Кавказа по нартскому эпосу, где Батраз говорит: «Я не могу умереть, пока меч не будет брошен в море: такова воля судьбы.» (Абаев В.И. Нартовский эпос осетин.) Это ритуал смерти - король может умереть только, если его меч будет брошен в воду.

Примечательно, что в окрестностях озера Гарда были найдены каменные стелы раннего бронзового века, хранящиеся в музее Рива дель Гарда, на которых изображены мечи, а под мечами волнистые линии, изображающие воду. Стеллы явно служили надгробиями над могилами знатных воинов. При этом изображения мечей идентичны тем, которые первоначально встречаются у хурритов, а позднее в Урарту, язык и культура которого имеют хурритское происхождение. Кто жил в окрестностях озера Гарда в раннем бронзовом веке вопрос малоизученный, но, по крайней мере, с IX века до н.э. озеро находится в зоне распространения культуры венетов, обитавших здесь с конца бронзового века (археологическая культура Эсте), при этом во время поздней Римской империи в Вероне на берегу озера располагался аланский гарнизон.
Дюмезиль пришел к выводу о том, что нартовский эпос имеет более древние корни и является первичным по отношению к ирландским преданиям.

Нартовский эпос является общим для многих народов Северного Кавказа: осетин, адыгов (кабардин, черкесов, абадзехов и др.), абхазов, балкарцев, карачаевцев, чеченцев, ингушей.

Общность всех этих народов, по-видимому, была заложена еще в бронзовом веке, когда родственные им народы хатти и хурри в составе Хеттской империи и хурритского царства Митанни обитали в Малой Азии. Уже тогда среди них появились ираноязычные арии, которые могли быть впоследствии поименованы гализонами у Гомера и аризантами у Геродота. Территории эти в эпоху эллинизма назывались Понт и Малая Армения, а в римское время Малая Армения и Понт был частью провинции Каппадокия. 

В бронзовом веке на этой территории было государство Асси-Хайаса (Azzi-Hаyasa), располагавшееся в верховьях Евфрата и имевшее, как было показано, выход к Черному морю. Это государство упоминается в хеттских текстах в связи военными действиями хеттов против народа каска, который обитал в горах Причерноморского Тавра на юге Черного моря и язык каска был родственен языку хатти из Каппадокии. [640] После XIII века до н. э. на этой территории появились хурриты и она вошла в состав хурритского царства Дайэани. [641]

Как было показано В.В. Ивановым и И.М. Дьяконовым, хаттский и хурритский языки имеют родственные связи с абхазо-адыгскими и нахско-дагестанскими, также и археологические памятники демонстрируют родство народов Северного Кавказа и Юго-Восточного Причерноморья, и носители древних индоевропейских традиций обитали не только в Малой Азии, но и в районе Меотиды. К этим традициям относится в первую очередь коневодство и конница, как род войск, а также кузнечное искусство.

Примечательно, что в нартовском эпосе один из главных героев Батраз, во-первых, предстает как языческий бог грозы, а, во-вторых, он сам тождественен мечу. В одном предании, записанном Г. Шакаевым, меч Батраза выступает сам как бог грозы: «... меч Батраза заброшен в Черное море ... когда сверкает молния с запада, осетины относят это сверкание к блеску меча Батраза ...»

Особенностью нартовского эпоса является сакральная значимость кузнечного дела, которое здесь окружено сияющим ореолом и небесный кузнец Курдалагон является одной из центральных фигур эпоса. Он не только кует героям оружие, он закаляет своих героев как бы сделанных из железа. Железо и сталь в сказаниях везде - это не только оружие и орудия труда, но железнокрылые волки и ястребы с железными клювами, железные ворота и целый замок из железа, построенный для дочери Солнца. Стальным является и сам главный герой Батраз, а нарты называются «сынами солнца», подобно тому, как русские князья в «Слове о полку Игореве» называются даждьбожьими внуками.

Важнейшее место в осетинских традиционных верованиях занимает Святой Георгий (Уастырджи на иронском и Уасгерги на дигорском диалекте), который изображается как рыцарь в доспехах на белом коне.

Иезекииль связывал Гога и Магога и его всадников «в бронях»  именно с Каппадокией - родиной Святого Георгия. На это указывает упоминание народа Гомера - киммерийцев, которые, как известно, в это время обитали в Каппадокии. Кроме того, он упоминает «Дом Тогарма» - под таким названием у Иезекииля (Иез. 3.8.4,6) фигурирует античная Мелитена, которая в латинских источниках названа родиной Святого Георгия  и находится в Каппадокии.

Страбон (XII, III, 25) сообщал, что венеты, не принимавшие участия в Троянской войне стали каппадокийцами. Во времена Траяна Каппадокия включала в себя провинцию Понт, где есть область, которая в хеттских текстах в середине второго тысячелетия до нашей эры именовалась Асси-Хайаса. Таким образом, венеды с Балтики и такие обитатели Северного Причерноморья, как черкесы, абхазы и аланы, могли представлять собой если не этническую, то культурную общность с населением Малой Азии, главным признаком которой являются традиции коневодства и металлургии железа. Причем их культурное влияние распространялось далеко за пределы Причерноморья и достигало в раннем средневековье Бретани и Британии.







10. Русь, чудь и все языци.


В последнее время в состав исторической науки вошла новая дисциплина — ДНК-генеалогия. Появилось множество проектов, целью которых было установление исторических корней народов и династий. Объектом для исследования, проведенного в рамках проектов «Rurikid Dynasty DNA Project» и «Russian Nobility DNA Project», стали предполагаемые потомки Рюрика, среди которых выявилось две группы, которые были родственниками и могли быть потомками общего предка. Более многочисленной  оказалась группа относящаяся к гаплогруппе N1c1, которая имеет распространение на севере европейской части России и в Прибалтике. Наибольшая концентрация носителей генов этой группы наблюдается среди финнов рядом с Финским заливом (более 60% населения), а также значительная часть населения Восточной Балтики (литовцы и латыши — 40%, эстонцы — 30%) и севера России (30%) относится к этой группе. При этом среди германцев N1c1 практически отсутствует и в Скандинавии (Швеции, Норвегии) носителей этих генов менее 8%, и те сосредоточены в восточных и приграничных с Финляндией областях.

Исследования показали, что предполагаемые Рюриковичи ветви N1c1 принадлежат к особому субкладу этой гаплогруппы – N1c1, определяемому наличием SNP-маркера L550 (N-L550). Эту группу назвали южно-балтийской, поскольку она распространена в Белоруссии, Литве, Латвии и исторической Пруссии (совр. Калининградская область). Другая, северная группа N1c1-CTS9976-L1022 распространена среди финнов.
 
Наличие одинаковых генотипов в Швеции в районе озера Меларен и на северо-западе России дало повод исследователям сделать вывод о существовании «скандинавского» субклада N1c1, что якобы подтверждает норманистскую концепцию прихода первых русских князей из Швеции. Такие выводы основываются на статистических методах популяционной генетики, использующей критерий «похожести» геномов, что приводит к таким одиозным заключениям, как то, что брат происходит от брата. В отличие от популяционной генетики ДНК-генеалогия рассматривает изменения-мутации между поколениями, что позволяет построить причинно-следственную цепочку, где сын может происходить только от отца, а тот от деда и далее по поколениям.

Мутации гаплогруппы N1c1 показывают, что ее происхождение связано с Уралом и ее носители продвигались только с востока на запад, как для финской, так и для южно-балтийской ветви, поэтому в Скандинавии нет своих «скандинавских» гаплотипов — все мигранты с востока. Нет никаких генетических данных о том, что представители N1c1 попали в Россию из Швеции, и потому бессмысленно говорить о «скандинавских» гаплотипах, поскольку в Швеции есть либо финские, либо южно-балтийские, то есть славянские гаплотипы. [642]

Собственно Рюрик личность больше легендарная, чем историческая, ибо нет ни одного исторического документа того времени (кроме нашей летописи), подтверждающего факт его существования: ни в скандинавских сагах, ни в латинских, ни в византийских хрониках нет ни слова о таком знаменательном событии, как призвание какого-либо датского, норвежского или шведского конунга на княжение на Русь. Мало того, по данным генетики получается, что сами шведы N1c1 на восточном побережье Скандинавского полуострова происходят от выходцев с территории России и шведские имена Ingvar, Ingeld в таком случае должны производиться от «ижорского» имени князя Игоря (Ингер в византийских текстах), а не наоборот, как утверждают норманисты.

Согласно скандинавским сагам шведско-норвежская  династия Инглингов ведет свое происхождение от Фрейра - приемного сына Одина, второе имя которого Ингви. Примечательно, что, в «Саге об Инглингах», Фрейр  происходит из народа ванов, которые были побеждены Одином и, что самое главное, ваны как обитали, так и остались в низовьях Дона, в то время как асы под предводительством Одина ушли с Дона на север к Балтике.

Среди предполагаемых потомков Рюрика, принявших участие в проектах генетиков, оказались три человека, которые также являются родственниками между собой, и поэтому могут претендовать на принадлежность к «рюриковичам», но они относятся совсем к другой гаплогруппе — R1a1.

Гаплогруппа R1a образовалась 22±2 тысяч лет назад, предположительно в Южной Сибири, в Алтайском регионе, и по «южной дуге» прошла через северо-западный Китай, Тибет, Иран, Анатолию на Балканы, расселилась в Европе, и примерно 5000-4500 тысяч лет назад продвинулась из Европы на Русскую равнину, где образовался арийский гаплотип R1a-Z645, от которого ответвился существующий там и поныне гаплотип R1a-Z280 («русское отделение арийцев»), а гаплотип R1a-Z93 продолжил миграции на юг и восток — в Анатолию, Иран, Индию, на Алтай и Ближний Восток, где за его носителями и закрепилось именование «арийцы». Такой взгляд на предысторию R1a1 обусловлен недавним обнаружением архаичных гаплотипов R1a с общим предком ранее 8 тысяч лет назад в Тибете, Гималаях, в северо-западном Китае у уйгуров, на Ближнем Востоке, на Коморских островах у африканского побережья. [643] Таким образом, Анатолия (Малая Азия) дважды оказалась на миграционных путях R1a: сначала около 8 тысяч лет назад («южная дуга»), и второй раз около 4 тысяч лет назад туда пришли представители катакомбной культуры с Русской равнины.

«Южная дуга» движения R1a объясняет присутствие двуглавого орла под именем Гандаберунда в культуре Индии, где он ассоциируется с богом Вишну, главной функцией которого является поддержание божественного порядка, заключающегося в равновесии свобод — две головы и одно тело хорошо согласуются с такой функцией.  Примечательно, что в древнейших ведических текстах Вишну предстает как помощник громовержца и змееборца Индры.

Ископаемые ДНК гаплогруппы R1a в больших количествах обнаружены в археологических культурах Русской равнины, Урала и Сибири: в Фатьяновской (4300-3500 лет назад) протянувшейся от Балтики до Урала, в Катакомбной (4500-4000 лет назад), в Потаповской (4000-3750 лет назад), в Срубной (3800-3200 лет назад), в Андроновской (3700-2900 лет назад), в Синташтинской (в том числе в Аркаиме) (4200-3600 лет назад), и др. [643] То есть, основным ареалом распространения R1a1 с глубокой древности является территория России. В античности все эти области относились сначала к Скифии, затем к Сарматии, а в раннем средневековье европейская часть Сарматии стала областью расселения славян.
 
Наличие двух ветвей рюриковичей заставило исследователей предположить, что на Руси могли существовать династии, происходящие не от Рюрика, но от других князей, сведений о которых нет в «Повести временных лет» и других летописях. Возможно, некоторые из этих династий происходили от Рюрика по женской линии (амазонки средневековых хроник?), возможно, были династии местного происхождения.

Для объяснения раздвоения Рюриковичей полезно рассмотреть аналогичный пример из Британии. Норвежский викинг Сомерлед  - основатель королевства на западном побережье Шотландии, относится к норвежской ветви гаплогруппы R1a-L448. Он является отцом-основателем кланов МакДональдов и МакАлистеров, однако современные его потомки на 70% относятся к гаплогруппе R1b. Как так могло получиться? Если бы сын-продолжатель рода был бы на самом деле сыном своего отца, то такого безобразия, согласно точной науке генетике, случиться не могло. Это могло случится только в том случае, если владетельный граф или лорд по какой-либо причине был не способен к зачатию, а его супруга для продолжения рода совершила мезальянс со слугой или соседом. То есть, все потомки Сомерледа гаплогруппы R1b — это незаконнорожденные.
Относился ли Рюрик к гаплогруппе R1a или к N1c? Можно предположить, что, как в случае с Сомерледом, потомки Рюрика брали в жены представительниц N1c, которые склонны были к греховным связям со своими соплеменниками.

Таким образом, генетические исследования не дали ожидаемого результата и не ответили однозначно на вопрос о происхождении первых русских князей.

Следует признать, что ни одна из научных дисциплин, привлекаемых исторической наукой, не может отдельно от других быть положена в основание знаний о происхождении варягов-руси. Только все вместе, дополняя друг друга, ДНК-генеалогия, лингвистика и археология, опираясь на сведения письменных источников и знание традиций и религиозных обычаев, могут дать исчерпывающий ответ на вопрос о происхождении летописной руси.

Данные ДНК-генеалогии вместе с русскими летописями указывают на Балтику,  а историко-лингвистический анализ имен русских послов из договоров Олега и Игоря показывает, что большинство из этих имен имеет корни в кельтских и иранских языках.

Хотя норманисты оспаривают происхождение имен русских послов в пользу скандинавского именослова, под скандинавским подразумевая германский, но, как правило, те имена, которые находят аналогии в Скандинавии, имеются также и в кельтских областях и из кельтского же языка и объясняются. [13]

Известно, что самыми древними индоевропейскими диалектами наряду с анатолийскими (хеттский и лувийский) языками являются арийские (индо-иранские), которые должны были быть распространены 5000 лет назад на широких просторах Евразии (античная Скифия) среди носителей гаплогруппы R1a [643], поэтому именно они должны были трансформироваться в кельтские, которые фиксируются не ранее середины первого тысячелетия до нашей эры.

Поскольку Балтика располагалась примерно посредине между двумя античными мирами - кельтским и скифским, то она могла быть местом, где сосуществовали родственные кельтская и скифская культуры и языки. Тацит (Германия, 45) начале нашей эры засвидетельствовал, что язык обитателей янтарного побережья Балтики был «ближе к британскому», то есть к кельтскому.
 
Все эти факты свидетельствуют о том, что язык не является надежным определителем этнической принадлежности, и истории известны многочисленные случаи, когда население меняло язык, оставаясь прежним.

Так, в античной Скифии народы обитавшие на Южном Урале, Алтае и в Средней Азии первоначально говорили на иранских диалектах индо-европейской языковой семьи, но современные уйгуры, узбеки, казахи, киргизы и народы черноморско-каспийского региона (крымские татары, ногайцы, башкиры и чуваши) говорят на тюркских языках, которые заменили иранские диалекты между четвертым и одиннадцатым веками нашей эры.

Предположение о присутствии аланов среди варягов-руси было сделано в первую очередь на основе анализа имен русских послов из договоров Игоря и Олега, где значительная часть имен принадлежит к иранским диалектам. Кроме того, название Руси многие историки производили от роксалан, и русы на Дону (СМК) тоже были аланами. Однако, иранские (арийские) имена русских послов могут быть объяснены без участия аланов, поскольку арийские языки, по-видимому, не были чужестранными для древних русов, но, наоборот, привнесены в Иран и Малую Азию обитателями Русской равнины, с которой связано происхождение «арийской» гаплогруппы R1a-Z645.
Древние курганные могильники Русской равнины в большинстве своем содержат гаплогруппу R1a1, к которой относится больше половины современного населения европейской части России, при этом в документально подтвержденной области расселения алан - в исторической Алании на Северном Кавказе доминирует гаплогруппа G2а, а R1a1 практически отсутствует .
Генетические исследования [644] останков из катакомбных могильников Салтово-маяцкой археологической культуры, которые принадлежат аланам, также показали (6 образцов) их принадлежность к гаплогруппе G2а.

Картина древних миграций носителей гаплогруппы G2a, восстанавливается следующим образом [645]: начиная с тех времен, когда примерно 10 тысяч лет назад носители этой гаплогруппы ушли в Европу, их недавно обнаружили в древних некрополях Испании и Франции с датировками 7 и 5 тысяч лет назад, соответственно. В середине III тыс. до н.э., то есть примерно 4500 лет назад, в Европе произошли некие драматические изменения, в результате которых большинство гаплогрупп «старой Европы» исчезли, и их выжившие носители и их потомки переместились в периферийные регионы Европы (Британские острова, Скандинавию, Балканы), в Малую Азию. Европа оказалась оккупирована преимущественно гаплогруппой R1b, носители которой, «эрбины», в те времена в виде культуры колоколовидных кубков активно заселяли Европу, начиная примерно с 4800 лет назад, то есть с начала III тыс. до н.э. По-видимому, в те времена группа потомков «французских» носителей субклада G2a ушли на восток, и в итоге стали донскими аланами. Общий предок ископаемых донских алан жил примерно 2850 лет назад, то есть в начале I тыс. до н.э., и его потомки, выявленные в виде серии одинаковых гаплотипов в донском захоронении, имели археологическую датировку примерно 1250 лет назад. К кавказским гаплотипам, в том числе к предкам современных осетин и карачаево-балкарцев, ископаемые донские аланы прямого отношения не имели, и если имели – то только через бактрийских носителей субклада G2a многие тысячелетия назад.

Тем временем, примерно 4500 лет назад, из древней Бактрии пошли две ДНК-линии субклада G2a, которые в итоге стали предковыми линиями современных карачаево-балкарцев и осетин. Они не происходят от ископаемых донских аланов, и отделены от них на многие тысячелетия миграционного пути от древней Бактрии через Европу и обратно в донские степи. Таким образом, гаплогруппа G2a у карачаево-балкарцев и осетин принесена из другого, не донского-аланского источника, а скорее, из региона исторической Бактрии. Более того, гаплогруппа G2a у обеих народностей значительно расходится, и имеет общего предка, который жил примерно 4675 лет назад, опять же, скорее всего, в Бактрии.

Сопоставление результатов генетических и лингвистических исследований с данными письменных источников породило проблему: если варягов-русь, как предполагалось, отождествлять с потомками не только венетов, но и аланов, то как объяснить тот факт, что на берегах Балтики и на Русской равнине гаплогруппа G2 практически отсутствует и население России в настоящее время в большинстве своем представлено гаплогруппой R1a1? Отсутствие классических аланов на Балтике подтверждается археологическими данными: там не обнаружены катакомбные захоронения, характерные для донских и северокавказских аланов. И сразу возникает еще один вопрос: если на Балтике отсутствует аланская гаплогруппа G2a, тогда кого там называли аланами Адам Бременский, прусско-литовские хроники и античные авторы - Птолемей, Маркиан и другие?

Маркиан в V веке помещает аланов неподалеку от Балтики: «Река же Рудон (Западная Двина) течет из Аланской горы; у этой горы и вообще в этой области живет на широком пространстве народ алан-сармат, в земле которых находятся истоки реки Борисфена (Днепр), впадающей в Понт». [59] На картах Птолемея II века аланы и Аланские горы соседствуют с венедами и Венедскими горами и должны быть отождествлены с Валдайской возвышенностью, из которой берет начало Днепр и Западная Двина.

Равеннский Аноним (VII век) у Северного Океана располагает Страну Сарматов, сопредельную Роксолании, в другом месте он роксоланов и савроматов помещает в одной стране, через которую протекает река Вистула (Висла), впадающая в Океан. Герберштейн (XVI век) также пишет, что Московия — это бывшая Роксолания. Возможно ли, что роксоланы представляли собой особое племя, не связанное генетически с донскими и  северо-кавказскими аланами? Получается, что аланы на Балтике не являются родственниками донских и северо-кавказских аланов (гаплогруппа G2а), но должны относиться к гаплогруппе  R1a1 и, следовательно, имя аланов применялось для обозначения разных народов.

Аммиан Марцелин (XXXI, 13) обратил внимание на тот факт, что аланы не представляют собой один народ: «За этой рекой (Дон) аланы занимают простирающиеся на неизмеримое пространство скифские пустыни. Имя их происходит от названия гор. Мало-помалу они подчинили себе в многочисленных победах соседние народы и распространили на них свое имя, как сделали это персы». Далее Аммиан Марцеллин уточняет (XXXI, 17): «Аланы, разделенные по двум частям света, раздроблены на множество племен … Хотя они кочуют, как номады, на громадном пространстве на далеком друг от друга расстоянии, но с течением времени они объединились под одним именем и все зовутся аланами вследствие единообразия обычаев, дикого образа жизни и одинаковости вооружения».

Сведениям Аммиана Марцелина можно доверять — он оставил такие подробные наблюдения, которые мог сделать только тот, кто видел аланов воочию (XXXI, 21): «Почти все аланы высокого роста и красивого облика, волосы у них русые, взгляд если и не свиреп, но все-таки грозен; они очень подвижны вследствие легкости вооружения, во всем похожи на гуннов, но несколько мягче их нравами и образом жизни; в разбоях и охотах они доходят до Меотийского озера и Киммерийского Боспора с одной стороны и до Армении и Мидии с другой».

То есть, Аммиан Марцеллин, который в IV веке служил в римской армии в Малой Азии, отмечал, что виденные им аланы проводят всю жизнь в седле: на войне и охоте. Донские аланы, как было показано, имели тесные связи с Балтикой по Донскому торговому пути (река Рус в арабо-персидской географической литературе), что подтверждается многочисленными кладами поступавших из Малой Азии арабских серебряных монет выпуска VIII-IX веков вдоль этого пути, который приводил на юго-восточное побережье Балтики. Самые крупные клады были обнаружены в Пруссии и вдоль течения Немана, но больше всего их оказалось в Поморье, причем большая часть (десятки тысяч!) этих монет была VIII - IX веков и найдена [126] в Волине-Винете, то есть на территории средневекового герцогства Мекленбург-Передняя Померания — места первоначального обитания не только летописных варягов, но и словен-новгородцев, согласно археологическим данным (длинные курганы [327], керамика IX века [549]). При этом можно констатировать, что для варягов, как и для аланов традиционным образом жизни была война и охота.

В таком случае, всякий народ европейского облика, проводящий всю жизнь в седле, и образом жизни которого является война и охота, мог быть назван аланами.  Поэтому, если присутствие донских аланов на Балтике по данным генетики не подтверждается, то следует поискать тех, кто похож на них по внешнему облику, обычаям и образу жизни. Поиск можно упростить, если вспомнить, что в античности и раннем средневековье в германской традиции конница, как род войск практически отсутствовала. Конь германцами использовался только как транспортное средство, и воевать, сидя верхом на коне, в Европе в IX веке могли только кельты и аланы или, вероятно, аорсы, которые к IX веку стали называться русью, поскольку их имя, если отбросить префикс тождественно древнерусскому «ръсь». По сообщениям Страбона (XI, V, 8) аорсы имели самую многочисленную конницу среди скифских народов — более 200 000! По меркам античности это огромное войско, сравнимое разве лишь с римским, с тем отличием, что основу воинской силы Рима составляла пехота. Птолемей (III.15.1) наряду с аланами приводит имя «аланорсы», а самих аорсов помещает не только на Дону и в Причерноморье, но и неподалеку от Балтики. Таким образом, аорсы вполне могли бы быть теми, кого средневековые авторы называли аланами, говоря о народе, который обитал на Балтике и имел похожие на аланские традиции и обычаи.

Учитывая этимологическую близость имен аорсов и руси, а также географию мест их обитания не только в бассейне реки Дон и Северном Причерноморье, но и на Балтике, можно сделать заключение о тождестве аорсов и руси, или, точнее сказать, о преемственности. То есть, аорсы, упоминаемые в трудах античных авторов в начале нашей эры, средневековыми авторами уже могли быть названы русью — для этого надо всего лишь отбросить префикс.

Адам Бременский (IV, 16), при описании Пруссии и Курланда, отмечал, что там «превосходные кони». Одним из возможных вариантов решения проблемы присутствия аланов на Балтике может быть имя приведенное Адамом Бременским (IV, 19) в качестве самоназвания аланов на Балтике — wizzi. Согласно принятой транслитерации это имя звучит как «виссы», что может быть указанием на летописную весь. 
В повествовании о Пруссии Петр из Дусбурга ни венедов, ни аланов, и даже пруссов или литовцев не называет, но использует совсем другие имена согласно географическим областям, на которые делилась средневековая Пруссия, и при этом отмечает: «Едва ли был хоть один из этих народов, у которого бы не было для сражений двух тысяч конницы и многих тысяч воинов. Богатая и многонаселенная Самбия могла иметь 4 тысячи конницы и 40 тысяч воинов. Благородные судовы как благородством нравов выделялись среди прочих, так превосходили их и богатствами и силой. Ибо было у них шесть тысяч конницы и почти бесчисленное множество прочих воинов.» [646] Говоря о традициях пруссов, Петр Дусбургский и другие хронисты сообщали также о культе коня в Пруссии-Литве, о чем свидетельствуют многочисленные археологические находки конских захоронений.
 
Ю. Венелин, ссылаясь на римские источники, сообщает, что наряду с широко известными фактами призвания сарматов и аланов на службу в Римскую империю, известно также, что в IV веке «римское правительство, вызывая охотников зъ Руси на службу и жалование, обратилось и на Литву и Прусъ; целый корпус литовцев съ семействами поселен был в Северной Франции; сия-то часть оной в летописяхъ долго, то есть до тех поръ, пока ее не переименовали (съ IX века) в Нормандию, именуема была Letovia, Litovia, т. е. собственно Литвою». [647] Из других источников [628] следует, что на северо-западе современной Франции в Арморике-Бретани и сопредельной ей Нормандии в это время были аланы, которые здесь были начиная со второго века — от них осталось множество могильников. А.А. Шахматов сопоставил слово Lietuv; с кельтским названием Арморики (ср.-ирл. Letha, валл. Llydaw < *p;tau;-) и предположил, что балты переняли это название от армориканских венетов. [648]

 Присутствие в Арморике-Бретани в хронологическом порядке венетов, аланов и литовцев свидетельствует о том, что этими разными именами могли называть представителей одной этнокультурной общности с едиными традициями, которые назывались сначала венетскими, потом аланскими и впоследствии прусско-литовскими и дольше всего сохранялись в Пруссии-Литве. Главной особенностью культуры как венедов, так и аланов являются традиции коневодства, что коренным образом отличает их от представителей германских племен франков, саксов и прочих. Если Арморика-Бретань ассоциировалась сначала с венетами, а потом с аланами, то это еще раз доказывает факт трансформации имен античных венетов в имя аланов в раннем средневековье. Связь кельтской Арморики с Пруссией-Литвой показывает, что население юго-восточной Балтики античными авторами называвшееся венетами (Птолемей), а в средневековье (Адам Бременский) аланами, в итоге стало именоваться пруссами и литовцами.

Связь Янтарного берега Балтики с Бретанью и самой Британией может оказаться более прямой и глубокой, поскольку само имя Британии в латинских хрониках без всякого на то основания производимое от имени римского консула Брута, имеет очевидную прямую связь с легендарным верховным жрецом по имени Брутен, который является основателем жреческих традиций Пруссии-Литвы.

Примечательно, что в тех областях Малой Азии, которые античная традиция называла местами обитания венетов, было распространено имя Палемон или Полемон: у Страбона (XII, III, 29) Полемон - царь в Понте, у Гомера Пилемен — вождь венетов из Пафлагонии. С этим же именем связана легенда о происхождении первых литовских князей: согласно белорусско-литовским летописям [578] Палемон — выходец из Рима, потомком которого, в частности, является первый Великий Князь Литовский Миндовг, а также некоторые русские князья (Полоцкие, Псковские). Очевидно, что имя Палемон к Риму не имеет никакого отношения, и это ничто иное, как дань средневековой традиции связывать генеалогии правителей с римскими императорами. Согласно античным источникам, Палемон - это имя вождей и царей, которые властвовали за тысячи километров от Рима в венетских областях: Пафлагонии и Понте. Причем имена эти были известны задолго до того, как прозвучало слово «Рим», и даже когда эти области стали римскими провинциями, то римского там ничего не было, кроме сборщиков налогов.

По всем имеющимся данным венеды вполне могли быть причислены к аланам, хотя бы потому, что они с античных имен известны в качестве коннозаводчиков и в местах их древнего обитания в Пафлагонии и Каппадокии по свидетельству античных авторов была одна из лучших конниц в Малой Азии. Примечательно, что в хрониках, помещавших аланов на Балтике (Адам Бременский, прусские хроники) венеды не упоминаются, что может означать замену древнего имени венедов на имя алан.
Такое предположение помогает решить проблему аланов на Балтике, поскольку «аланской» гаплогруппы G2a здесь нет, а венеды, наоборот, относятся к распространенной на Балтике гаплогруппе R1a-Z280, происхождением связанной с Фатьяновской культурой, занимавшей в бронзовом веке обширную территорию от Среднего Поволжья до Балтики.

Согласно современным генетическим исследованиям [649] из гаплогруппы R1a примерно 5500 лет назад образовался субклад R1a-Z645, который имеет все основания называться арийским. Именно от этого времени лингвисты отсчитывают начало расхождения индоевропейских языков, и, следовательно, потомки R1a-Z645 прибыли в Индию как индоарии, в Иран как иранские арии, в Малую Азию как хетты и митаннийские арии. Субклад Z645 5000 лет назад разошелся на две ветви: Z93 и Z280. Около пяти тысяч лет назад Z93 и Z280 со своими родительскими субкладами обосновались на Русской равнине, а также за Карпатскими горами, и примерно 4500 лет назад носители R1a-Z93 ушли с Русской равнины по миграционным путям на юг, юго-восток и восток. Носители Z280 остались на Русской равнине, в составе культуры шнуровой керамики и образовавшейся из нее Фатьяновской культуры.

Современные гаплотипы башкир, татар, карачаевцев, казахов, киргизов, и других народов Предкавказья, Поволжья, Приуралья и Зауралья вплоть до Алтая происходят в основном от скифских общих предков гаплогруппы R1a-Z93. [649]

Относительно происхождения венетов можно с уверенностью сказать, что они потомки  R1a-Z280 из Фатьяновской культуры. Большинство современных поляков, русских, «немцев», украинцев, белорусов гаплогруппы R1a могут рассматриваться как потомки венедов/венетов. [649] Поэтому было бы не совсем корректно называть немцами тех жителей современной Германии, среди которых распространена гаплогруппа R1a, ареал которой соответствует землям полабских славян, которых немцы называли венедами.

С полным основанием потомками венетов можно назвать и тех, у кого содержание гаплогруппы R1a в настоящее время несколько менее 40%, это чехи, словаки, венгры, словенцы и другие народы бывшей Югославии. Это – разные ветви гаплогруппы R1a-Z280.

У всех у них был один общий предок, который жил примерно 5000 лет назад, то есть во времена перехода ариев на Русскую равнину. Их предки жили в культуре шнуровой керамики (5200-4300 лет назад) и затем в фатьяновской культуре (4300-3500 лет назад), которая располагалась в средней полосе нынешней России, на Верхней и Средней Волге, и протягивалась от территорий современных Белоруссии и Литвы до современных Чувашии и Татарстана - это, по всей видимости, территория носителей гаплогруппы R1a-Z280. [649]

Одна группа носителей Z280 продвинулась к Балтике, хотя носители гаплогруппы R1a определенно жили там, начиная с выхода ариев на Русскую равнину примерно 4600 лет назад. Носители гаплогруппы N1c1 пришли на Балтику позднее: 2500 лет назад, в середине I тыс до н.э.

У современных литовцев и латышей поровну гаплогрупп R1a1 и N1c1, что позволяет заключить, что они образовались при слиянии этих двух гаплогрупп примерно в середине I тыс до н.э., при этом носители N1c1 приняли язык ариев, которые жили на Балтике уже две тысячи лет. Возможно, они приняли язык ариев до прибытия на Балтику, в ходе своего миграционного пути с Урала на Балтику. [649]

По некоторым оценкам индоевропейские языки стали расходиться на различные ветви примерно 5500 лет назад. Если говорить о Центральной и Восточной Европе, то носителями европейских языков здесь были выходцы из фатьяновской культуры, переселившиеся на Балтику, а также южнее, по всем Карпатам вплоть до нижнего Дуная, и, возможно, в Малую Азию, оттуда на Апеннины и в Бретань, на запад Франции, где стали известны как венеты. И сейчас на Адриатике и на Балканах живут носители гаплогруппы R1a-Z280, корни которых уходят на восточные, западные и северные Карпаты, а оттуда, по-видимому, в фатьяновскую археологическую культуру. [649]

Индоевропейцы в целом ассоциируются с культурой Шнуровой керамики и Фатьяновской культурой. Очевидно, что «фатьяновцы» и «шнуровики» говорили на арийских языках, поскольку от расхождения арийской гаплогруппы R1a-Z645 (примерно 5500 лет назад) на ветви Z93 и Z280 до ранней стадии Фатьяновской культуры (по оценкам, 4300 лет назад) прошла всего тысяча лет, и арийские языки должны были в значительной степени сохраниться в Фатьяновской культуре, и переместиться на запад, в виде языков ранних балтийских славян, и на юг, на Адриатику, в Малую Азию, на Апеннины. Применяя методы сравнительной лингвистики по С.А. Старостину, выходит, что время расхождения современного русского и современного персидского языков отстоит примерно на 3600 лет назад, то есть совпадает с временами Фатьяновской культуры. [649]

Изначальное ираноязычие фатьяновцев позволяет объяснить иранские и двойные кельто-иранские имена в именослове русских послов без участия донских или северокавказских аланов. Кроме того, получается, что «иранские» языки были родными для обитателей Русской равнины. Примерно от региона Балтики начиналась область кельтоязычия, поскольку Тацит отмечал сходство языка прибалтийских эстов с языком бриттов. Согласно принятому лингвистами правилу лингвистической непрерывности жители соседних географических областей всегда понимают друг друга, несмотря на государственные границы. Северо-Западная Русь как раз могла быть таким местом, где иранские диалекты начинали трансформироваться в кельтские, поэтому в именослове русских послов присутствуют имена как кельтского, так и иранского происхождения и многие имена имеют двойную кельто-иранскую природу.
Таким образом, получается, что в качестве прародителей великороссов в первую очередь следует назвать венетов-фатьяновцев, с которыми можно связать происхождение не только большинства славян и балтов, но и летописной руси, а также части некоторых народов севера России, принадлежащих сейчас к уральской и тюркской языковым группам. Такой подход позволит объяснить причину органичного и прочного объединения множества хотя разноязычных, но родственных народов в общем государстве России. Античные авторы (Геродот — I, 72; Страбон — XII, III, 25; XVI, I, 2) сообщают о венетах как населении, проживающем не только в Пафлагонии, но и в Каппадокии и в Понте, где они чаще фигурируют под более общим названием белых сирийцев.

Генетические исследования позволяют внести ясность и ответить еще на один вопрос: какое население Северного Причерноморья могло называться русами в арабо-персидских и византийских источниках, на местоположение которых указывают такие топонимы, как река Рус и город Русийа рядом с Матрахой (Тьмутаракань) на Таманском полуострове. [90], [91] В античных источниках здесь позиционируются синды, меоты и керкеты, ближе к средним векам — зихи и другие абхазо-адыгские народы, обобщенно называвшиеся черкесами, а в русских летописях население Тьмутаракани называется касогами. Среди абхазо-адыгов наблюдается присутствие (до 20%) носителей «венедской» гаплогруппы  R1a-Z280, которая типична для Русской равнины. Вероятно, по этой причине в некоторых источниках Алания называлась «страной аланов и русов» [276], при этом территория русов находилась западнее аланов. [89]

С каким народом можно сопоставить русов из средневековых арабских источников? Среди историков утвердилось мнение, что античные синды, меоты и керкеты являются прародителями абхазо-адыгских народов, следовательно они не подходят на роль предков черноморских русов. Это могли быть аорсы, этимология имени которых совпадает с общепризнанной для руси — от индо-иранских ruks-, ruxs/roxs, aurusa в значении «белый, светлый», но также известно, что аорсы относились к сарматским племенам, родственным аланам. Сарматы и скифы относятся к гаплогруппе R1a-Z93, а аланы к G2a , в то время как русские принадлежат к R1a-Z280. Генетические данные по аорсам отсутствуют, поэтому их этническая принадлежность остается под вопросом.

Русами в Приазовье могли также быть герулы, которых Стефан Византийский назвал «скифским народом». По сведениям Зосима (Zosimus) и Гидатиса   (Hidatius) герулы из Причерноморья нападали с моря на Римскую империю в III – V веках. Иордан считал герулов германским племенем, такого же мнения придерживается большинство современных историков, но против этого свидетельствует сам Иордан, противопоставляя герулов и готов, как конницу и пехоту. На этом основании Е.Ч. Скрижинская заключает, что восточные (азовские) герулы не могли быть германским племенем из Скандинавии (примечания №№ 368-373 Иордан, Гетика). Во всех источниках герулы характеризуются как искусные воины, которых охотно нанимали римляне, то есть, герулы это в первую очередь профессиональные воины, также, как варяги, и война для тех и других — это образ жизни. Описания римскими хронистами морских походов герулов очень похожи на сообщения о пиратских нападениях русов на Византию времен патриарха Фотия и на сведения арабских источников о взятии города Бердаа на берегах Куры (совр. Азербайджан). Эти русы не имели никакого отношения к Киевской Руси, это были особые понтийские (черноморские) русы, до-рюриковские: не славяне и не скандинавы. [303], [304], [306] Кроме того, все источники свидетельствуют о связи герулов с венедами, что также говорит в пользу не германского происхождения герулов.

Согласно всем двадцати трем спискам «Паннонского жития» Константина (Кирилла), он в середине IX века в Херсонесе обнаружил Евангелие и Псалтырь, написанные русскими буквами и встретил человека, говорившего по-русски. Очевидно, что этот русский человек не мог быть ни скандинавом-немцем, ни славянином — они в это время пребывали в язычестве. Единственной близлежащей христианской областью (кроме Византии) в это время была Зихия — так в Византии называли земли населенные адыгскими народами (зихами) на восточном берегу Черного моря. В западных латинских источниках это же население называлось черкесами, а в русских летописях — касогами. Первое упоминание о епископе Зихии Дамиане относится к первой половине VI века — он участвовал в работе Константинопольского собора 536 года вместе с епископом Боспора Иоанном. В Никопсисе (близ совр. Туапсе) была епархиальная кафедра и одна из «зихских» епархий располагалась в Таматархе (Тьмутаракань). Примечательно, что в византийских нотициях VII-VIII веков епархиями Зихии назывались три автокефальных епархии: Херсонская, Боспорская и Никопская.

Что из себя представлял русский язык, о котором говорится в «Житии» — вопрос дискуссионный, но, судя по тому, как легко его усвоил «македонский византиец» Константин, он должен был быть близок к славянским языкам, поскольку они ему были хорошо знакомы.

В русских летописях этническая принадлежность отождествлялась с языковой — так, в Лаврентьевской летописи (ПСРЛ Т.1, с.2) записано: «В Афетовой части седят: Русь, Чудь и все языци; Меря, Мурома, Весь, Моръдва, Заволочьская Чудь, Пермь, Печера, Ямь, Угра, Литва, Зимъгола, Корсь, Сетъгола, Любь; Ляхове же, и Пруси, Чудь приседять к морю Варяжскому; посему же морю седят Варязи семо ко Востоку до предела Симова, по тому же морю седять к западу до земли Агняньски и до Волошски. Афетово бо и то колено: Варязи, Свеи, Урмане, Готе, Русь, Агняне, Галичане, Волъхва, Римляне, Немци, Корлязе (французы в эпоху Каролингов), Веньдици, Фрягове (предки голландцев) и прочии;»

В сообщении летописца представляется необычной широкая распространенность этнонима варягов от «Агнянской земли» на Западе (местность под названием Ангельн на полуострове Ютландия в совр. Шлезвиг-Голштейне) до пределов Симова на Востоке. 
Согласно библейской традиции все известные на то время народы были потомками трех сыновей Ноя: Афета, Сима и Хама. К потомкам Афета традиция причислила народы, относящиеся к индоевропейской языковой семье, обитавшие в северо-западных пределах обитаемого мира, а к потомкам Сима население более южных и восточных стран — отсюда термин «семитские языки», к которым относятся современные еврейский и арабские языки.

«Афету же яшась полночные страны и западныя: Мидия, Альвания (примерно соответствует совр. Азербайджану), Армения малая и великая, Каппадокия, Фефлагония, Галатъ, Колхисъ, Воспорiи, Меоти, Дереви, Сармати, Тавриани, Ску;iя, Фраци, Макидонья, Далматия … Кавкасинские горы … Волъга, яже идет на восток в часть Симову.» (ПСРЛ, Т.1, с.2) Из этого отрывка видно, что всё Причерноморье (Северное и Южное) тысячу лет назад относилось к области Афета, а «пределы Симовы» по представлениям летописца начинались в среднем течении Волги, где во времена написания летописи находилась Волжская Булгария, к потомкам Сима относился и арабский Халифат, который начинался с Каспия, куда впадает Волга.
Вопрос этнической принадлежности населения Севера России представляется наиважнейшим и потому требует отдельного рассмотрения, в связи с чем необходимо сначала найти ответ на вопрос: почему летописец помещает варягов так далеко на восток, до «пределов Симовых», что во времена написания летописи соответствовало Среднему Поволжью. Присутствие варягов на берегах Варяжского моря и в Новгородской земле не вызывает сомнений, поскольку в Новгородской первой летописи новгородцы производятся от «рода варяжска», но их локализация дальше на восток требует разъяснения.

Варягов русских летописей можно поставить в соответствие с упоминаемыми в латинских источниках ваграми из Вагрии, верлами (герулами) из Мекленбурга-Передней померании или вармами, обитавшими в прусской земле Ermland, что по соседству с Kurland. При этом всех вместе славяноязычных обитателей южного и восточного побережья Балтики от Померании до Ливонии немцы называли вендами, и варягами в русских летописях могла называться определенная часть большой семьи народов, общее название которых в античности было венды. Так и Балтийское море в западных источниках именовалось Венедским, а в русских летописях Варяжским.
Среднее Поволжье для средневековых латинских и скандинавских авторов было неведомо, поскольку викингам туда путь был заказан: в скандинавских источниках нет ни слова о присутствии викингов этом регионе и данные археологии свидетельствуют: этноопределяющие элементы скандинавской культуры — фибулы, «молоточки Тора» на Волге отсутствуют. Единственным аргументом норманистов является сообщение арабского автора Ибн Фадлана, который в Х веке был на Средней Волге и видел там неких русов, которых норманисты не преминули объявить шведскими викингами. В основе их заблуждения лежит силлогизм: русы — это варяги, согласно нашей летописи; викинги — это тоже варяги, вернее варанги - так называли в XI веке в том числе и наемников из Скандинавии, которые служили в Византии; следовательно русы — это викинги. Никаких других аргументов, кроме ложного постулата русы = викинги, у норманистов в данном случае нет. Несоответствие начинается с того, что между варягами и варангами временной разрыв в несколько столетий, но главная ошибка состоит в том, что словом варяг в русских летописях и варангами в византийских текстах обозначались совершенно разные этносы: варяги — это обитатели юга Балтики, как показал А.Г. Кузьмин [650], а «варанги, по происхождению кельты, служащие по найму у греков». [651] Варяги русских источников — это в узком смысле славянизированные варны, а в более широком — племена юго-восточного берега Балтики [652], общее название которых - венеды.
О службе викингов в наемных дружинах русских князей данных нет, но такая возможность не исключается, особенно во время Ярослава Мудрого, женатого на шведской принцессе: именно в его время в дружине варангов в Византии документально зафиксированы первые викинги. [653]

Конечно, можно говорить о древнем родстве между обитателями Скандинавского полуострова и варягами с восточного побережья Балтики, но это родство ограничивается Вендельской эпохой (550-800 г. н. э.) и к началу эпохи викингов варяги и викинги стали непримиримыми врагами: шведы, норвежцы и датчане стали для варягов немцами.

В этой связи показательно одно важное археологическое свидетельство: в 2011 году на острове Сааремаа были обнаружены останки 40 викингов, похороненных в двух каменных ладьях. Радиоуглеродная датировка дала неожиданный результат: 650 год нашей эры, то есть более чем за 100 лет до первых письменных упоминаний о походах викингов. По изотопам стронция зубной эмали похороненных воинов было сделано заключение — они родом из Швеции из окрестностей озера Меларен. Судя по увечьям воинов на острове Сааремаа, который во времена викингов назывался Eysysla, а немцами и шведами именовался ;sel (Эзель), произошло жестокое сражение между викингами и местными жителями. Захоронение озадачило археологов одной загадкой: хотя воины явно были пришельцами и погибли в бою как враги, но были похоронены с почестями и в могилу было положено множество ценных вещей: дорогих мечей, настольных игр, изображений собак и птиц. Чтобы объяснить причину такого отношения к погибшим, Juri Peets, декан исторического факультета Таллинского университета предположил, что викинги могли прибыть с мирными целями — для сватовства, например. В таком случае непонятно, почему они были убиты столь жестоко, поскольку в захоронении были обнаружены отрубленные головы и конечности. По этому поводу можно сказать лишь одно: прибывшим с добрыми намерениями такой прием не оказывают. Очевидно, что воины из Швеции приплыли с целью установить вассальные отношения или за данью, с чем не были согласны коренные жители Эзеля.
То есть, эйзельцы поступили со шведскими викингами точно так, как это сделали славянские и финн-угорские насельники Новгородской земли — дали отпор, и на Эзеле любители жизни за чужой счет нашли свою могилу. Поэтому совершенно неправдоподобным выглядит такой поступок наших предков, как летописное призвание на княжение тех же шведов, которых только что прогнали. Понимание этого привело теоретиков норманизма к необходимости найти выход из логического тупика, и он был найден: Рюриком был объявлен датский конунг Hroerik, реальный исторический персонаж, который жил в тот же период, когда состоялось летописное призвание варягов. Эта версия довольно долго была главной подпоркой теории норманистов, но она стала неактуальной после того, как стали известны результаты ДНК-генеалогии «рюриковичей»: о присутствии в Дании в IX веке представителей N1c1 и R1a1, к которым принадлежат потомки Рюрика, данные отсутствуют.

Если взглянуть на предысторию Балтийского региона с учетом сведений из скандинавских саг и книг Саксона Грамматика, то получается, что жители острова Эзель с прилегающим побережьем и обитатели озера Меларен в Швеции могли находиться в родственных отношениях, о которых в VII веке еще не была стерта память. Только таким образом можно объяснить вместе и жестокое убийство и почести в обряде погребения викингов. Очевидно также, что это необычное захоронение наглядно свидетельствует о том, что к VII веку жители Эзеля и всего восточного побережья Балтики стали непримиримыми врагами викингов: шведов, норвежцев и датчан.

В сагах есть многочисленные свидетельства ожесточенных вооруженных конфликтов викингов с жителями Эзеля, что свидетельствует о произошедшем непосредственно перед эпохой викингов разделе обитателей Балтики на западных викингов, оказавшихся вместе с германскими племенами в зоне влияния Рима, с одной стороны, и, с другой стороны — варягов, куронов, эзельцев и других обитателей юго-восточной Балтики ориентированных на связи с Востоком, с Доном, с Русью. Именно сюда — на юго-восточные берега Балтики по Донскому торговому пути стекались серебряные дирхемы из западных частей арабского халифата чеканки VIII -первой половины IX веков — самые большие клады этих серебряных монет обнаружены в Волине-Винете, на острове Рюген (клад из Ральсвика) и в Пруссии. Причем на территории России эти монеты встречаются почти исключительно на Дону и Северском Донце, то есть, там, где располагалось в этот период независимое от хазар Русское государство соответствующее Салто-Маяцкой археологической культуре. Отсутствуют клады таких дирхем в Нижнем Поволжье (собственно Хазария) и в славянских землях Среднего Поднепровья [124], а на Балтике они почти не встречаются на территории викингов, за исключением единичных экземпляров на острове Готланд, в то время как на Дону, Оке и в славянских землях Прибалтики клады исчисляются тысячами и десятками тысяч монет.

В «Саге об Инглингах» сообщается о приходе на Балтику асов во главе с Одином с низовий Дона. Очевидно, достигнув берегов Балтики по донскому пути, Один оказался на её восточном берегу. У Саксона Грамматика (Gesta Danorum, 3.4.1-8) сообщается о том, что Wrinda - дочь рутенского  короля родила от Одина сына. Рутенами в латинских хрониках средневековья называли жителей Новгорода, Пскова и Гродно, то есть это русские. О том, где обитали русские у Саксона Грамматика есть, в частности, указание в книге второй (2.1.7), где сообщается о том, что конунг Фроде (Фротон) после покорения рутенов послал послов в Руссию (Ruscia) за данью, но они были убиты, за что Фроде с войском осадил русский город Rotel, после взятия которого он пошел на Полоцк (Paltisca), что указывает на русские владения в бассейне реки Неман. На географическое положение города Rotel у Саксона Грамматика нет никаких указаний, но в хрониках Генриха Латвийского о Ливонской войне сообщается об области именуемой Роталия. Из текста следует, что Роталия - это область соседняя с Таллином, поскольку «жители Эзеля, Ревеля и Роталии собрали большое и сильное войско изо всех соседних приморских областей» для борьбы с Ливонским орденом. [654] В других местах хроники вместе с Роталией указывается область Ротелевик к северу от Рижского залива.

М.В. Ломоносов дополняет данные Саксона Грамматика, приводя свои сведения о Ротале: «... еще до Рождества Христова, во времена Фротона, короля датского, весьма знатен был город Ротала, где повелевали владетельные государи. Положение места кажется было от устья полуденной Двины недалече. Близ Пернова, на берегу против острова Езеля, деревня, называемая Ротала, подает причину думать о старом месте помянутого города, затем, что видны там старинные развалины.» [655]

Из хроники Генриха Латвийского следует, что жители острова Эзель были самыми непримиримыми борцами против немецких захватчиков, за что получили название «свирепых эзельцев», ибо держали Ливонский орден, шведов и датчан в постоянном напряжении. Хроника Генриха Латвийского пестрит сообщениями о нападениях эзельцев на шведов, причем как у себя в Роталии, где они в 1220 году осадили замок Леалэ и убили герцога и епископа, так и в самой Швеции, откуда они привозили награбленное добро и пленных. [656] Не избежали возмездия и датчане, которые оккупировали Ревель и окрестности. [657] При этом эзельцы часто выступали в роли организаторов вооруженного отпора захватчикам и призывали на помощь русских из Пскова, Новгорода и Полоцка, с которыми выступали «в одном строю», поскольку имели «замысел вместе с русскими и другими эстами идти в Ливонию для уничтожения церкви». [658]

Таким образом, в конце вендельской эпохи, до викингских походов произошел раздел обитателей Балтики на викингов-немцев, с одной стороны, и, в противоположность им, варягов-русов, лидеров славянского населения юго-восточного побережья Балтики.

Различия между западными и восточными скандинавами особенно наглядно проявляются в области религии: у викингов, как и у всех германских племен, главным богом был обожествленный вождь Один, а громовержец был на вторых ролях и именовался Тором. Пантеон богов славян юго-восточной Балтики не так хорошо освещен в письменных источниках: хроники сообщают о разных богах с различными именами. Так, на острове Рюген в Арконе главным богом был Свентовит, в Волине-Винете громовержца, по-видимому, символизировало железное копье, а в Пруссии-Литве громовержец именовался Перкунс (прусс.) или Перкунас (лит.). Из наших летописей известно, что главным богом варягов-руси был громовержец Перун, поэтому не может быть и речи о том, что викинги подчинили себе Россию — иначе в Киеве и Великом Новгороде стояли бы идолы Одина и Тора.

После того, как германскими скандинавами было принято христианство, различия еще больше увеличились, поскольку население юго-восточного побережья Балтики сохраняло приверженность прежним языческим традициям. Примечательно, что к этому времени русские уже были христианами, но скандинавы-католики продолжали считать их язычниками вместе с пруссами, литовцами, куронами, эстами, карелами и другими народами, которые тяготели к православной Руси, поскольку русские, устанавливая союзные отношения, не принуждали к крещению. Германо-католическая экспансия способствовала оттоку населения из Прибалтики на Русь: многие знатные дворянские фамилии на Руси ведут свое происхождение «из немец» и «из прусс». Показательно в этом плане массовое переселение (ради православия) карел в XVII веке при Алексее Михайловиче из оккупированной Швецией Водской пятины в Тверскую губернию, где они сохранили свою культуру и язык до настоящего времени.

Раздел произошел и в лингвистической сфере: в русских летописях шведы, норвежцы и финны называются немцами и народами латинского языка, при этом язык варягов-руси в ПВЛ отождествляется со славянским. Этот факт закреплен в топонимике: в допетровской России не было ни одного «бурга» или «штадта», но только грады-города, потому викинги-немцы именовали русские земли «Гардарики» - «Земля городов». Очевидно, что русским языком 1000 лет назад должен был быть язык, который сейчас лингвистами называется Письменным западно-русским (рутенским) языком (русской или простой мовой) - язык канцелярии Великого Княжества Литовского. Также очевидно, что этот рутенский, или похожий на него, язык был древнепрусским до германского вторжения. [552]

Возвращаясь к теме викингов на Руси, можно с уверенностью сказать, что Ибн Фадлан в Х веке на Волге не мог видеть шведских викингов, но только варягов, которые по культуре и языку относились к вендам и славянам, в то время как шведы влились в германскую культуру. Шведы в этот период не имели возможности проходить дальше Старой Ладоги — это крайняя восточная точка нахождения археологических артефактов, которые можно связать со шведскими викингами, приплывавшими сюда только как купцы, а все попытки завладеть Старой Ладогой оканчивались для них поражением.

Таким образом, можно говорить о венетском происхождении варягов, и об их принадлежности к общеславянской культуре, в отличие от онемеченных викингов. И эта родственная связь венетов-варягов со славянами выражена в средневековых трудах арабо-персидских авторов, писавших о славянах и неких «венендерах».
Арабские купцы и путешественники достигали Великого Булгара на Средней Волге и писали о народе или городе «вантит», которых исследователи ассоциируют с вятичами, древнее название которых могло быть «вентичи». Поэтому, если взглянуть на варягов под таким углом, то многое проясняется, поскольку этноним вятичей-вентичей, в передаче арабо-персидских и хазарских источников звучащий как «вантит», можно отождествить с самыми восточными венедами-варягами. Только такой подход позволяет объяснить, почему наш летописец расширил область расселения варягов от Балтики до Средней Волги («пределов Симова»).

В сообщениях арабо-персидских авторов «школы ал-Джайхани» и некоторых хазарских источниках есть упоминание о «стране Вантит» или «городе Вантит». Так, персидский историк XI века Абу Саид Гардизи сообщает: «И на крайних пределах славянских есть город, называемый Вантит». [391] Из контекста видно, что эти крайние пределы соответствуют восточным землям славян близким Поволжью, то есть, это земли вятичей.

В средневековой арабо-персидской географической литературе встречаются и другие варианты этого топонима — Ваит, Вабнит, которые у ученых Персии ассоциировались с крайним Севером, близким к полярному «Морю Мрака», что соответствует Гиперборее греческих источников. Так, у персидского автора Х века Ибн Русте описание земли начинается с востока: «В самом начале пределов славянских находится город Ва.т (или Ва.ит)». [659] 

В другом памятнике персидской географии Х века «Худуд ал-Алам» также содержится упоминание о стране (городе) Вантит, но в переводе В.Ф. Минорского он звучит иначе: Вабнит — первый город на востоке Saqlab (славян).» [660]
Наряду с топонимом Вантит арабо-персидской литературы в хазарских и армянских источниках называется этноним, который обычно записывают без гласных: V.n.n.d.r. В.В. Бартольд прочитал наименование этого народа, который согласно Худуд ал-Алам локализуется к западу от Волги и к северу от хазар,  как «венендеры». [661]

Исследуемый этноним упоминается в источнике середины Х века — письме хазарского царя Иосифа «главе ученого собрания» Кордовского халифа Хасдаю ибн Шафруту. Исследователи полагают, что в письме отражаются реалии конца VIII – середины IX века. «В стране, в которой я живу, жили прежде в-н-н-т'ры. Наши предки, хазары, воевали с ними. В-н-н-т'ры были более многочисленны, так многочисленны, как песок у моря, но не могли устоять перед хазарами. Они оставили свою страну и бежали, а те преследовали их, пока не настигли их, до реки по имени «Дуна». До настоящего дня они расположены на реке «Дуна».» [662]

Под именованием «Дуна» здесь может подразумеваться только Дон (Dun в скандинавских источниках), поскольку как раз Доном ограничивались владения Хазарского Каганата, что явствует из другого места в тексте письма царя Иосифа, где он описывает западные пределы Хазарии и называет пограничный город Саркел на левом берегу Дона. На правом берегу напротив Саркела расположено Цимлянское городище СМК, архитектурный стиль которого схож с Саркелом, что является одним из главных аргументов сторонников «расширенной» версии Хазарского Каганата.
На самом деле, такие городища СМК, как Верхнесалтовское, крепости по левому притоку Дона реке Тихая Сосна, в том числе Маяцкое и Цимлянское городища, представляют собой монументальные сооружения, не имеющие аналогий на реальной территории Хазарского Каганата, за исключением Саркела и городища на реке Сал, построенных в противовес салтовским на донском рубеже с СМК. На нижней Волге и на Кавказе - основной территории Хазарского Каганата обработанные каменные блоки применялись лишь при возведении крепости Дербент, построенной в то время, когда эта территория принадлежала Сасанидскому царству, то есть это иранская технология. Принято считать, что Саркел отражает византийскую архитектурную традицию. Эта версия основана на сообщении Константина Багрянородного о строительстве Саркела при помощи Византии. Примечательно, что архитекторы и строители Саркела приехали из Пафлагонии — области Византии напротив Крыма, где еще во времена Троянской войны обитали венеты. и, по-видимому, аланы, поскольку М.В. Ломоносов считал, что «пафлагоны и мидяне были единородцы», при этом из сопредельной с Пафлагонией Мидии согласно античным авторам происходит сармато-аланское население Подонья. Леман-Гаупт археологические памятники Пафлагонии связывает с синхронными памятниками Урарту, сохранявшего хурритские культурные традиции (урартский язык родственен хурритскому, урартский бог Тейшеба соответствует хурритскому Тешшубу и т.п.), причем все эти территории входили в свое время в состав Персидского царства.

В противовес византийской М.И. Артамонов и П.А. Раппопорт обосновали иранскую версию происхождения белокаменных крепостей СМК, которые архитектурно и технологически не являются типичными для византийского (греко-римского) зодчества, но воспроизводят архитектуру Сасанидского Ирана и обнаруживают связи с иранскими традициями. Эта версия подтверждается этническим родством и прочными связями сармато-аланов Подонья с Сасанидским Ираном, ведь именно аланы контролировали  Шелковый Путь, который проходил через аланские земли Северного Кавказа (Боргустан в районе Кисловодска) и заканчивался в основанном аланами Суроже (совр. Судак).

Арабо-персидский источник «Худуд ал-Алам», по сравнению с письмом царя Иосифа, приводит еще более скромные размеры Хазарского Каганата в VIII веке. [663] Поэтому попытки расширить владения Хазарского Каганата за счет территории Салтово-Маяцкой культуры на Дону следует признать безосновательными.
Хотя А.Я. Гаркави под именем Вннтит следует подразумевает Вятичей, коих первоначальное название было Вентичи, большинство исследователей считает народ Вантит предками дунайских болгар, обитавших в Северном Причерноморье и имевшими связи с Кавказским регионом. «Они называются в армянских источниках Вананд, от старинного названия славян — венды, винды, что вместе с тюркским окончанием — тер составляет Ванантер или Венендер.» [664]

Под армянскими источниками здесь подразумевается «История Армении» (V век) Мовзеса Хоренаци (в русских дореволюционных изданиях Моисей Хоренский), где описываются северо-западные рубежи Армянского царства во времена правления царя Вахаршака (150-128 гг. до н.э.). Хоренаци упоминает «места, которые были заселены переселенцами под предводительством Вехендур Булгара Венда и по имени его названы Ванандом. Селения до сих пор (до V в.) называются именами братьев и потомков его (Венда).» [665]

Следует признать, что сопоставление народа V.n.n.d.r. с предками булгар имеет больше оснований, чем отождествление с вятичами, хотя бы потому, что присутствие булгар на Северном Кавказе подтверждено другими источниками, в то время как вятичей там никто не позиционирует. Хотя центр Волжской Булгарии — это все то же Среднее Поволжье, то есть недалеко от земель вятичей. Также справедливо и то, что в наименовании летописных вятичей мог содержаться корень «вент» (отбрасывая славянский суффикс — ич), о чем свидетельствует древнерусский источник XIII века «Слово о погибели Русскыя Земли», где среди поволжских народов упомянут народ «В(юс малый)да». Носовой звук «юс малый», который читался как «ен», впоследствии был заменен в русском алфавите на «я», то есть,  "В(юс малый)да" первоначально читалось как «Венда».

В этой связи представляет интерес этноним «ветьке» - так мордовский народ эрзя, говорящий на финн-угорском диалекте, именует своих соседей чувашей, относящихся к тюркской языковой группе. [666]

Факт языковой принадлежности современной мордвы к угро-финской, а чувашей к тюркской языковым общностям, по-видимому, не совсем верно характеризует их с этнической точки зрения, поэтому для внесения ясности в этническую историю народов России представляется целесообразным привлечение антропологических данных.

В настоящее время накоплен богатый и разнообразный археологический, антропологический, этнографический, лингвистический материал, доказывающий «вендские» корни значительной части населения Новгородской земли. Антропологический материал из местных курганов, относящийся к XI-XIII столетиям, удостоверяет, что физический облик местного славянского населения соответствует расовому типу балтийских славян. Выделяется «ареал близких антропологических типов, принадлежащих к Балтийскому морю, - балтийский. В него входят поляне (польские), висляне, ободриты, поморяне, словени новгородские, кривичи полоцкие, радимичи, дреговичи и, возможно, волыняне.» [667] Обследование современного населения Псковской области, проведенное в 1976 г. сотрудниками Института этнографии Ю. Д. Беневоленской и Г. М. Давыдовой, выявило его принадлежность к западнобалтскому антропологическому типу, который «наиболее распространен у населения южного побережья Балтийского моря и островов от Шлезвиг-Гольштейна до Восточной Прибалтики и, как показывают наши материалы, еще далее к востоку, на Псковском побережье» [668] Расхождения незначительны: «...Узколицые суббрахикефалы Новгородской земли обнаруживают ближайшие аналогии среди краниологических материалов балтийских славян. Так, черепа ободритов... также суббрахикефальны (черепной указатель 76,6; у новгородских словен – 77,2) и узколицы (скуловой диаметр 132,2; у новгородских словен – 132.1) Весьма близки они и по другим показателям... Все эти данные свидетельствуют о том, что славяне, осевшие в Ильменском регионе, имеют не днепровское, но западное происхождение» [669]

Таким образом, родство балтийских венедов и значительной части русских в северо-западной части России подтверждается антропологией.
Память о венедах сохранилась в языках финских народов, которые этим именем по сей день называют русских и Россию. Финское — «Venelainen» (русский), «Veneman», «Venaja» (Русь, Россия); эстонское — «Venelane» (русский), «Venemaa» (Россия), «Vene» (Русь); карельское — «Venea» (Русь)  [670]

В работе «Восточные славяне. Антропология и этническая история», 2002 года (Коллектив авторов, под редакцией Алексеевой Т.И.) выделено три основных западнорусских типа: валдайский, ильменско-белозерский и верхнеокский, которые относятся к среднеевропейской расе, но если на севере этой группы типов проявляются черты беломоро-балтийского типа, то на юге — понтийского.
Так называемый неопонтийский компонент, участие которого в формировании физических особенностей современных славян юга Восточной Европы считается бесспорным, мог быть связан не со славянами, а с другими группами предшествующего времени, среди которых следует выделить пласт аланского населения Верхнего Дона VIII-IX вв. (Алексеева Т.И., 1999)

Для верхне-окского (Бунак, 1965) и нижне-окско-дон-сурского (Дебец, 1933) типов русских неоднократно отмечалось присутствие понтийского антропологического компонента. При этом нижне-окско-дон-сурский обнаруживает очевидную близость к сурскому типу, характерному для эрзянских групп мордвы.
 
В соответствии со взглядами В.В. Бунака, специфику других антропологических типов русских, не принадлежащих к балтийской расе, можно определить как наличие дополнительных иных расовых компонентов. Так, верхне-окские русские и «восточный великоросс» могут расцениваться как имеющие в своем составе весьма существенный понтийский компонент. У последних он модифицирован дополнительным присутствием расовых черт, характерных также для мордвы-эрзи. Думается, этим можно объяснить вызвавшие много споров сообщения в летописях о Пургасовой Руси в области мордовского народа эрзя. (ПСРЛ, Т.10, с. 95)

Понтийский антропологический тип был впервые выделен В.В. Бунаком (Bunak, 1932) в составе населения Северного Кавказа. В.В. Бунак охарактеризовал этот тип как особый вариант в составе средиземноморской ветви европеоидной расы, для которого характерным является долихокефалия и узкое лицо.

В.В. Бунак также высказал предположение, согласно которому понтийский тип представляет собой одну из ветвей древней группы племён Передней Азии, распространившейся вдоль Черноморского побережья и проникшей на Северный Кавказ в эпоху неолита. (Бунак, 1953)

Понтийская групппа популяций распространена на Северном Кавказе среди абхазо-адыгских народов и потомков аланов — осетин. Среди славянских народов к понтийцам принадлежат терские казаки и болгары.

Кроме нижне-дунайских и северо-кавказских групп весьма близкими к понтийскому типу оказываются некоторые выборки чувашей и татар. Факт присутствия понтийской расовой составляющей у многих групп чувашей, татар и башкир, наряду с небольшой южно-сибирской или уралоидной примесью неоднократно отмечался разными исследователями (Трофимова, 1949; Алексеева, 1955, 1965, 1873; Акимова, 1971, Дерябин, 1998).

Таким образом, если на северо-западе население России в антропологическом плане тяготеет к венедам, то в юго-восточной части России обнаруживается присутствие понтийских черт, присущих аланам. Причем антропологические типы венедов и аланов обнаруживают некоторое родство: узколицые европеоиды. Кроме того, носителями европеоидных расовых черт являются не только русские, но и народы угро-финской языковой группы соседние с русскими как на севере, так и на востоке, а также соседние народы относящиеся к тюркской языковой семье, что ставит под сомнение их финское или тюркское происхождение. [671]

То есть, вектор причинности в этнической истории русских и некоторых соседних с ними народов, говорящих ныне на угро-финских языках, следует развернуть на 180 градусов: те угро-финны, которые имеют европеоидные черты унаследовали их от индоевропейцев, которые пришли на эти территории еще в эпоху мезолита. Вероятно, это и есть то до финское и до славянское древнейшее индоевропейское население России, которое сохранилось в народной памяти под именем чудь.

Такое предположение поможет снять противоречия, образовавшиеся в антропологических теориях, авторы одних из которых (В.В. Бунак) полагают современных русских потомками неолитического населения, другие, указывая на отсутствие на Восточно-Европейской равнине археологической преемственности между неолитическими и славянскими памятниками, ищут корни великороссов в финн-угорском населении. Но, если между неолитом и славянами средневековья расположить культуры бронзового века (Фатьяновскую) и Срубную культуру, и предположить, что памятники этих культур были оставлены населением, непосредственно (без участия славян Центральной Европы) связанным с русью и чудью, то преемственность будет восстановлена.
 
Такому подходу препятствует взгляд на летописную чудь, как на некую группу финн-угорских племен. Слабость этой позиции заключается в том, что никто из современных финн-язычных народов не считает себя потомками чуди. Из мифов, легенд и преданий современных финн-угорских народов, которых исследователи считают потомками чуди, следует, что для них чудь — чужой народ другой культуры и облика. Особенно хорошо это видно по преданиям о «чуди белоглазой».
В летописях Чудь присутствует в двух вариациях: Чудь, которая локализуется на Балтике, и Чудь Заволочьская. Упоминаемые в  Новгородской первой летописи «Чудь на Ереву» (год 6722) и «Чудь, рекомую Търму» (год 6720) локализуются на территории современной Эстонии, «Чудь Поморская» (ПСРЛ, Т.3, с. 20), очевидно, может быть отождествлена с «Заволочьской».

В Новгородских летописях «земля Чюдская» связывается с такими городами, как Юрьев (совр. Тарту, Эстония), Медвежья Голова (совр. Отепя, Эстония) Колывань (совр. Таллин). (ПСРЛ. Т.4, с. 4 ;Т.3, с.4, 39) Заволочье также известно документально — так новгородские словене, вятичи и кривичи называли земли к востоку от Онежского озера. Иван III в духовной грамоте 1504 года перечисляет земли, которые он оставляет в наследство сыну Василию: «Заволоцкую землю всю: Онего и Каргополе, и все Поонежье, и Двину и Вагу, и Кокшеньгу, и Вельский погост и Колмогоры.» Иван IV в своем завещании, повторив эту фразу, уточняет: «... да в Заволоцкой земле Ростовщину, Пенегу, Керголу пермские и Мезень, Немьюгу, Пильи горы, на Ваге со всем и Онтонова Перевара и Корбольский остров, и Шошогора, и Кергела, Сура Поганая, Лавела ...»
На этом документальные свидетельства о чуди заканчиваются и переходят в область мифологии.
 
Одно из преданий, которое записано в поселке Афанасьево Кировской области, гласит: «И когда стали появляться по течению Камы другие люди, эта чудь не захотела общаться с ними. Вырыли они большую яму, а потом подрубили стойки и себя захоронили. Это место так и называется — Чудской берег».

О поселениях чуди-сиртя сохранились свидетельства миссионеров, исследователей и путешественников. Впервые о сиртя говорил ещё А. Шренк в 1837 году, который обнаружил чудские пещеры с остатками некой культуры в низовьях реки Коротаихи. Миссионер Вениамин писал: «Река Коротаиха замечательна обилием рыбных промыслов и чудскими земляными пещерами, в которых, по самоедским преданиям, когда-то в древности жила Чудь. Пещеры эти в десяти верстах от устья, на правом берегу, на косогоре, который издревле по-самоедски назывался Сирте-ся - «Чудская гора». И. Лепехин в 1805 году писал: «Вся самоедская земля в Мезенском округе наполнена запустевшими жилищами некогда древнего народа. Находят оные на многих местах: при озерах, на тундре, в лесах, при речках, сделанные в горах и холмах наподобие пещер с отверстиями, подобными дверям. В сих пещерах обретают печи и находят железные, медные и глиняные домашних вещей обломки».

О легендарной чуди писал и Н.К. Рерих в своей книге «Сердце Азии», где он описывает свою встречу со старовером на Алтае, который отвёл его на каменистый холм, где находились каменные круги древних погребений, и поведал такой рассказ: «Вот здесь и ушла Чудь под землю. Когда Белый царь пришел Алтай воевать и как зацвела белая береза в нашем краю, так и не захотела Чудь остаться под Белым царем. Ушла Чудь под землю и завалила проходы каменьями. Сами можете видеть их бывшие входы. Только не навсегда ушла Чудь. Когда вернется счастливое время и придут люди из Беловодья и дадут всему народу великую науку, тогда придет опять Чудь, со всеми добытыми сокровищами».

Один из возможных «следов» чуди — считавшийся и в XIX в. необычным, таинственным местом Холмогорский ельник (на Курострове, близ г. Холмогора). По упоминаемой II. Ефименко легенде, в ельнике якобы находился когда-то «чудской идол». Идол, отлитый из серебра, «прикреплен был к одной самой матерой лесине и держал в руках большую золотую чашу».

По одной версии предания новгородцы осквернили святилище, после чего «чудинцы» гнались за новгородцами верст десять до теперешнего селения Курьи вниз по Двине.
В преданиях и мифах чудь предстает народом, обладающим тайными знаниями и богатой материальной культурой, основанной на развитой металлургии.
Первое, что следует отметить, приступая к исследованию вопроса о происхождения чуди, это то, что чудь наравне с русью занимала верхнюю ступеньку на социальной лестнице в древней Руси. Слова нашего летописца можно интерпретировать так: «Русь, Чудь и все остальные», причем среди остальных перечислены многие первоначально финн-язычные народы, которые потом были ассимилированы славянами.

До 1917 года чудью называли преимущественно вепсов (весь), иногда причисляя к этому этнониму также ижору (ингров) и водь.
 
М.В. Ломоносов считал летописную чудь потомками скифов. [672] Современные археологические данные подтверждают общность культуры чуди и скифов, поскольку о чуди можно много узнать по следам древних металлургов бронзового века в горном Алтае и на Урале, оставившим свидетельства своего существования в виде артефактов «звериного стиля», который обычно именуется скифским и связан с «луристанскими бронзами», то есть с Малой Азией.

На территории России предметы звериного стиля больше известны по раскопкам в скифских местах: в Северном Причерноморье и на Алтае. Находки на Урале бронзовых миниатюр позволили выделить отдельное направление - «пермский звериный стиль», который сложился на пермской земле в глубокой древности, поскольку самые древние из находок датируются I тысячелетием до нашей эры. Традиционно, эти предметы и фигурки, изготовленные в основном из бронзы и меди, связывают с культурой чуди. [673]

Большинство месторождений рудных полезных ископаемых на Рудном Алтае найдено по следам так называемых «чудских работ», проводимых древними металлургами четыре тысячи лет назад. Знаменитый путешественник и ученый Петр Симон Паллас, в 1771 году давший первое научное описание Колыванского и Змеиногорского медных месторождений, считал, что «чудь», жившая на просторах Сибири и Алтая, по неизвестным причинам откочевала на запад.

Академик Александр Гумбольдт, в 1829 году осмотревший подземные галереи Риддерского рудника, впоследствии в своей книге «Центральная Азия» (Париж, 1843г.) отождествлял загадочный народ «чудь» с аримаспами, которые были соседями гипербореев и грифонов древнегреческих авторов. (Геродот, IV, 13).
Некоторые ученые склонны считать, что происхождение летописной чуди  восходит к племенам, создавшим Ананьинскую археологическую культуру (VIII – III в. до н.э.). Сегодня геологи утверждают, что называть древних алтайских рудокопов и рудознатцев «чудью» неправильно. По их мнению это андроновцы, относящиеся к Срубной культуре, которая в XVII-IX веках до нашей эры занимала огромную территорию от Буга до Енисея – это была одна из крупнейших культур древности, некоторые представители которой по укоренившейся на Алтае и Урале традиции стали известны под названием «чудь».

Думается, здесь нет противоречия, поскольку согласно той же традиции, закрепленной в легендах Алтая и Урала, «чудь под землю ушла», то есть в преданиях о чуди речь идет как раз о срубниках, погребальные сооружения которых представляли собой засыпанные землей бревенчатые срубы, которые для людей другой (угро-финской) культуры могли показаться подземными жилищами.

Срубная археологическая культура бронзового века как раз может заполнить искусственно созданный историками пробел в предыстории Руси между неолитом и нашей эрой. Следует только признать, что славяне и русь изначально различались, и что первоначально чудь представляла собой более близкий к руси этнос, чем славяне. Даже в самих названиях «русь» и «чудь» с точки зрения лингвистики усматривается некоторое родство и отличие от славянских племенных имен. Причем чудь также как и русь занимала главенствующее положение в обществе, то есть это была знать: известно, что в Киеве был «двор Чудин», куда Владимир Святославович переселил «лучших мужей» из кривичей, вятичей, новгородцев и чуди, в Великом Новгороде также была «Чудинцев улица» и в Ростове Великом был «Чудский конец», где стоял каменный идол Велеса.

Отличительной чертой Срубной культуры является развитая металлургия бронзы, которая, по-видимому, была унаследована от создателей знаменитого Аркаима на Южном Урале, где в каждом доме была медеплавильная печь, то есть это был город металлургов. Антропологические исследования в Аркаиме и других подобных поселениях на Южном Урале XVIII - XVI веков до нашей эры показали, что их население было европеоидным, причем типичный краниологический тип характеризуется очень длинным и узким (или очень узким) и довольно высоким черепом, что является также отличительной чертой понтийского антропологического типа. Выявлено сходство аркаимского человека с более поздним срубным населением Поволжья, при этом степень сходства с андроновским населением Южной Сибири и Восточного Казахстана значительно меньше, чем с людьми бронзового века, которые обитали к западу от Уральского хребта.

Известный исследователь недр Алтая, профессор В.П. Нехорошев отмечал, что «чудичи» были очень умелыми маркшейдерами – никогда не проходили выработок «вкрест простирания залежей», а всегда вели добычу точно «по простиранию рудного тела». Академик И.И. Лепехин в XVIII веке писал, что «жившая некогда чудь самую лучшую руду отбирала». Поэтому неудивительно, что большинство месторождений Рудного Алтая и Урала первоначально было открыто по местам «чудских» разработок.
Алтай и Урал являются местами, с которыми связаны предания о чуди, здесь же у местного населения по данным археологии в первом тысячелетии до нашей эры существовал так называемый звериный стиль в прикладном искусстве.

Звериный стиль в искусстве чаще всего ассоциируется со скифами, что не совсем верно, поскольку у скифов он появляется не ранее V века до н.э., то есть после их походов в Мидию в VI веке до н.э., где минимум на пять веков раньше в районе озера Мантиана (совр. Урмия) звериный стиль был представлен «луристанскими бронзами» и были распространены религиозные идеи хурритов. Важное место в мифологии хурритов отводилось различным крылатым существам, среди которых следует выделить грифона. Вариацией звериного стиля считается «пермский звериный стиль», который относят к чудским древностям. Грифоны и другие крылатые мифические животные присутствуют в декоре Дмитриевского собора во Владимире, церкви Покрова на Нерли, Георгиевского собора в Юрьеве-Польском и других храмах построенных до первой трети XIII века, то есть до татарского нашествия. Грифон известен в древнерусском изобразительном искусстве XII – XIII веков, в прикладном искусстве горожан XI – XIV веков: княгини и боярыни носили короны с грифонами, колты с грифонами, а простые горожанки привески с грифонами и двуглавыми птицами [674] и дольше всего эта традиция продержалась на Русском Севере, в частности, в Заволочье — в Великом Устюге.

Есть основания считать, что звериный стиль существовал изначально на Русской равнине и его создателями являются мифические гиперборейцы — коренные обитатели Русской равнины. Именно с Гипербореей древние греки связывают происхождение грифонов. Хурритское государство Митанни, где впервые обнаружили свое присутствие индоевропейцы, оставив письменные свидетельства в виде коневодческой терминологии, по данным ДНК-генеалогии было вторичным местом обитания индоевропейцев, пришедших с Русской равнины и принесших индоевропейские диалекты, названные индо-иранскими по месту их появления в письменном виде. По-видимому, культура хурритов была сформирована под влиянием индоевропейцев-гиперборейцев.
Территория хурритского государства Митанни, существовавшего в середине второго тысячелетия до нашей эры, примерно соответствует тем областям Ирана, Сирии, Ирака и Турции, которые сейчас заселены курдами, что дает основание считать их потомками хурритов. К такому же выводу приходят и лингвисты, которые считают, что курдский язык — это язык омидянившихся кутиев или хурритов. [675] Кроме того, все религиозные конфессии современных курдов, несмотря на различия, имеют общую основу, в которой угадывается культ солнца и священного огня, то есть курды — потомки древних огнепоклонников, коими являются также древние русы и чудь, которые и есть гиперборейцы.

Имя «чудь», упоминаемое в русских источниках нигде больше не встречается, но летописную чудь можно сопоставить с бьярмами латинских авторов и народом вису арабо-персидских источников.

Этноним бьярмы обычно употребляется в скандинавских источниках: бьярмы присутствуют в рассказе норвежского купца Оттере, который был вставлен в текст перевода на староанглийский язык с латинского сочинения П. Орозия «Истории против язычников», изданного во время правления англо-саксонского короля Альфреда Великого (871-899). В рассказе Оттере, совершившего путешествие вокруг северной оконечности Скандинавского полуострова упоминаются такие географические ориентиры: Terfinna land – восточное побережье Кольского полуострова (Терский берег русских источников) и устье большой реки, которую исследователи отождествили с Северной Двиной. Традиционно этноним бьярмы исследователи связывают с топонимом Пермь.

У Саксона Грамматика бьярмены (byarmenses) наряду с финнами, курляндцами и рутенами являются постоянными участниками исторических событий, происходящих вокруг Балтики. Более того, у бьярмов и финнов были общие правители (Gesta Danorum, 3.2.8). В описании страны бьярмов у Саксона Грамматика наблюдается двойственность: с одной стороны бьярмы являются соседями финнов в Финнмарке, а с другой стороны упоминается Дальняя Бьярмия, в которой царит вечный холод, земля покрыта глубоким снегом и тепла нет даже летом. (8.14.6)

А в латиноязычной хронике «История Норвегии» бьярмонами называют карел и квенов: «На северо-восток простираются за Норвегию многочисленные племена, преданные язычеству, кирьялы и квены, рогатые финны, и те и другие бьярмоны. Но мы не знаем точно, какие племена обитают за этими. Однако, когда некие моряки стремились проплыть от Ледяного острова к Норвегии и встречными бурями были отброшены в зимнюю область, где прибились между вириденами и бьярмонами, где, как свидетельствуют, обретались люди удивительной величины и где была страна дев (каковые, как говорят зачинают, попробовав воды) ...» [37]

В текстах хроник («История Норвегии» и «Деяния датчан» Саксона Грамматика) Бьярмия предстает состоящей из двух частей. Объясняя эти сведения с привлечением ряда других источников, исследователи (Джаксон, Мачинский, 1988, с. 25—26) пришли к выводу, что два Бьярмаланда были разделены Белым морем и его Кандалакшским заливом, а суммарно охватывали всю западную половину Беломорья между реками Онега и Стрельна (или Варзуга).

Среди перечисленных «бьярмонов» особый интерес представляют квены, которые в средние века обитали на берегу Ботнического залива. Побережье Ботнического залива от квенских поселений получило имя Кайнуу (Квенландия в латинских источниках или Каянская земля русских летописей), которое вначале подразумевало побережье на обоих берегах залива. Именно Каянская земля в настоящее время являет собой максимум концентрации гаплогруппы N1с1. В настоящее время квены большей частью обитают на севере Норвегии в Финнмаркен, где находятся такие «варяжские» топонимы, как полуостров и фьорд Варангер, а область квенов называется Rujan Kveenienliitto.

Впервые квены упоминаются у норвежца Оттере: «... с юга, с другой стороны тех пустошей, и до севера находится Швеция, и вдоль той земли к северу лежит земля квенов (cwena). Иногда квены совершают грабительские набеги на норвежцев, иногда норвежцы на них. И там очень много озер пресноводных по пустошам, и переносят квены суда свои по земле к тем озерам и оттуда нападают на норвежцев; суда у них очень маленькие и очень легкие.»

Образ жизни и традиции, включающие грабительские набеги не могут быть отнесены на счет классических финнов, поскольку никак не подтверждаются другими письменными источниками античности и средневековья, описывающими образ жизни финнов, поэтому естественно предположить, что квены пришли в места обитания финнов и переняли от них язык. Очевидно, что не все народы, говорящие ныне на финских языках, относятся к этническим финнам, то есть, финским у них является только язык.
Лингвисты неоднократно обращали внимание на то, что древнейшая топонимика Волго-Окского междуречья имеет не финн-угорское, но индоевропейское происхождение, причем из современных языков она не объясняется.  Б.А. Серебренников [392], [393] предположил, что в бассейне Волги и на Русском Севере обитал неизвестный народ, который он назвал Создателем Волго-Окской Топонимии (СВОТ). Исследователи связывают происхождение этого народа с располагавшейся на этой территории в бронзовом веке индоевропейской Фатьяновской культурой. По-видимому, этот неизвестный народ (СВОТ) может быть отождествлен также с чудью из преданий и легенд, распространенных в Карелии, на Урале и Алтае. Этот же народ может скрываться под именем гиперборейцев греческих античных авторов.

Есть еще одно имя, известное из арабо-персидских источников и также сопоставимое с летописной чудью — это народ вису. Этот этноним встречается в сообщениях многих арабских купцов и путешественников, которые восходят к одному источнику – запискам Ибн Фадлана (Х век), посетившему Великий Булгар на средней Волге. Из текста [41] следует, что народ вису обитает на севере от Булгара в областях, где наблюдается полярный день. Из сообщения Ибн Фадлана также следует, что народ вису соседствует с мифическим народом Яджудж и Маджудж (арабское искажение библейского «Гога и Магога»).

У Ибн Халдуна и Ибн Русте народ «Гог и Магог» (Yagug wa Magug) также помещается далеко на севере обитаемой земли. [490] В скандинавских источниках [114], [115]  Магог и его потомки живут на севере Руси, именуемой в них «Гардарики», то есть, это Гиперборея античных источников. Библейская традиция (Иосиф Флавий - Иудейские древности VI, 1; Ненний - История бриттов, 18) народ Гог из страны Магог связывает со скифами, которые в VI веке до нашей эры завоевали обширные территории Малой Азии. Очевидно, что локализация «Гога и Магога» и в Малой Азии и в Гиперборее свидетельствует о древней связи двух регионов, выразившейся, в частности, в общих традициях коневодства и металлургии и религиозных обычаях огнепоклонничества, поскольку под «Магогами» подразумевались именно огнепоклонники. Эти связи также подкрепляются общей сакральной символикой: грифоном и двуглавым орлом.

Если у арабо-персидских авторов народ вису располагается неопределенно где-то на севере от Булгара, то у Адама Бременского (IV, 19) более точные данные: «В описанном море лежит еще много других островов, которых мореплаватели избегают, из-за того что острова эти населены дикими варварами. Говорят, где-то на берегах Балтийского моря обитают амазонки, их страну называют теперь раем женщин. … В тех местах обитают аланы, или альбаны, которые на их собственном языке именуются виссы (wizzi).»

Из другого текста Адама Бременского, где в качестве ориентира присутствует шведская Бирка, следует, что ближайшая к краю женщин географическая область – это известная по другим средневековым источникам прибрежная область Ротала-Вик напротив острова Эзель (совр. Сааремаа), которая у Адама Бременского названа островом Эстланд. То есть, это современная Эстония, где, согласно Генриху Латвийскому (XIII в.) живут эсты, которых он именует также «эйзельцы и роталийцы». В русских летописях того времени это же население обозначалось как «чудь» и здесь же рядом находится Ингария (совр. Ленинградская обл.) Генриха Латвийского, население которой именовалось инграми (ижора русских летописей), и откуда мог происходить первый документально подтвержденный византийскими источниками русский князь Ингер (Игорь русских летописей).

Этноним «висы» А.Г. Кузьмин предлагал сопоставить именно с населением расположенной здесь области Роталия-Вик, но чаще всего его отождествляют с летописной весью, которую до 1917 года называли чудью. Летописная весь считается предками современных вепсов, которые сейчас обитают преимущественно в Карелии и Ленинградской области.

Тот факт, что этноним виссы у Адама Бременского принадлежит аланам, указывает на то, что именование вису арабских источников, которое соответствует чуди русских летописей, и есть самоназвание того народа на Балтике, который у средневековых авторов назван аланами по сходству внешнего облика и обычаев.

Особого внимания заслуживает один топоним чудской земли на Балтике: Колывань — так в русских летописях назывался Таллин. В Новгородской первой летописи под 6731 годом от сотворения мира есть такая запись: «Приде князь Ярославъ отъ брата и иде со всею областью къ Колываню и повоева всю землю Чюдьскую». (ПСРЛ, Т.3, с.39)
Есть еще один топоним, который, судя по преданиям о древних рудокопах, связан с чудью - поселок городского типа в Алтайском крае с названием Колывань, расположенный на склоне Колыванского хребта, давшего название поселку. Горная Колывань — регион на территории Змеиногорского и Курьинского районов Алтайского края. Эта северо-западная часть Алтая издревле носит название Рудный Алтай (Географическая Энциклопедия) и именно здесь были открыты заново в XVIII веке Колыванские и Змеиногорские медные месторождения по местам разработок древних металлургов бронзового века, которых местная традиция называет чудью.
Многие археологические, мифологические и лингвистические данные о древнейшей предыстории Руси указывают на общую культуру Русской равнины и Мидии, где получил распространение образ грифона и звериный стиль.

Мифология, содержащая образы грифонов и давшая начало звериному стилю, имела распространение не только в Луристане на юге озера Мантиана, но и в западной части исторической Мидии, где в середине второго тысячелетия до нашей эры располагалась Хеттская империя. [77] Звериный стиль в искусстве был распространен на широких пространствах Евразии: в окрестностях озера Мантиана, в Северном Причерноморье, Алтае и Бьярмии-Перми, в чем можно усмотреть свидетельство сходства малоазиатских и «гиперборейских» религиозных традиций.

О таком сходстве можно судить также по очевидным параллелям в мифах. Так, древний миф о скрывающемся боге, который восстановлен на основании нескольких близких друг к другу хеттских версий, различающихся тем, что в них в качестве исчезающего божества выступают разные боги, обычно связанные с одной и той же туземной традицией, - Бог Грозы, хаттский и хеттский бог плодородия Телепинус, богиня Инара (выступающая и в мифе о Змии), богиня Анцили и другие божества. Когда исчезает Телепинус, он уносит с собой «зерно, богиню полей, рост растений, их цветение и насыщение соками». Бог Солнца посылает на розыски Телепинуса орла, но тот его не находит. Когда после этого за ним по наущению Богини-Матери на розыски отправляется Бог Грозы, он терпит поражение, о чем миф повествует в гротескной форме, напоминающей описание злоключений скандинавского бога Тора в «Эдде»: «В городе Телепинуса к воротам пошел было он, но не смог отворить их. Он только сломал о замок рукоятку своего молота. Потом он вернулся восвояси, Бог Грозы, и уселся на своем престоле». Бог Грозы обижен тем, что следом за ним на розыски Телепинуса посылают пчелу. Но как раз маленькой пчеле и удается выполнить повеление Богини-Матери, сказавшей ей: «Иди! Ищи Бога Телепинуса. Когда ты его найдешь, ужаль его в руки и в ноги, чтобы поднять его с места. Возьми воску, намажь воском ему глаза и руки, очисти его и освяти его и приведи его ко мне!» Роль пчелы в мифе о Телепинусе находит параллели в мифах других народов (в том числе в «Калевале»). Следы влияния хаттского и хеттского мифов о Телепинусе и пчеле, его находящей, обнаружены на широкой территории от Восточного Средиземноморья, включая Грецию, до Закавказья. [103]

Примечательно, что влияние малоазиатской культурной традиции распространилось не только на близлежащие Средиземноморье и Закавказье, но достигло берегов Балтики (а, может быть, и не покидало этих берегов), что выражается в параллелях в скандинавской мифологии и, что представляет особый интерес, в карело-финском эпосе «Калевала». Примечательно, что самая древняя в Европе ископаемая гаплогруппа R1a с датировкой 7500 лет назад была обнаружена в Карелии на Оленьем острове.

Калевала это эпическое имя страны, место жительства Калева — мифического родоначальника финских народных героев Вяйнемёйнена, Ильмаринена, Леммикяйнена. Эпос был воссоздан на основе народных песен (рун) собранных главным образом в Карелии и Ингарии, причем главная часть эпоса была собрана в озерном крае между Каянской землей квенов (Ботнический залив) и Белым морем: это, скорее всего, и есть география страны Калевала. Ингры (ижора, инкеройн), обитавшие в бассейне реки Невы, являются ветвью карел и, также как и карелы, всегда были верными союзниками новгородцев, о чем свидетельствует известный исторический факт: когда в 1240 году шведы вошли в Финский залив для захвата новгородских владений, то старейшина народа ижор по имени Пелгусий предупредил новгородского князя Александра, который выступил против шведов и разбил их, после чего стал именоваться Александром Невским.

В таком случае Калевалу следует называть карело-квенским эпосом, а не финским, что следует также из совсем не финских традиций и образа жизни карелов и квенов, которые, учитывая свидетельства о разбойных нападениях квенов и карелов на шведов и норвежцев, были скорее варяжскими, чем финскими. Финны, в свою очередь, во всех источниках характеризуются как избегавший всяких военных столкновений народ, скрывающийся в глубине лесов и болот. Это лишний раз подтверждает, что язык не может рассматриваться в качестве надежного этнического идентификатора, поскольку известно множество примеров того, что целые народы переходили на другой язык, при этом сам народ оставался прежним, а традиции и обычаи сохранялись неизменными.
С Калевалой тесно связан эстонский эпос «Калевипоэг» (Сын Калева), где население современной Эстонии называется «калевитянами», что могло послужить основанием для появления такого топонима, как Колывань (совр. Таллин). Кроме того, одно из имен русских послов - Улеб, упоминаемое два раза в договоре князя Игоря, и известное по древнерусским источникам и в Киеве и в Новгороде, имеет очевидную параллель в «чудских» именах из эпоса «Калевипоэг»: Олев, Алев, Сулев.

Квенландия или Каянская земля русских летописей вплоть до XV века ассоциировалась с новгородской землей и простиралась от Каяно-моря (Ботнический залив) до Варангер фьорда, то есть, до Северного Ледовитого Океана, причем квены-каяны и карелы вместе составляли народ, именуемый в скандинавских источниках [37] бьярмонами.  Фаравид — такое имя короля квенов приведено в Саге о Скаллагримсоне, что свидетельствует о его происхождении из венедов-варягов, поскольку известны такие имена богов на острове Рюген, как Свентовит, Руевит, а также имя предводителя аланов - Видевит, выбранного королем пруссов, которые согласно М.В. Ломоносову представляли собой смешение аланов и курляндцев, при этом древних пруссов (не «крыжаков-немцев») он отождествляет с варягами-русью. Очевидно, что карелы, курляндцы-корсь и квены могут быть объединены и рассмотрены как ветви венедов-варягов.

В эпосе Калевала выделяется особая роль кузнеца и кузнечного искусства: одно из центральных мест занимает повествование о волшебном источнике благополучия — мельнице Сампо, изготовленной кузнецом Ильмариненом. Хотя образ Сампо нигде не раскрывается, но можно предположить, что Сампо символизирует собой кузницу, из горнила которой выходят все необходимые для ведения хозяйства железные инструменты, а также оружие для войны и добывания того же благополучия путем грабежа, чем карелы были знамениты согласно скандинавским хроникам и русским летописям.

Карелам был известен прогрессивный метод пакетной кузнечной сварки для изготовления особо прочных и острых клинков, и такой же технологией владели аланские кузнецы из СМК на Среднем Дону.

При этом классические финны во всех источниках представлены как народ, не обладавший в первой половине нашей эры технологией железа и весь инвентарь для охоты и рыболовства, которые составляли основу их жизнедеятельности, был изготовлен без металла. «У феннов - поразительная дикость, жалкое убожество; у них нет ни оборонительного оружия, ни лошадей, ни постоянного крова над годовой; их пища - трава, одежда - шкуры, ложе - земля; все свои упования они возлагают на стрелы, на которые, из-за недостатка в железе, насаживают костяной наконечник.» (Тацит, Германия, 46) Таковы же и скререфенны в сочинении Иордана (Гетика, 21) и в других источниках раннего средневековья.

Считается, что металлургия железа в Европе появилась вместе с кельтами (Латенская культура IV века до н.э.). Под влиянием Латенской культуры во II веке до н. э. на территории Польши складываются Пшеворская и Оксывская археологические культуры, которые связываются с обитавшими здесь венедами. Бурный рост производительных сил этих венедских культур обусловлен в первую очередь развитием металлургии железа. Все ранние центры металлургии железа в Европе располагались вдоль «Янтарного пути», соединявшего Балтику и Адриатику, который контролировали венеды. В середине этого пути располагался Норик, который в римское время пользовался славой железоделательного центра, возникшего еще в VIII веке до нашей эры (Халльштаттская культура). Но впервые технология железа была освоена не в Европе, а в Малой Азии во втором тысячелетии до нашей эры, и первыми кузнецами античные авторы называют халибов, которые обитали на склонах Северного Тавра, в античном Понте.
 
В древности кузнечное дело обладало мифическим ореолом. Кузнец виделся обладателем тайных знаний, наделенным способностью из камня (руды) извлечь меч, нож и инструменты для ведения хозяйства. Не всем посчастливилось быть соплеменниками кузнецов, поэтому в народном эпосе тех народов, которые познали превосходство инструмента и оружия, сделанного из хорошей стали, кузнец наделялся божественным происхождением: таков Ильмаринен в Калевале у карелов и Курдалагон в Нартах у аланов. От кузнеца многое зависело: успехи в сельском хозяйстве, домостроительстве и, что самое главное, в военном деле. Поэтому кузнечное искусство передавалось от отца к сыну, чтобы сохранить секреты внутри племенного союза, дабы не достались потенциальным врагам. Хотя с течением времени основы черной металлургии, возникшей на Ближнем Востоке, стали достоянием всей Европы, но главные секреты всё равно не выдавались и некоторые прямые наследники первых кузнецов делали особо прочные и качественные клинки. В средние века в арабо-персидских источниках (Ибн Мискавейх, Ибн Хордабех,  Худуд ал-Алам) неоднократно отмечалось превосходное качество клинков русов на Дону и в Приазовье.

Варны в раннем средневековье в своих кузницах на Рейне изготавливали высококачественные клинки, которыми снабжали всю Европу и которые в источниках ошибочно именовались «франкскими», поскольку, согласно Прокопию Кесарийскому, часть варнов объединилась с франками. На самом деле мечи были варинскими или варяжскими, ибо имя варнов/варинов латинских источников является латинизированным именем русских варягов. Также известно, что на древанском наречии слово «warang» означало «меч». [542] Древанским наречием назывался древнепрусский (не немецкий) язык, тесно связанный со славянскими языками. [543]

В самом имени «Калев» можно увидеть очевидную этимологическую связь с халибами — легендарными кузнецами и родоначальниками металлургии железа, которых античные авторы помещают вместе с амазонками на малоазиатских берегах напротив Крыма, где обитали венеды, белые сирийцы и, вероятно, аланы под именем гализонов, в которых Страбон (XII, III, 20) видел потомков халибов.

Несмотря на то, что население Русского Севера согласно современным представлениям являет собой смешение славянских и финн-угорских народов, только благодаря ему русский народ не потерял своей национальной идентичности после падения Киевской Руси в результате нашествия кочевников с востока. Почему именно здесь сохранилась древняя русская культура, унаследованная от предков? Конечно, многие области Русского Севера оказались недоступны для татарских завоевателей — они просто не дошли до них через леса и болота, но не только это является причиной. Очевидно, что здесь жили народы, которые были хранителями именно русских, или, по-другому, варяжских традиций. Для ответа на этот вопрос прежде всего надо прояснить, кто скрывается за именем чудь заволочьская, а также что собой представляют некоторые народности севера России, которые принято относить к финнам.
 
Однозначного мнения относительно этнического состава заволочьской чуди среди исследователей нет. Ещё в XIX веке высказывались различные гипотезы об этнической принадлежности древних жителей Заволочья, которые сводились к отождествлению чуди с разными финн-угорскими народами. Наиболее взвешенной и не предвзятой следует признать точку зрения И. П. Барсова, который считал, что Заволочская чудь — обобщённое обозначение всех народов, живших в Заволочье. В русских летописях экзоэтноним «чудь» традиционно применялся к двум финн-угорским народам: эстам и вепсам. Именно вепсов, точнее летописную весь, многие учёные считают первыми кандидатами на заволочьскую чудь. Но в летописи (ПВЛ) чудь заволочьская и весь упоминаются раздельно, следовательно их отождествление может оказаться ошибочным. Примечательно, что в новгородских летописях весь вообще не упоминается, зато есть «чудь поморская» и заволочане.

Заволочье — историческая область в X – XIV веках, в бассейне Северной Двины и Онеги, за «волоками», связывавшими Онежское озеро с Белым озером и рекой Шексна (совр. Вологодская обл.). При этом в ПВЛ указано, что «…на Белоозере сидит весь».
Летописная весь считается предками современных вепсов, народа в Российской Федерации, близкому карелам, который живет небольшими группами среди русского населения в Карелии, Ленинградской и Вологодской области. Антропологический тип вепсов относится к восточно-балтийскому типу беломоро-балтийской малой европеоидной расы, не имеющему отношения к историческим финнам — оленеводам Севера.

Белоозеро в XII веке вошло в состав Ростово-Суздальского княжества, а северная часть Заволочья осталась частью Новгородской земли. Очевидно, что именно поэтому в русских грамотах к Заволочью причислялась «Ростовщина».
Согласно летописям в Ростове Великом обитала меря, область расселения которой на севере России достигала Заволочья, о чем свидетельствует название города в Костромской области   Галич Мерский.

Мерю традиционно относят к финским народам, но существует и иное мнение. В.В. Седов [676] считает, что под именем меря скрывается смешанное население из европейцев и финнов, причем создателями мерянской материальной культуры он считает не местных финнов, но неких среднеевропейских переселенцев и тому есть много причин: от несвойственного (по данным Тацита и Иордана) ранним финнам земледелия, до присутствия в археологических материалах мерянской Дьяковской культуры височных колец, которые считаются этническим маркером славян.
Браслетообразные височные кольца известны на обширной территории России от восточного побережья Чудского озера до восточных районов междуречья Волги и Клязьмы. Височные кольца носили не только восточные славяне, но и западные, поскольку находки браслетообразных височных колец протянулись из Понеманья, что позволяет предположить, что венды - это и есть то среднеевропейское население, о котором говорил В.В. Седов. Общие корни восточных и западных славян следует искать в их общем происхождении от венедов — большой группы племен, занимавших огромные территории Центральной Европы. Не в пользу финской культуры свидетельствует похоронный обряд мери, которые своих мертвых кремировали и прах в урнах помещали в «домики мертвых», то есть обряд представлял собой смешение балто-славянских традиций (кремация) с традициями более древней Срубной культуры.

И. В. Дубов (Северо-Восточная Русь в эпоху раннего средневековья, 1982) считает, что археологические материалы не дают оснований для реконструкции в Ростове мерянского поселка, и в соседнем Сарском городище в VIII-X веках всё происходило постепенно и не наблюдалось никаких резких изменений с предполагаемым «приходом славян», ибо его либо не было, либо новые насельники ничем не отличались от уже бывшего здесь населения. Та же картина наблюдается в Ярославском Поволжье, где весь комплекс находок Н. Н. Воронина говорит о том, что протогородские центры Тимеревский, Михайловский, Петровский и Медвежий угол классифицируются как древнерусские с незначительными  мерянскими компонентами. Система застроек этих городищ сходна со старыми традициями известными в Ярославском Поволжье в более раннее время в дьяковской культуре. Многие древнерусские поселения размещаются в районах уже обжитых с раннего железного века: около трети древнерусских поселений располагаются на местах, где были дьяковские и городецкие поселки. Если наложить карту памятников дьяковской культуры на карту древнерусских поселений, то обнаружится множество совпадений. Финн-угорская принадлежность мери не находит достаточных обоснований, ибо язык мери неизвестен, а культурные традиции скорее свидетельствуют в пользу их связи с русью: в Ростове был «Чудской конец», где стоял каменный идол Велеса — скотьего бога, общего для всех славян. Также и антропологические данные свидетельствуют против того, чтобы считать мерю финн-угорским племенем, скорее всего это была та оставшаяся на Русской равнине часть фатьяновцев, население с «венедской» гаплогруппой R1a-Z280, которая была и осталась основной для Руси. Другая часть  R1a-Z280, откочевавшая в свое время на Балтику, вернулась в родные края в IX веке под именем варягов.

В.В. Бунак обобщил антропологические данные о русских Костромской, Вологодской, Кировской областей и северной части Новгородской в вологдо-вятский антропологический тип, сходный с другими антропологическими типами русских, в частности с ильменьским типом. Типичными представителями ильменьского типа являются новгородцы, которые согласно летописям происходят из «рода варяжска», а по археологическим и антропологическим данным близки донемецкому (венедскому) населению земли Мекленбург-Передняя Померания.

Очевидно, что среднеевропейские переселенцы в гипотезе В.В. Седова — это в широком смысле венеды, а в узком - варяги русских летописей.
Опираясь на то, что лингвисты связывают имя варинов (varini -Тацит, varni – Прокопий Кесарийский) с древними индоевропейскими обозначениями воды, моря, А.Г. Кузьмин справедливо предложил сходную этимологию и для варягов. То есть, летописные варяги на современном русском языке — это поморы. [677] Поморами со средневековья до настоящего времени называется население летописного Заволочья.
Ю. Покорный [678] отметил древнюю индоевропейскую традицию использования корня var- для обозначения воды, особенно это хорошо видно в ряде диалектов кельтского языка, где var обозначало «море». [679]

Во французской Бретани, где в бретонском диалекте зафиксированы слова с корнем var для обозначения моря, Ю. Цезарь воевал с венетами, которых, поскольку это была территория Галлии, античные греческие авторы считали кельтами-галлами. Под напором римлян часть венетов покинула Бретань и уплыла в Британию. Сохранившееся в записках Цезаря описание кораблей венетов содержит интересную деталь: нос и корма имели одинаковую конструкцию, что придавало мобильность при набегах, обеспечивая быстрый отход без необходимости разворота судна.

Полтора столетия спустя Тацит таким же образом опишет корабли обитателей Балтики свионов, которые обитали среди моря на островах. Очевидно, что это не могли быть германцы свебы (совр. швабы), которые во время Тацита в первом веке жили на континенте. Описывая места обитания венедов на южном береге Балтики, Тацит  пишет: «здесь конец Свебии». Собиратели янтаря эсты в это время говорили на кельтском языке — Тацит пишет, что их язык схож с языком британцев, среди которых были венеты, уплывшие от Цезаря. Поскольку венеты жили также и на Балтике, то их родство с британцами выглядит очевидным.
 
Имя венедов-вандалов также имеет «водную» этимологию, но относится к еще более древнему, чем кельтские, слою индоевропейских языков: «вада» обозначало реки у пеласгов и лигуров, и в литовском языке, сохранившем многие из самых архаичных индоевропейских форм, вода обозначается словом vanduo. [680]

Древнейший индоевропейский этнос венедов к началу железного века занимал широкие пространства Центральной Европы от Адриатики до Балтики и стал предшествующим для кельтов и славян и, следовательно, венетский (виндальский) язык должен был послужить основой как для кельтских, так и для славянских языков.

В Центральной Европе в начале железного века сложилась Халльштаттская (Hallstatt) культура, основу которой составляла промышленная добыча соли и металлургия железа. Можно сказать, что железный век в Европе начался в Халльштатте. Позднее, к IV веку до нашей эры на основе Халльштаттской в Альпах возникла кельтская латенская культура и венедская культура к северу от Карпат.

Кельты были первым известным по письменным источникам народом, который занимался промышленной разработкой соли и кельтское название соли (hall) распространилось по всей Европе в виде своеобразной топонимики, начало которой следует искать, как и всё европейское, в Малой Азии. Страбон в начале нашей эры связал название реки Галис в Малой Азии (совр. Кызыл-Ирмак) с добычей соли. Река Галис протекает по Каппадокии и впадает в Черное море там, где по данным античных авторов обитали венеты, амазонки и халибы. В излучине реки Галис во втором тысячелетии до нашей эры находилась Хатусса - столица Хеттской империи, в скальном святилище которой рядом с изображениями богов хурритского происхождения сохранилось одно из древнейших изображений двуглавого орла.

Кельтское племя галатов в третьем веке до нашей эры пришло из Европы в Малую Азию и поселилось в среднем течении реки Галис, их территория стала называться Галатией. Позднее имя Галлия стало использоваться латинскими авторами в Европе для обозначения области расселения кельтских племен. Поскольку кельты известны древним грекам еще в V веке до нашей эры, приход галатов в Малую Азию выглядит как возврат на прародину.

Галисия на северо-западе Испании, являясь самой западной территорией европейской Галлии, находится там, где в начале первого тысячелетия до нашей эры сформировалась  археологическая культура Кастро — кельтская культура железного века, экономическую основу которой представляла добыча соли и обработка металлов. Сходство археологических памятников этой культуры с аналогичными на территории Ирландии (форт Дун Энгус) и Уэльса (форт Кастл-Хенлис, остров Гейтхолм) подтверждает ирландские предания о приходе кельтов в Ирландию с северо-запада Испании. Примечательно, что согласно этим преданиям, прежде чем попасть в Испанию, будущие ирландцы обитали в Скифии, причем в преданиях указывается район Меотиды, как отправная точка их исхода.

В современной Восточной Европе «галльская» топонимика представлена достаточно широко: во первых это Галиция в северных Карпатах, где Иордан локализовал венетов, а также целый ряд городов с названием Галич: Галич в Словакии, Галич в Ивано-Франковской области, Галич в Костромской области и там же поблизости Соли-Галич, имя которого объединяет русское и кельтское название соли. На севере Костромской области, кроме собственно Галича, есть Галичское озеро и одноименная возвышенность, причем Галич в русских летописях фигурирует как Галич Мерский, то есть он являлся центром мерянской культуры.

На территории России начало солеварения связывают с праславянскими племенами и относят к V веку до нашей эры, но первые известия о солеварении в русских княжествах появились в письменных источниках не ранее XI - XII веков. В XII веке добыча соли была широко распространена в Поморье. Беломорской солью, называемой «морянкой», торговали по всей Руси до начала XX века, пока её не вытеснила более дешёвая каменная соль. Начиная с XIV века соляные варницы стали известны не только в Поморье, но и в Старой Русе, Соли-Галиче, Нерехотском районе, в Городце на Волге. В XV веке появляются  Ростовские, Переяславские, Тотемские и Вычегодские солеварни. С XVI веком связано освоение соляных промыслов в Прикамье, Чердыни. Некоторые города буквально выросли на соли – Соликамск, Усолье, Сольвычегодск.

По-видимому, распространение культуры венедов, рассматриваемой в качестве предшествующей для кельтской и славянской, в начале железного века охватывало не только пространства Центральной Европы от Адриатики до Балтики, но было гораздо шире и достигало северо-западных областей России.

Примечательно, что река Галис, в бассейне которой обитали венеты, называлась в хеттских текстах Mara;;anta. [508] Основу названия составляет корень mar, определяемый как древняя индоевропейская форма слов «море», «болото». Среди других индоевропейских гидронимов с элементом mar- можно указать на на реку Mar-ava в бассейне Дуная.  [509] В кельтских языках до сих пор сохраняется взаимозаменяемость звуков v и m, поэтому в Арморике — приморской области Галлии напротив Британии, где во времена Цезаря обитали венеты, сохранились в местном диалекте слова с корнем var для обозначения моря. Неподалеку, на берегу Ла-Манша обитало кельтское племя моринов, имя которых, как и имя варягов обозначает жителей морского побережья - поморов. Взаимосвязь var-mar выразилась, в частности, в двойном прозвище варангов в Византии: варанги-маранги. [681]

Ответ на вопрос кто такие варяги русских летописей и куда они ушли с Балтики в XII-XIII веках, по-видимому, следует искать с учетом их традиций и обычаев, которые можно охарактеризовать так: варяги не были земледельцами или скотоводами, но профессиональными воинами, совершавшими грабительские набеги, причем важной чертой их обычаев было сохранение древних индоевропейских религиозных верований, то есть язычество.

Одна из самых ранних характеристик обитателей Балтики содержится у Тацита: «… черты сарматов. Венды переняли многое из их нравов, ибо ради грабежа рыщут по лесам и горам ...» (Тацит, Германия, 46). Норвежец Оттере в IX веке подобным образом пишет о соседях карел каянах-квенах: « … переносят квены суда свои по земле к тем озерам и оттуда нападают на норвежцев ...». Куроны (корсь русских летописей, курши — латв.) — одно из всех литовских племен, которое занималось морскими разбоями согласно энциклопедии Брокгауза и Ефрона. Не отставали от куронов и квенов по части разбоя и грабежа и карелы, а также эсты с острова Эзель (совр. Сааремаа).

У Генриха Латвийского в «Хрониках Ливонии» приводится достаточно свидетельств о разбойных нападениях эстов и куронов на шведов, датчан и немцев: «На пятый год своего епископства (1203), возвращаясь из Тевтонии, епископ взял с собой благородных Арнольда из Мейендорфа, Бернарда из Зеегаузена, брата своего Теодериха, а также многих других почтенных людей и рыцарей. Не боясь, ради Божьего дела, вместе с ними испытать и счастье и горе, он вверился волнам морским и, придя в Листрию, область королевства Датского, застал там язычников эстов с острова Эзеля с 16 кораблями: они незадолго до того сожгли церковь, людей перебили или взяли в плен, разорили страну, похитили колокола и церковное имущество, как и вообще до тех пор привыкли поступать и эсты и куроны — язычники в королевствах Дании и Швеции. ... Вышесказанные рыцари с товарищами долго бились в морских волнах и, наконец, достигли областей Эстляндии (Estlandie). Тут эсты, посягая на их жизнь и добро, напали на них с десятью разбойничьими кораблями и двенадцатью другими судами … куроны, с восемью пиратскими судами появились на морском побережье у Зунда. … Несколько лет спустя фризы с пилигримами пришли на остров Готландию и застали там куронов с большой добычей.»  [682]

Начало XIII века для Киевской Руси ознаменовалось трагическими событиями связанными с приходом кочевников с востока и потерей суверенитета после поражения в битве на Калке в 1223 году, в результате чего южная часть Киевской Руси прекратила свое существование в качестве государства, а в северной ее части уцелевшие княжества попали в вассальную зависимость от Орды. Этим не преминули воспользоваться королевства Дании, Швеции и Ливонское отделение Тевтонского ордена меченосцев: они захватили земли Восточной Балтики населенные язычниками, которые имели тесные связи с Русью и поэтому для борьбы с немецкими захватчиками призывали русских из Новгорода, Пскова и Полоцкого княжества, о чем свидетельствует хроника Генриха Латвийского. Данные ДНК-генеалогии свидетельствуют о древнем родстве населения Северо-Западной Руси с обитателями восточного побережья Балтики. Другой причиной тяготения языческого населения Прибалтики к Руси было то, что русские, по свидетельству того же Генриха Латвийского, будучи христианами, не стремились обратить «неверных», но оставляли им свободу вероисповедания при заключении союзных договоров.

После падения Арконы в 1168 году центром религиозной жизни язычников Балтики стала Пруссия. Варяги вместе со славянами юга Балтики были верны язычеству отцов и дедов и вынуждены были уйти от насильственной германо-католической христианизации на восток: в Пруссию (по-видимому, это вармы Генриха Латвийского) и, вероятно, на остров Эзель — это была вторая волна переселения славян и вендов-варягов. Еще раньше, состоялась первая волна переселения на восток, и в Первой новгородской летописи есть запись о том, что новгородцы происходят «от рода варяжска». Но не все варяги ушли с Балтики, часть их осталась и продолжала традиционный образ жизни вплоть до конца XII века.

В 1187 году произошло знаменательное событие в жизни Балтийского региона: некие язычники напали на шведский город Сигтуну, разрушили и сожгли его и убили епископа. О важности этого события можно судить по тому, что Сигтуна на тот момент была  политическим и торговым центром Швеции весьма выгодно расположенным на берегу связанного проливом с Балтийским морем озера Меларен. В силу географического положения и близости прежде всего к восточной Балтике именно торговля, ориентированная на восток, играла в жизни Сигтуны важную роль, поэтому Сигтуна являлась основным центром торговли материковой Швеции с Новгородом. О размерах и значении торговли с Русью в жизни Сигтуны лучше всего говорит тот факт, что в XII в. в этом городе имелся известный слой русского населения: по-видимому, так же как в Новгороде существовали немецкий и готский торговые дворы, в Сигтуне в XII в. существовал русский торговый двор с постоянно пребывающим там русским торговым людом. О наличии постоянного русского населения в Сигтуне в XII столетии свидетельствовало прежде всего существование в городе каменной русской церкви Святого Николая.

До настоящего времени сохранилось несколько сообщений о нападении на Сигтуну, которые почти не отличаются друг от друга и не содержат никакой информации об этнической принадлежности нападавших, сказано лишь, что они язычники. Так, в хрониках францисканского монастыря в Висбю написано:
«В лето господне 1187 г. сожжен город Сигтуна язычниками, и Иоанн второй Архиепископ Упсальский в Альмарстеке ими же убит, и тогда построен город Стокгольм». (Scriptores rerum Suecicarum, t. I, pars l, p. 40) Первое подробное описание событий содержится в рифмованной «Хронике Эрика», писавшейся в 1320-е годы, то есть примерно 140 лет спустя, в которой в качестве язычников прямо указывается на карел и косвенно на русских. Рассказ начинается словами: «Швеция имела много бед от карел и много несчастий», а заканчивается указанием, что бедствие, нанесенное шведам сожжением Сигтуны, «радовало землю карел и руссов». Этническая принадлежность язычников, причастных к нападению на Сигтуну, остается предметом дискуссии до сих пор. Некоторые исследователи считают, что Сигтунский поход был совершен военными силами нескольких прибалтийских племен: эстов, карел и куров или даже эстов, карел, куров и ингров. Если эсты все же упоминаются источниками, хотя и недостоверными, то куров и ингров в связи с событием 1187 года источники не упоминают вовсе, зато они называются в связи с другими разбойными нападениями на шведов, что, по-видимому, и дало основания для обвинения их в причастности. И.П. Шаскольский, проведший детальный анализ источников, пришел к выводу, что поход на Сигтуну был организован новгородцами, но реализован силами их вассалов карел. [683] При этом аргументация  И.П. Шаскольского основывается на политических реалиях борьбы Великого Новгорода со Швецией, то есть, основана на предположении.

Конечно, отсутствие каких-либо сведений о таком важном событии в новгородских летописях может представлять собой тонкую дипломатическую уловку, но след все-таки есть. Одно из последних упоминаний имени варягов в русских летописях содержится в Новгородской первой летописи и относится к 1188 году: «В то же лето (1188) рубоша Новгородц; Варязи, на Гът;хъ Н;мьц;, въ Хоружьку и въ Новотържц;; а на весну не пустиша изъ Новагорода своихъ ни одного мужа за море, ни съла въдоша варягомъ нъ пустиша я без мира за море». (ПСРЛ, Т.3, с. 20)

То есть, от варягов пострадали все: и свои (новгородцы — «рода варяжска») и чужие — немцы (шведы к этому времени уже подпадали под категорию немцев), причем произошло это на острове Готланд, игравшем важную роль в международной торговле на Балтике. Сигтуна тоже была центром торговли, но, вероятно, в данном случае более важным является то, что она была и христианским центром Швеции. Варяги, как и другие язычники Восточной Балтики, видели в католической церкви своего главного врага, ибо именем Христа их изгоняли немцы с насиженных мест, а русские, будучи православными христианами, никого на Балтике не заставляли принимать христианство и тем самым являлись для язычников вполне подходящими в качестве союзников.

После событий 1188 года отношения между варягами и новгородцами были прерваны на долгое время и восстановлены только через 13 лет: «Того же лета (1201) срубиша в Русъ город, а на осень придоша Варязи горою на миръ, и даша им миръ, на всеи воли своеи.» (ПСРЛ, Т.3, с. 25) То есть, для сообщения с варягами море не указывается, но путь к ним лежал по суше («горою»).

Если сопоставить хронологию происходивших на Балтике важнейших событий, то получается следующая картина: в 1168 году пала Аркона на острове Рюген — оплот варягов-язычников, разрушенный датчанами-христианами; в 1187 году некими язычниками разрушена и сожжена Сигтуна — шведская столица, при этом был убит католический епископ; в 1188 году согласно Новгородской летописи варяги на острове Готланд «рубоша» и немцев и новгородцев, за что новгородцы разорвали существовавшие прежде дружеские отношения с варягами; в 1201 году согласно новгородской летописи варяги по суше пришли мириться с новгородцами, срубив перед этим город на Руси, и получили мир. Думается, что мирный договор со стороны варягов был подкреплен даром: «сигтунскими» вратами, которые и поныне стоят на западном портале Софийского собора в Великом Новгороде. Как и когда эти врата появились в Новгороде неизвестно, точно установлено только то, что врата были изготовлены в 1152 — 1154 годах в Магдебурге, все остальное документально не подтверждено, но также известно, что шведский король Густав II Адольф во время оккупации Новгорода шведами в XVII  веке пытался возвратить эти ворота в Сигтуну, но побоялся народных волнений, которые могли возникнуть — ведь это были врата главного собора Новгорода. Таким образом, язычниками, которые разграбили Сигтуну могли быть только варяги, ибо новгородцы были христианами и имели в Сигтуне торговые представительство и собственную церковь, а их нападение на Сигтуну означало бы войну между Швецией и Русью, которой не случилось.

Скорее всего, варяги, предвидя близкое наступление объединенных сил христианских держав Скандинавии против язычников, перенесли свою базу с Балтики в другое место — «срубиша в Русъ город». Лучшим и ближайшим местом для этого было Заволочье: так варяги стали поморами. Собственно, ничего не изменилось: они по прежнему были обитателями побережья и также продолжали свои набеги на шведские и норвежские земли, только под другим именем.

Заволочье входило в состав земель подчиненных Великому Новгороду, поэтому заволочане могут быть причислены к новгородцам. В Заволочье сидел посадник из Новгорода и именно отсюда начинались многие военные походы, в которых вместе с новгородцами принимали участие заволочане-карелы. После некоторого перерыва, обусловленного, по-видимому, переменой места жительства и обустройством на новом месте, новоявленные заволочане-варяги возобновляют военные походы, но под другим именем, и первоначально они совершают свои походы в привычном направлении — на запад. Поскольку новгородцы ведут свой род от варягов, то варяги, переселившиеся в Заволочье, которое входило в состав Новгородской земли, с  начала XIII века могли уже считаться новгородцами и так именоваться в летописях.

В русских летописях и, в частности, в Новгородской четвертой летописи появляются такие сведения: «В л;то 1318 ходиша Новгородци войноу за море, в Полную реку, и взяша два города: Людеров и Пискупль, а немец побиша.» (ПСРЛ т.4, часть 1, вып.1, 1915, с.257) В географическом указателе к Новгородской первой летописи есть указание, что «река Полная в сумской земле», то есть в земле суоми — финнов. Хейки Киркинен считает, что здесь речь идет о городе Турку и епископском замке в устье реки Аурайоки, что в переводе с финского означает «Полная». Двумя годами позднее в 1320 году «... Лука ходи на Мурманы (норвежцев), а немци избиша оушкуи Игната Малыгина.» (ПСРЛ т.4, часть 1, вып.1, 1915, с. 258) В Новгородской первой летописи под 1411 годом сообщается о походе «из Заволочья на Мурманы» посадника Двинского Якова Стефановича — то есть, дело варягов и в XIV – XV веках живет и продолжается главным образом силами тех, кто обитал на Северной Двине и в Поморье.

Говоря о продолжателях традиций варягов на Северной Двине, следует в первую очередь назвать ушкуйников, которые, в отличие от балтийских варягов, совершавших набеги на норвежцев, шведов и датчан, поменяли направление с запада на восток: объектами их нападения стали главным образом ордынцы и их вассалы на Волге.
С 1360 по 1375 годы ушкуйники совершили восемь больших походов на среднюю Волгу, не считая малых набегов. Ушкуйники получили свое имя от ушкуя — небольшого парусно-гребного судна, использовавшегося в основном для плаваний по рекам, но имеющего и морскую модификацию.

Речной ушкуй имел длину 12–14 м, ширину около 2,5 м. Благодаря симметричной конструкции носа и кормы ушкуй мог, не разворачиваясь, моментально отойти от берега, что приходилось часто делать при набегах.

Похожее описание конструкции судов с одинаковыми носом и кормой встречается в записках Цезаря, когда он пишет о судах венетов в Арморике, и у Тацита, когда он пишет о кораблях свионов (Германия, 44) на Балтике, в которых, в таком случае, следует видеть если не родственников армориканских венетов, то носителей тех же традиций. Примечательно, что похожую конструкцию использовали и викинги, из чего можно заключить, что венды были учителями в деле мореплавания у варягов, датчан, шведов и норвежцев.

На таких судах легко преодолевались сухопутные волоки и мелководья, но из-за невеликой грузоподъемности ушкуи использовали в основном для военных походов. Первые известия об ушкуйниках появляются в начале XIV века - в основном это сведения об их вторжениях в Волжскую Булгарию, которая в XIII-XV веках была самостоятельным государством, хотя и находилась в зависимости от Золотой Орды.
Об этнической принадлежности ушкуйников точных данных нет, но в летописях есть указания на их связь с новгородцами, заволочанами и вятчанами.

В Новгородской четвертой летописи:
В лето 6874 (1366). Изидоша из Новагорода люди молодые на Волгу, без Новгородского слова, а воеводою Еси;ъ Варфром;евичь, Александръ Обакумовичь и прі;хаша вси здрави. И за то князь великій Дмитрей Ивановичь разгн;вался и разверже миръ с Новымъ городомъ, а ркя тако: «за что есте ходили на Волгу и гостея моихъ грабили много?» … Того же лета … Пошли Новгородци въ воушкул;хъ, а с воеводами: Осифъ Валфрам;евичь, Александръ Обакумовичь, а на Ніжней Новгородъ, и много Бессерменъ избиша … (ПСРЛ Т.4 ч.1 вып.1 1915 с. 292)

В конце концов, дабы положить конец разбою на Волжском торговом пути Дмитрий Донской наложил на Новгород штраф в 8000 рублей, при этом новгородцы большую часть штрафа (5000 рублей) переадресовали Заволочью, «занеже Заволочане были на Волге» (ПСРЛ Т.4 ч.1 вып.2, 1925, с. 94), из чего следует, что большая часть ушкуйников базировалась в Заволочье, а не в Новгороде.

Также и в Рогожском летописце не указывается на связь ушкуйников с Великим Новгородом: «Того же лета (6882/1374) идоша на низъ Вяткою оушкуиници, совъкупишася 90 оушкуев, и Вятку пограбиша и шедши взяша Болъгары и хотеша зажещи и взяша откупа 300 рублёвъ. И отътуду разделишася на двое: 50 оушкуевъ поидоша по Волзе на низь къ Сараю, а 40 ушкоевъ поидоша вверхъ по Волзе и, дошедше до Обухова, пограбиша всё за-Сурие и Маркваш, и, переехавши за Волгу, лодьи, поромы и насады и павозки, и стругы, и прочаа вся суды пасекоша, а сами поидоша къ Вятце по сухому на конех и идучи много сёлъ по Ветлузе пограбиша». (ПСРЛ. Т.15.Вып.1, стб.106).

В сообщении 1374 года в отличие от всех остальных того периода (1360, 66, 71, 75-го) ушкуйники не отождествляются с новгородцами. Кроме того, слово совокупишася подразумевает, что они собрались из разных мест, то есть как минимум из двух. Причем на Вятку в XIV веке, минуя враждебные земли булгар, ушкуйники-заволочане могли попасть только через Северную Двину со стороны Устюга.
 В подтверждение этому под 1392 годом в Воскресенской летописи есть такое сообщение. «Новгородцы и Устюжане и прочие к тому совокупившеся выидоша в насадех и в ушкуех рекою Вяткою на низ и взяша Жукотин и Казан и вышедше на Волгу пограбивше гостей всех, возвратишася».

В Вятской земле существует предание: « … в старое время во время войны в темноте целую ночь дрались вятичи по ошибке с пришедшими им на помощь устюжанами. Солнце встало: видит Вятка свое дело — наметаны под берегом трупы не врагов, но близких — братьев, отцов, везде своя кровь. И в память этого дела, ошибки ночного боя, собирались ежегодно вятчане на высоком берегу … и вот шли, шли с раскрашенными фигурками, играли на них». В память о сражении в ряде городов и сел Вятской губернии до революции по древним синодикам поминались погибшие «устюжские родители». Поминальный день в Вятке связывался с праздником «Свистуньи», в городе Котельниче он назывался Семиком. Поминки павших воинов по монастырскому синодику, который ныне хранится в библиотеке имени В.И. Ленина в Москве, проводились в последнюю субботу на Троицыной неделе перед Петровым днем, это был большой базарный праздник. Само название слободы (Дымково), где делали игрушки для «свистуньи», повторяет имя такой же заречной слободы в Великом Устюге, откуда, как говорит предание, пришли первые поселенцы на Вятку. [684]

Можно предположить, что в ватагах ушкуйников были не столько новгородцы, но устюжане, вологжане, карелы, вепсы, которых можно объединить под общим названием заволочане, которые пришли на Вятку и стали вятчанами. Так же как варяги, викинги и прочие «охочие люди», ушкуйники были людьми без национальности, но ядром их, по-видимому, были потомки варягов, для которых такой образ жизни, которая проходит на войне и охоте, является традиционным.
 
В отечественной исторической науке прочно устоялось положение согласно которому 1374 год является переломным в отношениях между Северо-Восточной Русью и Ордой, когда Дмитрий Иванович открыто порвал с Мамаем, можно предположить, что претензии Мамая к Дмитрию Ивановичу были обусловлены в том числе и походами ушкуйников, которые в 1374 году дошли до столицы Золотой Орды - Сарая, формальным же поводом послужило требование Орды выплатить «выход». В данном случае Рогожский летописец лишь констатировал факт разрыва отношений «А князю великому Дмитрию Ивановичу бысть розмирие съ Тотары и съ Мамаем» (ПСРЛ. Т.15.В.1, с.106). Именно с этого момента начинается процесс подготовки к Куликовской битве, произошедшей в 1380 году, и началом этого процесса можно считать разбойные походы ушкуйников, которые продемонстрировали, что ордынцев можно и нужно бить.

В XIV – XV веках русские летописи пестрят сообщениями о поездках русских князей в Орду, которые зачастую заканчивались их гибелью. В этот же период в тех же летописях присутствуют свидетельства совсем другой реальности: ватаги ушкуйников наводят ужас на хозяев Орды. Конечно, ушкуйники — это не народное ополчение, собравшееся для борьбы за свободу, все обстоит гораздо проще: это их образ жизни — война и охота. Ушкуйники совершали набеги с целью грабежа, взимания дани и последующей торговли награбленным, причем летописи также сообщают, что грабили они всех подряд: и русских купцов и иноземных, но при этом в этих же летописях отмечается, что если своих они только грабили, то чужаков убивали. Невольно возникают ассоциации с другими сообщениями о подобных традициях избиения чужеземцев у народов так или иначе связанных с летописной русью.

 Адам Бременский сообщал (IV,17), что пираты с острова Рюген и острова Фембре в Вагрии «не щадят никого из проезжающих, ибо всех, кого другие пираты обычно продают, эти убивают.» Остров Рюген с культовым центром Арконой и Вагрия - это как раз те места юга Балтики, которые непосредственно связаны с летописными варягами.

После падения Арконы ее роль духовного центра язычников перешла к Пруссии — там в области, называвшейся Вармия, обосновалась, по-видимому, и одна из групп варягов, ушедших из Вагрии и Передней Померании. В Пруссии нашли свою погибель от рук язычников епископ Адальберт и епископ Бруно, о чем сообщали, например, Адам Бременский (IV,16-18) и Титмар Мерзенбургский (Хроника. II, 28;VI,95) Эти события XII века дополняются гибелью епископа в шведской Сигтуне, которая была разграблена и сожжена язычниками. Примечательно, что в «Сказании о построении града Ярославля» ушкуйники названы язычниками, то есть, во время своих грабительских походов они могли представлять собой независимую от Великого Новгорода силу и сохранять приверженность к древним языческим верованиям индоевропейцев, распространенных в Пруссии.

И, наконец, сообщения арабо-персидских источников [391] о третьем типе русских: «... и (третья) группа их, называемая аль-Арсанийа, и царь их сидит в Арсе. … Что же касается Арсы, то неизвестно, чтобы кто-нибудь из чужеземцев достигал ее, так как там они убивают всякого чужеземца, приходящего в их землю.» Труды арабских географов не содержат сведений для точной локализации всех трех видов русов, поэтому по поводу местонахождения Арсы существует множество версий: Прибалтика (В.Б. Вилинбахов, А.Г. Кузьмин), район Меотиды - Тьмутаракань (Д.И. Иловайский, Г.В. Вернадский), Старая Рязань (Л. Нидерле, В.Ф. Минорский), а также Сарское городище около Ростова Великого. Если для определения местоположения Арсы использовать указание на традицию ксеноктонии — убиения всех иноземцев, то выбор упрощается, поскольку в раннем средневековье такие традиции были известны и поддерживались только в Пруссии. Примечательно, что все Арсы связаны между собой, поскольку во всех версиях Арса располагается там, где в VIII-IX веках проходили два русских торговых пути, отмеченные кладами куфических (выпуска до 833 года) серебряных дирхем. Оба пути существовали до Рюрика и до Киевской Руси: во-первых, это главный донской путь (река Рус арабских источников), и, во-вторых, это альтернативный путь, который также знали арабские купцы (река Рута арабских источников). Поскольку в низовьях Волги, то есть, на признанной всеми территории Хазарии, куфические дирхемы почти не встречались, а начинали появляться на Средней Волге, то следует полагать, что на Среднюю Волгу они попадали с Дона, где их было больше всего. Далее ответвление пути «из варяг в греки» проходил по Оке, также отмеченной кладами куфических монет [491], и на Балтику он приходил по Западной Двине. Киевская Русь образовалась позднее и эксплуатировала другой путь - по Днепру, вдоль которого кладов куфических дирхем почти нет. Оба древнерусских пути отмеченные кладами арабских дирхем выпуска до 833 года обходили владения хазар и шли по контролируемой русами территории от низовий Дона к юго-восточным берегам Балтики. Но начало древнерусских торговых путей лежало гораздо южнее - в Абассидском халифате, в частности в Сирии. Примечательно, что археологические находки надписей на Дону [274] и Оке [277] обнаруживают использование арамейского алфавита, распространенного в Сирии.

Г.Ф. Турчанинов показал, что письмо обитавших на Дону в VIII-IX веках русов было иранским по языку, но выполнено знаками сирийско-несторианского алфавита, созданном в Сирии в первых веках нашей эры на основе арамейского. [283] Еще раньше, при Ахеменидах (VI-IV века до н.э.) арамейский алфавит был использован для письма в царской канцелярии в Персидской империи [284], которая включала всю Малую Азию, Месопотамию, Сирию и Среднюю Азию. Поэтому использование ираноязычными аланами-русами арамейского алфавита выглядит вполне естественно.
Однако, корни арамейской письменности следует искать во втором тысячелетии до нашей эры, когда весь Ближний Восток был поделен между тремя сверхдержавами: Хеттской империей, хурритским царством Митанни и Египтом. В этот период Ассирия была маленьким вассальным царством в составе Митанни, а Восточное Средиземноморье было поделено между Египтом и Митанни — в южной части было сильно влияние Египта, а в северной его части напротив Кипра преобладало хурритское Митанни. Позднее западная часть Митанни была подчинена Хеттской империей, а в восточной части усилилась Ассирия. В XII-XI веках до нашей эры смешанное хуррито-семитское население всей античной Сирии, включая прибрежные области, сменило язык, и место аморейского и ханаанейского языка занял арамейский. [267] При этом в прибрежной части Сирии, названной греками Финикией, сохранился ханаанейский язык, который в его позднейшей форме назывался финикийским, для письменности которого был создан один из первых известных алфавитов, послуживший основой для создания греческого и всех европейских алфавитов. Но еще раньше, в IX веке до нашей эры, финикийский алфавит был применен при создании алфавита для арамейского языка. [286] В свою очередь, на основе арамейского алфавита был создан с добавлением гласных фонетический авестийский алфавит, для авестийского диалекта иранского языка на котором написана священная книга ариев «Авеста». [287]

Задолго до произошедшего в VII веке арабского завоевания в тех областях Малой Азии, откуда поступали куфические дирхемы, во втором тысячелетии до нашей эры были известны страны-тезки русской Арсы: Арсава в хеттских текстах (Табал ассирийских текстов, библейский Тувал, античная Киликия и Кария), Арси-Алше — мифическая родина «москов»-московитов (страна Мушку ассирийских источников, библейский Мешех, античная Фригия и Каппадокия), Арсита ассирийских источников (область исторической Мидии, библейский Рош, античный Понт). У древних греков Малая Азия была родиной мифов о титанах, амазонках и кузнецах халибах, когда «имя Сурии … распространялось … от Исского залива до Эвксинского Понта» и области Малой Азии от Средиземного моря до Черного были населены родственными народами под общим названием «сурийцы» - так греки называли потомков хурритов, при этом каппадокийцев они называли белыми сурийцами (левко-сурийцы). (Страбон, XVI, I, 2) Примечательно, что по Страбону (XII, III, 25) «венеты вышли из страны левко-сурийцев».

Таким образом, до арабского завоевания в VII веке коренные жители Сурии (именно так звучало первоначальное греческое обозначение страны от Средиземного моря до Евфрата, также оно пишется и в наших летописях) не имели никакого отношения к арабам. В начале нашей эры в Северной Сирии говорили на сирийских диалектах арамейского языка, на котором говорил Иисус Христос. Наибольшее распространение сирийский арамейский язык получил начиная со II века, когда на него была переведена Библия — так называемый перевод «пешитта», ставший каноническим у христиан-сирийцев. Сирийский язык был в течение нескольких веков языком письменности от Средиземного моря до Персии. Даже первые тексты корана (манускрипты из Саны) в VII-VIII веках были написаны с использованием сирийско-арамейской письменности, и лишь позднее коран был записан арабским алфавитом, созданным на основе арамейского специально  для священного писания. В начале образования арабского халифата сирийский язык сыграл роль передатчика между античной греческой наукой и арабской, так как сочинения греческих авторов в первый период переводились не с греческих подлинников, а с сирийских переводов.
Несмотря на то, что население Сирии неоднократно меняло язык [267], начиная со второго тысячелетия до нашей эры её этнический состав мало изменился [273] и большинство современных сирийцев можно отнести скорее к потомкам хурритов, чем к арабам.

Использование префикса «А» в названии А-рса характерно для древних малоазиатских языков — хатского и хурритского, и носители этих языков обитали как раз там, где зафиксированы древнейшие топонимы «Арса» - Арсава, Алше-Арси, Арсита.
В Троицкой летописи есть сообщение 1379 года о походе вятчан в Арскую землю: «Тое же зимою Вятчане, шедшие ратию въ Арьскую землю, и избиша разбойниковъ ушкуйниковъ, и воеводу их Рязана и убиша». [685] По-видимому, большая часть ушкуйников обосновавшихся на Вятке оставила разбойные промыслы и вошла в конфликт с теми, кто продолжал жить разбоем.

Кроме этого сообщения Арская земля больше нигде не упоминается и ее местонахождение никак не документировано. Очевидно, что в 1379 году Арская земля не могла иметь отношения к тем владениям волжских булгар,  центром которых был Арский городок (ныне город Арск), поскольку ушкуйники были их злейшими врагами и не могли базироваться в землях булгар. Также не могли иметь отношения к ушкуйникам арские князья летописных источников по Вятской земле, поскольку эти упоминания появляются не ранее XV века, после того, как Вятка была присоединена к Московскому княжеству Иваном III в 1489 году. А до этого высшая власть в Хлынове принадлежала вечу и, в отличие от Новгорода и Пскова, хлыновское вече никогда не приглашало к себе служилых князей. Для командования войском вече выбирало атаманов («ватманов»), и такая традиция нашла свое продолжение у всего российского казачества.
 
Тюркская (ата - отец) и германская (гетман) этимология слова атаман не может быть принята по простой причине — такое заимствование маловероятно для ушкуйников, которые убивали иноверцев и иноземцев. Можно предложить более подходящую этимологию от хетто-хурритского atta — отец. [686] Хурритское atta было распространено во втором тысячелетии до нашей эры в Хеттской империи — там, где в это время были распространены топонимы «Арса». Заимствования из хурритского языка в хеттский выглядят естественно, поскольку религиозные традиции хеттов имели хурритское происхождение и большинство религиозных текстов, обнаруженных археологами в Хаттусе, было написано на хурритском языке. В этих текстах есть описание ритуалов со священным копьем, в чем можно усмотреть связь с культом копья в Волине-Винете и культом железной стрелы на Вятке, совмещенном с культом Святого Георгия. Кроме того, одна из версий этимологии имени Перуна связана с именем хеттского бога Пирва. поэтому можно говорить о преемственности традиций ушкуйников от варягов и их связи с хетто-хурритской культурой.
Центральная часть территории бывшей Хеттской империи у древних греков получила название Каппадокия. С этой областью Малой Азии связано происхождение российской государственной символики: здесь обнаружены древнейшие (III-II тысячелетие до нашей эры) барельефы двуглавого орла и в Каппадокии в третьем веке родился Святой Георгий.

Хотя между сообщениями об Арсе арабских авторов (Х-XI века), сведениями о разбойниках-язычниках на Балтике латинских источников (XII-XIII века) и летописными ушкуйниками (XIV век) существуют почти вековые разрывы, это не препятствует их отождествлению, ибо во всех упоминаниях прослеживается преемственность одних и тех же традиций и обычаев, в основе которых лежат культы коня, меча и копья (стрелы). Отмеченные во всех хрониках с X до XIV века обычаи избиения чужеземцев можно представить как защиту от воздействия внешних религиозных идей и влияний. Такие обычаи свойственны обществу, в котором жрец обладает большим влиянием, чем светский правитель или военный вождь.

 Средневековые латинские хроники отмечают главенство жрецов над светскими предводителями на острове Рюген и в Пруссии, где убивали чужеземцев и казнили епископов, прибывших с целью обращения язычников. По-видимому, культ железного копья, существовавший в Волине в XII веке, был принесен варягами на берега Вятки, где в форме почитания железной стрелы в совмещении с культом Святого Георгия, вошел в православную обрядность и просуществовал до XIX века. Второе название Волина — Винета не оставляет сомнений об этнической принадлежности его жителей. При этом в схолии 117 к хронике Адама Бременского говорится о том, что «остров рунов Ройне (Рюген) лежит рядом с городом Юмне (Волин), так, что у них общий король». Хронист Эббон, описавший культ копья в Волине, о территории ранов (жителей Рюгена) говорил как о «земле варваров, именуемых рутенами». В некоторых средневековых источниках славяне с южного берега Балтики обозначаются как живущие «у Одера и на берегу моря против Руси». [687] То есть, остров Рюген и расположенный напротив на берегу в устье Одера Волин-Винета в средневековье представляли некоторое единство и связывались с рутенами (русинами) и Русью.

Одно из первых письменных свидетельств существования культа копья зафиксировано в написанных на хурритском языке религиозных текстах Хеттской империи в Малой Азии, где существовали такие топонимы бронзового века, как Арсита, Алше-Арси, Арсава. Аркона на острове Рюген также может представлять собой «кентумный» вариант имени Арса. В Пруссии в средневековых хрониках приводятся такие «арские» топонимы, как река Арса, область Карсовия, а последнее упоминание Арской земли связано с ушкуйниками на Вятке.

Таким образом, топонимы и этнонимы Арса, впервые отмеченные в Малой Азии, можно назвать кочующими на широких просторах России от Северного Причерноморья до Балтики и Вятки. Причем первые упоминания об Арсе в бассейне реки Вятки можно отнести к Х веку, поскольку в хазарских источниках среди народов, обитающих на средней Волге указывается народ по имени «арису»: «У этой реки (Волги) располагаются многочисленные народы … Вот их имена: Бур-т-с, Бул-г-р, С-вар, Арису, Ц-р-мис, В-н-н-тит, С-в-р, С-л-виюн ...» [688] Буртасы, булгары, савиры и черемисы — народы, однозначно локализуемые в Поволжье, следовательно здесь же находился в Х веке и народ арису.  Это может означать то, что ушкуйники в XIV веке появились на Вятке и в Среднем Поволжье не случайно, но имели здесь своих предшественников. Примечательно, что вместе с Арису упоминается народ В-н-н-тит, который исследователи отождествляют с вятичами-вентичами, то есть, в конечном счете, с вендами-варягами.

Однако, есть источники находящиеся в противоречии с представленной здесь концепцией происхождения ушкуйников от варягов, поселившихся в Заволочье. Речь идет о вятском сказании «Повесть о стране Вятской», согласно которому Вятская земля была основана ушкуйниками-новгородцами. Сказание это в 1739 году было найдено (в виде рукописи) в г. Хлынове геодезистом Клешниным и тогда же было отправлено в Казань, а оттуда переслано в г. Оренбург, в комиссию по географическим делам, которой тогда руководил историк В.Н.Татищев.

Сущность этого сказания заключается в следующем. В 1174 году выходцы из Великого Новгорода отправились в ушкуях вниз по реке Волге, доплыли до реки Камы и на берегах ее построили городок, в котором прожили 7 лет. Половина новгородских дружинников поплыла вверх по реке Каме, добралась до реки Чусовой, а отсюда сухим путем направилась к верховьям Чепцы, спустились по ней на плотах до реки Вятки, причем по пути покорила живущих по берегам её удмуртов.

Другая половина оставшихся в Камском городке новгородских дружинников  вскоре воссоединилась с ними на берегу реки Вятки и при впадении в неё реки Хлыновицы, новгородцы поставили здесь город и назвали его Хлыновым, впоследствии переименованным в Вятку.

Сказание о заселении Вятки новгородскими дружинниками и о столкновениях их с коренным удмуртским населением находится в явном противоречии с несомненными историческими данными, выявленными вятскими историками [448] в XIX и XX веках.

Во-первых, ни одна из новгородских летописей на своих страницах не содержит известий о выходе из Новгорода в XII веке значительного числа дружинников на Вятку и о победе их здесь над удмуртами. Но самое главное, совершенно невероятно, чтобы в XII веке Булгарское государство, которому в то время принадлежали среднее и нижнее течение реки Камы, позволило русским выходцам свободно разъезжать и даже проживать на его территории, а затем зайти в тыл Булгарии, когда именно в XII веке между Булгарией и русскими княжествами происходили военные столкновения. То есть, автор сказания ведет дружинников из Великого Новгорода на реку Вятку невероятным путем именно для XII века. По наблюдениям русских историков, русское население в XII-XIV веках для своих передвижений от берегов Волги по северу России пользовалось северными реками: по рекам Шексне, Унже, затем по реке Сухоне выбиралось оно на Северную Двину, отсюда открывался довольно удобный путь вверх по реке Югу и её притоку Лузе, к притокам реки Вятки — Моломе, Великой и Летке.

Подводя итог, можно констатировать, что историки Вятского края не обнаружили ни одного документа, подтверждающего новгородское происхождение первых русских поселенцев на Вятке. Кроме того, они пришли к выводу, что «Повесть» является тенденциозным сочинением русских церковников, которое было написано ради продвижения версии о враждебном характере отношений между удмуртами и первыми русскими поселенцами в пределах удмуртских земель.
 
Между тем не имеется никаких исторических материалов, легенд и преданий, говорящих о враждебных столкновениях русских поселенцев с удмуртами. Не было и повода к враждебности и столкновениям, так как еще много было тогда свободных земельных, лесных и других хозяйственных угодий, лишь частично используемых малочисленным коренным населением. Это подтверждается и тем, что русские поселенцы часто селились вместе с удмуртами или жили чуть ли не однодворцами среди удмуртских поселений, нисколько, по-видимому, не опасаясь за свою жизнь, имущество и плоды своего труда. Примечательно, что «балтийская» гаплогруппа N1c1, с высокой частотой встречается среди удмуртов (около 70%).

Одной из главных целей, которую преследовал автор сказания была борьба с языческими пережитками принесенными ушкуйниками в православную обрядность. Речь идет о культе железной стрелы, который ушкуйники, будучи продолжателями традиций варягов, принесли с Балтики, где культ стрелы или копья засвидетельствован средневековыми источниками — это Волин-Винета, остров Рюген и Пруссия, где по описаниям хронистов существовал культ копья, выражавшийся в ритуалах с конем и копьем.

Ушкуйники русских летописей не заслужили того забвения, на которое их обрекла официальная историческая наука, но они не сгинули в безвестности, ибо имели предысторию и предшественников в лице варягов и оставили потомков - казаков.
Ушкуйники являли собой последовательных продолжателей традиций варягов-россов, которые, как и всё славянское население северо-запада России и Балтики, происходили от вендов, у которых Тацит в первом веке нашей эры отметил сходство с сарматами в образе жизни, проходящей большей частью в войне и разбойных нападениях. Ушкуйники передали традиции варягов-россов русскому казачеству с их вольницей и образом жизни: во времена Ивана Грозного и при первых Романовых казаки не занимались земледелием и жили войной и набегами на иноверцев в Крыму и Приазовье. Важным источником дохода донских казаков являлись денежные средства от Московского царя, когда казаки принимали участие в военных походах царя, а они воевали за московского царя и при взятии Казани и в Ливонскую войну, не говоря о защите южных рубежей от крымских и ногайских татар. Причем стержнем или столпом, вокруг которого строились союзнические отношения Москвы и Дона, было Православие. Донское войско пополнялось преимущественно выходцами  из Великороссии, Новгорода и Вятки, но не все принимались в казаки. Чтобы стать казаком нужно было получить постановление Войска и согласие войскового Круга и далеко не все получали такое согласие. Для этого надо было в первую очередь обладать навыками воина и пожить на Дону, чтобы доказать свою пригодность для членства в Войске. До 1695 года земледелия на Дону не существовало и оно было запрещено под страхом смертной казни: казак должен был быть только воином. Поэтому среди казаков проживало население, не принадлежащее к казачеству, которое называлось «бездольными людьми» и занималось ловлей рыбы, варкой соли, уходом за скотом и другими станичными работами, которые не могли выполняться самими казаками. Таким образом, формирование Войска происходило не из случайного скопления бывших крестьян или групп беглецов, как это часто представляется в исторической литературе. Казаки представляли собой сложившуюся в определенных условиях народность, ревниво охранявшую право своего гражданства, которое посторонними приобреталось только с согласия коренного населения. (Гордеев А.А. История казаков. Часть 2. Со времени царствования Ивана Грозного до царствования Петра I. - М.: Страстной Бульвар, 1992, с. 77)

Первым официальным свидетельством о существовании казаков на Дону считается грамота Ивана Грозного от 1570 года, которую он адресовал казакам на Северский Донец. Но есть также данные (С. Герберштейн «Записки о Московии», Б.И. Дунаев «Максим Грек и греческая идея на Руси в XVI веке». М., 1916) о том, что еще при отце Ивана Грозного, Василии III существовали контакты между Московским княжеством и донскими казаками, которые не только выполняли роль дозорных, сообщавших в Москву о перемещениях войск крымских татар, но и сами нападали на татар. Упоминаются «казаки путивльские» у рубежей Северской земли и русский посол в Крыму Третьяк Губин сообщал в 1522 году о сторожевой службе «путивльских казаков», которые базировались на Северском Донце. Стоянки путивльских казаков - «ухожаи» находились недалеко от южных границ Московского княжества в непосредственной близости от Дикого поля. Из донесений московскому царю следует, что главные стоянки казаков находились на Северском Донце, также и Сигизмунд Герберштейн, бывший послом Священной римской империи при дворе Василия III, сообщал в своих «Записках о Московии» о сторожевой службе русских воинов на Малом Танаисе (Северском Донце), «которых государь по обычаю ежегодно держит там на карауле с целью разведок и удержания татарских набегов».
 
Не подлежит сомнению происхождение донских казаков от ушкуйников, ибо появление казаков на Дону произошло сразу после того, как Иван III в 1489 году завоевал Вятский край и присоединил его к Московскому княжеству. Присоединение сопровождалось репрессиями и окончанием вольницы, что привело к оттоку с Вятки в конце XV века  части населения, и первыми беглецами от власти были не привязанные к земле вольные люди — ушкуйники. Большая часть ушкуйников ушла от власти московского великого князя на Дон и стала казаками. Но было то, что объединяло ушедших на Дон и московитов — это православие, без которого России не жить, а быть «украиной» Священной римской империи, коей являлась римско-католическая Польша и Литва. В смутное время во время польско-литовской интервенции православие было знаменем борьбы с захватчиками и донские казаки основывали свои союзнические отношения с Московией именно на православии.

Есть летописные данные, что еще при Дмитрии Донском в XIV веке ушкуйники совершали военные походы за Урал в Сибирь, о чем есть запись в Новгородской летописи под 1364(6872) годом: «Тои зимы съ Югры новгородци приехаша, д;ти боярскиа, молодыи люди и воеводы Александр Абакумовичь, Степан Ляпа, воевавше по Об; р;ки до моря, а другая половина рати на верх Оби воеваша». Здесь упомянут атаман Александр Абакумович, который фигурировал в этой же летописи в сообщении под 1366 годом о походе ушкуйников на Волгу. Югра — это старинное наименование Ханты-Мансийского округа, где в XVI-XVII веках поморы-ушкуйники основали между Обской губой и Енисеем город Мангазею, который был центром торговли и добычи пушнины. В это время существовал «Мангазейский морской ход» - морской путь по Северному ледовитому океану от русского Поморья (Заволочья) до устья Оби, по которому поморы плавали на специальных судах — кочах, построенных для плавания по морю, скованному льдом. То есть, еще до Ермака ушкуйники-казаки начали завоевывать и осваивать Сибирь.

Очевидно, что если бы на Русском Севере в XIV веке не было ушкуйников — не было бы в XVI веке и Ермака и Русской Сибири. Казачий атаман Ермак определенно был потомком ушкуйников, поскольку его происхождение связывают либо с рекой Чусовой, либо с Поморьем — местами базирования ушкуйников.
 
Варяги-россы, ушкуйники и казаки это разные названия одного народа, который в разные времена именовался по-разному и представлял собой ядро русского народа, историческую роль которого трудно переоценить. Пришедшие с Балтики варяги-россы в IX веке основали государство Русь, в XII веке потомки этих же варягов пришли с Балтики в Заволочье и стали именоваться ушкуйниками, которые в XIV веке громили Золотую Орду, чем приблизили ее падение. К XVI веку наиболее активная и воинственная часть варягов-ушкуйников уже стали именоваться казаками, занявшими окраинные земли Руси — это яицкие, гребенские и донские казаки. Главная роль в казачестве принадлежала донским казакам, которые обосновались в междуречье Дона и Северского Донца — там, где еще в VIII веке было государственное образование русов, названное Е.С. Галкиной Русским Каганатом, о котором сообщали арабо-персидские источники и которое ошибочно относят к Хазарскому каганату. Дон в этих источниках именовался «рекой Рус».

Роль казаков в русской истории трудно переоценить: в трудные для России годы казаки всегда выступали в авангарде борьбы за спасение русской государственности и суверенитета. И стержнем единства казачества и России всегда было православие. Л.Н. Толстой отмечал, что «вся история России сделана казаками». Русский историк В. Ключевский писал, что в Смутное время дворянское ополчение показало полную свою неспособность к решительным боевым действиям. Под Москвой стоял казацкий отряд князя Трубецкого, который для земской дворянской знати был страшнее самих поляков и на предложение Трубецкого о соединении эта знать отвечала отказом: «Отнюдь нам вместе с казаками не стаивать». Но скоро стало ясно, что без поддержки казаков ничего не сделать, и в три месяца стояния под Москвой без них ничего важного не было сделано. В рати князя Пожарского числилось более сорока родовитых дворян исполнявших роль командиров, но только два человека заслужили добрую память за боевые заслуги и это были не дворяне — монах А. Палицын и мясной торговец К. Минин. В октябре 1612 года казаки взяли приступом Китай-город, но земское дворянское ополчение не решилось штурмовать Кремль, и сидевшая там горсть поляков сдалась сама, доведенная голодом до людоедства. Казацкие же атаманы, а не московские воеводы отбили от Волоколамска короля Сигизмунда, направлявшегося к Москве, чтобы передать её в польские руки, и заставили его вернуться домой. Дворянское ополчение здесь еще раз показало в Смуту свою малопригодность к делу, которое было его сословным ремеслом и государственной обязанностью. (В. Ключевский Русская история, Т.2, полный курс лекций, лекция XLIII)

На всесословном земском соборе в начале 1613 года разгорелась борьба между родовитыми претендентами на трон, и в самый разгар борьбы какой-то дворянин из Галича подал письменное мнение о том, что ближе всех по родству к прежним царям стоит Михаил Романов и потому его и надобно выбрать в цари. Сделанное заявление вызвало бурную реакцию неприятия со стороны знати, но  тут из рядов выборных выделился донской атаман и положил на стол свое писание «О природном царе Михаиле Федоровиче», что прекратило все споры и решило дело. Никто не решился перечить самой грозной русской воинской силе — донским казакам.

Романовы всегда помнили об этом и выделяли казаков среди других россиян. Совсем другую дурную память оставили по себе днепровские казаки: во-первых, они были на стороне захватчиков-поляков, а, во-вторых, они не столько воевали, сколько занимались мародерством и грабежом мирного населения. В результате украинские гайдуки в глазах русского народа оказались хуже татар времен татарского ига.

Все вместе генетические, археологические и лингвистические данные в совокупности с письменными источниками свидетельствуют о связи великороссов в первую очередь с обитавшими на юго-восточных берегах Балтики венедами, среди которых выделилась особая группа именовавшаяся варягами-русью. Но и аланы, которые в древности могли обитать на общих территориях с венетами в Малой Азии, также создали  в рамках СМК на Дону государство, население которого в средневековой арабо-персидской литературе называлось русами. И главные казачьи поселения располагались как раз на землях в междуречье Дона и Северского Донца, то есть на территории СМК — там, где несколькими столетиями раньше было Русское государство, названное Галкиной Е. С. Русским Каганатом.
 
Кроме того, следует признать, что в Приазовье и Крыму по данным византийских и арабо-персидских письменных источников существовали особые Причерноморские до-рюриковские русы, которые по данным археологов не имели отношения к славянам Поднепровья. Византийские хроники времен патриарха Фотия свидетельствуют о том, что до Киевской Руси в Северном Причерноморье в IX веке доминировал народ «рос», который не мог быть ни славянским, ни скандинавским. Эти росы были воинственными мореходами, осуществившими опустошительные набеги на Амастриду около 830 года и на Константинополь в 860 году, об этих росах говорится в «Окружном послании» патриарха Фотия 867 года. Образ жизни этих русов был точно таким же, как как у обитавших в Приазовье герулов, известных (Zosimus, Hidatius) своими пиратским набегами в III – V веках на западную Римскую империю из акватории Черного моря. Вопреки распространенному среди историков мнению, герулы в Приазовье не были германским племенем, и Стефан Византийский называл их «скифским народом», и сведения Аблавия говорят об их не германском происхождении.

О.Н. Трубачев приводит многочисленные примеры присутствия в топонимике и этнонимии Приазовья и Крыма названий с корнем рос- , которые хронологически предшествуют Киевской Руси и которые относятся к реликтовому индо-арийскому языку синдо-меотов. И хотя в IX веке здесь была уже зона хазарского влияния, но именно отсюда по мнению О.Н. Трубачева берет начало этноним «русь», который в первую очередь следует соотнести с Донской Русью. [689]

Еще раньше, в XIX веке И.И. Срезневский на основе лингвистического анализа вскрыл древний пласт древнерусской топонимии, относящийся к славянскому языку и показал, что Приазовье «не было для русских Новым Светом». [690]

Русы арабо-персидских авторов средневековья были объединены донским торговым путем, проходившим от Меотиды до Балтики и именовавшимся в арабо-персидских источниках «рекой Рус». Общность всех русов обусловлена, во-первых, общими обычаями и традициями, и, во-вторых, их общей связью с исторической Мидией и античной Сирией, которая в до-греческие времена простиралась от Средиземного моря до Черного, и именно из Сирии во времена Аббасидского халифата (VIII-IX век) поступали серебряные дирхемы, кладами которых отмечена «река Рус» и венедо-варяжская Прибалтика. В IX веке аланская Русь на Дону (СМК) была разрушена кочевавшими с Урала мадьярами (уграми) в союзе с хазарами [691], Азовско-Черноморская (Тьмутараканская) Русь тоже попала в зависимость от хазар. В том же IХ веке венедо-варяжская русь основала на севере государство впоследствии расширившееся до Киевской Руси, князья которой вернули обратно южнорусские территории у Азовского моря, бывшие русскими и раньше. В подтверждение такого взгляда на предысторию руси можно привести «Церковную историю» сирийского автора Захарии Ритора, где под 555 годом называется народ «hros» или «hrws» по соседству с амазонками, которые в античных источниках позиционируются в районе Меотиды и на Дону.

То есть, при Олеге произошло вторичное включение Приазовья в русский мир, вопреки распространенному среди историков мнению о том, что Тьмутаракань стала Русью лишь в конце Х века после похода Святослава против хазар в 965 году.
Вдоль донского торгового пути, соединявшего в VIII – IX веках Черное море с Балтийским, существовало три Руси: Азовско-Черноморская Русь, Донская Русь и Балтийская (Неманская) Русь, что приводит нас к выводу, что имя «русь» может принадлежать не только одному этносу, но нескольким, объединенным общими традициями и культурой. В таком случае и определение «русский» не ограничивается одним этносом и расширяется до территориальной общности сформированной вокруг Русской равнины и объединяющей в себе не только народы, связанные общим происхождением от представителей «арийской» гаплогруппы R1a1, но и народы на окраинах Русской равнины, относящиеся к гаплогруппам N1c1 (чудь) и G2 (аланы, абхазо-адыгские народы). Примечательно, что «русская» гаплогруппа R1a-Z280 распространена также среди адыгов-черкесов (до 20%), следовательно, это могут быть потомки тех русов Приазовья и Крыма, о которых писали арабо-персидские и византийские хронисты средневековья.




         ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

В родовом имении Романовых в Измайлово в ходе работ по воссозданию внутреннего убранства Храма Покрова Пресвятой Богородицы появился целый ряд икон. Одна из икон выделяется среди других: на ней изображены четыре древнейших воина, почитаемых на Руси и причисленных к лику святых: Дмитрий Солунский, Георгий Победоносец, Федор Тирон и Федор Стратилат.

Все четверо святых жили и приняли мученическую смерть за христианскую веру в расположенных на юге Черного моря Фессалии, Каппадокии, Вифинии, Понте и Пафлагонии. В античности это были провинции Восточной Римской империи - Византии, но основная масса обитавших там народов не происходили ни из Италии, ни из Греции.

Почитание Федора Тирона и Федора Стратилата ограничено главным образом северо-западной Русью и территорией Крыма, например, мыс Ай-Тодор, на котором сейчас красуется замок «Ласточкино гнездо», назван так в честь Федора Тирона, поскольку там первоначально располагался посвященный ему монастырь, есть в Крыму также пещерный монастырь Федора Стратилата, повторяющий традиции пещерных храмов и подземных городов Каппадокии. Имя Федора Стратилата увековечено в названии Феодоровской иконы Божьей Матери, которая особо почиталась всей династией Дома Романовых. В ее честь иноземным супругам наследников престола давалось обычно отчество Феодоровна при крещении. У Святого Георгия особая судьба - он стал главным святым на всей территории России.

Канонический образ Святого Георгия представляет собой тяжеловооруженного всадника, облаченного в доспехи. Хатти, хурри, каска, асси - любой представитель этих древних обитателей Малой Азии, а также алан мог быть всадником «в бронях», только не римлянин и не классический грек. Конница без «броней» была в войске Александра Македонского, но даже этот факт не позволяет отнести греков к конным народам, поскольку македонцев греки не считали за своих и по этой причине не допускали их на олимпийские игры, пока не вмешался Александр. Конница Александра состояла преимущественно из фессалийцев, а Фессалия, согласно античным авторам, являлась одной из древнейших областей пеласгов, как было показано, связанных с выходцами из Катакомбных культур Русской равнины, известными на всю Малую Азию своим умением выращивать и дрессировать лошадей. Объяснение этому очень простое - в Фессалии были пастбища для лошадей. И не случайно здесь особо почитаем Дмитрий Солунский, считавшийся покровителем русских князей времен Киевской Руси. Таким образом, древние коннозаводчики и их последователи старались селиться там, где была возможность для продолжения традиций столь важного для их культуры коневодства. При этом конница «в бронях» была только у тех народов, кто обитал в Малой Азии в горных долинах с хорошими пастбищами и в Северном Причерноморье на Дону у сармат-аланов.

Коренные обитатели Каппадокии, Пафлагонии и других районов Малой Азии, откуда происходили наши русские воины-святые, были чужими для греко-римской культуры - об этом красноречиво свидетельствуют строки византийского императора Константина Багрянородного из его сочинения «Об областях, принадлежащих Римской империи»: «Племя Каппадокиян известно плутовством своим, так, что об нем существует пословица: Три сквернейшие «К»: Каппадокия, Крит и Киликия.» Не лучшим образом он характеризует и коренное население Пафлагонии: «Область, называемая Пафлагонскою, населена сколько древним, столько презренным народом, обвиняемом в бесстыдстве и злонравии.» Согласно античным авторам в Пафлагонии еще во время Троянской войны обитали венеты, причем Страбон писал, что не принимавшие участия в войне венеты стали  каппадокийцами. Согласно Птолемею, написавшему во втором веке этнографический трактат, венеты также представляли собой население юго-восточного побережья Балтики.

Если искать соответствия каппадокийцам, киликийцам и пафлагонцам в библейской традиции, то это Рош, Мешех и Тувал (Табал), причем Тувал имеет двойную локализацию: с одной стороны Табалом в ассирийских текстах называлась область, которую греки потом назвали Киликией, а с другой стороны с ним отождествляется область тибаренов в Понте. Мешех - это Центральная Каппадокия и Фригия. Народу Рош (Рос в греческой транскрипции) соответствует Понтийская Каппадокия (Понт), где обитали халибы и амазонки.

Нельзя обойти вниманием то, что античные авторы во всех перечисленных областях устойчиво позиционируют амазонок, мифы о которых, как было показано, уходят корнями в культуру Малой Азии, называемую хурритской, а археологических свидетельств их существования больше всего оказалось на территории России.
Кроме двух малоазиатских есть еще третьи «тувалы» — упоминаемые в арабских средневековых источниках: Tuwal-As, имя которых соответствует современной осетинской народности Twalt; (ед.ч. Twal). [147] Примечательно, что Северное Причерноморье обнаруживает множество признаков родства с «таврическими» районами Малой Азии. В первую очередь это связано с традициями коневодства: само название Каппадокия восходит к персидскому «Каппатука» - «Страна прекрасных лошадей».
Общность конников Евразии, по-видимому, была обусловлена их общей генеалогией: все арийские народы объединены гаплогруппой R1a1, включая как «скифский» субклад R1a-Z93, так и «венедский» R1a-Z280. От Балтики до Урала и Алтая широко распространена гаплогруппа R1a1, представители которой проникли и в Малую Азию и дальше на восток до Индии. Все эти народы имеют общего прародителя, жившего около 5000 лет назад на Русской равнине, и потому имеют общую культуру, основанную на развитом коневодстве, металлургии и общих религиозных традициях, в основе которых лежит культ солнца, выражавшийся в поклонении священному огню и культе коня, копья и меча (ножа). На единстве этих народов основан Русский торговый путь, по которому серебряные дирхемы из Сирии, минуя земли хазар и славян Поднепровья поступали на Дон к аланам и далее к венедам в Пруссию-Литву и Померанию-Поморье.

Единство конных народов впервые отметили древние греки, объединив народы вокруг горного массива Тавра под общим именем сирийцев. Крымский Тавр дополняет эту картину единства. Кроме всего прочего, в конце бронзового века весь Малоазиатский Тавр от Киликии до Понта был объединен общим языком - лувийским, самые древние надписи на котором обнаружены в Киликии. Оба Тавра (крымский и малоазиатский) были также местом обитания киммерийцев и скифов.

В Каппадокии, в скальном святилище близ древней столицы хеттов Хаттусы можно и сейчас наблюдать изображения хурритских богов, которым поклонялись хетты, причем имена этих богов написаны лувийским языком. На скалах изображены две процессии богов (см. рис.8 со стр. 179 - Гарни О.Р. Хетты. Разрушители Вавилона._ М.: ЗАО Центрполиграф, 2009), одну из которых возглавляет «грозовой бог небес», другую процессию богиня «Хепат», в свите которой изображены две фигуры, атрибутом которых служит двуглавый орел. Громовержец изображен стоящим на двух вершинах священной горы хурритов - Хасси (Hazzi). [692]

С горой Хасси связана главная космогоническая поэма (Песнь об Улликумми) хурритской мифологии, где описывается борьба разных поколений хурритских богов, в которой побеждает бог грозы Тешшуб. Гора Хасси располагается на Средиземноморском побережье напротив Кипра, то есть рядом с Киликией, и была известна античной традиции под именем Касий. [693]

Греческая мифология своим первоисточником имеет хурритскую, которую они восприняли от народов обитавших на побережье Средиземного моря неподалеку от горы Хасси (совр. Джебель аль-Акра). Всё хурритское греки восприняли как сирийское и финикийское - отсюда происходят греческие богини, в изображениях которых присутствуют львы. С хурритской Иштар-Шаушки списана Афродита, а хурритского громовержца Тешшуба, который боролся с чудовищем на горе Хасси, можно узнать в образе Зевса, победившего на горе Касий «стоглавого обитателя киликийских гор» - Тифона.

В хеттских текстах середины второго тысячелетия до нашей эры упоминается страна Асси (Azzi), располагавшаяся в верховьях Евфрата и имевшая выход к Черному морю (крепость Арипса). В некоторых текстах эта же страна или ее часть фигурирует под именем Хайаса (Hayasa). Предполагаемая территория Асси-Хайасы, исходя из хеттских текстов, позиционируется на северо-востоке от Хаттусы, что соответствует античной Понтийской Каппадокии. Во времена Траяна провинция Каппадокия включала в себя Понт и Малую Армению. В Персидской империи это XIII сатрапия, которая включала в себя горные и приморские районы и состояла: «из Пактики, Армении и соседних областей до Евксинского Понта». (Геродот, III, 93)

Страна Асси упоминается в хеттских текстах в связи борьбой хеттов против обитавшего здесь же на северо-востоке от Хаттусы народа каска. То есть, каски (население Асси) занимали территории вблизи от  юго-восточного побережья Черного моря, которое, как было показано, являлось областью распространения языка хатти.
В анналах хеттского царя Тудхалии IV есть упоминание «земли Ассува», расположенной на запад от Хаттусы. [694] В этой же стороне в районе Киликийского Тавра находилась Арсава (Arzawa) хеттских текстов. В северной части Тавра согласно хеттским источникам находилась Асси, а на восток от Тавра в урартских и ассирийских источниках упоминается страна Арсита (Харши). [695]

Древняя топонимика двух районов — Восточного Средиземноморья и юго-восточного побережья Черного моря дублируется и свидетельствует о тесных связях этих двух областей. Восточное Средиземноморье и особенно Западная Малая Азия к V веку до н.э. подверглась эллинизации, затем романизации и уже в римское время утратила большую часть своей самобытности. Но задолго до этого греки именно из этих областей почерпнули основные мифологические сюжеты, пересказанные с греческими именами.

Народы живущие на северной стороне Тавра испытали значительно меньшее влияние со стороны греков и были включены в состав Римской империи только после так называемых Митридатовых войн ближе к началу нашей эры. Можно сказать, что держава Митридата VI являла собой первое государственное объединение земель и народов их населяющих, которые могут быть отнесены к предшествующим поколением руси, если ее представлять происходящей от «пафлагонов и мидян», как считал М.В. Ломоносов.  Любопытно, что союзниками Митридата VI Евпатора в борьбе против Рима выступали пираты Киликии, Кипра и Крита. В связи с тем, что владычество Рима в Понте не было столь прочным и продолжительным, народы здесь обитавшие смогли сохранить свои обычаи в неизменном виде. Кроме того, задолго до всех этих событий начиная с бронзового века в Северном Причерноморье существовала Майкопская и затем Кобанская археологические культуры, на территории которых на Северном Кавказе жили народы, родственные малоазиатским по культуре и языку (хатти - абхазо-адыги; хурри - нахско-дагестанская группа), и среди них аланы, принадлежащие к иранской (арийской) языковой группе. Этим объясняется тот факт, что царство Митридата VI включало в себя Каппадокию, Пафлагонию, Понт и Боспорское царство у Меотиды (будущую Азовско-Черноморскую Русь - Крым и Тамань), тем самым объединяя родственные народы Северного Причерноморья и Малой Азии. Собственно говоря, благодаря удаленности от Римской империи, традиции и язык народов из Понтийской Каппадокии и соседних районов сохранились именно в Северном Причерноморье, а не в Малой Азии, культура народов которой была заслонена сначала греческой, а потом римской культурой.

Митридат VI по материнской линии относился к греко-македонской династии Селевкидов, восходящей к Селевку I — одному из полководцев Александра Македонского. По отцовской линии Митридат происходил из персидской династии Ахеменидов. Примечательно, что и во время персидского владычества (13-я сатрапия) и при Александре Македонском Понт обладал автономией и сохранял суверенитет. Следует также особо отметить, что Митридат VI по свидетельству Аппиана (Аппиан, 112) исповедовал зороастризм и поклонялся громовержцу, (у Аппиана он назван Зевсом-Воителем), возжигая костры на вершинах холмов. Примечательно, что ритуалы поклонения Перуну, включавшие поддержание неугасимого огня в средние века наблюдались у варягов-руси.

Родственными связями населения Русской равнины и Малой Азии объясняется распространение в обоих областях этнонима и топонима «Арса», который представляет собой древнейшую форму имени «Русь». Разные историки для топонима и этнонима Арса находили различные местоположения, но все они выстраиваются вдоль русского донского торгового пути, связывающего Северное Причерноморье с Балтикой. Д.И. Иловайский [696] считал, что Арса была в районе Меотиды, В.Б. Вилинбахов [697] ее видел в Прибалтике, а Л. Нидерле [698] поместил Арсу в середине Донского пути, связывающего Черное и Балтийское море - в районе Старой Рязани. А.П. Новосельцев полагал, что Арса — это Сарское городище рядом с Ростовом Великим, бывшее важным торгово-ремесленным центром на водном пути «из варяг в арабы». Торговые связи с арабским востоком были преобладающими в VIII – IX веках для древнерусских поселений, о чем свидетельствуют клады куфических дирхемов этого периода.

Дополнительным аргументом, подтверждающим связи Руси с Малой Азией, является соседство носителей хаттского, хурритского и индо-арийских языков в окрестностях страны Асси (Ацци), располагавшейся в бронзовом веке на территории античного Понта и Малой Армении, нашедшее свое зеркальное отражение в Северном Причерноморье в виде соседства абхазо-адыгских, нахско-дагестанских и арийских языковых групп, среди которых в средние века согласно византийским источникам появился народ Рос.

Но в Северном Причерноморье и на Дону в силу ряда причин, среди которых главной следует назвать многочисленные нашествия кочевников с востока, Азовско-Черноморская Русь и Русский каганат пришли в упадок. Поэтому только в конце донского русского пути в Пруссии-Литве состоялась Неманская Русь, давшая начало и Киевской Руси и Московии. На это, кроме всего прочего, указывают генеалогические легенды, связывающие с этим регионом происхождение Рюриковичей и Романовых. Примечательно, что легендарный предок русских Рюриковичей (Прус) и литовских князей (Палемон), в легендах объявлены никак не документированными родственниками римских императоров, но на самом деле эти имена не были связаны с Римом.
Мифический Прус, якобы родственник императора Августа, никогда не существовал, и единственный известный по письменным источникам Прус — это царь Вифинии, который укрыл у себя злейшего врага Рима — Ганнибала. Палемон — имя царей в Пафлагонии и Понте, то есть, в генеалогических легендах Пруссии-Литвы и Руси отражена связь не с Римом, но с малоазиатскими регионами, где жили и приняли мученическую смерть Федор Тирон, Федор Стратилат и Георгий Победоносец, и где в античности отмечено присутствие венетов и аланов.

Генеалогические предания рода Романовых не содержат явных малоазиатских параллелей, но, поскольку династия происходит «от прусско-литовских языческих державцев» [699], то они косвенно подтверждаются связью Пруссии-Литвы с Карией, Вифинией и Пафлагонией.

В Пруссии-Литве дольше всего сохранялись древнейшие индоевропейские религиозные традиции, в основе которых лежал культ громовержца и сопровождавший его культ огня. Следование традициям способствовало сохранению индоевропейского языка в его первоначальном виде, и это был язык, на котором говорили пруссы и литовцы, один из диалектов которого лингвисты [552] назвали рутенским, то есть русским. При этом древнейший индоевропейский диалект зафиксированный в хурритском царстве Митанни идентифицируется как «митаннийский арийский» (индо-иранский), а современный литовский ближе всего связан с санскритом, что указывает на то, что древний язык населения Русской равнины изначально должен был быть индо-иранским (арийским).

На осетинском (иранском) Солнце — Хур, на санскрите Солнце — Сурья (Suriah), у касситов бог солнца — Шуриаш (Surijas) [700], а божественный бык - спутник хурритского громовержца по имени Хурри отождествляется с утром, то есть с восходящим солнцем. В Слове о полку Игореве русские названы внуками бога солнца (Даждьбога), а потому Хур или Шур вполне может являть собой древнейший вариант имени бога солнца — прародителя русских (Пра-Щур).

Если собрать все сказанное по поводу происхождения имени Русь, то получится соединение всех мифологических основ имени «Русь» подтверждаемых этимологией: во-первых, индо-иранские ruks-, ruxs/roxs, aurusa в значении «белый, светлый, блестящий», нашедшие первоначальное свое выражение в древнейшей форме имени Руси - «Арса».

Во-вторых, это семитское рош/реш в значении «родоначальник, глава». Такое могло произойти в очень древние времена, когда первые индоевропейцы, по-видимому, митаннийские индо-арии соседствовали с семитами в Северной Месопотамии. В этом случае имя русь представляется не как племенное имя, но как имя социальной верхушки, что подтверждается всеми письменными документами времён ранней Руси (договора Олега и Игоря, Русская правда Ярослава Мудрого), в которых русь (князь и его окружение) предстает как привилегированная часть общества, занимающая главенствующее положение по отношению к славянам, с чем согласны большинство исследователей: то есть первоначально понятие «русь» было тождественным понятию «знать». С греческой транслитерацией семитского «рош» в византийской традиции связаны первые письменные упоминания русов из Северного Причерноморья и Приднепровья.

И, наконец, самое древнее: шумерское «urud/eru» в значении «горная порода-руда, железо». Подтверждением связи с именем руси является тот факт, что в славянских языках от этого слова, кроме слова «руда» образовалось цветовое слово «русый» в значении «светлый». Здесь видится соединение с главной этимологией, связанной с понятиями света и белого цвета, которые, в свою очередь, связаны с древнейшим культом солнца, где солнцу посвящались белые кони и белый цвет означал также «высший» и «святой». Как продолжение этой культурной традиции можно представить и предпочтение на Руси серебра, начиная с расположенных вдоль донского (русского) торгового пути кладов серебряных дирхем из Малой Азии и заканчивая тем, что первоначально рубль — это отрубленный кусок серебряного прутка.

В отличие от германской и славянской версий историков, предложенная историческая ретроспектива Руси полагает сбалансированное включение всех противоречивых сведений о предыстории Руси, которые никогда не могли быть объяснены в рамках германо-славянской парадигмы и потому либо объявлялись ложными и исключались из рассмотрения, либо подменялись вымыслами дабы подправить историю, которая не укладывалась в их узкие рамки. Так, русы, описанные в сочинении Ибн Фадлана, превращались в шведских викингов, а русы из жития Стефана Сурожского объявлялись новгородскими славянами. Предложенная в этой работе концепция происхождения Руси предоставляет возможность объяснить множественность географической локализации Руси в сочетании с ее полиэтничностью. Кроме того, в ней содержится взгляд на формирование русского этноса начиная с древнейших времен, когда имя Русь существовало в форме Арса/Арта и предки русских во втором тысячелетии до нашей эры в Малой Азии участвовали в формировании культуры, именуемой хурритской. Ближе к античности прародители руси могли скрываться под именами венетов, гализонов-аризантов и герулов. Имя венетов допускает «русскую» этимологию — светлый, белый; аризанты в переводе означает «племя ариев», аланы тоже этимологизируются как арии. Этимология герулов, которые в литературе часто встречаются в форме «ерулы», может быть связана с аккадским «eru», то есть быть такой же, как «железная» этимология имени «русь», со всеми вытекающими отсюда последствиями.

В IX веке Бертинские анналы, византийские и арабо-персидские источники сообщают о неких русах, локализуемых на Дону и в Приазовье. Археологи, в свою очередь, также обнаруживают археологические памятники, которые отождествляются с «дорюриковскими» русами письменных источников IX века: это аланская Донская Русь и Азовско-Черноморская Русь, на территории которой до прихода туда «рюриковичей» источники позиционируют русов рядом с аланами и касогами-черкесами. В конце IX века Донская Русь пала под ударами угров - союзников хазар и прекратила свое существование. Согласно ПВЛ к этому времени была основана Варяжская Русь рюриковичей с центром в Старой Ладоге, которая затем расширилась до Киевской, и киевские рюриковичи вторично включили Тьмутаракань в состав русских земель.
Существование в IX веке Азовско-Черноморской Руси в Крыму и Приазовье, которая не содержала признаков славянской и скандинавской материальной культуры никак не вписывалась ни в концепцию норманизма, ни в теорию славянского происхождения Руси, и потому сообщения о ней были камнем преткновения как для норманистов, так и для сторонников начала русской истории от Киевской Руси.

По данным ДНК-генеалогии [649] население Северо-Западной России происходит в большинстве своем (гаплогруппа R1a1) от потомков Фатьяновской культуры бронзового века, занимавшей во втором тысячелетии до нашей эры обширные территории от Балтики до Среднего Поволжья. От фатьяновцев происходят венеты, которые первоначально пребывали на Русской равнине, и только потом разошлись по Европе и достигли Малой Азии. То есть, согласно данным генетики, русские и венеты принадлежат гаплогруппе R1a-Z280 и изначально пребывали  на Русской равнине - своей основной территории, а Малая Азия для венетов была не прародиной, но только местом, где они стали известны античным авторам. По-видимому, венеты-фатьяновцы фигурировали в древнегреческих источниках под именем гипербореев. Другая значительная часть населения России ведет свое происхождение от уральских племен (гаплогруппа N1c1) и локализуется на северо-западе России, в том числе и на восточном берегу Балтики (историческая Пруссия - совр. Калининградская обл.) В русских летописях эти две большие группы (R1a и N1c) населения России фигурируют под именами русь и чудь.

Таким образом, получается, что именование русь было названием по крайней мере трёх разных этнических групп в трёх регионах: Азовско-Черноморская Русь (по-видимому, герульская), Донская (аланская) Русь и Неманская (венедская) Русь. Объяснение этому может быть только одно: русь — это не этническое имя, а социально-профессиональное, то есть русь — это знать, профессиональные воины объединенные общей культурой, основанной на культе солнца, подразделяющегося на культы огня, коня, меча и копья. Выражаясь образно и коротко, это огнепоклонники и те, кто «на коне». Из этой же культурной среды происходят первые кузнецы, изобретатели технологии железа, известные в античной традиции как халибы. Формирование этой культуры началось на Русской равнине и в процессе миграции арийцев R1a эта культура достигла Малой Азии, Ирана и Индии.

Древние греки знали носителей малоазиатской арийской (хетто-хурритской) культуры под именем сирийцев, поскольку согласно Страбону (XVI, I, 2) в древности имя Сирии распространялось от Средиземного моря до Черного, а жители Каппадокии именовались белыми сирийцами и венетами. (Страбон, XII, III, 5)

Поскольку в распоряжении М.В. Ломоносова были только средневековые и древнегреческие письменные источники, то его выводы о древнейшей предыстории Руси выглядят так, как это следует из известных античных и средневековых текстов: «Енеты, венеты или венды, народ славенского поколения с королем своим Пилеменом бывши в Трое для ее от греков защищения, лишились сего государя и для того, соединясь с Атенором, отъехали во внутренний конец Адриатического моря и, поселясь по берегам, где ныне Веницейское владение, дальче распространились. ... Пафлагоны и мидяне были единородцы. Сарматов и амазонов от мидян производят древние писатели, и путь оных из Азии в Европу был по северным странам около Меотического и Черного моря. Итак, двумя дорогами из Азии прародители славенские с востока переселились в Европу: морем в юге, сухим путем в севере.» «Варяги-россы в древние времена именовались роксоланами, для того что россы соединены были с аланами. Переселились из Азии северною стороною с сарматами и от старинных писателей с ними однородцами почитаются. Потом, поселясь с другими славенскими народами около южных берегов Балтийского моря и круг реки Русы, ныне старая Пруссия, Курландия и Белая Россия, от прочих варягов особливых именем, россами называясь, отличались.» [701]

На самом деле никаких переселений с юга на север не было. Производя население Северного Причерноморья от мидийцев, древние греки лишь констатировали тот факт, что обычаи и традиции мидийцев насколько похожи на сармато-аланские, настолько же отличаются от греко-римских. И суть как сходства, так и различия состоит в том, что малоазиатское (мидийское) население и население Северного Причерноморья в основе своей культуры имело традиции коневодства и конница являлась главной силой их войска, чем они в корне отличались от греко-римской военной стратегии. М.В. Ломоносов делал выводы на основе сведений от «старинных писателей», ему не были известны ни результаты современных археологических открытий, ни данные генетики, которые свидетельствуют об обратном направлении: миграции ариев в бронзовом веке была с Русской равнины в Малую Азию, куда они принесли свои обычаи и традиции.
Ответ на вопрос: почему Святой Георгий Каппадокийский занял столь почетное место именно в Московской Руси может быть получен, исходя из рассмотрения московитов-вятичей в качестве потомков венетов. Ведь каппадокийцы согласно античной традиции тоже венеты (Страбон, XII, III, 25). Кроме того, современники М.В. Ломоносова считали обитавших в Каппадокии мосхов определенным образом связанными с московитами: «Видя Пафлагонов, Енетов, Мидян и Амазонов в Азии Славенского племени, уже думать можно, что обитавшие с ними в соседстве Мосхи им были единоплеменны; по чему Московский народ у многих новых писателей от них производится.» [702]

К сожалению исторические труды М.В. Ломоносова не получили должной известности в отличие от сочинений норманистов, но их теория разбивается об одну простую истину: в русской культуре и традициях нет ничего немецкого, зато есть многочисленные свидетельства её связи с традициями, которые прежде чем назваться русскими получили известность в Мидии и Каппадокии, на что указывает геральдическая символика России и ее правителей.

Конечно, ключевая роль здесь принадлежит путеводному грифону Императорского Дома Романовых, который был важным образом из мифологии народов обитавших на Русской равнине и в Малой Азии.

Грифон Императорского Дома Романовых не мог быть померанским или ливонским, что в устах норманистов означает «немецкий». Очевидно, что и в Померании и в Ливонии грифон появился не от немцев, а от герулов, аланов, вандалов или других представителей большой семьи народов венедо-аланской культуры, пронесших этот образ от Гипербореи до Малой Азии, где грифон стал известен еще во втором тысячелетии до нашей эры как результат распространения мифологии народов, известных нам под именем хурритов, причем первичным местом обнаружения изображений и изваяний грифонов считаются районы населенные сейчас курдами. На самом деле ареал распространения культуры, использующей образ грифона гораздо шире и в бронзовом веке охватывал территорию от Гипербореи до Восточного Средиземноморья.

Небесный покровитель русского народа и Дома Романовых - Святой Георгий вместе с двуглавым орлом представляют герб Российской Империи. Наиболее распространенная версия происхождения двуглавого орла связана с Византией, поскольку время его появления в российской символике совпало с женитьбой Ивана III на византийской принцессе Софье Палеолог.

Византийскую, то есть греко-римскую версию происхождения двуглавого орла, можно отнести к недоразумению, ибо этот символ был известен за две тысячи лет до Византии в Хеттской империи: его изображение есть в скальном святилище близ Хатуссы, а также в Аладжахейюке на «воротах сфинкса» сохранился барельеф середины второго тысячелетия до нашей эры с изображением двуглавого орла.

История двуглавого орла неразрывно связана с историей грифона — об этом свидетельствует, в частности, цилиндрические печати середины второго тысячелетия до нашей эры, найденных на территории бывшего Митанни. На печати из Восточного Средиземноморья, хранящейся в Metropolitan museum of Art, New York, accession number 1992.288, грифон и двуглавый орел изображены рядом, в чем можно усмотреть их семантическую связь, то есть их можно рассматривать как близкие понятия на языке символов. В свою очередь, грифон находится в прямой связи с Нинуртой - первым известным истории богом грозы и урагана, который победил дракона.

В музее Лувр в Париже хранится Межевой камень кудурру из Месопотамии (12 век до нашей эры), на котором Нинурта представлен грифоном, а Цабаба — коршуном. Цабаба известна в хурритской и лувийской мифологии - под именем Кубаба ей поклонялись в Северной Сирии. В Хаттусе найдены таблички с клинописными текстами, где описаны ритуалы поклонения золотому копью в храме Цабабы. [414] В греческой традиции эта богиня известна как Кибела, которая пользовалась особым почитанием во Фригии, причем в греческой мифологии Кибела связана с Гипербореей. В скальном святилище близ Хаттусы находится также изображение Нергала в виде меча, вонзенного в скалу.
Особого внимания заслуживает тот факт, что сакральная символика драконоборца Нинурты включает как изображения грифона, так и двуглавого орла (см. оттиск печати из Лагаша (ок. 3800 до н. э.). Источник: Stephen Herbert Langdon. The Mythology of All the Races. Semitic. (V.5) Boston. Archaeological Institute of America. 1931. p.116, fig.54). Судя по изображениям громовержца в шумеро-аккадской и хетто-хурритской мифологии, можно судить о некоем единстве традиций, в которых атрибутом бога грозы является перун-молния, имеющий форму трезубца.
Впоследствии, начиная с середины первого тысячелетия до нашей эры, на территории Малой Азии появляются тамгообразные знаки, некоторые из которых напоминали дву- и трезубцы. Культовые изображения трезубца можно наблюдать не только в Малой Азии, но и в России (культовый камень близ поселка Кудепсты около Сочи). В X-XIII веках на Руси имели распространение так называемые «знаки Рюриковичей», представляющие собой тамгообразные знаки в виде дву- или трезубца, которые наносились на оружие, орудия труда, произведения искусства, керамику и элементы архитектурных сооружений. Сходство со знаками Рюриковичей имеют синхронные с ними и более поздние геральдические знаки «венедской» Польши и Литвы, в основе которых лежит дву- или трезубец. [703] В связи с этим представляется очевидной связь «знаков Рюриковичей» и подобных им тамгообразных символов из Северного Причерноморья и Прибалтики именно с атрибутом Перуна — главного бога варягов-руси.

Из сравнения монументальных изображений Нинурты с изображениями других богов грозы также видно, что они имеют одну общую деталь — перуны, как главное оружие и атрибут громовержца. Отличие состоит лишь в том, что Нинурта прежде всего известен как победитель дракона Асага. Поскольку Нинурта-драконоборец в древности отождествлялся с грифоном, то барельеф на храме Покрова на Нерли, изображающий грифона, побеждающего дракона, можно рассматривать как русский вариант барельефа из храма Нинурты в Кальху (совр. Нимруд), а также как отражение общности традиций народов, обитавших на Русской равнине и в античной Сирии, имя которой распространялось на территории от Восточного Средиземноморья до Черного моря, ибо народы, обитавшие в Восточном Средиземноморье, в Каппадокии и на южном берегу Черного моря античными авторами (Геродот I,72; III,5; Страбон XVI,I,2; XII,III,25) назывались сирийцами.

Примечательно, что многие из известных монументальных изображений бога грозы сосредоточены в одной географической области, которая расположена вокруг античной Мелитены (совр. Малатья, Мелид второго тысячелетия до н. э.). Это особенно важно, ибо именно в Мелитене родился Святой Георгий и здесь также найдена плита с изображением битвы бога грозы со змием.
 
Нинурта был покровителем земледелия и имеет эпитет «земледелец Энлиля», а имя Георгий переводится с греческого как «земледелец». Поскольку грифон и копье первоначально известны как символы Нинурты - бога-воителя, победителя дракона, то и грифона и Нинурту можно отнести к мифологическим предшественникам Святого Георгия. Функционально и Нинурта и Святой Георгий являются покровителями воинов, земледельцев и скотоводов и оба связаны с культом копья, поэтому грифон и всадник с копьем представляют некоторое единство образа небесного покровителя и защитника от злых сил.

Можно констатировать, что двуглавый орел вместе с грифоном и Святым Георгием составляют картину триединства символики России и Императорского Дома Романовых.
То есть, можно говорить о том, что имена и языки меняются, а традиции остаются. Имена Нергала и Нинурты вышли из употребления вместе с клинописью, но осталась  сакральная символика и ритуалы с мечом, копьем и стрелой. Поскольку змееборец Нинурта в изобразительном искусстве был представлен грифоном, то грифон может также символизировать и Святого Георгия.

Таким образом, Святой Георгий может быть представлен в образе грифона, который вместе с двуглавым орлом имеет общее происхождение и их присутствие в гербах Романовых и Российской Империи продолжает древнюю традицию, которая, по-видимому, берет свое начало с Русской равнины, поскольку у древних греков грифоны ассоциировались в первую очередь с Гипербореей, а древнейшие на территории России изображения двуглавого орла также связаны с чудскими древностями Гипербореи — это литые бронзовые миниатюры звериного стиля  [704].

Сравнивая культовые предметы, представляющие скифский и пермский «звериный стиль» с археологическими находками в Малой Азии [705] можно удостовериться во взаимосвязи традиций народов, обитавших на Русской равнине и в Малой Азии. Данные ДНК-генеалогии о приходе в Малую Азию в раннем бронзовом веке с Русской равнины представителей гаплогруппы R1a1 позволяют предположить, что эти традиции были заложены именно на Русской равнине.

В основе этих традиций заключен культ бога солнца, частными производными которого является культ неугасимого огня, культ коня, культ копья/стрелы и культ меча.
В декоре Георгиевского собора в Юрьеве-Польском и Дмитриевского собора во Владимире есть барельефы, которые изображают сцену вознесения царственного юноши на двух грифонах. Историки-искусствоведы считают, что эта сцена отражает сюжет из «Александрии» - популярного в средневековье мифологического романа-жития Александра Македонского, где Александр возносится на небеса на двух белых птицах.
Мифологическим прообразом юноши, летящего на грифонах мог быть греческий Аполлон, поскольку в одной из русских редакций «Александрии» отцом Александра называется Аполлон, который согласно греческим преданиям летал на грифонах к гиперборейцам. Славянским языческим солнечным божеством соответствующим Аполлону был Даждьбог, сын небесного Сварога. Б. А. Рыбаков считает, что «воздухохождение Александра», сына солнечного Аполлона могло быть олицетворением летних «купальских» празднеств в честь солнца и бога света (русалии). Таким образом, в закомарах православных соборов изображалось божество света, солнца, летнего расцвета природы, облеченное в легальную форму прославленного царя (Александра), но, очевидно, всеми понимаемого тогда как образ языческого Даждьбога. [706]

Бог солнца возносится на грифонах, грифоны изображались на двустворчатых браслетах-наручах, предназначенных для застегивания на запястьях обшлагов рукавов ритуальной одежды в «русальских» плясках, посвященных богу солнца в дни летнего солнцестояния. [707] Грифон на гербе Дома Романовых кроме олицетворения сильной царской власти выполняет функцию покровителя «даждьбожьих внуков» - русских самодержцев. Известны бронзовые воинские штандарты с изображением древа жизни, над которым помещена объемная фигура грифона, мифологический образ которого сформировался еще в праславяно-скифскую эпоху. [708] 

Русское имя грифона — див и в «Слове о полку Игореве» див — защитник русских людей, то есть грифон-див был мифологическим защитником воинов «даждьбожьих внуков».

В силу ряда причин, среди которых первой следует назвать раннее развитие письменности на Ближнем Востоке, традиции, начало которых следует полагать на Русской равнине, получили известность сначала в горных районах Малой Азии. Когда же в средние века письменные источники начали освещать Северо-Западную Русь (Гиперборею), то оказалось, что и здесь обитают «магоги», традиции которых — культ бога солнца, включающий культы коня, меча, копья и огня тождественны мидийско-каппадокийским. Поэтому неудивительно, что родившийся в малоазиатской Каппадокии Святой Георгий - рыцарь в латах с золотым копьем стал небесным покровителем русского народа и Императорского Дома Романовых.






Использованная классическая античная и средневековая литература.


Адам Бременский. Деяния архиепископов гамбургской церкви. IV,10,20. Латиноязычные источники по истории Древней Руси. Германия IX - первая пол. XII вв.- М.-Л. 1989
Аммиан Марцеллин. Римская история.- М.: АСТ: Ладомир. 2005
Гальфрид Монмутский. История бриттов. Жизнь Мерлина.- М.: Наука, 1984
Гельмольд. Славянская хроника.- М.: 1963
Герберштейн С. Записки о Московии.- М.: МГУ, 1988.
Генрих Латвийский. Хроника Ливонии. (Славянская хроника).- Спб.: Глагол, 1996.
Геродот. История.- М.: АСТ, 2006
Диодор Сицилийский. Историческая библиотека./интернет ресурс/
Записки Юлия Цезаря о Галльской войне.- М.: АСТ, Ладомир, 2007
Иордан. О происхождении и деяниях гетов (Getica).- Спб.: Алетейя, 2013.
Иосиф Флавий. Иудейские древности./интернет ресурс/
Ксенофонт. Анабасис. Греческая история.- М.: АСТ. Астрель, 2010
Младшая Эдда.- Спб.: Вита Нова, 2012
Павел Диакон, История лангобардов./интернет ресурс/
Павсаний. Описание Эллады. В 2-х т./пер. С.П. Кондратьева.- М.: Искусство, 1938-1940.
Петр из Дусбурга. Хроника земли Прусской.- М.: Ладомир, 1977
Плиний Старший. Естественная история./интернет ресурс/
Полибий. Всеобщая история. В 2-х. Т.- М.: АСТ, 2004
Прокопий Кесарийский. Война с готами.- М.: Арктос, 1996.
Старшая Эдда. Эпос.- Спб.: Азбука, 2000
Страбон. География.- М.: Наука, 1964
Тацит П.К. Анналы. Малые произведения. - М.: АСТ: Астрель, 2010
Тацит П.К. История.- М.: АСТ, 2005
Тит Ливий. История Рима от основания города.- М.: ЭКСМО, 2009
Фукидид. История.- М.: Академический проект, 2012
Beda Venerabilis. Historia Ecclesiastica Gentis Anglorum./интернет ресурс/
Saxo Grammaticus. Gesta Danorum (Саксон Грамматик. Деяния данов. В 2-х т.- М.: «SPSL»-«Русская панорама», 2017.)



Литература.

 
   1. Йоахим Херрман «Славяне и норманны в ранней истории балтийского региона» (в кн. Славяне и Скандинавы – М.: Прогресс, 1986, с. 51
   2. Кузьмин А.Г. Об этнической природе варягов. // Вопросы истории, 1974, № 11
   3. Ломоносов М.В. Древняя Российская история от начала российского народа до кончины великого князя Ярослава Первого или до 1054 года.- Спб.: Гиперион, 2012, с.44
   4. Чайлд Г. Арийцы..- М.: Центрполиграф, 2005, с.114
   5. Кузьмина Е.Е. Откуда пришли индоарии? - М.: 1994, с. 163-194
  6. Абаев В.И. Историко-этимологический словарь осетинского языка.-  Л.: 1973, т.2, с.435-437
 7. Алемань А. Аланы в древних и средневековых письменных источниках.- М.: Менеджер, 2003 г., с. 37-38
   8. Кузьмин А.Г. Откуда есть пошла Русская земля, т.2, М., 1986 г., с.664-682
   9. Кузьмин А.Г. Начало Руси.- М.: Вече, 2003 г., с.250
   10. Martel A. Un point d’histoire de vocabulaire russe: Rossija, Russkij // Melanges publies en 1'honneur de Paul Boyer. Р., 1925. Р. 270-279
   11. Rospond S. Pochodzenie. S. 35-50
   12. Попов А.И. Названия. С. 53-56
   13. Кузьмин А.Г. Древнерусская цивилизация.- М.: Алгоритм, 2013, с.437-462.
  14. Шахматов А.А. К вопросу о древнейших славяно-кельтских отношениях. Казань, 1912
   15. Тацит Корнелий. О происхождении германцев и местоположении Германии., 46.
   16. Плиний. Естественная история, IV, 13, 97
   17. Ливий Т. История Рима от основания города.- М.: Эксмо; Спб.: Мидгард, 2009, с.25 (I,1)
   18. Ливий. Т. История Рима от основания города.- М.: Эксмо; Спб.: Мидгард, 2009, с.268 (V, 33)
   19. Полибий. Всеобщая история.- М.: АСТ, 2004.  (т.I, кн.II, 17)
   20. Записки Юлия Цезаря о Галлской войне.- М.: АСТ, Ладомир, 2007. ( III; 8,12,13)
   21. Тацит, Германия, 44
   22. Диодор Сицилийский Историческая библиотека, V, 23
   23. Тацит, Германия, 45
   24. Ломоносов М.В., Древняя Российская история., 2012, с.42
  25. Виноградов В. В. Избранные труды. История русского литературного языка. - М., 1978. - С. 10-64
   26. Брайчевский Н.Ю. «Русские» названия порогов у Константина Багрянородного.//Земли Южной Руси в IX-XIV в-в.-Киев, 1985г., с.19-30
   27. Гильфердинг А.Ф., История балтийских славян, С.-Петербург, 1874, с. 20
   28. Генрих Латвийский. Ливонская хроника, III, с.219
   29. Ломоносов М.В. Древняя Российская история., 2012, с.48
   30. Lucas David. Preussische Chronik, В. 1. Konigsberg, 1812.
   31. Герберштейн С. Записки о Московии.- М.: МГУ, 1988, с.58,59
   32. Гельмольд, История славян, I, 2
   33. Кузьмин А.Г. Древнерусская цивилизация., 2013. с.288
   34. Адам Бременский, Деяния архиепископов гамбургской церкви, IV, 12,13
   35. Адам Бременский, IV, 16,17,18
   36. Адам Бременский, IV, 14
   37. Historia Norwegix, 1880, p.74-75, (цитируется по С. И. Кочкуркина, А. М. Спиридонов, Т. Н. Джаксон Древнескандинавские письменные источники, Петрозаводск, 1996 г.)
   38. Дьяконов И.М. История Мидии от древнейших времен до конца IV века до н.э. – СПб.: Фил.фак. СПбГУ, 2008, с.372
   39. Дьяконов И.М. История Мидии. 2008. с. 373
   40. Дьяконов И.М. История Мидии. 2008. с. 259
   41. Путешествие  Ибн-Фадлана  на  Волгу.- М.: АН СССР  М-Л,  1939. с. 76
   42. Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Гай Марий.
   43. Нефедкин А.К. Военное дело сарматов и аланов – СПб.: Фил.фак.СПбГУ. Нестор-История. 2011, с.217
   44. Бахрах Б. Аланы на Западе.- М.: АРД, 1993, с.140
   45. Нефедкин А.К., 2011, с.218
   46. Дьяконов И.М. История Мидии., 2008, с.370
   47. Плиний Старший, Естественная История. IV, 31
   48. Диодор Сицилийский. Историческая Библиотека кн.2, XLIII, 7
   49. A. Rowe The topografy and history of Beth-Shan. p.11-17; A. Rowe The 1927 excavations at Beisan.- Museum Journal Pennsylvania University, Philadelphia  June 1928
   50. Тураев Б.А. История древнего Востока.- Ленинград.: Социально-Экономическое, 1935, Т.1, с.132
   51. Сафронов В.А. Индоевропейские прародины. - Горький, Волго-Вятское кн. Изд., 1989г., с.258
   52. Кузьмин А.Г.  Начало Руси. 2003. с.248
   53. Кузьмин. А.Г. Начало Руси. 2003. с.279
   54. Кузьмин А.Г. Древнерусская цивилизация., 2013, с.152
   55. Кузьмин А.Г. Начало Руси. 2003. с.280
   56. Джаксон Т.Н. Древнерусские топонимы в древнескандинавских источниках.- М.: Языки русской культуры, 2001 г.
   57. Древнерусские города в древнескандинавской письменности.- М.: Наука, 1987, с.11
   58. Дьяконов И.М. Архаические мифы Востока и Запада.- М.: Книжный дом ЛИБРОКОМ, 2009, с.211
   59. Алемань А., 2003г., с.145
   60. Младшая Эдда.- Спб.: Вита Нова, 2012, с.9,11
   61. Дэвидсон Х.Э. Древние скандинавы. Сыны северных богов.-М.: ЗАО Центрполиграф, 2008, с.138
   62. Витов М.В., Марк К.Ю., Чебоксаров Н.Н. Этническая антропология Советской Прибалтики.- М., 1959 г., с.289
   63. Bunak V.V. Neues material zur aussonderung antropologischer typen unter der bevolkerung Osteuropas, 1932
   64. Бунак В.В. Черепа из склепов горного Кавказа в сравнительно-антропологическом освещении. 1953
   65. Кузнецов В.А. Очерки истории алан.- Владикавказ, 1992, с.234-235
   66. Галкина Е.С. Тайны Русского каганата.- М.: Вече, 2002, с. 227
   67. Видекинд Ю. История десятилетней шведско-московской войны XVII века.- М.: Российская АН, 2000 г., с.494
   68. Ключевский В.О. Русская история: Полный курс лекций. -М.: Аст, 2002, т.2. с.226
   69. Меркулов В.И. Откуда родом варяжские гости. (Генеалогическая реконструкция по немецким источникам).- М., 2005, с.88
   70. http://gerboved.ru/t/july1913.html
   71. Петр из Дусбурга. Хроника земли Прусской.- М.: Ладомир, 1977, с.141
   72. Андриенко В.П. О находках изображений рогатых птиц на поселениях Ворсклы.//Тезисы докл. Конф. Проблемы истории и археологии Украины, Харьков, 1999г.
   73. Кучеревская Н.А. Классические образы и местное влияние в скульптуре Боспора.//Тезисы докл. Конф. Проблемы истории и археологии Украины, Харьков, 1999г.
   74. Руденко С.И. Культура населения Горного Алтая в скифское время.-М.-Л., 1953, с.305
   75. Пугаченкова Г.А. Грифон в античном и средневековом искусстве Средней Азии.//Советская Археология.-1959, №2, с.71-72
   76. Дьяконов И.М История Мидии. 2008, с.370
   77. Дьяконов И.М История Мидии. 2008. с. 524
   78. Вильхельм. Г. Древний народ хурриты.- М.: Наука, 1992, с.87
   79. Дьяконов И.М. История Мидии. 2008. с.240
   80. Вулли Л. Забытое царство. Пер. с англ. М.: Наука, 1986, с. 65, 109
   81. Павсаний. Описание Эллады, кн.1 Аттика, XXIV,6
   82. Павсаний, XXXI, 2
   83. Дьяконов И.М. История Мидии. 2008, с.435
   84. Павел Орозий. История против язычников. Книги I-III. СПб. Алетейя. 2001, 49
   85. Иосиф Флавий Иудейская война, VII, 4 
   86. Иванов В.В. Хеттская и хурритская литература. // История всемирной литературы. - Т. 1. - М., 1983. - с. 118-130
   87. Вильхельм Г. Древний народ хурриты., 1992, с.16
   88. Гуревич Ф.Д. Скандинавская колония на территории древних пруссов. Скандинавский сборник. Таллин,1973; вып.XXII, с.171
   89. Галкина Е.С. Тайны Русского каганата., 2002. с. 269
   90. Коновалова И.Г. Восточная Европа в сочинении аль-Идриси. с.83-85
   91. Коновалова И.Г. Восточная Европа в сочинении аль-Идриси. с. 96-97
   92. Константин Багрянородный. Об управлении империей.- М.: Наука, 1991г. Глава 42
   93. Адыги, балкарцы и карачаевцы в известиях европейских авторов 12-19 веков /Сост. В.К.Гардианов. Нальчик:. Эльбрус, 1974
   94. Герберштейн С. Записки о Московии., 1988,   с.181
   95. Кузьмин А.Г. Древнерусская цивилизация., 2013, с.301
   96. Дьяконов И.М. История Мидии,  2008.  с.355, 514
   97. Каухчишвили С. Сведения византийских писателей о Грузии. Георгика, т.3, Тб. 1936, с.288-289
   98. Ломоури Н. Абхазия в античную и раннесредневековую эпохи. Мин.культ. Грузии, Гос.музей искусств Грузии.- Тб. 1977
   99. Гарни О.Р. Хетты. Разрушители Вавилона.- М.: Центрполиграф, 2009, с. 155
   100. История древнего востока. Часть II, Передняя Азия, Египет. М.: Наука, 1988, с. 118
   101. История древнего востока. Часть II, Передняя Азия, Египет. М.: Наука, 1988, с. 119
   102. Алемань А., 2003, с.33
   103. Иванов В.В. Хеттская и хурритская литература // История всемирной литературы.-      Т.1.-М., 1983.-с.118-130
    104. Дьяконов И.М. Предыстория армянского народа. История Армянского нагорья с 1500 по 500 г. до н.э..-Ереван: Изд. АН Арм. ССР, 1968, с. 19
    105. Дьяконов И.М. История Мидии. 2008.  с.101
    106. Дьяконов И.М. Предыстория армянского народа., 1968,  с.8
    107. Туаллагов А. К вопросу о письменности средневековой Алании. По материалам нартовского эпоса осетин//Актуальные проблемы археологии Северного Кавказа. XIX Крупновские чтения по археологии Северного Кавказа.-М, 1996, с.148-149
    108. Сафронов В.А. Индоевропейские прародины.- Горький, Волго-Вятское кн. Изд. 1989г., с.218
    109. Дьяконов И.М. Предыстория армянского народа., 1968,   с.15
    110. Дьяконов И.М. Предыстория армянского народа., 1968, с. 22
   111. Сафронов В.А. Индоевропейские прародины., 1989, с.238
   112. Гамкрелидзе Т.В., Иванов В.В. Индоевропейский язык и индоевропейцы. т.II, ТбУ, Тбилиси, 1984г., с.917
   113. И. Флавий Иудейские древности. кн.1,6.1
   114. Географическое сочинение III.  в кн. Древнерусские города в древнескандинавской письменности.- М.: Наука, 1987, с.127
   115. здесь же с.177
   116. Алемань А., 2003, с.37
   117. Трубачев О.Н. Лингвистическая периферия древнейшего славянства. Индо-арийцы в Северном Причерноморье//Вопросы языкознания.-1977, №6 с.27
   118. Трубачев О.Н. К истокам Руси. Народ и язык.- М.: Алгоритм, 2013, с.51,62
   119. Галкина Е.С. Тайны Русского каганата., 2002. с. 260
   120. Шилов Ю.А. К истории племен катакомбной культуры.// Тезисы докл. Всесоюзного семинара "Проблемы изучения катакомбной культурно-исторической общности". Запорожье.-1990г.
   121. Клесов А.А. История ариев и эрбинов. Европейский Запад против европейского Востока.- М.: Концептуал, 2018, с. 47, 82-88.
   122. Клесов А.А. История ариев и эрбинов. Европейский Запад против европейского Востока.- М.: Концептуал, 2018, с. 47, 118-119.
   123. Янин В.Л. Денежно-весовые системы русского средневековья. Домонгольский период.- М., 1956 г., с.102
   124. Кропоткин В.В. О топографии кладов куфических монет в Восточной Европе.//Древняя Русь и славяне.- М., 1978 г., карты 5-6
   125. Мельникова Е.А., Никитин Л.Б., Фомин А.В. Граффити на куфических монетах Петергофского клада начала IX века.//Древнейшие государства на территории СССР.- М., 1984 с.40
   126. Вилинбахов В.Б. Раннесредневековый путь из Балтики в Каспий.//Slavia Antiqua.- T. XXI, 1974, s.90
   127. Янин В.Л. Денежно-весовые системы русского средневековья. Домонгольский период.- М., 1956 г., с.100
   128. Янин В.Л. Денежно-весовые системы русского средневековья. Домонгольский период.- М., 1956 г., с.102
   129. Фасмер Р. Р. Об издании новой топографии находок куфических монет в Восточной Европе//Известия АНСССР № 6-7, 1933 г.
   130. Прокопий Кесарийский. Война с готами. VI, 15
   131. Васильевский В. Г. Труды. Т. III. С 64
   132. Schultze V. Altchristliche Stadte und Landschaften. Gutersloch, 1930. Bd. II/l. S. 212-217
   133. Beck H.-G. Kirche. S. 512
   134. Sevcenko I. Hagiography of the Iconoclast Period // Iconoclasm. Birmingham, 1977. P. 121 -127
   135. Laourdas B.S. ;;;;;; ';;;;;;;. Thessalonike, 1959, ;. 42.8-43.12
   136. Mango C. The Homilies of Photius, Patriarch of Constantinopole. Cambridge (Mass.), 1958. P. 98
   137. Grumel V. Les Regestes des actes du Patriarcat de Constantinople. Р., 1936. Vol. I. Fasc. 2. P. 88-90, N 481
   138. Тураев Б.А. История древнего востока. Т.1. - Ленинград.: Социально-Экономическое, 1935, с.132
   139. История древнего востока.- М.: Наука, 1983, с.336
   140. здесь же, с.134
   141. здесь же, с.116
   142. И. Флавий Иудейские древности. гл. 6.1
   143. Дьяконов И.М. История Мидии., 2008, с.492
   144. Дьяконов И.М. История Мидии., 2008, с.508
   145. Пиотровский Б.Б. История и культура Урарту.- Спб.:Фил.фак.СПбГУ, .Искусство России, 2011. с.271
   146. Алемань А., 2003, с. 37
   147. Алемань А., 2003, с. 39
   148. Ненний, История Бриттов, 18   
   149. Дьяконов И.М. Предыстория армянского народа., 1968, с.123
   150. Дьяконов И.М. Предыстория армянского народа., 1968, с.138
   151. Вильхельм Г. Древний народ хурриты., 1992,  с. 19
   152. Дьяконов И.М. Предыстория армянского народа., 1968,  с.87
   153. Рол Д. Боги Авариса.- М.: Эксмо, 2011, с.201, 423
   154. Алемань А., 2003, с. 30
   155. Hudud al-'Alam. The regions of the World/ A Persian Geography 372 a.h, – 982 a.d./Transl. by V. Minorsky, E.J.W. Gibb. Memorial Series. New Series, XI.- London, 1970. p.75
   156. Кузьмин А.Г. Древнерусская цивилизация., 2013, с.445
   157. Пиотровский Б.Б. История и культура Урарту, 2011, с.84
   158. Вильхельм Г. Древний народ хурриты., 1992,   с.19, 55
   159. Гарни О.Р. Хетты. Разрушители Вавилона.- М.: Центрполиграф, 2009, с. 225
   160. Дьяконов И.М. Предыстория армянского народа., 1968, с.128, 129
   161. Гарни О.Р. Хетты., 2009, с.161
   162. Дьяконов И.М. История древнего мира. Расцвет древних обществ./Урарту, Фригия, Лидия. - М.: Знание, с.53
   163. Дьяконов И.М. История древнего мира. Расцвет древних обществ./Урарту, Фригия, Лидия. - М.: Знание, с.61
   164. Дьяконов И.М. Предыстория армянского народа., 1968, с.145
   165. Пиотровский Б.Б. История и культура Урарту., 2011, с.111
   166. Дьяконов И.М. История Мидии., 2008, с.191,471
   167. Дьяконов И.М. История Мидии., 2008, с. 340, 453
   168. Ксенофонт Анабасис. Греческая история.- М.: АСТ: Астрель, 2010. с.101, кн.IV; VI,5
   169. Дьяконов И.М. История древнего мира. Расцвет древних обществ./Урарту, Фригия, Лидия. - М.: Знание, с.52,53
   170. История древнего мира. Т.2. Расцвет древних обществ. с.56
   171. История древнего мира. Т.2. Расцвет древних обществ. с.57
   172. Гарни О.Р. Хетты., 2009, с.235
   173. Гамкрелидзе Т.В., Иванов В.В. Индоевропейский язык и индоевропейцы. т.II, ТбУ, Тбилиси, 1984г., с.914
   174. Алемань А., 2003, с. 38
   175. Кузьмин А.Г. Древнерусская цивилизация., 2013., с.133
   176. Алемань А., 2003, с. 40
   177. Алемань А., 2003г, с. 39
   178. История древнего Востока, ч.II, Передняя Азия, Египет. М.: 1988г. с.280
   179. Дьяконов И.М. История Мидии., 2008. с.349
   180.  Классен Е. Древнейшая история славян и славяно-руссов. Вып. 1-3. 1854./Классен Е.- 2-е изд., испр.- М.: Белые альвы: Амрита-Русь, 2005, с.139
   181. История древнего востока. Ч.1 Месопотамия. М.: Наука, 1983 г. с.288
   182. Вильхельм Г. Древний народ хурриты., 1992,  с. 21
   183. Дьяконов И.М. История Мидии., 2008. с.92
   184. История древнего Востока, ч.II, Передняя Азия, Египет. М.: 1988г. с.171
   185. История древнего Востока, ч.I, Месопотамия. М.: Наука, 1983г., с.192
   186. Вильхельм Г. Древний народ хурриты., 1992. с.91
   187. Брей У., Трамп Д. Археологический словарь, пер. с англ. М.: Прогресс, 1980
   188. История древнего мира. Т1. Ранняя древность. М.: Наука, 1983, с.186
   189. Foma Arhidiakon. Kronika, Split, 1960
   190. Hudud al'Alam The regions of the world. A Persian Geography 372 a.h. - 982 a.d. /Transl. by V. Minorsky E.J. W. Gibb Memorial Series. New Series, - London, 1970, p. 67
   191. История древнего мира. Т.1. Ранняя древнность.-М.: Наука, 1983, с.175
   192. Тураев Б.А. История древнего востока. Т.2. - Ленинград.: Социально-Экономическое, 1935, с. 16, 17, 236-240
   193. Вильхельм Г. Древний народ хурриты., 1992. с.61,62
   194. Рыбаков Б. А. Язычество древней Руси.- М.: Наука, 1987, с. 77
   195. Клесов А.А. ДНК-генеалогия от А до Т.- М.: Книжный мир, 2016, с. 338-341
   196. Дьяконов И.М. Языки древней Передней Азии.- М.: Наука, 1967г., с.173
   197. Пиотровский Б.Б. История и культура Урарту., 2011. с.131
   198. Гарни О.Р. Хетты., 2009, с.97,164
   199. Бредстед Д. Тураев Б. История древнего Египта.- М.: АСТ; Спб.: Полигон, 2008, с.327
   200. Тураев Б.А. История древнего Востока. Т.1.- Ленинград.: Социально-Экономическое, 1935 с.244
   201. История древнего Востока. ч.II. Передняя Азия, Египет.- М. 1988, с.466,468
   202. Тураев Б.А. История древнего Востока. Т.1.- Ленинград.: Социально-Экономическое, 1935, с.275
   203. Авдиев А.В. Военная история древнего Египта.- М.: Советская Наука, 1959, с.22
   204. Авдиев А.В. Военная история древнего Египта.- М.: Советская Наука, 1959, с.4
   205. Бредстед Д. Тураев Б. История древнего Египта. 2008, с.423
   206. Бертон Ричард Ф. Книга мечей. Холодное оружие сквозь тысячелетия/пер.с англ. Д. Лихачева.- М.: ЗАО Центрполиграф, 2008,  с.261
   207. Тураев Б.А. История древнего востока. Т.1.- Ленинград.: Социально-Экономическое, 1935,  с.277
   208. История древнего мира. Т.1. Ранняя древность.- М.: Наука, 1983, с.171
   209. Гамкрелидзе Т.В., Иванов В.В. Индоевропейский язык и индоевропейцы. т.II, ТбУ, Тбилиси, 1984г., с.710
   210. Гамкрелидзе Т.В., Иванов В.В. Индоевропейский язык и индоевропейцы.- ТбУ, Тбилиси, 1984 г., 2 т.
   211. Гамкрелидзе Т.В., Иванов В.В. Индоевропейский язык и индоевропейцы. т.II, ТбУ, Тбилиси, 1984г.,  с.865-6
   212. Гамкрелидзе Т.В., Иванов В.В. Индоевропейский язык и индоевропейцы. т.II, ТбУ, Тбилиси, 1984г., с.869
   213. Ролл Д. Боги Авариса, 2011,  с.291
   214. Ролл Д. Боги Авариса, 2011,  с.293
   215. Дьяконов И.М. Предыстория армянского народа., 1968,  с.42
   216. Пиотровский Б.Б. История и культура Урарту., 2011. с.195
   217. Гамкрелидзе Т.В., Иванов В.В. Индоевропейский язык и индоевропейцы. т.II, ТбУ, Тбилиси, 1984г., c.733
   218. Гамкрелидзе Т.В., Иванов В.В. Индоевропейский язык и индоевропейцы. т.II, ТбУ, Тбилиси, 1984г., с.737
   219. Гамкрелидзе Т.В., Иванов В.В. Индоевропейский язык и индоевропейцы. т.II, ТбУ, Тбилиси, 1984г., 871-877
   220. Васильков Я.В. Гуров Н.В. Страна Аратта по древним письменным источникам.//Вестник восточного института. СПб., 1995, №1(т.1)
   221. История древнего востока. Ч.1. Месопотамия. М.:- Наука, 1983г. с.92
   222. Трубачев О.Н. К истокам Руси. Народ и язык.- М.:Алгоритм, 2013, с.64
   223. Герберштейн С., Записки о Московии., 1988, с.76
   224. История древнего Востока. Ч.1. Месопотамия. Под ред. Дьяконова И.М. М.:- Наука, 1983, с.240
   225. История древнего Востока. Ч.   II. Передняя Азия, Египет.-М.: Наука, 1988, с.234
   226. История древнего Востока. Ч.   II. Передняя Азия, Египет.-М.: Наука, 1988, с.236
   227. История древнего Востока. Ч.   II. Передняя Азия, Египет.-М.: Наука, 1988, с.247
  228. История древнего Востока. Ч.1. Месопотамия. П.ред. Дьяконова И.М. М.:- Наука, 1983, с.176
   229. История древнего Востока. Ч.1. Месопотамия. П.ред. Дьяконова И.М. М.:- Наука, 1983, с.176
   230. История древнего Востока. Ч.1. Месопотамия. П.ред. Дьяконова И.М. М.:- Наука, 1983, с.418
   231. История древнего Востока. Ч.1. Месопотамия. П.ред. Дьяконова И.М. М.:- Наука, 1983, с.438-39
   232. История древнего Востока. Ч.II  с.151
   233. Гарни О.Р. Хетты., 2009, с.164
   234. The dark Lords of Hatusha/Lost cities of the Ancients.-bbc.co.uk/history, 2013
   235. Бредстед Д., Тураев Б. История древнего Египта., 2008, с.449
   236. Тураев Б.А. История древнего Востока. Т.1.- Ленинград.: Социально-Экономическое, 1935,  с.285
   237. Гарни О.Р. Хетты., 2009, с.55
   238. Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона
   239. Гарни О.Р. Хетты., 2009, с.108
   240. Дьяконов И.М. Языки древней Передней Азии., 1967,  с.116
   241. История древнего Востока. ч.II. с. 192
   242. The Cambridge Ancient History. V.2, part 2. History of the Midle East and the Aegian Region. C.1380-1000 B. C. глава 33 Сирия, Филистимляне и Финикия
   243. История древнего востока. Часть I. Месопотамия. М.:- Наука, 1983 г., с. 457
   244. Фридрих И. Дешифровка забытых письменностей и языков.- М.: КомКнига, 2006, с.171,172
   245. Фридрих И. Дешифровка забытых письменностей и языков.- М.: КомКнига, 2006, с.173-74
   246. Emilia Masson: Cyprominoica — Repertoires, Documents de Ras Shamra, Essais d’Interpretation. Studies in Mediterranean Archaeology. Bd 31,2. Studies in the Cypro-Minoan Scripts 2. ;str;m, G;teborg 1974. S. 47-53
   247. Th. Petit, La langue ;t;ochypriote ou l"amathousien", in Archiv f;r Orientforschung 44/45, 1997/8, p. 244—27
   248. Th. Schneider, Kassitisch und Hurro-Urart;isch: Ein Diskussionsbeitrag zu m;glichen lexikalischen Isoglossen, in Altorientalische Forschungen 30, 2003, p. 372—381
   249. Гарни О.Р. Хетты., 2009, с.160
   250. История древнего Востока. Ч. II. Передняя Азия, Египет. М.: Наука, 1988, с.229
   251. История древнего Востока. Ч. II. Передняя Азия, Египет. М.: Наука, 1988, с.234,236
   252. История древнего Востока. Ч. II. Передняя Азия, Египет. М.: Наука, 1988, с.266-67
   253. Турчанинов Г.Ф. Открытие и дешифровка древнейшей письменности Кавказа.- М.: Инст.языкознания РАН, 1999, с.19-26
   254. Константинов Н.А. Скифо-сарматские знаки на памятниках Причерноморья.//Крым (Симферополь), 1951, №7
   255. Константинов Н.А. История русской азбуки.//Знание-Сила, 1953, №1
   256. Константинов Н.А. О начале русской письменности.//Нева, 1957, №7
   257. Истрин В.А. 1100 лет славянской азбуки.- М.: Наука, 1988, с.118
   258. Гамкрелидзе Т.В., Иванов В.В. Индоевропейский язык и индоевропейцы. т.II, ТбУ, Тбилиси, 1984, с.852
   259. История древнего мира. Т.2. -М.: Наука, 1983, с.43
   260. Трубачев О.Н. К истокам Руси. Народ и язык.- М.:Алгоритм, 2013, с.141-142
   261. Кузьмин А.Г. Начало Руси., 2003, с. 96, 313
   262. Герберштейн С. Записки о Московии., 1988, с.197
   263. История древнего Востока. ч.II. Передняя Азия, Египет.- М.: 1988, с.149
   264. Турчанинов Г.Ф. Открытие и дешифровка древнейшей письменности Кавказа.- М.: Инст. языкознания РАН, 1999, с.13,14,20,26
   265. История древнего Востока. ч.II Передняя Азия, Египет.- М.: Наука, 1988, с.152,153
   266. История древнего Востока. ч. II Передняя Азия, Египет.- М.: Наука, 1988, с.152,128
   267. История древнего Востока. ч.II Передняя Азия, Египет.- М.: Наука, 1988, с.260,262
   268. Дьяконов И.М. История Мидии., 2008. с.87,93
   269. Дьяконов И.М. История Мидии., 2008, с.240,268
   270. Ломоносов М.В. Древняя Российская История.- СанктПетербург, Императорская Академия Наук, 1766 г.,  с.14,35
   271. Дьяконов И.М. История Мидии., 2008. с.148
   272. Дьяконов И.М. История Мидии., 2008, с.87,100
   273. Дьяконов И.М. История Мидии., 2008, с.101
   274. Турчанинов Г.Ф. Древние и средневековые памятники осетинского языка и письма.- Владикавказ, 1990, с.78
   275. ук.соч.с.118
   276. Карсанов А.Н. Где находилась «страна аланов и русских»//Актуальные проблемы археологии Северного Кавказа. XIX Крупновские чтения по археологии Северного Кавказа.- М.,1996, с.84-86.
   277. Городцов В.А. Заметка о глиняном сосуде с загадочными знаками // Археологические известия и заметки. 1897, №12
   278. Турчанинов Г.Ф. Древние и средневековые памятники осетинского языка и письма.- Владикавказ, 1990, с.174
   279. ук.соч.с.178
   280. Трубачев О.Н. К истокам Руси. Народ и язык.- М.: Алгоритм, 2013, с.257-258
   281. Истрин В.А. 1100 лет славянской азбуки.-М.: Наука, 1988, с.65
   282. Плутарх. Сравнительные жизнеописания в двух томах. Т. 1. (Гай Марий,11) Серия «Литературные памятники». М.: Наука, 1994.
   283. Турчанинов Г.Ф. Памятники письма и языка народов Кавказа и Восточной Европы.- М.:, 1971, с.96-99
   284. Фридрих И.  Дешифровка забытых письменностей и языков/Под ред. и с прилож. И.М.Дьяконова.,изд.3, М.: «КомКнига», 2006, с.190
   285. Фридрих И. 2006,  с.192-194
   286. Фридрих И. 2006, с.191
   287. Фридрих И. 2006, с.196
   288. Вулли Л. Забытое царство. Пер. с англ. Наука. М.: 1986, с. 98
   289. Блиев М.М., Бзаров Р.С. История Осетии с древнейших времен до конца XIX века. Владикавказ, Ир, 2000
   290. Алемань А., 2003, с. 40
   291. Алемань А., 2003, с. 344
   292. Вулли Л. Забытое царство. Пер. с англ. Наука. М.: 1986, с. 26-27
   293. Вулли Л. Забытое царство. Пер. с англ. Наука. М.: 1986, с. 110-111
   294. Энциклопедический словарь Ф.А Брокгауза и И.А.Ефрона.- Спб.: 1890-1907
   295. Кузьмин А.Г.  Падение Перуна (Становление христианства на Руси).- М.: Мол.Гвардия, 1988, с.100
   296. Алемань А., 2003, с. 33
   297. Истрин В.А. 1100 лет славянской азбуки.-М.: Наука, 1988, с.111
   298. Истрин В.А. 1988, с.112
   299. Алексеенко Н.А. Херсон и города Малой Азии по данным сфрагистики.//Проблемы истории и археологии Украины. Харьков, 1999.
   300. Кулаковский Ю.А. Избранные труды по истории аланов и Сарматии. Спб.: Алетейя, 2000, с.202,203
   301. Кузьмин А.Г. Падение Перуна., 1988, с. 3
   302. Трубачев О.Н. К истокам Руси. Народ и язык.- М.: Алгоритм, 2013, с.86
   303. Гадло А.В. Проблема Приазовской Руси как тема русской историографии. Сборник Русского исторического общества. №4, М., 2002
   304. Талис Д.Л. Росы в Крыму // Советская археология, 1974, №3,с.92
   305. Кузьмин А.Г. Падение Перуна, 1988, с. 89
   306. Шлецер А.Л. Нестор. Русские летописи на древне-славянском языке. ч.II, Спб, 1816, с.92-93,109,114
   307. Истрин В.А. 1100 лет славянской азбуки.-М.: «Наука», 1988, с.113
   308. Кузьмин А.Г. Падение Перуна., 1988, с. 83,88
   309. Кузьмин А.Г. Падение Перуна., 1988, с. 89
   310. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Т. IV, 1987, с.262
   311. Иванов В.В., Топоров В.Н. О древних славянских этнонимах. Основные проблемы и перспективы // Славянские древности: этногенез, материальная культура Древней Руси, Киев, 1980
   312. Вильхельм Г. Древний народ хурриты., 1992, с.21
   313. И. Флавий О древности еврейского народа. Против Апиона. I,14
   314. История древнего Мира.т.1 Ранняя древность. М.: Наука,1983, с.175
   315. Латышев В.В. Известия древних писателей, греческих и латинских о Скифии и Кавказе. Т.II, СПб, 1893, с.237
   316. Орбини М. Славянское царство.- М.: ЗАО «ОЛМА Медиа Групп», 2010, с.214, 254
   317. Орбини М., 2010, с.110, 296
   318. Орбини М., 2010, с.216
   319. Кузьмин А.Г. Падение Перуна., 1988, с.109
   320. Кузьмин А.Г. Древнерусская цивилизация., 2013, с. 408-409
   321. Петр из Дусбурга. Хроника земли Прусской. М.: Ладомир, с.120,125,156
   322. Генрих Латвийский. Хроника Ливонии. Славянские хроники.- СПб.: Глагол, 1996, с.271
   323. Гедеонов С. Варяги и Русь. Санкт-Петербург. Типография императорской академии наук, 1870, с.439
   324. Карамзин Н.М. История государства Российского: в 3-х кн. Кн.1 — Спб.: Кристалл, 2003, с.80
   325. Болдырева Ю.А. Русская лексика в сочинениях С. Герберштейна.// автореферат дисс. к.ф.н. Моск. гос.обл.гуманитарный инст. М, 2010
   326. Зализняк А.А. Новгородские берестяные грамоты и проблема древних восточнославянских диалектов. В кн. История и культура древнерусского города. - М.: Изд-во МГУ, 1989, с. 21-30
   327. Седов В.В. Начало славянского освоения территории новгородской земли. В кн. История и культура древнерусского города. - М.: Изд-во МГУ, 1989, с. 14
   328. Бахрах Б. Аланы на Западе., 1993,  с.53-57.
   329. Славяне и скандинавы.- М.: Прогресс. 1986, с. 358
   330. Славяне и скандинавы. с.351
   331. Славяне и скандинавы. с.356-357
   332. Петр из Дусбурга. Хроника земли Прусской. М.: Ладомир, 1977, с.53,54
   333. Генрих Латвийский. Славянские хроники. СПб. Глагол, 1996, с.198
   334. Кузьмин А.Г. Древнерусская цивилизация., 2013, с.126
   335. Кузьмина Е.Е. В стране Кавата и Афрасиаба. М.: АН СССР, 1977, с.113
   336. Дьяконов И.М. История Мидии., 2008, с.174
   337. Дьяконов И.М. История Мидии., 2008, с.364
   338. Дьяконов И.М. История Мидии., 2008, с.365
   339. Дьяконов И.М. История Мидии., 2008, с.175
   340. Прокопий Кесарийский. Война с вандалами. кн. II,VI, 5,6,7
   341. Бахрах Б. Аланы на Западе., 1993, с.71
   342. Дьяконов И.М. Предыстория армянского народа., 1968, с.70
   343. История древнего Востока. Ч.II Передняя Азия, Египет.- М.: 1988, с.88
   344. Дьяконов И.М. Архаичные мифы Востока и Запада., 2009,  с.211,224
   345. Дьяконов И.М. Архаичные мифы Востока и Запада., 2009, с. 103
   346. Goritiae, Karstii, Chaczeolae, Carniolae, Histriae, et Windorvm Marchae descrip Anversa, 1579. Tyrol Geden Suden Meilen Maas 1774 Vienna Tyrolis sub Felici Regimine Mariae Theresiae Rom. Imper. Avg.
   347. Дьяконов И.М. История Мидии., 2008, с.372-373
   348. Донесение П. Прейса г. министру народного просвещения из Праги от 26.12.1840//ЖМНП.1841 февр.отд.4, с.32-37: Энциклопедия "Слова о Полку Игореве"
   349. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка.
   350. Дьяконов И.М. История Мидии., 2008, с.372
   351. Вундерер И.Д. Путешествие по Дании, России и Швеции с 1589 по 1590 год.//Щит и зодчий/Путеводитель по древнему Пскову/Псков. Отчина. 1994
   352. Герберштейн С. Записки о Московии., 1988, с.64
   353. История древнего Востока. ЧI. Месопотамия.- М.: Наука, 1983, с.431, рис.118
   354. Дьяконов И.М. История Мидии., 2008, с. 157
   355. Дьяконов И.М. История Мидии., 2008, с. 370
   356. Гамкрелидзе Т.В., Иванов В.В. Индоевропейский язык и индоевропейцы. т.II, ТбУ, Тбилиси, 1984г., с.725
   357. Гамкрелидзе Т.В., Иванов В.В. Индоевропейский язык и индоевропейцы. т.II, ТбУ, Тбилиси, 1984г., с.852
   358. Герберштейн С. Записки о Московии., 1988, с.115,116
   359. Герберштейн С. Записки о Московии., 1988, с.116
   360. Генрих Латвийский. Хроника Ливонии. с.218
   361. Вильхельм Г. Древний народ хурриты., 1992, с.77,106
   362. Дьяконов И.М. Языки древней Передней Азии., 1967, с. 117
   363. Ксенофонт. Анабасис. Греческая история.- М.: АСТ: Астрель, 2010
   364. Дьяконов И.М. Предыстория армянского народа., 1968, с.145
   365. История древнего мира. Т2. Расцвет древних обществ.- М.: Наука, с.49
   366. Дьяконов И.М. Предыстория армянского народа., 1968, с.120,137
   367. Тураев Б.А. История древнего Востока. Т.1.- Ленинград.: Социально-Экономическое, 1935, с.89
   368. История древнего Востока. Ч.II Передняя Азия, Египет.- М. 1988, с.211
   369. История древнего Востока. Ч.II Передняя Азия, Египет.- М. 1988, с.232,228
   370. Эсхил. Трагедии.- М.: Худ. Литература, 1971
   371. Герберштейн С. Записки о Московии., 1988, с.181
   372. История древнего Востока. Ч.II Передняя Азия, Египет.- М. 1988, с.132
   373. История древнего Востока. Ч.II Передняя Азия, Египет.- М. 1988, с.151
   374. Вильхельм Г. Древний народ хурриты., 1992, с.59
   375. История древнего Востока. Ч.II Передняя Азия, Египет.- М. 1988, с.265
   376. Вильхельм Г. Древний народ хурриты., 1992, с.60,65
   377. История древнего Востока. Ч.II Передняя Азия, Египет.- М. 1988, с.248,249
   378. Алемань А., 2003, с. 30
   379. Дьяконов И.М. История Мидии., 2008. с.170
   380. Дьяконов И.М. История Мидии., 2008,  с. 171
   381. Кузьмин А.Г. Древнерусская цивилизация., 2013., с. 133
   382. Алемань А., 2003, с. 38
   383. Смирнов К.Ф. Савроматы. Ранняя история и культура сарматов. М. 1964, с.201,204
   384. Смирнов К.Ф. Сарматы на Илеке. М, 1975, с.154
   385. Хазанов Л.М. Материнский род у сарматов.- ВДИ, 1970, №2 с.138-148
   386. Плетнева С.А. Очерки хазарской археологии.- М.: Иерусалим, 1999
   387. Трубникова Н.В. Женские погребения с оружием из Кошибеевского могильника.//Древности Восточной Европы.-М, 1969, с.234-242
   388. Гуревич Ф.Д. Скандинавская колония на территории древних пруссов.//Скандинавский сборник.- Вып.XXI.- Таллин, с.149
   389. Ахмедов И.Р. О месте поясного и конского убора и снаряжения всадников погребального обряда рязано-окских могильников. Труды ГИМ, Вып.93, 1988
   390. Ухов С. История Вятки как часть этнической истории Восточной Европы. http://www.hrono.ru
   391. Новосельцев А.П. Восточные источники о восточных славянах и руси VI – IX вв. // Древнерусское государство и его международное значение.- М.: Наука, 1965, с. 390, 411-412.
   392. Серебрянников Б.А. Волго-Окская топонимика на территории Европейской части СССР. ВЯ, 1955, №6
   393. Серебрянников Б.А. О некоторых следах исчезнувшего индоевропейского языка в центре Европейской части СССР, близкого к балтийским. Труды АН Литовской ССР. Серии А-1, Вильнюс, 1957
   394. Моор Х.А. О древней территории расселения балтийских племен. СА, 1957, №2
   395. Ю. Цезарь. Записки о галльской войне. III,8
   396. Кузьмин А.Г. Древнерусская цивилизация., 2013, с.133
   397. Кузьмин А.Г. Древнерусская цивилизация., 2013, с.288
   398. Древнерусские города в древнескандинавской письменности.- М.: Наука, 1987, с.11
   399. J. Pokorny. Urgeschicht der Kelten und Illyren. Halle, 1938, s.39,67
   400. Клесов А.А. ДНК-генеалогия от А до Т.- М.: Книжный мир, 2016, c. 305-308
   401. Дьяконов И.М. История Мидии., 2008, с. 86
   402. Расторгуев В.С. Этимологический словарь иранских языков.- М.: Восточная литература, 2000, с. 442
   403. Мифологический словарь.- М.: Советская энциклопедия, 1991, с. 599
   404. Древнерусские города в древнескандинавской письменности.- М.: Наука, 1987, с.12,13
   405. Герберштейн С. Записки о Московии., 1988, с.136
   406. Hudud al Alam. The Regions of the World. A Persian Geography 372 a.h.-982 a.d./Transl. by V. Minorsky. London,1970, p.75,76
   407. Герберштейн С. Записки о Московии., 1988, с.155
   408. Галкина Е.С. Тайны Русского каганата., 2002, с. 191-204
   409. Герберштейн С. Записки о Московии., 1988, с.139
   410. Гарни О. Р. Хетты., 2009, илл. 11 с.149
   411. Гарни O. Р. Хетты., 2009, с.168
   412. Нидерле Л. Славянские древности.- М.: Новый Акрополь, 2013, с.156
   413. Гильфердинг А.Ф. История балтийских славян.-М.: Русская панорама, Спб.: РБИЦ «Блиц», 2013, с.265
   414. Гарни О.Р.Хетты., 2009, с.188,190
   415. Куртик Г.Е. Звездное небо древней Месопотамии.- СПб, 2007, с.245,248
   416. Дьяконов И.М. История Мидии., 2008,  с.487
   417. Мифологический словарь.- М.: Советская энциклопедия, 1991, с.400
   418. Тураев Б.А. История древнего Востока. Т.1.- Ленинград.: Социально-Экономическое, 1935, с.158,159
   419. Лессеэ Й. Древние ассирийцы. Покорители народов.- М.: ЗАО Центрполиграф, 2012, с.132, 138-141
   420. Лессеэ Й. Древние ассирийцы. Покорители народов.- М.: ЗАО Центрполиграф, 2012, с. 150-151
   421. Вильхельм Г. Древний народ хурриты., 1992, с. 8,92,94
   422. Дьяконов И.М. История Мидии., 2008,  с.217,224
   423. Пиотровский Б.Б. История и культура Урарту., 2011, с.246,237
   424. Емельянов В.В. Ниппурский календарь и ранняя история зодиака.- СПб. 1999, с.112-118
   425. Лессеэ Й. Древние ассирийцы. Покорители народов.- М.: ЗАО Центрполиграф, 2012, с. 170,194,195
   426. Вильхельм Г. Древний народ хурриты., 1992, с.8,15
   427. Дьяконов И.М. История Мидии., 2008, с.158
   428. Герни О.Р. Хетты. Разрушители Вавилона. с.246,176-179
   429. Дьяконов И.М. История Мидии., 2008, с.334
   430. Гораций Квинт Флакк. Оды. Эподы. Сатиры. Послания.- М.: Художественная литература, 1970
   431. Путешествие Ибн-Фадлана на Волгу. АН СССР, М-Л, 1939, с.79
   432. Аксенов В.С. К вопросу об обряде обездвиживания погребенных у аланского населения Салтовской культуры.//Проблемы истории и археологии Украины.//Тезисы докл.,1999, Харьков.
   433. Авдусин Д.А. Археология СССР.- М.: Высшая школа, 1977
   434. Тураев Б.А. История древнего востока. Т1.- Ленинград: Социально-экономическое, 1935, с.118
   435. Труды Новгородской археологической экспедиции. ТII.  Колчин Б.А. Железообрабатывающее ремесло Новгорода Великого.- М.:  АН СССР, 1959, с.71
   436. Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу. Изд. Солдатенкова, 1865, с.261
   437. Герберштейн С. Записки о Московии., 1988, с.221,115
   438. Рыбаков Б.А. Язычество древней Руси. - М.: Наука, 1987, с. 236-251
   439. Гамкрелидзе Т.В., Иванов В.В. Индоевропейский язык и индоевропейцы. т.II, ТбУ, Тбилиси, 1984г., с. 725,852
   440. Дьяконов И.М. История Мидии., 2008, с. 157
   441. Тураев Б.А. История древнего Востока. Т.1.- Ленинград.: Социально-экономическое, 1935, с. 118
   442. Казаков В.М. Дозорная книга.- М.: 1995
   443. Мифологический словарь.- М.: Советская энциклопедия, 1991, с.299
   444. Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу. Изд. Солдатенкова, 1865, с.244,432
   445. Гарни О.Р. Хетты., 2009, с.188
   446. Славяне и скандинавы.- М.: Прогресс, 1986, с.326
   447. Гедеонов С. Варяги и Русь. Санкт-Петербург, Типография императорской Академии наук, 1896, с.45
   448. Луппов П.Н. К вопросу о происхождении "Повести о стране Вятской". Записки УдНИИ, выпуск 12.- Ижевск: Удмуртгосиздат, 1949, с.78-82
   449. Гарни О.Р. Хетты., 2009, с.178,179
   450. Тураев Б.А. История древнего Востока. Т.2.- Л.: Социально-экономическое, 1935, с.12,266
   451. Дьяконов И.М. История Мидии., 2008, с.370
   452. Дьяконов И.М. История Мидии., 2008, с.261,320
   453. Дьяконов И.М. История Мидии., 2008, с.262
   454. Дьяконов И.М. История Мидии., 2008, с.260
   455. Герберштейн С. Записки о Московии., 1988,  с.122
   456. Гедеонов С. Варяги и Русь. Ч.1 Санктпетербург, Типография императорской академии наук, 1876, с.46
   457. Дьяконов И.М. История Мидии., 2008, с.372-373
   458. Герберштейн С. Записки о Московии., 1988, с.76
   459. Этимологический словарь славянских языков.- М., 1975, вып.2, с.78-81
   460. Дьяконов И.М. История Мидии., 2008, с.374
   461. Петр из Дусбурга. Хроника земли Прусской.- М.: Ладомир, 1997, с.51
   462. Рыбаков Б.А. Язычество древней Руси.- М.: Наука, 1987, с. 254
   463. Дьяконов И.М. История Мидии., 2008, с. 85, 518
   464. Дьяконов И.М. История Мидии., 2008,  с.116,240,468,473
   465. Дьяконов И.М. История Мидии., 2008,  с.258,260,297
   466. Дьяконов И.М. История Мидии., 2008,  с.231-233
   467. Дьяконов И.М. История Мидии., 2008,  с.171,462
   468. Алемань А., 2003, с. 30
   469. Бредстед Д., Тураев Б.А. История древнего Египта., 2008, с.213,250
   470. Бредстед Д., Тураев Б.А. История древнего Египта., 2008, с.215,216
   471. История древнего Востока.- М.: 1988, с.232,252
   472. История древнего Востока.- М.: 1988, с.236,247-48
   473. Тураев Б.А. История древнего востока. Т.1.- Ленинград.: Социально-экономическое, 1935,  с.159
   474. Авдиев А.В. Военная история Египта.- М.: Советская наука, 1959, с.6,22
   475. Пиотровский Б.Б. История и культура Урарту., 2011, с.76
   476. Вильхельм Г. Древний народ хурриты., 1992, с.22
   477. Рол Д. Боги Авариса., 2011, с.181,213-15,597
   478. Вильхельм Г. Древний народ хурриты.,1992, с.91
   479. Тураев Б.А. История древнего Востока. Т.2.- Ленинград.: Социально-экономическое, 1935, с.154
   480. Мифологический словарь.- М.: Советская Энциклопедия, 1991, с.66
   481. Смирнов К.Ф. «Амазонка» 4 века до н.э. На Дону.//Советская Археология, 1982, №1
   482. Ахметов И.Р. Из истории конского убора и предметов снаряжения всадника рязано-окских могильников.//Археологические памятники среднего Поочья. Вып.4, Рязань, 1995
   483. Трубникова Н.В. Женские погребения с оружием из Кошибеевского могильника.//Древности Восточной Европы.- М., 1969, с.234-242
   484. Прошкин О.Л. О некоторых курганных погребениях верхнего Поочья и верхнего Подесненья.//Археологические памятники среднего Поочья. Вып.4, Рязань, 1995.
   485. Куликаускене Р.К. Погребения с конем у древних литовцев.//Советская археология.- 1953.-ТXVII
   486. Куликан У. Персы и мидяне. Подданные империи Ахеменидов.
   487. Egon Von Elcktedt Ilk caglardan gunumuse. Turkler, kurtler, iranlilar. Istanbul, 1993, p.87
   488. Коваль В.Ю., Судаков В.В. Средневековая восточная керамика из Переяславля Рязанского.//Археологические памятники среднего Поочья. Вып.4, Рязань,1995
   489. Хроника Литовская и Жемойтская, ПСРЛ.- Т.XXXII, с.56
   490. Алемань А., 2003, с. 341, 344
   491. Кропоткин В.В. О топографии кладов куфических монет в Восточной Европе.//Древняя Русь и славяне.- М.: 1978, с. 111-117
   492. Старшая Эдда: Этнос/ Пер. С древнеисл. А. Корсуна.- Спб.: Азбука, с.336-348
   493. комментарий №389 в кн. Иордан. Гетика /пер. и комм.  Е.Ч. Скрижинской.-М,2001, с.280-282
   494. Орбини М. Славянское царство.-М.: ЗАО «ОЛМА Медиа Групп», 2010, с.118,119,126
   495. Иванов В.В. Славянские диалекты в соотношении с другими языками Великого Княжества Литовского. http://kogni.narod.ru/gediminas.htm
   496. История древнего мира. Т.2.- М.: Наука, 1983, с.43
   497. Нидерле Л. Славянские древности.- М.: Новый Акрополь, с.117,118
   498. Орбини М. Славянское царство.- М.: ЗАО ОЛМА Медиа Групп, 2010, с.208
   499. Нидерле Л. Славянские древности.- М.: Новый Акрополь, 2013, с.91,92
   500. Нидерле Л. Славянсаие древности.- М.: Новый Акрополь, 2013, с.92
   501. Карамзин Н.М. История государства Российского. Кн.1.- Спб.:Кристалл, 2003, с.80
   502. Малеваный А.М. Этнические и исторические связи славян и иллирийцев// АМА. Вып. 5. Саратов, 1983. С. 103-114
   503. Тит Ливий. История Рима от основания города. Том I.кн.Х,2 М., «Наука»  1989
   504. Орбини М. Славянское царство.- М.: ЗАО "ОЛМА Медиа Групп, 2010, с.55
   505. Полибий. Всеобщая история. М. «АСТ»,2004, т.1, кн.2, 15, с.114
   506. Пауэлл Т. Кельты.- М.: ЗАО Центрполиграф, 2009, с. 46
   507. Прокопий Кесарийский. Война с готами, V,15
   508. Гамкрелидзе Т.В., Иванов В.В. Индоевропейский язык и индоевропейцы. т.II, ТбУ, Тбилиси, 1984г., с.852
   509. Гамкрелидзе Т.В., Иванов В.В. Индоевропейский язык и индоевропейцы. т.II, ТбУ, Тбилиси, 1984г., с.862
   510. Кузьмин А.Г. Древнерусская цивилизация., 2013, с.161
   511. Гамкрелидзе Т.В., Иванов В.В. Индоевропейский язык и индоевропейцы. т.II, ТбУ, Тбилиси, 1984г., с.872
   512. Йошко Шавли, Матей Бор. Венеты: наши давние предки. http://sventovid.narod.ru
   513. Дешифровка венетских и этрусских надписей Матеем Бором. Рецензия на книгу Венеты//ГУУ. Экономика. Управление. Культура. Сб.науч.работ вып. 6.- М, 1999
   514. Eugippius Vita sancti Severini/Ed. H. Sauppe//MGN AA. T.1. P.2. Berlin, 1877
   515. Томпсон Э.А. Римляне и варвары. Падение Западной империи.- СПб.: Ювента, 2003
   516. Прокопий Кесарийский. Война с готами. VI
   517. Прокопий Кесарийский. Война с готами. VI, 6
   518. Диакон П., История лангобардов. I,20,22
   519. Диакон П., История лангобардов. II, 5,7
   520. Иордан. О происхождении и деяниях гетов (Getica) / пер., вступ статья и коммент. Е.Ч. Скрижинской.- Спб.: Алетейя, 2013 с.209-210
   521. Карамзин Н.М. История государства Российского: В 3-х кн. Кн.1 - СПб.: Кристалл, 2003, с.64
   522. Орбини М. Славянское царство.- М.: ЗАО "ОЛМА Медиа Групп", 2010, с.61
   523. Йошко Шавли. Венеты наши древние предки. с.50 http://observer2012.narod.ru/archiv/venety.pdf
   524. Йошко Шавли. Венеты наши древние предки. с.66
   525. Йошко Шавли. Венеты наши древние предки. с.55,56
   526. Дьяконов И.М. История Мидии., 2008, с.203,336
   527. The fourth book of the Chronicle of Fredegar. Greenwood Press, 1981
   528. Нидерле Л. Славянские древности.- М.: Новый Акрополь, 2013, с.88,89
   529. Сабин Баринг-Гоулд. Мифы и легенды средневековья.- М.: 2009, с.152-178
   530. Гарни О.Р. Хетты., 2009, с.225
   531. Орбини М. Славянское царство.- М.: ЗАО "ОЛМА Медиа Групп", 2010, с.140
   532. Бахрах Б. Аланы на Западе., 1993, с.68
   533. Бахрах Б. Аланы на Западе., 1993, с.70,71,73
   534. Бахрах Б. Аланы на Западе., 1993, с.52,53,57
   535. Меркулов В. И. Мекленбургская генеалогическая традиция о Древней Руси.//Доклад на заседании уч.совета Института Российской истории РАН 6.10.2005. www.zlev.ru
   536. Герберштейн С. Записки о Московии., 1988, с.123
   537. Кузьмин А.Г. Древнерусская цивилизация., 2013, с.330
   538. Орбини М. Славянское царство.- М.: ЗАО ОЛМА Медиа Групп, 2010, с.140
   539. Кузьмин А.Г. Древнерусская цивилизация., 2013, с.342
   540. Герберштейн С. Записки о Московии., 1988, с.60
   541. Кузьмин А.Г. Древнерусская цивилизация., 2013, с.343
   542. Гедеонов С. Варяги и Русь.- Санкт-Петербург.: Типография императорской академии наук, 1876, с.68
   543. Флоринский В.М. Первобытные славяне по памятникам их доисторической жизни.- Томск.: Типография П.И. Макушина, 1894, с.15,38
   544. Орбини М. Славянское царство.- М.: ЗАО ОЛМА Медиа Групп, 2010, с.81,82
   545. Орбини М. Славянское царство.- М.: ЗАО ОЛМА Медиа Групп, 2010, с.83
   546. Орбини М. Славянское царство.- М.: ЗАО ОЛМА Медиа Групп, 2010, с.85
   547. Меркулов В.И. Откуда родом варяжские гости.- М, 2005, с.82
   548. Славяне и скандинавы.- М.: Прогресс, 1986, с.351,357
   549. Смирнова Г.П. О трех группах новгородской керамики X - начала XI века//"Краткие сообщения" Института археологии АН СССР. Вып. 139.- М. 1974.
   550. Древнерусские города в древнескандинавской письменности.- М.: Наука, 1987,  с.11,12
   551. Костомаров Н.М. Русская республика.- М, 1994, с.19-20
   552. В.В. Иванов. Славянские диалекты в соотношении с другими языками Великого Княжества Литовского. http://kogni.narod.ru/gediminas.htm
   553. Орбини М. Славянское царство.- М.: ЗАО ОЛМА Медиа Групп, 2010, с.106,107
   554. Мифологический словарь., 1991,  с.297-298
   555. Ломоносов М.В. Древняя Российская история., 2012, с. 23
   556. Ломоносов М.В. Древняя Российская история., 2012, с.39-41
   557. Петр из Дусбурга. Хроника земли Прусской.- М.: Ладомир, 1997, с.50,51
   558. Герберштейн С. Записки о Московии., 1988, с.195
   559. Дьяконов И.М. История Мидии., 2008, с.170
   560. Древние русские города в древнескандинавской письменности.- М.: Наука, 1987, с.12
   561. Меркулов В.И. Откуда родом варяжские гости.- М, 2005, с.81,88
   562. Коновалова И.Г. Восточная Европа в сочинениях Аль Идриси.- Восточная литература РАН, 1999, с.146
   563. Генрих Латвийский. Ливонская хроника. с.211, 214
   564. Кузьмин А.Г. Древнерусская цивилизация., 2013,  с.349
   565. Петр из Дусбурга. Хроника земли Прусской.- М.: Ладомир, 1977, с.51, 124
   566. Петр из Дусбурга. Хроника земли Прусской.- М.: Ладомир, 1977, с.89
   567. Герберштейн С. Записки о Московии., 1988, с.64
   568. Роспонд С. Несколько замечаний о названии "Русь"//Восточнославянская ономастика. Исследования и материалы. М., 1979, с.43-47
   569. Авдусин Д.А. Археология СССР.- М.: Высшая школа, 1977, гл.16 Древние славяне и их соседи.
   570. Pokorny J. Indogermanisches etymologisches W;rterbuch. Bern/Stutgart 1989, I. Band: S. 871-872
   571. Бертон Ричард Ф. Книга мечей. Холодное оружие сквозь тысячелетия/пер.с англ. Д. Лихачева.- М.: ЗАО Центрполиграф, 2008, с.186
   572. Новосельцев А.П. Восточные источники о восточных славянах и руси VI - IX вв.- М.: Наука, 1965, с.303
   573. Ибн-Мискавейх о походе Русов в Бердаа в 332 г.=943/4 г. //Византийский временник  т.21, 1-926, с.66,70
   574. Фаминицин А.С. Божества древних славян.- М.: Институт русской цивилизации, 2014, с.59, 60
   575. Бертон Ричард Ф. Книга мечей. Холодное оружие сквозь тысячелетия/пер. с англ. Д. Лихачева.- М.: ЗАО Центрполиграф, 2008, с.317,319
   576. Дьяконов И.М. Предыстория армянского народа., 1968, с.137
   577. История древнего востока. Ч.2. Передняя Азия, Египет. М.:- Наука, 1988,  с.458
   578. Ivinskis Z. Palemonas// Lietuviu enciklopedija.- Boston, Massachusetts:  Lietuviu enciklopedios leidykla, 1953-1966.- v. 21, p. 400-401
   579. Гамкрелидзе Т.В., Иванов В.В. Индоевропейский язык и индоевропейцы. т.II, ТбУ, Тбилиси, 1984г., с.710
   580. Эрлих В.Р. Северо-Западный Кавказ в начале железного века. (Протомеотская группа памятников)//автореферат дисс. д.и.н.
   581. История древнего мира. Т.2.- М.: Наука, 1983, с.43
   582. Трубачев О.Н. К истокам Руси. Народ и язык.- М.: Алгоритм, 2013, с.141
   583. Клесов А.А. История ариев и эрбинов.- М.: Концептуал, 2018, с. 198-212
   584. http://clanakinassociation.weebly.com/clan-facts.html
   585. Алемань А., 2003, с. 83
   586. Путешествие Ибн Фадлана на Волгу.- АН СССР, М-Л, 1939, с.79
   587. Дьяконов И.М. История Мидии., 2008, с.255-256
   588. Орбини М., 2010, с.93
   589. Кельтская мифология: Энциклопедия.- М.: ЭКСМО, 2005, с.122
   590. Кельтская мифология: Энциклопедия.- М.: ЭКСМО, 2005, с.250
   591. Тураев Б.А. История древнего Востока. Т.1.- Ленинград.: Социально-экономическое, 1935, с.159
   592. Гарни О.Р. Хетты., 2009, с.168-169
   593. Вильхельм Г. Древний народ хурриты., 1992, с.60,65
   594. Дьяконов И.М. Языки древней Передней Азии., 1967, с.115
   595. Дьконов И.М. История Мидии., 2008, с.487
   596. Широкова Н.С. Мифы кельтских народов.- М.: Астрель: АСТ, 2005  с. 286-88
   597. Пауэлл Т. Кельты. Воины и маги.- М.: ЗАО Центрполиграф, 2009, с.135
   598. Пауэлл Т. Кельты. Воины и маги.- М.: ЗАО Центрполиграф, 2009, с.150,152
   599. Кельтская мифология: Энциклопедия.- М.: ЭКСМО, 2005, с.534,535
   600. Широкова Н.С. Мифы кельтских народов.- М.: АСТ, 2005, с.206,207
   601. Калыгин В.П. Этимологический словарь кельтских теонимов.- М.: Наука, 2006, с.20-21
   602. Калыгин В.П. Этимологический словарь кельтских теонимов.- М.: Наука, 2006, с.158-159
   603. Трубачев О.Н. К истокам Руси. Народ и язык.- М.:Алгоритм, 2013, с.51,62,64
   604. Пауэлл Т. Кельты. Воины и маги.- М.: Центрполиграф, 2009, с.45,46,47
   605. Пауэлл Т. Кельты. Воины и маги.- М.: Центрполиграф, 2009, с.53
   606. Пауэлл Т. Кельты. Воины и маги.- М.: Центрполиграф, 2009, с.56,57
   607. Клесов А.А. ДНК-генеалогия от А до Т.- М.: Книжный мир, 2016, с. 410-411.
   608. Клесов А.А. История ариев и эрбинов. Европейский Запад против европейского Востока.- М.: Концептуал, 2018, с. 239-240.
   609. Кузьмин А.Г. Древнерусская цивилизация., 2013, с.445
   610. Хендерсон И. Пикты. Таинственные воины древней Шотландии.- М.: ЗАО Центрполиграф, 2004, с.14,38
   611. Пауэлл Т. Кельты. Воины и маги.- М.: ЗАО Центрполигрпф, 2009, с.25
   612. Хендерсон И. Пикты., 2004, с.36
   613. Кузьмин А.Г. Древнерусская цивилизация., 2013, с.445
   614. Географический атлас Птолемея. Florence. Nicolaus Laurenti, 1480. MirKnig.com
   615. Хендерсон И. Пикты., 2004, с.17
   616. Genealogisch-chronologische Geschichte des alles durch lauchtigsten Hauses Romanow und Seines vor;terlichen Stammhauses. Лейпциг, 1805
   617. Меркулов В.И. Откуда родом варяжские гости.- М, 2010, с.42
   618. Хендерсон И. Пикты., 2004, с.18, 38
   619. Вильхельм Г. Древний народ хурриты., 1992, с.59
   620. История древнего мира. Т1. Ранняя древность. с.229
   621. Гамкрелидзе Т.В., Иванов В.В. Индоевропейский язык и индоевропейцы. т.II, ТбУ, Тбилиси, 1984г., с.883
   622. Дьяконов И.М. Языки древней Передней Азии., 1967, с.116
   623. Вильхельм Г. Древний народ хурриты., 1992, с.21,22
   624. История древнего Востока. ч.II. Передняя Азия, Египет.- М.: 1988, с.70
   625. Тураев Б.А. История древнего Востока. Т.1.- Ленинград.: Социально-экономическое, 1935, с. 91-92
   626. Дьяконов И.М. Предыстория армянского народа., 1968, с. 137
   627. Хендерсон И. Пикты., 2004, с.34
   628. Бахрах Б. Аланы на Западе., 1993, с.93-97, 121
   629. Бахрах Б. Аланы на Западе., 1993, с.104, 107
   630. Бахрах Б. Аланы на Западе., 1993, с.104
   631. Бахрах Б. Аланы на Западе., 1993, с.26,27
   632. Кельтская мифология.- М.: ЭКСМО, 2005, с.318-319
   633. Бахрах Б. Аланы на Западе., 1993, с.123, 124
   634. Бахрах Б. Аланы на Западе., 1993, с.125, 126
   635. Бахрах Б. Аланы на Западе., 1993, с.112
   636. Howard Reid. Arthur the Dragon King. 2001
   637. L. Malcor, S. Littleton From Scythia to Camelot: Radical Reassessment of the Legends of       King Arthur the Knights of the Raund Table and the Holy Grail. NY-London, 2000
   638. Дюмезиль Ж. Скифы и Нарты.- М.: Наука, 1990
   639. Грисвар Ж. "Мотив меча, брошенного в озеро: смерть Артура и смерть Батраза"
   640. История древнего Востока. Ч.II Передняя Азия, Египет.- М.: Наука, 1988, с. 118,119
   641. Дьяконов И.М. Предыстория армянского народа., 1968, с.210,211
   642. Клесов А.А. ДНК-генеалогия от А до Т.- М.: Книжный мир, 2016, с. 247-257
   643. Клесов А.А. История ариев и эрбинов. Европейский Запад против европейского Востока.- М.: Концептуал, 2018, с. 19-124.
   644. Афанасьев Г.Е., Добровольская М.В., Коробов Д.С., Решетова И.К. Новые археологические, антропологические аспекты в изучении донских алан// КСИА. Выпуск 237. М., 2015, с.64-79
   645. Клесов А.А. Аланы: приближаемся к разгадке происхождения. Об Ингушетии и ингушах. http://galgamed.livejournal.com/84774.html
   646. Петр из Дусбурга. Хроника земли Прусской.- М.: Ладомир, 1977, с.51
   647. Венелин Ю. Окружные жители Балтийского моря, то есть летты и славяне.- Издание Императорского Общества Истории и Древностей Российских., М. 1846, с. 32
   648. Schachmatov A. Zu den ;ltesten slavisch-keltischen Beziehungen // Archiv f;r slavische Philologie.— 1912.—Т. 31.— S. 81;82.
   649. Клесов А.А. Венеты-венеды по данным ДНК-генеалогии.// Исторический формат. №2, 2015, с. 75-102
   650. Кузьмин А.Г. Древнерусская цивилизация., 2013, с. 289
   651. Василевский В.Г. Варяго-русская и варяго-английская дружина в Константинополе XI-XII веков.- Труды В.Г. Василевского, Т.1 Спб 1908, с. 352
   652. Кузьмин А.Г. Древнерусская цивилизация., 2013, с. 336
   653. Кузьмин А.Г. Древнерусская цивилизация., 2013, с. 300
   654. Славянские хроники.- Спб., Глагол. 1996, с. 245
   655. Ломоносов М.В., Древняя Российская история., 2012, с. 42
   656. Славянские хроники.- Спб., Глагол. 1996, с. 291, 317
   657. Славянские хроники.- Спб., Глагол. 1996, с. 293
   658. Славянские хроники.- Спб., Глагол. 1996, с. 272, 279
   659. Новосельцев А.П. с. 387
   660. Hudud al-Alam. The regions of the World.- London, 1973, p. 159
   661. Бартольд В.В. Введение к изданию Худуд ал-Алам. //Бартольд В.В. Сочинения.- Т.VIII. Работы по восточниковедению.- М.: Наука, 1973, с. 542
   662. Коковцев П.К. Еврейско-хазарская переписка в Х веке.- Л.: Изд. АНСССР, с.92
   663. Галкина Е.С. Тайны Русского каганата., 2002, с. 160-164
   664. Гаркави А.Я. Сообщения о хазарах. А. Хазарские письма. (По рукописям Императорской Публичной Библиотеки)// Еврейская библиотека. Историко-литературный сборник. Т. VII.- Спб., 1879.- с.164,165
   665. История Армении Моисея Хоренского. (кн. II,6).- М., 1858
   666. Вершинин В.И. Этимологический словарь мордовских языков.- Т.1, Йошкар-Ола, 2004, с.50
   667. Алексеева Т.И. Славяне и германцы в свете Антропологических данных"// Вопросы истории, 1974, №3
   668. Русское население Псковского обозерья//Полевые обследования Института этнографии. М., 1979, с. 187-188
   669. Седов В. В. Славяне в раннем средневековье.- М., 1995, с. 245
   670. Вилинбахов В. Б. Славяне в Ливонии (Некоторые соображения о вендах Генриха Латвийского) // Acta Baltico-Slavica. — Warszawa, 1973. — T. VIII. — S. 61—62.
   671. Древнейшее население Восточной Европы // Восточные славяне. Антропология и этническая история. М., 1999. С. 255-276
   672. Ломоносов М.В. Древняя Российская история., 2012, с. 31-35
   673. Оборин В.А., Чагин Г.Н. Чудские древности Рифея. Пермский звериный стиль. Пермь. 1988
   674. Рыбаков Б.А. Язычество древней Руси. - М.: Наука, 1987, с.630
   675. Дьяконов И.М. Языки древней Передней Азии., 1967, с. 28
   676. Седов В.В. Славяне: историко-археологическое исследование.- М.: Языки славянской культуры, 2002, с. 391
   677. Кузьмин А.Г. Древнерусская цивилизация., 2013, с. 332
   678. J. Pokorny Urgeschichte  der Kelten und Illirer. Halle, 1938, s.11
   679. P.F. Gregoroire de Rostrenen. Dictionaire Francois-Breton. Rennes, 1732, p. 616
   680. Кузьмин А.Г. Древнерусская цивилизация., 2013, с. 333
   681. Кузьмин А.Г. Древнерусская цивилизация., 2013, с. 332
   682. Славянские хроники. Спб., Глагол. 1996, с.205, 208, 236, 237
   683. Шаскольский И.П. Сигтунский поход 1187 г. //В книге: Борьба Руси против крестоносной агрессии на берегах Балтики в XII-XIII вв. Л. “Наука”. 1978.
   684. Гнездовский Б.В.,  Добровольская Э.Д. Дорогами земли Вятской. - М.: Искусство, 1971. с. 51
   685. Приселков М.Д. Троицкая летопись.- М.: АН СССР, 1950, с. 419
   686. Дьяконов И.М. Языки древней Передней Азии., 1967, с. 133
   687. Гильфердинг А.Ф. История балтийских славян.- М.: «Русская панорама», Спб.: РБИЦ «Блиц», 2013, с. 462
   688. Коковцев П.П. Еврейско-хазарская переписка в Х веке.- Л., 1932, с. 81-89
   689. Трубачев О.Н. К истокам Руси. Народ и язык.- М.: Алгоритм, 2013, с. 23-41
   690. Срезневский И.И. Русское население степей южного поморья в XI-XIV вв. // Известия Отделения русского языка и словесности, т.VIII, 1860, с. 314
   691. Галкина Е.С. Тайны Русского каганата., 2002, с. 345-352.
   692. Гарни О.Р. Хетты.,  2009, с. 176
   693. Гарни О.Р. Хетты.,  2009, с. 233-237
   694. Гарни О.Р. Хетты.,  2009, с. 76
   695. Дьяконов И.М. История Мидии, 2008, с. 471
   696. Иловайский Д.И. Начало Руси.- М.: АСТ, 2006, с. 340
   697. W.B. Wilinbachov. Przyczynek do zagadnenia trzech osrodkow dawnej Rusi, Materialy Zachednio-Pomorskie. B.VII, 1961
   698. Нидерле Л. Славянские древности.- М.:, Новый Акрополь, 2013, с. 213
   699. М.А. Таубе. «К истории герба дома Романовых», доклад в Русском Генеалогическом обществе 26.02.1913, «Гербовник» июль 1913, примечание №10
   700. Дьяконов И.М. История Мидии, 2008, с. 148
   701. Ломоносов М.В. Древняя Российская история., 2012, с. 116,117
   702. Ломоносов М.В. Древняя Российская история., 2012,  с. 19
   703. Ольховский В.С. Тамга (к функции знака)//Историко-археологический альманах, №7, Армавир, 2001, с. 75-86.
   704. Спицын А.А. Древности камской чуди//Материалы по археологии России., Спб., 1902, №26
   705. www.silaev-ag.ru  Двуглавый орел в русской символике.
   706. Рыбаков Б. А. Язычество древней Руси.- М.: Наука, 1987, с. 640-649
   707. Рыбаков Б. А. Язычество древней Руси.- М.: Наука, 1987, с. 626, 692
   708. Рыбаков Б. А. Язычество древней Руси.- М.: Наука, 1987, с. 633
   709. Рыбаков Б. А. Язычество древней Руси.- М.: Наука, 1987, с. 631, 632