Дурак. Вторая часть

 первая часть: http://proza.ru/2021/12/05/1786

    А скучать со своими талибами мне совсем не приходится. За казённый счёт поводы и темы для разговоров у нас всегда имеются. То мы турецкий футбол с российским обсуждаем, то про ислам с уважением говорим. А нет-нет и в дебрях древней истории пытаемся покопаться, разобраться и немного поспорить о происхождении наших народов. Стараюсь я с ними точки соприкосновения найти, сильно стараюсь. Один я со своим перемешанным нутром среди них, один-одинёшеньки. А меньшинство, как уже давно установлено, обычно подчиняется большинству. Приходится подстраиваться под них - под их ритм, мысли и темп работы. Вот и ругаем мы часто дружно свои национальные сборные по футболу, потому что и к турецкой, и к российской командам в последнее время одинаково много претензий накопилось. Обе команды, как и наши народы, не предсказуемы и от них всякое ожидать можно.

    А подсознание человека независимо от его мыслей творит чудеса. Смотрю я на своих бородатых талибов во время рабочего процесса и думаю: "Действительно, мы родственные души что-ли? Неужели прав тот самый здоровый,  который кебабами в детстве объелся? Или Ата Тюрк прав? Ведь здоровяк штампами и лозунгами их отца народов разговаривает. Так много общего у нас. И религия, и язык похож, и в дурацком футболе мы братья по несчастью, и отношение к работе у нас своеобразное, и вкусы в чём-то иногда совпадают. Или кажется так, находясь целыми днями в турецкой среде? С кем поведешься, того и наберёшься! Это точно. Среда и только среда формирует человека! А мне досталась такая интересная среда неожиданно. Восточная среда на Западе..." 

     В навязчивых мыслях работа движется незаметно вперёд, а оглянувшись вокруг, без удивления обнаруживаю, что опять стою один на нашем монтажном участке. Двадцать один год назад и представить себе, дурак, не мог, что отъезжая далеко в Германию, окажусь наглухо запертым в турецкой глубинке. Ладно в Стамбуле бы, а нет - прямо в алавитском ауле со всеми традициями, танцами, песнями и вытекающими отсюда обстоятельствами с последствиями. Без сомнений - именно в далёком турецком ауле в сердце Баварии.

    Родившиеся здесь мои коллеги из второго и третьего поколения турков, чьи предки приехали в ФРГ ещё в послевоенное время. На попутках, в прохудившихся резиновых сапогах и галошах, с засаленными пастушечьими котомками через плечо и дудками за спиной покоряли предки моих коллег Европу в пятидесятые годы. С горестью покинув свои раздольные  олифковые поля и табачные плантации, горные аулы с прозрачными речушками и красивые моря, они ринулись без языка искать счастье далеко на чужбине - в стране с другим менталитетом, вероисповеданием и образом жизни. В большей части деревенские турки приехали тогда в ФРГ. Тихо и мирно они обустраивались в чужих городах, где не было ни их вкусных лепёшек с солёным айраном, ни тандыра с запечённым в нём чудо-мясом, ни трёхсотсерийных сериалов с любимой музыкой, искусно сочинённой при нехватке струн и октав.

    А их предки, молодцы, справились, приспособились, сохранили свои деревенские традиции с музыкальным фольклором и с гордостью передали своим потомкам, что я и наблюдаю теперь каждый день на работе. Я вижу, у моих талибов музыкальный вкус не изменился, такой же, что был у их дедов сто лет назад. Почему-то, родившись в Западной Германии, многие из них не впитали западную музыкальную культуру и продолжают слушать свои национальные  песни. В их музыке, как мне слышится, нарушена привычная последовательность нот, а во главе каждого куплета и припева печалится перевёрнутый скрипичный ключ. Да, да! Их музыку я и воспринимаю скучной тягомотиной, где не различаю по мелодии песни. Стою и волком вою про себя под каждую из них, когда талибы её слушают на полную катушку и подвывают хором, то причпокивая, то прихлопывая и притоптывая в такт прям на рабочем месте. Ну не понимаю их музыку и всё! Дурак я, которому вдогонку и волк на ухо наступил. Для меня их музыка как назойливая и обиженная турчанка, напрашивающаяся усердно в жёны, а её, к сожалению, без любви никто не берёт. Но насильно любить не заставишь, а уважать научиться можно. Вот и научился я их музыку уважать, слушая вместо нытья о неразделённой любви свою музыку в миниатюрных наушниках. "Не стать мне их братом, никак не стать в музыкальном вопросе.." - под однострунную вытливую мелодию  расстраиваюсь я иногда. "Расходятся тут наши дорожки, разбегаются по противоположным сторонам.." - усиливаются мои сомнения.

     Однажды в очередной дискуссии я возразил своим талибам в обсуждении истории происхождения тюркских народов. При споре указал, что именно со стороны современного Туркмениста разбредалась тюркоязычная братва по Евразийскому материку в древние времена. Но в памяти моих талибов, объёмом в пару бит, нашлось место лишь для новейшей истории. Зачем им зазря теребить свои малюсенькие биты в черепных коробках, когда их длинные айфоны всю историю Земли рассказать могут. Это я древний дурак, пытаюсь, на свою голову, всё в памяти своей удержать. А мои три мудреца, выпятив свои длинные бороды и вытаращив почти чёрные глаза, пристально уставились на меня, не понимая, о чём идёт речь. "Какой там ещё Туркменистан, когда кроме нас, великих османов, других и быть не может.... " - наверное, подумали они. А я лишь хотел  показать свою скромную значимость в развитии наших языков. Но я и не обиделся, когда понял, что на эту тему спорить с талибами лучше не стоит.

    "Учись, дружок, учись ставить себя на место других! Чтоб понять проблему другого, представь себя в его положении. Полное безразличие, равнодушие и неумение услышать другого - корень зла на земле, корень зла на земле, на земле!" - день изо дня слышу я внутренний голос, еле-еле, слабеньким эхом пробивающийся из далёких и ещё неизученных недр сознания через монотонный турецкий галдёж. Какие только внутренние голоса не услышишь, чтобы отвлечься от их неумолкаемой болтовни. Не виноваты мои талибы в том, что их предки вместо интересных книг, свои резиновые сапоги с галошами из поколения в поколение по наследству передавали. Некогда им было умные книжки читать, работать их запустили в Германию, тяжело работать, а не самообразовываться.  Читали они увлечённо  свои тонюсенькие сберкнижки и дальше передавали их как реликвии по эстафете жизни. В этих книжках и их маленькие трагедии, и бывалые успехи на двух листках подробно расписаны. А молодые талибы и сберкнижки теперь не читают. Они сейчас в цифровом формате в их длинных айфонах и запрятаны. Не жизнь, а рай, где и писать, и читать, и считать не нужно. Но морзянку из обрывков слов на двух языках мои талибы выстукивают на длинных айфонах зачётно - почти все пальцы задействованы на зависть советским радистам, связистам и чекистам. Этот дар у них никак не отнять.... Таланты двадцать первого века! Хоть гордись ими! И впрямь - великие османы! Ого!

Продолжение следует: http://proza.ru/2021/12/17/1079