Утоли мои печали...

ОДНАЖДЫ практически на всех нормальных людей наваливается душевная усталость и хандра. Каждого из нас накрывают свои милые сердцу воспоминания, и методы борьбы с этими временными неприятностями строго индивидуальны.

Мне в такие минуты хочется окунуться в детство и снова оказаться в маленьком домике у бабушки и дедушки в Кяхте. Там всегда цвело лето, яркое и волшебное, а ливни были такие теплые и бурные, каких не было больше никогда и нигде в моей жизни.

Там дом пах хлебом, молоком и счастьем. А бабушкины руки – душистыми травами и тестом. Бабушка была великая стряпуха. Выпечке бабулиных шедевров обычно посвящался специальный день, и из роскошной русской печи в течение дня вынимались огромные круглые булки хлеба, выпеченные в больших жестяных формах из-под селедки – помните, такие были? Бабушкины пирожки с черемухой славились на всю родню. Зимой, когда стояли лютые морозы, баба Лена замораживала их и отправляла гостинец нам в город. Отогретые пироги чудесно пахли спелой черемухой и августом.

Как-то мне рассказывала одна женщина, которая 15-летней девушкой снимала комнатку у моей бабули и тогда была просто Верочкой. Она училась в Кяхтинском медицинском училище, была молоденькой и в выходные бегала в кино и на танцы с подружками. В ту субботу она накрутила на голову кудрей, причепурилась и выпорхнула из комнаты с намерением посвятить выходной развлечениям. Но на пороге ее отловила моя бабуля и объявила: "А сегодня, Верочка, мы с тобой будем стряпать!" Спорить было бесполезно - помочь бабе Лене было святым делом.

Долгими зимними вечерами бабуля натруженными руками вязала носки для всех своих детей и внуков. Спицы у нее были нереально тонюсенькие как иголки. И я частенько сидела рядышком, заворожено наблюдая, как в добрых бабушкиных руках удивительным образом рождается носочек, который будет греть ножки зимой. Однажды я попросила бабушку научить меня вязать. Бабушка дала мне две таких же «иголки» и маленький клубочек. Результатом обучения были в кровь исколотые пальцы и малюсенький связанный кусочек полотна размером примерно 1,5 х 2 см.

Бабушка была полуграмотной, и единственной книгой, которую я видела в ее руках, была «Лекарственные растения». В кладовке у нее сушились многочисленные пучочки душистых травок, и она всегда знала какую из них  употребить от настигшего недуга. В частности, нам с братишками часто доставалась полынь. Едва у кого-то одного из нас приключится конфуз с пищеварением, отвар полыни хлебали мы все. Для профилактики.

Бабушка Елена была самая важная молитвенница в нашей семье. Она искренне верила в Бога и истово просила его простить и защитить всех нас. Часто, просыпаясь рано утром, я спросонья наблюдала за бабушкиной молитвой. В уголке горела лампадка, тускло освещая Иконостас, слегка потрескивала свечка, разливая по комнате легкий запах ладана, и неописуемое чувство безмятежности и защиты заливало меня по самую макушку...

Дедушка Саня не был настолько набожным, или я просто этого не видела, не знаю. Но я уверена, что Бог у деда всегда присутствовал внутри и всецело заполнял дедушкину душу. Дедушка был интеллигентом до мозга костей. Его отличало искреннее уважительное отношение к людям, неспешность и немногословность. Ворчал, конечно, временами на нас, сорванцов, но любил безмерно.

Было дело, поигрывали мы с братишками в карты на интерес – кто проиграет, тот бежит в огород за полукультурками. Наш любимый дед в то время отобрал у нас и сжег не одну колоду карт. Как-то нам надоело тратить деньги на новые карточные колоды, и тут на наши глаза попались старые поздравительные открытки. Мозги у нас работали хорошо, и мы придумали нарисовать в уголках открыток значения карт и мастей. И потом невозмутимо сидели с огромными красочными «веерами» в руках и резались в дурака на глазах у деда, приговаривая: «Ааа, ты с 8 Марта зашел!! Вот тебе с Новым годом! Получи еще розочку впридачу!»  Взрослые поначалу не догоняли, как мы играем, потом наша двоюродная тетя Лида с недоумением спросила, как это у нас получается. Мы были отзывчивые добрые дети – объяснили наш секрет. Дедушка сдался и в сердцах махнул на нас рукой – мол, делайте что хотите.

Дедушка Александр Федорович был настоящим счастьем для нас, внучат. Высокий, статный, с большими умелыми руками. Его голубые глаза всегда излучали покой и любовь. Дед сам изготавливал крепкую добротную мебель, которая служит до сих пор. Я уже много лет, по всем квартирам, где мне приходилось жить,  таскаю за собой стул, сделанный дедушкой. Этому стулу, давно сроднившемуся со мной, уже очень-очень много лет, а он даже не скрипит. Кое-кто из знакомых недоумевает – зачем тебе эта рухлядь? А это не рухлядь, это для меня ценная семейная реликвия и трепетная память о дедушке и моем детстве.

В небольшой столярке у деда всегда можно было пошуршать свежими стружками и вдохнуть полной грудью аромат распиленной древесины. Мы с двоюродными братишками норовили растаскать стружки, делая «Буратино», то есть, прикладывая свежие кудрявые стружки к волосам. Дед хмурил брови и  нарочито ругался, что мы разбазариваем их по двору, но мы знали, что он любит своих изобретательных внуков и не сердится.

А еще дедушкины руки пахли пчелиным воском и медом. У него было 9 или 10 ульев с пчелиными семьями, и дед со своим единомышленником каждое лето вывозил их на временную пасеку поблизости от гречишного поля. Часто он брал с собой моих кузенов, которые по приезде взахлеб, задрав нос, хвастались мне, как хорошо было в лесу с дедом, а я их слушала с неприкрытой завистью, разинув рот и пуская сладкие слюни.

Когда приходило время качать мед, мы с братишками постоянно крутились возле деда, заглядывая в центробежную ручную медогонку, и не отходили, пока нам не давали покрутить ручку. Это было волшебно – смотреть, как с переполненных сот медленно тонкой струйкой стекает золотистый ароматный мед. Потом нам выдавали кусочки сот с остатками меда и мы убегали по своим делам, засунув их в рот.

До школы у меня были густые волосы, которые с трудом расчесывались, и мои родители, особо не заморачиваясь, стригли меня «под горшок». Однажды в моей роскошной шевелюре запуталась пчела. Она исступленно  жужжала, вызывая у меня панический ужас. Я бегала по двору как торпеда, сбившаяся с курса, и орала дурным голосом. Трудно было определить, кто больше испугался – бедная заблудившаяся пчелка или эмоциональная девочка, боявшаяся всего ползающего и летающего. Бабушке с трудом удалось меня изловить и зажать в углу около ворот. Но выпутать пчелу из моих волос было нереально, поэтому она пала смертью храбрых прямо в моих волосах...

В огороде у бабушки и дедушки, кроме других цветов, росли огромные маки с крупными шелковистыми лепестками – красные, розовые, сиреневые... Их роскошный вид меня завораживал, как девочку Элли на пути к великому Гудвину. А еще красивые помидоры созревали прямо на кусте – красные, с аппетитными трещинками на плодах. Вообще, в огороде много чего росло и колосилось, но именно маки и помидоры почему-то вызывают у меня приступы грусти по счастливым дням, проведенным в Кяхте, от которых сжимается душа.

В самую жару мы закрывали ставни. В доме становилось прохладно, и тишина звенела в ушах. Только какая-нибудь муха пьяно жужжала и билась об стены и окна, случайно оказавшись взаперти. Ближе к вечеру, когда спадала жара, мы с бабушкой ходили к другой бабушке Бабасанихе за парным молоком.

А совсем-совсем поздно вечером, почти ночью, мы с дедушкой сидели на крылечке и  смотрели на звезды. Просто смотрели. Молча. А назавтра ближе к обеду шли на дорогу встречать папу...

ТАМ – было уютно и спокойно...
Там отдыхает память...



На фото: мои дедушка и бабушка Немчиновы Александр Федорович и Елена Карповна