Экс-ры III 5 гл Подробности о доме Злоказова

 Глава 5

Серебряный самовар — подробности о доме Злоказова  — кирпичная стена — гипотеза о расстреле царя — осмотр галереи — куда приводят поиски  Чекиста

Подробности о доме Злоказова


И вот, наконец, после предварительной дневной разведки мы появились возле усадьбы купца Федора Алексеевича Злоказова и его супруги Магдалины Карловны. Ночные фонари, горящие вдоль короткой улицы Пролетарской, нам ничем не мешали, наоборот они были нам в помощь видеть издалека шагающие милицейские патрули. Прежде всего, нас интересовал подвал известного нам дома, но что было делать, есть входов со двора в подвал было несколько и, следовательно, там было несколько помещений. Плана подвала у нас не было, и мы действовали вслепую.

Ещё днём обойдя усадьбу, мы выяснили, что она находится в том же ограниченном месте согласно старому плану окружённая улицами Пролетарская – бывш. Пеньковская, бывш. Конюшенная, бывш. Офицерская (переимен. в 1845 г) название прризошло от офицерских домов гарнизона Екатеринбургской крепости, Первомайская (переимен. в 1919 г)  – бывш. Клубная, Горького – бывш. Береговая, и Клары Цеткин (30-е гг.,XX в.) – бывш. Вознесенский переулок (1785 г), бывш. Карла Либкхнета (1919 г).

Огромное пространство усадьбы имело неправильную конфигурацию плана без строго выверенных прямых. А если посмотреть с другой стороны, то у городского пруда постоянно шла возня за обладание не лишними метрами, вот так собственно родился усадебный участок, отвоёванный потом и кровью в нынешних границах. Даже сад не имел своей обособленности, разделившись на южную и западную части, что было даже интересно для интимного уединения на качелях с барышнями возле небольшого фонтана .

Сколько раз, новый хозяин усадьбы Фёдор Злоказов, бывая в гостях на летних верандах друзей, прокручивал в уме как бы и ему обзавестись какой-нибудь верандой, но куда её прилепить. Он обошёл не на один раз по кругу весь дом, осматривая каждый его выступ, но без вариантов. А тут ему взбрела в голову блестящая идея, сделать двухэтажный пристрой к дому с правой стороны от балкона, где будет располагаться кухня и небольшая баня для собственных потребностей, а то общественные бани как-то не располагали к блаженному мытью. Одно только посещение местных Сандун нередко заканчивались выпивкой и поздним приходом домой, а там ворчание жены с вытекающими последствиями. И поданная идея строительства собственной бани была встречена домочадцами всеобщим восторгом.

В том же 1896 году Злоказов сделал запрос в городскую администрацию за письменным разрешением,  о пристройке к основному дому одноэтажного помещения с парадной лестницей и отдельными подвальными помещениями кухни и бани.

И тут возникла новая дилема, а что делать с верхом пристроя чтобы пустующее место не пропадало даром и как бы продолжило общую стену с восточной стороны чтобы как-то прикрыть эту пристройку. И взор был обращён наверх как бы закрыть, весь этот пустующий угол. Так появилась навязчивая идея с верандой, ну правильно ведь только так можно было закрыть весь угол, подняв, пристрой почти до уровня основной крыши. А потом хозяину усадьбы было мало смотреть на сад с тесного балкона так отчего же не расширить пространство, чтобы находится за чашкой чая на свежих потоках ароматного воздуха исходящего от сада. И навязчивая идея с верандой, как раз пришлась кстати.

При тогдашней относительной городской тишине она была бы местом для обсуждения новостей, бесед и каких-то других деловых разговоров. И где как не на летней веранде предаваться отдыху после трудового дня, когда вся семья находилась в сборе.

Наскоро набросав схему веранды, Злоказов обратился к местному архитектору Дюделю и тот разрешил всю эту проблему проектом с последующим строительством.  Где главным гвоздём пристроя на исходе 1897 года была широкая веранда, обращённая главной частью с семью окнами на восток и с поворотом за угол в три окна на южную сторону.

При становлении советской власти тогдашние правители города сочли, что огромные залы усадьбы с великолепной лепниной непростительная роскошь для новых чиновничьих пролетариев и заложили проходы между залами кирпичными стенами, угробив всю архитектурную концепцию особняка на корню. 

Кроме подвала нас интересовала новодельная кованная решётка на балконе такие ништяки очень ценились загородными владельцами поселковых особняков.  Иметь старинную кованую решётку или ворота с кручёными вензелями было престижным делом и мало кого интересовало, откуда всё это было стырено, зато не от местных доморощенных мастеров. Ну и как повод покичится вот, мол, что у меня имеется, а не ваше современное железо.

А сколько было снесено купеческих домов с кованными решётками во времена Советского Союза и не подсчитать, а потом в новой России было продолжено это пагубное занятие, вместо старинного особняка впихнуть какую-нибудь низкосортную по эстетике коробку.
И пока оставшиеся в городе купеческие дома ожидали своего сноса, мы обхаживали их в надежде, что при сносе можно было бы что-то урвать себе на обогащение. Это касалось и усадьбы купца Злоказова, одна только балконная новодельная решётка чего стоила. Если её толкнуть с чёрного аукциона, то конечная цена от стартовой, будет через несколько часов маячить где-то на горизонте, а полученные барыши с этого приятно хрустеть во внутреннем кармане пиджака.

С этим новодельным балконом случилось некоторое приключение состряпанного неизвестными зодчими советской современности.
Если сравнивать по фотографиям фасад дома восточной стороны можно видеть что вместо двух миниатюрных колонн после октябрьского переворота стоят четыре высокие колонны, несущие на себе уродливо собранный балкон. Причём крайняя левая часть его весит на крайней колоне, занимая на ней лишь половину её вершины. Потому что советские зодчие воздвигли колонны без правильно выверенных пропорций  на абы как сойдёт и немного укоротили левую часть, возможно из-за нехватки длины кованных перил. Посчитав, наверное, что это не лицевая часть, а с боку и так сойдёт.

А самое главное, что был зачем-то уничтожен парадный вход в дом, между двух миниатюрных колонн с восточной стороны сада. Со временем новым владельцам дома показалось что новодельный балкон не достаточно длинный и поставили ещё одну колонну на некотором удалении от уже стоящих трёх растянув и без того нерезиновые балконные перила.

И вся эта больная на всю голову фантазия у новых зодчих работала в то время, на всю катушку приводя в ужас городских старожилов. А тех, кто пробовал возражать против действий властей, ожидала роль в роль недобитой контры, короткое следствие и пуля в затылок в каком-нибудь специально приспособленном для этого подвале. Так что чтобы не закончить свой жизненный путь возле какой-нибудь стенки обыватель молчал и соглашался  с тем, что творят комиссары.

Очень жалко, что к нашему времени не осталось внутри двора усадьбы конюшни, амбаров и прочих дворовых построек, на что было бы интересно посмотреть и сравнить с тем, что стало. На 2004 год веранды в пристрое уже не было, а вместо неё  второй этаж опоясывала кирпичная стена с окнами. Но разве с этим кто-то считался. Пустили под снос и всё. То, что в России в городах командуют безголовые чиновники-архитекторы, знают все не понаслышке, мы не Европа где вся старина сохранена и тщательно реставрируется.

После национализации в доме усадьбы заседали различные городские революционные комитеты. В двадцатые годы же там  наладили  выпуск фруктовой воды и попутно подвергали здание нещадной перестройке, некогда красивую веранду перестроили зачем-то в капитальное помещение. И постоянно что-то уплотняли, ломали, просовывали с этажа на этаж какие-то дополнительные обходные лестницы. А со временем  решили проблему с расселением граждан, отдав второй этаж здания под жилые помещения с коридорной системой. Правда, общие удобства были во дворе в виде дощатого домика, сиди, покуривай да подглядывай в щелку кого увёз в непроглядную темень очередной воронок с надеждой для других на хоть какое-то расселение разросшихся семей.

В послевоенное время по всей улице всё ещё сохранялось печное отопление, и в дом Злоказова был не исключение. Под пятнадцать жилых квартир был занять весь второй этаж. Пищу домочадцы готовили на печах внутри квартир, и до современного газового оборудования было ещё далеко.

?????

Текст неполный

?????

Во дворах стояли дровяные сараи с индивидуальными кладовками у кого-то были даже ледники. Тут же рядом стояли высокие голубятни как, в общем-то, и по всему городу.

Со слов Елены Телятниковой старожила этого дома её семья проживала там с 1956 года в кв. 15 на втором этаже: «на первом этаже находился детский сад №100 (заселившийся вначале 60-х г XX в.) Там же была раздевалка, кабинет директора, медика, туалет и лестничный спуск на кухню в подвал. Детей в детском саду было немного и поэтому приготовленную еду поднимали в кастрюлях на руках. И кроме этого всех детей поили традиционным рыбьим жиром с ложки.
В подвале цокольного этажа при детсаде была прачечная с ванной,  кухня с встроенными холодильниками. И попасть туда можно было по лестнице с первого этажа или со двора. В детсадовской группе находился деревянный резной шкаф именуемый буфетом, в котором хранилась посуда, полотенца, ну и большая бутыль темного стекла с рыбьим жиром...».

Окнами детсад смотрел на проезжую уличную часть, это было более чем интересно, чем бы смотреть на скучный двор. Летом на подоконник открытого окна кроме горшков с цветами ставился табурет как ограда от  враждебной для детей улицы и  рядом стульев под ним. Как бы подсказывая самым отчаянным сорви-головам, влезание на подоконник находится под строжайшим табу. И горе тому, кто ослушается наказ воспитателя группы.

Спустя семь лет в  1973 году здание отдали областному Комитету по туризму и экскурсиям, и дет сад перебазировался в другое место. В 2002 году в здании воцарилась Областная туристско-экскурсионная  фирма «Евразия» как выползок из бывшего Областного Совета по туризму и экскурсиям и буквально загнобившая городской спортивно-туристский клуб.  И вероятно не без взятки выдавившая его на улицу с помощью городских чиновников. Причём за год до этого те же чиновники на шестидесятилетний  юбилей клуба в 2010 году вручили руководителям телевизор от администрации города с премиями для сотрудников. Парадокс, но так бывает.

А вообще история городского турклуба началась в 1950 году с дома Севостьянова в круглой ротонде на верхнем этаже.  И вот так с ним бессовестно обошлись чиновники. В наше время  усадьба была поделена несколькими организациями не торопящихся, однако, с реставрацией внешнего вида зданий.  Этого же касалось и дома в подвал, которого мы собрались пробраться.

В соседние подвалы нас уже не манило, хотя стоило, конечно, заглянуть, но на что там смотреть на тот же хлам или что-то пристойное. Роман настаивал, что другие подвалы, несомненно, имели своих хозяев и, стало быть, там могло быть почище, чем в первом по слухам принадлежащем туристскому клубу.  И я решил, что нам пока хватит первого, чтобы не засыпаться

А что было самое удивительное так то, что сохранился навес с ажурной ковкой над гранитным крыльцом на металлических опорах, что придавало ему элегантной утончённости.
Осмотревшись, мы зашли во двор и прошли за угол к гранитной лестнице, ведущей в первое подвальное помещение, там мы спустились к арочной двухстворчатой решётке с находившейся за ней арочной двухстворчатой двери неким налётом величественности.

— Обалденная решётка как в рыцарских замках, — сказал Роман, трогая кованое железо.
Мы, прежде чем прийти сюда хорошо подготовились, исключая всякие неожиданные накладки.

Достав из рюкзака ножовку по металлу, я срезал висячий замок на решётке и повесил рядом свой такой же по форме, а ключ спрятал в карман. Потом ломом с пяткой отжали дверь и открыли её.  Створки разошлись внутрь помещения. Освещение в подвале отсутствовало, видимо перегорели лампы.
Было решено вынуть внутренний замок из двери и осмотреть его. С великой осторожностью мы открутили все шурупы и вынули замок.

— Простой английский, — сказал я шёпотом.
— Надо поменять сердечник, — сказал Роман, разглядывая замок. — Я взял несколько посмотрим, какой из них подойдёт по размеру, хотя они все, по-моему, одинаковые.

Он выкрутил из прижимной накладки шурупы и держащий винтом механизм секретности английского замка и вставил свой такой же по размеру. Завинтив винт по месту, Роман вставил свой ключ и попробовал провернуть его внутри – замок работал. Менять замки после своего ухода мы пока не планировали без опасения, что завтра кто-то сунется в подвал по каким-то своим делам. Мы замкнули за собой решётчатую дверь и сами себя закрыли на висячий замок и заперли после неё деревянную дверь. И тут я хлопнул себя по лбу.

— Лампочку то мы не взяли! Это первый прокол! — сказал я.
— Лампочка есть над входом в дом, — сказал Роман.

Сказано — сделано проделав все манипуляции с дверями, мы выкрутили лампочку с крыльца и ввернули её в подвале, освещение было сделано, но видно ли его со двора! Пришлось открывать двери и снова выходить на двор, чтобы убедится что 
сквозь щели свет сочился наружу с необыкновенной наглостью, отчего пришлось пользоваться принесёнными аккумуляторными фонарями.

— Дело сделано, товарищ Маузер, — сказал Роман.

Я включаю аккумуляторный фонарь, и мы осматриваемся. Стены подвала стоят на скальном фундаменте, сверху местами в один ряд, с каменные блоки, чередуясь с кирпичной кладкой.
Потолок над нами низкий сводчатый к стенам. В некоторых местах стены с заложенными проходами. Наверное, они были сквозные. Местами в кирпичных стенах виднелись гранитные блочные камни. Из стен торчали ржавые водопроводные трубы и отопления последние в защитных кожухах точащей клочьями стекловатой. Всё было сделано неряшливо на дурака абы как сойдёт.  Окна в подвале когда-то были, но сейчас они заложены металлическими щитами с орнаментом. И сами окна имели скошенные подоконники как в тюрьме строгого режима, чтобы не было возможности забраться и посмотреть, что делается снаружи.

— Смотри записка, — сказал Роман, показывая на приколотую кнопкой бумажку на стенке книжного шкафа.
Я посмотрел, что было в ней написано, и прочитал.
— «Света я не стала искать ведро, тут чёрт ногу сломит, тем более нас вместе с клубом скоро из него выгонят в другое здание. 1996 8 июля, Лариса»
— Смотри, какая она аккуратистка даже дату написала, — сказал Роман.
— Это Туктагулова Лариса я её хорошо знаю, она в городском клубе работает, отвечает за организацию работы библиотеки отчётов по всем районам страны. Да ты ей знаешь, такая из себя чёрненькая, — сказал я.
— Не та ли это тётенька что очки носит.
— А что она носит очки? — удивился я.
— Наверное, я и сам не помню, — ответил Роман.

Мы поразились накопленному хламу и пришли к выводу, что сюда так ни кто не приходил после посещения подвала Ларисой.
Для начала мы установили фонарь таким образом, чтобы его фара могла охватить полезный для нас участок.  Походу раскопок в хламе мы нашли старую штору и занавесили ею дверь, насколько это было возможно, чтобы нас не застукали с пропуском света наружу.

Мы старались не шуметь, чтобы не разбудить сторожа Петровича. Хоть он и находился выше нас на один лестничный марш, вряд ли чувствовал лёжа на диване какую-то вибрацию, идущую из подвала.

Мы начали скрупулезно раздвигать джунгли наваленного хламья в одну сторону не забывая оставлять проход для выхода к двери. Сначала мы переставили все шкафы, что находились слева от входа, по пути находя интересные книги о туризме, краеведении, и вообще интересных местах, где нам непременно хотелось бы побывать.

Я проверил стены за шкафами детектором, но ничего подозрительного не услышал в наушниках.
— И чего их сюда выложили, нет, чтобы отдать народу, почитать, — сказал Роман, вытирая вековую с книг пыль.
— Хорошая у нас в клубе будет подборка, — согласился я.

Мы работали не покладая рук, поднятая пыль покрыла нас с головы до ног. Наши лица закрытые респираторами были, как у шахтёров только они были не чёрные, а серые от грязи и пота.
За три часа мы углубились достаточно далеко. Предполагая, что подвал в виде буквы Г мы уже офигели от предстоящей работы по выборке мусора чтобы двигаться вперёд, но когда упёрлись в стену поняли что это всего лишь прямоугольная комната без загогулистого продолжения направо.

Чего только мы не откапали в этом подвале, так в нашу коллекцию попали картина неизвестного нам художника с голыми сисятными женщинами возле пруда с надписью «Купание рабынь», несколько сдвоенных байдарочных вёсел, и ящик с 100 ватными электрическими лампочками забытыми электриком, а может по причине его увольнения.

— Ну, вот и до лампочек докопались, а мы мучились с одной снятой с крыльца! — воскликнул Роман.

Нам так же досталась большая упаковка хозяйственного мыла, которое хранилось в металлическом ящике с годом изготовления на коробке, 1958 год.

— Смотри, через год я буду рождён, — сказал я, с умилением посмотрев на оливковый цвет мыла.
— И как его крысы не съели, — удивился Роман.
— А может они просто сюда не смогли забраться ящик — то железный и смотри, какие стены толстые.

Спустя годы дом усадьбы настолько обветшал без плановых ремонтов, что настал момент решать, что с ним делать сносить или реставрировать. Как только в пустующем доме начиналась какая-то строительная возня, тут же подкатывали местные краеведы на протестные пикеты проследить, не сносят ли историческое здание. И, несомненно, благодаря им вопрос о сносе дома не решался и постоянно откладывался, а сам дом специально не ремонтировался, чтобы был повод к его сносу. А земля на его месте тем более в центре города была очень и очень дорогая как сладкий пирожок для широченного зубастого рта.

____________________________

Реставрационно-строительная компания Брусника жидится - не пускает осмотреть дом Злоказова для уточнения многих деталей. Говорит, "Приходите завтра" - летом, когда весь культурный слой в подвалах будет закрыт. И кому будет нужна такая история усадьбы? Спасибо за помощь, обнадёжили!..
.
Эта глава находится под редакцией...